Всех невзгод сильней. Глава первая

То, что она очень некрасива, Лиза Лялина поняла еще в школе, когда в старших классах мальчики перестали дергать девочек за косички и начали с ними дружить. Почти со всеми, но не с ней. Ее, как в первом классе прозвали Лиза-крокодил, так и продолжали называть.  Конечно, ей было обидно, но девочка,  внимательно рассмотрев свое отражение в зеркале, сообразила, что одноклассники не так уж неправы, и, выплакавшись ночью в подушку, поняла, что ей надеяться не на что.
        Лиза была не по возрасту умна и понимала, что ее природную некрасивость отчасти могут помочь завуалировать хорошая одежда, прическа и макияж, но, чтобы иметь все это, необходимо было сначала получить образование, начать работать и завести полезные знакомства с фарцовщиками. Просить или, тем более, требовать что-либо у  матери, и так постоянно работавшей на двух работах одновременно, у девочки не повернулся бы язык.
Отец бросил их в тот день, когда Лиза появилась на свет. Он все сделал так, чтобы избежать большого скандала - отправив жену в роддом, собрал вещи и ушел из дома к другой женщине. Во всяком случае, так было написано в прощальной записке, которую он "любезно" соизволил оставить на столе.   
        Ее мать, Анна Михайловна, оказалась женщиной гордой. Она не стала унижаться - искать беглеца-подлеца, устраивать ему неприятности через партком, профком и комитет комсомола, требовать алименты и так далее. Наоборот, она через несколько дней после выписки из роддома записала дочку на свою девичью фамилию, дав ей отчество по имени деда. В соответствующей графе Свидетельства о рождении дочери, Елизаветы Михайловны Седовой, мать попросила поставить прочерк, чтобы лишить горе-папашу права общаться с ребенком, если он, конечно, когда-нибудь захочет этого, а, заодно, лишила его права в старости претендовать на алименты от дочери, которую он не захотел даже увидеть.
        Анечкины подруги сочли такую гордость проявлением глупости и посоветовали молоденькой дурочке одуматься, но она не прислушалась к их мнению, отмахнулась от советчиц, как от назойливых мух, и поступила по-своему. Наивная молодая женщина искренне считала свой поступок изощренной местью. Ее не смущало то, что не только общаться с дочерью, но даже один единственный раз увидеть ее бывший отец не пожелал, о старости пока не задумывался, а родить другого ребенка, и даже не одного, от другой женщины ему абсолютно ничего не мешало.
  Позже Анна Михайловна дважды пыталась устроить свою жизнь.
Второй ее брак с сыном одной из многочисленных приятельниц матери, Веры Егоровны, был навязан ей родителями, и продлился всего полтора месяца. Муж, которого мать аттестовала дочери, как хорошего и правильного человека, таковым оставался только до свадьбы, а после нее очень быстро показал себя "во всей красе".
Избалованный до свинства маменькин сынок оказался домашним садистом, подобострастно трепетавшим перед теми, кто был сильнее его, и становившимся безжалостным палачом по отношению к слабым, то есть к собственной жене и ее дочери. Отчим с наслаждением измывался над трехлетней Лизой, выдавая издевательства над ни в чем не повинной девчушкой за процесс воспитания неуправляемого и вредного ребенка, все и всегда делающего ему назло.
Будучи довольно быстро  пойманным Аней на лжи, он был безжалостно изгнан. Мать Анны, которую зять вполне устраивал, а его отношение к внучке, которую она откровенно недолюбливала, не волновало, их разрывом была крайне недовольна. Отец же полностью доверял супруге, и в домашние проблемы обыкновения вмешиваться не имел.
        Через пару месяцев после второго развода дочери ее родители затеяли в квартире мелкий косметический ремонт. Использовать для таких целей труд солдат-срочников генеральша Седова, под предлогом заботы о репутации мужа, на сей раз почему-то не пожелала, и стала искать гражданских мастеров. Как водилось в те годы, по-настоящему хорошую бригаду рабочих-ремонтников, не сдирающих с клиентов семь шкур, найти было почти невозможно. Люди, которым посчастливилось иметь такие полезные знакомства, передавали их друг другу из рук в руки, как драгоценность.
        Седовым невероятно повезло - их домработница Клава порекомендовала им своего давнего знакомого, хорошего мастера, работавшего на стройке, а в свободное время подрабатывавшего ремонтами квартир. Он работал один, без бригады, умел делать все, ремонты делал подолгу, но на совесть, и плату брал относительно невысокую. Так в их дом пришел Николай Иванович Лялин.
Он был старше Ани почти на двадцать пять лет. Тихий, непьющий, работящий мужчина сразу приглянулся Анне Михайловне, а она явно понравилась ему, но, наученная горьким опытом, на сей раз женщина не торопилась и была осторожна. Анечка уже понимала, что любовь любовью, но ей нужен был не только муж, но и добрый отчим ребенку.
        Она была приятно удивлена тому, что Николай Иванович и Лиза очень быстро привязались друг к другу. Когда он работал, девчушка обязательно была где-то рядом. Они часами о чем-то болтали и смеялись. Когда Аня прислушалась к их разговорам, обнаружилось, что Лялин, работая, одновременно рассказывает девочке сказки. Он знал их великое множество, рассказывал талантливо, в лицах, устраивая ребенку целые спектакли, наподобие театра у микрофона. А еще он время от времени рассказывал Лизаньке сказки собственного сочинения, придумывая забавные продолжения к ее любимым мультфильмам и истории приключений ее кукол, которые якобы происходили, пока Лиза спала. Обнаружив это, Аня успокоилась и приняла ухаживания Николая.
        Когда ремонт в квартире Седовых был окончен, Николай Иванович сделал предложение Анне Михайловне и, получив согласие невесты, попросил у почти четырехлетней Лизы разрешения стать ее папой. Девочка была в восторге, но поставила одно условие. Она хотела, чтобы дядя Коля каждый день рассказывал ей на ночь сказку. В обмен Николай попросил, чтобы она называла его папой.
Через два месяца Аня вышла замуж в третий раз, на сей раз против воли родителей. Зять-детдомовец, строительный рабочий, не имевший высшего образования, связей, и живший в старом деревянном бараке без удобств на окраине Москвы, был не по рангу ее родителям-снобам, кичившимся генеральскими погонами главы семьи и его предков, и желавшим выдать свою дочь замуж непременно за сына какого-нибудь номенклатурного работника или высокопоставленного военного.
        Когда Анечка и Николай сообщили им, что собираются пожениться, и уже подали заявление в ЗАГС, родители не стали ни уговаривать ее отказаться от брака с неподходящим женихом, ни скандалить. Они отнеслись к новости, как к свершившемуся факту, и просто предупредили дочку, что Николая Ивановича Лялина жить в свой дом не пустят никогда.
        Анну их заявление напугало, но отказаться от намерения выйти замуж за Лялина не заставило. Девушка ответила, что, в таком случае, она заберет Лизу и уйдет жить к Коле. Тогда Анечке было сказано, что она, принимая решение переселиться к товарищу Лялину, делает вполне определенный выбор, и должна понимать, каковы будут последствия. Девушке объяснили, что решение ее будет окончательным, возврата в родительский дом не будет ни при каких обстоятельствах, и на помощь с их стороны ей также рассчитывать не придется даже в том случае, если она, поняв, какую чудовищную ошибку совершила, разведется с мужем, приползет к родителям на коленях и будет валяться у них в ногах, вымаливая прощение.
        Анна Михайловна молча выслушала их ультиматум, а потом, вместе с Лизой, переселилась из родительской квартиры на улице Горького к своему Коленьке в его маленькую комнатушку, в которой помещались только стол, шкаф и кровать. По требованию матери Анечка ушла из дома с пустыми руками – ей не было позволено взять с собой ни свои вещи, ни одежду и игрушки Лизы. Ее мать мотивировала свой запрет тем, что жене рабочего не полагается одеваться, как дочери генерала.
        Анну Михайловну трясло от гнева и унижения, но она понимала, что мать, недолюбливавшая не только внучку, но и дочь, использует сложившуюся ситуацию для того, чтобы выставить их из дома, сжигая все мосты, а отец, сохраняя молчание, позволяет супруге это сделать.
        Девушка, потрясенная бесчеловечностью своих родителей, покинула их дом. Она дрожала от страха перед неизвестной ей взрослой жизнью простого человека, но надеялась, что Коленька поможет ей освоиться в этой новой реальности, и искренне хотела стать ему хорошей женой.
        Впоследствии Анна Михайловна ни разу не пожалела о том, что вышла замуж за Николая Ивановича. Он оказался очень хорошим, добрым и домашним, но очень одиноким человеком, обретшим, наконец, свою семью. Он безумно любил Аню и Лизу, и, как мог, заботился о них. Он терпеливо учил свою неприспособленную к самостоятельной жизни жену вести домашнее хозяйство и радовался каждому ее успеху. К девочке он относился так, как далеко не каждый родной отец относится к собственной дочери.
        Уже через полгода после свадьбы Николай Иванович удочерил Лизу. Елизавета Михайловна Седова стала Елизаветой Николаевной Лялиной, а дома – папиным котенком. А еще через год, когда ей было пять с половиной лет, при расселении их барака, семья совершенно неожиданно получила прекрасную трехкомнатную квартиру в Кузьминках.
        Анечка была несказанно удивлена – она думала, что им дадут однокомнатную или, в самом лучшем случае, небольшую двухкомнатную квартирку, но Николай объяснил, что ему, как инвалиду войны, полагается дополнительная жилплощадь.  К тому времени Анна Михайловна уже знала, как устроена жизнь обычного человека, и неплохо понимала, что простой рабочий не мог получить трехкомнатную квартиру на семью из трех человек в обход установленных правил даже, если он - инвалид войны, и действительно имеет право на какие-то льготы. Она понимала и то, что муж что-то ей недоговаривает, но расспрашивать его не решалась. Заподозрить своего отца в том, что он мог пойти против воли супруги и помочь зятю получить хорошую квартиру, у нее не было никаких оснований, а деда, симпатизировавшего Николаю, уже не было в живых.
        В конце концов, устав ломать себе голову вопросами, ответы на которые ей были недоступны, женщина почла за благо сделать вид, что не сомневается в истинности слов мужа и больше к этому вопросу не возвращаться.
        При переезде в новую квартиру, в другой район, перед родителями встала проблема, не понаслышке известная всем семьям с маленькими детьми. Нужно было перевести Лизу в другой детский сад, поближе к дому. Проблема оказалась практически невыполнимой – ни в одном детском саду района не оказалось свободных мест. Аня и Коля тщетно полгода обивали пороги различных инстанций, а потом сообразили, что шестилетнюю девочку проще сразу отправить в школу.
        Первого сентября 1975 года, вместе с первым звонком, начались Лизины страдания. Некрасивую девочку-отличницу сразу невзлюбили одноклассники. Над ней издевались все желающие. К ней приклеили кличку Лиза-крокодил. Девочка терпела очень долго, но однажды, когда Николай Иванович, придя с работы раньше жены, обнаружил ее избитой и в слезах, она рассказала ему о том, что с ней происходит в школе.
        Он поступил по-мужски – разобрался с обидчиками самостоятельно, не вовлекая в конфликт ни жену, ни школу. Мало не показалось никому. С того времени издевательства одноклассников над ребенком прекратились – все знали, что у папы Лизы-крокодилицы расправа скорая, а рука тяжелая, и старались на его гнев не нарываться.

Продолжение следует