Промах

«Хорошо быть линкором –
одну башню снесло – три осталось»
(Из афоризмов Фоменко)


Действующие лица:
Станислав Семёнович Пониковский – добрый молодец 13-ти лет, учащийся школы №40 города–героя Севастополя.
Кулёва Нина Владимировна – красна девица, одноклассница Пониковского С.С., 13-ти лет.
***

I. Иногда и учителя не ошибаются.
1.1 Пониковский С.С.
Стояла на дворе середина месяца марта, отметившегося в 1975 году частыми дождями и мрачноватой погодой – небо по большей части было затянуто тучами, солнце пробивалось сквозь них редко и как–то без великого желания, ветер дул постоянно во всех мыслимых направлениях, и на душе; сына славного адмирала Семёна Петровича и его не менее славной супруги Ольги Станиславовны было также безнадёжно тоскливо и нерадостно. Описывать товарища Пониковского не буду – желающих и интересующихся отсылаю к своему рассказу «Свидание», а продолжу рассказ далее…
С утра как–то всё не задалось: и вставать Станиславу Семёновичу было влом, и «сотоварищи» его – Везельвул  с Купидоном  где–то шлялись по своим, только им известным делам, и зарядка сорвалась, отчего живительная энергия эфира вливаться в тело недавно получившего 1-ый взрослый разряд по японской борьбе дзю–до хлопца упорно не изъявляло никакого желания. А всё дело было в том, что безымянный палец правой руки болел и болела эта сволочь крепко, особенно в районе начала ногтя, палец был распухший, и кололо в нём и стреляло, и никакие домашние средства – а именно – алоэ и свежий капустный лист, примотанные на ночь к вздувшемуся окончанию вышеупомянутого пальца с целью вскрытия гнойника – никакого эффекта не произвели, поэтому Станислав решил по здравому разумению не бредить рану физическими упражнениями и направился в ванну.
В ванной критически осмотрев свою физиономию в зеркале и не найдя в отражении абсолютно ничего хорошего, хлопец задумался, но – помните как у Михаила Лермонтова: «И на челе его высоком не отразилось ничего…» – так и у Станислава – зеркало не отметило никаких сокращений лицевых мускулов. Очнувшись от мыслей, Станислав Семёнович приступил к процедуре омовения своей грудной клетки и лица прохладной водичкой, которая единственная в данном помещении радостно побежала из крана после того, как Стас левой рукой повернул кран…
Закончив мытьё, хлопец вытерся полотенцем, вышел из ванной и прошествовал в спальню, где в это время изображала физкультурные упражнения его сестра – Валентина Семёновна – девица 11-ти лет, с уже чётко обознавшейся фигурой, облачённую в физкультурную форму советского пошива…
Станислав Семёнович посмотрел на картину «физкультурница без весла» и подумал: «И чего она там выделывается – оно ей надо – как зайцу стоп–сигнал», но вслух ничего говорить не стал, а решил сменить повязку на пальце, указующую, что она не просто так намотана, а для предохранения воспалённой плоти от более ужасных последствий от контакта с окружающей средой, для чего достал новый бинт и уселся на стул перед своим столом…
Пока его сестра изображала из себя Ольгу Корбут в миниатюре Станислав содрал присохшую за ночь повязку, со стоном отделил остатки капустного листа и с отвращением осмотрел сморщившийся валик, выступающий над основным уровнем плоти пальца на пять миллиметров. Оказалось – капустный сок с соком алоэ вскрывать гнойник не возжелал и Стасу подумалось, что всё–таки придётся идти к хирургу…
После этого, юный спортсмен обмотал бинтом не имеющий наименования перст, встал со стула и направился на кухню позавтракать – ибо война войной, а обед – по распорядку…

1.2 Урок английского.
Станислав Семёнович известной дорогой (читай рассказ «Свидание») добрался до вечно открытых врат в храм знаний и, повернув налево, неспешно прошествовал к ступеням, ведущим в здание. Подняв своё тело по «кам це камам» Пониковский, раздвигая своим чревом копошившуюся под его ногами мелюзгу, а иногда и восьмиклассников, прошествовал по коридорчику и повернув направо, направил стопы свои к родимому классу, который и находился в аккурат за кабинетом завуча.
Дверь в класс была открыта и Станислав смело шагнул в неё. Зайдя, он огляделся и, увидев «знакомые всё лица» произвёл некие телодвижения, которые привели к тому, что руки всех парней были им пожаты, а красным девицам Пониковский послал воздушный поцелуй – в смысле – здрасьте, милые, затем подошёл к предпоследней парте в третьем ряду (если считать от окон), снял с парты свой стул, установил его на место, после чего опустился на него, а портфель свой водрузил на парту, открыл его и, покопавшись в оным, добыл из чрева кожаного учебник, словарь и тетрадь по английскому языку, тем самым приведя себя в «боевую готовность» к проведению урока по изучению языка великого «Уильяма нашего Шекспира» как говорил товарищ Евстигнеев в фильме «Берегись автомобиля».
В класс вошла Манеева Тамара Витальевна и в помещении тут же стало тихо как в склепе.
– Good morning, childrens! Ho is absent?  – спросила учительница, и Мария подскочила как наскипидаренная:
– Отсутствующих нет, Тамара Витальевна! – пролепетала внучка библейской Эсфири.
– Good! Just why the answer in Russian, Maria? 
Ответа, ессно, учительница так и не дождалась. Движением руки посадив дежурную по классу, Тамара Витальевна осчастливила учеников тем, что сегодня они будут читать текст, для чего было предложено открыть учебник on page number … и вчитаться в заголовок lesson number …. Учебники были открыты и ученики с плохо скрываемой тоской вгляделись в страницу, испачканную английскими словами. Рассказ был о Лондоне, что не вносило долгожданного облегчения в юные души.… Тоска…
– Ponikovsky, beginning with the first paragraph [Пониковский, начинай с первого абзаца…]
Станислав Семёнович встал, взял на левую руку учебник и, не особо напрягаясь, начал читать:
«London is a large city situated in the southeastern part of England, standing on the river Thames. This city is a capital of the United Kingdom. The population of London is more than eight million people. London is considered as the largest city not only of the United Kingdom but also in western part of Europe. London is one of the largest financial centers of the world.
Romans founded this city in AD 34, they called it Londinium. This word later was shortened to what we have now – London. The capital of the United Kingdom has different names in different languages of the countries composing Great Britain – in Irish Londain, in Welsh Llundain, in Scottish Lunnainn».
Прочитав первый абзац, не особо заморачиваясь, Стас перевёл, учитывая то, что некоторые английские выражения не могли быть переведены дословно:
«Лондон – это большой город, расположенный в юго–восточной части Англии, стоящий на реке Темза. Этот город – столица Великобритании. Население столицы  – более восьми миллионов человек. Лондон считается одним из наиболее крупных городов не только Великобритании, но также и Западной Европы. Столица Великобритании – один из наиболее крупных финансовых центров мира.
Римляне основали этот город в 34 году до нашей эры, они назвали его Лондиниум. Позже это слово сократилось до того названия, которое имеем сейчас – Лондон. Столица Великобритании имеет разные названия в языках стран, составляющих Великобританию (кроме английского London) – в ирландском Лондейн, в уэльском Ландейн, в шотландском – Ланнейн».
– Very well, Stanislaw, sit down. Kulyova, then continue [очень хорошо, Станислав, садись. Кулёва, продолжай дальше]…
С первой парты на среднем ряду встала красна девица и продолжила чтение:
«London was a small city for a very long time. Romans built walls muring the city and all the citizens lived inside these walls. Now this area is called the City of London. But around the city there were many little villages which population increased gradually. After some time (when the Romans left) all these villages were joined into one huge city which is known now as Greater London or just London. In twelfth century London became the capital of England.
In spite of the fact today’s London has many immigrants, most people in this city are British. Immigrants came to London from different countries all over the world, they brought not only their languages but also their cultures and religions».
После того, как английские слова иссякли во втором абзаце, Нина бодренько перетолмачила на язык родных осин:
«В течение достаточно длительного периода времени Лондон был маленьким городком. Римляне построили вокруг города стены, и большинство горожан проживало в пределах этих стен. Сейчас эта часть носит название «City of London». Но вокруг города было много небольших поселений, население которых постепенно увеличивалось. Через некоторое время  после того, как римляне покинули территории, все поселения были соединены в один большой город, который сейчас известен как Great London (Большой) или просто London. В двенадцатом веке этот город  стал столицей Англии.
Несмотря на то, что современный Лондон полон иммигрантов, большинство людей проживающих в столице – британцы. Иммигранты приезжают в столицу Великобритании из разных стран со всего мира, они приносят с собой не только язык, но и культуру и религию».
– Very good, Ninochka. Good for you, sit down .
Тряхнув косичками, юная дева опустилась на стул. Остальные ученики ещё ниже склонили свои головы, и тишина повисла над партами.
– Antonov, go ahead… 
Николай встал, опёрся руками о столешницу, и спотыкаясь и запинаясь под тихую диктовку Станислава, продолжил чтение:
«Many foreigners stay in London on business, others visit London as tourists. London offers a lot of sights to see. The most visited are the famous Sights of London which include churches, palaces and museums.
London is considered as one of the most important cities of the world for finance, business and politics. The capital of Great Britain is also important for entertainment, culture, media, art and fashion».
Благополучно добравшись до конца абзаца, Николай шумно выдохнул и собрался было сесть на своё место, но тут раздался голос англичанки:
– And who will be translated, Nicholas 
Стас перевёл соседу сию фразу, после чего Николай вытер рукой сразу выступивший на лбу пот. Пониковский начал переводить текст, а Николаю осталось только медленно и с большими остановками повторять за Стасом:
«Многие иностранцы приезжают в столицу Великобритании по бизнес–делам, другие же прибывают в качестве туристов. А в Лондоне есть на что посмотреть. Наиболее популярными являются Sights of London… достопримечательности, которые включают множество музеев, церквей и дворцов.
Лондон считается одним из наиболее важных городов в мире в плане финансов, деловой и политической жизни. Столица Великобритании также важный культурный, развлекательный центр, в котором развивается искусство, медиа и мода».
Наконец, добравшись до окончания прочитанного с таким трудом куска текста, Николай после разрешения Тамары Витальевны сел, не забыв поблагодарить Пониковского за своевременно оказанную помощь.
– Слышь, Стас, давай в «морской бой» сыграем, – сказал Николай и, раскрыв свою тетрадь, вырвал сдвоенный лист из середины, разделил его пополам и отдал один листок Станиславу.
После этого оба хлопца нарисовали каждый на своём листе два квадрата 10 на 10 клеточек, слева от квадратов сверху вних нарисовали буковки начиная с «а» и кончая «к», а сверху квадратов – цифры – начиная с «1» и кончая «10», левый квадрат заполнили «кораблями» – если кто забыл – «линкор» – четырёхклеточный – 1 штука, «крейсера» – трёхклеточные – 2 штуки, «эсминцы» – двухклеточные – 3 штуки и 4 штуки «подводные лодки» – одноклеточные.
Разыграв на пальцах – кто стреляет первым – пираты начали морское сражение. Первым выпало стрелять Николаю, и первый снаряд полетел на «в5».
– Мазила, – прокомментировал полёт снаряда тут же появившийся Везельвул, заинтересовавшийся предстоящей баталией. – Стас, давай буду подсказывать…
Станислав отмахнулся от рогатого, сказав, что бой будет по–честному, а посему баламуту лучше наблюдать, но с подсказками не лезть – иначе получит меж рогов…
– Мимо, – сообщил севастопольскому Нельсону Станислав и отправил снаряд в ячейку «к8»
– Тоже мимо, – ответствовал Нахимову Нельсон и битва продолжилась в полную силу…
Сражение было в самом разгаре. Ядра летели с тихим свистом, корабли раскачивало, паруса рвало в клочья и победа Пониковского была как никогда близка. Однако когда от эскадры соседа по парте остался одна подводная лодка, в левом ухе Станислава раздалось сакраментальное:
– Слышь, хлопче, атас!
Но предупреждение Везельвула оказалось запоздалым.
– And what we're doing ? – вопросила классный руководитель, и Станислав с Николаем повернули свои головы на глас вопиющего в пустыне. – Is this because we are studying English ?
Возмущению Тамары Витальевны не было предела – как же Станислав – один из лучших её учеников, постоянный участник школьных, районных, городских, областных олимпиад и прочая, и прочая абсолютно не желал углублять и развивать свои познания в английским, чем оскорблял столь ранимую душу Тамары Витальевны, а играл в «Морской бой» с абсолютно не приспособленным (по мнению учительницы) к познанию английского Антоновым, на которого англичанка давно уже махнула рукой.
Ответа на её крик души так и не последовало, а морские пираты даже и не подумали встать. Тамара Витальевна оглянулась – все ученики сидели опустив головы – и абсолютно не разделяли праведного гнева учительницы, как будто это было так и положено – вместо познания времён и неправильных глаголов – сидеть и играться.
«Пора пересадить Пониковского!», – подумала Тамара Витальевна и снова оглянулась в поисках свободного места. Таковое оказалось – на первой парте в среднем ряду рядом с Ниной Кулёвой. Разбивка криминального дуэта было делом решёным…
– Ponikovsky, take your bags and transplanted to the first desk ! – голос преподавательницы был строг и суров. Пониковский понял, что весёлая жизнь на «камчатке» закончилась – сидеть рядом с девчонкой ему вообще не улыбалось, ибо тут же вспомнилось прошлогоднее…
Его  тренер Михаил Рожков как–то привёл свою группу на стадион «Чайка» (где ныне шумит рынок, ибо укреплять своё здоровье в эпоху капитализьма как–то «не в тему» нашим руководителям), где на татами уже тренировалась группа девочек под руководством какой–то дамы.
– Проведём совместную тренировку, – объявил тренер севастопольского филиала надежд юношеской сборной Украинской ССР по борьбе дзю–до. – Лариса Валентиновна, давай своих к моим…
Тренер девичьей команды совместно с Рожковым разбили быстренько учеников на пары «мальчик – девочка» и скомандовав: «Начинаем совместную тренировку», отошли в сторону. Суть тренировки состояла в том, что после разминки пары выходили по очереди на татами и проводили поединок. Стасу стало интересно – ему досталась деваха лет 15-ти, с развитой соблазнительной фигурой, одетая в кимоно, украшенное чёрным поясом.
«Интересно девки пляшут» – подумалось Станиславу, который к тому времени имел только зелёный пояс.
«Лёгкая разминка», после которой кимоно на Стасе и других парнях и девчушках можно было выжимать, продолжалась минут 40. Затем тренеры дали парам отдохнуть минут 15, после чего все расселись на скамьи, установленные под стенами спортзала. Пара, в которой был Станислав, оказалась пятой по счёту. Первые схватки показали, что не смотря на то, что парни имели уже довольно высокие взрослые разряды и пояса, не всё так оказалось хорошо, как выглядело сбоку. Три из четырёх схваток парнями были проиграны – две по очкам, а одна – вчистую, так как девица ухитрилась взять руку своего партнёра на болевой.
– Следующие, – услышал Станислав. Он встал, поправил своё кимоно и, не глядя на своего противника, прошёл к центру татами и сел с левой стороны ковра на колени. То же самое проделала и его визави.
– Йохай . Хаджиме , – скомандовала Лариса Валентиновна.
Одним прыжком Станислав вскочил на ноги и устремился к своей противнице. Произведя захват её кимоно за рукава, Пониковский тут же попытался свалить её подсечкой, но та ловко ушла вправо, потянув за собой Стаса. Если бы тренер не обучал Стаса уходу от выведения из равновесия – Пониковский бы уже лежал на татами, но масса тела Стаса сыграла в его пользу. Резко крутанувшись вокруг своей оси, Пониковский «заплёл» края куртки кимоно своей противницы и тут же взял её «на бедро». Затем «довернув» своё тело ещё градусов на 60, Станислав бросил свою соперницу спиной на пол и навалился своим телом перпендикулярно на девичий стан.
И всё бы ничего было, если бы его соперником был бы мужчина. Но строение тела девушки несколько отличается от юношеского, поэтому, когда Станислав «заплёл» края куртки соперницы, то, скручивая кимоно девушки, Пониковский защемил юную девичью грудь. После падения девушки на татами, а на её тело – тела Стаса, то руки последнего, так и не опустившие «заплетённые» края куртки, начали вытягиваться вперёд, тем самым производя удушающий приём. Вместе с переплетёнными краями куртки начала вытягиваться вперёд и зажатая кимоно и руками Стаса девичья грудь, а вот тело, к которой сия грудь и принадлежала, была жёстко зафиксирована немалым весом Пониковского…
Дикий девичий крик раздался посреди зала и в лицо Пониковского впились когти. По разгорячённой щеке у хлопца потекло что–то горячее, приведя того в состояние животного бешенства. Отпустив края куртки, Станислав ухватился за руки и начал их отдирать от своего лица. В зале уже кричали двое, тела переплелись в клубок, куртки обоих поединщиков окрасились в ярко–алый цвет, на татами упали первые капли крови. Рыча как раненный медведь, Станислав ухитрился всё–таки оторвать руки с когтями от своего лица, перевернулся и, уже ничего не соображая, навалился своим животом на тело юной девы и начал прижимать руки своей соперницы к татами. Та, видать, тоже озверела и, ухитрившись освободить свою левую руку, вцепилась в волосы Пониковского и начала оттягивать его голову от себя.
Но не учла, болезная, что правая рука Стаса также стала свободной, поэтому он, не долго размышляя, согнул её в локте и двумя пальцами крепко зажал сосок левой груди соперницы, после чего резко крутанул кисть руки. Руки девушки разжались, зато тональность крика заметно увеличилась. В это время к поединщиками подскочили другие ученики и растащили спортсменов по разные углы татами.
Финал поединка – больше совместных тренировок ни Лариса Валентиновна, ни Михаил Рожков никогда не устраивали, у Стаса «боевые шрамы» на лице прошли только через пару недель, а тренер сказал Пониковскому, чтобы он так больше никогда не делал – ибо вся грудь у девушки была распухшая и посиневшая…
Поэтому Станислав Семёнович больше дела иметь с прекрасным полом как–то не имел большого желания. Но делать было нечего – с классной лучше было не ссориться, поэтому Пониковский молча поднял с пола портфель, открыл его, левой рукой собрал книжку и тетради и положил всё это в чрево «переносчика знаний». Оберегая правую руку, он медленно закрыл портфель, подхватил его всё той же рукой и направился туда, куда его и послали…
– Доигрался, балбес? – послышалось слева. – Сидел бы тихонько и изображал прилежного ученика, так нет – всё из себя Поля Джонса  строил. Теперь больше играть не с кем будет.
Станислав мысленно с ним согласился, дошёл до первой парты, отодвинул свободный стул и, сев на него, взгромоздил свой портфель на парту, прижал его левой рукой, правой открыл здоровыми пальцами замок и открыл крышку. Затем достал учебник, словарь и тетрадь, положил их на парту слева от портфеля (они оказались на «половине» его новой соседки), закрыл портфель и начал склоняться вправо с целью поставить «переносчика знаний» справа от ножки парта. Портфель благополучно был донесён до края парты, отодвинут на некоторое расстояние, после чего начал своё перемещение в пространстве вниз  – по направлению к полу.
В это время Нина Кулёва, усмотрев в расположении книги, словаря и тетради Стаса злостное покушение на территориальную целостность её пространства, резким движением отодвинула их на половину Станислава. Пониковский, не ожидавший резкого толчка в сгиб правой руки, инстинктивно дёрнулся в сторону, противоположную направлению передвигаемой соседкой книги с тетрадями, задел правой рукой края парты. Бинт ухитрился каким–то образом внаглую покинуть своё «штатное» место, отчего вздувшимся «жгутиком» у основания ногтя больной палец врезался в край стола.
Белый свет померк в глазах парубка. Портфель с лёгким стуком упал на пол, Станислав резким движением хотел согнуть больную руку, чтобы левой рукой зажать горевший огнём палец, но вместо этого ещё раз задел больным местом о край столешницы и от боли чуть не потерял сознание. Громкий стон вырвался из сжавшихся губ Пониковского, который сумел–таки донести правую руку до левой и зажать казалось разрывающийся палец в левой руке.
– Ты как – живой? – поинтересовался Везельвул, внимательно наблюдавший за происходящим. – Во, гадина что делает – слепая что ли – не видит, что ты больной?
– Это кто гадина? – услышал Стас гневный девичий голос и в пространстве перед его искажённым от боли лицом вдруг показалась мордочка с рожками. – Это кто мою хозяйку обижает?
– Ты кто, рогатый?, – как понял Пониковский вопрос явно относился не к нему, а к славному сыну заведующего Преисподней, но обладательница гневного голоска, одетая в короткую серую юбочку и такого же цвета рубашку, никак не могла остановиться. – Это не ты, козёл недожаренный, к моей сестре пристаёшь? Что–то рожа твоя мне больно знакома…
– Я не пристаю, я ухаживаю за Лоллой , – начал оправдываться Везельвул. – И вообще, не лезь в наши отношения, коза ощипанная, у нас любовь, а ты всё портишь – вон и Купидон подтвердит. Слышь, Сикорский без пропеллера, ты где, летун хренов?
Стас, зажав горевший адовым огнём палец, отбивал полупоклоны, про себя вспоминая всех родственников Нины Кулёвой до седьмого колена и её саму самыми «проникновенными» словами, которые автор приводит в своём «Словаре военно–морского мата», имевший некоторый успех среди офицерского корпуса нашего славного Военно–Морского Флота, но никогда ни автором, ни Станиславом Пониковским не произносимыми в присутствии женщин (за очень редким исключением, о которых автор расскажет когда–нибудь в следующих своих повествованиях).
– Это кто там подтверждать будет? – в струях эфира донёсся ещё один тонкий девичий голосок и на сцене появилось нежное создание с розовыми крылышками, одетая в розовое платьице, из–под которого периодически показывались розовые панталончики. Воздушное создание, как и Купидон, была вооружена луком и колчаном, под завязку забитым стрелами с розовыми оперениями.
– Я, Купидон, буду подтверждать, а тебя, розовая пантерочка,  что–то я не припоминаю, – вечный оппонент Везельвула заступился за своего «сотоварища» и вылетел вперёд. – Что ты лезешь, Лилит , к Везельвулу, у него серьёзные намерения к Лоле…
– А я – Купида ,  нечего врать, стрелок хренов. Занимайся лучше своим делом, а то я смотрю, что ты стал в Аиде  очень много времени проводить. Интересно – что ты там забыл, а может быть и кого?
Стасу, у которого в глазах не прекращался звездопад, разговоры существ как Тёмной, так и Светлой Нави надоели, и сквозь зубы он посоветовал всем заткнуться и исчезнуть куда–нибудь. Затем оторвал левую руку от ещё больше раздувшегося безымянного пальца, поднял её вверх и, дождавшись от англичанки: «What is wanted, Ponikovsky?» , встал и попросил у Тамары Витальевны разрешения покинуть класс и уйти в больницу…

II. Неточный выстрел.
2.1 В больнице.
Выйдя из класса, Пониковский добрёл до гардеробной, с трудом облачился в свою куртку, с ещё большим трудом левой рукой кое–как застегнул пуговицы на ней и, продолжая мысленно костерить родственников своей новой соседки по парте, вышел из помещения школы. Спустившись по ступенькам с крыльца, болящий повернул влево и прошествовал к вечно открытым воротам из храма знаний. Миновав оных, Станислав начал спускаться по ступенькам лестницы, ведущей от школы к переулку, с левой стороны которого располагалась городская больница под широковещательным номером 4.
Торопиться уже было некуда, Пониковский не спеша спустился с трапа [это морское название лестницы] и, довернув влево градусов 30 ступил на булыжники, коими и был вымощен переулок. Идти предстояло недалече – метров триста, преодолев которые Станислав повернул ещё раз налево, прошёл метров тридцать через небольшую площадку и, поднявшись по четырём отполированным безчисленным количеством ног больных, вошёл в прохладную сень здания.
Поворотясь влево ещё на 90 градусов, желающий вылечить свой всё ещё ноющий нестерпимо палец сделал два шага и чуть было не упёрся в спину некой девицы с перебинтованной рукой, которая терпеливо дожидалась вместе с мамой своей очереди подойти к окошку регистратуры. Спина юного создания была ничего – как отметил всё видящий и всё замечающий Везельвул. Купидон пролетел вперёд и осмотрел впереди стоящую со стороны, противоположной тылу, после чего сообщил всем, что и спереди девица даже очень и очень…
Очередь потихоньку иссякла, девица получила талончик и, обогнув по широкой дуге внушительную фигуру Станислава Семёновича, направилась в правое крыло здания. Пониковский наклонился к регистраторше, назвал свою фамилию, адрес проживания и причину своего появления в этом здании. Минуты через три тётенька, чья фигура была облачена в синеватой белизны халат, протянула талончик парню вместе с медицинской картой и сказала, чтобы он направлял свои стопы к хирургу, который располагался в кабинете №2.
Станислав взял свою медицинскую книжку, талончик, развернулся на 180 градусов и, пройдя десять шагов по коридору, завернул в проход, ведущий к лестнице, по которой болящие поднимались на второй этаж, но не затем, что вознести свои телеса на 4,5 метра вверх, а чтобы подойти к гардеробной, что располагалась под трапом, где разоблачился и, получив взамен номерок, оставил свою куртку. Закончив сие действо, Пониковский вернулся в коридор первого этажа и, свернул влево, прошествовал к кабинету №2, на которой висела табличка, ясно указывающая, что это не морг, а кабинет хирурга. Перед дверью стояло 6 стульев, два из которых занимали мама со своей раненой в руку – как подумалось Станиславу – девицей.
– Кто последний? – вопросил Пониковский у народа. Народ повернул головы с болезному и явно усомнился в адекватности вопрошающего.
– Ты чо, совсем сбрендил? – послышалось в левом ухе Станислава. – Что не видишь – одна первая и последняя – как три в одном.
– Интересно – в почему три, а не два в одном? – удивился Пониковский, усаживаясь на стул рядом с девицей. Хвостатый разъяснил безтолковому :
– А маму евонную не считаешь совсем. Вот и получается три – она, её дочка и болячка – как раз три в одном…
В это время открылась дверь и моложавая медсестра пригласила девицу в кабинет. Та резво вскочила со стула, вслед за ней поднялась мама, и они прошли туда, куда их и пригласили. Через пять минут мама вышла и снова опустилась на стул. Станислав закрыл глаза и расслабился…
Долго ли, коротко ли, но дверь в кабинет за широковещательным нумером 2 открылся и из него выпорхнула девица со свежеперебинтованной рукой. Медсестра, вышедшая через некоторое время вслед за ней, пригласила Стаса в кабинет, но тот глубоко ушёл в себя и ничего не слышал.
– Слышь, болезный, вставай – нас ждут великие дела! – Пониковский очнулся от того, что «сотоварищи» вместе с медсестрой трясли его за плечо.
– Вам плохо? – спросила медсестра, вглядываясь в лицо ещё не совсем очнувшегося парня.
– Нет! – ответил Станислав и поднялся со стула.
– Значит всё ещё впереди будет, а мы тебя пока что тут подождём! – услышал Пониковский голоса своих вечных спутников и, аки Аввакум  в пещь огненную, шагнул в бездну кабинета.
Там за столом сидел и писал что–то молодой доктор, который оторвался от писанины и посмотрел на вошедшего.
– Что–то молодёжь сегодня к нам зачастила, а, Надежда, – с чего бы это? – обратился потомок Гиппократа и предложил сесть Станиславу пред свои ясны очи. Тот сел и, не говоря ни слова, сначала положил на стол свою медицинскую карточку, поверх неё смело водрузил талончик, полученный им в регистратуре, а затем вытянул по направлению к медицине правую руку с больным пальцем. Тот положил ручку и, не глядя на распухший палец, констатировал:
– Всё ясно – панариций. Надежда, готовь операционную.
Пониковскому сделалось как–то не очень хорошо, ибо он понял, что его сейчас начнут резать, а что это такое – он ведал, ибо не раз уже за свою краткую жизнь ухитрялся нарушать целостность своего кожного покрова ножичком.
Доктор дописал свой роман, открыл медицинскую карточку славного сына адмиральской четы и внимательно осмотрел девственно чистые листы – до этого Станислав ни разу у докторов не был, разве что только в первые два года своей жизни. Сделав удивлённое лицо, доктор ещё раз внимательно посмотрел на Станислава и после этого встал и направился к умывальнику. Долго, любовно и тщательно, медицина мылила свои руки, дабы грязь любая не попала в операционное поле, как любила выражаться двоюродная сестра Стаса, как–то в 1983 году приведшая его в морг или прозекторскую – Пониковский тогда и не понял – как правильно называется помещение со столами, на которых лежали трупики и фрагменты тел когда–то живущих в Мире Яви  – Ленинградского мединститута (видать думала напугать Станислава, но тот вида мёртвых не боялся – в своё время насмотрелся на них).
Окончив это священнодействие, доктор жестом пригласил Пониковского проследовать за ним в соседнее помещение. Там, освещаемая ярко белым светом софитов, уже находилась Надежда, держащая в своих руках какое–то приспособление в виде ножниц с зажатым на конце его тампончиком.
– Садись, отрок. Уколов – как, не боишься? – спросила медицина, доставая стеклянный шприц довольно приличных размеров, украшенный здоровенной иголкой на конце.
– Переживу, – ответил севший на табурет Пониковский. – Бывало и хуже…
Доктор тем временем вскрыл ампулу, опустил туда иглу и через неё втянул в шприц прозрачную жидкость.
– Голову отверни – сейчас будет немного больно, – донеслось до Стаса и тот, повернув голову в сторону левого плеча, почувствовал как сначала больное место было протёрто чем–то холодящим, а затем в него воткнулась игла, после чего палец начал надуваться чем–то – было больно, но терпимо. Наконец наддув закончился, и хлопец понял, что игла покинула палец.
– Посиди пока, – утешил болящего доктор Айболит и снова помазал уколотый орган тела чем–то прохладительным…
Через некоторое время доктор спросил: «Что чувствуешь?» и произвёл какие–то манипуляции с пальцем, но парубок абсолютно ничего не почувствовал, о чём довольно бодренько и сообщил доктору. Затем к Станиславу подошла медсестра, встала перед лицом Пониковского, левой рукой зажала руку оперируемого, а правой – как догадался хлопец – густо обмазала больной палец йодом.
– Ну-с-с, приступим! – донеслось до Стаса. Тот напрягся, но абсолютно ничего не почувствовав, расслабился, закрыл глаза и постарался уйти как можно глубже в себя…
– Не спи, замёрзнешь! – через некоторое время услышал Станислав Семёнович. – Недолго мучилась старушка в эскулаповых руках… Бинтуй его, Надежда.
Доктор обогнул операционный стол и вышел в свой кабинет. Тем временем медсестра плотно забинтовала по–прежнему ничего не чувствующий палец бинтов, отодвинула своё тело, разблокировав руку Станислава, и сказала нежно:
– Свободен, родимый…
Станислав мысленно пожелал новоявленной родственнице как можно поближе познакомиться с родичами Везельвула, встал с табуретки, опустил правую руку с плотно забинтованным прооперированным пальцем вниз и прошествовал в соседнее помещение к доктору, который к этому времени закончил заполнять каракулями девственный лист в медицинской книжке Пониковского, закрыл её, взял четвертинку листа, заполнил и её письменами и, протянув Станиславу, сказал:
– Жить будешь. Неси в регистратуру. Поставь печать в справке об освобождении. Через 5 дней ко мне на перевязку…
Станислав Семёнович левой рукой взял протянутую весёлым доктором свою книжку, справку и, пробормотав: «Спасибо», вышел из кабинета…

2.2 Вот оно.
Станислав Семёнович аккуратно постучал в дверь класса и, услышав сакраментальное: «Войдите», смело отворил дверь и шагнул в класс. Ирина Николаевна повернулась к вошедшему и удивлённо вопросила: «Почему опаздываем?». В классе наступила тишина и все ученики поворотились к массивной фигуре Пониковского.
Станислав посмотрел на учительницу с некоторым удивлением – типа, что взять с болезной, которая считает, что отсутствие 30 минут на уроке – это лишь опоздание, но расстраивать будущего завуча школы №40 не стал и ответил ей чётко и ясно: «Ирина Николаевна, был в больнице на операции. Врач дал освобождение. Прошу разрешения уйти», после чего направился к своему новому месту (напомню для забывчивых – первая парта, средний ряд, слева, если смотреть от доски) с огромным желанием взять портфель и уехать домой, ибо палец начал уже отходить от наркоза, о чём свидетельствовала всё разрастающаяся ноющая боль.
Однако на историчку слова прооперированного никакого воздействия не оказали. «Садись на своё место!», – было сказано ею болезному, и тот покорно направился к своему стулу. В это время Нина Кулёва подпёрла свой подбородок правой рукой и, как показалось Станиславу, ободряюще улыбнулась. 
«Слышь, недорезанный, гляди – ты ей нравишься!» – послышалось в левом ухе Станислава, который почувствовал, что Везельвул начал подпрыгивать на левом плече.
– Покрышкин, блин, пуляй скорее, она – наша! – это уже относилось к Купидону, но тот никак не мог дотянуться до стрелы в колчане. Везельвул подскочил к летуну, вытащил стрелу и дал её своему «сотоварищу». Купидон наложил стрелу на лук, правой рукой натянул тетиву, зажмурив левый глаз тщательно прицелился и отпустил тетиву…
– Пошла, родимая! – начал комментировать полёт стрелы чёртик, но тут в это время из–за правого плеча Нины вылетела фигурка с розовыми крылышками, которая ударом ноги отшвырнула стрелу, поразительно точно летевшую прямо в сердце Нины Кулёвой…
– Изыди, сатано! – вскричал рогатый на левом плече Станислава. – И откуда бабьё на наши головы берётся?..
– Сам вали отсюда – откуда пришёл! – ответствовала Купида, а сама в это время запустила стрелу в сторону Купидона. Тот порхал над правым плечом Пониковского. Везельвул, оттолкнувшись от тела Стаса, в прыжке хотел было перехватить стрелу, пущенной розовой летуньей, но как только дотронулся до летящей стрелы с розовым оперением – тут же отдёрнул руку.
Стрела, до которой ухитрился дотронуться Везельвул, тут же изменила направление своего полёта, и в итоге задела Стаса, но попала не в сердце, а воткнулась в мощный торс парня рядом с нижним правым ребром …
У Стаса просветлело в глазах, плохая погода враз переменилась, за окном и в классе стало ярче, воздух насытился каким–то тонким ароматом, на душе юного спортсмена наступила благодать, боль в пальцу почему–то приутихла, лицо новой соседки по парте преобразилось и по сравнению с ней мадонна Рафаэля казалась уже Станиславу всеми отвергнутой деревенской дурнушкой. Неведомая сила потянула Пониковского к Нине, и он бодрым шагом направился к своему стулу, на который он, шумно отдуваясь и пыхтя, и опустил свою пятую точку.
Мир как таковой перестал существовать для Пониковского, ибо рядом с ним сидела единственная, самая неповторимая, прекрасная, нежная, благородная, милая, безконечно желанная девушка, ради которой – как казалось Станиславу – и стоило появиться в этом Мире Яви и жить…
Помещение класса увеличилось до размеров Вселенной, в которой не было места ни одноклассникам, ни Ирине Николаевне, которая – как заметил краем глаза поражённый стрелой Купиды отрок – продолжала что–то вещать в пространство, но Стасу не было абсолютно никакого дела до её разглагольствований. Он утвердился на стуле, и лицо его оборотилось к хозяйке представительницы Мира Нави женского рода с розовыми крыльями, таким же платьицем и панталончиками…
– Веселится и ликует весь народ…, – послышался в эфире голос левого «сотоварища» Станислава, который вдруг заметил, что на левом плече Нины появилась вновь представительница чёртячьего племени. – Ба-а-а-а, знакомые все лица, Лилит, какими судьбами в наших краях?
– Ты, парнокопытный, ты чего это к моей сестре сегодня приставал? Давно по пятаку не получал? Я не посмотрю, что твой папа главный заведующий, за сестру все рога поотшибаю! – послышалось в ответ гневная тирада…
Везельвул притих, переваривая услышанное, которое ничего хорошего ему не сулило. По привычке он прислонился в левому уху Станислава и в задумчивости начал чесать свой нос кончиком хвоста.
– Нарвался, чудо еловое? – послышалось справа, и Станислава обдало дуновением эфира, возмущённого крыльями Купидона. – Сколько можно было говорить, что не только во многия знания – многие печали, но и многия женщины – ещё больше неприятностей. Сидел бы спокойно – и в пятак никто бы не заряжал…
В волнах эфира продолжалась словестная баталия между представителями Тёмной и Светлой Нави. Пониковский отключился от их болтовни и уставился на свою соседку. От тела девушки исходили какие–то волны, которые медленно, но уверенно подталкивали душу молодого человека к ней, наполняя всё пространство звуками Вселенской Гармонии, непередаваемыми внеземными запахами и чувственными волнениями, которые до сих пор ещё были неведомы Станиславу. Душа его пела от Счастья, глаза светились радостью и даже серая, слякотная погода радовала отсутствием жары и слепящего солнца.
Мысленно Станислав Семёнович уже обнимал предмет своего обожания, покрывал горячими поцелуями её лицо и податливые губы, чувствовал дрожь желания её тела, а в глазах Нины Кулёвой ему виделся такой же огонь страсти, какой пылал и в его собственных очах. Всё окружающее, кроме соседки, было Станиславу абсолютно безразлично, поэтому с первого раза он и не расслышал обращённые к нему слова Ирины Николаевны:
– Пониковский, можешь идти домой, – было сказано ему неоднократно, однако спешить выполнять её распоряжение не стал, ибо тело по–прежнему оставалось налитым какой–то непонятной тяжестью, а голова никак не хотела отворачиваться от Нины.
– Очнитесь, государь! – услышал Пониковский голос баламута с хвостом. – Вставай, парубок, нас ждут великие дела, хорош пялиться на девушку…
Станислав, который из–за промаха Купиды выпал из пространства и времени, очнулся и вернулся в Явный Мир.
– Валите, валите побыстрей отсюда! – донеслось с левого плеча Нины, где удобно расположилась сестра возлюбленной Везельвула. – И ты, рогатый запомни – ещё раз попытаешься приставать к моей сестре – папа с мамой твои не помогут – оторву все выросты на твоём теле…
– А я помогу, – эдак ехидненько добавила «подружка» Нины с розовыми крылышками, луком и опустошённым колчаном.
– Рот закрой, мазила! – возмутился Купидон. – Стрелять научись сначала…
Купида обиделась и сообщила ангелочку с голубыми крылышками, что пожалуется Амуру , который покажет «птеродаклю» – и где раки зимуют, и кто из них стрелок ворошиловский…
На выполнение команды учительницы Станиславу Семёновичу понадобилось минут пять, после чего он глубоко вздохнул, повернул голову вправо на 180 градусов, наклонился к полу, забинтованной рукой подхватил свой портфель, встал и медленно вышел из класса, сопровождаемый возмущённо ругающимися с Лилит и Купидой «сотоварищами» Везельвулом и Купидоном…