Армия. Глава 9. Найм

                Армия. Глава 9. Найм.



    Уже полгода продолжалась моя служба в роте.  Вокруг, такие ж,  как я двухгодичники, жившие в нашем общежитии,  пачками переходили на инженерные должности прорабов в строительные управления, а я все работал с личным составом в роте без малейших намеков на перевод. Сумасшедшее нервное напряжение в связи с катастрофической нехваткой офицеров в ротах, давало о себе знать. Все чаще и чаще я стал с завистью смотреть на  сослуживцев-прорабов, имеющих нормальный рабочий день и выходные.
 
    И вот, в один прекрасный день я решил взять судьбу в свои руки – прийти с предложением о переводе в строительное управление к  одному из начальников  управлений нашего главка. После предварительного созвона,  я приехал на аудиенцию к нему.   К моему удивлению  я был принят моментально.

  Зайдя в кабинет начальника, я, как уже сложилось по приобретенной армейской привычке, встал возле двери и отчеканил: «Товарищ полковник,  лейтенант Блохин по Вашему приказанию прибыл!» Каково же было мое удивления, когда этот самый полковник САМ ПОДОШЕЛ ко мне, ПРОТЯНУЛ РУКУ для приветствия и сказал: «САДИТЕСЬ!», указав на кресло. У меня в голове за пару секунд пронеслось  сотни мыслей:  «Он со мной поздоровался за руку? Садись? Как «Садись?». За последние полгода, приученный  нашим командиром  полка я, да и все остальные младшие офицеры  вынужден был стоять возле двери , вытянувшись в струнку! Какое там «Садись!», для меня было  немыслимо просто пройти в кабинет. А тут такое!

   Между тем начальник управления не переставлял удивлять: Представившись по ИМЕНИ-ОТЧЕСТВУ, спросил, КАК МЕНЯ ЗОВУТ!  В тот же момент я почувствовал себя опять на гражданке. Дальнейшая беседа проходила во вполне гражданском русле. В тот момент я понял , что служба в рота отличается от службы на инженерной должности, как небо от земли. Из беседы, я понял , что его подразделение  крайне нуждается в прорабах, и что я им подхожу. В заключение беседы, полковник пообещал похлопотать о моем переводе к нему перед самим начальником главка , с такой же, как у меня фамилией.

 Через несколько дней, в телефонном разговоре тот же начальник управления, сконфуженно сказал, что не может взять меня к себе в управление.

    Грустил я недолго. Меня было уже не остановить. Я решил сам взять быка за рога, и записался  на прием  к самому начальнику   главка  половнику, без пяти минут генералу, Блохину.

   Вот и настал назначенный час приема.  Меня препроводили к самому !  Войдя в кабинет начальника , я невольно остановился: в кабинете, несмотря на день, были плотно задернуты шторы, в помещении стоял полный мрак, и только на рабочем столе хозяина кабинета горела яркая настольная лампа, освещая лицо командира. За столом сидел сухощавый человек , видимо невысокого роста. Очки в золотой оправе ярко блестели в свете настольной лампы.

- Товарищ полковник,  лейтенант Блохин по Вашему приказанию прибыл!- гаркнул  я.
 - Как, как фамилия?
- Лейтенант Блохин! - отчеканил я снова.
- Что Вы хотите?
Я кратко изложил свою просьбу. Полминуты без пяти минут генерал молчал, набирая воздух в легкие:
- Вооон! Вон из кабинета! Ты что думаешь, ты на гражданке?! Пришел устраиваться на работу! ВОН!!!
Я кубарем выкатился из негостеприимного помещения, поняв, что перевод на инженерную должность теперь мне вообще не светит.

    С покорностью овцы отданной на заклание, я продолжал служить в роте.  Как то я набрался смелости и позвонил знакомому пожилому майору из главка, который был помимо всего прочего   моим земляком. Майор , следуя негласной армейской традиции помогать во всем землякам, младшим по званию, согласился  разведать в своем ведомстве, есть ли у меня шанс перевестись в строительное управление. Через пару недель, он мне перезвонил и рассказал следующую историю: полковник Блохин  при рассмотрении документов  на перевод офицеров из рот каждый раз, когда попадались документы на меня,  восклицал: « Ааа, это тот лейтенант, который по найму пошел!» и откладывал  мои бумаги  вниз стопы.

   Но все-таки тот прекрасный, так страстно желанный мной, день перевода настал в моей жизни. Настал, когда все мои знакомые офицеры уже перевелись в прорабы. Когда я уже потерял всякую надежду на вселенскую справедливость. Видимо, у моего строгого однофамильца  не осталось ни единого кандидата на перевод моего призыва и приказ о переводе был подписан.

   С этого момента началась моя совершенно другая служба в Советской Армии.