Козел

    С колокольни открывался замечательный вид на Днепр. За вереницей одинаковых кварталов с дореволюционными доходными домами, раскинулся недавно открытый парк имени товарища Жданова. Молоденькие тополя серыми пятнами выделялись среди зеленого массива лиственных деревьев. Посыпанные песком ровные дорожки выводили к белому павильону для танцев, который по случаю понедельника был пуст. Голова шла кругом от одуряющего аромата цветущей сирени, смешанного с запахами цветов и трав. За парком город перекатывался в овраги и мягко спускался к реке.


      Древний Борисфен густо темнел синевой и отбивал яркие солнечные лучи на плывущие по нему тяжело груженые баржи с углем, белые прогулочные пароходики и небольшие рыбацкие лодки. Параллельно им, в звонком апрельском небе неслись бархатистые облака, подгоняемые непоседой-ветром.


    Отец Александр вытер одинокую слезу и перекрестился: - «До чего ладно устроил Ты мир, Господи», - подумал батюшка и со вздохом вытащил мутные очки в роговой оправе. Одна дужка на них отсутствовала, но священник заменил ее резинкой из-под кальсон. Пора было приступать к тому, ради чего собственно он и поднялся на колокольню – в небольшой двускатной крыше обнаружилась течь, которую следовало устранить.


   Но не успел батюшка приступить к осмотру поврежденной кровли, как снизу послышалось урчание мотора и в церковный двор влетел пыльный облисполкомовский «Бобик». Отец Александр снял очки, на расстоянии зрение его не подводило, и приготовился к неприятностям, ничего иного появление властей ему не сулило.


   Из машины одновременно появились водитель и сам Вилен Яковлевич, одетый в теплый шевиотовый костюм. Он, пошатываясь, подошел к Дусе, немолодой женщине, отпускающей товар в церковной лавке, и принялся ей что-то объяснять, помахивая для убедительности расслабленной кистью правой руки. Водитель тем временем открыл заднюю дверцу автомобиля и вытащил на свет Божий худого ободранного козла, с дергающейся бородой и кривыми рогами.


  Евдокия, уразумев, что от нее требует управляющий по делам религии, охнула и резко замахала головой. Вилен повысил голос, но Дуся тоже умела «брать на горло», она подняла руки к колокольне и что-то громко прокричала, взывая то ли к настоятелю, то ли к самому Господу. Пора было спускаться вниз. Ясно, что управляющий после своего постыдного поражения в случае с Гагариным придумал новую каверзу. Чего еще ждать от этого человека?


   Спускаясь вниз отец Александр столкнулся с Дусей. Она тяжело дышала, открыв темный, в провалах щербин рот.
- Благословите, батюшка, - хрипло выдавила женщина, - там этот аспид рода человеческого, такое удумал… о, Господи,


- Что случилось? – священник по-иерейски перекрестил Евдокию и внимательно посмотрел ей в глаза, в которых смешалась боль, ярость и обида. Появилась Дуся в их городе в сорок первом, вместе с беженцами из Бесарабии. Думали отсидеться в тылу, но через два месяца война пришла и сюда. Стали готовиться уезжать дальше на восток, но немцы форсировали Днепр севернее и южнее города заперев в клещи и гарнизон, и жителей, и беженцев. Прибилась Дуся к открытой новыми властями церкви, да так тут и осталась. Родом из Жебрян, староверческого поселка в гирле Дуная, она сохранила певучий русский язык ее предков, покинувших Россию в петровские времена.


- Козла окрестить требует, - всхлипнула Евдокия. Весь ее боевой задор при виде батюшки угас и глаза наполнились слезами. Слыла она на приходе человеком тяжелым, неуступчивым и легким на крепкое словцо. «Зла кацапка» - так за глаза кликали ее другие женщины, но отец Александр знал, что за ширмой суровой внешности скрывается доброе и ранимое сердце. – Да где-же это такое видано, чтобы тварь бессловесную духом святым крестить?


- Не кипятись Евдокия, - спокойно сказал батюшка. – Слезами горю не поможешь, Бог даст управимся, тот раз пронесло…
- Грозятся церковь прикрыть, - всхлипнула Дуся, - не ровен час отец Филипп придет, он человек горячий, вспыльчивый, узнает про козла, и чего доброго, прибьет управляющего. Кулак у него, что гиря пудовая.


Отец Александр представил себе эту картину и по-молодому засеменил вниз. Во дворе прохаживался пьяненький Вилен Яковлевич, рядом, привязанный к ограде, стоял козел. Он немного пообвыкся на церковном дворе и спокойно щипал молодую травку. Водитель сидел в машине и пускал красивые кольца дыма в полуоткрытое окно, получалось у него это здорово.


- А, поп заявился, - управляющий театрально шаркнул ногой, - собственной персоной, - и увидев, что отец Александр никак не прореагировал на его приветствие, зло добавил: - козла тебе привел, покрести!
- С чего решила сия животина к церкви Христовой приобщиться? – спокойно спросил батюшка.
- Этого он не сказал, - хмыкнул Вилен, - только изъявил желание покреститься, а причины не назвал.


- Так он, поди, говорящий? – изумился отец Александр, и увидев, что его визави самодовольно кивнул, воскликнул: – Вот же диво-дивное! Ну что же, раз такое чудо произошло, то можно и покрестить, - он посмотрел на ошарашенного управляющего, который никак не ожидал подобного поворота и добавил:
- Только по-первой мне с ним поговорить надо, так всегда делается, когда взрослого крестят. Он ведь не ребенок?


- Нет, наверное, - совсем растерялся Вилен Яковлевич. Идея поиздеваться над своим заклятым врагом возникла внезапно, по пути домой из ресторана, где он с ответственными товарищами отмечал начало очередного пленума партии. Козла нашли недалеко от церкви, животное мирно паслось на небольшой лужайке и не предвидело, что с ним будут совершать какие-то таинства. А теперь получается, что этот странный поп все-же решился покрестить старого козла.


  Отец Александр подошел к страдальцу, который сперва испуганно шарахнулся, но затем успокоенный корочкой хлеба, послушно замер. Батюшка наклонился к уху козла и что-то горячо зашептал, затем, в свою очередь, поднес седую голову к бороде животного, будто слушая ответ.


   Водитель Вилена Яковлевича выронил папиросу и с открытым ртом уставился на дивную картину задушевной беседы козла с настоятелем. Управляющий тоже остолбенело смотрел на приватный разговор, такого видеть ему еще не доводилось.


- Не могу, - сокрушенно вздохнул батюшка, распрямляя спину, - всей душой рад услужить вам, да не могу.
- Церковь закрою! – рявкнул Вилен. – Ты что, не понял?
- Понял-понял, - замахал руками священник, - говорю же, я всей душой, да правила не позволяют.


- Какие-такие правила, кто их установил? - не понял управляющий.
- Вы и установили, - охотно объяснил отец Александр. – Не дозволяете коммунистов и комсомольцев крестить. А козел он поди, как три года в комсомолии состоит, сам мне сказал… он же говорящий…