Наследственность

Большая зеленая муха, попав в паутину, отчаянно пыталась вырваться из паучьей сети, но ее лапки, крылья постепенно уставали, и она все больше замирала от тщетной борьбы за жизнь. Отдохнув какие-то секунды, она вновь выбрасывала всю энергию на борьбу за свободу.
Феликс, молодой мужчина, стоя у окна, сначала с интересом наблюдал за этой отчаянной борьбой. В его голове мелькали мысли о том, что все живое, вот так же борется за свое существование. И он, умудренный жизнью человек, тоже крутится каждый день и пытается что-то заработать  для себя и своей семьи. А липкие сети жизни сковывают его движения, не дают свободно двигаться к намеченной цели. Ему уже тридцать шесть лет, а что сделано: ну, живет в самом красивом городе – Петербурге, сумел получить высшее образование. Вот и все – чем он может похвастаться! Ни квартиры, ни интересной работы – нет! В карманах тоже пусто! Семью завел совсем недавно – взял женщину с ребенком! Прошло уже два года его семейной жизни, надо бы своих детей заиметь… так нет – что-то все не получается. Врачи говорят: «Сперма у вас, молодой человек, слабовата. Надо вам употребить больше энергии – может тогда, что-нибудь получится!» Феликс криво усмехнулся своим мыслям. Да, он со своей женой перепробовал сто разных сексуальных положений! А результат – нулевой. Правда, у его сестры детей тоже нет; живет с мужем уже пять лет – а все бездетная! Видимо на их род такая напасть свалилась! С квартирой тоже ничего не получается: сначала снимал жилье у старух, но слишком дорогое это удовольствие! Спасибо приятелю, помог устроиться жене в школу завхозом с квартирой. Теперь можно чуточку передохнуть с этим вопросом. Отец обещал помочь: ему, как бывшему фронтовику, должны дать отдельную квартиру! А вот, когда это произойдет – одному Богу известно! Сестренка устроилась жить с родителями – тесновато, но терпимо, а ему предложено самому искать жилье. Вот такая нелегкая эта жизнь! Феликс еще раз посмотрел на умирающую муху; пожалел насекомое и рванул его пальцем из цепкой сети. Муха улетела куда-то в угол. Потом отошел от окна, подошел к кровати и ласковым голосом сказал:
- Лидушка, вставай! Уже семь часов, пора открывать школу!
- Который час? - жена лениво открыла глаза.
- Уже семь часов!
Та полежала еще две минуты, потом посмотрела в сторону кровати дочери и резко скомандовала:
- Подъем! Умываться, делать зарядку шагом марш!
Феликс давно привык к такому командирскому голосу жены. До их знакомства она жила два года с каким-то прапорщиком. Вот оттуда и набралась этого воинского задора. Сам Феликс никогда в армии не служил, поэтому резкие команды жены всегда и пугали, и восхищали его. После института военкомат ему предложил послужить два года, но медицинская комиссия сразу поставила в его личном деле штамп – «Не годен!» У него были проблемы с сердцем и давлением.
Феликс принялся прибирать кровать жены и почему-то вспомнил момент знакомства с ней. Это случилось в клубе, на танцах. Там собирались люди «за тридцать», которым в устройстве семейной жизни ничего хорошего не предвиделось. Правда, некоторые еще как-то находили свою позднюю половину, но это была редкость. Феликс там и увидел свою Лидушку; она была в скромном фиолетовом платье, полненькая, загорелая, и довольно привлекательная особа. Он пригласил ее на танец, но получил отказ! Женщина ему сказала, что танцует только с мужем. Расстроенный Феликс отошел и стал наблюдать за ней. Вскоре появился маленького роста, но крепкого сложения прапорщик с голубыми нашивками на кителе, там же поблескивали золотисто-серебряные значки, которые рассказывали о его военных заслугах. Прапорщик был пьян. Его пошатывало из стороны в сторону, он то и дело натыкался на фигуры танцующих или просто стоящих людей. Подойдя к своей женщине, он сделал пригласительный жест к танцу, но, не удержавшись на ногах, упал в сторону группы стоящих рядом парней. Схватившись за рубашку одного из них, он нечаянно разорвал ее. Парень, недолго думая, ударил нахала по лицу. Прапорщик упал под ноги своей партнерши, из носа его текла кровь. Подошли дружинники и милиционер, они быстро вытащили пьяное тело из зала. Партнерша прапорщика отошла в другой конец зала и там приняла безразличную позу скучающей женщины. Феликс несколько раз пытался к ней подойти, но, сделав два-три шага, возвращался в свой угол – его пугал образ пьяного прапорщика… вдруг он появится снова в зале! Да, еще захочет выяснить отношения с Феликсом. Так он и стоял, изредка посматривая в сторону понравившейся женщины. Перед самым окончанием танцев, скучающая без своего прапорщика женщина, сама подошла к Феликсу и пригласила на женский танец. В разговоре она намекнула ему, что не откажется, если Феликс ее проводит до дома. Тот, конечно, согласился.
Во время прогулки женщина рассказала о себе: она приехала с юга. В своем городке окончила финансовый техникум, в Ленинграде пыталась два раза поступить в университет, но безуспешно! Работает на небольшом предприятии бухгалтером. Была замужем, имеет дочку десяти лет. Прапорщик – ей не муж, просто приходящий любовник. Она давно с ним хотела расстаться, но этот мужик был очень настырный, и не давал ей спокойно жить. Сегодня, она решила твердо с ним порвать, и забыть о нем, как о страшном сне.
Через два месяца Феликс женился на ней. А прапорщик нашел себе другую подругу и не мешал спокойной жизни новой семьи. Конечно, о тихой жизни говорить не приходилось, потому что всегда маячил впереди вопрос о жилье.
Да, жилье, конечно, важная составляющая для всякой семьи, но еще нужен и свой собственный ребенок. А этого у Феликса не было! Сколько врачей он посетил – трудно вспомнить! Одни, посмотрев его анализы, говорили, что не о чем беспокоиться, а нужно искать, то единственное положение для сексуальных занятий, которое приведет к беременности. И Феликс, достав книгу о всех сексуальных совокуплениях, как йог пытал себя и свою Лидушку… но результата положительного не было. Другие врачи говорили о какой-то несовместимости его и родителей. Феликс говорил им, что его отец – еврей, а мать – русская. Они создали семью в годы войны, где отец служил начальником артиллеристского подразделения, а его жена там была связисткой. После войны родили и воспитали двух детей – мальчика и девочку. Дети были физически здоровые, а вот когда выросли, то не могут дать потомства. Врачи сделали вывод, что, видимо, отец Феликса часто обмораживался или недоедал, и это подействовало на его здоровье. Невидимые изменения в его организме перешли к детям – такое часто случается в жизни.
Так как Лидушка была абсолютно здоровой женщиной, то врачи посоветовали Феликсу пройти курс лечения; ему делали какие-то уколы, кормили таблетками, но ничего не помогало! Тогда предложили жене сделать искусственное осеменение, та согласилась. И вскоре забеременела. Радость была кратковременной – через два месяца плод погиб.
Последнее, на что дал согласие Феликс – это использование спермы от другого мужчины. Ему предложили выбор: или врачи сами подберут, или он может привести своего донора. Второе предложение заинтересовало Феликса. Его знакомый, который помог ему с квартирой в школе, был оригинальной личностью: высокий, красивый мужчина, русский с немецкими дворянскими корнями, хороший спортсмен – два первых разряда: по боксу и гребле; образован был разносторонне – сначала окончил художественное училище, потом пошел учиться в военное летное училище, служил в Армии, два раза разбивался, его уволили в запас, на «гражданке» окончил институт живописи, стал профессиональным художником и подрабатывал в разных школах преподавателем. Но Феликса в нем кое-что смущало. Во-первых, его родители были высланы из Москвы куда-то в Сибирь, где провели ровно десять лет; во-вторых, отец приятеля в войну был дважды тяжело ранен и сильно обморожен, после этого болел туберкулезом; а в-третьих, главное, его знакомый не мог пропустить ни одной красивой женщины – они к нему сами липли. И Феликс опасался, что он может занести его жене какую-нибудь заразу. Врачи успокоили Феликса, что если он согласится на этот вариант, то сперма его знакомого пройдет тщательное обследование.
После разговора с врачами, Феликс договорился с приятелем о встрече. Его друг-художник постоянно жил в своей мастерской, которую получил от Союза художников. Он был женат, имел двух детей, но с семьей встречался редко, два раза в месяц приносил им деньги и продукты. Все остальное время занимался своим творчеством и приходящими подругами. Жил довольно весело, не думал, как Феликс о завтрашнем дне, квартире и детях. Сколько раз Феликс простаивал на улице, в ожидании, когда очередная подружка освободит время приятеля. А потом, с завистью наблюдал за очередной красавицей, покидающей мастерскую. Вот и сейчас, он пришел в назначенное время, а на дверях мастерской висит табличка: «Не беспокоить. Работаю!!!»
Феликс подождал минут двадцать, потом тихонько постучал в дверь.
- Это Феликс! Мы с тобой договорились о встрече!
За дверью произошло какое-то движенье, и глухой голос ответил:
- Еще пять минут и я кончаю!
«Знаю я, чем ты кончаешь!» - со злостью подумал Феликс. Отошел в сторону и стал ждать.
Через десять минут дверь приоткрылась, и из мастерской выпорхнула миниатюрная блондинка с пышной грудью. Феликс от зависти даже поперхнулся. Он елозит на какой-то толстой, старой бабе, а его приятель пользуется такими красавицами.
- Феликс, привет, заходи! Вот давал уроки рисунка ученице. Изучали мышцы тела!
Хозяин мастерской был в старом цветастом халате, из-под которого виднелись красивые тренированные ноги спортсмена.
- Что будешь пить? Чай, кофе, а может налить рюмку коньяку?!
Феликсу захотелось чаю, и он, расслабившись, стал говорить о причине прихода. Художник его долго слушал, чесал затылок, потом мощную челюсть боксера, и, наконец, сказал:
- Как я тебя понял, тебе еще раз нужна моя помощь, но теперь ты хочешь, чтобы твоя жена забеременела от меня, и ты станешь отцом здорового, красивого, талантливого ребенка. Честно говоря, «трахать» твою жену у меня нет желания. Она не в моем вкусе!
- А, не надо ее «трахать». Нужна только твоя сперма. Пойдем в больницу, там сдашь порцию спермы, а врачи введут ее в матку моей жены. - Пояснил свое предложение Феликс.
- Ну, нет! Я не хочу заниматься «суходрочкой» в каком-то больничном туалете. Я предлагаю тебе другой вариант: ко мне завтра придет Верка, ты ее знаешь, такая мощная девица с бедрами, как кузов автомобиля. Она меня заводит с пол-оборота, я на ней тебе столько спермы накачаю, что хватит на целый взвод здоровых детей! Тащи свою пробирку, будет тебе сын из пробирки. Но, с условием, мне принеси коньяк «Пять звезд», а Верке – шампанское и шоколад - ответил Феликсу художник.
Так и решили! На другой день Феликс принес все требуемые предметы и подарки; передал художнику и пошел в соседнее кафе отдохнуть, выпить кофейку, посмотреть телевизор.
Через час он вернулся в мастерскую, дверь еще была закрыта; он подошел поближе и прислушался: до него донеслись любовные вскрики и вздохи.
«Значит, я еще рано пришел…» - решил Феликс и пошел прогуляться.
Когда он возвращался, ему на встречу шла мощного сложения красавица, ее черные волосы были туго переплетены и стянуты яркой лентой. Феликс оторопел – такое чудо женской красоты он видел только на картинах Карла Брюллова. Он остановился, и с наслаждением наблюдал за ее легкой походкой, красивыми контурами бедер. В его голове мелькнула шальная мысль - остановить и предложить руку и сердце! Но, переборов эту минутную слабость, он подошел к двери мастерской.
Художник в своем старом халате, обессиленный лежал в сломанном кресле; в одной руке у него был стакан с коньяком, в другой – стеклянная пробирка с мутной жидкостью.
- Возьми, папаша, красивого здорового сына. Воспитывай и гордись своим отцовством!
Феликс судорожно схватил пробирку, сунул ее в термос с мороженным, и, не прощаясь, побежал в сторону больницы. Там его уже ждали; врач быстро забрал драгоценный сосуд и пошел проводить анализ содержимого. Через час вернулся к Феликсу и сказал:
Великолепный материал и очень чистый! Так что, если вы не передумали, его и используем для вашей жены! Вы уже в курсе, сколько будет стоить такая операция?
Феликс утвердительно мотнул головой; еще бы ему не знать! Все деньги, которые его отец копил на мебель для новой квартиры, уйдут на больницу.  Врач взял с полки журнал, открыл нужную страницу, долго писал, заставил Феликса дважды расписаться.
- Операция будет завтра, в девять утра. Прошу не опаздывать! - громко сказал врач и вышел.
На другой день Феликс привел свою жену в больницу, в приемном отделении они снова оформляли массу всяких бумаг, наконец, медицинская сестра увела его Лидушку в палату, а ему велели прийти через два дня.
Операцию, как сказал врач, сделали удачно, но основной результат будет ясен только через три месяца.
Каждые десять дней Феликс с женой ходили на прием к врачу. За это время он осунулся, стал раздражительным и ни с кем не говорил об операции жены. Прошло нужное время и врачи сообщили ему, что его жена в положении, будет – мальчик!
Время пролетело незаметно, и Лида родила крепкого красивого мальчика. Вся родня Феликса поздравляла его с рождением ребенка. Особенно радовался дед; он так мечтал о внуке! И вот его мечта сбылась! Когда он впервые увидел это розовощекое существо, то громко вскрикнул:
- Это же моя копия!
Все присутствующие подтвердили слова старика. Малыш был  похож на деда: такой же смуглый, с черными глазами и пристальным  взглядом. Феликс же, с рассеянной улыбкой, говорил, что все малыши одинаковы. Он только один знал тайну рождения ребенка. Его Лидушка была уверена, что зачала от мужа, такого же мнения придерживались и все родственники Феликса. А художнику - настоящему отцу малыша, Феликс сказал, что с его спермой ничего не получилось и врачи использовали свой материал. Дружеские отношения с художником он постепенно свел к минимуму, при встрече только здоровался и проходил мимо.
Костя, так назвали  малыша, быстро рос, признавал только мамкину грудь и деда; все остальные люди его только раздражали. Даже на руках отца, Феликса, он чаще всего капризничал. Лида занималась работой в школе, а все воспитание было на деде. Особенно дед любил гулять с внуком по парку, молодые мамаши с удивлением его спрашивали: «С кем он прогуливается?!»  И дед с гордостью говорил: «С любимым внуком!»
Скоро Костик вылез из коляски и стал ходить с дедом за ручку. Ребенку очень нравилось возиться в песочной клумбе, где он строил, при помощи деда, дворцы, крепости. У Костика была одна неприятная черта, он не переносил, если рядом, какой-нибудь малыш тоже играл. Костик начинал тому мешать, а иногда, дело доходило до драки; деду приходилось срочно уводить, вернее, уносить разбушевавшегося внука.
«Странно!» - говорил он Феликсу, - «У нас в роду таких забияк не было, мы всегда со всеми ладили! А в этом ребенке столько энергии, что его одного оставлять страшно!»
Наконец, деду выделили однокомнатную квартиру. Долго они с женой ждали этого счастливого момента. И дождались! Дед переоформил ее на семью Феликса, а сам с женой и дочкой остался жить в старой квартире, тоже однокомнатной, но большой площади. Там комната была разделена стенкой, поэтому дочка и старики друг другу не мешали. Раньше дочка была замужем, но молодые не прожили и пяти лет вместе – разошлись! Поэтому новыми жилищными условиями все были довольны!
Лидушка ушла из школы и устроилась бухгалтером на каком-то предприятии, где хорошо зарабатывала, а Феликсу тоже пришлось поменять профессию – он перенес инфаркт, и о работе в школе не могло быть и речи. Он устроился сторожем в детском садике, куда записали и Костика. Но после нескольких драк, устроенных ребенком из-за игрушек, дирекция садика предложила забрать драчливого ребенка.
И снова воспитанием Костика занялся его дед. Он к девяти часам утра приходил к Костику, и целый день занимался с ним: они вместе гуляли, рисовали, ходили на рыбную ловлю и за грибами в соседний лесопарк. Где, между прочим, Костик впервые познакомился с интересными книжками. В этом лесопарке по воскресениям любители литературы устраивали свои книжные ярмарки. Городские начальники запрещали в черте города всякую базарную торговлю книгами, а за городом не обращали особого внимания. Дед очень любил фантастику, а Костику нравились книжки-картинки и сказки. Почти каждое воскресение они приходили домой с грибами, и интересными книжками.
Дед соорудил в углу комнаты для Костика настоящую мастерскую, где были стеллажи для книг и игрушек, стол для чтения и рисования.
В школу Костик пришел подготовленным не хуже детсадовского воспитанника. Он мог свободно читать, считать и делать простейшие вычисления, писал с трудом и коряво, зато рисовал лучше всех в классе – это была заслуга отца.
В физическом развитии он превзошел своих одноклассников: бегал быстрее всех, мог отжаться от пола десять раз. Учился он легко, но за пятерками не гнался. Правда, и двойки получать не любил. Мальчишки в классе его уважали и побаивались. Костик был скор на расправу.
В четвертом классе дед с Костиком первый раз пришли в Дом пионеров, где внук записался в два кружка: рисовальный и авиамодельный. Он хотел еще устроиться в секцию бокса, но его не взяли из-за возраста, сказали прийти через два года. Дед был удивлен выбором Костика; он хотел его записать в музыкальный, и хоровой кружки, но внук отказался, сказав, что он не девчонка и бренчать на пианино и выть козлом не хочет. Дед, который сам имел приятный голос, пытался вразумить внука о пользе пения, говоря, что его отец, и он сам всегда увлекались хоровым искусством. Что, если Костик, будет стараться, то его возьмут в городской хор, и он будет выступать по телевидению. Внук, на эти предложения, ответил просто: «А меня и так покажут в кино. Скоро сам увидишь!» Деду только осталось пожать плечами на такую самоуверенность ребенка.
И Костик оказался прав: через два года в Дом пионеров приехали с телевидения, делали передачу о лучших воспитанниках. Костика показали и как лучшего художника, и как чемпиона города, среди младших школьников по авиамоделизму, его модель самолета держалась в воздухе больше времени, чем у других. Вот тогда и услышал дед впервые, кем хочет стать внук – летчиком, художником и боксером.
В седьмом классе Костик решил записаться в секцию бокса при институте физической культуры. Он приходил туда два раза, и все неудачно: то тренера замещал какой-то помощник, то он был окружен людьми, что невозможно было подойти. Внук пожаловался деду о своих неудачах. Дед предложил сходить вместе, но и здесь их ждала неудача. С тренером дед разговаривал, Костя стоял рядом, но этот повелитель молодых боксеров, небрежно посмотрел на деда и сказал, что у него набрана группа полностью. А он может устроить своего внука в соседний «Клуб строителей», где всегда бывает недобор в спортсменах.
Целый час дед с внуком искали этот клуб. Наконец, они добрались до неказистого двухэтажного здания, на котором висела кривая вывеска «Клуб строителей». Они вошли в центральную дверь, вахтерша или уборщица объяснила, что вход в спортивный зал будет за углом. Дед с внуком пролезли через какие-то сломанные заборы и вошли в небольшую дверь, через тесный коридорчик они попали прямо в спортзал, который был небольшого размера, но довольно уютный. В глубине был виден освещенный ринг, где четыре боксера кружились в боевом танце, около них маленький черноволосый человечек скакал кузнечиком и размахивал руками, говоря, как и кому надо наносить удары. Впереди, перед рингом, человек десять мальчишек, без перчаток, махали руками, изучая правильные удары и защиту от них.
После окончания тренировки, дед обговорил с тренером причину прихода. Тот внимательно выслушал его и сказал, что не против, взять нового ученика, перечислил справки, которые надо принести.
Через неделю Костя получил от тренера спортивный значок общества «Труд» и билет спортсмена. Его приятели по школе тоже записались в эту секцию, но продержались там всего месяц – сбежали, слишком больно их били противники. А Костя – терпел, а через три месяца уже считался неплохим боксером. На первых соревнованиях он легко выиграл свой бой, у него даже появилась своя манера – агрессивное наступление, где он, крутясь как волчок – влево и вправо, шел вперед, непрерывно атакуя.
Через год на груди у Кости красовался значок первого юношеского разряда по боксу. Все бои он всегда уверенно выигрывал. Вначале его занятий боксом, некоторые старшие ребята-боксеры над ним посмеивались, говоря, чему он может научиться у тренера-еврея Зальберта, который сам был не мастером спорта, а всего лишь перворазрядником. Но Костя не обращал внимания на их насмешки; ему нравился этот человек, который сразу принял его в секцию и учил драться на ринге.
В мае месяце на городских соревнованиях, боксеры Зальберта заняли первое место, особо отличился Костя: двух боксеров из института физкультуры он бил с такой легкостью, что бои закончили раньше времени. Их тренер, который в свое время отказался заниматься с ним, сам подошел и предложил перейти в его секцию. Он обещал, что через два года сделает Костю «Мастером спорта». Костя сказал, что подумает над таким заманчивым предложением. Позже, он рассказал Зальберту о предложении тренера из института. На что тот ответил: «Он у меня забрал несколько хороших боксеров и всех сделал «мастерами». Я тебе советую позаниматься у меня еще годик, а потом уйти к нему. Так ты поможешь и мне, и сделаешь боксерскую карьеру у него. А то и мне надо в отчетах писать, сколько я вырастил чемпионов». Костя так и сделал: через год перешел в институтскую команду, где через два года получил заветный серебряный значок «Мастера спорта».
Окончив восьмой класс, Костя подал документы в художественное училище. К экзаменам его подготовил преподаватель рисования из Дома пионеров, который сам двадцать лет назад, учился в этом заведении. Экзамены он сдал хорошо, и его приняли на первый курс. Мечты Кости сбывались: он стал хорошим боксером, учился на профессионального художника; еще ему хотелось стать настоящим военным летчиком. Он пришел в Аэроклуб, где узнал, что учиться на летчиков берут только с восемнадцати лет, на парашютистов с шестнадцати.
Когда ему исполнилось шестнадцать лет, Костя закончил трехмесячное обучение на парашютиста, сдал экзамены и первый свой прыжок он совершил в январе с парашютом ПД-47, на самолете Ан-2, который все называли «Кукурузник». Зрителем его первого прыжка был дед, которого не пустили на летное поле, и он с морским биноклем, за воротами, наблюдал, как его внук исчез в железном чреве самолета, который стал медленно, кругами подниматься на немыслимую высоту. Потом вдруг двигатель замолчал, и из самолета стали вываливаться маленькие фигурки парашютистов. Над ними открывались купола, и люди медленно спускались на заснеженное поле аэродрома. Внука дед так и не узнал, все парашютисты были на одно лицо: они смеялись, что-то кричали в воздухе, некоторые дергали лямки парашютов, у земли сжимались в комок и плюхались в мягкий снег. Некоторые это делали довольно удачно, а были и те, что кувыркались по несколько раз в рыхлом снегу.
Когда дед встретил своего парашютиста, то признался, что такого серьезного стресса он и на фронте не получал; ему пришлось съесть целую пачку успокоительного лекарства, чтобы не получить инфаркт. Позже дед говорил своей жене: «Надо же, никогда в жизни не встречал таких неспокойных людей. В нашем роду все как-то тихо жили, никого не трогали и не высовывались. А наш внук – это, что-то особенное: на ринге – всех колошматит, в парашютисты-летчики – лезет, в искусстве тоже успех имеет! И это все произошло от Феликса – такого тихого, спокойного парня, который в жизни и мухи не убил! Странно!» Бабка ему поддакивала, и говорила, что в молодости, на фронте, и у него такой азарт к жизни был. На что дед удовлетворенно хмыкал, и начинал вспоминать свои молодые годы. В восемнадцать лет Костя пришел в Аэроклуб и хотел записаться на самолетное отделение. Ему сначала предложили пройти медицинскую комиссию; на ней его ждало большое разочарование: врач-окулист обнаружил у него ослабленное зрение на левом глазу – вместо «единицы», Костя видел – «ноль, восемь». Ему предложили пойти учиться на вертолетное отделение. А Косте так хотелось стать летчиком-истребителем, но вместо этого его ждал тихоходный вертолет.
Незаметно пролетели три года учебы; за это время он окончил художественное училище и получил долгожданные корочки «пилота вертолета 3 класса». Ему присвоили офицерское воинское звание «младшего лейтенанта» и предложили пойти дальше учиться в военное вертолетное училище, в котором, через год, ему присвоят звание «лейтенанта» и направят служить в Армию. Его это предложение вполне устраивало, и он написал рапорт о направлении в военное училище.
Порадоваться за успехи Кости было уже не кому: дед, зимой перенесший тяжелый грипп, так полностью и не оправился от болезни, весной получил воспаление легких и неожиданно умер. Его жена, бабушка Кости, не пережила такой утраты, и через месяц тоже покинула этот мир.
Мать Кости мало интересовалась его жизнью, у нее была своя работа -ухаживание за внуком. Ее дочка  развелась, пришла жить к матери со своим ребенком. Его тетка - сестра отца продала квартиру родителей и уехала с приятелем в Израиль.
Жилищный вопрос Костю мало интересовал. Он давно снимал часть мастерской у своего приятеля-художника, там он работал и жил. Сейчас его задача была продержаться два месяца, поступить в вертолетное училище. Материально он тоже был не зависим от родственников; начиная со второго курса, Костя подрабатывал в оформительской мастерской, где платили неплохие деньги. Так что на жизнь ему хватало всегда! Но жизнь – сложная штука! Она иногда приносит такие неожиданные подарки, от которых трудно избавиться.
Костя, как хороший боксер, несколько лет подряд был в сборной команде города по боксу. Ему часто приходилось выезжать на соревнования в разные города. И вот сейчас Косте пришлось драться на ринге в соседнем городе. Там произошло то, что ему потом было страшно вспомнить: в третьем раунде, толи случайно, а может и специально, его партнер нанес Косте запрещенный удар локтем в левый глаз. Срочно вызвали «скорую помощь» и Костю увезли в больницу. Там после обследования сказали, что у него поврежден глазной нерв, такую сложную операцию они сделать не могут. Такого удара от судьбы, Костя не ожидал! Все к чему он стремился, что достиг своим тяжелым трудом – рухнуло в один миг! Теперь он – калека, инвалид, который никому не нужен! Около месяца он пролежал в больнице, где его только смогли подлечить, зашить порванную роговицу, и сделать глаз не таким страшным, каким он был после боя. В больнице Костю посещали мать с сестрой, два раза приходила любимая девушка, которой он доверял больше чем себе. Но, вскоре она исчезла; Костя послал мать к ней домой; и та принесла ему неприятное сообщение, которое узнала от отца этой девушки. Тот прямо, не отвлекаясь на подробности, сообщил ей, что дочка давно дружила с одним военным, и сейчас «молодые» уехали на юг, а после отправятся к месту его службы. Костя был несколько ошарашен таким известием: с этой девчонкой он вместе учился в художественном училище, она присутствовала на всех его боях, поддерживала  в трудные моменты… и тут, вдруг, такой жизненный поворот! Измена!!!
«Да! Беда одна в дом не приходит!» - сказала Косте мать.
После больницы на семейном совете: мать, Костя и сестра решили просить помощи от сестры отца. Она жила в Израиле – может, чем-то и поможет! Хотя бы умным советом! Мать позвонила в Израиль и сообщила тетке о неприятности с Костей. Та предложила Косте приехать в Израиль; деньги она пришлет, и документы все оформит.
Через месяц Костя уже был в Израиле. Тетка жила в Хайфе, в красивом курортном городе; она там купила небольшую удобную квартиру. Работала она в военном госпитале медсестрой. На другой день, после приезда, Костю осматривал молодой врач из этой больницы; долго, через какие-то приборы изучал поврежденный глаз, заставил сделать массу всяких анализов и рентгенов. Потом, позвал тетку и сказал, что ему «картина этой трагедии» ясна! Надо делать две сложные операции, но у него еще мало опыта, и он советует сделать операции в другой больнице у местной «глазной» знаменитости – «Моисеичя». Он, тоже, лет пятнадцать назад приехал из России, зарекомендовал себя отличным глазным хирургом и сейчас руководит целой клиникой. Молодой врач позвонил Моисеичу, рассказал о трагедии Кости; тот сразу назначил время встречи.
Самсон Моисеевич или проще – Моисеич, как звали его коллеги, был маленького роста, полный, очень подвижный человечек, с веселым лицом. Едва Костя с теткой вошли в его кабинет, он выскочил из-за большого письменного стола и с возгласами: «Из России, из самой матушки России, давно не видел пациентов! Ну, давайте посмотрим, что с вами случилось?!» Моисеич провел Костю в соседний кабинет, уставленный всякими приборами, долго просматривал поврежденный глаз, делал какие-то фотографии, рентгенограммы, что-то писал в свой альбомчик. Через час пригласил Костю обратно в свой кабинет, сел в свое кресло у стола, задумался, и, обращаясь то к Косте, то к его тетке сказал:
- Конечно, положение ваше очень серьезное, но я уже делал несколько подобных операций и довольно успешно. Поэтому, рискнем и с вашим глазом! Одной операцией здесь не обойтись, но за две или три мы можем и управиться. Костя – молодой, сильный человек! Он должен выдержать! Еще я слышал, что он – «Мастер спорта» по боксу, летчик, художник. Такому человеку сам Господь поможет. Меня только одно беспокоит – эта клиника государственное, платное учреждение, бесплатные операции мы можем делать гражданам Израиля, а все приезжие оплачивают нашу работу и лекарства. Кто из вас будет платить?
Тетка уверенно кивнула головой и сказала:
- Конечно – я! Часть денег заплачу сразу, а остальные буду перечислять из своей зарплаты!
- Ну, тогда денежный вопрос решен! Идите оформлять документы и вам скажут о времени первой операции!
Два месяца Костя пролежал в этой больнице, перенес три сложных операции. Наконец, его изуродованный глаз, вместо серого болотного пятна стал видеть живые яркие краски окружающего мира. Со своим лечащим врачом у Кости появились дружеские отношения. Моисеич, из-за своего легкого характера, быстро сходился со всеми знакомыми, он рассказывал о своей жизни, расспрашивал о жизни собеседника. Поэтому он знал обо всех – все! А знакомые, знали все о Моисеиче. Когда врач спрашивал, что будет Костя делать после выписки из больницы, то тот отвечал: «Не знаю! После таких операций в России меня к АВИАЦИИ близко не подпустят, может, придется зарабатывать на жизнь учителем рисования, а по вечерам, тренировать молодых боксеров…» Моисеич как-то неопределенно хмыкал, а однажды прямо сказал Косте: «Ты, наверно, слышал, что у меня в семье произошла трагедия: у моей единственной дочери погиб муж-офицер на границе, подорвался на гранате-растяжке. А она с ним и прожила только три месяца, даже внуков не успела мне родить. Ты – Костя, мне очень нравишься, попробуй  подружиться с ней, может у вас, что-нибудь получится. Между прочим, она похожа на мать, которая не захотела уезжать из России, так как была русская. У нас было две девочки, и мы, при разводе, взяли себе по ребенку. Странно, но оба ребенка от меня ничего не унаследовали, всю русскую красоту взяли от матери. Мне иногда кажется, что в их рождении, и я не принимал участия, а был какой-то другой мужчина! А может я и ошибаюсь?! Гены матери оказались сильнее моих. Дочка окончила художественный институт и работает преподавателем». Костя дал согласие на это знакомство, но у него возникло сомнение, что Моисеич скрывает некоторые подробности: «Наверное, хочет всучить мне какое-нибудь страшилище?!»
Когда он с теткой пришли на квартиру Моисеича, то их встретила высокая, черноволосая, красивая девушка с большими печальными глазами. Она очень была похожа на его мать в молодости. Костя не удержался и сразу спросил: «Откуда родом ее мать?» Девушка удивилась такому вопросу, но быстро ответила: «Ставропольский край!»
- Странно, но и моя мать оттуда! Я сразу почувствовал что-то родное в вашем лице! - ответил ей Костя.
Молодые друг другу понравились, и через месяц сыграли свадьбу.
Моисеич купил им квартиру, а через год он получил долгожданного внука, который был похож на Костю, а от деда не взял никакого сходства. Но это не расстраивало деда; главное это был его внук! Расстраивало Моисеича только то, что Костя очень тосковал о своей летной карьере, все чаще говорил о том, что может быть в России ему разрешат работать летчиком. Моисеич сначала отговаривал его от поездки на Родину, а потом прямо сказал, что после такой операции  Костю к летной работе там не допустят. А уж если тот не может жить без крыльев, то он попробует в Израиле сделать его военным летчиком: у него есть довольно серьезные связи в правительстве, а потом, если, что случится с его глазами, то он всегда может помочь. А в России, в лучшем случае, ему позволят работать в гражданской авиации, где-нибудь у Северного океана… В том районе Косте не протянуть и двух лет: или разобьется, или спишут по здоровью! Такие рассуждения Моисеича о летной карьере быстро отрезвили Костю, и тот дал согласие на попытку устроиться в военную авиацию Израиля. Скоро он получил повестку из военного министерства, там с ним провели беседу о его учебе в России, проверили все летные документы и велели пройти медицинскую комиссию. После обследования у врачей ему дали направление в летный учебный центр на переподготовку. Там Костя занимался пять месяцев, зарекомендовал себя хорошим летчиком. Ему присвоили звание лейтенанта и направили на продолжение службы в разведывательную авиационную часть. Служба в разведке считалась наиболее сложной и опасной: экипажи вертолетов задействовали на переброску небольших воинских групп в тыл противника, собирание разведывательных данных и совершение  диверсионных актов в тылу врага. А врагов у Израиля было предостаточно: государство граничит с Ливаном, Сирией, Иорданом; которые хотят вернуть свои земли.
Костя прослужил в этой части три года, за это время личный состав изменился на половину – одни погибли, других списали по здоровью, третьи ушли на более легкую службу. Костя тоже попадал в сложные ситуации, но всегда ему удавалось  выкрутиться, у него даже не было ни одного ранения. Начинал он службу вторым пилотом, но уже через год, после гибели командира, занял его место. Его грудь украшали многие военные награды, ему было присвоено досрочно звание «капитана» за выполнение ответственного задания. Но полоса везения у Кости резко оборвалась: он получил, вроде бы обычное задание – слетать в тыл противника и забрать разведывательную группу из трех человек. Этот район ему был хорошо знаком. Костя  хорошо изучил местность, знал, где находятся боевые расчеты врага. Но – не повезло! У самой границы попал под обстрел, второй пилот и один из разведчиков погибли, у вертолета был пробит бак с горючим, а самое страшное, что пуля повредила редуктор у лопастей винтов – вертолет стал почти не управляем. Только большой летный опыт и огромная физическая сила спортсмена удерживали вертолет. Перелетев границу, машина полностью потеряла управление и стала падать в море. Высота была небольшая, всего двадцать метров, скорость – около семидесяти километров. Костя велел всем прыгать в воду, а сам еще пытался подтянуть машину ближе к берегу. Сверху его вертолета находилась боевая группа машин пограничников, но они ему ничем не могли помочь. Не дотянув метров двадцать до берега, вертолет Кости рухнул в воду; спасательная служба вытащила его из машины, и в бессознательном состоянии он был доставлен в госпиталь. После первого обследования врачам стало ясно, что с такими повреждениями человек жить не может. Соломон Моисеевич с дочкой постоянно находились при Косте. Еще сутки молодой организм летчика боролся со смертью. Ночью, когда у его кровати сидела жена, Костя вдруг открыл глаза и прошептал: «Ты – пришла?!»
В следующее мгновение Кости не стало.
На кладбище, у черной мраморной плиты, на которой был изображен молодой улыбающийся Костя в летной форме, посетители часто видели молодую, красивую женщину в черном платье, а рядом - ребенка с игрушкой самолетиком в руке.