Юлия Сиренева

               

                Обрести бесценный жемчуг


                Часть 1

                1
           В Москве недалеко от Курского вокзала на берегу Яузы стоит небольшой дом мутно-розового цвета, построенный в начале двадцатого столетия. Архитектор, создавая проект этого дома, явно не был озабочен вопросами красоты. Дом строился для извлечения прибыли, и проект должен был быть экономичным и без затей. В результате строение лишено всякого намёка на архитектуру и, несмотря на розовый цвет, выглядит довольно мрачновато.
          31-го июля 196* года в это здание вошла молодая жизнерадостная особа, полная нерастраченной энергии, неясных идей, фантастических представлений о жизни и с великим любопытством во взгляде. Особа эта недавно окончила институт и теперь должна была приступить к работе. В её сумочке лежал диплом с отличием, и она была полна гордости за свою профессию инженера-строителя. Конечно же, было бы интереснее сделаться балериной или певицей, но природа не дала ей таких талантов. Зато она обладала способностями к математике и рисованию, а также романтическими идеалами. С детства  одним из таких идеалов для неё был герой книги Жюля Верна «Таинственный остров» инженер Сайрес Смит, человек мысли и действия, который не только мог изготовить войлок или стекло, но знал также, как построить корабль, как соорудить подъёмник, и множество других необходимых вещей. Объём и разнообразие знаний инженера были восхитительны. Хотелось подражать.   
          Звали молодую особу Юлия Петровна Сиренева, или просто Юля.
          Юля быстро нашла нужную дверь. Немного помедлила, почувствовав некоторое волнение. Нерешительность её была вполне объяснима: ведь для неё начиналась совершенно новая, взрослая, жизнь. До сих пор она только училась и училась, сначала в школе, затем в институте. Если и случались ошибки, то никому от них не было вреда. Только ей самой. Теперь же во взрослой жизни  ошибки на работе не могут быть допустимы. Справится ли она? Что-то её ожидает? Жизнь казалась ей бесконечным океаном, который расстилается перед ней таинственный и грозный, а она стоит на корабле, готовом к отплытию. В её представлении это обязательно парусный корабль. Так красиво! Пока океан спокоен, но ветер раздул белые паруса. Там, за горизонтом, её могут ожидать открытия и радости, а может быть, штормы и ураганы.               
          Потянув на себя дверь, Юля попала в коридор, образованный двумя рядами шкафов, обращённых к проходу задними стенками. Между шкафами было несколько разрывов по числу замкнутых пространств, на которые был поделён большой зал проектного отдела. Заглянув в один из таких разрывов, Юля не увидела ничего, кроме множества столов и кульманов, служивших перегородками, за которыми скрывались люди. На виду был только начальник, восседавший с задумчивым видом за столом. С первого взгляда он показался девушке похожим на суслика с припухлыми отвисшими щёками и красноватыми тусклыми глазами. Своим носом и верхней губой он время от времени производил такое движение, что казалось,  он шевелит усами, хотя никаких усов у него не было. Михаил Иванович (так представился начальник), протянув девушке руку для пожатия, любезно предложил ей стул и просмотрел её документы.
     -   Ну, что ж, - сказал он, - мы рады принять в свой коллектив молодого специалиста! Инженеры нам нужны. Чтобы вы смогли освоиться, у вас будет руководитель - Аделаида Николаевна Розова. Она у нас давно работает ведущим инженером.
          Подошла Аделаида Николаевна. Юлю приятно изумили красота и молодость этой женщины. Казалось, что Аделаида Николаевна старше её всего на два - три года, не более. Лицо же ведущего инженера с большими тёмными глазами, вздёрнутым носиком и полными яркими губами напоминало портрет «Неизвестной» с картины Крамского.
          По мере того, как продвигался их разговор втроём, из-за перегородок высовывалась то одна, то другая любопытствующая голова. Люди оценивающе рассматривали  нового человека. О чём они думали? Может быть, кто-то видел в Юле конкурентку? Но скорее всего, появление незнакомой девушки было для них просто маленьким развлечением.
          Аделаида Николаевна быстро нашла для нового сотрудника место, свободный кульман и велела приходить на работу завтра в девять часов.
                                2
          На следующий день началась для Юли трудовая жизнь. Как выяснилось, несмотря на свой красный диплом, девушка совершенно не была готова к работе. Отличное знание дифференциалов и интегралов пока что не требовалось. Прежде чем выдать задание, Аделаида Николаевна предложила ознакомиться с целой кипой нормативных документов. За этим скучным занятием начинающий инженер провела свой первый рабочий день. К счастью, её наставница оказалась очень чутким и внимательным человеком. Она постоянно опекала свою молодую коллегу. По-видимому, ей доставляло удовольствие проявлять заботу о том, кто в ней нуждался. Она даже устроила небольшую экскурсию по этажам проектного института и в положенный час проводила Юлю в столовую. Время от времени, когда Юля сидела, погрузившись в чтение нудных нормативов, Аделаида Николаевна подходила и осведомлялась о её самочувствии. Девушка ощущала доброжелательную поддержку, и скука её исчезала.
          Вскоре наставница подготовила для Юли задание. Надо было выполнить проект небольшой трансформаторной подстанции для химического комбината. Начинающий инженер с энтузиазмом взялась за дело. Как собирать нагрузки на здание и выбирать расчётные схемы, она помнила со студенческой скамьи. Однако этих знаний было мало. Вопросы возникали постоянно. И тогда ведущий инженер садилась рядом и находила ответы на эти вопросы. Часто она подбирала нужные образцы среди старых чертежей и расчётов. Постепенно разговор переходил на темы, не связанные с работой. Аделаида Николаевна  любила вспоминать какие-нибудь автобиографические истории, казавшиеся ей интересными, или она посвящала Юлю в свои семейные неурядицы, жаловалась на свекровь, с которой она ссорилась из-за разных взглядов на способы воспитания любимого сына и внука. При этом она понижала голос и внимательно посматривала по сторонам.
     -    Смотрите, смотрите! - иногда  шептала она. - Вон Муська ухо выставила!
           И в самом деле! Юля вдруг видела, что сбоку из-за кульмана торчит часть головы с розовым ухом! А наставница просвещала её:
     -    Муська - стукачка! Это все знают!
          Муська, или Мария, была невысокой женщиной средних лет с миловидным лицом, на котором выделялись большие голубые глаза. Но,  несмотря на  свою миловидность, она почему-то казалась Юле похожей на мышку. Видимо, из-за крадущегося поведения. Муж её работал в соседнем отделе и был каким-то партийным деятелем.
          Рядом с Марией за кульманом обычно скрывалась Раиса – короткая женщина, вызывавшая мысли о колобке, так как она имела шарообразную фигуру и, под стать ей, крупную круглую голову с гладкой причёской, подчёркивавшей её округлость. Как-то Аделаида Николаевна спросила:
     -    Вам нравится Рая? Как вы думаете, она красивая?
     -    Конечно же, нет! - ответила Юля бескомпромиссно.
     -    А она считает себя красавицей! И она так в этом убеждена, что сумела убедить и весь отдел! Все думают, что она красавица!
          Девушка пригляделась к чертам лица Раисы. Маленький ротик, тонкий прямой нос, крупные с хрустальным блеском несколько выпуклые глаза. Вроде бы черты лица правильные, но весь облик женщины был таков, что Юля отказывалась признавать её красавицей, явно доставляя этим скрытое удовлетворение своей покровительнице. Рая не выставляла ухо для подслушивания, но иногда полностью вылезала из-за кульмана и неподвижно стояла, приоткрыв рот и уставившись неподвижными глазами на беседующих женщин, слушая их разговор с определённым намерением принять в нём участие. Приходилось возвращаться к деловой тематике.
          И Мария, и Раиса были техниками. В группе, куда попала Юля, были ещё два техника, а также пять инженеров, включая Михаила Ивановича, и архитектор. Выполнив свою часть работы, архитектор выдавал задание инженерам. Те обсчитывали и конструировали детали и узлы здания или сооружения.  Техники изготавливали чертежи и кальки с них. Юля, как молодой специалист, должна была не только рассчитывать, но и вычерчивать конструкции, то есть полностью выполнять проект сама. На первых порах, это ей было интересно. Чертежи у неё получались красивые. Её хвалили. Это было приятно. Это давало моральное удовлетворение. Руководству это было выгодно, так как техников в отделе не хватало, и они были всегда загружены работой. Вскоре в ней разглядели хорошего расчётчика и стали поручать выполнение наиболее сложных расчётов. Почему-то так получалось, что при приближении срока сдачи проекта обнаруживались какие-то недоделки, недоработки. Иногда приходилось исправлять ошибки. В группе начинался аврал. Все стремились сдать проект во время, чтобы получить премию. Михаил Иванович подгонял сотрудников, а Юле он говорил:
     -    Не подведите! Мир на вас смотрит! От вас всё зависит!
          Юля воспринимала такие слова как проявление уважения к себе и доверия и работала весь день, не поднимая головы, зарабатывая  головную боль. Иногда, если было необходимо, приходилось задерживаться на работе. Её же доля в общей премии оказывалась просто символической. Аделаида Николаевна предлагала ей работать по вечерам официально, оформив сверхурочные, как она сама это делала. Но и в таком случае, по мнению Юли, заработанные смехотворные деньги не окупали то время, которое она могла бы потратить с большей пользой для себя: пошла бы в бассейн, или на концерт, или в изостудию. Она подсчитала, что, если она начнёт копить деньги на машину, то заниматься этим придётся всю жизнь.  Поэтому она отказывалась.

                3
          Однажды за три дня до срока сдачи проекта случилось чрезвычайное происшествие: пропал чертёж. Чертёж этот делала Юля. Вела проект Аделаида Николаевна, поэтому чертёж был оставлен на её столе в пачке таких же листов. Накануне ведущий инженер подписала все листы проекта. Обнаружила же пропажу, когда собралась идти за подписями к главному конструктору. Искали всей группой. Везде, где только возможно. Чертежа не было. Юля разволновалась. «Кажется, заштормило! - думала она. - Неужели у меня появился враг?»  Но Аделаида Николаевна с горечью сказала:
     -    Я знаю, кто это сделал! Это Ершова! Я её всегда боюсь! Она меня ненавидит!  Только она могла сделать такую подлость!
          Меньше всего Юля могла бы подумать на техника Ершову! Её наставница часто хвалила эту пожилую, но очень живую женщину за её умение быстро и качественно работать. Чертежи у неё были чёткие и почти без ошибок. Ведущий инженер всегда долго возилась с нормами, стараясь как можно больше заплатить за её работу, вписавшись при этом в расценки. И такое?!
          Однако, выслушивая меткие и ёмкие характеристики, которые Аделаида Николаевна давала коллегам, Юля давно пришла к выводу, что её наставница хорошо разбирается в людях и её интуиции следует доверять. Ершова была сверхактивным человеком. Часто её рабочее место пустовало. Она много занималась общественными делами: то составляла какие-то списки, то собирала деньги, то пропадала в профкоме или ещё где-нибудь. Энергия этой женщины била через край и не всегда в нужном направлении!
     -    И за что Ершова возненавидела Аделаиду Николаевну? - думала Юля. - У неё в семье вроде бы всё хорошо. Муж - начальник лаборатории, сын недавно окончил институт, собирается жениться. Откуда же эта ненависть?  Может быть, она завидует женской красоте? Вполне вероятно. Женщины часто завидуют красавицам. А если учесть, что сама Ершова отнюдь не красива, и после возвращения из Алушты её загорелое лицо вообще сделалось похожим на мордочку мартышки, то вполне можно допустить чёрную зависть!
          Несколько позже Юля вспомнила, что накануне пропажи она задержалась на работе, а когда уходила, в зале оставалась только Ершова.
          Через пару дней чертёж нашёлся. Раиса обнаружила пропавший лист, скомканный и разорванный, в мусорной корзине! Все решили, что, видимо, у похитителя пробудилась совесть. Со сдачей проекта поспели к сроку! 
           Как-то Аделаида Николаевна сообщила, что, на самом деле, ей тридцать два года, так что она старше Юли на целых десять лет. Однако  ей хотелось, чтобы Юля обращалась к ней просто по укороченному имени Ида и на «ты». Так началась их дружба, которая не прерывалась многие годы. Одна из них, оказавшись в незнакомой обстановке, на первых порах нуждалась в помощи и покровительстве, а другая потянулась к молодой подопечной, так как увидела в ней склонность к трудолюбию, скромность, даже застенчивость, и, главное, глубокую порядочность. Будучи сама обязательным и порядочным человеком, Аделаида Николаевна и в людях более всего ценила эти качества.

                4
          Иногда вопрос, с которым Юля обращалась к наставнице,  оказывался и для неё трудным. Тогда она советовала Юле пойти за помощью к удивительному человеку Якову Борисовичу Бергу. Считалось, что Берг - самый умный человек в отделе и может дать исчерпывающий ответ на любой вопрос.
     -    Он хорошо устроился! - говорила Аделаида Николаевна с усмешкой. - Сидит целыми днями рядом с начальством и ничего не делает! Только  книги почитывает! Проекты ему выпускать не нужно, даже подписывать их не надо. Он сумел получить должность консультанта! Он любит, когда к нему приходят с вопросом молодые. Вообще-то, мне кажется,  он довольно противный. И как только Агриппина с ним живёт?                               Юля знала Агриппину. Она работала здесь же, в отделе и часто говорила, что больше всего на свете любит  считать деньги. Поэтому она выполняла такую общественную работу: в день выдачи зарплаты получала в кассе деньги на весь отдел и затем их раздавала сотрудникам. Просчётов у неё не случалось. Берг - коренастый пожилой лысый мужчина с прямым носом, нависающим над тонкими, часто змеящимися насмешкой, губами и большими выразительными глазами, которые казались ещё больше, когда он надевал очки. Было в нём что-то, что вызывало в Юле стеснительность, и она очень неохотно отправлялась на консультацию. Берг приветливо предлагал Юле стул рядом с собой, внимательно выслушивал вопрос, но не торопился на него ответить. Наоборот, сам задавал вопросы, следя за Юлиной реакцией. Юле приходилось рыться в уголках своей памяти, извлекая оттуда институтские знания, лежавшие там, казалось бы, ненужным хламом. Как-то Берг начертил раму в форме буквы «П» с горизонтально приложенной силой и попросил Юлю показать эпюру изгибающих моментов. Не задумываясь, Юля нарисовала требуемую схему, однако когда увидела расплывающееся в довольной улыбке  лицо собеседника, поняла, что ошиблась.
     -    А вы подумали о реакциях? - спросил он назидательным тоном. Юля, конечно, тут же исправила ошибку, за которую ей почему-то не было стыдно. Вопрос был простой, но совершенно неожиданный. Девушка была уверена, что она уже сдала все экзамены в своей жизни, к тому же она ещё не умела использовать нужные в данный момент знания, вовремя вытаскивая их из-под более поздних наслоений памяти.
          Иногда Берг пускался в воспоминания:
     -    Мне приходилось работать на строительстве в составе разных комиссий, - рассказывал он, посверкивая очками. - Здесь главное - уметь перебросить мяч. Я имею в виду ситуацию, когда вас о чём-то спрашивают. Надо сделать так, чтобы спрашивающие сами занимались своими проблемами.
          И Юля вдруг осознавала, что Яков Борисович и ей тоже перебрасывает мяч, побуждая её взяться за техническую литературу и самой докапываться до нужного решения. И хоть Берг оставлял её без ясного ответа, она, уходя от него, знала, что ей дальше делать.
          Бергу очень нравилось поучать, причём чувствовалось, что он искренне стремился поделиться своим опытом.
     -    Чтобы сделаться настоящим специалистом, - говорил он, - нельзя оставлять нерешенным ни  одного вопроса из тех, что вам встречаются в работе. Если что-то не понятно, надо  обязательно разобраться до конца. В чём-то сомневаетесь - думайте над проблемой до тех пор, пока будете уверены в правильности выбранного решения!
          Надо сказать, что слова Якова Борисовича падали на благодатную почву. Юля, хоть и была наполнена романтикой и светлыми мечтами о счастье, но в глубине души скрывала серьёзные стремления. Она анализировала увиденное и услышанное, задумываясь над смыслом и целью жизни. Пока вопрос о смысле жизни решался для неё просто: никто не знает, откуда мы приходим в этот мир и куда потом уходим, поэтому смысл жизни в том, чтобы узнать, что такое жизнь. Сложнее было определить цель, точнее цели, так как Юля считала, что их может быть много. В каждый период жизни цели могут быть разные. Сейчас одна из целей состояла в том, чтобы овладеть профессией, хотя бы в том объёме, в каком ею владеют её наставники.

                5
          Ида была чрезвычайно общительным человеком. Часто Юля видела, как рядом с подругой сидит кто-нибудь из её многочисленных друзей и что-то рассказывает с опечаленным или просто серьёзным лицом.
     -    Ко мне люди приходят и выкладывают свою душу, а я должна всё это хранить! - делилась она с Юлей. А девушка понимала, что Идины гости искали утешения и совета в своих трудных ситуациях, и Ида всегда была готова выслушать и ободрить их, как бы исполняя роль психолога. Как ни велико было доверие между подругами, Ида не посвящала девушку в подробности услышанных новостей. Однако ей так хотелось обсудить некоторые вопросы с кем-нибудь! И она рассказывала Юле то,  что считала возможным рассказать, не нарушая тайны исповеди. Часто она обрывала себя словами:
     -    Это не мой секрет, поэтому я не могу рассказать тебе всё! - При этом себя Ида в шутку называла «всеобщей помойкой».
          Постепенно сквозь канву Идиных рассказов просачивались сведения об окружающих людях. И если в первые дни работы в отделе для Юли её среда обитания ограничивалась кульманом и рабочим столом, заваленным бумагами, а остальное окружающее пространство было, как будто затянуто пеленой таинственности, то по прошествии некоторого времени в этой пелене начали появляться разрывы, мир стал приобретать трёхмерность и наполняться знаниями и чувствами.
          Случались моменты, когда Юля ощущала себя человеком-невидимкой. Вот навстречу  ей по коридору идёт женщина с увядшим лицом и потухшими глазами. Она равнодушно скользит по Юле взглядом. Знала бы она, что Юле известна история её жизни! Это Сусанна, которая в молодости считалась самой красивой женщиной в институте, и её любил красавец Станислав. Но что-то у них не сложилось. Сусанна угасла, хотя и замужем, а Станислав всё ещё необыкновенный красавец, умница и не женат. Иногда он приходит в отдел повидаться с Идой, однако они просто друзья, так как Ида любит своего мужа и десятилетнего сына. А Юля уже, конечно, успела влюбиться в этого Станислава, поскольку невозможно не влюбиться в такое красивое, благородное и умное лицо. Но шансов у Юли никаких. Он смотрит на неё таким же невидящим взглядом, как и его бывшая возлюбленная.
          А вот в столовой  обедают мужчина и женщина и о чём-то тихо беседуют. Это - супруги Ликины. С виду счастливая семейная пара. Но Юля знает, что это только с виду. У него крутой характер. Интересно он выбирал себе жену. Избранница должна была выдержать два экзамена. Во-первых, ей следовало понравиться друзьям предполагаемого жениха, хорошо проявить себя в их компании. И, во-вторых, будущий жених брал претендентку на роль невесты в поход по горам. Девушка должна была мужественно преодолевать встречающиеся трудности. Суровое испытание! Женщина, сидящая сейчас в столовой рядом с Ликиным, успешно сдала оба экзамена. Но это не избавило в будущем семью от большого несчастья на всю жизнь: второй ребёнок родился умственно неполноценным. Они тщательно скрывают этот факт. И только глубокое сочувствие к их горю заставило Иду поделиться этой тайной с Юлей.
     -    Я знаю, что дальше тебя это всё равно не пойдёт. Ты - могила! - сказала она при этом. И она, конечно, была права. Некому было Юле рассказывать такие вещи, да и незачем. Она тоже глубоко сочувствовала Ликиным.
          Иногда в отдел заходит невысокий очень некрасивый лысеющий мужчина, которого Ида называет Сашей. Обычно он долго сидит рядом с нею и что-то рассказывает. Перед праздниками он приносит ей цветы. Он любит Иду давно и безнадёжно.  У него - жена, дети. Однако настоящая его любовь - Ида. И эта женщина ценит его чувства, хотя и не может платить взаимностью. Но дружба его устраивает, её - тем более.

                6
          В отделе работало несколько архитекторов. Их творческий потенциал не мог быть использован полностью, так как проектировались только промышленные здания и сооружения, а не гражданские. За основу часто брались типовые проекты, которые привязывались к данной местности. Задача архитектора сводилась, в основном, к компоновке помещений и подбору материалов конструкций. Но творческие люди стремились проявить себя. Один из них украсил стены подрамниками с изображениями фасадов зданий. Его любимым цветом был жёлтый. Поэтому все подрамники сияли желтизной, что должно было, по всей вероятности, символизировать солнечное освещение. Жёлтыми были и небо, и земля, и дома, и люди. Другой творец сделался редактором стенгазеты и периодически вывешивал новый номер, в котором помещал дружеские шаржи на коллег, что вызывало всеобщее восхищение. Он и Юлю привлёк к этой работе. И ей тоже удавалось иногда дать в газету удачные рисунки. Девушка-архитектор организовала кукольный театр. Кукол она изготавливала из папье-маше и делала их похожими на сослуживцев.  К праздникам разыгрывались юмористические спектакли.
          В отделе царила такая атмосфера, что к людям, проявлявшим какие-либо творческие способности или осведомлённость в области литературы и искусства, все относились с интересом и уважением. Даже Берг демонстрировал любовь к поэзии. Своё появление в группе он обставлял довольно оригинально: его грузная фигура неожиданно возникала в проёме между шкафами, и он начинал декламировать что-нибудь такое, например:

                И в сердце растрава,
                И дождик с утра,
                Откуда бы, право,
                Такая хандра?

                О, дождик желанный,
                Твой шорох – предлог
                Душе бесталанной
                Всплакнуть под шумок.

                Хандра ниоткуда,
                Но то и хандра,
                Когда не от худа
                И не от добра.* 
       
          Стихи, которые он читал, обычно не были связаны с происходящими событиями, и нельзя было признать их уместными. Скорее всего, они соответствовали душевному настрою самого Якова Борисовича в данный момент. Зато все знали, что Берг - знаток поэзии.
          Сверх деятельная  Ершова, чтобы почувствовать себя  в центре всеобщего внимания, иногда приносила на работу испечённый ею пирог.
     -    Семь раз отрежь, один раз съешь! - балагурила она, приглашая сослуживцев отведать вкусное изделие и переиначивая на свой лад известную пословицу: «Семь раз примерь, один - отрежь». Ершова любила украсить свою речь пословицами и поговорками, которые она переделывала так,    что они приобретали неожиданный и смешной смысл: «За двумя зайцами погонишься, третьего не поймаешь!»; «Тяжела ты, шапка Мономаха! Хорошо б примерить мне папаху!»  или «Один ум - хорошо, два - лучше. Два ума - хорошо, три - бардак!»
     -    Ершова! Где ты научилась так замечательно фольклорить? -  как-то спросила её Аделаида.
     -    У отца, конечно. Он это делал намного лучше меня!      
         Но  однажды она принесла в отдел нечто, совершенно отличающееся от кондитерских изделий. Это был недавно вышедший номер журнала «Новый мир». Все уже знали, что в нём был опубликован рассказ Солженицына, но никто ещё его не читал, потому что достать журнал было сложно. Ершова предложила почитать рассказ коллективно. И вот в течение нескольких дней группа оставалась после работы, чтобы послушать, как Ершова читала «Один день Ивана Денисовича».
          У Юли рассказ вызывал изумление необычностью языка. Многие слова были совершенно не понятны: шмон, халабуда, доболтки… Другие понять можно было, поскольку они представляли собою переделанные обычные, часто используемые слова: удоволенные, наскоряк, обневолю, укрывище, перевздохнуть… Такой общенародный язык переносил молодую интеллигентку в беспросветную лагерную обстановку, где безвинный крестьянин отбывал срок, борясь за выживание и приспосабливаясь находить радость в мелочах.
         Слушали молча. Мнениями не обменивались. Людям казалось, что они участвуют в чём-то запретном. В каждом давал о себе знать внутренний цензор, выращенный и воспитанный в условиях тоталитарного социализма. Но, с другой стороны,  раз рассказ вышел в открытой печати, то его можно было читать! Тогда никто не мог предполагать, что через пару лет, когда закончится «хрущёвская весна», под запретом окажется не только этот рассказ, но и другие произведения Солженицына, и их будут изымать из библиотек.

                7
          Ну, а в отделе самой большой радостью была возможность поехать в командировку и чем дальше, тем интереснее. Поэтому, когда Юле сообщили, что ей предлагают съездить вместе с Бергом на три дня в один из подмосковных городков, где велось строительство комбината, запроектированного отделом, она не стала отказываться, хотя её и пугала перспектива проводить время в обществе малознакомого и не очень приятного человека с такими умными и насмешливыми глазами. Как выяснилось позже, страхи её оказались напрасными. Яков Борисович всячески старался, чтобы его спутница не испытывала неудобств и скуки. В первый же день пребывания в командировке Юля поняла, что остаться  наедине с собою у неё не получится. Утром Берг постучался в её номер, чтобы пригласить на завтрак. Расплачивался за завтрак он. Но потом Юля протянула ему свою долю оплаты.
     -    Понимаю. Это -  цена независимости, - сказал он, улыбнувшись, и спокойно положил деньги в свой карман.
          Затем они вместе сидели на деловых встречах, ходили по стройке, и Яков Борисович показывал Юле разные объекты и объяснял. А Юля слушала. Вечером они сидели в местном клубе и смотрели кино. Так же проходил и следующий день. В перерывах между деловыми встречами они прогуливались по заснеженным дорогам унылого рабочего посёлка. Берг всё время что-то рассказывал, а Юля привычно внимательно слушала и иногда задавала вопросы, чтобы поддержать беседу.
     -    Вы, Юля, выбрали  очень серьёзную и ответственную профессию! - говорил Берг с энтузиазмом. - Представьте  себе, что вы ошиблись в расчетах и запроектировали балку менее прочную, чем нужно. Произошло обрушение, и погиб человек. А виноваты будете вы! Надо уметь всё учитывать и предусматривать!  Я знаю много случаев, когда аварии происходили в процессе строительства. А почему? Потому что проектировщики не продумали порядок монтажа и необходимость установки временных связей! Вы, Юлечка, представительница молодого поколения. Наши отцы построили страну и отстояли её от врага. В дальнейшем она перейдёт к вам. И вы должны быть готовы, чтобы не разрушить, а, наоборот, укреплять её дальше!
          Юля взглянула в глаза Берга. Поразительно! Но он говорил совершенно искренне! Эти призывные лозунги, нёсшиеся с трибун и кафедр, Юля обычно пропускала мимо ушей, считая их надоевшими шаблонами. Но Берг говорил от души!
           «Да он, оказывается, романтик!» - подумала Юля. Вдруг Яков Борисович сказал:
     -    Юлечка, вы всё время молчите. Почему?
          Девушка откровенно призналась:
     -    Я не знаю о чём говорить, - и, подумав, добавила: - Да мне и не хочется разговаривать.
     -    Надо придумывать, о чём говорить! Молодые люди, мужчины любят разговорчивых девушек. Если вы будете всё время молчать, то вы всегда будете одна!
          Чтобы переменить тему разговора, Юля спросила:
     -    Яков Борисович, вы любите поэзию, а какой поэт вам нравится больше всех?
     -    Мне нравятся многие поэты. Вот хотите, я прочту вам стихи Евтушенко? « Как медленна ты, русская природа! Вода струится с медленностью мёда. Медленные мельницы, мельницы - медленницы…»
          Закончив декламировать и выслушав одобрение и благодарность спутницы, Берг сказал:
     -    Я заметил, что в молодости, когда я читал какое-нибудь произведение, меня интересовало его содержание, о чём пишет автор. Теперь же я обращаю больше внимания на то, как это сделано, какими средствами писателю удаётся вызвать во мне интерес к тому, что он пишет.
          После небольшой паузы Берг спросил:
     -    Юля, вероятно, вы  любите поэзию. Не хотите ли тоже что-нибудь почитать мне из ваших любимых стихов?
     -    Хорошо, - согласилась Юля. - Я прочту вам стихотворение Рабиндраната Тагора «Прекрасное и сущность»:

                Говорят, в глубинах тёмных Моря Бытия
                Без числа кораллов ценных, перлов, янтаря.
                Много лет ловцы сокровищ тщетно ищут их
                По рассеянным намёкам позабытых книг.   
                .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .
                Если ж я разочаруюсь в ярких красках дня,
                Моря смутные глубины примут пусть меня.
                Смело бросившись с обрыва в тёмную волну,
                Обрету бесценный жемчуг или смерть найду,**-
закончила она читать.
      -    Да, красивые стихи! Вы молоды, вас прельщает романтика и экстремизм! Но в смерти, конечно, ничего нет романтичного! А что для вас значит: «обрести бесценный жемчуг»?
     -    Ну, здесь же речь идёт о «море бытия». Для меня «обрести бесценный жемчуг» - это значит, узнать, что такое жизнь. 
     -    Загадочно и неожиданно! Я думаю, что жизнь - это борьба! - с силой сказал Берг и  замолчал.
   -      А почему вы пошли в строительный вуз? - задал он следующий вопрос после паузы. -  При вашей хрупкости вам бы следовало оканчивать какой-нибудь молочный институт.
          Перед мысленным взором девушки возникла пятнистая мычащая корова, а рядом - она, в белом халате и с ведром молока. Слова Берга показались ей обидными. Но внешне её реакция никак не проявилась.
     -    Я же не собиралась укладывать кирпичи! - ответила она. - Вообще-то в строительном вузе я оказалась случайно. Я поступала в архитектурный и не прошла по рисунку.
          Слова Юли прозвучали непринуждённо и весело. На самом деле, она помнила, какой трагедией для неё была эта двойка по рисунку! По своей наивности, она была совершенно уверена, что ей поставят не менее четвёрки. И вот, всё рухнуло! Жить не хотелось. Поразмыслив, решила поступить в строительный институт, так как там на первом курсе преподавали рисунок. Но всего этого Юля не стала рассказывать Бергу - малознакомому человеку. Зачем?
     -    А в архитектурный я решила идти просто потому, что увлеклась рисованием. И вот, я строитель!
     -    Ну, что ж! Если брак свершился, то крест его надо нести с честью! - изрёк Берг назидательно.
     -    А я не считаю, что это - крест! Мне нравится моя профессия! - кратко заключила Юля. Она посчитала неудобным распространяться о том, что смотрела на себя, как на достаточно подготовленного человека, способного выполнять сложные и ответственные задачи, какие ей может предоставить её профессия. А молочницами пусть становятся другие! Что же касается архитектуры, то Юля познакомилась с работой архитекторов в отделе.  Здания обычно строились из типовых деталей, поэтому, как казалось Юле, ни о каком творчестве речь не шла: типовое сооружение привязывалось к конкретным условиям. Инженерная работа представлялась более серьёзным занятием. Конечно, если не заниматься только расчётами однотипных балок или стоек!   
           Помолчав немного, Яков Борисович спросил:
     -    Ваши родители живы?
     -    Да, живы.
     -    Вы счастливый человек! Мы молоды, пока живы наши родители! У меня, к сожалению, они умерли. Берегите их! Никто никогда не будет   любить вас так, как любит ваша мама! Вы один ребёнок в семье?
     -    У меня есть младшая сестра.
     -    Значит, вы первый ребёнок. Что-то перемудрили ваши родители. Ну, хотя первый блин - всегда комом! - завершил он разговор, смеясь.
          Короткая командировка окончилась, и вот Юля опять сидит за своим рабочим столом и рассчитывает очередную стойку эстакады под заводской трубопровод. Работа однообразная и нудная. Но у Юли приподнятое настроение. Лицо её светится радостью, как будто в жизни её случилось что-то хорошее. Когда она встретила случайно в коридоре Берга, она увидела в его глазах ту же безотчётную радость, что захлёстывала и её.
          «Что происходит? - задумалась Юля. - Неужели я влюбилась в этого лысого толстого человека, который старше меня на двадцать пять лет, ровно в два раза? А как же общность интересов? Ведь я люблю зимой бегать на лыжах, а весной и летом ходить с друзьями на этюды. Да, мне радостно оттого, что я хорошо провела время в обществе интересного человека. И сейчас приятно об этом вспомнить на фоне монотонной жизни. Но не более того!»
          Когда Юля в очередной раз пришла к Бергу проконсультироваться и сидела рядом с ним, слушая его объяснения, он вдруг произнёс фразу, которая заставила девушку внутренне вздрогнуть:
     -    Счастье рядом с вами, а вы этого не видите!
          Почему он это сказал, и какое отношение эти слова имели к предыдущей речи, Юля не уловила. Она только почувствовала в них явный намёк, но сделала вид, что не слышит ничего.

                8
          Вскоре Берг уехал в  командировку с другой женщиной. В группе  появился новый инженер, и в связи с этим произвели перестановку мебели. Теперь Юля оказалась у окна лицом к лицу с Толей (так звали нового работника). Чтобы не мешать друг другу, они устроили между своими столами невысокую перегородку. Толя окончил институт одновременно с Юлей, но уже успел поработать где-то в другом месте. Это был высокий крепкий парень с белёсыми волосами и светлыми глазами на  цветущем лице. Время от времени он высовывался из-за перегородки и заводил с девушкой разговор. Чаще всего речь шла о том, какую сложную и малоинтересную работу им приходится выполнять и как им мало за неё платят.
     -   А что у нас за начальник! Ты только посмотри на него! - говорил Толя. - Настоящий филин! И как только его держат!
         В самом деле, Михаил Иванович всё чаще  приходил на работу навеселе, распространяя вокруг себя едва уловимый запах алкоголя. В таком состоянии он обычно сидел за своим столом, бессмысленно выпучив глаза, или время от времени клевал носом.
         По сведениям Толи, в почтовых ящиках зарплата была гораздо больше, да и премии там платили приличные. В ответ Юля напоминала, что работа в почтовых ящиках связана с засекречиванием и, следовательно, с невозможностью в дальнейшем выехать за границу. А как бы хотелось посмотреть на жизнь людей за рубежом! Собеседник казался Юле меркантильным и ограниченным человеком. Однако она поддерживала нудный разговор, чтобы передохнуть от работы. Другие сотрудники устраивали себе перекуры, для чего выходили в коридор и толпились там, наполняя свои лёгкие табачным дымом,  при этом оживлённо болтая с коллегами и завязывая новые знакомства. Но Юля не курила, и запах курева ей был отвратителен. 
         Скоро Толя нашёл себе более денежную работу и уволился. После того, как его рабочее место опустело, между Юлей и Идой произошёл такой разговор:
     -   Знаешь, Ершова сказала, что ты такого жениха упустила! - сообщила Ида.
     -   Это кого же?
     -   Толю, конечно!
     -   По-моему, сначала должна быть любовь!
     -   А ты помнишь о своём возрасте? Уж не собираешься ли ты остаться старой девой? Я думаю, надо смотреть, подходит парень или нет. И если подходит, то надо выходить замуж. А любовь придёт потом.
         Конечно, Юля не собиралась оставаться старой девой. Однако она не видела вокруг себя никого, за кого бы ей хотелось выйти замуж. Возможно, это объяснялось тем, что и молодые люди не сразу замечали её неброскую прелесть. Она не принадлежала к числу тех девушек, при встрече с которыми  мужчины оглядываются. Тем не менее, она обладала отличной фигурой, красивыми миндалевидными  выразительными глазами и обворожительной улыбкой. Правда, на работе мало приходилось улыбаться. Не до улыбок, когда дело требует сосредоточенного внимания.
         Но тут вскоре произошло судьбоносное событие. Иногда после работы Юля отправлялась побродить по ГУМу в надежде наткнуться на какой-нибудь дефицит, а также полакомиться вкусным мороженым в вафельном стаканчике или выпить кофе с сосисками. И вот, гуляя по магазину, она столкнулась со своим однокурсником Николаем Головиным. Николай был старше Юли на несколько лет. В институт он поступил после армии. Поэтому Юля относилась к нему как к старшему товарищу, с которым у неё были во время учёбы хорошие дружеские отношения. Сейчас же случайная встреча оказалась радостной. Узнав, что Юля не замужем, Николай договорился с ней о свидании. Молодой человек полностью соответствовал представлению Юли о мужчине, подходящем для брака. Густые тёмно-русые волосы с ранней проседью и очки в золотой оправе  придавали ему интеллигентный вид. Роста он был среднего, так что даже в туфлях на высоких каблуках девушка оставалась несколько ниже его. Юле он казался  положительным человеком: в институте он был старостой группы и хорошо учился. Немного настораживала речь. Коробило неправильное произнесение некоторых слов, вульгаризмы. « Но, в конце концов, это можно исправить», - рассуждала Юля. Хотелось видеть в своём кавалере только достоинства. Поэтому за первым свиданием последовало второе, затем ещё и ещё, и через три месяца они поженились.

                9
         В отделе же вслед за уходом Толи последовали и другие события. Ушёл на пенсию Михаил Иванович. А может быть, его заставили уйти. Так или иначе, но встал вопрос о новом руководителе группы. Первой претенденткой на эту должность, по мнению Юли, несомненно, была Ида, давно работавшая в отделе и неплохо справлявшаяся с обязанностями ведущего инженера. Но как раз в этот период времени в личной жизни Иды стали происходить драматические изменения.
         Началось с того, что какая-то доброжелательница сообщила Иде неприятную новость:  муж её на самом деле не находится в командировке, как полагала Ида, а отдыхает на Кавказе в обществе своей секретарши. Известие сразило Иду. Она любила мужа и была совершенно уверена в его любви, несмотря на некоторую суровость по отношению к себе. Когда-то они вместе окончили строительный институт в Москве и уехали работать по распределению в Новосибирск. По возвращении муж Иды поступил в аспирантуру, успешно защитил диссертацию и теперь работал в научном институте. Измену мужа Ида восприняла как непростительное предательство. Её поведение резко изменилось. Теперь она приходила в институт с опухшими от слёз глазами, сделалась мнительной и раздражительной, любое незначительное замечание по работе могло вызвать у неё бурную реакцию. Иногда она сидела за рабочим столом неподвижно с отрешённым видом, а её красивые чёрные глаза были наполнены влагой.
          Наконец, муж вернулся домой, а через несколько дней Ида не пришла на работу. Все узнали, что муж её умер. После похорон Ида появилась притихшая и со скорбным выражением лица. Она рассказала Юле, что муж её умер внезапно от инсульта, когда наклонился над раковиной, чтобы умыться.
     -    Он много курил и очень напряжённо работал. И вот результат, - пояснила несчастная женщина с непроницаемым лицом.
          А ещё через несколько дней Ида протянула Юле продолговатую поблескивающую металлическую коробочку.
     -    Это серебряная пудреница. Мне её когда-то подарил муж. Я тебе её не дарю, а просто отдаю, потому что дарёное нельзя дарить. Я не хочу, чтобы она была у меня, - сказала Ида просто.
          Пудреница была очень красивой. На её крышке был горельеф в виде букета роз. Юля взяла пудреницу, и в течение многих лет она лежала в её туалетном столике. Юля почти ею не пользовалась, так как ей очень редко нужна была пудра, да и не любила она носить с собой тяжёлые вещи, а пудреница была довольно тяжёлой. Через много-много лет, когда у Иды уже подрастала внучка, Юля вернула ей пудреницу со словами:
     -    Я считаю, что эта вещь должна принадлежать твоей внучке.
          Ида, молча, согласилась.

                10
          Стало известно, что руководителем группы назначена Валентина Старцева. Вероятно, начальство посчитало невозможным  отдать эту должность человеку, недавно пережившему нервное потрясение. Валя была всего на три года старше Юли. Она обладала приятной внешностью. Невысокая и полноватая, с красиво посаженной головой, с чёрными жгучими глазами и с короткой стрижкой тёмных жёстких волос, она была похожа на итальянку. Её низкий грудной голос идеально подходил для исполнения русских народных песен, которые она пела дуэтом с Аделаидой на праздничных вечеринках. У Иды голос был выше и немного слабее, но в дуэте они хорошо дополняли друг друга. Всегда спокойная и уравновешенная, знающая себе цену, Валентина вызывала доверие окружающих, несмотря на то, что производила впечатление замкнутого и осторожного человека. Говорили, что во время учёбы в институте она была активным комсомольским работником. В группе же её сделали профоргом. 
          Аделаида любила Валю, восхищалась её незаурядностью и духовным внутренним богатством, хотя и считала её при этом посредственным
инженером. Она не упускала случая во всеуслышание выразить восхищение своей подругой, как она называла Валю. «Моя лучшая подруга», - часто говорила она. Правда, слова эти иногда приобретали оттенок скрытой иронии. Дело было в том, что их отношения очень походили на игру в одни ворота. Валя никогда не хвалила Аделаиду и довольно часто пренебрегала ею: то что-нибудь пообещает и забудет выполнить обещанное, то вдруг отменит договорённость пойти вместе куда-нибудь. Так что у Юли создавалось впечатление, что Валя просто использовала Идину привязанность к ней. Надо же было иметь кого-то в друзьях!
          Муж Валентины был директором крупной библиотеки. Может быть, этим объяснялась её осведомлённость в литературе. Валя любила порассуждать  о достоинствах и недостатках какого-либо писателя или поэта, при этом особым предпочтением у неё пользовался Маяковский, стихи которого она часто цитировала.
     -   Это с подачи Берга Валю сделали руководителем группы, - сказала Аделаида, узнав о назначении. - Они недавно вместе были в командировке, и он в неё влюбился. Она покорила его своим внутренним содержанием. А больше всего они сошлись на любви к Маяковскому.
         Юля отдавала должное достоинствам Вали, но почему-то не разделяла Идиного восхищения подругой. Она чувствовала в Вале недостаток искренности и открытости, и это ей не нравилось. Когда Валентина рассказывала какую-нибудь историю из литературной жизни, то не потому, что ей хотелось поделиться с коллегами интересными сведениями, а для того, чтобы утвердить себя, показать всем: «Смотрите, какая я умная и знающая!»
          В общем-то, Юле было безразлично, кто станет руководителем группы. В глубине души она считала свою кандидатуру самой подходящей на эту должность после Идиной. Не зря же ей и в школе, и в институте всегда ставили по всем предметам пятёрки! Она давно освоилась в отделе и работала совершенно самостоятельно старшим инженером. Ей хотелось заниматься крупным делом, руководить большим проектом, а не рассчитывать постоянно колонны и фундаменты под них. Конечно, у неё не было опыта руководства людьми, но в деле проектирования она не считала это главным. К тому же опыт приобретается в работе. Но никому и в голову не приходило рассматривать её кандидатуру. Слишком уж она была скромна, не притязательна и далека от жизни коллектива.

                11
          Начало деятельности Валентины в качестве руководителя группы ознаменовалось серьёзной ошибкой, которая была допущена в одном из проектов по её вине. Ошибку обнаружила Юля.
     -    Это досадная случайность! - защищала подругу Аделаида.
     -    А по-моему, это отсутствие достаточной компетенции или небрежность в работе! - возражала Юля.
          Суть проблемы была в следующем. Проектировалась эстакада под трубопровод на комбинате, строительство которого велось в Каунасе. Эстакада состояла из П-образных сборных железобетонных опор и балок, на которые непосредственно укладывались трубы, причём балки устанавливались в плоскости буквы «П». Проектное задание на опоры Валентина выдала Юле, а на балки - другому инженеру.
         Следуя здравому смыслу, Юля законструировала опору, считая, что громадная нагрузка сверху должна передаваться по центру стоек. Перекладина же, связывавшая две стойки, играла лишь конструктивную роль. Однако инженер, проектировавший балки, полагал, что они опирались на опоры своими концами, то есть посреди перекладины, которая в действительности не могла воспринимать большую нагрузку от балки. Валентина должна была согласовать работу двух подчинённых ей инженеров, а она этого не сделала.
          Чертежи уже были отосланы в Литву, и по ним на заводе изготавливались изделия. Юля обнаружила ошибку случайно, занимаясь новым аналогичным проектом и просматривая уже выпущенные чертежи.
          Забили тихую тревогу. Тихую - потому что об ошибке узнал только главный конструктор. Его подпись стояла на чертежах, так что не в его интересах было поднимать шум. Он же принял решение - немедленно ехать в Каунас, чтобы внести изменения в проект. Пришли к заключению, что проще будет усилить перекладину опоры, оставив балку без изменения. А так как  опорами занималась Юля, то ей пришлось срочно разработать конструкцию усиления и выехать в Каунас вместе с главным конструктором, захватив с собою все необходимые материалы. Муж проводил её на поезд.
          Поездка оказалась успешной. Узнав об ошибке в проекте, строители воспользовались ситуацией и в ответ сообщили о своей беде:  они забыли заложить в фундаменты анкеры, удерживавшие стойки от выдёргивающих усилий. Юля вместе с главным конструктором разработала проект усиления фундаментов под колонны, так что строители были ещё и благодарны. Всё обошлось гладко. В знак благодарности, а может быть, в знак уважения к гостям из Москвы, начальник строительства устроил для приехавших экскурсию по Каунасу и его окрестностям, показал новые жилые районы и громадное водохранилище с плотиной - гордость жителей города. Затем он пригласил москвичей к себе в гости. В общем, всё было очень интересно и хорошо.
          Вернулись в Москву самолётом, причём сначала долетели на местном самолётике до Вильнюса. Поскольку перед отлётом в Москву было достаточно времени, использовали его, погуляв по столице Литвы. Для Юли всё было впервые: и полёт на самолёте, и посещение Вильнюса, и зрелище розовых полей цветущей гречихи. Конечно, она была в восторге. В праздничном настроении она приехала домой и принялась радостно рассказывать мужу о своей удачной поездке. Но лицо Николая, слушавшего рассказ,  становилось всё мрачнее и мрачнее. Юля видела, что сгущаются тучи, но не понимала, почему. Виной всему явилось богатое воображение мужа, решившего, что у Юли случился роман с её импозантным спутником и именно поэтому она такая оживлённая. Чем больше Юля старалась разубедить близкого человека в его заблуждении, тем более он упорствовал в своём видении событий. Не помогли даже сообщённые Юлей сведения о том, что главный инженер очень любит свою жену и маленького сына. Николай  требовал признаний в обмен на своё прощение, уверяя при этом в неизменности своей большой любви к жене. Ситуация для Юли становилась всё более унизительной. Ведь она считала себя честным человеком, не способным на предательство, и такие обвинения!
          Чем настойчивее  Юля пыталась переубедить мужа, тем сильнее он неистовствовал. Обвинения перешли в угрозы, ругань. Вот он, ураган! Наконец, Николай не постеснялся украсить свою грозную речь отвратительным матом. Это было концом. Юля поняла, что с этим человеком отныне у неё нет ничего общего. Вовремя приехавший с дачи отец, помог выставить Николая из квартиры. Вскоре состоялся развод.
          Видимо, Юля принадлежала к числу тех редких женских натур, для которых свобода распоряжаться временем по своему собственному усмотрению казалась едва ли не самой большой ценностью. А так как развод возвращал ей эту свободу, то он был воспринят молодой женщиной как радостное событие.

                12               
          К этому времени у Юли произошли большие изменения в домашней жизни: её семья получила  квартиру в хрущёвской пятиэтажке на Юго-западе Москвы.  Великая радость! Однако дорога в институт удлинилась и стала отнимать гораздо больше времени и сил. Девушка начала задумываться над тем, чтобы поискать работу поближе к дому. Менять место работы не хотелось. Люди, окружавшие её в институте, большую часть дневного времени проводили  в обществе друг друга. Здесь они обретали друзей, с которыми привыкли делиться и радостями, и печалями. Знали друг о друге много. Царили отношения приветливости и максимальной внимательности к коллегам. За несколько лет Юля привыкла к этим  людям. Они ей нравились, со многими из них у неё сложились дружеские отношения. Жаль было с ними расставаться. Но, с другой стороны, у неё здесь впереди не было никаких перспектив! Недаром Ершова однажды сказала, что ей надо поступать в аспирантуру. Как-то на одной из институтских вечеринок, танцуя с Ликиным, который был кандидатом наук и который ей симпатизировал, Юля поинтересовалась:
     -    Как вы считаете, нужно ли мне идти в аспирантуру, и если да, то, что мне это может дать?
          Ответ был исчерпывающий:
     -    Сейчас, Юля, вы выполняете ту работу, которую вам даёт ваш начальник. После защиты диссертации у вас появится возможность самой выбирать те проблемы, которыми вам будет интересно заниматься.
          Мысли об уходе отодвинулись на задний план, когда всех в отделе взволновала потрясающая новость: пришло задание на проектирование промышленного объекта в Голландии. А это означало возможность поездки за рубеж! Был составлен список из десяти человек - кандидатов, рекомендованных начальством отдела для выполнения ответственной работы. Сиренева и Старцева оказались в списке, а Розову почему-то не включили. Всё делалось без открытого обсуждения. Людей вызывали в высокие инстанции, задавали им разные вопросы: о семейном положении, о любимых газетах, о значении слова «интеграция» или о количестве станций в московском метрополитене. Спросить могли что угодно. Результаты проверок не объявлялись. Наконец, всем сообщили, что отобраны всего два человека: Старцева и ещё одна женщина - руководитель группы. И стало на работе  скучновато. Полный штиль! Белые паруса на корабле, призванном бороздить океан, беспомощно обвисли в ожидании хоть какого-нибудь порыва ветра. Но нет! Не предвиделось никаких изменений!
          Аделаида продолжала находиться в стрессовом состоянии. Душа её металась. Она стала думать, что в отделе к ней относятся несправедливо, недостаточно её ценят, мало платят. Она всем объявила, что ищет себе другую работу, более денежную. Юле не верилось, что Ида на самом деле решится осуществить своё намерение покинуть институт, где она так долго работала и где у неё было столько друзей. Кроме того, Юля знала, как Аделаида гордилась своим отделом и считала, что здесь подобрался уникальный коллектив, в котором много специалистов высокого уровня. У неё был талант подмечать в людях незаурядные способности и другие положительные качества. Она, например, указывая на странноватого седого мужчину, задумчиво стоящего длинным столбом посреди помещения и вперившегося куда-то вдаль, могла сказать так:
     -    Посмотри-ка, Юля, на Петра Ивановича! Что скажешь? С виду кажется, что какой-то чудак? А ведь он отличный специалист в области стальных конструкций. Он всю жизнь только ими и занимается: рассчитывает и конструирует. Промахов у него не бывает. Неоспоримый авторитет!
В другой раз она выражала своё восхищение Анной Петровной:
     -    Как она прекрасно выглядит! А ведь ей уже за пятьдесят! Вырастила троих детей, воспитывает внуков. До сих пор ходит на лыжные прогулки. Ну, и архитектор хороший!
Часто расхваливала одну из сотрудниц:
     -   А с Катенькой мы вместе учились в институте. До чего же светлая у неё голова! Проектирует замечательно! Я к ней иногда обращаюсь за советом.
          «Нет, конечно, при такой любви к окружающим её людям Ида не решится уйти!» - думала Юля.
          Но Аделаида всё-таки подала начальству заявление об уходе. Узнав об этом, Юля представила себе, как она останется здесь без самого близкого друга, и что-то ей стало тоскливо. Она уже раньше подыскала себе работу недалеко от дома, но всё тянула, не решаясь подать заявление. Теперь она перестала колебаться. Через некоторое время начальник отдела вызвал её для разговора. В заявлении Юля указала в качестве причины ухода то, что она живёт слишком далеко от работы. Хотя на самом деле причины были глубже: это и отсутствие перспектив, и однообразие работы, к которой у неё пропал интерес, и стремление познакомиться с другой жизнью. Среди этих причин не было желания повысить свой заработок. Поэтому, когда начальник отдела предложил ей увеличенный оклад, она, не долго думая, отказалась. Она уже настроилась на перемены в своей судьбе, и её решение оставалось неколебимым. Начальник подписал заявление.
          Ну, а Аделаида  всё-таки осталась работать на прежнем месте. Прощаясь с Юлей, она сказала ей с благодарностью:
     -    Это из-за твоей помощи я здесь остаюсь! Ведь они предложили тебе мой оклад! Если бы ты согласилась, то меня бы уволили. А так как они не хотели терять сразу двух сильных инженеров, то им пришлось повысить мне зарплату, чтобы я согласилась продолжать здесь работать.
          Юля же с надеждой смотрела в будущее. Перед её мысленным взором опять разостлался бескрайний океан. Этап жизни закончился. Она снова стоит на корабле, готовом к отплытию. Ветер дует в белые паруса. Впереди её ждут новые события, интересные открытия и встречи.
           __________________________________________
          *Поль Верлен (1844-1896), перевод Б. Пастернака.
          **Перевод А. Горбовского.


                Часть 2

                Вещь в себе


                1   
         Яркий солнечный свет лился сквозь стёкла обширных окон и заполнял пространство полупустого зала проектного института. В помещении стояли рядами с широкими проходами конторские столы. Только за некоторыми из них сидели люди. За одним таким столом склонилась над раскрытой папкой Юля. Ей было невыносимо скучно. Казалось, сам воздух в зале  был пропитан скукой, а люди, чтобы избавиться от неё, время от времени вставали и куда-то исчезали. И Юля тоже, борясь с сонливостью, иногда выходила в коридор, доходила до лестничной клетки и быстро передвигалась по лестнице: вверх - до четвёртого этажа, вниз - до первого. И так несколько раз. Она уже поговорила по телефону с Идой, обменялись новостями. Новостей  и у одной, и у другой оказалось мало. Поэтому разговор получился короткий. Больше молчали, чем разговаривали. Общение по телефону не могло заменить непосредственной близости. Юля поняла, что прежние привязанности надо задвинуть в дальний угол души и постараться прорасти в новую атмосферу.
          Ведь это был её собственный выбор - поступить на работу, связанную с выездами. Она молодая, свободная женщина. Почему бы не поездить по стране? Новые люди, новые впечатления! Когда несколько дней назад она разговаривала с начальником отдела Иванкевичем, тот после просмотра Юлиных документов сказал, что она обратилась как раз по адресу и что здесь её ждут интересные исследования. Слова Иванкевича звучали завлекательно. Поэтому Юля дала согласие на работу старшим инженером в этом отделе, который являлся, как она узнала позже, детищем Иванкевича, и назывался «Отделом технических обследований». Это он придумал и создал подразделение, чьи сотрудники должны были выезжать по договорам для обследования старых зданий ткацких фабрик, а таких в стране было великое множество,  и затем давать рекомендации по их реставрации, ремонту, укреплению. Вот почему зал, в котором сидела Юля, был полупустой: многие сотрудники уехали в командировки, оставшиеся занимались обработкой собранного материала. Юля же знакомилась со старыми отчётами.
     -     Юлечка, вам не скучно? - услышала она сочувствующий голос. Голос принадлежал её начальнику, руководителю группы, Владимиру Нанину, крупному мужчине тридцати пяти лет с умным приятным лицом и с лёгкой изящной походкой, казавшейся неожиданной для такой большой фигуры.
           Конечно же, Юля ответила отрицательно. Впрочем, в тот момент это было правдой, так как  скука испарилась, как только рядом оказался человек, проявляющий внимание к новой сотруднице. То, что Юлю назвали ласкательным именем, её не удивило: в отделе было принято так обращаться ко всем молодым женщинам - это в наибольшей степени создавало атмосферу дружелюбия и доверительности. Да и начальника своего Юля не звала по отчеству. Он обратился к ней с просьбой помочь с оформлением отчёта: сделать по имеющимся эскизам рабочие чертежи. Затем сообщил, что на следующей неделе группе предстоит командировка в Черкассы.
          На эскизах были изображены сечения столярных изделий для окон. Разрабатывались конструкции деталей, исключающих проникновение влаги внутрь помещений. Дело, несомненно, очень важное, но Юле казалось, что это не то, чем должен заниматься инженер высокой квалификации. «Ну, что ж! Впереди  - поездка! И тогда можно будет разобраться в особенностях предстоящей работы», - думала она.
          Перед отъездом она выбрала время, чтобы сходить в библиотеку и почитать про город Черкассы. Из литературы узнала, что это небольшой городок с населением всего около ста пятидесяти тысяч человек, областной центр на Украине. Главные достопримечательности - краеведческий музей и несколько памятников старинной  архитектуры. Конечно, самая большая достопримечательность - это Кременчугское водохранилище, возникшее на Днепре в связи со строительством гидроэлектростанции. Особенно заинтересовала загадка происхождения названия города. Из нескольких существующих версий она посчитала самой правдоподобной версию известного старого историка В.Н.Татищева: название происходит от черкесов - одного из народов Кавказа, представители которого во времена Речи Посполитой влились в польскую шляхту и стали называть черкасами крестьян, подражавших в одежде своим хозяевам, польским шляхтичам. Отсюда - название населённого пункта, где проживали эти люди. В дальнейшем название перешло и на казаков, расселявшихся в этой местности.

                2
          Их было четверо - молодых, жизнерадостных, весёлых людей, любящих пошутить и посмеяться. Кроме Юли и Нанина, в группу входили инженер Лизочка и техник Миша. Приехав в Черкассы и поселившись в гостинице, всей группой пошли осматривать фабрику - место предстоящей работы. Обращали внимание на следы протечек, трещины и другие разрушения на стенах, потолках и колоннах. Забрались на чердак и прошлись по длинному тоннелю. Как объяснил Владимир, это был вентиляционный канал. Завершая осмотр, поднялись на крышу здания. Выглянуло солнце, и они полюбовались открывшимся видом: за домами синела и притягивала к себе широкая полоска воды, сливавшаяся на горизонте с небом. Кое-где по ней двигались в разных направлениях большие и малые суда.
          Юле вдруг захотелось проверить себя на смелость. Как инженер строитель, она не должна бояться высоты! Решительно она шагнула по направлению к краю крыши. Её остановил испуганный возглас. Оглянувшись, она с удивлением увидела такой искренний страх в глазах Владимира и такую растерянность во всём его облике, что в ней что-то дрогнуло, что-то зародилось в глубине души, похожее то ли на благодарность, то ли на радость из-за того, что о ней беспокоятся совершенно неожиданно для неё. Пришлось отказаться от попытки приблизиться к опасному месту.
          После обеда вся группа, прогулявшись по центру города и не найдя в нём ничего примечательного, отправилась на местный рынок. Все купили семечки подсолнуха. Внимание  мужчин привлекло к себе белоснежное сало. Но более всего понравились продававшиеся тут же  живые пушистые кролики и яркие красновато-коричневые и коричнево-жёлтые крупные куры пород «украинская ушанка» и «полтавская глинистая», как им охотно объяснили продавцы.
          На следующий день утром Юля стояла на крыше длинного производственного здания и рисовала. В руках у неё были тетрадь и карандаш, а перед ней тянулась стена  фонаря, служившего для подачи дневного света во внутреннее помещение сверху. Прямоугольный фонарь имел ленточное остекление, выполненное из стеклоблоков, многие из которых были повреждены. Юле предстояло зарисовать все эти повреждения. Такую задачу поставил перед ней Нанин. Другие члены группы работали внутри цеха, делая зарисовки разрушений стен и колонн, а также с помощью рабочих вскрывая перекрытия, чтобы разобраться с их составом и весом. В дальнейшем это дало бы возможность подсчитать нагрузки на требующие усиления конструкции.
          Сначала работа казалась молодому инженеру лёгкой и даже приятной. Правда, иногда задувал свежий весенний ветер, но Юля предусмотрительно тепло оделась, и холодно ей не было. Однако к концу третьего часа пребывания на покрытии появилась усталость. Что-то вдруг заболело в боку. Пробудилось желание на что-нибудь присесть, но сесть было не на что. Наконец, появился Нанин. Как обычно, внимательный и даже ласковый, он с одобрением просмотрел Юлины эскизы и сообщил, что пора идти обедать.
          После обеда ничего не изменилось: та же крыша, те же стеклоблоки. И так несколько дней подряд. Фонарей было много, ленты остекления – длинные. Юля смутно представляла себе, кому и зачем нужна такая её работа. Как человек новый, она предпочитала не задавать лишних вопросов и не высказывать свои соображения, которые никого не интересовали. Одно она знала точно: её эскизы необходимы для оформления отчёта, целью которого было показать, что деньги потрачены не зря.
          Некоторая затаённая неудовлетворённость работой компенсировалась прекрасными отношениями внутри группы. Утром встречались за завтраком и все вместе шли на фабрику. По дороге заходили на почту. Почему-то все, кроме Юли, ждали писем из дома, хотя уехали совсем недавно. Юля же знала, что не в характере её родителей было писать письма без особой необходимости. Но однажды, к своему удивлению, получила письмо из дома и она. Тут же вскрыла конверт и начала читать. Сначала шли обычные фразы о благополучии, здоровье, погоде, вопросы о Юлиных делах. Когда же Юля прочла фразу: «Слушайся своих начальников!» - она всё поняла. Даже в голову не могло придти её родителям дать такой совет своей дочери! Подняв глаза, Юля увидела смеющиеся лица своих спутников. Позже Лизочка рассказала, что шутку придумал Володя, и уговорила Юлю ответить тем же. Решили угостить мужчин конфетами, начинёнными горчицей. Однако те были начеку. Есть не стали, только попробовали. Но всё равно всем было  весело.

                3
          Юле очень нравились люди, с которыми она работала: Лизочка, посвящавшая всё свободное время вывязыванию спортивной шапочки для своего жениха; Миша, в чьих глазах частенько проскальзывала затаённая грусть, которую можно было объяснить тоской по маленькому сыну, потерянному им из-за развода с женой; Нанин, взявший Юлю под свою опеку, и, казалось, получавший от этого большое удовольствие. Шутки этих людей были безобидны, и Юля, которая часто становилась для них мишенью, воспринимала происходящее как проявление особого внимания к своей особе.
          Всё больше ей нравился Владимир. Каждый день он поднимался к ней на крышу, чтобы посмотреть, как у неё идут дела. Иногда завязывались доверительные разговоры о жизненных проблемах.
     -    Да, я вступил в партию, - как-то сказал Нанин. - Я знаю, что не все одобряют мой поступок, считая, что в партию идут одни карьеристы. Вероятно, Юлечка, вы тоже меня не одобряете. Но я подумал: «А чем я хуже других? Ничем!» И вступил! Занимаюсь большой общественной работой!
          Юля знала, что Нанин был депутатом какого-то местного Совета, очень этим гордился и часто исчезал с работы по каким- то партийным делам.
     -    Я считаю, что не так важно, какую работу ты выполняешь. Важно - с какими людьми работаешь! - в другой раз говорил он.
     -    По-моему, вы правы лишь наполовину, - с улыбкой отвечала Юля.
          Внимательная и сообразительная Лизочка, видимо, что-то стала подозревать. За пару дней до отъезда в Москву она решила просветить подругу и, возможно, предостеречь:
     -    Володя не женат, но у него есть его Ленка,  так он её зовёт. Все мы знаем, что по утрам она готовит ему манную кашу, - сообщила она со смехом. - Ты не представляешь, там такая любовь! Это ей он звонит каждый вечер! Я хожу на почту после работы, как тебе известно, чтобы позвонить моему жениху, и всегда нахожу там Володю! Ты сама скоро увидишь! Она работает в другом отделе, но часто приходит к Нанину или к нашему начальству. У неё там какие-то дела.
          Закончить работу к воскресенью не успели. Пришлось откладывать отъезд в Москву до следующей недели и придумывать, как провести выходной день.
     -    А знаете ли вы, - неожиданно задал вопрос Миша, - что мы находимся на родине великого кобзаря Тараса Шевченко? «Як умру, то поховайте  мене на могили, серед степу широкого на Украйне милой…» - я эти стихи помню ещё со школы. А совсем недалеко от нас - его могила, и на ней стоит самый большой на Украине памятник этому поэту! Предлагаю туда съездить!
     -    Недалеко - это где? - спросил Нанин.
     -    В семи километрах от города Канева. От Черкасс - шестьдесят четыре километра к северу, вдоль берега водохранилища. Я думаю, лучше всего ехать автобусом, он нас привезёт к самому памятнику, я узнавал. Часа за полтора доедем.
          Юля сразу же поддержала заманчивое предложение, но Лизочка и Нанин отказались по разным причинам. Решили ехать вдвоём.
    -     Привет, Лапочка! - воскликнул Миша при встрече с Юлей на остановке нужного им автобуса и широко улыбнулся. А так как Юля не могла сразу понять, является ли такое обращение к ней оскорбительным или, наоборот, лестным, то она решила проигнорировать эту «Лапочку». И так поступала в дальнейшем. Тем более что Миша был такой красавец: высокий, худощавый, с губами Жан-Поля Бельмондо. Как раз в её вкусе!
          Дорога оказалась довольно скучной и не комфортабельной. Старый автобус потряхивало на колдобинах, попахивало бензином. За окном проплывали ещё не вспаханные бурые поля и селения с убогими домами. Иногда автобус делал длительные остановки. Тогда путешественники спешили в магазин, обычно располагавшийся поблизости. Хотелось познакомиться с местным ассортиментом продуктов и товаров и, может быть, купить что-нибудь интересное. Но напрасно они надеялись! В сельских магазинах из продуктов было только несколько видов крупы, вермишель, сахар и консервы, а одежда - такая допотопная, что смотреть на неё не хотелось.
          Часа через два, изрядно утомившись, они, наконец, добрались до нужного им места. Подошли к памятнику. На высокой колонне стояла фигура поэта, он склонил голову и смотрел вдаль на днепровские просторы. Путешественники прошли на смотровую площадку, полюбовались на Днепр. Река красиво изгибалась вдали. Пейзаж этот порождал чувство спокойствия и умиротворения. Хотелось думать о вечном. Замечательное место выбрали люди для могилы поэта!
          Увидев приближающуюся толпу туристов с экскурсоводом, Юля и Миша поспешили присоединиться к ним. Гид рассказал, что Тараса Шевченко, согласно его завещанию, похоронили на высокой днепровской круче, которая называлась Чернечьей горой. На могиле был насыпан курган и установлен крест. Гора же стала называться Тарасовой. Памятник вместо креста установили в 1939 году. Бронзовая статуя поэта выполнена известным советским скульптором Манизером. К памятнику построили лестницу в 342 ступени.
          По окончании экскурсии молодые люди посидели на ступенях этой лестницы и съели свои бутерброды, которые они предусмотрительно захватили из дому.  На прощание подошли к постаменту памятника. Молча, постояли, прочитали выведенные золотом на граните на украинском языке знакомые слова из «Завещания» Тараса Шевченко:
                И меня в семье великой
                В семье вольной, новой
                Не забудьте помянути
                Незлым тихим словом.
          Затем отправились в обратный путь.   
          В последний день пребывания в Черкассах работу закончили рано. У всех нашлись какие-то дела, а Юля решила напоследок прогуляться по городу. Погода испортилась. Дул холодный ветер со стороны водохранилища. Низкие серые тучи быстро неслись по небу, сея иногда мелкий колючий снег. К воде идти не хотелось, и Юля пошла по улице, тянущейся параллельно берегу водоёма. По обеим сторонам улицы стояли одноэтажные деревянные и каменные дома под железными крышами, припорошёнными свежим снегом. Прохожих почти не было. Всё выглядело довольно уныло.
          Юля шла долго. Пейзаж не менялся. Она вдруг почувствовала себя бесконечно одинокой. Будущая жизнь представилась ей в виде длинной-длинной дороги, извивающейся среди ровных полей, покрытых белым снегом; дорога уходит куда-то к горизонту, и по ней идёт она в полном одиночестве. «Всё! Скорее в гостиницу, к людям!» - сказала она себе и повернула назад.

                4
          В первый рабочий день в Москве в обеденный перерыв Нанин устроил короткое собрание, на котором он поблагодарил группу за хорошую работу в командировке. Особо отметили Юлю. Поздравили её с началом выездной деятельности и в обычной шутливой манере преподнесли  в качестве сувенира стеклоблок. Поздравление сопроводили юмористическими стихами, которые зачитал Миша. В стихах были слова: « и слушалась начальника!» Автор стихов остался неизвестен. Посмеялись и разошлись по рабочим местам. Юля занималась вычерчиванием на ватмане ленточного остекления обследованной фабрики. Надо было показать все стеклоблоки с трещинами и другими дефектами. Кропотливая и долгая работа.
          Как и предсказывала Лизочка, подруга Нанина, Ленка, очень скоро возникла в отделе. Как-то Юля увидела, как она быстрой деловой походкой прошла по залу, что-то сказав по пути Владимиру, и скрылась за дверью кабинета начальства. Это была женщина, имевшая крупное тело и маленькую аккуратную головку. Светлые волосы были уложены в пучок на затылке. Черты лица - правильные, красивые, но несколько       мелковаты. В другой раз Юля случайно увидела Владимира и Ленку, стоящими на лестничной площадке и о чём-то разговаривающими. Облик Ленки резко изменился. Исчезла независимая гордая женщина. Теперь она напоминала кошку, которая льнёт к ногам человека и вымаливает у него ласки. Она придвинулась близко к своему партнёру, и вся поза её выражала бесконечную любовь. Лицо у Нанина было замкнутое, спокойное и холодное.
         Своего отношения к Юле Нанин не изменил: он продолжал оказывать ей внимание, всегда находил предлог, чтобы пошутить  или чтобы сесть рядом с ней перед доской с чертежом и начать разговор. Юля также заметила, что он обладал  удивительной способностью заполнять собою пространство. Даже сидя спиной к входной двери, она чувствовала, что вошёл он. Казалось, что пустота вокруг неё вдруг исчезала и её присутствие в зале наполнялось смыслом. Иногда она начинала подозревать, что Владимир ревнует её к Мише, с которым у неё складывались ровные дружеские отношения. Иначе, зачем он старался обязательно в её присутствии громогласно отчитать Мишу за невнимательность к работе и за ошибки? А иногда, прямо обращаясь к Юле, говорил что-нибудь, вроде того, что Миша - легкомысленный человек, особенно в отношении к женщинам, сначала любит, а потом бросает. От таких разговоров Миша терялся и выходил из зала. Вскоре он уволился из института.
          День рождения Юли приходился на праздничный день. Когда же она появилась на работе после праздника, Лизочка подала ей раскрытую институтскую газету. В ней была помещена Юлина фотография с поздравлением и тёплыми пожеланиями. Подписи не было.
     -    Это Володя постарался, - сообщила всезнающая Лизочка.
          Ленка часто появлялась в отделе, подолгу разговаривала со своими знакомыми или с Наниным. Можно было подумать, что она контролирует своего возлюбленного. Однажды Юля услышала, как она громко спросила Владимира:
     -    Ты помнишь, что мы сегодня едем в детсад?
     -    Да, конечно! Надо забрать твоего сына, - ответил тот.
     -    Нашего сына! - воскликнула она ещё громче, насмешливо и напористо. - Моего и твоего сына!
          Нанин промолчал.
          «Так у неё, оказывается, есть ребёнок!» - мысленно подивилась новости Юля. Ей уже удалось рассмотреть эту женщину вблизи. Поразило наличие мелких морщинок у глаз и над верхней губой. Юля не знала  её возраста, и ей казалось, что морщины были вызваны страданиями. Чужие страдания вызывают сочувствие, и Юля вдруг ощутила, что ей становится жалко эту женщину. Во всяком случае, не хотела бы она быть на её месте! Вскоре произошло мелкое, но неприятное событие.
          Юля стояла в толпе сотрудников, ожидающих открытия столовой. Вдруг кто-то сильно наступил ей на ногу. Повернув голову в сторону и вверх, она увидела, что рядом с ней, устремив взгляд в бесконечность, стоит с непроницаемым лицом Ленка. «Ну и ну!» - мысленно воскликнула Юля и поспешила отодвинуться от громадной женщины. В самом деле, не драться же с этим Геркулесом! Если раньше Юля не понимала, как к ней относится  Нанин, то теперь сомнений не оставалось: ясно, что он к ней неравнодушен настолько, что Ленка это почувствовала и ревнует. Хотя, собственно говоря, и ревновать-то не из-за чего! Ничего нет! Просто две души тянутся друг к другу, но всё запрятано так основательно, что вряд ли когда-нибудь выйдет наружу. Как бы ей хотелось связать свою жизнь с добрым, умным, внимательным и любящим человеком, таким, как Володя! Но она хорошо понимала, что эта решительная женщина просто так не отступится от своих планов. Не для того она вовлекала в свои личные дела весь институт! Да и мягкосердечный Нанин не сможет её оттолкнуть.
         На следующий день, как обычно, Нанин подошёл к Юле, чтобы обсудить с ней работу. Вскоре разговор перешёл на тему отдыха.
     -   Юлечка, приезжайте кататься на лыжах в Трёхгорку! Я там часто катаюсь с друзьями. Там такая замечательная лыжня! - с энтузиазмом говорил Нанин.
     -   Володя! Вам надо жениться!  осторожно и очень ласково проговорила Юля. Она ожидала, что собеседник вспылит и скажет что-нибудь вроде «Не ваше дело!». Но, нет. Как-то сразу он сник и, немного помолчав, ушёл, не сказав больше ни слова.

                5
          Завершив последний лист с чертежами стеклоблочного остекления, Юля отправилась в кабинет начальства за подписями. С одобрением рассматривая чертежи, Иванкевич неожиданно спросил:
     -    Не хотите ли вы перейти на работу в лабораторию динамики? Им нужен дополнительный сотрудник, а вам, возможно, интересно будет там поработать. Подумайте до завтра.
          Слово «динамика» прозвучало для Юли магически. Со студенческих времён она знала, что динамика сооружений - это сложная увлекательная наука, требующая глубоких знаний высшей математики. Занимаясь проектированием, она познакомилась с расчетами на сейсмические воздействия, на усилия, передаваемые на конструкции от работающих станков, от движущейся в трубах жидкости. Ей было бы интересно изучать проблемы динамики. Она уже поняла, что техническое обследование - не то же самое, что исследовательская работа. А именно научные исследования ей хотелось проводить. Однако прежде чем дать согласие Иванкевичу, она решила посоветоваться с Лизочкой. Та ответила прямолинейно:
     -    Я знаю, почему они решили тебя перевести туда. Дело в том, что лаборатория динамики - это у нас отдельное государство. Никто не представляет себе, чем они  занимаются. И вот начальники хотят иметь там своего человека, то есть тебя.
          Из большого и светлого зала, где все были так к ней добры, Юля переехала теперь в маленькое помещение и оказалась сидящей лицом к лицу с двумя очень несимпатичными мужчинами. При этом из Юлечки она превратилась опять в Юлю. Один из мужчин, Игорь Анатольевич Шитов, был начальником лаборатории: низкорослый человек лет пятидесяти с широким конопатым лицом, бесцветными глазами и ртом, похожим на лежащую кверху выпуклостью запятую. Говорил он важно, медленно, с трудом подбирая слова. Другой мужчина, техник Семён - крупный, лысый, с выпученными, как у рыбы, глазами, постоянно углублённый в рассматривание каких-то бумаг, находящихся на его столе, и потому вечно молчащий и пребывающий в каком-то другом мире.
         В лаборатории был ещё один человек - Глеб Захарович. Его Юля видела мельком, когда он проходил в свою отдельную комнату, где располагались какие-то приборы. Что он там делал, оставалось тайной. Но с одним из его занятий Юля познакомилась очень скоро. В обширном помещении, примыкающем к лаборатории, стоял большой аквариум, в котором плавали крупные, величиной с селёдку, разноцветные рыбы разных пород. Аквариум создал Глеб Захарович, и его частенько можно было увидеть рядом с ним, кормящим рыб или просто их рассматривающим. Аквариум был, конечно, великолепный! И полюбоваться на рыб приходили к нему люди из других подразделений института.
          Игорь Анатольевич решил просветить новую сотрудницу и ввести её в курс проблем, которыми ей предстояло заниматься. Начал он издалека. Разложив перед нею схематическое изображение ткацкого станка, он стал рассказывать о назначении его основных деталей.
     -    Любая ткань состоит из продольных, более прочных, нитей, называемых основой, и перпендикулярных им поперечных, называемых утком, - рассказывал Игорь Анатольевич с большим удовольствием, радуясь возможности блеснуть своими знаниями. - Для создания полотна нити необходимо переплести. Этой цели служат рабочие органы станка. Вот вы видите ремизки. Они осуществляют подъём и опускание нитей основы для образования зева. Чтобы проложить уток, нужен челнок. Сейчас, правда, начали использовать бесчелночные станки, в которых уток прокладывается  пневмоническим, гидравлическим или каким-нибудь другим современным способом. После прокладки нить утка прибивается к опушке ткани. Для этой операции используется батан - один из основных механизмов станка, совершающий возвратно-поступательное движение вместе с так называемым бёрдо.
          Юля слушала напряжённо, стараясь запоминать незнакомые термины, хотя и не понимая, зачем всё это ей нужно знать. А её новый начальник продолжал:
     -    Вы видите, как много деталей станка участвуют в движениях разного рода. А движения эти вызывают колебания перекрытий и через них - здания в целом.
          « Так! Ну, кажется, мы добрались до сути, раз речь начинает идти о вибрациях», - подумала Юля и постаралась усилить внимание.
          Далее Игорь Анатольевич рассказал, что существуют санитарные нормы, ограничивающие амплитуды и частоты колебаний производственных зданий. Задачей группы динамики являлось измерение этих величин в цехах фабрик и дача рекомендаций в случаях выявления нарушений. Игорь Анатольевич положил перед Юлей пачку карточек с изображениями зигзагообразных линий, похожих на сейсмограммы.
     -    Это - результаты нашей предыдущей работы, -  пояснил он. - Вам нужно обработать эти данные, то есть, выполнив необходимые замеры, по формулам вычислить для каждого конкретного случая величины амплитуд и частот колебаний. Потом мы будем делать выводы.
          Задача была ясна, и Юля принялась за работу. Когда она заканчивала обработку одной пачки карточек, ей давали другую. И так продолжалось день за днём. Как-то зашёл Нанин. Подошёл к Юле, посмотрел, чем она занимается. Ничего не понял. Огляделся и произнёс:
     -    Фу! Вы, Юлечка, - «вещь в себе»! У вас здесь, как в могиле! Вы бы приходили иногда к нам в гости, чтобы мы знали, что вы живы! Ну, а если захотите вернуться, мы будем рады!
          Как всегда, Нанин был ласков и доброжелателен. Тем горше стало Юле, когда он ушёл. Но она теперь знала, чего хочет. Жизнь уже не представлялась ей в виде бескрайнего океана с белоснежным кораблём, бороздящим его воды. Она помнила слова Якова Борисовича Берга: « жизнь – это борьба!» И у неё был план, о котором она никому не рассказывала. Чтобы осуществить свой план, ей надо быть твёрдой и терпеливой!
         «Да, но почему он назвал меня «вещью в себе»? - задумалась она. - Надо будет заглянуть в Канта…»

                6
          Игорь Анатольевич считал, что Юле следует познакомиться с тем, как группа проводит работы в зданиях цехов. Поэтому он отправил её в командировку на ткацкую фабрику, с которой был заключён договор, в город Иваново в обществе Глеба Захаровича с аппаратурой и Семёна как главного его помощника. Юлю к аппаратуре не подпускали. Она была, так сказать, на подхвате: делала необходимые записи, получала подписи, согласовывала. Иногда измерениями занимались ночью, когда станки не работали. Но в таких случаях мужчины справлялись одни.
          У Юли оказалось довольно много свободного времени. Она гуляла по городу, прошлась по магазинам, даже купила пару недорогих и симпатичных ситцевых кофточек местного производства: маме и себе. Посетила художественный музей, который поразил её своими сокровищами: она никак не могла предполагать, что увидит в провинциальном городе картины таких известных художников, как Репин, Айвазовский, Левитан, Коровин, Шишкин, Нестеров и многие другие. А так как её заинтересовало, откуда здесь взялись все эти шедевры, то она выяснила, что часть картин происходит из коллекций циркового артиста А.Л.Дурова, крупного предпринимателя Н.П.Рузского и  купцов Каретниковых. Ключевая часть собрания – дарственные поступления от некоторых музеев страны. Были также дарственные поступления от художников, наследников, меценатов и частных лиц.
          После посещения Иваново у Юли случилось ещё несколько выездов, но это всё были поездки на фабрики в Москве и пригороде. И все они были связаны с согласованиями и со сбором подписей под документами. Основная же работа оставалась прежней: обработка результатов натурных исследований.
          Стояла весна. Обновление природы вызывало желание перемен в жизни. Дни были длинные, и после работы не хотелось сразу  возвращаться домой. Юля отправлялась в библиотеку и изучала там литературу по вопросам динамики. Постепенно вырисовывалась тема её будущего научного реферата: «Методы динамических исследований». Тема вполне соответствовала её работе в лаборатории. Такой реферат она могла украсить рассказом о результатах реальных обследований колебаний зданий цехов. Написать реферат - это было частью задуманного ею плана: она решила  попробовать поступить в аспирантуру, для чего обзавелась программами вступительных экзаменов и начала к ним готовиться.
          В начале лета в отделе было объявлено, что требуются добровольцы для работы в Ташкенте. Там в апреле произошло землетрясение, вызвавшее сильные разрушения. Толчки всё ещё продолжались. Несколько человек из отдела были уже направлены в Ташкент для проведения обследования повреждённых зданий. Но нужны были ещё люди. Многие боялись туда ехать. Юля не боялась. Напротив, даже очень хотела. Побывать в Средней Азии, познакомиться с народом Узбекистана и его культурой - это так романтично! Ну, а толчки - так это же  интересно!
          Очень скоро Юля оказалась в большой квартире на третьем этаже пятиэтажного дома в Ташкенте. В квартире проживала группа её коллег. Рядом с домом проходила дорога, по которой постоянно ехали тяжело нагруженные машины. Стояла по-летнему жаркая погода. Днём температура поднималась выше тридцати пяти градусов. Юлю поселили в комнате вместе с ранее приехавшей женщиной, одного с ней возраста, по имени Аза. Аза сообщила, что в помещении душно даже ночью при открытых окнах, поэтому она спит на полу, для чего снимает с кровати матрац и кладёт его посреди комнаты. Ей казалось, что так немного прохладнее. Вечером Юля последовала её примеру.
           Несмотря на усталость после длительного перелёта, она долго не могла уснуть, так как за окнами  гудели и грохотали грузовики, не прекращавшие своего движения даже в ночное время. Когда же, наконец, она уже спала, её разбудил сильный толчок. В течение нескольких мгновений в комнате всё дрожало, громко дребезжали оконные стёкла. Юля почувствовала страх. Но это не была боязнь того, что происходило в данный момент, это был страх ожидания чего-то ужасного, что, возможно, надвигалось и могло произойти в следующие секунды. Однако ничего больше не случилось. Всё закончилось. Стали слышны людские голоса. Кто-то побежал на улицу, как потом выяснилось, из-за интереса: хотелось узнать, что творилось вокруг. Остальные постепенно успокоились и продолжили прерванный сон.
          Завтрак был великолепный: каждому полагалось по полкило крупной сочной земляники, обильно политой сметаной. Опасаясь желудочных заболеваний, ягоды перед едой ополаскивали в слабом растворе марганцовки. Каждое утро кто-нибудь из мужчин очень рано отправлялся на рынок и покупал землянику и сметану на всю компанию. Для Азы по её просьбе приносили также свежую розу, и она ставила цветок в женской комнате в банку перед зеркалом. Аза была весёлой, словоохотливой женщиной. Коллеги про неё говорили: «С Азой разговаривать - значит, её слушать!» Свою внешность она оценивала одной фразой: «Много-много щёк, мало-мало глаз!» Действительно, глаза у неё не были большими, но это её не портило, так как глаза имели ярко-голубой цвет и размещались по сторонам пикантного носика, приподнятого над полными алыми губами, всегда готовыми к широкой, открытой улыбке. Много же у Азы было не только щёк, но ещё и пышных светлых волос, и тела, и добра в сердце. Очень скоро она стала близкой подругой Юли.
          После завтрака все расходились по своим объектам.

                7
          Юля прилетела из Москвы не одна. В отделе нашёлся ещё человек, захотевший отправиться в зону землетрясения. Имя его было Аполлон, но все звали его Алон. Громкое имя совершенно не соответствовало его внешности. Это был коренастый парень с чёрными вьющимися волосами. Когда-то у него была пышная шевелюра, но сейчас, несмотря на молодость, а ему было не более тридцати лет, надо лбом образовались залысины. Крупные тёмные глаза окружало множество морщинок, что, возможно, говорило о пережитой в прошлом душевной травме. Алон любил заниматься гимнастикой, поэтому он имел сильно развитый плечевой пояс, большие бицепсы. При не высоком росте это делало его фигуру несколько не пропорциональной.
          Юле с Алоном поручили обследовать Дворец культуры - типовое здание, выстроенное в классическом стиле. Вход украшал портик с высокими колоннами.  В результате землетрясения дом устоял, но в нём появились трещины. Чертежей здания не сохранилось, поэтому для их восстановления надо было при обследовании выполнять замеры.
          Началась приятная, не скучная жизнь. До обеда трудились на объекте. Затем шли знакомиться с узбекской кухней. В столовой брали лагман, который заменял сразу первое и второе блюда. Лагманом называют приготовленную по специальному рецепту длинную лапшу. В кушанье же, под названием «лагман», добавляли и другие компоненты: баранину, морковь, лук, редьку, перец. Получалось вкусно и сытно. Иногда лакомились мантами. Это - то же, что пельмени, только крупного размера, и начинкой для них могло служить не только мясо, но также тыква, творог, рыба, картофель, кабачки и другие продукты. На десерт угощались самсой – особыми пирожками, выпекаемыми в духовке и обжариваемыми в масле. Но самым вкусным кушаньем были шашлыки. Их продавали прямо на улице. Обычно рядом с жаровней располагалось несколько столиков и стулья. Стоили шашлыки очень дёшево по сравнению с московскими ценами: по рублю за штуку. Готовили их из кусочков отличного бараньего мяса без жира и жил. Перед подачей покупателю на шампур поверх прожаренного мяса нанизывались кольца лука, предварительно вымоченные в уксусе.
          Во время прогулок Юля присматривалась к узбекским лицам. Её удивляло, что, вопреки ожиданиям, сравнительно мало встречалось лиц с монголоидными чертами: скуластых и узкоглазых. Большинство узбеков имели европейские черты лица. Попадались очень красивые люди с большими чёрными блестящими глазами. Особый интерес вызывали лица со сросшимися над переносицей в одну сплошную линию бровями.
          В первые же дни после приезда Юля с Алоном выбрали время, чтобы сходить в кварталы, подвергшиеся наибольшим разрушениям во время землетрясения. Они прошли по улицам, по обеим сторонам которых когда-то стояли жилые дома, а теперь от них остались только стены и завалы мусора. Примечательно, что это был старый город, в котором дома строились, большею частью, одноэтажные и глинобитные. Эпицентр землетрясения находился как раз под центром Ташкента. Поэтому колебания были вертикальные, и стены домов, как правило, перекашивались, покрывались трещинами, но не падали. Это спасло жизни многих людей. В результате землетрясения погибло всего восемь человек и около двухсот получили ранения, хотя катастрофа случилась ранним утром, когда люди ещё спали в своих домах. Разрушения охватывали площадь в десять квадратных километров. За несколько мгновений сотни тысяч людей остались без крова. Юля с Алоном видели ряды палаток, в которых жили семьи переживших несчастье людей. С некоторыми из них молодым людям удалось поговорить. Им рассказали, что землетрясение сопровождалось жутким подземным гулом и непонятными световыми вспышками. Многие люди были так напуганы, что боялись оставаться в Ташкенте, и уехали в другие города. Некоторые пожилые граждане умерли при повторных более слабых толчках: не выдерживало сердце.
           Стояла безоблачная погода. Солнце палило нещадно. Прогуливаясь по улицам, молодые люди старались держаться в тени деревьев. Но всё равно во рту постоянно пересыхало. Хорошо, что городские власти позаботились о народе и расставили на дорогах киоски с прохладной газированной водой. Юле казалось, что такой вкусной газировки она никогда не пила!
           Во второй половине дня Юля обычно занималась черчением. Работала в обществе Азы дома на веранде, для чего там были поставлены два стола с чертёжными принадлежностями. Чтобы легче переносить жару, обе женщины одевались в лёгкие ситцевые платья и время от времени обрызгивали друг друга и деревянный крашеный пол холодной водой. Аза часто поднимала голову и пристально смотрела на колечки, державшие шторы: не качаются ли они? Её так напугал пережитый ею сейсмический толчок, что она всё время боялась его повторения.

                8
          В выходной день всем хотелось вырваться из душного города на природу. Руководство заказало автобус для поездки на реку Чирчик. Мужчины закупили еду и напитки и для увеличения числа женщин в компании пригласили двух ташкентских  красавиц. Место, куда они приехали, по мнению Юли, не отличалось особой красотой. Река текла по долине, зелени было маловато, трава выгорела на солнце и имела желтовато-серый цвет. Вода в реке оказалась такой холодной, что купаться в ней не хотелось. Говорили, что это - снеговая вода. Долину окружали горы Тянь-Шаня, заснеженные вершины которых виднелись вдалеке.
          Для пикника нашли раскидистое дерево, дававшее густую тень, и расположились под ним. Из-за жары костёр разводить не стали. Решили довольствоваться холодными бутербродами. Юля, которой всегда было интересно что-то познавать и открывать для себя новое, предложила Азе прогуляться вдоль реки. К ним присоединился Алон.
          Около берега река была мелкая, и они шли босиком по мелководью, осторожно ступая по каменистому дну и опасаясь случайно повредить ноги несмотря на то, что камешки в реке и на берегу были хорошо обкатаны вечно бегущим потоком и имели округлую форму. Вода была довольно прозрачная, но живности в ней разглядеть не удавалось, хотя говорили, что в реке живёт рыба уклейка. Облака виднелись только у горизонта. Солнце, казалось, задалось целью зажарить всё живое. Река, отражая чистое небо, окрашивалась в бирюзовый цвет. Местами же под лучами солнца вода сверкала так, что слепила глаза. Спасаясь от жгучих лучей, друзья покрыли голые плечи полотенцами, надели панамы и чёрные очки. Юля обратила внимание на то, что Алон был без очков и так жмурил глаза, что вокруг них собрались глубокие складки кожи.
     -    Алон, а где же ваши красивые дорогие очки, которые вы вчера при мне купили? - спросила Юля.
     -    Оказалось, что они сваливаются с моего носа, хотя он у меня не маленький, как вы видите, - ответил Алон. - Пришлось их продать одному нашему товарищу, у которого нос ещё больше. За те же деньги, разумеется. Так что у меня свежая копейка в обороте! - засмеялся он. - Знаете этот анекдот?
     -    Нет, не знаем! - отозвалась Аза. - Расскажите, Алон! Конечно, если он приличный!
     -    Приличный! Слушайте же. Он мне очень нравится! Один старик каждый день ходил на базар и покупал оптом десяток яиц за десять рублей, а затем продавал их в розницу по рублю за штуку. Когда же его спросили, зачем он это делает, старик ответил: «Во-первых, я при деле. А во-вторых, свежая копейка в обороте!
     -    Хороший анекдот! - весело похвалили  женщины. Алон знал много анекдотов и любил их рассказывать. Ему нравилось развлекать компанию, особенно, если эта компания состояла из хорошеньких женщин. Поэтому он продолжил:
     -    Ну, раз вам понравилось, я расскажу ещё один. Про внутренний голос. Хотите?
     -    Конечно! - прозвучал ответ.
     -    Один человек, проснувшись утром, услышал, как внутренний голос сказал ему: «Седьмого числа следующего месяца ты должен сесть в семь часов утра в поезд, который идёт в Семипалатинск, в седьмой вагон на седьмое место. Там ты должен отправиться на ипподром и поставить на лошадь под номером семь. Человек сделал всё так, как ему велел внутренний голос. В результате седьмая лошадь пришла седьмой. «Ты проиграл!» - сказал внутренний голос.
          Анекдот тоже имел успех. Все были довольны. Так, балагуря и смеясь, компания продолжала свой путь по реке. Но, несмотря на близость воды, жара давала о себе знать. Вскоре путешественники утомились настолько, что решили вернуться к месту привала под тень дерева.
          Без возможности искупаться пикник получился каким-то неполноценным. Поэтому Алон предложил Юле поехать в следующий выходной день  на Комсомольское озеро. Название водоёма показалось Юле слишком официальным. Не очень-то хотелось ехать на озеро с таким не романтичным названием! Однако Алон объяснил:
     -    Это озеро - искусственное. Оно специально было выкопано в сороковых годах для того, чтобы жителям Ташкента было, где отдыхать и купаться. Вода в него поступает из канала. А названо оно в честь комсомольцев, которые строили его на бесплатной основе. Правда, там работали ещё домохозяйки и заключённые и тоже бесплатно. Но их память увековечивать не стали.
          В воскресенье после завтрака молодые люди втиснулись в полный автобус, направлявшийся на Комсомольское озеро. Всем хотелось провести свой выходной день у прохладной воды. Упершись крепкими руками в поручень и стену автобуса и загородив собою Юлю, Алон спасал её от натиска толпы. Впереди их ожидал приятный отдых, поэтому толкотня в автобусе не могла испортить приподнятого настроения. Алон шутил и смеялся, стараясь веселить свою спутницу. Тёмные  глаза его радостно блестели.
     -    Послушайте-ка анекдот! Как раз подходит к этой обстановке, - говорил он. - Про тонкого и толстого пассажиров.  Едет автобус, набитый людьми. На одной из остановок в него заходит толстый гражданин, а на следующей - втискивается тонкий. Так как в автобусе очень тесно, то тонкий пассажир ворчит: «С толстых следует брать двойную оплату за проезд!» Толстый, в свою очередь, тут же находит, что ответить: «А из-за каждой мелочи автобусу вообще не нужно останавливаться!» Заулыбалась Юля, улыбнулись рядом стоящие пассажиры.
     -   Между прочим, - продолжал Алон, - в этой тесноте нет никакой возможности достать деньги и заплатить за проезд! Придётся ехать так.
          Видя, что Юле анекдот понравился, Алон вдохновился, чтобы рассказать ещё одну смешную историю:
     -    В поезде, который идёт в Киев, встречаются Исаак и Мойша. Мойша едет в Жмеринку, и ему очень не хочется, чтобы Исаак узнал об этом. Мойша рассуждает: «Если я скажу Исааку, что я еду в Киев, то он сразу догадается, что, на самом деле, я еду в Жмеринку. Скажу-ка я ему правду, что я еду в Жмеринку. Тогда он подумает, что я еду в Киев». Мойша так и сделал. В ответ он услышал: «Э-э-э, не обманывай меня, Мойша! Всё равно я знаю, что ты едешь в Жмеринку!»
         Дождавшись ещё одной порции улыбок от окружающих людей, Алон не удержался, чтобы не пояснить:
     -    Очень тонкий анекдот! Вы поняли? Ведь пока Мойша соображал, как ему обмануть Исаака, тот мысленно сумел проследить весь сложный ход его рассуждений и не обманулся!
          Наконец, автобус приехал к месту назначения. Люди быстро высыпали из транспорта и отправились к берегу озера. Алон же, к удивлению Юли, прошёл вперёд к кабине водителя и заплатил ему за проезд.
     -    Зачем вы это сделали? - спросила Юля. - Ведь никто же не платил!
     -    По привычке! - кратко ответил Алон. - Видите ли, я очень не хочу оказаться в положении человека, которого кто-то будет обвинять в нечестности или корысти. Это унизительно!
          Юля уже знала, что Алон был не только чрезвычайно щепетильным, но и обладал обострённым чувством справедливости, даже в мелочах. Она поняла это в связи с одним событием. Обычно после завтрака дома все расходились по своим делам, не заботясь о том, что они оставляли после себя грязную посуду. Юля считала, что ей не сложно помыть всю посуду, и делала это каждый день. Алон запротестовал. Он потребовал установить на кухне дежурство, что и было сделано. Юле же он устроил выговор:
     -    Вы не должны другим людям позволять вас использовать! - возмущался он.
          День на озере прошёл восхитительно! Молодые люди плавали на лодке, купались и загорали. Когда возвращались домой, Алон спросил:
     -    А как вы относитесь к тому, чтобы в следующее воскресенье слетать на самолёте в Самарканд?
           Побывать в Самарканде - древней столице державы великого средневекового завоевателя Тимура - это было мечтой каждого человека, любящего путешествовать! Конечно же, Юля с радостью согласилась, не задумываясь.

                9
          В Самарканд прилетели ранним утром. Так как аэродром расположен на северной окраине города, то чтобы добраться до центра, сели на автобус. Когда за окном увидели среди деревьев величественные сооружения в восточном стиле с минаретами, поняли, что приехали, куда надо, и вышли из автобуса на ближайшей остановке. На улице царило оживлённое движение. Юле казалось, что они попали в восточную сказку. Прежде всего, они увидели «старика Хоттабыча»: одетый в чалму и длинный полосатый стёганый халат, подпоясанный кушаком, он восседал на ослике и важно передвигался в тени раскидистых чинар. В том же направлении шли или ехали на ослах мужчины и женщины. Одежда многих мужчин отличалась от одежды «Хоттабыча» только головным убором: вместо чалмы - тюбетейка или войлочный колпак. Некоторые вместо халата носили рубахи и широкие штаны. Женщины были одеты в платья на коротких кокетках со сборочками на груди и спине и с отложным воротником. Внизу из-под юбки иногда видны были шаровары. Волосы покрывали платки. Удивляло, что многие люди несли различную поклажу на головах. Встречались очень большие узлы, но люди умело справлялись со своим грузом. Попадались ловкачи, которые, водрузив себе на голову громадный тюк, несли его, даже не поддерживая руками. Все двигались на базар, который, очевидно, был где-то поблизости.
          Конечно, неплохо было бы прогуляться по настоящему восточному базару, но молодые путешественники решили начать осмотр города с того восточного средневекового архитектурного ансамбля, который они видели из окна автобуса. Поэтому они пошли от остановки в сторону, противоположную направлению общего движения. Вскоре они оказались перед обширным прямоугольным пространством, ограниченным с трёх сторон роскошными порталами строений. Это был Регистан - главная площадь Самарканда. Из изданных для туристов брошюр, которыми Юля запаслась ещё в Ташкенте, можно было узнать, что название «Регистан» переводится как «место песка». Когда-то давно площадь действительно была усыпана песком, нужным, согласно жуткой легенде, для того чтобы кровь казнённых здесь людей быстрее впитывалась в землю. Строения же, окружавшие площадь, назывались красивым и таинственным словом «медресе», что означало высшее мусульманское духовное учебное заведение.
          Самым старым было медресе, возведённое  в начале пятнадцатого века внуком Тимура, государем и учёным, Улугбеком и потому носящее его имя. Грандиозный прямоугольный портал, покрытый геометрическими узорами, сложенными из изразцов голубого, синего, белого цветов, производил впечатление монументальности и величия. Центральный вход обрамляла ниша со стрельчатой аркой вверху, на внутренней поверхности которой мозаичные звёзды создавали узор, символизирующий звёздное небо. В медресе Улугбека когда-то учились многие известные деятели Востока, в частности, поэт Алишер Навои.
          Напротив медресе Улугбека располагалось медресе Шер-дор, главный фасад которого по своей архитектуре почти зеркально отражал фасад здания на противоположной стороне площади. Декор же значительно отличался. Медресе это было построено в начале семнадцатого века, а его название в переводе означало «Обитель львов».  Прежде всего, внимание молодых людей  привлекли симметричные относительно середины входа изображения двух мифических животных, похожих на полосатых тигров, но с гривами и хвостами, как у львов. Животные гнались за белыми ланями, и каждое из них несло на своей спине солнце с человеческим лицом. В древности изображение льва с солнцем на спине пришло в Самарканд из Ирана, где оно является государственным символом. Со временем лев превратился в нечто, похожее на тигра. И этот зверь сделался символом Самарканда. Известно, что мусульманская религия запрещает изображения животных и человека. Но в данном случае вся композиция явилась исключением из правил, поскольку иносказательно призывала молодёжь гнаться за знаниями подобно тому, как лев (тигр) гонится за ланью.
          Интерес Юли и Алона вызвала свастика, вписанная в квадрат и расположенная над входом. Как следовало из литературных источников, на Востоке она символизировала изобилие и плодородие. Выше свастики особым арабским шрифтом была сделана надпись: «Аллах Акбар!», что в переводе означает: «Господь Всемогущ!».
          Здание, замыкавшее прямоугольник площади с третьей, длинной, стороны, казалось менее интересным из-за отсутствия минаретов, которые возвышались, красиво декорированные и экзотические, рядом с фасадами первых двух медресе. Но здесь зато был виден большой голубой купол, поднимавшийся над мечетью.
          Ни в одно из зданий войти не удалось: всё было закрыто. Следующая достопримечательность, которую решили осмотреть молодые путешественники, - это архитектурный  комплекс Гур-Эмир, до которого они хотели дойти пешком. Название «Гур-Эмир» означает «Могила повелителя», то есть Тимура. Действительно, самым значительным сооружением комплекса являлся мавзолей, представлявший собою династическую усыпальницу Тимуридов. Основу композиции мавзолея составляла восьмигранная призма, несущая цилиндрический барабан с огромным ребристым куполом. Всё здание было покрыто облицовкой из цветных с преобладанием лазурного цвета глазурованных кирпичиков. Когда молодые люди приближались к комплексу, то издалека мавзолей казался серебристо голубоватым, причём купол особенно выделялся мерцающей синевой. Вблизи же стали видны линии геометрических узоров и буквы надписей. При рассматривании поверхности стен можно было обнаружить мозаики над окошками, а также тонкую резьбу на карнизе и мраморных плитах цоколя. Рядом со стенами здания лежали кучи строительного мусора, видны были рабочие. Вероятно, шли реставрационные работы. В куче мусора Юля заметила куски битых изразцовых плиток. Один такой кусок она подняла и положила в свою сумку - на память об этом прекрасном древнем восточном сооружении.
          Время стремительно улетучивалось. Хотелось посмотреть обсерваторию Улугбека, но выяснилось, что она находится где-то в пригороде Самарканда. Из-за боязни опоздать на самолёт, решили отказаться от своего желания посетить этот памятник древней культуры. Зашли перекусить в чайхану, заказали себе зелёный чай. Чай оказался изумительно вкусным и ароматным. Пока наслаждались напитком, Алон просвещал свою спутницу. Он рассказал, что узбеки готовят чай особым способом, в несколько приёмов. Процедура приготовления чая занимает много времени, зато результат превосходный. Важно также качество самого чая. В Самарканде есть чаеразвесочная фабрика, на которой производится лучший в стране зелёный чай. Он называется «Зелёный чай №95».
    -    Неплохо было бы нам его купить, - завершил свой рассказ Алон. - Сделать это не всегда бывает легко, так как он пользуется большим спросом.
          На вопрос Юли, откуда  такие обширные познания, Алон сообщил, что он не впервые в Узбекистане, так как время от времени посещает своих родственников, которые живут в Ташкенте.
     -    Мне будет приятно, если вы, Юлечка, составите мне компанию, когда я поеду к ним в гости в следующий раз, - озадачил он свою спутницу.
          У Юли было двойственное отношение к Алону. С одной стороны, ей нравилось, что у неё появился такой искренний и верный друг, с которым  легко и весело. Но с другой стороны, она пресекала все попытки Алона к сближению. Ей не хотелось, чтобы дружба переходила в нечто большее. Они до сих пор оставались на «вы», несмотря на одинаковый возраст и необходимость многие часы работы проводить в обществе друг друга. Поэтому  сейчас Юля уклонилась от прямого ответа на предложение Алона.
          Всё остальное время пребывания в Самарканде друзья посвятили тому, чтобы лучше познакомиться с городом. Они бродили по его улицам, обращая особое внимание на древние постройки, которых здесь было множество, заходили в магазины. Желаемый чай купить удалось. Большое впечатление они получили от осмотра комплексов старинных построек с завлекательными названиями «Шахи-Зинда», (что в переводе означает «Живой царь») и «Биби-Ханым» (имя жены Тимура). Вечером вернулись в Ташкент.
          Вот уже два месяца прошло с того дня, когда Юля приехала в столицу Узбекистана. Обследование Дворца культуры было завершено. Нужные чертежи почти закончены. У коллег дела также двигались к концу.
          Алон повторил своё предложение Юле навестить вместе с ним его родных. Предварительно он рассказал подробности о своих ташкентских родственниках:
     -    Во время войны наша семья была эвакуирована из Москвы в Ташкент. Когда война закончилась, обратно вернулась только мама со мной, а отец остался жить со своей новой женой. Пока я рос, я много раз приезжал, чтобы встретиться с отцом. Постепенно у меня сложились хорошие отношения с его второй женой Марией Львовной и дочерью. Отец мой умер много лет назад, а я продолжаю поддерживать связь с его семьёй.
          Эта история показалась Юле довольно странной. «Как можно быть в хороших отношениях с женщиной, которая похитила у тебя отца, а у твоей матери мужа?» - мысленно удивлялась она. Теперь ей стало интересно посмотреть на даму, которая была родственницей Алону только потому, что ему нравилось так считать. Когда же, в конце концов, Юля побывала в гостях у родных Алона, то удивилась ещё больше. Мария Львовна оказалась невысокой невзрачной пожилой женщиной. Ясно было, что даже в молодости она не отличалась красотой. Кроме того, она хромала, и, по словам Алона, эта хромота у неё была от рождения. Однако Юле понравились её весёлость, оптимизм и остроумие. Видимо, именно эти качества когда-то увлекли отца Алона. Зато дочь оказалась настоящей красавицей. Под стать ей был и её жених: стройный черноглазый брюнет. На его фоне как-то сильнее стали выделяться недостатки внешности Алона.
         Перед отъездом в Москву начальство проявило инициативу и договорилось с какой-то базой о покупке у неё качественных фруктов  для всей компании. Юля была рада привезти домой сладкий виноград, дыню и, главное, спелые сочные румяные персики разных сортов, о существовании которых её близкие ранее даже не подозревали. Вообще, поездка ей очень понравилась. Она впервые побывала в Средней Азии, увидела и узнала много нового, а также проверила свои возможности при работе в экстремальных условиях.

                10
          Юля спешила. Она так много времени потеряла из-за последней командировки! Скоро экзамены, а надо ещё закончить реферат! Все выходные дни она просиживала в научно-технической библиотеке. Предстояло сдать три экзамена. Она была уверена, что с английским языком и историей партии у неё проблем не будет. Сложнее обстояли дела с основным предметом. Изучив программу, она обнаружила, что за то время, пока она работала, в учебный процесс начали внедрять электронно-вычислительную технику и студентам стали преподавать совершенно незнакомый ей раздел: матричные методы расчётов. Особую трудность представляла также теория упругости из-за обилия грандиозных формул. Чтобы успеть подготовиться к экзаменам, часто она уезжала в библиотеку сразу после работы.
          С Алоном виделись на работе. Обычно они вместе обедали. Алон первым приходил в столовую, занимал очередь, а Юля к нему пристраивалась. Как-то Алон предложил сходить в кино. После просмотра фильма погуляли по парку, обмениваясь впечатлениями. Сели на лавочку. Стоял тёплый осенний вечер. Чувствовался слабый запах увядающей листвы. Смеркалось. На газоне, засаженном астрами, уже с трудом различались разные цвета их прелестных головок, и только белые соцветия выделялись на общем тёмном фоне. Обстановка настраивала на откровенность, и Алон решился на серьёзный разговор. Он сказал Юле, что был бы счастлив, если бы она согласилась стать его женой.
          Юля помедлила с ответом, давая себе время подумать и разобраться в своих чувствах. Она считала Алона идеальным человеком и не сомневалась, что он станет прекрасным мужем. Но почему-то она почувствовала себя глубоко несчастной. Настолько несчастной, что из её глаз выкатились и поползли по щекам две предательские слезинки. Хорошо, что уже достаточно стемнело и их не было видно! Как же ей не везёт! Как бы ей хотелось, чтобы сейчас рядом с ней вместо Алона был бы тот, другой человек! По приезде из Ташкента она видела его в отделе. Он приветствовал её ласково, как всегда:
     -    Юлечка, а вы поправились и загорели! Можно подумать, что вы побывали на курорте!
На правой руке у него блестело обручальное кольцо.
          Однако Юля не желала причинять боль своему другу отказом. Тем более что она не собиралась прекращать с ним дружбу. Поэтому она ответила, что занята подготовкой к поступлению в аспирантуру  и поэтому в её планы на ближайшее время не входит замужество.
          На следующий день, придя в столовую и поискав глазами Алона, Юля увидела, что рядом с ним в очереди стоит какая-то молодая женщина, с которой он оживлённо разговаривает. «Всё! Дружбе конец!» - поняла Юля. Она совершенно не ожидала такого поворота событий. Ведь она не сказала твёрдого «нет». «Видимо, всё-таки Алон был очень обижен и оскорблён! - думала она. - А жаль! Возможно, в будущем я бы вышла за него замуж! Но он не хочет ждать. Что ж, пусть будет счастлив! Он того стоит!»
          Через несколько дней Алон исчез из отдела, уехав в очередную командировку. Обстоятельства так складывались, что больше они уже не виделись.
          Юля продолжала усердно готовиться к экзаменам в аспирантуру. На самом деле, она не думала, что поступит сразу же. У неё не было знакомых в институте, которые могли бы ей в этом помочь. Просто она считала, что это будет её первой попыткой. Она узнает, как это делается, какие задают вопросы и на что следует обратить внимание. Тогда на следующий год она уж наверняка поступит.
          Как она и ожидала, по иностранному языку и истории партии ей поставили отличные оценки. Когда же она вытащила билет по специальности, то увидела, что одного вопроса не знает: этой темы не было в программе. Зато в билетах отсутствовали вопросы по матричным методам, на изучение которых она потратила так много времени! Экзаменатор был удовлетворён её ответами на другие вопросы в билете. Сомневаясь, какую ставить оценку, он отправил Юлю к самому уважаемому на кафедре профессору, и тот задал ей вопрос из теории упругости. Не зря она выучила эту теорию наизусть! Она легко написала несколько длинных формул. Тогда профессор посчитал, что ей можно поставить «удовлетворительно».
          Юля была уверена, что с тройкой её, конечно, не примут. Каковы же были её удивление и радость, когда она получила сообщение о том, что принята. Оказалось, что девушка из Абхазии, поступавшая в целевую аспирантуру, то есть имевшая право сдать экзамены на одни тройки, ухитрилась провалиться по французскому языку. И её место досталось Юле.
          На первом собрании новых аспирантов выступил доцент, который проверял Юлин реферат. Похвалив её работу, он объяснил, почему поставил ей четвёрку, а не пятёрку. Оказывалось, что второй проверяемый им реферат был слишком  блестящим, поэтому нельзя было оба реферата оценить одинаково. Но Юлю это уже не интересовало. Её приняли! Ей улыбнулась удача! Прощай старая неинтересная работа! Впереди совершенно другая жизнь! 


                Часть 3

                Проза и поэзия жизни

                1
           Начало новой жизни ознаменовалось для Юли сменой имени. Теперь все звали её не Юлечкой и даже не Юлей, а Юлией Петровной. С одной стороны, такое обращение звучало уважительно, но с другой стороны - в нём не чувствовалось ни прежней доброжелательности, ни теплоты. Лишь отстранённость и холодок. В обществе преподавателей и аспирантов принято было обращаться друг к другу по имени и отчеству. И только в личных разговорах людей, считавших себя друзьями, допустимо было использовать просто имя.
          Главным лицом в окружении Юлии был её научный руководитель заведующий кафедрой профессор Виталий Павлович Львов - плотный розовощёкий импозантный мужчина, роста выше среднего, всегда одетый с иголочки, со светлыми голубыми глазами и блестящей лысиной. Лет ему было под шестьдесят. Обычно держался он с таким достоинством и важностью, что казался похожим на монумент самому себе.
          Виталий Павлович предложил Юлии тему для научной работы и дал предварительный список литературы, с которой необходимо было познакомиться. Цель была поставлена, и для её достижения Юлии давалась возможность самой распоряжаться своим временем. Свободное время! Какое счастье! Не надо каждый день утром бежать на работу и сидеть там от звонка до звонка, даже если ты неважно себя чувствуешь. Можно позволить себе сходить на интересную выставку, в музей или прогуляться по магазинам. И это в то время, когда основная масса людей занята работой и выставочные или торговые залы свободны от толпы. А можно пойти в парк на лыжную прогулку или в бассейн поплавать!
          Но Юлия не привыкла бездельничать. Очень скоро она поняла, что свободное время – это, конечно, хорошо, но надо двигаться вперёд. От неё ждут дела. У неё есть программа, и её следует выполнять! Она сделала небольшое открытие: наилучшим местом, где легко читалось и плодотворно думалось, была библиотека. Как аспирантка, она поспешила воспользоваться своим правом записаться в читальный зал для научных сотрудников в библиотеке имени Ленина. Ей нравилось приходить сюда пораньше в числе первых посетителей. Так можно было занять наиболее удобное и светлое место, чтобы затем погрузиться в работу. Постепенно зал заполнялся читателями, и часа через два свободных мест уже не оставалось.
          Юлия не была знакома с окружающими её людьми. Они все отличались друг от друга: мужчины и женщины, молодые и пожилые, красивые и не очень. Но всех их объединяло одно: стремление к познанию. Перед некоторыми из них лежала не одна книга, а целая груда, и человек весь день изучал эти тома, один за другим, что-то записывая в тетрадь. Юлия чувствовала внутреннее сходство с этими людьми, своё единство с ними. Ей любопытно было знать, что они читали. Она видела, что вон та пожилая женщина с большим перстнем на руке изучает труды по кибернетике, молодой парень в вельветовой куртке просматривает журналы по физике, а худощавая брюнетка с разноцветным шарфиком на шее погрузилась в чтение литературы по философии.
          Перед Юлией также частенько лежали несколько книг, которые она внимательно просматривала, задерживая взгляд на наиболее важных местах. В помещении стояла тишина, все читатели с увлечением занимались своим делом. Зелёные растения в больших горшках, расставленных в разных концах зала, придавали ему вид места отдыха, хотя люди здесь были заняты порой не самым лёгким трудом. Чтобы передохнуть, Юлия выходила в коридор, прохаживалась вдоль стендов с выставленной литературой, рассматривала экспонировавшиеся книги. Особое удовольствие ей доставляло посещение буфета в подвале библиотеки. Стакан кофе с пирожком быстро прогонял сонливость и восстанавливал работоспособность. Был у Юлии и другой способ борьбы с утомлением: смена тематики. Вместе с научной литературой она заказывала произведения поэтов Серебряного века, восполняя таким образом пробелы школьного образования.

                2
          В библиотеке можно было встретиться со знакомыми аспирантами, обменяться с ними приветствиями и новостями. Чаще других Юлия видела своего нового приятеля Жумабая, с которым она познакомилась на лекции по философии. Место рядом с ней оказалось свободно, и он его занял. Он обладал экзотической внешностью: круглое лицо с гладкой матовой кожей, толстые сочные губы, чуть приплюснутый нос, небольшие умные глаза и чёрные жёсткие волосы. Ясно было, что он человек с Востока. Познакомившись с ним поближе, Юлия узнала, что по национальности он  казах, но приехал в Москву с Севера, где прожил всю свою жизнь.
     -    Как же ты оказался на Севере? - спросила Юлия и получила откровенный ответ:   
     -    Мои дед и отец были басмачами, и поэтому всю нашу семью выслали из Казахстана. Я люблю Север. Там живут очень хорошие люди!
          Юлия плохо была знакома с историей движения басмачей, но она знала, что басмачами называют представителей партизанского движения местного населения Средней Азии, возникшего после революции 1917 года и направленного против Советской власти в защиту интересов национальной буржуазии. Поэтому её удивила искренность Жумабая и даже вызвала чувство уважения к нему. Жумабай поступил в целевую аспирантуру и по окончании её должен был поехать работать в Казахстан. Он и сам этого хотел.
     -    Я должен быть с моим народом! - говорил он, и в голосе его звучали нотки гордости. - Я не знаю казахского языка, но я его выучу. Почему вы, русские, так собою гордитесь? А ведь казахский народ более древний, и культура наша древнее! В Средней Азии есть города, которым  две с половиной тысячи лет. А город Мерв, например, возник ещё раньше! Известно, что первые поселения на его месте появились в конце второго тысячелетия до нашей эры.
          Юлии нравилось беседовать с Жумабаем. Он напоминал ей Ходжу Насреддина - фольклорного персонажа народов Востока, простака и философа, вольнодумца и хитреца, всегда готового посмеяться и посмешить. Но под внешней весёлостью у Жумабая чувствовалось вдумчивое отношение к жизни и скрывались воспоминания о пережитом. У него не было родных, любимая жена изменила ему, поэтому он уехал с Севера. У него было своеобразное отношение к любви:
     -    Вот, тебе нравится нос человека, - говорил он, - и ты будешь любить его, не зависимо от того, добрый он или злой, умный или глупый, любит тебя или нет.
     -    А что, внутреннее содержание значения не имеет? - спрашивала Юлия.
     -    Ну, если, например, у обладательницы красивого носа окажется в наличии и внутреннее содержание, то это ещё лучше, - весело улыбался  Жумабай.
          На Севере он, имея высшее образование, ради большой зарплаты работал на экскаваторе. Поэтому темой своей будущей диссертации он избрал исследование причин быстрого износа некоторых деталей строительных машин.
          В общежитии в одной комнате с ним жил русский аспирант. Жумабай удивлялся:
     -    Ты представляешь, он каждый день встаёт в шесть часов, делает зарядку, завтракает и садится за книги. Он работает по двенадцать часов в сутки! Нет! Я так не могу! Я понял, чем мы, люди с Востока, отличаемся от вас. Я не могу сидеть за книгами весь день, мне надо куда-нибудь сходить, что-нибудь  посмотреть. Поэтому он будет академиком, а я - нет! Но диссертацию я, конечно, сделаю. Проболтаться здесь три года и не защититься! Быть такого не может! - смеялся Жумабай, сверкая белизной крупных зубов. - Я люблю праздность! - уверял он.
    -    Между прочим, у Льва Толстого я читала, что, как сказано в Библии, праздность была условием блаженства первого человека в раю, - отвечала Юлия. - Когда же человек был изгнан из рая, любовь к праздности у него осталась. Но над человеком тяготеет проклятие, которое состоит не только в том, что он в поте лица своего должен добывать хлеб, но также и в том, что по своей нравственности он не может быть одновременно праздным и спокойным. Так что лучше быть спокойным и не праздным! Не помню, в каком романе Толстого я это прочла. Кажется в «Войне и мире».
    -    Я тоже обратил внимание на это его изречение и знаю точно, что это в «Войне и мире». Видишь ли, ты прочла множество книг Толстого. Конечно, тебе трудно вспомнить, в какой книге он это сказал. Я же прочёл у Толстого только одну книгу - «Войну и мир». Поэтому точно знаю, что эти его мысли - оттуда. 
          Юлия подозревала, что он скромничал и преуменьшал свои способности. Она знала, что иногда он исчезал из Москвы на некоторое время, так как ездил по разным строительным объектам для проведения исследовательской работы.

                3
          Вскоре Юлия начала осознавать, что свободного времени у неё вовсе не так много, как казалось ранее. У неё появилась общественная работа. Когда Виталий Павлович узнал, что Юлия умеет рисовать, он сделал её редактором кафедральной стенгазеты, которую необходимо было вывешивать по большим праздникам. Кроме того, ей приходилось заниматься оформлением стендов с разными выставочными материалами: образцами студенческих работ, портретами известных учёных, ранее работавших на кафедре, методическими брошюрами, статьями, рассказывавшими об истории института.
          Виталий Павлович стал вовлекать свою аспирантку в преподавательскую деятельность. Сначала он поручил ей провести практические занятия со студентами, вместо заболевшего преподавателя, пояснив при этом, что надо подготовить несколько числовых примеров по теме и рассмотреть их на доске. В качестве напутствия Виталий Павлович сказал, улыбаясь:
     -    Я понимаю, что в первый раз входя в аудиторию, вы ощутите то же, как если бы входили в клетку с тиграми. Но ничего! Постепенно вы привыкнете.
          И Юлия провела это занятие. Потом последовала ещё одна  замена, потом ещё.  На одном из таких занятий заведующий кафедрой пожелал присутствовать. У него было только одно замечание: надо говорить громче, так как в конце аудитории плохо слышно. В другой раз он предложил Юлии пойти вместе с ним на занятие к ассистенту Дёминой. По окончании занятия он попросил дать оценку услышанному. Юлии очень не хотелось высказываться, не хотелось обижать добросовестного человека своей критикой, возможно, несправедливой. Но промолчать означало бы признаться в отсутствии собственного мнения. Поэтому она осторожно сказала то, что на самом деле думала:
     -    Мне показалось, что занятие протекало несколько замедленно. Хотелось бы больше живости.
         Юлия не поняла, верно ли было её замечание, так как профессор на него ничего не ответил. Может быть, со студентами так и надо было себя вести?  Виталий Павлович посчитал, видимо, что обучение преподавательской работе для Юлии закончено, и с начала следующего семестра дал ей вести группу, причём за эту работу даже платили небольшие деньги.  Так что теперь ей предстояло на собственном опыте выяснять, справедливо ли было высказанное ею замечание.
         Со своей стороны, Юлия не чувствовала в себе уверенности. Ей казалось, что за несколько лет работы в проектных институтах она многое подзабыла. Её студенты должны будут сдавать экзамены своему лектору доценту Соловьёву. А какие у него будут требования? И Юлия решила прослушать курс его лекций, для чего она с его разрешения «села за парту» рядом со своими студентами, вернее, не рядом и не за парту, а за стол в последнем ряду.
          Доцент Соловьёв был молодым подтянутым мужчиной с голливудской улыбкой, правда, улыбался он только один раз за всё время лекции, когда входил в аудиторию и здоровался. Всё остальное время он оставался чрезвычайно строгим и всегда готовым призвать особо расшумевшихся слушателей к порядку. Слушали же его не очень внимательно. В последних рядах, которые были у Юлии перед глазами, студенты занимались своими делами и переговаривались. Казалось, что их совершенно не интересовал рассказ преподавателя. Поэтому в аудитории постоянно стоял гул. Юлия понимала, что лектор был не в состоянии овладеть вниманием всех слушателей и подменял эту свою несостоятельность усилением строгости и усложнением задач, которые он ставил перед студентами. Юлии же предстояло эти задачи потом объяснять им на практических занятиях. Иногда шум в аудитории становился таким сильным, что Юлия испытывала неудобство от своего присутствия. Она думала, что лектор чувствует неловкость от того, что Юлия является свидетельницей его неспособности заставить студентов себя слушать. Однако Соловьёв продолжал говорить, не обращая особого внимания на то, слушают его или нет, и полагая, видимо, что на грядущих экзаменах каждый получит по заслугам. Юлия же продолжала регулярно посещать его лекции, знакомясь не только с программой курса, но и с методикой подачи материала.
          На кафедре были два начальника: заведующий Виталий Павлович и парторг Вячеслав Иванович Колесов. Иногда вечерком, когда Юлия уже заканчивала подготовку к следующему дню, тщательно продумывая, что ей надо будет сделать, раздавался телефонный звонок, и хрипловатый голос Вячеслава Ивановича сообщал ей, что завтра в определённое время ей надлежит приехать, например, на Ленинский проспект, чтобы принять участие во встрече какого-нибудь высокого гостя из дружественной страны, прибывающего в Москву для переговоров. И Юлия на другой день, вместо библиотеки, ехала на Ленинский проспект, отыскивала там в указанном месте Вячеслава Ивановича, который отмечал её в своём списке, и в толпе собравшихся вдоль дороги людей приветственно махала проезжавшим автомобилям. Отказываться от таких поручений она не могла. Она не была членом партии, но ей предстояло время от времени проходить аттестацию, и парторг кафедры должен был дать ей характеристику. Так что направляющую и организующую роль партии Юлия чувствовала всегда.

                4
        С течением времени Юлия ближе узнавала людей, которые составляли коллектив кафедры. Невольно она сравнивала их с прежними своими коллегами. Сравнение было не в их пользу. Все эти люди казались ей довольно высокомерными и скрытными. Она не чувствовала в них дружелюбия по отношению к себе. Если ей приходилось обратиться к кому-нибудь с вопросом, то ответ она получала, но отвечающему всегда хотелось подчеркнуть своё превосходство над спрашивающим. Поэтому Юлия предпочитала докапываться до всего непонятного самостоятельно. Если раньше она целые дни проводила в обществе своих коллег, то теперь встречи с членами кафедры были или случайными, или при выполнении общественных работ, или на редких заседаниях кафедры.
          Как-то Юлии было поручено руководить группой студентов на субботнике. Другую группу привёл доцент Петрушенков, худой высокий человек с неискренней улыбкой. Надо было убрать территорию на стройплощадке от мусора. Юлия надела рукавицы и принялась за работу вместе с ребятами. Каково же было её удивление, когда она увидела, что Петрушенков стоит неподвижно, расставив длинные ноги и заложив руки за спину, и наблюдает за работающими студентами, подобно надсмотрщику. Он напоминал Юлии фашистов, как их изображали в кинофильмах и на картинах. «Может быть, руководитель так и должен себя вести?» - думала Юлия. Она вспомнила, что Петрушенков был членом партии и даже занимал в ней какой-то пост. «Вероятно, поэтому он боится уронить своё достоинство», - рассуждала Юлия. Так или иначе, но зрелище вызывало у неё настолько неприязненное чувство, что она не стала брать пример  с Петрушенкова и продолжала работать рядом со своими студентами.
          В другой раз на субботник отправили только членов кафедры и аспирантов. Нужно было счищать грязь с дверей объекта, который готовился к сдаче. Рядом с Юлией оказалась доцент Уварова. Она возмущалась:
     -    Я что - дура работать?
 Юлии показалось странным, как человек, которому надлежит воспитывать молодых людей, позволяет себе такие высказывания.
          Обычно студенты безропотно выполняли работу на субботниках, считая этот труд неизбежной повинностью. Правда, иногда всё сводилось к бессмысленной трате времени, так как или вовремя не был подготовлен фронт работ, или не хватало нужных инструментов. И только однажды среди студентов оказалось несколько смелых и вдумчивых молодых людей, которые недовольно задали Юлии вопрос:
     -    Почему мы бесплатно должны выполнять эту работу? Ведь за неё кто-то получает деньги!
     -    Таков приказ ректора института, в котором вы учитесь, - пришлось ответить Юлии.
          Заседания кафедры случались ежемесячно. Юлии они казались спектаклями. Отличие от театральных спектаклей состояло в том, что в театр Юлия шла с удовольствием, а на заседание кафедры с тревогой и ожиданием какой-нибудь неприятности. Обычно она приходила заранее, так как очень не любила опаздывать куда бы то ни было. Она занимала место где-нибудь в центре зала и наблюдала за разворачивающимся действием. Два-три аспиранта заканчивали прикреплять к стенам листы ватмана, покрытые чертежами и формулами. Это означало, что готовился научный доклад. В аудиторию входили аспиранты и рассаживались неподалёку от Юлии. Доценты с выражением глубокого самоуважения на лицах занимали места впереди, оставляя свободным первый ряд для профессоров. Некоторые из мужчин обходили своих коллег, чтобы поздороваться с ними за руку и продемонстрировать особую важность своей персоны. Доцент Орлова садилась в окружении  аспирантов и использовала время для их консультации. Ассистент Петров раскрывал свою папку и погружался в работу. Наконец, появлялись наиболее значимые для кафедры люди, обычно с некоторым опозданием. Важно вплывал профессор Стволов. За ним, как оруженосец, шёл один из его аспирантов и нёс его увесистый портфель. Стволову было уже под семьдесят. Он имел грузную фигуру и несколько задыхался при ходьбе. Все аспиранты на кафедре, занимавшиеся вопросами динамики, были его учениками. Другой ведущий профессор Пшеницын, имевший множество трудов, изданных за рубежом,  наоборот, казался спортивным, не смотря на такой же солидный возраст. Про него говорили, что он любил на банкетах петь под гитару не вполне приличные песни и что этот факт послужил причиной, по которой  партком отказался дать ему положительную характеристику, когда рассматривался вопрос о выдвижении его кандидатуры в Академию наук. Юлии нравился молодой профессор Свирелин. Он не обладал красивой внешностью. Имея низкий рост, он был похож на два мяча вместе: один большой мяч - его тело, другой, волейбольный, - круглая голова с пухлыми щеками. Зато он не окружал себя завесой недоступности и всегда готов был помочь тем, кто в его помощи нуждался, будь то аспирант или студент.

                5
          Часто кафедральный спектакль состоял из двух действий. В первом действии  обсуждались текущие дела. Каждый преподаватель вставал и отчитывался в проделанной работе, то есть сообщал, сколько студентов у него не сдали домашние задания. Как правило, это были те, кто вообще не посещали занятия. Потом ближе к экзаменам толпы отставших обрушивались на преподавателя, желая получить зачёт при отсутствии знаний. Изменить такой порядок не представлялось возможным, так как у преподавателя не было способа, с помощью которого он мог бы принудить студентов вовремя выполнять работы. Повысить качество преподавания? Профессор Свирелин, лучший лектор кафедры, пользующийся большой любовью учащейся молодёжи, был убеждён, что только десять процентов от полного количества прогульщиков можно вернуть в аудиторию, повышая качество лекций. Ответственность же за плохую успеваемость студентов в какой-то степени молчаливо возлагалась на преподавателей. Поэтому, чтобы улучшить свои показатели и не выглядеть неприлично на общем фоне, некоторые преподаватели вынуждены были занижать требования к  обучающимся.
          Довольно скучно Юлии было слушать обсуждение методики преподавания различных разделов предмета. По её мнению, что, поскольку содержание предмета оставалось неизменным, то проблема, как его донести до слушателя, являлась индивидуальной творческой задачей каждого педагога. Обсуждение же сводилось к тому, что из программы то выбрасывался тот или иной раздел, то вновь вводился, причём и в том и в другом случае находились веские обоснования.
          Второе действие посвящалось слушанию научных докладов. Юлии очень трудно было вникнуть в детали таких сообщений, так как их проблематика обычно была слишком далека от того, чем занималась она сама. Не разбираясь в содержании доклада, Юлия обычно следила за внешней стороной происходящего. Вскоре она стала понимать, что и другие слушатели находились в таком же положении, как и она. Задаваемые вопросы относились обычно к постановке задачи и использованию результатов исследования, а не к его сути. Действительно глубоко могли разобраться в докладе только ведущие профессора и оппонент, который заранее познакомился с работой. Тем не менее, Юлия послушно следовала указаниям Виталия Павловича. Он настоятельно рекомендовал ей обязательно слушать научные доклады.
          Ежегодно в институте проходили научные конференции. На одной из них выступила с докладом и Юлия. Она рассказала о промежуточных результатах своего исследования и уверенно ответила на вопросы. Затем к ней подошёл Свирелин и протянул ей лист бумаги с аккуратно записанными замечаниями и рекомендациями.  Юлия была очень ему благодарна: его советы могли помочь ей в дальнейшей работе.
          После того, как Юлия закончила разговор со Свирелиным, рядом с ней оказался высокий молодой человек со светлой шевелюрой. Дружелюбно улыбаясь, он вопросительно смотрел на Юлию. Через мгновение она поняла, что это её бывший однокурсник. Она даже помнила, что он почему-то не был допущен к защите дипломного проекта вместе со всеми.
     -    Поздравляю с успешным докладом! - сказал Борис. Юлия вспомнила его имя. - А я тоже учусь в аспирантуре, только на другой кафедре. Через полгода заканчиваю. Рад тебя здесь встретить! Меня всегда восхищали твои способности. Ты же была отличница! Молодец! А у меня не получалось. Ты как, не против, если мы с тобой встретимся сегодня вечерком, сходим куда-нибудь вместе, поговорим?
Юлия согласилась.
          Вечером они гуляли по территории Лужников, и Борис рассказывал о себе. Он не был москвичом, приехал из Владивостока. Тогда, много лет назад, он не смог выйти на защиту дипломной работы, так как у него умер отец и он вынужден был вернуться домой. Но через год он защитился. Обучаясь в аспирантуре, он проживал в общежитии далеко на окраине Москвы. С телефоном там были какие-то проблемы. Поэтому договорились, что он будет присылать Юлии письма. Почта работала хорошо, письма в Москве приходили к получателю на другой день после отправления. Через неделю Юлия получила первое письмо с приглашением в театр. Билеты Борис уже купил.
          Начались регулярные встречи. Обычно Юлия получала от Бориса конверт с очередным приглашением в театр. Ей нравилось ходить с ним на спектакли, нравился сам Борис, его ум и цвет его волос. После спектакля  они  вместе входили в метро и расставались. Борис не провожал Юлию домой, потому что жили они в разных концах Москвы  и он не успел бы добраться до общежития прежде, чем общественный транспорт прекратил бы движение.
          Казалось, что всё в их отношениях было замечательно. Но однажды случилось следующее. В очередном письме Борис прислал не приглашение в театр, а предложение отправиться вместе за город на лыжную прогулку. Стояла довольно суровая зима. Юлия, хоть и любила кататься на лыжах и мороза не боялась, но в данной ситуации испугалась. Провести целый день на морозе в лесу, посинеть от холода, возможно, выглядеть не очень привлекательно и разонравиться своему поклоннику! Такой перспективы ей не хотелось. Поэтому она отказалась от этой поездки. Ответное письмо повергло её в глубокий шок.
          «Нет, ты не женщина! - писал Борис. - Ты  отказываешься остаться со мной наедине! Мы не будем с тобой больше встречаться! У меня заканчивается срок обучения в аспирантуре, и скоро мне негде будет жить. Я хочу найти себе жену - москвичку. Прощай!»
          У Юлии не оставалось выбора. На такое письмо можно было ответить только симметрично: « А ты - не мужчина!» Короткий роман прекратился глупо и непоправимо.
          Прошло несколько месяцев. Как-то, просматривая научные журналы, Юлия наткнулась на статью Бориса. Под ней указывалось место жительства автора: Апрелевка. Юлия знала, что это пригород Москвы. Ещё через некоторое время Юлия случайно встретила на улице Бориса, ведшего под руку довольно простоватую беременную женщину. Юлия отвернулась.  Судьба Бориса её больше не интересовала. У неё начался новый роман.

                6
          С Климом Юлия познакомилась в музее. Иногда после работы в библиотеке она отправлялась в Музей изобразительных искусств, расположенный неподалёку, на какую-нибудь выставку картин. На этот раз, посетив выставку, она решила посмотреть полотна своих любимых художником – французских импрессионистов. Юлия стояла перед картиной Ренуара «Девушки в чёрном» и вглядывалась в цвета тёмных платьев. Её восхищало умение художника изобразить чёрный цвет, используя только спектральные краски: тёмно-бардовый, тёмно-лиловый, тёмно-синий.
     -    Великий мастер! - услышала она мужской голос рядом с собой. - А ведь родился шестым ребёнком в  семье бедного портного и сумел достигнуть таких высот!
          Повернув голову, Юлия увидела невысокого коренастого интеллигентного человека с сединой в волосах. Похоже было, что ему хотелось продолжить разговор, поэтому Юлия ответила:
     -    Наверное, во Франции это сделать проще, чем у нас.
     -    Думаю, что дело не в этом, - возразил незнакомец. - Просто, великий талант - он и во Франции великий талант, как принято говорить. А ведь начинал с росписи фарфора, чтобы помочь семье. Ну, и когда понял, что у него это хорошо получается, поступил в школу живописи и стал посещать мастерскую Шарля Глейра. Сам Глейр был представителем академизма, но в его мастерской Ренуар познакомился с Моне и Сислеем.
          Уже вместе они перешли к портрету актрисы Жанны Самари и полюбовались  розовыми, зелёными, жемчужными красками художника.
     -    Видите, в этот период творчества Ренуар считал, что форму надо лепить мазками, а не очерчивать её контуром. Поэтому картина наполнена воздухом и светом. А эти глаза совершенно живые! - продолжал рассказывать Юлин собеседник.
     -    Между прочим, в Русском музее в Ленинграде я видела портрет этой актрисы во весь рост, но мне больше нравится эта картина, - высказала своё мнение Юлия.
     -    Мне тоже, - согласился незнакомец. - А знаете ли вы, кому мы обязаны тем, что имеем возможность наслаждаться этими работами?
     -    Кому же?
     -    Щукину Сергею! Он был купцом и коллекционером. А главное, он обладал отличным вкусом и поразительной интуицией. Ведь он первым в России начал собирать картины импрессионистов и сумел выбрать настоящие шедевры! А Пикассо и Матисс жили на его деньги. Он говорил, что, если картина при первом взгляде  на неё производит психологический шок, то её надо покупать. Мне приходилось бывать в Париже, и я ходил там по музеям. Картины импрессионистов, висящие у нас, мне нравятся больше! Между прочим, его особняк находится недалеко отсюда - в Большом Знаменском переулке. В прошлом он принадлежал князьям Трубецким. В нём бывали многие знаменитые деятели искусства: Суриков, Дягилев, Рахманинов, Шаляпин и другие. Хотите, я могу вам его показать?
         Это предложение было похоже на желание продолжить знакомство, и Юлия согласилась прогуляться в Большой Знаменский переулок, но как-нибудь в другой раз. Незнакомец представился и рассказал о себе. Он окончил авиационный институт и работал на предприятии, производящем двигатели для самолётов. Но работу эту он не считал своим призванием. Ему с детства хотелось быть журналистом. Он родился и вырос в Лопасне – подмосковном посёлке, который позже превратился в город Чехов. Возможно, на его выбор литературной деятельности как наиболее предпочтительной повлияла близость к Лопасне музея Мелихово – бывшей усадьбы писателя А.П.Чехова. С детства он посещал литературный кружок, из которого впоследствии вышли известные писатели. Позже он увлёкся краеведением и публиковал статьи на эту тему. А недавно из печати вышла написанная им книга о городе Чехове и его окрестностях. В конце концов, Клима приняли в Союз журналистов, и он очень этим гордился.

                7
          Юлия дала Климу свой телефон, и он позвонил ей через несколько дней. Встретились на Арбате, и Клим повёл Юлию в Дом журналистов, куда у него был свободный доступ и куда он мог также провести свою спутницу. Там демонстрировался французский фильм, который пока ещё не вышел на экраны Москвы. Главную роль в фильме играл Пьер Ришар.
          Клим оказался очень любознательным человеком. Он считал для себя необходимым посещать все новые выставки изобразительного искусства, смотреть все фильмы, впервые выходящие на экран, бывать на нашумевших театральных спектаклях. Всюду он брал с собой Юлию. Проблем с покупкой билетов не возникало: надо было только подойти к администратору и показать ему удостоверение журналиста, два билета выдавались с брони. Очень удобно! Особенно, если учесть, что Клим всегда спешил.
           Своеобразно, например, он вёл себя на выставках картин: войдя в очередной зал, Клим проходил в его центр, осматривал и отмечал для себя наиболее любопытные экспонаты. Затем подводил к ним Юлию. Обычно это были картины художников, уже известных Климу по предыдущим выставкам, следить за творческим развитием которых ему доставляло удовольствие. Юлии всегда было очень интересно слушать его объяснения.
          Климу же было интересно показывать свою приятельницу друзьям. Так, как-то поздно вечером Юлия оказалась в гостях у супружеской пары. Они вчетвером сидели на тесной кухне в хрущёвке и пили коньяк. Юлия не могла пить крепкие напитки, поэтому она только символически подносила к губам серебряную стопочку. Стопочка же ей очень нравилась. Говорил, в основном, Клим - об общих знакомых, о жизни, похвалил Юлию за её способности к рисованию. К тому времени он уже бывал у Юлии дома и видел её работы, развешанные на стенах квартиры.
          В другой раз они вместе поехали в город Чехов, чтобы посетить родные места Клима и навестить его друга детства Фёдора. Выйдя из поезда, долго шли вдоль цепи прудов, созданных на притоке реки Лопасни, перешли по мосту эту реку и вошли в старый парк с каскадными прудами и с раскидистыми вётлами на их берегах. Всюду царило запустение, но пейзажи были очень красивые.
     -    Мы находимся в усадьбе, которая имеет отношение к великому Пушкину, - рассказывал Клим с удовольствием, пока они шли по парку. - Называется она Лопасня - Зачатьевское. Откуда такое необычное название? Оно связано с местной церковью. Мы скоро её увидим. Церковь эта была построена в конце семнадцатого века и освящена в честь праздника Зачатия Святой Анны. На протяжении нескольких столетий усадьба принадлежала роду Васильчиковых. Самый известный представитель этого рода - Александр Семёнович Васильчиков, который в конце восемнадцатого века был фаворитом Екатерины Великой. К этому же периоду относится постройка дворца, к которому мы с тобой направляемся. Вон, его уже видно!
          В самом деле, через минуту они подошли к старому дому, требовавшему серьёзного ремонта. Дом имел один этаж, построенный на высоком полуподвале, и казался величественным благодаря своей архитектуре. Фасады украшали пилястры сложной формы, окна имели изящное обрамление.
     -    Этот архитектурный стиль - екатерининское барокко, - пояснил Клим и продолжал: - Как ты, я думаю, помнишь, жена Пушкина Наталья Николаевна после его смерти вышла замуж за генерала Ланского. А он состоял в дальнем родстве с Васильчиковыми. Из рода Ланских была и жена сына поэта Александра Александровича. Она выросла в этом доме. Сюда приезжали погостить потомки Пушкина. И здесь Александр Александрович хранил дневник и библиотеку отца. Ящик с этими документами, а также с рукописью «Истории Петра» был найден в 1917 году. Вот какая сложная и интересная связь между этим домом и Пушкиным!
          Обойдя вокруг дома, Клим и Юлия приблизились к церкви. Она представляла собою кирпичный пятиглавый храм с колокольней. Церковь была действующей. Видимо, поэтому она оказалась в лучшем состоянии, чем дом. Около храма виднелось кладбище.
    -     Там есть могилы потомков Пушкина, - сообщил Клим. Однако осматривать кладбище не стали, так как надо было спешить на встречу с Фёдором.
          В квартире, куда они пришли, Юлию поразило обилие книг. Вдоль одной из стен большой прихожей стояли книжные полки, и книги были размещены на них от пола до потолка. Клим объяснил, что Фёдор работает в редакции одной местной газеты. Хозяйки дома не оказалось, поэтому застолья не получилось, и встреча не затянулась.
          Посещение родных мест и друга детства настроили Клима на сентиментальный лад. Обычно Юлия предпочитала не задавать своим знакомым вопросы, касающиеся их личной жизни. Она полагала, что, если человек захочет, он сам расскажет. А если такого желания у него нет, то из ответа его правды всё равно не узнать. И вот теперь Клим начал приоткрывать ей потаённое. Он рассказал о своей первой любви:
     -    Зовут её Жанна. У неё были две косички с большими бантами. Мы учились в одном классе и вместе возвращались из школы домой, взявшись за руки. А потом любовь как-то сошла на нет. Но дружба сохранилась. После школы она вышла замуж. Я женился, потом развёлся. Она тоже. Она мне и сейчас иногда звонит и рассказывает о своих личных делах. Она кандидат наук, заведует лабораторией в каком-то химическом институте.
    -    Как понять: есть любовь или нет? - продолжал Клим. - Мы с женой прожили вместе двадцать лет, вырастили сына. В этом году он заканчивает школу. И всё равно разошлись! Была ли у нас любовь? А вот Фёдор прекрасно живёт со своей подругой  уже много лет, хотя они до сих пор не расписались. У них - любовь!
         Юлия не прерывала рассказа, но про себя думала, улавливая грустные нотки в  голосе рассказчика, что он, похоже, и до сих пор любит свою жену.

                8
          Чтобы выйти на защиту диссертации, необходимо было иметь опубликованные научные труды. Особых проблем с первой публикацией у Юлии не возникло. Научное направление задал Виталий Павлович. Пользуясь его указаниями, Юлия выполнила необходимые вычисления, построила графики и написала текст статьи. Таким образом, у работы было два автора. Вторую статью Юлия сделала совершенно самостоятельно. Ей было неловко обращаться к шефу с просьбой, чтобы он помог ей опубликовать работу. Она решила послать статью в редакцию напрямую и посмотреть, что из этого получится.
           А получилось следующее. Через пару недель Виталий Павлович устроил ей выговор: как она посмела, не уведомив его, послать свою статью в журнал, членом редакции которого он являлся.
    -     Вы не должны больше посылать свои статьи в этот журнал! - Раздражённо говорил он. - Я не знаю, будут ли они публиковать вашу работу.
          Истинная причина возмущения шефа так и осталась Юлии неизвестной. Прошло ещё некоторое время, и Виталий Павлович сообщил, что редакция предлагает Юлии выполнить расчёты по её методике для одной проектной организации. Юлия с радостью согласилась. В результате, её работу опубликовали.
          Третью статью Юлия послала опять-таки совершенно самостоятельно в другой научный журнал. Через месяц ей прислали рецензию от известного учёного с рядом серьёзных замечаний, изучив которые, Юлия поняла, что рецензент просто не разобрался в сути её работы, о чём она и написала в редакцию. В конце концов, после некоторых проволочек, статью напечатали.
          Срок окончания аспирантуры стремительно приближался. Конечно, можно было просто окончить обучение без предъявления в конце готовой диссертации и пообещать поработать над ней ещё некоторое время. Но для Юлии это было неприемлемо. Считалось, что, если аспирант не успевал вовремя сделать диссертацию, значит, не доработал его научный руководитель. Юлия же никак не хотела подводить Виталия Павловича, который не только направлял её исследовательскую работу, но и учил, как суметь так лавировать в океане житейской суеты, чтобы ненароком не наткнуться на какой-нибудь подводный риф.
     -     В вашем положении главное - не наживать себе врагов в институте! - говорил Виталий Павлович, имея в виду грядущую защиту. - И смотрите не попадите в сомнительную историю! Знаете, как в таких случаях говорят: «Не помню, то ли он украл, то ли у него украли, но в какой-то краже он точно был замешан!»
          Когда Юлия не пошла на банкет  в связи с юбилеем одного из преподавателей кафедры, Виталий Павлович сказал ей с укоризной:
    -     Вам нужно быть ближе к членам кафедры!
          Как-то шеф объявил, что в кассе выдают деньги за почасовую преподавательскую работу.
    -     Ни в коем случае не откладывайте получение денег на потом! Идите сейчас же, пока ведомости в кассе. Иначе потом вы этих денег не найдёте! – делился он своим печальным опытом.
          А однажды он долго разговаривал по телефону с представителем научного института, с которым шли переговоры о заключении договора на исследовательскую работу. Представитель обещал через два дня  приехать для подписания бумаг.
    -     Он не приедет! - с уверенностью сказал профессор. - Уж слишком он клялся, что не подведёт. Совершенно не было необходимости так меня уверять.
И, как выяснилось в дальнейшем, Виталий Павлович оказался прав, интуиция мудрого и опытного психолога его не подвела. Такие  высказывания руководителя западали глубоко в память его аспирантки.
          Она усердно работала. Нужно было напечатать работу, выверить, вписать формулы, выполнить рисунки. Кроме того, надо было подготовить два десятка плакатов размером в лист ватмана. Некоторые аспиранты нанимали людей для этой работы. Но Юлия предпочитала всё делать сама, и только печатать диссертацию начисто она отдала профессиональной машинистке.
          Наконец, состоялась предварительная защита на кафедре. Всё прошло благополучно, и Юлии рекомендовали подать диссертацию в Учёный Совет. В то же время ей сообщили, что она оставлена для работы на кафедре на должности научного сотрудника. Её поздравили с этой удачей. Такой ход событий явился для неё полной неожиданностью. Она иногда задумывалась, куда ей идти по окончании аспирантуры. Думала, что сумеет устроиться в какой-нибудь научный институт. И вот, за неё всё решили.
          Позже ей рассказали подробности того, как это событие случилось. Рассматривались три кандидатуры: Юлина и двух аспиранток. Вакантное место было одно. Сначала партбюро кафедры рекомендовало дочь парторга Колесова. Однако партком факультета отверг эту кандидатуру по причине семейственности. В конце концов, девушка эта не пострадала: её взяла к себе другая кафедра. Второй рассматривалась кандидатура дочери известного профессора, работавшего заведующим кафедрой в другом институте. Эта аспирантка отличалась большим ростом, громким голосом и развязными манерами. Чем-то она не угодила преподавательнице, члену партии Зубовой. При обсуждении её кандидатуры Зубова решительно высказалась так:
    -     Этот гренадёр в юбке станет членом кафедры только через мой труп!
          В результате, прошла кандидатура Юлии. Ну, а аспирантка-гренадёр всё-таки стала членом кафедры спустя полтора года, когда Зубова ушла на пенсию.

                9
          В жизни Юлии наступило затишье. Каждое утро она приходила на кафедру, где у неё появилось постоянное рабочее место, и занималась научной работой по договору. Когда её спрашивали, подала ли она диссертацию на защиту, она отвечала, что собирается её переработать. Она никак не могла решиться  подать работу в Учёный совет. Ей хотелось ещё раз внимательно всё перепроверить, кое-что улучшить, кое-что, может быть, перепечатать. Время шло, и у Юлии стали появляться мысли: а нужно ли, вообще, защищаться? Свой долг перед кафедрой и шефом она выполнила: диссертацию положила на стол вовремя. А защищаться или нет - это уж её личное дело! Зачем ей эта нервотрёпка?
          Но окружение не давало расслабиться. Как-то к ней на кафедру зашёл Жумабай. Рассказал о себе. Он уже подал диссертацию в Учёный совет.
    -     Скорей, скорей! - говорил он. - Надо спешить! Скорей бы защититься! Иначе в ближайшем будущем не с кем будет здороваться! Многие мои знакомые аспиранты уже защитились. А как только кто-нибудь защищается, то как бы окружает себя непрозрачным дымом, задирает вверх голову и перестаёт тебя замечать!
          Профессор Свирелин, услышав обычное объяснение Юлии, почему она не торопится защищаться, сказал ей:
    -     Помните, что вы же не Лев Толстой! Не нужно вам ничего переделывать! Вашу диссертацию будут читать не миллионы, а всего лишь два оппонента!
          Юлия набралась смелости, подала диссертацию на защиту и занялась распространением автореферата по разным организациям, чтобы оповестить учёных, работавших над теми же проблемами, о предстоящей защите. Надписывая на конвертах адреса институтов, она вспомнила и о том институте, в котором когда-то работала, будучи совсем неопытным инженером, и о Якове Борисовиче Берге, который когда-то пытался внушить ей не останавливаться в своей профессии, а постоянно двигаться вперёд к познанию нового. У неё появилось смутное желание увидеть этого человека, увидеть теперь, когда она добилась в жизни пусть и небольшого, но всё-таки успеха. Поэтому она решила отвезти ему свой автореферат и посмотреть на его реакцию. Конечно, Берг был рад. Разговаривали они не долго, но Юлии было достаточно увидеть его ласковые глаза, чтобы на миг почувствовать себя счастливой. Он поздравил Юлию с окончанием аспирантуры и пожелал ей успешной защиты.

                10
          Встречи с Климом продолжались. Юлия побывала у него в гостях и подивилась его домашней библиотеке. У него оказалось намного больше книг, чем она видела у его друга в Чехове. Полки с книгами тянулись вдоль всех стен жилой комнаты в однокомнатной квартире. Как она поняла, книги были предметом увлечения и гордости Клима. И он с энтузиазмом рассказывал Юлии о современной советской литературе и направлениях внутри неё. Чувствуя заинтересованность гостьи, он сказал:
    -     Между прочим, я в прошлом, когда жил ещё в Чехове, вёл литературный кружок. Ко мне на занятия приходили начинающие поэты и писатели.
    -     Замечательно! – продолжила разговор Юлия. – Я всегда рада узнать что-нибудь новое для себя у осведомлённых людей. С писателями – деревенщиками я более или менее знакома. А вот из современных поэтов знаю только  самых знаменитых, таких, как, например, Вознесенский или Рождественский. Ты не мог бы перечислить для меня имена менее известных поэтов, стихи которых интересно было бы почитать.
    -     С удовольствием, - сказал Клим и начал перечислять: - Сергей Островой, Григорий Поженян, Лев Ошанин, Сергей Викулов, Эдуард Асадов, Егор Исаев, Виктор Боков,…
    -     Нет, я не смогу запомнить, - прервала его собеседница. – Запиши мне их, пожалуйста.
          В списке Клима оказались два десятка имён.
    -     Если ты хочешь заняться изучением их творчества, то на первое время тебе хватит, - улыбнулся он.
          Эрудиция Клима вызывала у Юлии уважение,  но вместе с тем и горечь: стало казаться, что этот человек, прожив большую часть жизни, так и не сумел найти себя. Чувствовалось, что и сам он это осознавал.
    -     В жизни нельзя разбрасываться! – говорил он с тоской в глазах. – Надо выбрать что-то одно и к этому стремиться! Только так можно достичь каких-либо высот.
          Постепенно у Юлии складывалось представление о Климе, как о неудачнике. В характере мужчины должен быть стержень. По мнению Юлии, у Клима такого стержня не было.
          Работал он старшим инженером. Когда-то ему предлагали возглавить отдел. Но в тот период он был увлечён своим стремлением в журналистику и не захотел брать на себя лишнюю ответственность. Позже он начал сожалеть о своём отказе, но ничего нельзя уже было исправить. С журналистикой тоже не складывалось. Он познакомился со знаменитым художником N и даже был приглашён путешествовать в его обществе на теплоходе по Волге. Художник N предпринял эту поездку с целью посещения приволжских деревень. Он собирал коллекцию старинных предметов утвари и икон  и попутно делал этюды. Клим же хотел написать книгу об этой знаменитости и мечтал стать её личным биографом. Но у него появился конкурент – другой журналист, который оказался более удачливым и оттеснил Клима  от N на задний план.
          Иногда Юлия видела, как её спутник доставал какие-то таблетки и глотал их. Часто он покидал её во время свидания, чтобы зайти в телефонную будку и кому-то позвонить. Юлии такое его поведение казалось странным. Наконец, он объяснил, что таблетки эти от повышенного давления и что звонит он матери, которая живёт одна в своей квартире далеко от сына и тоже больна гипертонией. Поэтому он вынужден постоянно беспокоиться о её состоянии. В общем, проза жизни начала заслонять романтику свиданий. Прежнее восхищение другом перешло в жалость, беспокойство и сочувствие к нему.
          А однажды случилось следующее. Клим пригласил Юлию на выставку московских художников. Встретились у Дома художника на Кузнецком мосту. Поздоровавшись, Клим объявил, что вернётся через минуту, и исчез. Вскоре он появился в сопровождении дамы и представил её:
    -     Жанна. Она тоже хочет посмотреть выставку.
          Разделись в гардеробной и прошли в выставочный зал. Юлия устремилась вперёд, оторвавшись от своих спутников. Возмущению её не было предела. «Пусть смотрят сами! Я и одна могу погулять по выставке!» - думала она, быстро двигаясь вперёд, осматривая картины.  Через некоторое время её догнала Жанна и пошла рядом. «А может быть, она находится в таком же глупом положении, как и я? Вполне возможно, что Клим и её не предупредил о моём появлении», - рассуждала Юлия. Возмущение её улеглось. Они шли вместе, обмениваясь редкими репликами по поводу увиденного. Клим находился где-то сзади. В конце концов, он присоединился к дамам. Никто не захотел прояснять ситуацию.
          После осмотра выставки Клим предложил отправиться в Дом литератора и посидеть там в кафе. Оказалось, что Жанна приехала на своей машине, и она вызвалась всех отвезти. Во время поездки и сидя за столиком в кафе, Юлия рассматривала новую знакомую. Это была красивая миниатюрная женщина, одетая со вкусом и выглядящая гораздо моложе своего возраста. Почему-то Юлии казалось, что Жанна больше подходит Климу, чем она сама. После кафе Юлия объявила, что торопится домой, и её подвезли к метро, где она и рассталась со своими спутниками.
          Когда Клим позвонил ей в следующий раз, она твёрдо сказала ему, что не хочет продолжать с ним встречаться и чтобы он больше ей не звонил. «Пусть Жанна переживает из-за его неудач и плохого самочувствия! – решила она. – Надолго ли её хватит?»
          Минул месяц. Юлия пошла на выставку живописи в залах Академии художеств. Её сопровождал новый поклонник. Она нисколько не удивилась, когда встретила там Клима с Жанной. Дружелюбно поприветствовали друг друга. Больше Юлия их не видела.

                11
          Жумабай защитился раньше, чем Юлия. Перед отъездом из Москвы он зашёл к Юлии попрощаться. В их отношениях давно уже были расставлены все точки над «и». Юлии многое нравилось в Жумабае: его разумность, лёгкий, весёлый характер, любовь к спорту и даже его экзотическая внешность. Но как-то у них зашёл разговор о будущем. Жумабай сказал с иронической улыбкой:
    -     Если я когда-нибудь женюсь, то такие вопросы, как, куда поставить шкаф или диван, пусть решает моя жена, а куда поехать отдыхать - буду решать я сам! А если у меня появится ребёнок, то я его буду воспитывать совсем не так, как воспитываете своих детей вы, москвичи. Вы трясётесь над своими малышами и балуете их. В результате, они часто болеют и вырастают слабыми и изнеженными. Я же найду в казахском ауле многодетную семью и отдам им своего ребёнка, когда он будет ещё маленьким. В большой семье родителям некогда особо нянчиться с детьми. Малыши предоставлены самим себе, они могут и в грязи повозиться, и съесть что-нибудь не то. Зато у них вырабатывается иммунитет, они закаляются и вырастают здоровыми людьми. Кроме того, в такой семье мой ребёнок научится говорить на казахском языке.
         Услышав такие рассуждения, Юлия поняла тогда, что менталитет её друга совершенно не совместим с её собственным. Но она не желала совсем потерять связь с Жумабаем, ей хотелось знать, как сложится его судьба. Поэтому они договорились в дальнейшем время от времени обмениваться письмами.
          Вскоре состоялась защита Юлии. Всё прошло гладко, без каких-либо неприятных неожиданностей. Когда зачитывали пришедшие положительные отзывы, Юлию обрадовало и удивило, что один из них принадлежал Бергу. Обычно отзывы присылали люди, которые уже имели деловые связи с руководством кафедры или хотели их установить. За отзывом надо было обращаться со специальной просьбой. Берг же прислал отзыв по собственной инициативе. И это было особенно приятно. Но он не пришёл на банкет, который Юлия устроила в честь своей защиты, хотя она заблаговременно послала приглашение ему и его супруге. Она давно знала, что он женился на Агриппине.
          Устраивать такие банкеты было традицией на кафедре.  Конечно, у некоторых  аспирантов просто не было денег, чтобы оплатить банкет, и они отказывались его заказывать. Юлия же не хотела нарушать традицию. Кроме того, она воспринимала день своей защиты как великий праздник, который никогда больше не повторится. А чтобы видеть вокруг себя не только официальные, но также и симпатичные, открытые лица, она пригласила своих родных и подруг с их мужьями. С ролью тамады привычно и успешно справлялся профессор Свирелин.  Деньги ей дал отец.
          После защиты в жизни Юлии ничего не изменилось. Она продолжала каждый день приходить на кафедру и находиться в этой небольшой и довольно душной комнате в течение нескольких часов, работая над договором. Здесь часто бывали разные посетители. Являлись студенты, чтобы проконсультироваться у своих преподавателей. Было шумно и неспокойно. Нужно было прикладывать усилия, чтобы сосредоточиться на работе. Иногда кто-нибудь подходил к новому члену кафедры, чтобы просто поговорить, узнать новости. Дружелюбия по отношению к себе Юлия не чувствовала.
          Всеми уважаемый доцент Лев Юрьевич Прошин, пожилой мужчина с серым морщинистым лицом, металлическими зубами  и с сильно увеличивающими линзами в очках, насмешливо глядя на Юлию, громко восклицал:
    -     Женщинам на кафедре не место! Они здесь не нужны! Наша наука не для женщин! Женщинам вообще не следует заниматься наукой!
          Юлия терялась и отмалчивалась. Позже она поняла, в чём было дело: сын Прошина учился в аспирантуре, и любящий отец, видимо, был озабочен тем, чтобы устроить его на кафедру.
          Несколько иначе вела себя старшая преподавательница Анна Леонидовна Дырьева. Это была очень полная женщина с толстыми розовыми щеками, постоянно жалующаяся на повышенное давление. Когда-то она с отличием окончила институт и затем аспирантуру. Но выйти на защиту диссертации ей не удалось. Говорила она очень быстро, часто невнятно, похихикивая. Рассказывала о себе, о прошлых событиях в институте. Как-то она сказала:
    -     Вам, Юлия Петровна, не стоит оставаться на кафедре. Здесь вы будете годами ждать повышения, а происходить ничего не будет. В Москве слишком большая конкуренция. А если вы уедете в какой-нибудь другой город, там очень скоро вы станете доцентом.
          Говорилось это в дружеской, доверительной манере, однако почему-то от этого разговора у Юлии остался неприятный осадок. Ей и в голову не приходило думать о доцентстве в её положении, тем более, покидать Москву.

                12
          Поскольку на договоре оставались неосвоенные деньги, Виталий Павлович решил подключить к работе ещё одного человека. Выбор его пал на доцента Фатыха Радековича Бальтова, которому он поручил проверить расчёты, выполненные Юлией. Юлия работу свою не закончила и сама своих расчётов ещё не проверяла. Наивно она полагала, что Фатых Радекович поможет ей в новом для неё деле.
          Однако у Бальтова были свои цели. Он делал докторскую диссертацию, и для него было важно воспользоваться удобным случаем, чтобы показать коллегам свою осведомлённость и превосходство. На ближайшем заседании кафедры он неожиданно выступил с обвинением Юлии в том, что она в своей работе допустила серьёзную ошибку, в результате которой получила недостоверный результат. Причём, по его мнению, она должна была почувствовать, что результат ошибочный. Юлия же впервые занималась таким расчётом и не могла ощутить недостоверность своего итога. В ответ она сумела только объяснить, что Бальтов проверял ещё не законченную работу.
          Поступок Бальтова она восприняла как коварство и недостойное поведение для порядочного человека. Она полагала, что ему надо было просто указать ей на её ошибку, а не позорить перед всей кафедрой. Возмущению её не было предела. Но высказать его она смогла только на другой день, когда утром пришла на работу и старшая лаборантка Роза поинтересовалась у неё, что произошло накануне.
          Роза была хозяйкой на кафедре. Так как в её обязанности входило в течение всего рабочего дня следить за порядком в комнате, отвечать на вопросы посетителей и на телефонные звонки, выполнять отдельные поручения, то она постоянно находилась в курсе всех событий и сплетен. Это была властная колоритная молодая женщина. Когда-то она мечтала стать актрисой. Но ничего не вышло. Будучи не способной к математическим наукам, она с трудом окончила вечернее отделение строительного института и затем выкинула из головы все знания, которые сумели-таки там осесть за годы учёбы, как ненужный хлам. Главным её увлечением было собирание сведений о жизни известных артистов, и этими сведениями она любила делиться с собеседниками. Видимо, она и себя воображала состоявшейся актрисой, так как обычно говорила громким пронзительным голосом и неистово раскрашивала своё лицо, покрывая кожу толстым слоем пудры. Розе постоянно не хватало денег. Часто она занимала их в долг и не спешила возвращать. Если же долг был не велик, то она о нём просто забывала.
          И вот эта женщина, как оказалось, обладала отзывчивым сердцем и чувством справедливости. Когда Фатых Радекович зашёл на кафедру, он встретил молчаливый бойкот не только со стороны Юлии, но и со стороны Розы и ещё одной женщины - Розиной помощницы. Все трое не желали ни здороваться с Бальтовым, ни разговаривать с ним. Бальтов явно почувствовал себя неуютно. Через полчаса он подошёл к Юлии с извинениями, признав, что вёл себя не правильно. Юлия понимала, что позорил он её публично, а извинялся наедине, и что его чёрное дело всё равно уже не исправить. Однако, тем не менее, её возмущение постепенно стало угасать. Она приняла его извинения, но недоверие к нему, конечно, осталось.
          Вскоре Юлию перевели на должность ассистента кафедры. Преподавательская деятельность стала основной её работой. Теперь она не только вела практические занятия со студентами, но и читала им лекции, то есть она была ответственна за весь процесс обучения молодых людей своему предмету. Кажется, впервые в жизни Юлия получала удовлетворение и большое удовольствие от своей работы.
          Особенно ей нравилось читать лекции. Она тщательно к ним готовилась, составляя подробный конспект. Но на лекциях конспектом не пользовалась, просто имела его при себе. Ей хотелось увлечь слушателей их будущей профессией.  Поэтому она разбавляла сухие математические выкладки рассказами о случаях обрушения зданий и об ошибках проектирования, послуживших причиной таких обрушений; о достижениях древних римлян в строительном деле; о преимуществах различных видов конструкций. Когда она видела, как в глазах её студентов загорается священный огонь интереса, как они внимательно следят за её речью, боясь что-нибудь пропустить, а потом задают вопросы, если что-то было не понято, её наполняла радость и даже гордость за себя. Она сравнивала свою работу с игрой артистов  и считала, что сравнение это было в её пользу: ей удавалось овладеть вниманием слушателей, рассказывая им серьёзные и сложные для понимания вещи, а не с помощью развлекательной программы. Она горячо любила своих студентов, этих молодых людей, устремлённых в будущее, и с удовольствием помогала им в освоении незнакомого материала.

                13
          Не всё в её работе было радужно и прекрасно. Всегда находились ребята, которые устремлялись в институт не за знаниями, а за дипломом. Были и такие, кто не мог посещать занятия из-за каких-то обстоятельств. Такие студенты появлялись в аудитории во время зачётной сессии и начинали с того, что пытались выдать чужую работу за свою. Они не понимали, что их мошенничество было легко распознать. В случае сомнения можно было задать пару самых простых вопросов, например, что скрывается под использованным в работе символом. Ответное молчание говорило само за себя.
          Вначале Юлия очень нервно реагировала на такие события. Она оскорблялась до глубины души. Да как они посмели её обманывать? Ведь это полное к ней неуважение! Гневно она выражала студентам своё отношение к их поступкам. Но потом она стала понимать, что взрослого человека нельзя перевоспитать путём морализирования. Она научилась сдерживать свои эмоции и без лишних слов просто отказывалась принимать чужую работу. Неприятное чувство она испытывала, когда ей приходилось отвергать какие-нибудь подношения: шоколадки или цветы, которыми явно пытались её задобрить. Но хуже всего было выслушивать мольбы кандидатов на отчисление. Юлия очень жалела этих молодых людей с неудачно складывающейся жизнью. Но она представляла себе, как по вине такого неуча в будущем может произойти обрушение какой-нибудь конструкции, погибнут люди, и в их смерти тогда будет виновата она, поставившая зачёт человеку при отсутствии у него знаний. Эта мысль заставляла её не откликаться на мольбы. Она готова была объяснять, помогать, тратить на студента своё время, много времени, лишь бы он усвоил хотя бы минимум нужных знаний. Но если человек не в состоянии учиться, то её вины в этом нет.
          На кафедре существовало правило: каждый преподаватель мог принимать зачёты только у своих студентов. Таким образом, ставился заслон двоечникам. Иногда  Юлии звонил по телефону кто-нибудь из коллег и просил обратить особое внимание на своего подопечного. Юлия не отказывала, однако принципам своим не изменяла.
          А однажды во время зачётной сессии она услышала по телефону густой баритон близкого друга и заместителя заведующего кафедрой профессора Георгия Дмитриевича Горностаева. Состоялся примечательный разговор:
    -     Юлия Петровна, у вас учится студент Бакридзе. Как его дела?
    -     Георгий Дмитриевич, он ни разу не был у меня на занятиях и никаких заданий не сдавал!
    -     Видите ли, я прекрасно знаю его брата, он занимался у меня и при этом очень хорошо. Я думаю, что и у этого парня всё будет в порядке. Мне хочется ему помочь. Вы не будете возражать, если я поставлю ему зачёт?
    -     Георгий Дмитриевич, как вы можете поставить ему зачёт, если он не появлялся в институте в течение всего семестра? А вдруг он умер?
          В ответ молчание. Явно замешательство. Наконец, баритон сказал:
    -     Ну, хорошо. Я попробую разобраться.
          И разобрался. По окончании экзаменационной сессии Юлия увидела в ведомости, что студент Бакридзе успешно сдал зачёт и экзамен профессору Горностаеву. Как ему это удалось, можно было только догадываться. В приватных беседах на кафедре поговаривали, что Горностаев берёт взятки. Но дальше разговоров дело не шло. То ли эти слухи не доходили до партийного руководства, то ли это руководство было занято более важными делами.
          Одно такое важное дело появилось по вине хозяйки кафедры Розы. Постоянно нуждаясь в деньгах, она занялась маленьким бизнесом. Как-то подойдя к её столу, Юлия заметила, что на коленях у неё лежит пачка каких-то листов и она читает их в перерывах  между печатанием на машинке.  Роза гордо сообщила, что она читает «Красное колесо» Солженицына, и предложила Юлии «Мастера и Маргариту» Булгакова - почитать и при желании приобрести. Юлия с удовольствием взяла стопку листов, на которых был отксерен знаменитый роман. Читала ночами и вернула через двое суток, как договаривались. Покупать не стала, так как ей не понравился внешний вид произведения и неразборчивая печать.
          Скандал разразился через две недели. Было созвано внеочередное заседание кафедры, на котором выступил представитель парткома института:
    -     До нас дошли сведения, - сказал он, - что на вашей кафедре люди занимаются распространением запрещённой литературы. Позор! Это незаконно и недопустимо! Поднимите, пожалуйста, руки, кто купил что-нибудь из этих изданий у Розы.
          Руки подняли очень многие.  Выступавший потребовал завтра же принести в партком всё, что было куплено. Зачем – он не объяснил. Далее необходимо было, чтобы несколько человек выступили с покаянными речами. И они вставали и послушно каялись в содеянном, и давали обещания, что ничего подобного более не случится. Ясно было, что люди лицемерили. Разве можно заставить образованного культурного человека отказаться от желания узнать то, что от него хотят скрыть? Но в данной ситуации люди вынуждены были вести себя так, как они вели, чтобы не потерять любимую работу.
          Роза на собрании не присутствовала. Накануне она уволилась по собственному желанию.
          Время от времени высокое начальство радовало коллектив нововведениями. Например, однажды было объявлено, что каждый член кафедры обязан ежемесячно представлять на рассмотрение заместителю заведующего кафедрой по учебной работе свой почасовой дневник, в котором отражалось бы, на какую деятельность потрачено время в течение всех рабочих дней. Преподаватели очень удивились, но вслух реагировать на глупость не стали. Надо, так надо! И все послушно сочинили дневники, из которых видно было, что рабочий день у них иногда длился не шесть часов, как положено, а девять и даже двенадцать. Постепенно энтузиазм у начальства угас, и о нововведении  как-то тихо позабыли.
          В другой раз ещё более высокое начальство придумало ввести в масштабе всего института опросные листы для студентов. Студенты должны были по пятибалльной системе оценить качества каждого своего преподавателя. Оценке подлежал не только профессионализм, но также внешность. Спрашивалось и об отражении в материале лекций последних постановлений партии и правительства, что применительно к математической дисциплине выглядело несколько странно. Юлии казалось, что в акции было нечто, унижающее достоинство преподавателя.
          После подведения итогов всем сообщили о результатах. Юлия получила средний балл - четыре с половиной. Это считалось высокой оценкой, так как многие её более опытные коллеги набрали всего по три балла. Ну, а пятёрку заработала молодая ассистентка, которая была чуть старше своих студентов и вела себя с ними, как подруга: разговаривала со всеми на «ты», звала их ласкательными именами, интересовалась личными делами.
          Результаты опроса были объявлены, однако выводы не обсуждались. Тогда зачем нужна была эта акция? Видимо, предполагалось, что выводы каждый преподаватель должен сделать сам.

                14
          Время стремительно двигалось вперёд, обращая в прошлое события, маленькие и значительные, радостные и неприятные. Одно из таких радостных событий - присвоение Юлии учёного звания доцента. Юлия продолжала заниматься научной работой наряду с преподавательской деятельностью. Это был период времени, когда начиналась компьютеризация страны. Преподаватели изучали языки программирования: Алгол, Фортран, Бейсик. Каждая научная или учебно-методическая работа приобретала особую ценность, если в ней рассматривался какой-нибудь пример расчёта и приводилась программа вычисления с помощью электронно-вычислительной техники. В институте функционировал Вычислительный  центр, который занимал несколько помещений. Чтобы решить числовую задачу, надо было программу набить на перфокарты и сдать колоду таких карт работникам Вычислительного центра. Результаты можно было получить только через неделю. Часто бывали сбои. Тогда решение задачи ещё более затягивалось. Ну, а если подходил срок сдачи студентами какого-нибудь расчётного задания, то работа Вычислительного центра могла быть просто заблокирована. Худо-бедно, прогресс шёл вперёд. Старые вычислительные машины заменялись новыми, более мощными, занимавшими меньше места. Перфокарты отменили. Теперь можно было сдать в центр задание и получить готовый результат через неделю. Всё-таки времени на вычисление уходило много.
          Через каждые четыре года преподаватели обязаны были проходить стажировку, план которой они разрабатывали сами. Так, Юлия уже познакомилась со строительными институтами в Ленинграде и Вильнюсе. А один из доцентов Воронов впервые в истории кафедры поехал стажироваться в Соединённые Штаты Америки. После возвращения он выступил с отчётным докладом, в котором выразил своё полное восхищение этой страной.
    -     Там студентка, - говорил он, - если у неё порвались колготки, подходит к специальному окошечку в институте и получает новые колготки совершенно бесплатно! Мне надо было выполнить один расчёт. Я сдал задание в вычислительный центр. Результат был готов через пять минут! Всё, что мы здесь делаем в науке, они там давно сделали! Я ходил среди их гигантских небоскрёбов и думал: а ведь они стоят и не падают без всех наших научных изысканий!
          Коллектив отреагировал на выступление доцента  растерянным молчанием. У Юлии слова Воронова вызвали  новое для неё, неприятное ощущение безнадёжного отставания. Приближались майские праздники, и Юлия готовилась повесить стенгазету. Она попросила Воронова написать заметку о своей стажировке. Тот согласился и написал подробную статью. Но парторг кафедры не разрешил помещать её в газету. То, что рассказал Воронов, обсуждению не подлежало. Так, если бросить камень в болото, то поверхность воды чуть шевельнётся на месте его падения и застынет неподвижно, как будто никакого камня и не было.
          Однако кое-какие изменения доценту Воронову удалось внести в учебный процесс. Как он сообщил по секрету, он сумел вывезти из Штатов нелегально программу, которая реализует универсальный метод расчёта разнообразных конструкций, заменяющий много других методов. Вскоре этой программе начали успешно обучать студентов.
          Как-то после лекции Юлия сидела в аудитории за рабочим столом и консультировала студентов. Приближалась зачётная сессия, поэтому желающих проконсультироваться было много. Каждый очередной студент садился рядом с преподавателем и раскрывал свой чертёж. Юлии не было необходимости проверять расчёты. Внимательно просматривая чертёж, она быстро находила ошибки. Шёл уже третий час, как она сидела, не отрываясь от работы. Шум в аудитории постепенно затихал по мере того, как  студенты её покидали.
          Когда очередной студент почему-то не развернул перед Юлией свой лист, она подняла голову. Рядом с ней сидел и смотрел на неё, широко улыбаясь, Владимир Нанин.
    -    Здравствуйте, Юлечка! Как поживаете? А я вот приехал по делам, проходил мимо и увидел вас, - заговорил он. - Вы прекрасно выглядите! Я вас уже давно жду! Даже успел купить цветы! - протянул он Юлии букет белых лилий. При этом Юлия обратила внимание на то, что обручального кольца на его руках не было. Она поднесла цветы к лицу и восхитилась:
    -     Как изумительно пахнут!
    -     Давайте, Юлечка, пойдём куда-нибудь в кафе, посидим, поговорим. Вы же, наверное, голодная? Ну, как? Согласны?
          Он говорил так, как будто они расстались только вчера. Не было этих нескольких лет, наполненных работой, разными событиями и знакомствами, надеждами и огорчениями.
    -     Конечно, согласна! – ответила Юлия с нежностью в голосе.