Юрга 1960

«На Томи, на реке от Москвы вдалеке,
  На крутые, взойдя берега,
Расцветает весной и суровой зимой
Лучший  город – родная Юрга».

Эта песня на слова Юргинского поэта (фамилии не знаю) с особым вдохновением и любовью звучала на концертах со сцены Дома культуры «Победа» в исполнении местных «звёзд». А в понедельник утром в комбинезонах, забрызганных раствором в цветных платочках, кокетливо повязанных, «звёзды» спешат на стройку. Там, в пустом ещё здании, опять звучат их задорные голоса и смех, словно в залесье, где они выросли. А здесь, в молодом относительно городе, который будто специально для них возник на привольных берегах широкой реки, они делают первые шаги своей взрослой жизни.

Но профессия штукатура – только со стороны – простая. Вчера они, уходя домой, остановились ещё раз посмотреть на «идеально ровные стены», над которыми целый день трудились. А утром «вся красота», вся их работа погублена, перечерчена – это значит, забракована мастером. – «Соскрести, и всё сначала!» Погрустив, девчата выполняют приказ, хотя им кажется, что они всё делали, как их учили. Пройдёт некоторое время, и они, шутя и смеясь, будут вспоминать свои беды. Качеству на 1 участке – особое внимание. Так вопреки всем трудностям и благодаря упорству – они постигают профессию: труд – основа и смысл их всей жизни!  Надеяться им не на кого: отцы погибли на войне, матери поизносились на тяжёлой работе; зато ни от кого они не зависят.


Мне тоже предлагали учиться на штукатура, но я знаю, что это слишком тонкое для меня дело, не смогу. Я записалась на курсы машиниста башенного крана. Теория, практика – и вот оно удивительное чувство собственной значимости: когда ты одним пальчиком тонну и даже две поднимаешь. И всем ты нужна: каменщикам, монтажникам, бетонщикам.

Хотя ответственней и трудней работы  для восемнадцатилетней девчонки не найти. Нужен опыт и сноровка, чтобы плавно, не раскачивая в воздухе, на большой высоте, доставить железобетонную плиту к месту назначения, потом точно до миллиметра водрузить. Не всегда легко это удаётся, смотря по обстоятельствам. Хорошо, если стропальщик опытный, погода нормальная.
А если ветер?  В сильный ветер вообще работать нельзя, а бригада простаивать не может. Тогда, … приходится рисковать. 

Зато бывают такие минуты, когда, забыв обо всем грубом и неприятном, смотришь вдаль – и душа начинает петь. «И жизнь хороша, и жить – хорошо!». Хочется петь и читать стихи. «Забота у нас такая, забота у нас простая – жила бы страна родная и нет других забот», – самозабвенно, до приятного холодка в груди поёшь, потому что песня хорошая, потому что свободна и беспечна.
Внизу бедлам, а там, далеко так свело и ровно расчерчены поля, широкой сверкающей лентой течёт Томь. По ажурному стальному мосту идёт поезд, пассажирский, потом товарный. Чего только не везут: уголь, лес, новые трактора, комбайны, автомобили. Смотришь и чему-то радуешься. Уверенность обретаешь: всё правильно, всё хорошо. Вот под мостом проплывает  пассажирский катер, и быстро удаляется  вниз по течению.

И опять охватывает неосознанное смятение, пронизывает непокой. Жаль – кран не самолёт, так бы и полетела куда-то. «Завтра же пойду в аэроклуб, буду парашютисткой!» – А внизу грохот и крик: «Вира! Вира!». – «Ладно, вира, так вира. Помалу, помалу, … пошла!»   
  В аэроклубе так и не была и даже на каток не пошла, просиживала в библиотеке  всё свободное время. Зато несколько раз «слава Богу» только во сне стремительно летела куда-то с краном. А Город «бурно» строится: новые цеха заводские, новые жилые кварталы, детские сады, школы. Высаживаются сразу большие  хвойные и лиственные деревья. Не зря же поётся в песне: «расцветает весной и суровой зимой лучший город Юрга».

Не знаю, как выглядит теперь, а тогда Юрга была самым чистым и уютным городом в Кузбассе. Две центральные Московская улица и Ленинградская – самые красивые, пройтись по их тротуарам и скверам – одно удовольствие. По обеим сторонам ровные ряды одинаковых по высоте молодых стройных берёзок, чередующихся с ёлочками. «60 – 80 годы – это был пик развития Юрги социалистической, период подлинного расцвета города…. Устойчивый рост был характерен не только для экономики – позитивные процессы наблюдались в сфере культуры» – вспоминают  сегодня старожилы.

Помнится, продовольственные магазины имели в своём ассортименте всё и – отличного качества: сыры, колбасы, рыбу. Промтовары были слабы, и однообразны, но отлично работали швейные ателье. Раздет и разут никто не ходил. В большом пятиэтажном здании внизу, со стороны улицы строительное управление, в актовом зале на нескольких столах макеты – «План-проект – строительства и благоустройства города Юрги». Точное название его не помню, но чудесный микро город до сих пор стоит перед глазами.

На остальных четырёх этажах – общежитие  строителей всех специальностей, идеально благоустроенное. В комнатах по два – три человека. Со мной жили две девушки, работавшие «посменно» на кирпичном заводе, поэтому в нашей комнате всегда было тихо. Они сильно уставали. Но иногда и к ним приходили подруги.
На каждом этаже красиво обставленный холл. Цветы, мягкая мебель в белых чехлах. Когда я уже не жила в общежитии, мне нравилось бывать там у девчат. По сегодняшним меркам им бы надо пить и курить. Однако ни в этой компании, ни в другой и ни в третьей таковых не было. Молодёжь, прибывшая из деревень, охотно занималась спортом, для парней и девчат были различные кружки. Многие участвовали в художественной самодеятельности, пели, танцевали.

У моих знакомых штукатуров всегда происходило что-нибудь весёлое необычное. Вспоминая происшествие, они перебивают друг друга и так заразительно смеются, что – толком не поняв в чём дело, ты вместе с ними хохочешь. Заводила – Светка. Она приехала из какой-то глухой деревни, но быстро освоила городской стиль жизни – внешность её неотразимо привлекательна. С парнями она ведёт себя жёстко, чуть заметит, что … просмеёт.

После каждой поездки  домой в деревню, она потешно артистично рассказывает, какое впечатление произвела на своих родных и соседей.–  « А я на него так посмотрела…, а на мне шапочка такая…,  чёрные в сеточку перчатки я не снимаю, чтобы не увидел, как мои руки потрескались от раствора». Мать гордится ею, «уж очень хочется ей хоть в щелочку посмотреть, как там, в городе живёт её дочка». Девчонки «покатываются» со смеху.

 Самоирония, умение принимать жизнь таковой, какая есть. Всё это похоже на  философию. Тогда в этом для меня ничего особенного не было. А теперь, вспоминая о том времени, очень сожалею, что не вела дневник, «хронику событий». Советское кино не идеализация, как говорят сейчас, а жалкая черно-белая интерпретация по сравнению с яркой настоящей жизнью тех удивительных лет. Заработав деньжат, я дальше двинулась, надо было продолжать образование. Но в Юргу ездила часто, и до сих пор по этому милому городу скучаю.

Однако,  как быстро стало всё меняться. И вот начальница отдела кадров, глядя на первую страницу моей трудовой книжки, разочарованно говорит: «Из рабочих … значит …». И смотрит на меня, будто со мной что-то не так. В первое мгновение чуть не выхватила у неё книжку. А потом мне её стало жалко: бедная, сидит тут, света белого не видела, ничего о жизни не знает.

Так и пошло: кто ни взглянет на первую страницу – меняет  лицо. Тогда я низким голосом, прищурив глаза, говорю: « Да, я из рабочих! Вы считаете, что это плохо? Вы знаете, сколько я заработала за полтора года?» Сначала помогало, теперь нет. Чиновнихи даже не смотрят, будто ослепли от  собственного сияния: кольца, огромные перстни. … Раньше это подражание «звёздам» называлось мещанством, И этих жалко: опасная всё-таки у них работа.

Примечание: Всё о прошлом и настоящем Юрги. https://ru.wikipedia.org/wiki/
Мне кажется – там и сейчас хорошо.