Сеанс гипноза

"Земля принадлежит не только живым, но и мертвецaм. Они уходят вглубь и прорастают корнями. Подводные реки несут их останки в моря, ветер поднимает капли в небо и мертвецы дождём проливаются на головы живых." – Сильвия перевела дыхание и закрыла книгу "Предсказание Друидов, 14 век."

– Мне страшно, – сказала Тами.

– И мне, – я села поближе к подругам.

Нас трое. Мы дружим уже десять лет и иногда встречаемся на ужин.

– Вы помните историю с сеансом гипноза? – спросила нас Сильвия. Мы согласно кивнули.

В тот год, о котором вспомнила Сильвия, атлантическое побережье штата Южная Каролина накрыло ураганом. Проливной ливень и штормовой ветер застали Сильвию и её друга на шоссе недалеко от Хилтон Поинт. Дождь лил сплошной белой стеной, ветер раскачивал уличные фонари и металлические вывески на дороге. Дорога сделалась скользкой и опасной, и они решили заночевать в первом попавшемся отеле.

Ничем не примечательный старый отель стоял в миле от пляжа. Девушка за гостевой стойкой быстро нашла для них номер и попросила не открывать окна. Сильвия и её спутник решили пропустить по стаканчику в баре. На стене висел телевизор и несколько пар смотрели прогноз погоды.

Бармен принял заказ и протянул Сильвии рекламный листок. "Сегодня! Сеанс гипноза. • Освобождаю от страха. • Сомнамбулизма. • Никотиновой зависимости.
Один час - $30. Запись в книге у портье." Сильвия решила сходить на сеанс.

В небольшой гостиничной комнате за столом сидел мужчина. Одет он был в чёрный свитер и джинсы. На вид ему было лет пятьдесят. Он приподнялся приветствуя Сильвию и жестом пригласил её пройти в комнату.

– Прошу вас, присаживайтесь, – мужчина указал на кресло, – Меня зовут Роберт Гарнер. Я дипломированный гипнотизёр. Так же имею докторскую степень Йорского Университета в области психологии, – он улыбнулся и доверительно посмотрела на Сильвию. Сильвия уселась в кресло и вытянула ноги.

– Вы знакомы с техникой гипноза? – тихом голосом поинтересовался мистер Гарнер.

– Нет, это мой первый сеанс, – ответила она.

– Прекрасно, – Роберт Гарнер потёр ладони, – Тогда начнём. Что вас беспокоит?

– У меня странная фобия, – начала Сильвия, – Я с детства боюсь огня. Любой огонь, будь то костёр или поленница дров в камине, вызывают во мне чувство паники. С возрастом я научилась себя контролировать. Я могу смотреть на пламя, но до сих пор не могу заставить себя подойти близко к огню. Что-то внутри меня сжимается, перехватывает дыхание и я холодею от ужаса.

– А в детстве вы не обжигались огнём? – с участием спросил Роберт Гарнер.

– Нет, ничего такого я не припомню.

– Интересный случай. Я попрошу вас сесть поудобней, расслабиться и посмотреть сюда, – он указал на маленькую камеру–рекордер.

– А зачем здесь камера? – спросила Сильвия.

– По закону штата Южная Каролина, все сеансы с гипнозом должны быть записаны на камеру. Это своего рода страховка для вас и для меня, – гипнотизёр включил камеру, и она замигала красной лампочкой.

Сильвия откинулась на спинку кресла, положила руки на подлокотники и посмотрела в камеру.

– А теперь, будьте любезны, назовите своё полное имя и год рождения, – Роберт нажал кнопку и камера заурчала, делая запись.

– Сильвия Агнета Решки. 21 Ноября, 1963 года, – ответила Сильвия, и закрыла глаза.

******

– Повторите суду ваше имя и дату рождения, – судья поправил парик и посмотрел на клетку в которой сидела женщина.

– Ханна Амалия Магрид. 14 Сентября 1568 года.

– Ханна Амалия Магрид, суду были предъявлены доказательства вашего сговора с дьяволом. Вызывается первая свидетельница, уважаемая госпожа Брут.

К судейской стойке подошла толстая женщина в грубых деревянных башмаках. У неё было красное обветренное лицо человека, который проводит много времени в порту или в море.

– Гоcпожа Брут, что вы можете рассказать светлейшему суду и святому отцу о связи Ханны Амалии Магрид с дьяволом?

– Уважаемый судья, святой отец, я честная женщина и всю свою жизнь чищу рыбу в лавке. Мои руки скручены от холодной воды и многолетней работы. Мои пальцы изранены рыбными костями и...

Судья поднял руку: – Ближе к делу, госпожа Брут.

Госпожа Брут осеклась, поклонилась судье и продолжила.

– Третьего дня я не спала. Полная луна не дает мне покоя, а руки и ноги крутит нестерпимая боль. Так вот, как я уже сказала, я не спала и решила выйти во двор по малой нужде. В ту ночь небо было чистым, и лунный свет освещал сад и дорогу. Я увидела, что по дороге идёт женщина. Я узнала Ханну. Она была в одной нательной рубашке и её глаза были закрыты, – женщина перекрестилась и поцеловала маленький оловянный крестик на шнурке.

– Куда же она шла? – спросил судья.

– Ваша светлость, я так испугалась, что сразу заскочила обратно в дом, накрылась одеялом и дрожала там до первых петухов, – женщина шмыгнула носом и накрыла голову руками, показывая свой неподдельный страх.

– То есть, вы, уважаемая госпожа Брут, не знаете куда шла Ханна? – судья строго посмотрел на товарку.

– Я знаю. Да и все знают, уважаемый судья. Она шла на кладбище! – крикнула толстуха.

Зал заполненный зеваками загудел в её поддержку.

– Хорошо, госпожа Брут, вы можете идти, – судья взял бумагу и что-то в ней записал.

– Следующий свидетель, – крикнул он и из толпы вышла пожилая женщина в чепчике из-под которого торчали седые, косматые волосы.

Цепкие, маленькие глазки старухи обвели зал городского собрания и она начала.

– Ваша Светлость, я много лет торгую свежими яйцами. Весь город покупает гусиные и куриные яйца только у меня. Они всегда свежие, крупные и хранятся в чистой соломе. Я не жадничаю, как некоторые, – она бросила злой взгляд в сторону зевак, – Даже для вашей светлости молодая кухарка берет яйца у меня.

Старуха достала из-за пазухи крупное гусиное яйцо и покрутила им перед носом.

– Вы помните, две недели назад стояла страшная жара? – она обратилась к толпе и та загудела в ответ, – Я всегда храню яйца в погребе на леднике, а там так холодно, что если Ваша Светлость захотят кого-нибудь заморозить, то он сохранится свеженьким до самого Рождества, - она хрипло засмеялась своей шутке. В зале послышались отдельные смешки и переговоры. Судья поднял руку и наступила тишина.

– Я попрошу вас, уважаемая госпожа Лансен, не тратить наше драгоценное время, а то вы сами окажетесь в своём погребе, – он строго посмотрел на старуху.

– Да, да, – засуетилась она и спрятала гусиное яйцо в складки потёртой юбки, – С первым солнцем я стояла на рынке на городской площади. Люди начинали просыпаться и подходить за свежими продуктами. Среди кухарок и девок появилась Ханна. Она остановилась около меня, взяла в руки яйцо, и заметьте самое большое, и спросил сколько я хочу пенсов. Я ответила, что двух пенсов хватит за три яйца. Но она не купила, а положила яйцо обратно в корзину. А после полудня все яйца протухли! Это колдовство, ваше светлость, заставьте её заплатить за дюжину яиц, – старуха жалобно запричитала в сторону судьи.

– Вы можете идти, госпожа Лансен.

Старуха подхватила юбку, и бормоча проклятия вернулась в зал.

– И последний свидетель по делу о колдовстве. Уважаемый мистер Люк Таре.

К судейской стойке неуверенно взобрался немолодой мужчина. Его лицо было покрыто щетиной, а куртка была вымазана грязью.

– Что вы нам расскажете, мистер Таре? – судья похлопал пьяницу по плечу.

– Уважаемый суд, святой отец, – старый пьяница поклонился в сторону суда, а затем зевакам, - Я уже не молод. Моя жена умерла 15 лет назад и все эти годы я жил один и ждал, когда подрастёт соседская дочка Ханка. В прошлом году ей исполнилось 15 лет. Я, как и полагается, послал двух приятелей её засватать. Вы все знаете Шона и Вольфа.

Публика загудела и кто-то крикнул: – Кто ж не знаете трёх городских пропойц! – и по залу покатился смех.

Люк Таре прокашлялся и продолжил.

– Ханка мне отказала. А потом к ней в огород забрела моя коза. Я сам видел, как она её гладила. И у козы пропало молоко. Три месяца не было молока! – он поднял грязный палец к небу и потряс им, – Три месяца мне нечего было есть! Эта ведьма выпила молоко у моей козы!

Зал грохнул аплодисментами и с галерки послышались выкрики.

– А в прошлую ночь собаки выли на луну. Собаки воют, когда ведьма летит на метле и закрывает собой лунный свет!

Женский голос старался перекричать остальных: - Посмотрите на неё! У неё красота от дьявола! Когда она идёт по улицы, у мужчин появляется слабость. Они не смотрят на своих жён, им хочется её! Ведьма их всех приворожила!

В клетку полетели клочья земли и грязи. Крики начинали нарастать и показалось, что народ сейчас сорвётся со своих мест и бросится на клетку.

– Молчание! Тишина! – судья ударил деревянным молотком по столу. В зале наступила тишина.

– А что вы скажете, святой отец? – судья обратился к священнику.

Священник перекрестился и начал спускаться с судебного пьедестала в центр зала. Он дошёл до середины, сложил руки  и произнес короткую молитву:
– Господи всемилостивый, не оставь мир без твоей милости.

Затем он повернулся к клетке: – Ханна, дитя, наш суд, да видит Бог, не желает тебе зла. Что ты можешь сказать в свою защиту?

Молодая женщина с растрепанными чёрными волнистыми волосами прижалась к прутьям клетки. В её ясных голубых глаза читался страх и мольба.

– Святой отец, эти честные люди ошибаются. Когда я была ребёнком, моя мать поливала меня холодной водой, что бы отучить от пробуждения по ночам. Я не ведаю, что я делаю, святой отец. Но моя мать умерла, а отец утонул в море. Теперь некому разбудить меня ночью. И я не знаю, благородный суд, почему протухли яйца у госпожи
Лансен. И я не могу выйти замуж за мистера Таре, я люблю сына кузнеца и мы с ним обручены!

Она высунула тонкую, белую руку из клетки и показала серое колечко на пальце.

– Наша свадьба должно быть осенью, после сбора урожая.

Девушка упала на колени и заломила руки в мольбе. Тут из боковой двери показался мальчик. Он подбежал к судье и что-то шепнул ему на ухо. Судья жестом подозвал святого отца и тот, приподняв рясу, засеменил к судье. Судья нагнулся к святому отцу и тихо прошептал: - Барашек уже готов, сочный и зажаренный. Стол накрыт в трапезной, – и смачно причмокнул.

Святой отец повернулся к зевакам, опустился на колени и закатил глаза.

– Давайте помолимся, дети мои. Спросим совет у Всевышнего. Господи всемилостивый, не оставь мир без твоей милости. Не оставь нас с нашими грехами, припадаем мы к твоим ногам и просим прощения за содеянные грехи наши, да прости ты нам наши прегрешения и зло.... – молитва глухим эхом отразилась от каменных стен городского собрания, – Господи прости нас, Господи прости нас...

Наконец-то молитва подошла к концу. Судья достал свиток, прочистил горло и громко зачитал.

– Именем Святой инквизиции и по поручению папы Иннокентия VIII объявляю! Ханна Амалия Магрид. Урожденная 14 Сентября 1568 года виновна в колдовстве и в сговоре с дьяволом! И завтра на рассвете будет предана священному огню!

Мертвая тишина зала раскололась от оваций и криков. Судья похлопал святого отца по плечу и доверительно прижавшись к нему сказал: - Мы пережили тяжелую зиму, люди хотят развлечений, им надо их дать. Священник в ответ кивнул, перекрестился и они удалились в потайную дверь в стене.

Двое рослых мужчин подошли к клетке, подняли её и вынесли из зала.

*****

Ночь выдалась тёплой, но холодный морской бриз выдувал тепло из каменной мостовой и делал ночной воздух плотным, как молоко. До рассвета оставалось пара часов. Ханна сидела в яме. Дно ямы было покрыто старой, жесткой соломой, которая колола даже через грубую материю рубашки. Стараясь согреться она села, обхватила ноги руками и прижалась лицом к коленям.

– Ханна. Ханна, ты здесь? – позвал её знакомый голос.

– Я здесь, Янек. Как ты смог сюда пройти? Там же Мартин, он убьет тебя, – Ханна встала на цыпочки и протянула руки наверх. Её пальцы коснулись руки жениха.

– Ханна, я отдал Мартину нож и он пропустил меня.

– Яник, они меня сожгут утром. Я боюсь огня. Прошу тебя, не ходи смотреть на казнь. Я люблю тебя, Янек, – девушка прижалась к земляной стенке ямы, вытянулась что было сил, и их руки встретились.

- Ханночка, у тебя сохранилось кольцо, которое я тебе подарил? Ты знаешь, оно сделано из очень крепкого железа. Отдай мне его и я обещаю, я спасу тебя.

Ханна сняла колечко с пальца и вложила его в руку возлюбленного.

Первые солнечные лучи ещё не показались, но на востоке небо посветлело и появилась розовая заря. Через час туман начал спадать, прятаться по темным уголкам, а к восходу солнца совсем растаял, оставив после себя лишь лёгкую, чистую влагу начинающегося дня.

Янек прибежал на кузнецу отца и раздул мехами ещё тлеющие угли. Затем он достал из кармана колечко, зажал его кузнечными щипцами и поднёс к углям. Метал раскалился до алого цвета. Янек положил кольцо на наковальню и осторожно, как его учил отец, выковал наконечник стрелы.

*****

Ханна сидела в яме на корточках. Она собрала тяжелые, волнистые волосы в косу и закрутила волосы вокруг головы. Наверху послышались шаги. Кто-то тащил хворост, телега скрипела колёсами, кудахтали куры, мычали голодные коровы. На море поднялась волна и был слышен прибой. Мартин, помощник городского палача, спустил в яму лестницу и приказал Ханне выбираться. Наверху её ждал палач. Он завязал ей руки, набросил на голову мешок и толкнул девушку в клетку. Затем оба великана подхватили клетку и понесли её на городскую площадь.

Никогда городская площадь не собирала столько людей, как во время казни. В центре площади возвышался помост для оглашения приговора и ложа для знатных горожан. Молодые девушки надели чистые чепчики, а матроны постарше накинули на плечи разноцветные платки. Каждый старался подойти поближе к месту казни. Возникла толкотня, а кое-где и драка. Слышалась ругань, но без злобы, потому что самая большая злость должна была случиться прямо сейчас у них перед глазами и это сближало горожан. Наконец-то показалась процессия. Впереди шёл святой отец, он был в белой рясе и читал молитву. За ним шли два мальчика. Один нес свечу, а второй факел. Следом палач и его помощник несли клетку.

Костер сложили ночью. Столб был хорошо смочен и выскоблен. Вокруг столба был насыпан уголь, затем уложены тонкие березовые поленья, чуть дальше от столба –дубовые. А сверху хрупкий сухой хворост, много хвороста, что бы схватился сразу и запылал.

Палач открыл клетку, вытащил девушку и снял мешок. Мартин приподнял Ханну и поставил ее в центр костра к столбу. Палач достал веревку и привязал Ханну к столбу.

Ханна хотела кричать, но голос пропал и она не могла произнести ни звука. Она стала искать глазами Янека. Разноцветная толпа гудела. Уголь больно резал острыми краями ступни ног, тугая веревка крепко держала голову.

– Господи Всевышний, прошу тебя, дай мне умереть сейчас до огня, пощади меня, Господи Вселюбящий, Святой отец наш, пощади и помоги мне, – Ханна молилась.

Судья достал свиток, развернул его и начал зачитывать приговор. Большая часть приговора была на латыни, в конце приговора судья повернулся к девушке и потребовал её признания.

– Ханна Амалия Магрид, ты признаешься в своей связи с дьяволом?

Толпа зашумела и пара комков грязи больно ударили Ханну по лицу.

Судья свернул свиток и махнул правой рукой. Казнь началась.

****

Янек забрался на городскую колокольню и смотрел на площадь. С его позиции он хорошо видел судью на помосте, святого отца и Ханну на костре. Он видел, как шевелились её губу в молитве.

– Господи, спаси меня, – прочитал Янек по её губам.

– Я тебя спасу, моя Ханночка, – он достал лук, вставил стрелу, натянул со всей силы тетиву и прицелился.

– Господи Mилостливый, Bсепрощающий и Bсeлюбящий, спаси рабу свою, умоляю тебя, - Ханна видела, как Мартин запалил факел.

– Я тебя спасу, моя любимая, – крикнул Янек и отпустил стрелу. Стрела стремительно вырвалась, просвистела над головами зевак, сделала мгновенный надрез на рубашке из грубой ткани, царапнула нежную кожу и вошла, как нож в масло, в грудь Ханны. От неожиданного толчка девушка поперхнулась воздухом и тут же выдохнула его с облегчением в последний раз.

*****

Сильвия вздохнула и открыла глаза. Роберт Гарнер по-прежнему сидел за столом и крутил в руках маленькое зеркальце.

– Прекрасно, – сказал он и снова потёр руки, - Я надеюсь, сеанс помог вам разобраться в ваших страхах. Если будут вопросы, пожалуйста звоните. Спасибо за доверие.

*****

Прошло два года, мы сидели в ресторане и Сильвия рассказывала о своей поездке в Ирландию.

– Ну, а теперь самое интересное! – сказала она и подмигнула, – Я поехала в тот город, что видела на сеансе. Там конечно всё изменилось, но старая площадь по-прежнему городская площадь. В краеведческом музее много артефактов средневековой Ирландии. А самое интересное, сохранился старинный регистр 14-го века! Мне не составило труда найти записи с 1568 года. Я, наверно, пролистала страниц пять, как на глаза мне попалась запись: - Ханна Амалия Магрид. 14 Сентября 1568 года. Вот смотрите, - и она достала снимки из сумки.

На жёлтой бумаге хорошо читались выцветшие чернила: - Ханна Амалия Магрид. 14 Сентября 1568 года.

– Я не могу в это поверить, – выдохнула Тами, – я отказываюсь в это верить, Так не бывает, – она затрясла головой и замахала руками.

Я прочитала вслух: "Ханна Амалия Магрид. 14 Сентября 1568 года".

– Сильвия, у тебя осталась карточка Роберта?

– Да, конечно, – Сильвия открыла кошелек, нашла карточку и протянула её мне.