Алжирский пленник - часть 27

В 60 годах, когда алжирцы получили независимость от Франции, и все переменилось в их жизни они не стали рушить старый мир, просто рядом построили новый. В старом уже никто не жил, но два поселения: поселение призрак и современное уживались друг с другом, как мумия и ее улучшенная копия. Нужно просто перейти на другую сторону улицы, войти в большие глинобитные ворота и ты попадаешь в сказку про Алладина. Жители нынешнего Игли продолжали ходить по старому городу, для того чтобы пройти в другую часть нового городка или в мечеть, которая так и осталась в старом поселении.  Мечетей здесь много, но и старая видимо тоже кому то дорога.
Мне поначалу казалось, что по старому городу ходят призраки прошлого, так незаметно и быстро они то появлялись, то исчезали. Если бы не разрушения, которые давали возможность выглянуть наружу и сориентироваться на местности, то в нем легко можно было бы заблудиться, как в лабиринте. Улочки такие узенькие, что двум прохожим трудно в них разойтись. Дома сплошь из необожжённых глиняных  кирпичей. А так как за ними уже никто не следил, те местами обвалились внутрь,  обнажая тростниковую и пальмовую начинку. Кое-где над этими узкими проходами была сделана крыша из пальмовых балок и веток, сверху залитых глиной. Получались узкие улицы-коридоры, из которых шли входы в дома и другие коридоры. Трудно себе представить, как здесь могли жить и делать свои дела жители. Часто проходы сужались так, что если бы вдруг  в нем встретились два бедуина на ослах, то одному из них пришлось бы или пятиться назад или проехать по потолку.
Беднота же видимо была неописуемая! А образ жизни чем-то напоминал муравейник. Сразу из лабиринтов улочек вход в дом. Ни двора, ни садика. В домах загоны для овец и места для кур. В полу «коля;» - большие глиняные горшки в которых хранили крупы. Полы песчаные, проходы такие низкие, что приходится наклоняться. Возможно, раньше все это выглядело пригляднее, но сегодня здесь просто помойка и разрушения. Но если бы привести все это в порядок, то получился интересный музей, т.к. все это очень выразительно.
Видимо осознав все неудобства такой жизни, а может потому, что захотелось ездить не только на ослах и верблюдах, но и на машинах, мотоциклах и тракторах, освобождённые от колониального ига алжирцы решили строить новый город, по новым правилам. Глиняные столбы и пальмовые балки заменили бетоном, стены стали делать из обожжённого кирпича. Главные улицы сделали широкими и просторными, а проулки все же оставили узкими, но чтобы два автомобиля в них все же смогли разъехаться. Узкие улицы создают тень и спасают от зноя. Кое-где еще остались глинобитные заборы. При входе в старый город я обратил внимание на сложенные для просушки ровными рядками самодельные кирпичи и кучи глины, в которые была налита вода. Видимо глину с водой месят ногами, потом формуют в ящички, а после этого просто выбивают готовые еще сырые кирпичи на песок, где они лежат и сушатся на солнце. Дешёвый и не очень трудоемкий способ, но заборы и стены из таких кирпичей нужно регулярно ремонтировать, т.к. они со временем разрушаются. Дожди здесь хоть и редкие, но сильные.
Осмотрев старый город, мы пошли к знакомому Ханджа. Он жил неподалеку. Хозяин дома сохранял старый уклад в интерьере и собирал предметы старины. Сначала мы попали в небольшой дворик. Он был отгорожен от улицы высоким глинобитным беленым забором с пирамидками поверху. Внутри дворика росла пальма, на одном торчащем из ее коры обрубке пальмового стебля висел курдюк из верблюжьей шерсти. Большая круглая катушка из-под кабеля, была приспособлена под столик, за которым хозяин видимо пил чай и курил, судя по пепельнице. Всюду, как в музее, висели, стояли на специально сделанных подставках и столиках или прямо на кафельном полу: кувшины, разная сельхозутварь, применяемая в здешних местах, граммофон, старые радиоприемники, блюда, корзины из тростника, камни на которых растирали зерно. Видно было, что хозяин увлеченный коллекционер. Внутри дома за красной бархатной занавеской была комната, где пол из песка поверху застелен коврами. Ходить по таким полам приятно и мягко. Стены в комнате натурального цвета здешней глины: красновато-охристые. Посередине стены прямо в глине был врезан зубчатый орнамент из треугольников. Под ним чередовались большие ромбы и круги, то ли выкрашенные в розоватый оттенок, то ли это была тоже глина, но другого цвета. На центральной стене висело два блестящих позолоченных блюда и сабля. По периметру комнаты у стен лежали цветные матрасы с красными одеялами поверх и красными подушками. На таких лежаках видимо сидели и спали. Потолок был сделан из пальмовых бревен с лежащими поперек вместо досок бамбуковыми палками впритык. Абажур для светильника сделан из остовов пальмовых веток, толстых и не обработанных, а поверх них торчали, по спирали острые, как сабли, сухие пальмовые листья. Такому абажуру позавидовал бы любой современный дизайнер. Теперь мне стало понятно, как выглядели дома и жилые помещения в старом городе, когда в них еще жили люди. Мы сфотографировались с хозяином и всей нашей компанией на фоне сабли и золоченых блюд. Потом я предложил разыграть и сфотографировать сценку, в которой я пленник, а Зино замахивается на меня саблей. Шутка всем понравилась, и подумал про себя, что наверное, если бы меня  вправду захотели пленить, то ситуация была, как нельзя более удобная. Это конечно глупо – зачем им меня пленить! Но чувствовал я себя таким незащищенным и загнанным в угол, что, видимо подсознательно, слегка провоцировал сам такое развитие событий, чтобы убедиться, в обратном.