У Стены

У СТЕНЫ

Даже если прийти в самый жаркий и засушливый день, когда над головою вовсю печёт солнце, приблизившись и встав вплотную, всё равно увидишь на Ней испарину. Это слёзы миллионов мужчин и женщин, веками приходящих сюда и просящих у Небес всевозможное. Но чаще - невозможного.
Если постоять подольше и тщательно прислушаться, то услышишь едва заметный гул. Кто-то скажет, что это просто гудит голова от жары, усталости и полученных впечатлений. Но в этом гуле, при желании, можно расслышать множество голосов, слова молитв на всех ведомых и неведомых языках, стоны скорби и отчаяния, дыхание надежды.
В жаркий день у Стены страшно. Страшно получить тепловой или солнечный удар. Но никогда не тошно. Ты стоишь среди женщин в платках, среди женщин в мини-юбках и на каблуках, среди коротко остриженных и нататуированных женщин и, закрыв глаза, понимаешь, что все вместе они - единое целое, один организм, направляющий неслыханной силы поток прямо во Вселенную. Там люди освобождаются от страхов, раскрепощают или, напротив, укрощают свою неиспитую любовь.
У Стены невозможно врать. Здесь, как в последний миг у обрыва жизни, понимаешь, что действительно ценно, кто тебе по-настоящему дорог, зачем ты есть. Отступают все сомнения, ты оказываешься над схваткой между собой и собственной, извечно сопротивляющейся тебе судьбою. Как будто видишь вас с нею с высоты птичьего полёта, как будто не тебе, наконец, решать, что же будет с твоим завтра.
У Стены ты в прямом смысле теряешь счёт времени. Стоишь с закрытыми глазами, уткнувшись лбом в тысячелетия, чувствуешь их раскалённые ласку и понимание и постепенно принимаешь свой истинный размер - песчинки. И он тебя не гнетёт, он тебя радует. Тебя радует, что рано или поздно подует тот ветер, который унесёт тебя навеки с собой. А Стена останется. И Храм будет построен.
Но всё это когда-нибудь потом. А пока...
Ты медленно открываешь глаза и, на мгновение ослепнув от ярких лучей, ждёшь, пока маленькие расплывающиеся по твоим ресницам радуги, наконец, высохнут...
Чтобы, когда зрение вернётся к тебе, взять в руки клочок бумаги, протянутый на входе монахиней, улыбающейся доверительною улыбкой (на твоё неуверенное "я даже толком молиться-то не умею...", она нежно шепнёт "это абсолютно неважно, деточка...", и бережно направит к Стене) и написать на нём самые важные слова (обычно - имена и фамилии), которые ты хочешь навеки оставить в Памяти.
Ты невольно улавливаешь взглядом ловких туристов, находящих способы впихнуть свои записочки в тончайшие щели, а сама ищешь такую... Чтобы покрепче и повыше, чтобы записка твоя продержалась как можно дольше. Чтобы смуглый самаритянин, как по часам приходящий сюда с веником и совком, не в первую очередь смёл твои... дорогие имена и фамилии.
Кому-то этот "акт очищения" кажется кощунственным и бессердечным, чуть ли ни символом возмездия или, как минимум, дурным знаком. Но если приходишь к Стене не в первый и не во второй раз... Волей-неволей начинаешь понимать, что в противном случае Вечный город давно бы накрыло с головой теми самыми записочками, как некогда Помпеи - пеплом.
Многие так и пятятся: спиной - к Старому городу, лицом - к Стене. От Неё действительно не хочется отворачиваться. От Неё действительно не хочется уходить.
Кто-то садится на расплавленные пластиковые стульчики и часами следит за сменой лиц, ленивыми перемещениями теней, наблюдает, как голуби перелетают с одних засиженных мест на другие, как проплывают мимо редкие облачка. И по-прежнему не ведёт счёт времени.
Справа от Стены висят особенные часы. Но и они здесь ничего не решают. У Стены другое летоисчисление, у Неё - своя параллель.
Если вы однажды окажетесь у Стены, не побоявшись ощутить на себе Её испарину, то обязательно увидите голубей и записочки, услышите странный гул. Но главное, именно там, держась руками и лбом за Её камни, не забудьте проговорить про себя имена тех, кто составляет суть вашей жизни, кого храните вы и кто хранит вас, несмотря ни на что и вопреки всему.
Потому как, у кого, если не у Стены, есть свои связи с Богом?

20.02.2017