Будущее

                Будущее.
«Да перестаньте плакать
И всё одно и тоже квакать,
Жалеть о прежнем, о былом;
Довольно, пойте о другом!»
                А.С. Пушкин.
Шуршал в безбрежной мгле степной автобус, роились звёзды в высоте, торжественно проплывал серп луны,  безмолвствовала степь, вереницей неуловимых теней плыли и уплывали смутные мысли о том, что есть ещё из веков предопределённая фатальная связь между мной -  осколком казачьего народа, бескрайней степью, раскинувшую свою необъятную ширь и загадочным степным народом, пытавшегося понять своё бытие в этот переходный момент жизни. Есть таинственное сцепление между немой степью и звёздами усеянной бездной вверху, между родным краем,  маленькой степной станицы - гнездом, в котором я появился на свет божий, неуклюжей, нелепой, но нужной пока Россией и  всем необъятным миром с его вечным движением в великое, безвестное будущее, закрытое от всех нас таинственной завесой. Плыли из мглы безмолвной ночи мысли, неуловимо уносились в звёздную мглу, печальной музыкой звенели в памяти стихи, знакомые со школьной скамьи:
                Степь широкая, степь раздольная!
                Широко ты степь пораскинулась,
                К морю Синему понадвинулась.
Здесь и залог упований наших на будущее воскрешение русской веры в родном ка-зачестве, данную степным карасакам князем Андреем -первым  Самодержцем Руссии. Мечтаем и о возрождении Казакии. И не Бог весть как несбыточны наши мечты и наши полёты в будущее,  пока рушится родной угол и исчезает не только с карт, но и памяти народной.  Хотелось бы вспомнить пожелания основателя крепости у Красной горы В. Н. Татищева:
 Хорошо бы поднять агрикультуру в округе, градостроительство, создать опытное поле хорошее, школы, лицеи, народный университет построить.
Хорошо, если бы прошла Большая дорога через всю степь, нашлись бы предприим-чивые и сведущие люди, насадили бы деревья и оживили бы промышленность в крае...
Хорошо бы добиться, чтобы казак имел не только всё необходимое, но и лишнее. Ах, хорошо бы!!...
Желаний было и есть много, но кто творить это будет? Пришлые находы новой волны переселенцев? А нужен ли им степной край?  Чужбина ты чужбина, чужая сторона, кому же ты нужна, заброшенная и разворованная степь  да и  вся страна?
Деловые соображения тонут в жужжании голосов, в стуке мотора. Где-то в углу автобуса выпрыгивает вверх бараний тенор - слабый голосок как у молодого ягнён-ка. Это студенты не поделили скудный завтрак на двоих.
В духоте, в табачном дыму шуршат, шелестят мутные отзвуки русской жизни, взбу-дораженной, запутанной и сбитой с толку. За окном мертво белеет снежная равни-на, пробегает полоска заснеженной дороги, рысит на просёлке картинно-понурая лошадка в розвальнях, и в них два мальчугана. Вот она со своими маленькими
пассажирами выросла на горизонте и нырнула в белую бездну, объятую немым
окоченением. И снова серое небо, белая земля, далекая белая роща в инее и – никаких признаков жизни...Степь вымирала и не пыталась спасти своё прошлое.  Как ни зияют раны распятого Отечества, как ни полита слезами, потом и кровью родная земля-кормилица, как ни напоено смертельной горечью зрелище каждодневной смерти не на боевых полях, а в бреду ужасной эпидемии - от водки, спайсов, нарко-тиков, приносных болезней, все-таки неугасимо горит вера и твердит сердце: - стра-данием и надеждой будет побеждено самоуничтожение степного народа.. Никакие доводы угрюмого, холодного, скептического рассудка не победят этой, с детства укорененной, радостной веры казачьего сердца, жаждущего жизни, воли, солнца, тепла, света. Веры в то, что воскресший правитель Синей орды войдет в грязь и смрад безумного бытия и светом радостной надежды озарит бесприютных, бездомных, осиротелых, упавших духом казаков. Придет он к степному народу, потерявшему облик человеческий, разложившемуся, издающему аромат трупа и тления, – и коснется язв и струпьев его растерзанной души и воззовет ее к разумной человече-ской жизни. И степной народ в это поверит. Есть нечто непобедимое в этой вере. Не дано понять души казачьей кацапам и жидам, сидящих при власти, как не способен понять дворовый пёс, почему волк мёрзнет и голодает в степи, а не сидит в клетке на цепи. Усталое и удрученное казачье сердце бьется радостным трепетом, дожив до весеннего солнышка, до нежного золота клейких тополевых листочков, до изум-рудной зелени далеких лугов среди полноводных озёр и безмолвным восторгом отзывается серебристому звону в голубой высоте крику летящих к северу диких гусей и весенней песне первого жаворонка.. Есть у степного люда неистребимое тяготение к жизни, есть неугасимое упование, что будет жива степь, а с ней жить будем и мы в сердцах и плоти наших потомков. Кроме незыблемости извечного закона, возвращающего в степь тепло, свет, есть и радость весеннего возрождения земли после суровых мертвящих холодов, после немого зимнего оцепенения и воя злых степных буранов. Лик воскресающей природы, победная песнь жизни над смертью будит веру в удрученных, поруганных, надломленных в непосильной борьбе и горьких скитаниях людях, что самоотвержением и самопожертвованием будет сломлена временная смерть Отечества, и яикская казара войдет в жизнь светлую и радостную. Скорбные ныне изгнанники, лишенные родных углов, разбросанные по всему миру, с тоской обращающие взоры в сторону Яика, изведают радость возвращения к родному пепелищу, где многие века проживали их предки. Святая кровь, которая орошала родные степи, сотни тысяч загубленных душ - эти жертвы искупления дадут дремучий урожай будущего поколения нации. В горниле испытания выкупалось крепкое, здоровое, к жизни способное казачество, явившее образец рыцарской верности долгу и своей земле в борьбе за честь и достоинство родного края против находов всех мастей и наций. И к самоотверженному юношеству, душу свою положивших за край родной, к верным Яику станичникам, к доблестным старикам, не посрамившим славного имени предков, ко всему славному казачеству, поднявшему на плечи свои тяготу и скорбь Отечества в борьбе с ненавистной Кацапией,  дойдет привет веры и упования за их ратный труд с ненавистным врагом. Истосковавшиеся по забытому, заброшенному, привычному, святому труду, они вернутся к запустелой родной земле, польют слезами радостного свидания заброшенные могилы предков, бросят здоровое зерно в недра вековечной кормилицы нашей – и зазеленеют родные степи, зашумят колосья родных полей тихим, безбрежным шумом радости и  света.
И потомки скажут: - Слава родному краю, и родное казачество снова обретёт от жизненной школы, сообщающей своим питомцам не только специально военные знания, но и традиционный боевой дух, казачью удаль, силу, беззаветную привязанность к политой кровью дедов родимой землице и способность полного и прочного слияния с народной массой, станичной и хуторской.
Слава Всевышнему!
За полосой тяжких испытаний всегда наступает черёд строительства жизни, творческого труда и созидания. И спаянные узами единой крови, единой боевой школы и единой судьбы, пойдут нога об ногу, рядом, нераздельно – офицер-казак и казак-рядовой, старший брат и брат младший, сёстры, жёны, матери  найдут путь к лучшей жизни, обновленной и оздоровленной, пойдут к светлому и славному будущему, о котором мечтали наши предки многих поколений..
                ..   
И как не вспомнить послание Ф. Миронова своему сподвижнику Ф. Крюкову:
 - Автономия Донских казаков – будет нашим девизом и на этой платформе лягут наши головы.  1906 г. 24-го ноября. Ст. Усть - Медведицкая.
Они мечтали об автономии Дона и сложили за это свои головы, но не достигли
желаемого.  Нужно было строить не автономию Дона, а вольную и независимую от всех страну южных руссов - Казакию на степных землях от Днепра и до Амура. Только в единстве будут сильны степные народы, и только тогда наше Отечество будет по- истине сильным и счастливым. Ордынскую Руссию создавали казаки и только они имеет право владеть её землями и властью.
Надеюсь и верю, что это сделают наши потомки. 21.11.15г.