Памяти Буридана Владимирыча посвящается

                Подарок для моей возлюбленной Элины Свитолиной
     Когда - то деревья были большими, а люди, соответственно, маленькими, скукоженными такими людишками, шоркающимися по саваннам, лесам, болотам, пока не появился человек, изменивший все. Древние бритты наименовали его королем Артуром, средневековые трубадуры переиначили на свой хохряк, подобно баскам из Ронсеваля, еврейские продюсеры фабрики грез, разумеется, также внесли свою лепту. Нет, Артур не стал чернокожим Бондом, Джеймсом Бондом, но нигеры нарисовались в древнем мире кельтов и норманнов, где их, по - любому, спалили бы на хер, как исчадий Нифлгейма и сыновей Ффафхрда, думаю, что Иисус тоже был черным, как и Будда, не говоря о Мохаммаде и, тем паче, Адаме. Ева была еврейкой, это знает каждый, мадам Гершензон в шикарной шляпе и тальме со стеклярусом, с протезом правой ноги, в пенснэ и с томиком Бродского, покойно лежащим под неопалимым кустом, то ли фиг, то ли тривиальной волосни, здесь переводчики затрудняются с арамейским, ходила боком и думала о холокосте, голосовала, конечно, в душе за республиканцев, мечтала о солидном хере в банке и газонокосилке " Сыны грома ", выпущенной свечным заводиком Бегемота, штат Монтана, Аризона, Бостон, авеню Фош. Но я, впав в явный и неприкрытый восторг от интеллекта соратницы маленькой блондинки, постарше, подлиннее, потитулованнее, побогаче и раз в пять тупее, открою сегодня ночью дикую истину, как оно все было на самом деле.
     - Тебе не по х...й ?
     Ланселот Лангедокович Конский, рыцарь прискорбного образа и сеньор всех говнястых, тыкал кончиком фальшиона в укрепленную кирасой грудь Артура, стройного мужчины в шинели, сапогах и кожаной фуражке.
     - Да, вообще - то, по х...й, - согласился Артур, кашляя в сторону леса. - Но я никак не могу понять одной простой вещи. - Артур сел на камень, из которого торчал вырезанный древними умельцами фаллический символ плодородия в виде клевой конфетки, божьего леденца, вынул обрез и принялся неторопливо смазывать его своей ядовитой слюной. - Почему деревья такие твердые ?
     Ланселот непринужденно расхохотался. Вот так вот : " Ха - ха ". И подумал о Ростове. Хрен знает, почему. Просто непринужденный хохот у рыцаря всегда сопровождался маленькой побочкой, эффектом моли, бледной и унылой, вот этими самыми мыслями о Ростове. На Дону, конечно, они же бритты.
     - Знаешь, - задумчиво сказал Артур, снаряжая магазин тупоносыми патронами, - я часто думаю о разных вещах.
     - Например ? - Потребовал Ланселот, машинально разглядывая вытащенные из кармана фотокарточки с голыми женщинами и лошадьми, он даже застонал сквозь зубы.
     - Например, о Кусумде. Вот хот выеб...ь, но она всегда остается Кусумдой.
     - Это так, - подтвердил Ланселот, решив про себя, что лошадь - вещь, а баб - много.
     - Или почему все Марии не летают как птицы. Вот взялись бы они за руки и улетели на Луну. Или болотные огоньки. Подумай сам, Ланселот Лангедокович, вот болото, вот трясина и - ху...к ! - огонек, манит, завлекает. Стоит человек на берегу, видит огонек, делает неприличный жест и уходит в сторону заката, оставляя твоих вассалов, говнястых, позади. Пробирается сквозь болото и выходит к нам, в древнюю Британию. А говнястые так и остаются твоими вассалами.
     - И это правильно, - предположил Ланселот, вопросительно глядя на кобуру Артура.
     - Вопрос не в том, что правильно, а что нет, - все так же раздумчиво говорил Артур, постепенно кренясь вбок. - Вопрос в том, что если никуда не идти, то и не придешь, и не узнаешь, проходимо ли болото, и есть ли Британия, а в ней мы, Артур и Ланселот Лангедокович.
     - Да по х...й, - отмахнулся рыцарь, - главное, что я получал с них, получаю и буду всегда получать, а верят они или нет, дело десятое. Что с деревьями - то ?
     - А ничего, - вздохнул Артур, свистом подзывая верную белую лошадь, тряся гривой, в полосатой попоне и под фракийским седлом она выскочила из леса, отчего Ланселот тут же и умер. От восторга, наверное. А Артур ускакал. Завоевывать корону Уимблдона. На Уимблдонских полях он встретил Долговязого Джона Сильвера, хромая ногой тот расхаживал взад и вперед, явно о чем - то думая.
     - О чем ты думаешь, Окорок ? - Спросил его Артур, склоняя обрез.
     - О сути всех вещей, - ответил Копченый, рассматривая на своем костыле какие - то потроха. - Все целое состоит из малого.
     " Атомная теория ", - пронеслось в голове Артура, но он не знал по недоразвитости науки в то непростое время ни, что такое атом, ни, что такое теория, поэтому тактично промолчал. Вспомнил о деревьях. Твердых. И спросил, спрыгнув легко с лошади и пристрелив ее во славу Одина :
     - Из чего же состоят наши деревья, Сильвер ?
     - Из веток, из палок, из листьев, из маленьких чурок состоят наши деревья, - нараспев процитировал пират и улыбнулся. - Девочки из конфет, мальчики из еще какой - то ху...ни, а вот лошади, - показал он на павшего коня, - целиком из глупости.
     - Иншалла, - отчего - то сказал Артур и они убыли. Бля.