Извожу много бумаги...

Есть, по-видимому, два метода работы. Когда человек ищет в процессе работы и когда заранее обдумывает и совершенно ясно представляет то, что он должен выполнить. Иван Ефимов. // Пушкин обыкновенно творил с пером в руке. Черновики его хранят живые следы бурно клокочущего вдохновения. Он захлёбывается под напором нахлынувших мыслей, образов, эпитетов. Напишет слово или фразу – сейчас же нервно-торопливо зачёркивает, пишет сверху новый вариант, опять зачёркивает; так опять и опять. Писал обыкновенно по утрам, лёжа в постели, и опускал исписанные листки прямо на пол. Викентий Вересаев. // Пушкин творил, вычёркивая, намечая, отвергая и вновь возвращаясь к отвергнутому варианту. То, что у другого поэта не доходит до бумаги – неясная мысль, слово, которое наверняка будет отвергнуто, – Пушкин набрасывал на бумагу. По черновым рукописям можно проследить ход его творческой мысли в подробностях, увидеть рождение образа. Сочинение всё было связано с писанием, с бумагой, то есть он сочинял преимущественно с пером в руке. Отсюда такое большое количество помарок. Я пришёл к данному заключению после анализа сотен автографов поэта. Сергей Бонди. // «Письменным человеком» был и Борис Пастернак. Я сам слышал от него, что он почти всегда сочиняет записывая. Если судить по стихам Марины Цветаевой о её рабочем столе, она тоже такая. Александр Гладков. // Отметя все дела, все неотложности, с раннего утра, на свежую голову, на пустой живот. Лбом упиралась в ладонь, пальцы запускала в волосы, сосредоточивалась мгновенно. Глохла и слепла ко всему, что не рукопись, в которую буквально впивалась. Временами прикуривала от огонька зажигалки, делала глоток кофе. Бормотала, пробуя слова на звук. Сидела за столом, как пригвождённая. Ариадна Эфрон – о Марине Цветаевой. // Я извожу много бумаги. Я начинаю страницу за страницей, всегда сразу на машинке, и если сбиваюсь или что-то мне не нравится или просто делаю ошибку, у меня возникает ощущение, что это не просто машинописная ошибка, но и творческая. Тогда я начинаю заново всю страницу и так накапливаю листок за листком. Габриель Маркес. // Если говорить о внешней, технической стороне работы, которая, разумеется, имеет мало общего с внутренней, духовной её стороной, можно сказать, что я пишу так. Передо мной лежат на столе два листа бумаги. На одном я набрасываю фразу, пробую её в уме и на слух. Потом (подчас после многочисленных исправлений) переношу на другой лист. Это и есть черновик. На его полях я, в свою очередь, делаю поправки. К нему же впоследствии возвращаюсь, переписываю его снова и снова. Вениамин Каверин. // Один творит за письменным столом, другой – стоя перед пюпитром (как Рильке), третий хватается за свою тетрадку, где придётся, как, например, Джозеф Конрад, которого жена не раз заставала в ванной с рукописью на коленях. Ярослав Ивашкевич. // По слухам, американская писательница Вирджиния Вульф написала все свои произведения стоя. Николай Гоголь писал всегда стоя. Начиная с шести утра, стоял у конторки. // Стоя и карандашом. Эрнест Хемингуэй.