Разгрузочное
Мебель беспорядочно громоздившаяся по углам поражала безвкусицей. Посреди комнаты стояло плетёное кресло-качалка. Оно тонуло в лепестках ромашек. Внутреннему зрению сразу представлялась сидящая в кресле девушка.Она бормотала что-то слишком тихо и невнятно, чтобы он мог различить слова. Обнажённые участки её изуродованного тела казались восковыми.Ненавидя самого себя он пытался опуститься на колени перед её креслом, чтобы коснуться губами её искривлённых ступней, но в данном вычурном пространстве это не представлялось возможным. Он падал прежде чем успевал принять уместную позу. Падал с вывернутыми коленями и жутким грохотом. Где-то на переферии сознания из последних сил ещё барахталось представление о красоте и силе своего тела. Потом сдавалось и тонуло в трясине плохо сформулированных страхов. Иллюзия освобождения рассеивалось. Хотелось увидеть себя в зеркале, вернее зеркалах, оказаться в бесконечном и широком коридоре из собственных отражений, где каждая копия сообщает оригиналу свой импульс жизни заставляя идти вперёд. Но желания здесь имели обыкновение не сбываться. Постепенно исчезало всё, даже несчастная девушка в кресле-качалке, правда бормотание становилось громче и яснее, смысл проявлялся медленно, но неотвратимо. “Любит не любит” доходило наконец до его полуразрушенного мозга. Бессмыслица произносимого словно отмыкала невидимый винтажный сундук с полуистлевшим барахлом. Слова выпавшие из всевозможных идиом и скороговогорок засыпали его он давился ими и хрипел нечто нечленораздельное…
Впрочем девушка появлялась не каждый раз. Иногда кресло раскачивалось само по себе, что было ещё страшнее. Реальность расползалась, теряла форму и отчётливость, .А в дверь начинали стучать. Вначале неуверенно. Словно щупая его нервы на прочность. Пресловутая прочность всегда оказывалась несостоятельной. Он вскрикивал, поддаваясь на чудовищную провокацию и зажимал уши руками. Но это не помогало. Кто-то отбивал простой ритм, до боли знакомый , пульсирующий где-то в позвонках и коленных чашечках , тогда ужасная догадка начинала колоть внутренности, обжигать пищевод и застывать в пересохшем горле. Не крик. Уже даже не хрип. Мычание и булькание вырывалось изо рта так невежливо встречая непрошенного гостя так легко преодолевающего границы домика…Похожий на него самого, такого каким он когда-то нравился себе, без нарушений координации и проблем с передвижением в пространстве, самозванец пинал неказистую мебель прораставшую сквозь пол без четких контуров весело и беззаботно присвистывая. Вошедший был хозяином здесь, и жалкое существо похожее больше на манекена чем на живого человека вряд ли воспринималось им всерьёз. Наглец распахивал окно впуская в комнату снежный вихрь. И то что оставалось от реальности уносилось прочь с потоками стихии.Он плевался в самозванца, но невероятная сила подхватывала и его...Улетать в тар тарары вслед за плетеным креслом и старым рассохшимся буфетом было обидно до слёз. Детская обида распухала в горле и мешала дышать, а потом и вовсе перекрывала дыхание…
Свидетельство о публикации №217022300234