Радость присуща твоему существу, как аромат цветку

Радость присуща твоему существу, как аромат цветку. Но цветок не совершает никаких усилий, не силится быть ароматным, цветущим. В нем все рождается естественно, также как в тебе, когда ты оставляешь всякую тягу и всякое стремление быть в радости. Божественная часть тебя, живая, мыслящая, созидающая, неотделимая от Творца, не покидает тебя ни на секунду, но ты не чувствуешь ее благодатного покоя для тебя, а потому веришь, что нужны усилия.

Позволение себе быть радостным должно превосходить в тебе желание быть таковым — а более от тебя ничего не нужно. Твое намерение молниеносно и бессловесно, и своей силой оно пронзает вселенную. Желание — это то, что делает тебя неимущим, ожидающим, зависимым от кого-то, кто твою волю исполнит. Намерение — твое безмолвное знание о безоговорочном воплощении задуманного. Разве даешь ты команду своей руке, чтобы поднять ее? Разве проговариваешь словесно, разве желаешь этого всем своим существом, прилагая какие-либо психические усилия? Намерение не занимает ни мгновенья и для его создания не нужны никакие слова и внутренние образы. Ты обнаруживаешь его, как импульс в себе, который необъяснимым для твоего ума образом двигает твою руку.

Ты есть само намерение, но тебе не понять этого, пока ты действуешь через ум, возлагая на него все надежды и отдавая ему единственное право управлять тобой и твоей реальностью. Намерение твое в самом истоке соединено с божественной волей, исходит из нее и пребывает абсолютно в ней. Ты не сможешь отделить свою часть намерения от божественного, потому что они едины и в них нет различия или какой-либо градации.

После импульса намерения ум твой окрасит его в ощущения, образы и символы и ты увидишь намерение воплощенным в материи, но это ступень вторична. Первична же сила, которая рождается в тебе, чтобы элементы реальности соединялись в новые формы, независимо от того, идет речь о твоем теле или о внешних к телу объектах.

Намерение не задействует резервы твоего тела, ибо оно находится не в том измерении, где одно подпитывает другое — намерение исходит оттуда, где все едино. Осознавая намерение, ты нанизываешь на него тонну лишнего, что мешает ему действовать и утяжеляет его способность конструировать твою реальность. Особенно мешает ему твоя вера в его незначительность. А ведь вера твоя подотчетна твоей воле, и если ты повелеваешь чему-то быть незначительным — оно таковым и будет.

И все же не это главное препятствие твоей инерции. Ведь если бы не было этого препятствия — разве стал бы ты бояться чего-либо и чего-либо просить у бога? У тебя было бы все, что бы ты только пожелал, при условии, что желания твои во всем должны быть возможны и для каждого встречного тобою, ведь намерение происходит из божественного истока, а в нем все едины. Единственное препятствие, которое надо удалить, это ощущение отделенности, в которой есть ты, пребывающий автономно, и есть мир, создаваемый кем-то вне тебя.

Ты вносишь раздельность во все, чего касаешься, потому мир, который ты видишь, так разобщен и так противоречив. Раздельность не подвергается тобой сомнению, а значит вера твоя в нее сильна и никто кроме тебя не сможет низвергнуть ее авторитет. Пока ты веришь в раздельность, ты всегда будешь просить для себя того, чего не способен осуществить сам. Мир будет для тебя закрытой книгой со словами, написанными неизвестно кем, пока ты не соединишь внутри себя свое намерение с намерением бога и не нырнешь в то пространство, где вы нераздельны. Начинать испытывать силу своего слияния с божественным, воплощая для себя сиюминутные прихоти, не будет для тебя открытием, меняющим твою систему верований. А потому от всех прихотей откажись, пока не поймешь, пребывая океане единства, для каких целей они предназначены.

Мысль о разделении — главный управитель твоего мира. Откажись от этой мысли и ты мгновенно окажешься в пространстве бога, где твоя воля неотделима от его, а мир создается вами для тебя. Когда же ты устанешь поддерживать эту мысль, откажись и от нее и просто смотри, что уготовил для тебя Отец. Свет любви и радости воссияет в тебе, если ты перестанешь мешать ему своей верой в хоть какую-то свою способность им управлять. И если это не происходит прямо сейчас, то только потому, что твои сомнения в божественной воле для тебя велики, а вера в силу контроля своей самости — непоколебима.

Ты действительно главный в мире разделения, но в мире единства — ты слит с богом, а в нем есть лишь одна воля для всех. Пока ты веришь в отделенность — ты правишь реальностью, в которой нет бога, а есть тысячи других идолов, которым ты молишься — слепой случай, совпадение, чужая воля, рок, судьба. Этот непредсказуемый мир, полный страхов и опасностей, рассыпается за секунду, когда дитя божье вспоминает себя там, откуда и не уходило — в царстве божьем, где все едино и все от Него.

через Оксану Борцову