Добрые люди

Как жаль, что топографический кретинизм неизлечим. И тот, кого  поразил этот малоприятный недуг, обречён наступать на одни и те же грабли вновь и вновь. Хоть на следующий день, хоть через год или через  десять лет.  Рецидив неизбежен, увы.
 И рано или поздно он о себе напоминает, даже если я уверенно путешествую по городам и весям. Неважно где – в родной стране или за границей.
 
Вчера поехала в Пьяченцу, где бывала несколько десятков  раз. Сообщение простое – на автобусе добираться час из пункта А в пункт Б без пересадок. Что может быть проще?
В Пьяченце выполнила все поставленные перед собой задачи – купила дочке Ксюше подарок ко дню рождения, букет нежных сиреневых тюльпанов, которые мне компактно завернули в красивую бумагу,  и я уложила цветы в большой пакет с подарком.  Погуляла по городу, зашла в собор Марии Ассунты. Он очень красив, и я его всегда навещаю.

Подъехал автобус,  название конечного пункта знакомое - Боргоново. Устроилась за спиной водителя на высокое сидение и погрузилась в чтение. На одной из остановок в салон поднялась толпа учащихся.  Странно, раньше они здесь никогда в таком количестве не садились. Ну, им надо, пускай едут.

 Автобус минут двадцать  ехал привычным маршрутом, неожиданно водитель  завернул в боковую улицу. Ну, ему надо - подумала я. Захотел – и завернул. Покружит и вернётся на главную дорогу. Автобус покружил, покружил незнакомыми улицами, водитель высадил всех учащихся и повернул обратно. Я осталась в одиночестве. Ну, бывает - успокоила  себя.  Значит, в Пьянелло  больше никому не надо. Но минут через пять быстрой езды я поняла, что водитель погнал  по главной дороге в обратную сторону! И беговая дорожка вдоль дороги, которая всегда была справа на обратном пути из Пьяченцы, оказалась слева. И тут меня осенило. Он меня везёт по направлению в Пьяченцу! Откуда я выехала час назад!
Я оцепенела и молча смотрела в окно. Затаилась.  Что толку кричать, не выходить же посреди дороги на автостраду.

Водитель лихо завернул направо, мы проехали пустынные окраины промзоны и въехали на стоянку. Ни домов, ни людей, ни улиц, ни движущегося транспорта. Только три сиротливых  автобуса (без водителей и пассажиров) замерли  на вытоптанной площадке, да на краю стоянки приютилась крошечная будка, похожая на сторожку.
- Синьор, синьор, - заполошно вскрикнула я. – Довэ Пьянелло?
Водитель вздрогнул и повернулся ко мне всем телом. Его глаза округлились, он всплеснул руками,   на лице отразилось неприкрытое отчаяние.
-Синьора! – заголосил он  экспрессивно и разразился бурной длинной тирадой, из которой я поняла, что здесь моё путешествие и закончилось. Пьянелло – указал он пальцем вдаль -  вовсе не Боргоново, указал он пальцем за спину, опять же вдаль, но в противоположную сторону,   где вышли все пассажиры.
Я села на автобус не в Пьянелло, а в Боргоново! Потому что оба названия мне знакомы, и я их перепутала!

Итальянский я не знаю. Те отдельные фразы,  которые  я уже усвоила, вовсе не проясняли ситуацию.  С перепуга мой скудный запас слов  вылетел из головы. И я перешла на свой слабый английский,  которым могла изъясняться в случае необходимости. Но синьор не знал ни одного английского слова. Мы вышли из автобуса, он заторопился в свою будку, что-то на ходу приговаривая и в отчаянии вскидывая руки. Наверное, горевал, что я свалилась ему на голову,  и что теперь со мной делать – непонятно. Синьор явно торопился   покинуть депо, постылую  работу и вернуться домой.

Я набрала номер телефона дочки Ксюши. Она сидела на работе и сном-духом не знала, в какую историю я попала. Мы с ней были на связи полчаса назад, когда я заверила её, что всё хорошо, сижу в автобусе, еду домой. Вот такая я самостоятельная! Дочка порадовалась.
- Я села не в тот автобус! – взволнованно сообщила я.
- И где ты? – встревожилась Ксюша.
- Откуда я знаю? Здесь ни одного опознавательного знака! Дороги даже не видно. Даю трубку дядьке!
Кое-как объяснила водителю, что сейчас с ним будет разбираться моя дочка.
- А она говорит по-итальянски? – недоверчиво спросил он.
Подумал, что  такая бестолковая мамаша вряд ли вырастила  разумную  дочку.
Они минуты три вели переговоры. Синьор выкрикивал в трубку, размахивал для убедительности свободной рукой, хотя Ксюша видеть этого не могла. Странно, но мне показалось, он чувствовал себя виноватым. В его голосе слышались нотки раскаяния. Передал мне трубку.
 
Ксюша спокойно объяснила, что синьор оправдывался. Он не видел меня за спиной, когда на конечной остановке вышли все пассажиры. Следующий автобус будет через 4 часа. Но  он сделает мне одолжение, жест доброй воли, и отвезёт на своей машине опять в Боргоново к ресторану «Леоне».  А уж в Пьянелло я должна добираться сама. Я обрадовалась и этому. По крайней мере,  Боргоново – город, там стоят дома, живут люди, ездят машины, там жизнь! 
Водитель взглянул на часы, поманил меня и буквально побежал к своей старенькой, видавшей виды машинке. По виду она была моей ровесницей. Два сидения впереди, остальное – багажник с кучей всякого разномастного добра. Мы сели, машинка чихнула и бодро затарахтела мотором, как маленький трактор. Добрый человек газанул,  и мы понеслись по дороге. Бедный,   -  думала я, -  все планы ему расстроила. Наверное, его дома ждали, а он вынужден везти фактически глухонемую иностранку, потому что его инструкции я выслушивала молча, только таращилась, пытаясь изобразить работу мысли, но со стороны было непонятно, реагирую ли я вообще на человеческую речь. 

Он притормозил у ресторана и, отчаянно жестикулируя,   в десятый раз втолковывал мне одни и те же слова.  Из всей его пылкой и многословной речи я поняла, что где-то есть такое место, где в автобусе студенты меняются: одни  выходят, другие   заходят.  Понять бы, какое это имеет ко мне отношение. Ещё я поняла, что нужно пересечь пьяццу, площадь,  за зданием коммуны.  Я поблагодарила его, улыбнувшись, как дорогому человеку, он впервые улыбнулся в ответ  и мягко ответил, что рад знакомству! Какой милый этот невысокий лысоватый  синьор с угольными чёрными глазами, излучающими доброту! Машина затарахтела, и он уехал.

Я обошла здание коммуны, заодно изучила её как архитектурный объект, не торопясь пошла через площадь.  Увидела вдали, как из-за угла вынырнул автобус, остановился, из него вышли студенты, другие зашли.  Автобус укатил. Я дошла до остановки. Простояв минут двадцать на холоде,   я поняла, что добрый человек  торопился, чтобы я успела на этот автобус! Откуда одни выходят, другие заходят.  Потому и на часы взглянул, и побежал к машине, увлекая меня за собой, и рванул с места, как будто куда-то опаздывал!  А я всё испортила своей неукротимой любознательностью и страстью к историческим памятникам! 
Позвонила дочке. Она посоветовала пройти ещё одну остановку, а она тем временем отпросится у директора и приедет за мной.

На остановке я уселась на ледяную скамейку,  компактно сгруппировалась, засунула руки в карманы и принялась терпеливо ждать Ксюшу. Ой, как холодно! Приготовилась ждать  минут тридцать. С  тоской оглядывалась на бар за спиной, представляла, как приятно было бы выпить горячий кофе, но боялась покинуть свой пост. Подошла смуглянка средних лет, по всему было видно, что эмигрантка. Примостилась  рядом со мной и затеяла разговор.  Я извинилась, что не говорю и не понимаю, но это не смутило разговорчивую женщину. И ладно, если бы она ограничилась монологом, ей хотелось общения. Она что-то спрашивала, сама же отвечала, приходилось улыбаться, чтобы не казаться невежливой. Я спросила, говорит ли она на английском. Она радостно повторила знакомую ей фразу: «Ду ю спик инглиш?» И задумалась,  словно вспоминала, говорит ли она на английском, рылась в памяти.  Так и не вспомнила и продолжила живой монолог на итальянском.

Приехала Ксюша, сосредоточенная и озабоченная, торопилась вернуться на работу. Я вскочила, моя собеседница (назвать её можно так  с большой натяжкой), подхватилась и метнулась к увесистой сумке.
- Давай её прихватим, - попросила я Ксюшу, немного удивившись прыти синьоры, но правильно поняв её порыв. 
- Где ты её взяла? Кто она такая? – изумилась Ксюша.
Мало того, что я сорвала её с работы, ещё и предлагаю доставить незнакомую тётечку.
А та уже радостно усаживалась в машину.
Оказалось, ей нужно в Пьянелло. Но наш путь лежал гораздо дальше. Ксюша предупредила, что высадит попутчицу на перекрёстке, она торопится на работу. Я сама не раз ждала на этом перекрёстке  Ксюшу, когда возвращалась из Пьянелло домой.

Но наша неожиданная попутчица, удобно устроившись, безмятежно заявила, что у неё тяжёлая сумка. Так что хорошо бы, чтобы мы её довезли в центр города. И всю дорогу она не умолкала. Рассказала, что марокканка. Первым делом заявила, что в Италии не очень-то любят эмигрантов. Во Франции к ним относятся гораздо лучше, там много алжирцев, тунисцев,  марокканцев. И её сестре даже пришлось в Пьянелло закрыть свой магазин, итальянцы не желали там делать покупки, и перебраться во Францию.
Её речь журчала и журчала нескончаемым ручейком.  Ксюша сделала крюк, чтобы бедная марокканка не надорвалась со своей сумкой. И даже выходя из машины, она продолжала рассказывать что-то на ходу.
Когда мы отъехали, я удовлетворённо сказала:
- Водитель помог мне, ты марокканке…
- Осталось,  чтобы и  ты кому-нибудь помогла,  - резонно ответила Ксюша.
К сожалению, никто в моей помощи в этот день не нуждался.