Техникум 8. Подработки

Жить в лесном общежитие на третьем курсе стало значительно легче и интереснее, чем в первый год обучения. Больше никто не навязывал свои порядки, появилась свобода выбора времяпровождения. В выходные общежитие так же становилось безлюдным, так же наполняясь шумными студентами к концу выходных, когда студенты возвращались с мамкиными деньгами и продуктами. Большинство тут же приступали к расходованию денег и продуктов, запуская выпивочно-закусочный процесс.

Кстати сказать, было несколько человек, которые жили не на родительские деньги, а зарабатывали на жизнь сами. Оказалось, что в нашем общежитии были студенты, которые учились и работали в кочегарке. Конечно, они посещали не все занятия, пропуская их в день работы в свою смену, но учились они именно на дневном отделении. На их посещаемость в техникуме закрывали глаза, зато эти парни были уже самостоятельны и имели полное право выпить и закусить на свои заработанные.

Были такими же самостоятельными и некоторые девушки. На последнем курсе я узнал, что деньги во время учёбы зарабатывала одна из студенток в нашей группе. Татьяна подрабатывала секретарём в заочной учебной части всё время, пока училась.

Хотя основная масса студентов жила на родительские деньги, парни, отслужившие армию, искали и находили разные подработки. Летом появлялась возможность заработать всем желающим. Возле частных домов были садовые участки, которые требовали физического труда. Много было и ремонтно-строительных работ. Особо удачливые могли хорошо заработать в отдельные дни. Вот один из таких рассказов:

– Нашли заказ на покраску крыши. Там всех дел было часа на два, оценили мы эту крышу в 150 рублей. Пришлось тянуть резину, делать вид, что старательно красим, а то каждому, а мы вдвоём были, за два часа по 75 рублей — жирно будет!

– Ничего себе! А хозяева сразу согласились?
– Да без проблем! Проблемы у нас потом были, с местными. Мы оказывается им цену сбили. Они за такую крышу меньше чем за 250 рублей не брались.

Два раза и мне довелось поработать в то лето на городских дачников. Игорь искал напарника и предложил мне подработать. Игорь заранее предупредил:

– Я один дом знаю, там хозяин с Урала приехал. Он директором работал, денег у него много. Ты молчи, а я буду о ценах сам разговаривать.

Пришли к дому, напросились на подсобные работы. Часа через два работу сделали и попросили рассчитаться. Вышел сначала молодой парень, сын хозяина. Игорь запросил каждому по 25 рублей.

– Да вы что, ребята! – стал возмущаться сын хозяина, лет сорока, - я в институте работаю, учёную степень имею, такие деньги за несколько дней получаю, а вы за два часа работы хотите получить!
– Да-а-й им, - доброжелательно растягивая слова, сказал появившийся владелец этого дома, довольно тучный, но ещё крепки мужчина, лет шестидесяти – ребята хорошие!

С недовольным видом сын хозяина порылся в карманах и отдал нам требуемую сумму.

– Игорь! А не многовато ты с них запросил? – мою душу стали царапать сомнения.
– Это просто сынок у него жадный. Другим знаешь сколько они платят? Вот, например, сварщик к ним каждый день приходит. Час поковыряется, чуть-чуть что-нибудь сделает, а ему столько же платят за этот час, сколько нам обоим заплатили.

В следующий раз пошли с Игорем наудачу, не имея предварительных заказчиков, но халтуры нигде не было. Подвернулась одна бабулька. Ей требовалось огород перекопать, но денег у неё ожидаемо было мало. Она пообещала заплатить по 5 рублей каждому и накормить. Пришлось согласиться на эти условия. За два часа вскопали участок, который, с её слов, был пять соток. Земля была как пух, Игорь копал одними руками. Я копал медленнее, потому что копал как обычно, втыкая лопату ногой.

Потом она захотела, чтобы мы окопали яблони. Я высказался о вредности такого окапывания для корней яблонь, что вызвало у неё интерес и она стала со мной советоваться по садово-огородным делам. Когда всё, что требовалось переделали, пошли в дом обедать. Хозяйка накрыла небогатый стол, но вытащила несколько начатых банок с вареньем.

– Кушайте, у меня тут три сорта варенья. Я сама его варила! А вот это из чего, попробуйте угадайте?

В сиропе, по вкусу напоминающему мёд, плавали розовые брусочки фруктов. Я тогда угадал. Это было варенье из одуванчиков, а брусочки, как рассказала хозяйка, были нарезаны из яблок. Но самое интересное случилось на следующий день.

Разочарованные маленьким заработком, мы остались в общежитии. Вечером ребята из другой группы нас нашли и поведали, давясь от смеха:

– Мужики, вы вчера у бабушки вот в таком доме работали? Она вас очень хвалила! Как она описала, явно это были вы?
– Ну, были мы там вчера. Сегодня не пошли, мало платит. А чего вы ржёте?

– Так мы тоже там сегодня работали. Бабушка заплатила по 5 рублей и повела кормить. Когда на стол накрывала, посетовала, что вчера было три сорта варенья, но один хороший мальчик в очках, «а это был я, как вы, читатель, можете догадаться), два сорта варенья съел, поэтому им она может дать только варенье в одной банке.

Ребята не могли удержаться от смеха, а я даже не пытался объяснять, что в двух маленьких банках были остатки варенья, а им досталось большая банка, в которой и варенья изначально было много. Всё же все знали, я был в своей компании самым большим сладкоежкой.

Игорь, отслуживший в армии, был более самостоятелен, старался заработать на жизнь, потому периодически ездил на подработки в Москву, разгружать вагоны. Потом решил попробовать работу на мясокомбинате, пригласил меня и ещё двоих наших парней. Вечером отправились в Москву. Предстояла ночная смена. По рассказам выходило, что за ночь можно заработать рублей по 25, но вышло совсем не так, как мечталось.

Сначала нас поставили распаковывать замороженные слитки мяса и отвозить их в распарочный цех. Слитки были по 20 кг. Целлофановая упаковка местами была вмёрзшей в само мясо, которое называлось «Свинина украинская,жилованая». Выковыривать кусочки вмёрзшего целлофана было некогда. Ставили слитки на торец, несколькими быстрыми движениями освобождали от упаковки, затем бросали в тележки, только ободрав то, что не вмёрзло. Когда тележка наполнялась, вдвоём толкали её к грузовому лифту. Она застревала в паре мест на выбоинах в цементном полу, тогда приходилось раскачивать, чтобы вытащить и доехать до лифта. Вес нагруженной тележки получался около тонны.

На верхнем этаже в распарочном цехе перебрасывали слитки в ёмкость, откуда они дальше двигались по конвейеру, поступая в мясорубки. Потом возвращались с пустыми тележками вниз и опять их загружали. Работали у каждой тележки по двое.

Только приноровились к этой работе, как нашу бригаду послали в холодильник за свиными тушами. Их нужно было снимать с крюков, где они висели и возить в разделочный цех. На улице стояла летняя тёплая погода, а в огромном здании холодильника было ощутимо ниже ноля.

Там только втянулись, но наступила пересменка и нас опять сняли с работы и посадили ожидать, когда поступит распоряжение от новой смены. Когда сидеть надоело, решили бросить это отвратительно организованное занятие.

– Не, ну чего мы тут заработаем? Полночи уже считай что прошло, а мы чистого времени работой были заняты от силы два часа! – пришли почти к единогласному заключению.

Игорь пытался возражать, но потом и он согласился, что заработать нам сегодня не дадут.

– Хорошую работу постоянным бригадам дают, а нас гоняют на подхвате. Если бы сюда почаще приезжали, то и у нас была бы работа получше, – осторожно обозначил он свою надежду на дальнейшее сотрудничество, но, увы, не вызвав ни у кого желания вернуться сюда ещё раз.

Входили на мясокомбинат через проходную, выходили через неё же. Но туда зашли без задержек, а на обратном пути нас дотошно обыскали, хотя мы были одеты по летнему легко. С меня даже шляпу сняли проверяя, не несу ли я чего на голове.

– Мужики, вы видели, там, у холодильников, под сетками слиток свинины жилованой лежал? Его то вот так, под шляпой не пронесёшь, а они нас дотошно обыскивают.

Мужики всё конечно видели, но это уже оставалось позади, а мы вышли на Садовое кольцо.

Сейчас опишу, как мы по нему шли. Сегодня так свободно уже, наверное, не пройдёшь. Позже, в конце нулевых, я вот также ночью, вспоминая эту нашу незабываемую попытку заработать, тоже вышел на Садовое кольцо. Днём оно в эти годы было заполнено стоявшими машинами, но и ночью машины по ней двигались нескончаемым потоком. А в ту памятную ночь мы шли по абсолютно пустой улице и слышали эхо своих шагов!

Одинокое такси, которое попытались остановить, идя шеренгой посреди дороги, шарахнулось от нас, объезжая вдоль бордюра. Таксист явно испугался четырёх молодых парней, идущих по пустынной московской улице в рабочей одежде. Хотя в те годы ходить по улице в рабочей одежде по Москве было делом привычным. Не было тогда ещё такого разительного расслоения на бедных и богатых,

Часа через два с Садового кольца увидели великолепный вид освещённого огнями Курского вокзала. Тогда перед ним был простор, его ещё не закрывало это странного вида угрюмое здание, с посетителями не славянской национальности, которое сюда примостили в лихие девяностые.

Идти предстояло до Ярославского вокзала, с которого шли электрички в нашем направлении, но время было до утра ещё много, а Игорь сказал, что на Курском вокзале есть хороший круглосуточный буфет. Зашли, заморили червячка. Были бы поопытнее, взяли бы на мясокомбинат с собой хотя бы соли, можно было бы поесть дармового мяса или сала. По крайней мере мы видели, как рабочие варили себе мясной перекус. Я тогда единственный из всех воспользовался случаем и отрезал свиную шкурку, которую жевал, пока работал.

Ближе к утру покинули гостеприимный и малолюдный в те годы Курский вокзал. Тогда я не мог предположить, что с 1989 года этот вокзал будет меня встречать и провожать, теперь уже постоянно.

Подрабатывать в общежитии стремились не все. Был один паренёк, Паша, которому мать давала на проезд и прокорм только три рубля на неделю. У меня уходило на еду в день около двух рублей, так что он на такую сумму просто бы не выжил.

Высокий, Худой, с тонкой шеей, с неестественно повисшими щеками, он приспособился добывать еду в магазинах, благо в Москве их было немеряно. Начав с продуктов, он занялся воровством одежды под заказ. Купил для этого сумку, в которой был внутренний во всю сумку карман, устроенный на перегородке, разделяющей сумку на два отделения. Вот в этом кармане он умудрялся проносить даже толстые трикотажные вещи. Я это одобрить не мог и ему высказал:

– Паша, жратва, это одно, это понятно, раз мать денег не даёт. А вещи – это уже перебор. Тебе за это могут и срок дать!

Паша выслушал, особо не спорил, но однажды, когда мы ходили на второй этаж к новому набору, он показал, что эти слова не забыл.

Молодые ребята, видя, что мы никого не бьём в отличие от прежних времён, как нас когда-то били, немного стали «борзеть». В их комнате я заметил открытую дверцу встроенного шкафа, под которой мы только что свободно прошли, даже высокий Паша не задел её головой. Чтобы придать серьёзность воспитательному моменту, а повод для встречи эти молокососы уже создали совсем недавно, я с места махнул ногой и с треском захлопнул открытую дверь. Улыбочки слетели с лиц и ребята напряглись. Видя это, Паша объявил:

– Пацаны, вы его не бойтесь, он добрый, бить никого не будет. Он вас морально з*бёт!

Паша продолжал поставлять ворованные вещи под заказ другим студентам за полцены, по окончанию техникума был призван в армию, потом из неё сбежал, но его не посадили, а просто списали, чтобы не полетели чьи-то погоны. Как говорится, дуракам везёт!

Были ещё проверенные временем способы не помереть с голоду в общежитии, но об этом в другой раз.


Продолжение:
http://www.proza.ru/2017/02/28/1621

Начало воспоминаний о техникуме:
http://www.proza.ru/2016/04/20/1622