Записка из города П

Выйдя на улицу, я глотнул холодный свежий , на скольколько может быть свежим, городской воздух. На дворе стоял декабрь, я по своему обыкновению, двинулся привычным мне маршрутом. Через двор, потом налево, опять через двор, через дорогу, дальше в автобус и по пути следования. А следовал я, как ни странно, на работу. Скучную, не интересную и ни капли не интересующую меня работу. Проходя через Московский двор, а именно так его называли мои ровесники в далеком детстве, эту разваленную футбольную площадку, без сеток, развалившиеся деревянные горки, и сломанную мной когда-то железную качель;  я вспомнил что забыл выключить дома свет. Я хотел было развернутся, но передумал, и двинулся прежним маршрутом размышляя о том, как же хорошо было в детстве, как прекрасны были эти юные годы.
Добредя до остановки мне открылась эта ,привычная многим городским, картина. На фоне морозного неба и высоких домов, все люди стоящие на остановке какзались маленькими и настолько незначительными, что их можно сравнить с муравьями на фоне горы. А ведь и правда, люди словно муравьи толпились, обходили друг друга, и общались почти на ощупь. Хотя откуда мне знать, моя работа не подразумевает знаний о общениях муравьев и все это сравнение не несет каких бы то ни было знаний в области биологии. И вот спустя несколько минут, которые кажутся несколькими часами на сильном морозе где-то в Сибири, и несколькими секундами летом, около моря, где плещет прибой, и легкий бриз разносит капли, легко приобнимая тебя, как парень свою возлебленную; вся эта орава, стоящая на клояку земли размером не превышающем размера однушки за краем мкада, ринулась в автобус занимать свои места, дабы не стоять добрых полчаса во время поездки. Я предпочитал туда не соватся. Слишком уж тесно было в этой толпе. Дождавшись когда хотя бы половина, этой массы влезет в этот несчастный автобус, я пристроился позади всех и стал ждать своей очереди на вход.