Спас дурня

«Не всегда тащите из воды то,
что там плавает…»
(Из моей лекции молодым лейтенантам)

Весна в этом году в Петропавловске–Камчатском выдалась ранняя, но по–зимнему холод-ная. Лёд ещё покрывал поверхность бухты Завойко, на пятом и четвёртом пирсах которой три года назад разместили корабли выкинутой из бухты Бечевинской 182-ой отдельной бригады подвод-ных лодок, но был уже рыхл и по всему было видно, что ему уже недолго осталось существовать под мартовским солнышком.
– Я в казарму, лодку сдать в конце дежурства как положено, записи я все сделал, выдачу оружия новой вахте разрешил, – командир ПЛ «Б–394» капитан 2 ранга Ярин Виктор Юрьевич (его внимательные читатели моих записок должны были помнить ещё по рассказу «Наполеон», где впервые с ним встретились, когда тот ещё был в должности Помощника командира ПЛ «Б–229») отодвинул от себя стопку журналов, поднялся с кресла в центральном посту «потаённо-го судна» и строго посмотрел на дежурного по лодке, которым в тот день оказался командир ГАГ  Петрушин Николай Ефимович. – Сдать вахту как положено. И личный состав контролируй, а то он чего–то расслабился тут у вас…
Старший лейтенант стоял перед командиром и как китайский болванчик кивал головой в знак понимания того, что все ЦУ  командира до него дошли, будут приняты к сведению и, ясен пельмень, обязательно выполнены, в чём командир, инструктирующий своего подчинённого, был явно не уверен. Закончив выдачу рекомендаций, Виктор Юрьевич надел свой альпак  с тёплой прокладкой и поднялся наверх через ВРЛ  в ограждение рубки. Вслед за ним поднялся и дежур-ный по ПЛ, дабы в соответствии с Корабельным Уставом как положено проводить убывающего командира.
Повернувшись лицом в нос корабля, бравый командир спустился по трапу вниз и через дверь ограждения рубки вышел на лёгкий корпус по левому борту и повернулся налево, чтобы пройти к трапу, установленному в носу корабля, чтобы спуститься на пирс и дальше действовать по собою же «утверждённому суточному плану». За ним неотступно следовал старший лейтенант с писто-летом на боку и повязкой «Рцы»  на левой руке.
Повернувшись, будущий пенсионер МО РФ (а это произойдёт через четыре года) увидел спину какого–то своего бойца, которого неведомая сила раскачивала из стороны в сторону. «Что это с ним, болезным?» – подумалось было Ярину, однако события начали развиваться стреми-тельно. Шатающееся тело неведомая сила подвела к лееру  правого борта, за которым начинался «обрыв» вниз, это тело почему – то раздумало останавливаться и смело шагнуло за леер. Там – за леером – опоры для ноги подводника не оказалось и тело с кратким вскриком переместилось с «тверди» корабля за борт – на подтаявший ледок бухты.
Ледок подумал: «А на хрена попу гармонь» – в смысле – а чего я буду напрягаться и держать на себе упавшее с лёгкого корпуса тело – и, что было в данной ситуации естественно, проломился, после чего вскрик прервался и тело погрузилось в по–весеннему освежающую водичку. Вода сомкнулась над погрузившимся телом и куски льда сомкнулись над павшим бойцом
Командир остолбенел. На его глазах его же подчинённый упал за борт, налицо имелись все признаки гибели бойца с последующими оргвыводами , а дежурный по ПЛ, которому по «шта-ту» положено предотвращать подобные происшествия, стоит и рот раззявил от удивления. Вик-тор Юрьевич думал недолго – скинув свой (слава Богу) ещё не застёгнутый альпак, вытащив из кителя документы и сунув их в руки так и стоявшего с открытым ртом акустика, и с криком: «твою же мать!» бросился в воду спасать «чадо неразумное», спина которого к тому времени уже показалась среди расступившихся обломков льда.
Плюхнувшись ласточкой на сомкнувшиеся льдинины и погрузившись в соответствии с зако-ном Архимеда и всемирного тяготения на некоторую глубину в воду, которая как кипяток обожг-ла всё тело, командир «дельфинчиком» вынырнул на поверхность и схватил плавающее без дви-жения тело подчинённого за волосы и дёрнул голову утопающего наверх. Голова поднялась и сде-лала судорожный вдох.
«Слава Богу, живой!» – пронеслось в голове первого после Ния  (он же Нептун) на вве-ренном ему корабле командира, но мысль оборвалась, после того как шары Александрова (вооб-ще–то правильное их название – «конец Александрова»)  стукнули – как всегда, как всегда – обо-им по тыковке. Свет хоть и померк слегонца в глазах командира ПЛ, но за шары он ухватился и голову погибающего не отпустил (за что честь ему и хвала), а сам он, развернув свою голову вверх крикнул наконец–то начавшему что–то делать (и как всегда – невпопад) дежурному, к кото-рому уже успел присоединиться и верхний вахтенный с узкими глазами, чтобы те начали поти-хоньку вытягивать его вместе с утопающим наверх.
В это время утопающий очнулся и с криком: «Да что тут происходит, вашу мать? От-пустите меня, с..ки!» начал размахивать руками, чтобы отцепиться от сжимавших волосы на его головушке пальцев, но командир на непродолжительное время отпустил неразумного и подтянув к себе шары, закреплённые на кончике товарища однофамильца основателя знаменитого хора ВС СССР, ухитрился «засунуть» тело кричащего в петлю на том самом пресловутом конце товарища Александрова.
На лёгком корпусе ситуацию, как сейчас любят говорить, мониторили и поэтому, когда ко-нец с шариками оказался под мышками всё продолжающего кричать обидное и матерное морема-на, резко дёрнули за фал. Тело вылетело из воды и, оставляя мокрый след на покрытии правого борта лодки, «выползло» с Божьей помощью на корпус лодки. Далее шары, нанизанные на кон-чике всё того же тасча Александрова были сняты с тела бывшего утопающего и на сей раз акку-ратно спущены в воду рядом с телом плавающего командира. Командир молча ухватился за петлю и был поднят на корпус ПЛ согласно предыдущей последовательности.
В это время тело, выдернутое из весенней воды первым, встало и размахивая руками напра-вилось в сторону – догадайтесь с трёх раз? – правильно, опять в сторону правого борта, с которого под незабвенной «Ой, бля…» снова рухнуло в воду. Командир второй раз нырять не стал, но са-молично схватил конец товарища Александрова (не тот, о котором многие подумали, а с двумя шариками) и метнул из в воду со словами: «Если ты, б…ь, сейчас же не ухватишься – я тебя сам утоплю, падла…». Падла ухватилась на фал и совместными усилиями была вдругоряд подня-та на лёгкий корпус, после чего признавший в нехорошем человеке с сильным алкогольным «вы-хлопом» собственного химика–санинструктора старшину 2 статьи Белова О.Н. Виктор Юрьевич от души въехало ему по морде.
Благое было желание, однако тело после тычка по фэйсу на ногах не удержалось и всё с тем же криком «Ой, бля…» снова оказалось в воде. Снова были брошены шары Александрова, снова они – как всегда – въехали по кумполу бойца, но тот, уже наученный горьким опытом, крепко схватился за них, и отработанная до автоматизма спасательная партия в лице «страшного лейте-нанта»–акустика и верхнего вахтенного бурятской национальности во главе с мокрым и дрожа-щим от холода на лёгком ветерку командиром ПЛ вытащила неразумное дитяти снова на лёгкий корпус.
Там уже слегка успокоившийся командир приказал дежурному по ПЛ, который протянул ко-мандиру его документы и альпак, успевшего основательно протрезветь химика спустить вниз, пе-реодеть и оставить под надзором до последующего принятия им, капитаном 2 ранга Яриным В.Ю., решения. После этого он наконец–то, отдав честь Флагу, покинул вверенный ему государст-вом и Родиной корабль под истошный крик дежурного: «Смирно!», скомандовал «Вольно!» и ус-коренным шагом направился по переходному мостику, к которой была пришвартована УТС–382 , на четвёртый пирс – к механикам, чтобы отогреться, да и подсушиться не мешало бы…
Капитан 3 ранга Пониковский Станислав Семёнович сидел в кабинете офицеров ЭМС  бригады, расположенной в бывшем строении и за три года отремонтированном практически за свой счёт силами офицеров и мичманов электромеханической службы, и думал. Думал он о том, что необходимо снова изыскивать ЗИП на установки ПВЗСС–630 «Кулон» , которые имели не-приятную привычку выходить из строя как по закону подлости только 01 января в период с 03.00 до 05.00 утра, когда веселье по поводу встречи Нового Года  было в самом разгаре.
Механик был сильно удивлён, когда в кабинет к нему, оставляя на полу подтёки воды, вва-лился, постукивая зубами и трясясь всеми своми членами, давний друг и товарищ – капитан 2 ран-га Ярин В.Ю.
– Ты что – плаваньем решил заняться? – поинтересовался бригадный метролог у командира «десятки». – Давай раздевайся быстрее – будем тебя сушить. Сотку  примешь?
Тот не ответил, но по виду командира старый «сотоварищ» с хвостом и рожками Стани-слава определил, что дело «соткой» не обойдётся, о чём и сообщил хозяину. Пониковский согла-сился с Везельвулом, встал со стула, выудил из кармана связку ключей, подошёл к сейфу, открыл дверцу и достал стакан, двухлитровую бутылку из–под «Фанты», заполненную прозрачной жид-костью, банку сайры и открывашку. Зубы и члены Ярина перестали стучать, и в кабинете раздался его голос: «Наливай быстрее…», на что Пониковский ответил: «Быстрее только кошки ко-тятся – не сиди, а раздевайся в темпе…», после чего открыл пробку и налил половину стакана драгоценной влагой. Далее пробка была закручена, но сама бутылка в сейф не спрятана. Поников-ский подошёл к чайнику, что стоял на тумбочке, убедился, что вода там присутствует, что его по-радовало, после чего этой водой разбавил шило в стакане.
Окончив эти мероприятия, Станислав открывашкой вскрыл банку с рыбой, извлёк из сейфа вилку, после чего протянул Виктору Юрьевичу стакан с «огненной водой» и вслед за ним – за-кусь. Капитан 2 ранга молча положил свои документы, которые до сих пор держал в правой руке, на стол, принял гранёную ёмкость, выдохнул и влил в свой организм восстанавливающее увядшие силы лекарство, после чего поставил стакан на стол, закусил рыбиной, а дальше занялся снятием с себя намокшего обмундирования.
Тем временем Станислав Семёнович сходил в комнаты «психологической разгрузки», дверь в которую была в аккурат напротив входной двери в кабинет офицеров ЭМС, открыл её и пройдя к шкафчику выудил свою запасное рабочее платье (так называемую «робу»), которое было разме-ров на 12 больше, чем носил весенний пловец в чине капитана 2 ранга. Вернувшись со штанами и курткой радикально синего цвета в кабинет ЭМС, Пониковский протянул их Ярину и со словами: «Я сейчас приду, «плечики» – вон в шкафу, одежду на неё и неси в мастерскую» покинул каби-нет, а сам направился в зал, в котором были расставлены столы и стулья и прошёл к задней двери, которая вела в мастерскую ЭМС, которой заведовали сам Пониковский на паях со старшим мич-маном Решеновым Евгением Михайловичем.
Открыв дверь и зайдя во внутрь, главный электрик бригады включил все грелки (а их было три штуки на небольшое помещение) – дабы температура поднялась быстрее. После этого вышел, закрыл дверь и не спеша вернулся в свой кабинет. Тем временем спаситель утопающего алкоголи-ка уже успел раздеться и облачиться в робу Пониковского, не забыв вдеть в лямки брюк ремень, ибо в штаны механика – если поднапрячься – можно было всунуть ещё одно командирское тело.
Увидев, что командир одет, механик подошёл к заветной бутыли, открыл пробку и повторил процедуру наполнения стакана своевременный и столь нужным Душе Ярина лекарством, всунул заветную ёмкость в руки Виктора Юрьевича и, не говоря ни слова, забрал повешенные на плечи-ки предметы одежды командира и всё это отнёс в мастерскую, где развесил принесённое на крюч-ки, вделанные в стены – для сушки.
Возвратясь на своё место. Станислав Семёнович увидел, что процесс лечения прошёл нор-мально, стакан пуст, как и банка из–под сайры, а сам болящий уже наполнил чайник водой из бу-тылки, что стояла в ряду таких же как и она за столом НЭМСа и включил последний в розетку…
– Как водичка? – поинтересовался капитан 3 ранга у капитана 2 ранга, который в своё время пришёл на бригаду лейтенантом, когда механик уже как год имел на погонах по три звёздочки. – С чего бы ты это в воду полез – не похмелился что ли?
– Какое похмелился, – ответствовал давний приятель механика. – Трезв аки голубь небесный. Химик мой нажрался и с борта бултыхнулся в воду. Я его спасал…
– Что – делать больше было нечего – как в воду лезть? А вахта для чего? А шарики однофа-мильца бывшего «серого кардинала»  ЦК КПСС? Героем быть легко – умным быть тяжело, – на философской ноте закончил свои рассуждения главный электрик славного соединения.
– Дай телефон – комбригу позвонить надо о происшествии. Заодно может и медаль дадут…
– Ага, как же. Меж рогов по лбу дадут – и всех делов! – оценил ситуацию Везельвул  и По-никовский с ним согласился.
– Викто;р, оно тебе надо? Сейчас комбригу позвонишь, он – как бывший атомоходчик – в тему не въедет, в итоге вместо медали получишь НСС  с лишением всего и вся, плюс оргпериод  на корабль – и кто умным останется, а кто – дураком? Кстати о девочках – что у тебя за синяк на челе ?
– «Яйцами»  зарядил дежурный по ПЛ…
– Это – святое. Я не припоминаю случая, чтобы «яйца» рядом с утопающим плюхались в во-ду – обязательно по тыковке стукнут, – отозвался Пониковский и выключил чайник, в котором уже вовсю кипела водичка. Затем он достал из тумбочки кружку для гостей, насыпал туда чайную ложку пайкового растворимого кофе, прозванного на флоте «пылью российских дорог», то же са-мое выполнил и со своей кружкой, кинул в каждую по три куска растворимого сахара и наполнил обе тары «жареной» водичкой, размешал сахар ложкой в обоих чашках и протянул одну кружку (гостевую) Виктору Юрьевичу, а из второй (своей) сделал небольшой глоток и посмаковал напи-ток.
– Хорошо–то как!, – воскликнул Станислав Семёнович после того, как проглотил первый глоток и продолжил. – Кстати об «яйцах» и купании за бортом. Вспоминается бухта Моховая. 02 февраля 1991 года. На стенде СБР  стоим на ПЛ «Б–470» перед автономкой после дока. «СР–77»  закончил давать токи на размагничивание, инженер выждал определённое время и с группой товарищей обмерил все составляющие магнитного и электрического поля ПЛ, после чего углу-бился в арифметику с алгеброй и через час принёс радостную весть, что корабль можно разматы-вать, то есть снимать опутавшие тело вдоль и поперёк лодки кабеля.
Как ты, Володя, уже заметил – месяц февраль, в бухте плавает ледок, температура минус 20. Красота. Время 23.00. Темень египетская, прорезанная светом прожекторов с СРа и лодки. В об-щем, не хватает только товарища Малевича с мольбертом для отображения всей футуристичности пейзажа
По тревоге экипаж был построен на корпусе ПЛ. Бравый командир капитан 2 ранга Алексей Николаевич Лесков – ты его помнишь отлично – ходит перед строем застывших подводник и про-водит инструктаж по технике безопасности при размотке кабелей размагничивания, энергично помахивая рукой и стараясь как можно меньше вставлять в речь всяко разных «связующих» слов, помятуя о том, что надо бы побольше гласных (кои «гласят», то бишь доводят до слушателя об-разы всякие), а вставленные между ними согласные их согласовывают для полноты восприятия вышеозвученных образов.
Сзади командира бодренько топчется на месте помощник с журналом по технике безопасно-сти и ручкой. Наконец, речь командира окончена, и помощник вылетает на авансцену:
– Не расходиться, блин, всем расписаться, – кричит он несколько раз, пресекая все попытки личного состава «рассосаться» из строя на перекур. Минут 20 народ водит ручкой по бумаге, ста-вя свои иероглифы в журнале, дабы исключить всякую возможность привлечения к ответу отцов–командиров в случае чего…
Наконец вахты расписаны, старшие назначены и я даю команду начать снимать кабеля. Надо тут отметить, что 1 метр такого кабеля весит 8 кг, а длина кабеля – от 25 до 50 метров. Учитывая то, что диаметр лёгкого корпуса (с наростами водорослей, леерами и прочая выступающая…) около 9,5 метров, то, если вспомнить арифметику товарища Магнитского – длина окружности будет составлять ;;D = 3,14;9,5 = 29,83 метра или ; 30 метров, а в переводе на вес кабеля – 240 кг и учитывая то, что когда один конец кабеля в руках у бойцов, а второй сброшен за борт, то за вы-четом нескольких метров получаем, что из воды надо вытащить порядка 200 кг – работа против-ная, мокрая и нудная…
Но всем хочется в тепло, домой в Бечевинку, поэтому бойцы, мичмана и офицеры работают вместе. За три часа размотали носовую и кормовую надстройки. Далее остаётся рубка (огражде-ние выдвижных устройств). Чтобы снять кабель и учитывая то, что расстояние от корпуса рубки до обрыва борта – не более 1 метра, то технология размотки применяется следующая: отсоединя-ется один конец кабеля, потихоньку свободный конец «травится» до вершины рубки (с другой стороны бойцы вытягивают из воды свободную часть этого кабеля). Наконец свободный конец кабеля на вершине рубки. Далее мною подаётся команда на правый борт, откуда будет сброшен кабель,: «Прочь от кабеля».
Убедившись, что все отошли, я кричу бойцу на рубке: «Отпускай!». Моряк отпускает сво-бодный конец кабеля, и тот с лёгким всплеском, взломав ледок, уходит под воду. Красота, блин…
С противоположного конца народ начинает под команду «Раз, два, взяли!» выдёргивать (вытаскивать) из потемневшей от мороза воды уже остывшую до температуры воды (минус 4) кабелину.
Таким макаром было пройдено 6 шлагов (то бишь витков), до конца рубки оставалось ещё 4. В очередной раз крикнул на правый борт: «Прочь от кабеля». Посмотрев, что все отошли, я дал команду наверх: «Отпускай!» Боец отпустил, но кабель не захотел идти вниз, зацепившись по-рванной резиной за металлическую платину, коей прижата была отклеившаяся резина противоаку-стического покрытия. Как ты понимаешь – это был непорядок, поэтому мною, видя такое безобра-зие, была выдана команда: «Стой!» и я полез наверх, дабы самому оценить причину задержки. Не успел ваш покорный слуга подняться к ВРЛ (верхнему рубочному люку) как за спиной у него по-слышалось «А-а-а, бля…», затем всплеск и ещё один, после чего вахтенный офицер заорал во всю ивановскую: «Человек за бортом!»
Меня выдуло на надстройку. Кабеля видно не было – ушёл под воду, а воде, посреди льдинок плавало тело и махало руками. В это время старшина команды электриков кинул утопающему шары Александрова. Хорошая штука, но почему–то постоянно, когда их кидают утопающему, они бедолаге обязательно попадают по голове, а весят они прилично. Утопающего спасла ушанка, вернее то, что «уши» её по приказанию помощника были завязаны под подбородком.
Бойца выдернули из воды и впихнули внутрь прочного корпуса. Эскулап пресёк робкую по-пытку использовать пострадавшим спирт не по назначению (тот хотел внутрь, но хотелка мало-вата оказалась) и растёр пловца до покраснения наружно. Командир, злой как сто чертей, вылез на надстройку и учинил мне разнос по полной программе. Понятен ёжик, я стоял и не понимал в чём дело. Обратились к свидетелям. Народ пояснил, что пока все выполнили команду «Стой!» и Пониковский полез в ограждение рубки бравый акустик решил проявить инициативу.
А инициатива на флоте, как всем известно, вещь наказуемая. Акустик, никого не спросясь, вылез из отошедшей за излучатель МГС  группы товарищей, быстро (да так, что никто ничего не успел и сообразить) подошёл к кабелю и дёрнул его. Тот сорвался и полетел вниз, увлекаемый силой притяжения и своим весом. И всё бы ничего, но «глухарь», не ожидавший этого, забыл от-пустить руки от кабеля, и законы гравитации переместили сего неуча с надстройки в воду.
Опять был вызван помощник с журналом и ручкой. Команда построена и минут 20 капитан 2 ранга согласовывал гласные, но уже с большим количеством соединительных форм. Опять все расписались, прониклись и прочувствовались… Работа продолжилась.
И кто скажет, что закона подлости нет. Оставался последний шлаг. Всё шло по отработанной схеме. «Прочь от кабеля» – осмотр места – «Отпускай!». Боец наверху застопорился. Время шло…
Я опять закричал: «Отпускай, твою…», на что сверху донеслось, что вот только он сейчас повернётся, что всё будет ништяк. Прошло ещё минуты три.
Пришлось опять кричать: «Прочь от кабеля» и лезть в ограждение. Около ВРЛ на минутку на всякий пожарный задержался, но всплеска не услышал. Пройдя три метра в корму, я почувст-вовал, как волосы зашевелились у меня под ушанкой, так как опять услышал всплеск, крик «А-а-а, бля…», затем ещё один всплеск, после чего вахтенный офицер снова заорал во всю ивановскую: «Человек за бортом! Вы что там, офигели?»
Вылетаю на надстройку, что вижу? Опять утопающему были брошены шары Александрова, снова они стукнули плавающего по кумполу. Матрос был выдернут из воды бравыми ребятушка-ми, взят под белы рученьки, но тут вся эта живописная композиция упёрлась в мой живот – а я этого не люблю, поэтому, недолго думая, с левой въехал в челюсть купальщика, затем провёл пра-вый хук и отполировал это всем ударом по печени. Работа встала…
Его оттащили, но ватник и ушанка не позволили мне нанести бойцу сколь значимые повреж-дения. Говорят, что я рвался из рук, крича на всю Моховую, что сам лично утоплю этого идиота, но тут поднялся командир и пресёк всякую анархию. Бывшего пловца утащили вниз, и эскулап, матерясь на весь центральный пост, опять растёр пострадавшего спиртом, крича механёнку, что в следующем месяце всё механическое «шило» уйдёт к нему.
В центральном заместитель выяснял причины, по которым боец полез к кабелю. На вопрос: «Ты же видел, что было перед тобой?», намекая на ранее искупавшегося акустика, боец с непо-средственностью обосравшегося щенка ответил: «Я хотел как лучше…», так что зря наши СМИ потом приписывали эту фразу ныне покойному товарищу Черномырдину…
Так что ты, Юрич, ещё легко отделался, – закончил свой рассказ Пониковский и принялся допивать своё кофе…