Глава 16. Финита ля комедия

Я облегчённо вздохнул и с лёгким сердцем отослал рукопись в «Театральный вестник».
Мне позвонили.
— Не буду морочить вам голову, — сразу взял быка за рога мой собеседник. — Вот официальное заключение руководства журнала: «К сожалению, присланный вами материал не может быть опубликован по независящим от редакции обстоятельствам. Желаем вам дальнейших творческих успехов».
— Спасибо, что не стали наводить тень на плетень. Это мы уже проходили.  Хотите, поделюсь трогательными воспоминаниями? — не слушая возражений, я нашарил в ящике письменного стола папку, раскрыл её, достал полученный некоторое время назад бумажный прямоугольник и бесстрастно озвучил текст: — «Добрый день, дорогой автор! Большое спасибо за рассказы! Очень трогательные. Извините нас за долгое молчание. Вашу рукопись прочитали быстро, а с ответом затянули. Все Ваши произведения очень понравились редакции, но, к сожалению, они по разным причинам не вписываются в концепцию нашего журнала. Не сомневайтесь в искренности наших положительных оценок. Формат есть формат.  С уважением, зав. отделом…» Так что переживём-с.
Мой собеседник устало произнёс:
— Не ёрничайте. Подобные ответы сам получал неоднократно. И если начну их озвучивать, дня не хватит. Кстати, мне верится в искренность полученного вами ответа. Ваш материал читался редакцией не без удовольствия. С любопытством следили за перипетиями судьбы вашего героя. Мне бы очень хотелось увидеть эту работу на страницах журнала. Но у нас, как говорится, «власть переменилась». А с нею и пресловутый формат, будь он трижды проклят. К руководству пришёл человек, который в театр ходит редко. Потому как больше любит кино. Прежде чем стать главным редактором «Театрального вестника», он работал сельским киномехаником. В девяностые стал помощником депутата, отвечающего за культурное развитие области. Когда тот перебрался в кресло повыше, своего клеврета за верную службу двинул к нам. Скорее всего, мы теперь будем назваться:  «Синема, синема, от тебя мы без ума». Уже поручено разыскать в Москве популярного киноактёра, который в оные годы работал в нашем городе и уговорить его написать для нас эссе, статью, очерк, всё, что сумеет о своих кинематографических деяниях. Кстати, гонорары авторам мы перестаём выплачивать. Новая метла считает, что литераторы должны быть благодарны за то, что их вообще печатают на страницах нашего издания. Боюсь, как бы в ближайшее время мы не последовали примеру владельцев известного литературного журнала. Там за публикации авторы платят уже из своего кармана. Такие нынче дела. Но, поэтическую антологию сибирских поэтов, где вашим стихам отведено достойное место, я отстоял. Не дал погубить святое дело. Она вот-вот появится на свет божий. Приезжайте на презентацию. Старые друзья очень вас ждут.
— Это славно, — вздохнул я. — О приезде в любимый город мечтал столько лет.
Мы пожелали друг другу удачи.
Вернувшись с презентации, я принялся за работу над завершением повести о своём босоногом детстве. На горизонте всходил очередной конкурс. Кто знает, может быть, на сей раз мне повезёт с гонораром. А не повезёт…
Я бережно раскрыл томик «Сибирская поэзия – ХХ век". Нашёл свою подборку. Перелистал.  На белоснежной глянцевой странице лесенкой, одна за другой расположилось несколько поэтических строк. «Мне снятся города. Но, не Париж, не Лондон, мне снятся города, Ташкент, Владивосток. Мне снятся города, я ими переполнен, и рельсы, убегающие тысячью дорог. Рябина светит мне осенними ночами,
смородиной в ладони мне падают дожди. И ландыш серебрит рассветы декабрями.
И яблоком надкушенным снежок в руке лежит. Держу в руках конверт с далёким адресатом. И думаю о том, увидимся когда... И счастлив оттого, что помните, ребята, и счастлив оттого, что снятся города».