5. Здравствуй, жопа, Новый год

14.12.2016
Я – Ирка, очаровательная и не совсем нормальная дама пятидесяти лет.
Пусть я ещё не слишком заморачивалась подготовкой к Новому Году, но какие-то приготовления уже начала: например, купила несколько новых шаров и гирлянд.
Но…
Сегодня моя мамуля объявила, что она, папуля и Санечкины родители (Санечка – мой муж) забирают моих внуков Яшку, Влада и Павлушку, моего сына Витьку и дочку моей сестрицы Светки Вику и едут в путешествие по Европе на католическое рождество и Новый Год. К православному рождеству обещают вернуться.
Аллочка (моя старшая дочка, мама Яшки и Влада) и Антон поедут на десять дней, включая Новый год, на горнолыжный курорт.
Валечка, моя вторая дочка, не может с мужем Сашкой и детьми Анечкой и Димой приехать из Канады, где работает по контракту, но обещает в июне приехать насовсем.
Юлька, младшая дочь, Павлушина мама, 31 дежурит до 22, а Федя, ее муж – дежурит ночью. Кардиологи они, Юлька – в девятке, Федька – в военном госпитале.
Ну а Витьку, которого я нечаянно родила, выдав замуж дочек, увозят бабушки.
В довершение всего, сестрица Светка на зимние каникулы везет куда-то там своих питомцев (она – директор спортшколы), ее муж – на сборах, а ее сын Лешка, который уже почти биолог, умотал в экспедицию перед дипломом…

Больше всех меня «обрадовал» муж. 31 декабря – день рождения его зама и друга – 50 лет. Действительно, хороший мужик, у него славная жена и два замечательных сына, дружат они и с Санечкиным братом Лёнечкой и его женой, а моей старой подружкой Аллочкой, еще со студенческих лет.
И юбилей, а по совместительству Новый Год мне предстоит встречать в столовой в мужевом проектном институте, где Санечка директорствует с тех пор, как я подвела под статью прежнего директора и его зама. А нечего было мухлевать и убивать живых людей!

В магазины я не бросилась, залезла в интернет. Все хуже и хуже. В год Огненного Петуха платье должно быть: красным, алым, оранжевым, желтым, золотым. Допустимо черное, но с красной или золотой отделкой.

Я достала черное бархатное платье, которое надевала один раз – на семидесятилетие мамули в марте, никто на Санечкиной работе его видеть не имел права. Бархат бархату рознь, этот тонкий, гладкий, дорогущий. Длинное, «русалка» с узкими длинными рукавами, с глубокими овальными вырезами спереди и сзади. Сидит, как перчатка! До колен обтягивает, как рыбу кожа, потом расширяется. Подол спереди короче, открыты лодыжки и туфельки, сзади небольшой шлейф.
Нашла коробку с туфлями и клатчем золотого цвета, приобретала еще к свадьбе Юльки, восемь лет тому. Туфельки открытые, без бантиков и пряжек. Клатч – маленький прямоугольник на цепочке. Ровный золотой цвет, никаких отделок, такое из моды не выходит.
Нашла еще коробочку, более двадцати лет лежала: роза из черного бархата и золотой парчи и черная бархатная полумаска с яркими блестками. Полумаска ни к чему, но розу можно воткнуть в прическу. Ха, сколько черных платьев назад это делалось?
Ну и украшения. Золото без камней.
Записалась на прическу и маникюр.
Но настроения нет…

20.12.2016
Договорились с друзьями встретиться 1 января в 18.00 на нашей даче. Второго день нерабочий, можно посидеть подольше, потом выспаться и разъехаться. Не так все и плохо.

23.12.2016
Поговорила по скайпу с Витей, Яшенькой, Владиком, Павлушкой. А затем – с мамулей и Викушкой. Все у них хорошо, они счастливы…

30.12.2016.
Прошел корпоратив в банке, где я изображаю начальника отдела программистов. Я была в черном коктейльном платье, рукава и спина – гипюр, зауженное, сзади – шлица. Этакое строгое, но провокационное… Санечке нравится.
Для первого января полуфабрикаты заготовила: выпекла коржи для двух тортов, пряники и тарталетки под салаты, не люблю покупные, невкусно. Начистила орехи. Рыба, мясо заморожены разделанными, рыба так даже сразу стейками в фольге…

31.12.2016
Выспалась – и в парикмахерскую. Соорудили высокую прическу, предварительно подкрасив корни (волосы у меня длинные, вьющиеся, уже пару лет совершенно седые, но крашенные в светло русый, почти как мой родной) и присобачили ту розу.
Маникюр мне сделали черный с золотым. На верхние веки навели стрелки, и наклеили золотые блестки. Обалдеть. Санечка тоже обалдел.
Пообедали вчетвером, с собакой Мухой и кошкой Катей.
Налила зверюгам побольше воды и на всякий случай корма насыпала.  Кормами они любят угощать друг друга…
Как хочется встречать новый год дома, с семьей…

Поговорила с мамулей, папулей, внуками, сыном и племянницей. Затем с Юлькой, Аллочкой (дочкой) и Валечкой. Стало еще тоскливее…
 
Оделась. Платье, прическа, туфли, клатч, украшения создают образ элегантной дамы. Роза, маникюр, блестки на веках придают некую несерьезность, «понарошечность». Как раз для Нового Года. Меня, жену директора, будут рассматривать и обсуждать. И черт с ними. После осенних приключений я сбросила два кило, сейчас при росте 173 см вешу 60 кг. Осанка – предмет моих особых забот в спортзале. Фигура всегда была моим козырем, а уж это платье подчеркнуло все.
Вот только глаза тоскливые, это не молодит. Зато морщин нет. Я поседела раньше всех подружек, а вот морщин – нет. Это меня подбодрило, хоть гладкая угрюмая невыразительная рожица мне не нравилась. И пятен пигментных нет, и веснушек – ободряла я себя. Ну и что, что ты бледная, как рыбье брюхо, при праздничном освещении будешь выглядеть неплохо… Не веселит. Прическу тебе неплохую Ксаночка изобразила. Хватит нос вешать.

Санечка вырядился в новый костюм, серая тройка от Brioni, белую рубашку и оранжевый галстук-бабочку.
- Достаточно по-новогоднему? – спросил он меня.
- Ага, - сунула в его кармашек  оранжевый платок. Он скривился и засмеялся.
- Развесились, Иришка, все будет хорошо!
Как бы не так.

Корпоратив они, как и мы, отметили 30-го. На юбилей институтских были приглашены человек пятьдесят, считая, что многие были с женами и мужьями. И человек двадцать со стороны, в том числе Лёня, Санечкин брат, и его жена, моя подружка с песочницы, крестная моей старшей дочери, названной в ее честь. Их присутствие меня чуть-чуть приободрило.
Аллочка была в пышном красном бархатном платье, ей, изящной натуральной блондинке, которая еще не начала седеть, оно очень шло. Красные атласные туфельки, красный атласный клатч… Мы одобрительно посмотрели друг на друга.
- Чего грустишь? – спросила она.
- Дети и внуки разъехались, - вздохнула я.
- Значит, сегодня ты – молодая женщина, вот и веселись!
- Ага, - еще раз вздохнула я.

Сначала в актовом зале поздравляли юбиляра, молодежь показала забавный фильм о нем, Санечка толкнул коротенькую речь, благодаря за дружбу и сотрудничество, пару талантов чего-то спели…
Потом нас пригласили в столовую. Местная молодежь забавно ее украсила, я даже улыбнулась. Санечка говорил, что по колдоговору к юбилеям какая-то сумма идет, да премия, да народ собрал - на трех официанток, студенческий музыкальный ансамбль и основную часть угощения хватило. Остальное – за счет юбиляра.

Столики на шестерых. На пригласительных номер столика указывался. Наш – номер 2. За первый сел именинник, Михаил, с женой Ларисой, сестрой, мужем сестры, и двумя холостыми сыновьями.
С нами за столиком оказались Лёня с Аллочкой, и какой-то общий приятель Михаила и Лёни с женой, годящейся ему в дочери.
- Сашок! Сто лет не виделись! – обратился этот приятель к Санечке, - у тебя новая жена? Познакомь!
- У меня старая жена, Валерий, в смысле, единственная, - сдержанно сказал Санечка.
- Не может быть! Я знаю, у тебя сын маленький появился!
- Семь лет. Выдали дочек замуж, сына завели, чтобы одним не скучать, - все еще спокойно ответил Санечка.
- Я тоже жену не менял, - отвлек Валерия на себя Лёнечка.
- Детишек у вас так и не появилось, вроде? – повернулся Валерий к нему. Аллочка окаменела. Она не может иметь детей, но Лёня очень любит ее, и никогда не упрекал. Да и в чем? Врожденный дефект. Лет двадцать Аллочка лечилась – без толку. Многим помогли, ей не сумели, что тут поделаешь?
- Пригласите меня танцевать, Валерий, - игнорируя его жену, попросила я.
Отвела его поближе к стенке, незаметно нанесла несколько точечных болезненных ударов. Маникюр не пострадал!
- Если ты, сволочь, еще раз откроешь поганый рот не по делу, покалечу. А теперь пойдем за столик и улыбайся. И учти – я могу и у всех на виду накидать тебе по ушам и в пятак свистнуть.

- Натанцевались? – с легкой ехидцей спросил Валерия Лёня. Санечка и Алла бросили на меня тревожные взгляды. Мы четверо в одном дворе выросли, лучше них меня никто не знает.

Валерий угрюмо замолк, его настроение почему-то ухудшилось. Его жена, крашеная в рыжий цвет миловидная женщина под тридцать в оранжевом платье, занервничала.
- Положить Вам, Оля, этот салат? А Вам, Валерий? – вежливо спросила Аллочка.
Легкий разговор завязался. К нам кто-то подсаживался со своими стульями, с кем-то мы пили. Ко мне подошла прехорошенькая юная брюнетка – оказалась программистом, зная, что жена директора – тоже программист, обратилась с вопросом. Я подсела к ней и ее коллегам – трем парням и двум девушкам и с удовольствием пообщалась с братьями по разуму на интересные нам темы. Почти как в своем родном отделе.
Санечка через полчаса увел меня танцевать, а тут и Новый год.

Танцевали мы много. Санечка с сотрудницами, я почему-то все с какими-то молодыми парнями, по нескольку раз с сыновьями именинника, Тёмкой и Вадиком, да и с ним самим. Про Валерия и Олю я забыла в этой кутерьме. Потом мне захотелось пить. А может, устала – годы все-таки. За столом уже сидели Аллочка и Лёня, почти сразу подбежал и Санечка.
- Мне тот гиппопотам, с которым я танцевала, наступил на ногу, колготки поехали, - пожаловалась Аллочка, - у меня есть запасные, пошли, Ириша, носики попудрим и я переоденусь заодно.

«Носики попудрим»! Пудрой, румянами и прочей живописью я практически не пользуюсь – какие-то неприятные ощущения. Да и зачем? Дефектов кожи у меня нет, а белый цвет… ну, при правильно подобранном цвете одежды я покойницей не кажусь. А если ещё винца выпить – становлюсь розоватой.
Вышли из столовой и направились к дамскому туалету в конце коридора. Не успели подойти – женский визг. Вылетела девушка, не переставая пронзительно визжать. Аллочка поймала ее в объятия и начала успокаивать. Я влетела в туалет. На светло-голубом кафеле ярко выделялись брызги крови. Женские ноги в бежевых туфельках, подол оранжевого платья. Остальное закрывала наклонившаяся мужская фигура.  Мужчина вдруг резко выпрямился, метнулся к выходу. Тут я его и скрутила. На часах, надетых в качестве золотого украшения – 00.55. «Здравствуй, жопа, новый год» всплыла в памяти дурацкая фразочка.

- Алка, снимай скорее колготки! Свяжем гада.
- У меня рулончик лейкопластыря  есть! – крикнула Алла.
Обмотали ему кисти рук тоненьким пластырем сзади, подняли и тут я поняла, что перед нами – Валерий!
Велев Алке и девушке (уже переставшей визжать) держать его, я подошла к лежащей женщине. Да, это Ольга. Пульса нет. Кажется, совсем холодная. На первый взгляд, два ножевых ранения, я не ворочала тело, естественно.
Пока Алка звонила в скорую, я позвонила в милицию. Мы с девушкой и Валерием остались около туалета, Аллочка побежала к Санечке и имениннику.
- Ирина, поверьте, я тут не причем! – заговорил Валерий, - я потерял Олю из виду, начал искать. Потом пошел к туалету. Покричал, никто не ответил. Я зашел…

- Я – Ирина, а Вы? – повернулась я к девушке.
- Таня. Я – секретарь Михаила Ивановича. А Вы – жена Александра Викторовича, я знаю.
- Таня, что Вы видели?
- Я танцевала с Димой, проектировщиком. Потом мы решили прогуляться к туалетам, но его позвал его приятель, тоже Дима, он извинился, сели они в вестибюле и заговорили, а я одна пошла в туалет, по дороге еще остановилась, в окно елкой минуты три любовалась. И пошла дальше. Затем вошла в туалет и остолбенела на какое-то время, на несколько секунд, наверно. Потом завизжала и выскочила. Все. И как я не умерла на месте!
- Рано Вам умирать, - машинально сказала я.
- Ирина, развяжите! Может, Оле помочь можно! – взмолился Валерий.
- Скорая едет, - ответила я. Но достала маникюрные ножнички и освободила его, запретив двигаться. А то за мной не заржавеет.

Аллочка привела Саню и Михаила. Следом шел охранник.
- Лёня ждет на крыльце, - сказала Аллочка.
- Саша, у меня нет слов. У тебя будут неприятности? – спросил Михаил.
- Вообще-то не должны, у нас все согласовано и официально разрешено. Есть два охранника, двое пожарных, включены камеры…
- О? а сколько камер и где? – вякнула я.
- Три, и не в дамском туалете: в актовом зале, в столовой, в вестибюле у входной двери. Есть камеры и на этажах, но двери закрыты, туда не попасть. – Объяснил Михаил, и Санечка кивнул.
- Ребята, не я это! Я искал Олю, и вот… нашел. Поверьте! – взмолился Валерий.
- При всей твоей любви к дурацким шуточкам, вряд ли ты учудил бы такое на моем празднике, - раздумчиво протянул Михаил.
- Мы дружим уже тридцать лет! – отчаянно выкрикнул Валерий.
- Санечка, пусть твои программисты мигом снимут копии записей! – робко попросила я.
Санечка вполголоса сказал что-то охраннику. Тот кивнул и сказал что-то в телефон.
- Александр Викторович, когда все, по списку, вошли, двери мы закрыли и больше не открывали. По списку пришли все. Никто кроме войти не пытался. Те, кто хотел курить, шли на лоджию на втором этаже рядом с лестницей. Там и пепельницы имеются. - Объяснил охранник.

Коридор на первом этаже, да и вообще коридоры, идут не по прямой линии, а по ломаной. Определить, кто шел к туалетам, а кто просто выходил поговорить и чуть передохнуть, нельзя, этого охранники не видели, это камеры не захватывали. Коридор весь украшен гирляндами и рисунками, в простенках между окнами стоят диванчики. Когда шли мы с Алкой, то они пустовали. Но раньше?

01.01.17
Приехали скорая и опергруппа. Скорая констатировала смерть.
- Как долго она мертва? – спросил один оперативник.
- Полчаса – два. Это крайнее время. Точнее скажет ваш эксперт. Форточка открыта, холодно. Могла быстро остыть.
Я глянула на часы: 01.15. Значит, 11.15 – 00.45, где-то между.

К Санечке подошел охранник, протянул ему флэшку.
- Копии, с 11 до часа, - кратко сказал он. Санечка положил флэшку в карман.

Невероятно, но народ еще веселился. К туалетам никто не шел, что меня удивило.
- Пожарники не пускают, пока говорят народу, что трубу прорвало, и отправляют в другие туалеты, рядом со столовой.
- А я о них не знала, - удивилась я.
- Надо навещать мужа на работе, - заметил Санечка. Ага. А самой когда работать?

Бригады отработали, опросили Валерия, Таню и нас с Аллочкой, забрали тело, Валерия – и потихоньку уехали. Никто и внимания не обратил.
- Пошли в зал, - скомандовал Санечка, - выгнать людей мы не можем – транспорт не ходит. Паника и взаимные подозрения в замкнутом помещении нам не к чему. До шести «веселимся». Татьяна, хотите, я открою Вам приемную, на диване отдохнете? Пока никому ничего говорить не надо, начнется паника.
- Я пойду в зал, выпью что-нибудь. Обещаю, Александр Викторович, никому не скажу. Не хочется уединяться, страшно.
- Тогда идемте.

Шел третий час.
Народ веселился. Отсутствие Валерия и Ольги никто не замечал, так как они были чужими, и вообще на местах сидели мало, пересаживались, общались. Студенты-музыканты сидеть не давали, если уставали – включали записи мировых хитов.

Очередной парень, с которым я танцевала, спросил:
- Не хотите выйти, передохнуть?
Я согласилась, притворяться веселой – что может быть противнее. Тем более, что я никогда не против разговоров с кем-либо, мало ли что интересное скажут.
- Курить хотите? – спросил он.
- Спасибо, я не курю.
- Поэтому Вы так потрясающе выглядите, наверно!
- Спасибо! Мне уже…
- Знаю: пятьдесят. Мне сегодня это человек тридцать сказали. И почти все – женщины. Ух, как они Вас ненавидят!
- За что? Я с ними не пересекаюсь.
- Часть – за старого директора и его зама. Они ж тут подмазывали кое-кого, пусть и по мелочи. А кое-кто пытался вешаться на шею Александру Викторовичу и до того, как директором назначили, а уж после! А когда он ходил такой сияющий, что после трех дочек у него сын родился – тут вообще шипели, как змеи, что Вы нашли способ удержать мужа…
Я перестала сдерживаться и расхохоталась.
- А это Ваше платье вообще вызвало у них желание убить вас на месте… А мужчинам оно очень нравится…
- Значит, удачное, - хохотала я.
Ага, внимание было занято мной настолько, что и убийства не заметили. Ну и ну.
- И то, что Вы держитесь так… ну, спина прямая, голова поднята. И танцуете хорошо. Вас только наши программисты защищали, говорят, умница и очень милая.
- Братья по разуму! - объяснила я. Мне ведь эти шестеро тоже очень понравились.
- А как относятся к Михаилу Ивановичу? У него тоже старая жена. И к Ларисе Петровне?
- Тоже шипят, злятся, но Вы вызываете просто священное негодование!
Да, Санечка очень симпатичный. Я вполне понимаю баб, лет на двадцать меня моложе…

На этом мы вернулись в зал. На часах было 04.20. Осталось мучиться меньше двух часов.
Но все когда-то заканчивается, и народ начал расползаться. В начале седьмого остались только Михаил с семьей, и мы четверо. И один охранник, пришедший на смену.
Уборка много времени не заняла: тарелки и скатерти были одноразовыми. И креманки под мороженое, рюмки, вилки-ложки. Бокалы и стаканы официантки помыли, остальное завернули в скатерти и вынесли в мусорные баки. Угощение было хорошо продуманным: языки, холодное мясо, рыбное филе, нарезка, бутерброды, салаты, фрукты и выпечка. Практически никаких отходов и минимум грязи. Фрукты и овощи подавали нарезанными и очищенными.
- Кто хочет чай или кофе? Кипяток есть, немного пирожков и пирожных осталось, - предложила Лариса.
Все мы выбрали чай, сдвинули два столика.
- Лариса, расскажи все, что знаешь, о Валерии и Оле, - попросила я.
- Не знаю, что, - оглянулась она на мужа.
- Что он за человек, какая у него по счету жена, кто она, - подсказала я.
- Не слишком хороший человек, - решительно сказала она, - гадости говорить любит. Первый раз женился вскоре после нас с Мишей, на милой девушке. Почти сразу после рождения ребенка он ее бросил. Затем гулял лет шесть-семь, и снова женился. Детей категорически не хотел, и бросила его жена, за другого вышла и уехала, я ее как-то плохо помню, не до них мне тогда было. Шесть лет назад женился на Наташе, с ней я подружилась, хоть моложе меня на пятнадцать лет. Родилась девочка через два года. Еще через год он ее бросил ради Оли. Оля – откуда-то из-под Смоленска, о себе рассказывать не любила. Ей всего двадцать девять исполнилось.
- Мы трое в одной группе учились, Валерка, Мишка и я, Саша на курс старше, - сказал Лёня, - Мишка дружил и со мной, и с Валеркой. Я Валерку не жаловал, подловатый тип. Но убийца? Слишком труслив для этого, по-моему.
- Я тоже с трудом могу представить Валерку в роли убийцы, - сказал Михаил.
- Убийца, скорее всего, не он, - сказала я, - раны явно резаные, но нож-то не нашли! Туалет и коридор они обыскали, у Валерия его не было. Куда делся? Конечно, мог спрятать нож и вернуться. Но зачем? А от первой жены у него мальчик или девочка?
- Девочка. Родилась между моими мальчишками. У меня одному 25, второму – 22, - кивнула Лариса на сыновей.
- Знаю, - сказала я. Значит, 23-24 года.
- Тетя Ира, как Вас тут ненавидят! Маму тоже, но Вас – сильнее! – захихикал младшенький сынок Ларисы и Михаила, Вадим.
- Что ты мелешь! – шикнул Михаил, - и тебе не десять лет уже, чтобы говорить «тетя Ира».
- Говори, Вадька, как привык. И я так привыкла.
- А тетя Аля не возражает? – продолжал хихикать Вадим.
- Ни капельки. А что тебе еще интересного сказали местные дамы? – спросила Аллочка.
- Что платье тети Иры – просто скандал, так выставлять себя на показ в пятьдесят. На мужские возражения что такую фигуру грех прятать и что ей и тридцати пяти не дашь – кричали о внуках. И что Витю она родила исключительно из вредности назло им – после этого дядю Сашу увести стало нереально. Тетя Аля в платье с пышной юбкой явно строит из себя девочку. Хотя маленькая собачка до старости щенок. Мамочка моя так липнет к папочке, что к нему не подступиться. Платье ее бордовое с золотой отделкой слишком помпезное, мнит себя королевой...
- Хватит, хватит, - замахали на него руками Михаил и Санечка.
- Как, хватит? А обо мне говорили? – возмутилась сестра Михаила, Наталья.
- При мне нет, - развел руками Вадим, - прости, тетя Наташа.
- Вот мерзавки, - проворчала Наталья.
- Тетечка, ты у нас красавица. Но местные дамы на дядю Гену претендовать не могут, так как первый раз его видели, - успокоил ее старший сын Михаила, Артем. Наталья действительно очень красивая женщина, рост, стать, волосы темным водопадом, глазищи темные, бездонные.
- А я, значит, маленькая собачка. Мой рост – 165, вполне себе средний, - фыркнула Аллочка.
- Просто ты – хрупкая и изящная, - объяснила я. Она еще раз фыркнула.
- Я два танца протанцевал с Ольгой, - вспоминая, протянул Артем, - родители танцевали вдвоем, дядя Гена танцевал с тетей Наташей. Дядя Валера отошел, Оля одна осталась. Я и пригласил. Два танца подряд танцевали, еще до полуночи. И показалось мне, что она кого-то узнала, сказала: «Откуда здесь…», а потом скривилась и губу закусила. Спросить я ничего не успел, на нас с двух сторон пары наскочили, мы все посмеялись, танец на этом закончился, я ее к столику подвел, Валерий уже сидел там. Больше я на нее внимания не обращал, и место мое – спиной ко второму столику было.
- На кого она смотрела? На мужчину или женщину? Заметил, Тёмка? – спросил Санечка.
- Да что заметишь в такой толчее и с таким освещением! Только до этого у нее настроение не очень веселое было, а потом совсем скисла. Да! Танцуя, видел дядю Валеру с совсем юной девушкой! Тоже рыженькая. Короткое парчовое золотистое платье. Без бретелек. Они не танцевали, а он ей что-то впаривал. Я еще подумал: «старый козел». Но тогда я, кажется, уже не с Олей танцевал, а с тетей Наташей.
- Может, посмотрю записи и что-то прояснится. Вызываем такси? – спросила я.
Вызвали три машины и разъехались по домам.

Загнала Санечку спать, а сама вывела Муху и поставила вариться языки и кусок нашпигованной говядины, запекаться в пакете здоровый кусок свиной лопатки. Промазала торты кремами. Завела дрожжевое тесто. И легла. За языками и мясом присмотрит техника.
 
Проснулась, быстренько сварганила маковый рулет и пирог с яблоками и корицей и нарезала салат.
Проснулся Санечка, я его покормила, звери сами следят, чтобы о них не забыли.
Все собрали, погрузили в мою машину – она вместительнее, Муха с Катей уселись на заднем сиденье, и поехали.
По приезде включили отопление, я начала стейки запекать…
Муха радостно носилась по участку, Катя на нее смотрела через окно. Потом и она ненадолго вышла, немножко поиграть с Мухой. Когда Санечка подобрал Катю (или наоборот), она была маленьким котенком, она и сейчас кошка некрупная. Мухе уже был год, сказочно красивая дворняга 42 кг весом (Санечка иногда ворчит, что я могла подобрать что-то поменьше, это когда Муха кидается его поприветствовать, и нечаянно роняет на пол). Пушистая, с острой мордочкой, светлокарими глазами, длинная шелковистая шерсть цвета молочного шоколада, острые ушки – красавица! Катя (обычная полосатая беларуская кошечка, светло-серая с темно-серым и белыми грудкой и лапками) ее сразу начала считать мамой. Муха и старалась крохе маму заменить, она вообще добрая.
Приехали сначала Лёня и Аллочка, затем все остальные: Серега со Светкой (не моей сестрицей, а подружкой университетской), Валя с Жекой (они крестные моей дочки Вали и родители ее мужа), Юлька (крестная моей Юльки) с гражданским мужем Олегом.
Лёня с Аллочкой замариновали шашлык, Юлька с Олегом тоже, Жека приволок колбаски для барбекю, взяли они у меня ключ от сарая, где мангалы, уголь и прочее, и расположились в беседке готовить все это. Сергей притащил две здоровенные кастрюли – одну с пловом, другую – с перцами фаршированными. Про конфеты, фрукты и спиртное я вообще молчу.

В доме стало теплее, мы с девочками накрывали стол, я даже сняла свитер теплый, оставшись в тоненькой водолазке.
Катя внимательно за нами наблюдала с книжного шкафа, Муха в беседке помогала готовить шашлык.
Юлька и Светка подтрунивали над моим маникюром, я отшучивалась.

За столом Сережка сказал:
- Постарели мы. Нигде никаких трупов не видно!
Жека показал ему кулак, Света пихнула локтем, Валька передернула плечами.
- Как же без трупов? – вопросил Леня, - Сашка Ирку, как порядочную, к себе на работу привел – так сразу труп образовался.
- О! Иришка, птичка моя колибри, ты не стареешь душой! – восхитился Сережка.
- А откуда труп? – опасливо посмотрел на меня Олег.
- Из зала, вестимо. Но нашелся в туалете.
- Ира, ты нашла?
- Нет, ее муж. А мы с Алкой его возле трупа и застукали. Точнее, вначале его застукала девушка Таня, а там и мы подоспели.
- Хотите фотки девочек на балу посмотреть? – протянул телефон Ленька.
- Ирка, как ты классно выглядишь! – заорал Женька, - о, вот и Алка. Слушай, Алка, ты совсем как юная девушка смотришься. Но Ирка… ух, с какой злобой бабы пялятся!
- Да Ириш, платье – восторг! Ты в нем на пантеру похожа. – Валя.
- Не замечал, что у тебя такая потрясающая фигура! – Жека.
- Когда ты мог заметить? Мы знакомы-то всего ничего: тридцать два года! – засмеялась я.
- Это – твой фасон, всегда такие носи, - категорично заявила Светка.
- Да, девчонки, вы еще всякую мелкую дребедень запросто за пояс заткнете! – вынес вердикт Сережка.
- Платье, да, великолепное. Но кого я столько лет учила делать макияж? – сурово спросила Юлька.
- Ну, Юленька, глаза мне подвели и брови, видишь, подкрашены, они же у меня, как и волосы побелели. А от пудры и прочего морда чешется!
- Выдумки! Просто лень! Никогда не видела у тебя аллергии! – сердито нахмурилась Юлька, - ты совершенно неисправима! Я больше тридцати лет пытаюсь сделать из тебя человека!
Когда телефон дошел до меня, на одном снимке я увидела рыженькую девушку в коротком золотистом платье с голыми плечами без бретелек.
- Кто это, Санечка? – протянула телефон мужу.
- Кажется, лаборантка у архитекторов, новенькая. Все остальные архитекторы давно работают, с Мишкой и со мной еще работали, видимо, не мог Мишка всех позвать, а ее нет. Если тебя интересует ее имя, то завтра. А может, технолог? Мы много молодых специалистов в августе взяли.

Затем началось веселье настоящее. Мы ели, пили, болтали, хохотали, рассказывали анекдоты, и совсем перестали ориентироваться, сколько нам лет: девять, шестнадцать, тридцать или все наши пятьдесят… Мы выскакивали во двор, запусками петарды и играли в снежки… Даже Олег, которого мы знаем всего три года, вписался в общее настроение.

02.01.2017
После трех ночи решили заварить свеженького чайку, и ложиться. Пока мы с девочками прибирались, Санечка развел парней по комнатам на втором этаже, и показал, где постельное белье. Было уже совсем тепло в доме.
Наша дача двухэтажная. На втором этаже коридор, санузел (душевая кабинка и раковина), рядом туалет, и четыре комнатушки. Эстетика минимализма: два спальных места (диваны или кровати), небольшой шкаф, у окна письменный стол и два стула, выход на сплошной балкон, на стене полка с книгами.  На первом этаже санузел, туалет, такая же маленькая комнатушка, большая гостиная. Она не была такой большой, от нее отделялась веранда. Когда мы купили эту дачу, сломали перегородку, сделали комнату большой, а веранду, тоже не совсем маленькую, пристроили. Затем к веранде пристроили кухню. Семейство-то у нас большое.
Нам Санечка постелил в нашей, нижней, комнате. Было бы гостей больше, так в гостиной три дивана.  И на веранде один, но там холоднее, это летом. И в кладовке две раскладушки.
Муха улеглась у меня в ногах, Катя – на Саниной подушке.
И все уснули.

К полудню проснулись, позавтракали, погуляли. Поселок-то жилой, многие и зимуют. Дорожки где почищены, где притоптаны. А за оградой – лес! Красота кругом! Красотища! От прогулки отказалась только Катя, осталась приглядывать за домом.
К шести, нагуляв аппетит, уселись за стол.
Спустили воду, отключили отопление и электричество и поехали в Минск. А чего там ехать? До города – 20 минут, а потом уже по городу.

Дома Санечка плюхнулся на диван перед телевизором, а я взяла его флэшку и начала смотреть.
Камера, которая в вестибюле, захватывала боком дверь в столовую. Очень хорошо. Оля вышла в 11.42, лицо у нее было расстроенное.
В 00.14 вышли три девушки, я кадр скопировала, потом узнаю, кто они. В 00.26 три девушки вернулись.
В 00.20 вышел Валерий.
В 00.21 – вышел парень. В 00.28 он вернулся.
В 00.22 – сразу три парня. Вернулись в 00.58.
В 00.25 – две женщины и парень с девушкой, 
в 00.37 – двое мужчин,
в 00.43 – Таня с парнем, следом еще парень,
в 00.50 – мы с Аллочкой.
Всего 14 подозреваемых. Таню не считаю – пришла после Валерия, мы с Аллочкой – подавно позже, а парней этих, двух Дим, как я понимаю, мы в коридоре не видели, сидели, наверно, в уголке вестибюля.
Скорее всего, можно отбросить трех девушек и парня. Парня не было в столовой всего семь минут – это дойти до ближайшего туалета, сделать свои делишки, помыть руки и высушить под феном. Трех девиц не было двенадцать минут. Пописать, вымыть и высушить руки, подправить макияж и прическу.
Десять. Ну, что ж. Вычислим редиску!
Но Санечка сладко спал, задавать вопросы мне было некому. Катя спала у него под боком. Я прикрыла их пледом и выключила телевизор. А сама пошла смотреть запись из самой столовой.
Но с 11.00 до 11.42 Оля в кадр или не попадала, или была с мужем или одна. Ни с кем из остальной девятки она не контактировала.

Я позвала Муху прогуляться, затем мы тоже улеглись спать.

03.01.17
Накормила всех завтраком и выскочила с Мухой. Влезла в черные брюки и черную водолазку – надо как-то мой дикий маникюр оправдать. На работе у меня вязаный длинный кардиган имеется, в продольную черную и сиреневую полоски. И поехала работать.
На работе сразу стало легко на душе, и я не заметила, как пролетел день.

Дома Санечка сказал, что звонили ему из министерства, его никто не винит и Мишу тоже, просили не распространяться и тихонько помогать милиции. Я ему продемонстрировала подозреваемых. Вначале накормив, конечно. И Катюху с Мушильдой, разумеется.
Но обсудить мы ничего не успели. Позвонил Михаил и они с Валерием приехали к нам.

- Меня отпустили под подписку, потому что нож не нашли, - нервно сказал Валерий.
- Вы смотрели записи? – спросил Михаил.
- Хорошо, что вы здесь. Есть десять человек, личность которых меня интересует, - заявила я.
Сели в рядок на диван, ноутбук я на стул поставила. Первой продемонстрировала девушку в золотом платье.
- Это Злата, моя дочь. Я не знал, что она здесь работает. Все эти годы общаться со мной она не желала, увидев ее, я попытался убедить ее. Она уже взрослая, через несколько недель – 24. Могла бы и понимать.
- Что? Что папенька – козел? Думаю, понимает. А что с ее мамой?
- Ядя замужем, у нее два сына еще имеется, двадцать два и двадцать один. Ее муж всячески пытался компенсировать Златке, что он – не родной, и избаловал ее страшно. «Златочка – девочка, Златочка – старшая, Златочка - слабенькая»… И сыновей приучил, что все лучшее – Златочке. Парни в отца, верзилы, а Златка – сами видите, мелкая. Квартиру ей купил, машину под задницу. Его она любит, папой зовет, братьев – тоже любит, а я ей на фиг сдался… Говорит, когда болела, а болела много, то грипп, то ангина, то воспаление легких, с ней ночами не я, а он, «папочка» сидел, книжки читал и морсик подносил, и в туалет на руках относил, и братики его подменяли, маму берегли. Пытался с Ядей говорить – попросила не лезть в их семью.
- Яде и Злате очень повезло. Рядом – сильные и добрые мужчины в количестве трех штук. Действительно, незачем к ним лезть. Но это проясняет настроение Оли. Оля знала Злату? – спросила я.
- С Олей я меньше трех лет, а Златку шесть лет не видел. Они не знакомы, фотография у меня Златкина последняя – ей лет десять, и она в шубе и шапке меховой. А что?
- Злата Владиславовна Радкевич работает у нас проектировщиком, мне в голову не приходило, что она – твоя дочь. И работает всего полгода, как диплом получила. Отзывы о ней хорошие, не конфликтная, старательная, исполнительная, дружелюбная… - растерянно сказал Михаил.
- Я по молодости и глупости разрешил удочерение, - понурился Валерий, - денег немного было, да алименты еще...
- Значит, Оля, не зная Злату, могла подумать, что ее муж окучивает новую девицу, моложе, чем она? – гнула я свое.
- Я не подумал… Мы проговорили со Златой минут тридцать-придцать пять…
- Понятно, что так расстроило Олю. Злата все время, до обнаружения Оли, была в столовой, о ней можно пока забыть. Хотя один вопрос я бы ей задала: Оля вроде кого-то увидела, и ей это не понравилось. Вряд ли Злата вызвала бы у нее такую реакцию, но все-таки спросить надо. Чтобы искать дальше.

- Я ей позвоню. У меня есть номера телефонов всех сотрудников, - сказал Михаил и начал копаться в своем смартфоне.
- Злата Владиславовна, добрый вечер, Загорский беспокоит. Я извиниться хочу. Когда я приглашал Вас и моего институтского друга, я ничего не знал. Специально я не стал бы встречу устраивать. Извините.
- Ничего страшного, Михаил Иванович, Минск тесен, - прозвенел тоненький голосок.
- Испортил Вам праздник.
- Он мне ничего больше испортить не может. Жила я счастливо до двенадцати лет – подкараулил возле школы, здрасте, а я твой папа… Я неделю ревела, папочка отгулы взял, со мной не расставался, братья встречали у класса и провожали… Узнать, что любимый папа тебе не папа… Потом мне восемнадцать было, снова объявился, ну тут я его сама послала. А это – третья встреча, значит.
- Мне очень жаль. Пожалуйста, Злата Владиславовна, не удивляйтесь только, потом объясню. Вы жену Валерия знаете?
- Наташу? Ни разу не видела. А в предпоследнюю нашу встречу он сказал, что собирается остепениться и жениться на славной девушке Наташе. Я сказала, что сочувствую этой Наташе.
- Правильно сочувствуете, - сверкнул глазами Михаил на Валерия, - Наташу он бросил, когда девочка родилась, и уже три года у него рыженькая Оля.
- Нравятся же козлу рыженькие. Ой, извините, Михаил Иванович, мама моя тоже рыжая. И я в нее. Про Олю понятия не имела, но мне ее жаль. И Наташу с ее дочкой – жаль. Может, найти мне их?  Наташу и сестру?
- Подумайте. Моя жена с Наташей поддерживают отношения. До свидания, еще раз простите великодушно.

Мы с отвращением посмотрели на Михаила. Тот пошел пятнами.
- Согласен, я засранец. Но не убийца. И в тюрьму не хочу. А Златкой я интересовался, мой приятель с ними в одном доме живет. Говорил, одевают, как куколку, на танцы бальные водят, это не дешево. Оздоравливали постоянно. Квартиру ей купили и машину, квартиру отчим и братья втроем до ума доводили. Замуж она собралась…
- Работаем дальше, - решительно оборвал его бубнеж Санечка, - у нас девять человек под вопросом.
- Вообще-то тринадцать, если Валерия не считать, поправила я, - давайте думать. Врач сказал, что с учетом открытой форточки в туалете, Оля погибла в интервале 11.15 – 00.45, но мы знаем, что Оля вышла из столовой в 11.42, значит, искомый интервал 11.42-00.45. Я бы предположила, что она к полуночи все-таки собиралась вернуться? Но я ее не знала. Расскажите об Ольге, Михаил.
- Оля из деревни, из-под Смоленска. О семье говорила мало. Отца нет, мать уехала, у деда с бабкой жила, затем дед умер. Бабка ее в училище отправила, секретарь, делопроизводитель. Жила в общежитии. Потом вернулась к бабке, та ее работать в правление  устроила. Затем и бабка умерла. Приехала мать, они продали бабкино хозяйство, поделили деньги и разъехались в разные стороны.
Оля в Беларусь подалась. В вуз не поступила, колледж закончила и курсы английского, а потом и курсы продвинутого владения компьютером.  До встречи со мной Оля прожила в Минске больше двух лет. С Наташей у меня все наперекосяк уже шло. В марте было бы три года, как мы с Олей поженились. Жили нормально, Оля тихая вообще-то. Готовила неплохо. Но какая-то грустная всегда была. О себе особо не говорила.
- А ты спрашивал? – тихо спросил Михаил, - у нее были романы? Здесь, или еще там, под Смоленском? С тобой она в двадцать шесть уже встретилась.
- Кто-то был, конечно, но она не рассказывала, а я не спрашивал!
- Вот и зря. Может, его она и встретила. Кого-то же узнала, по словам Темки.
- Какое у нее было настроение 31-го?
- Спокойное, ровное. Платье заранее купили, ей хотелось оранжевое, цвета огня, говорила, счастье принесет, а туфли только накануне, и она на них налюбоваться не могла. Именно замшевые бежевые искала. А ей еще повезло, сумочка замшевая цвет в цвет попалась. Сходила в салон, пришла довольная, прическу и маникюр продемонстрировала. Потом нарядилась, собой полюбовалась…
- Она была хорошенькая, - согласилась я.
- Да, - кивнул Михаил.
- А сумочка осталась? – спросила я.
- Да, но она крошечная, Оля даже ключи не брала, расческа, пудреница, помада, тушь, пачка носовых бумажных платочков и две купюры по пятьдесят рублей в кармашке, даже без кошелька. Говорила, связка ключей у нее увесистая, тоненькая замша порвется… Сумочка была открыта, но все на месте, насколько я знаю. Оля щебетала, собираясь, и проговаривала, что в сумочку кладет.
- Смотрим фото! – решительно заявил Санечка, - в 00.14 вышли три девушки. В 00.26 три девушки вернулись. Где-то я их видел, кажется.
- Это сметчицы, хорошие девчонки, дружные, веселые. Все три – коренные минчанки, - заявил Михаил.
- Я думаю, просто выходили в туалет. Макияж заодно поправили, прически. Видите, у русоволосой заколка в руках, а возвращается – в волосах. Валерия пока пропустим, только время запомним: 00.20.
В 00.21 – вышел парень. В 00.28 он вернулся. Всего семь минут. Кто он?
- О, это муж Лили Арловской, нашего библиотекаря. Он в милиции работает, капитан, - сказал Санечка, - отбрасываем.
- Хорошо. В 00.22 – сразу три парня. Вернулись в 00.58. Что они делали тридцать шесть минут?
- Знаю эту троицу, курильщики жуткие. Пока есть хоть одна сигарета, с балкона не прогонишь. Но работают хорошо. Один – проектировщик, двое архитекторы, - сказал Михаил, - скорее всего, накурились всласть.
- В 00.25 – две женщины и парень с девушкой,  на нашей записи в столовую так и не вернулись. Подождите, вроде эти бабы – каждая сама по себе, вам не кажется? – спросила я.
- Я бы глянул запись из актового зала. Или его уже закрыли к этому времени? – сказал Валерий.

И – как в воду глядел! В 00.28 туда юркнула парочка, начала целоваться, потом шмыгнула в темный угол.
- Так! Эти не при делах! – утешилась я. Больше никто не входил в зал.
- В 00.37 вышли из столовой двое мужчин.
- Пожарник и охранник, - сказал Санечка, - я распорядился, чтобы они по часу то дежурили, то за столом сидели и танцевали. По очереди. Вот эти двое и пошли менять напарников. Праздник все-таки.
- А почему те двое в зал не пошли? – удивилась я.
- Мало ли почему. Спросим.
- Подождите! У нас две бабы провисли! – пискнула я.
- Одна – кадровик. Жуткая тетка, весь мир ненавидит. Под сорок, не замужем. В желтом костюме и шляпке. Вторую я не знаю, - сказал Санечка.
- Это жена моего приятеля-соседа, Инга Петровна. Милейшая женщина, - пояснил Михаил.
- Троих девиц, милиционера, парочку отбрасываем. Надо узнать всю подноготную и подколодную о курильщиках, кадровичке, Инге, и об охранниках – почему не пошли танцевать. Михаил, поговоришь с курильщиками, по одному, если они не расставались – пока о них забудем.
- Есть, мой генерал! – козырнул Санечка, - а почему охранник и пожарник вышли раньше времени, я знаю. Когда Аллочка за мной прибежала, я заглянул к тем и другим. По телефону они говорили, с наступившим поздравляли. Мужики молодые, до тридцати пяти, все семейные, наверняка и родители имеются, да и друзья, вот они перекусили и обзвоном занялись.
- Надо их спросить про трех девиц и миллиционера все-таки. Если они заходили в туалет около столовой, могли видеть. А Вы, Валерий, поищите все документы Оли. Где училась, где жила… будем искать совпадения. И подробно опишите свои перемещения с момента выхода из столовой до нахождения трупа. Сами понимаете, за это время можно было бы убить не одну женщину, а полдюжины. Пришлете мне на почту.
- Хорошо. Как вы думаете, надо мне Наташу с Дашкой навестить?
- Замуж Наташа вышла, оставь ее в покое. Алименты ей платишь? – спросил Михаил.
- А она не подавала. Катись, говорит. Ты не говорил, что она замужем.
- А ты спрашивал? Знаешь ведь, с Лорой они дружат. Лора говорит, втроем в санатории под Брестом сейчас, Наташа ребенка ждет.
- А вторая моя жена, Ленка, за венгра вышла и в Будапеште живет. Легкая у меня рука – везет моим бывшим бабам.
- Особенно Оле повезло, - фыркнула я. Валерий скукожился.
- Саня и Миша, первым делом – охранники и пожарники. Если они в нужное время по двое были у себя – прекрасно. Может, они видели трех девиц и милиционера, входящих в туалеты рядом со столовой и выходящих оттуда. Это было бы еще прекраснее. И курильщики – где были и не расставались ли. Миша, узнай, не бывала ли Инга в Смоленской области, сам понимаешь. Санечка, изучи личное дело кадровички. Затребуй несколько личных дел для маскировки. Валерий задание получил. Я подъеду, скопирую, кто выходил ДО Оли, и входил ПОСЛЕ часа, надо было сразу эти записи сделать. Кто-то мог убить Олю, а вернуться часа через два, отсиделся где-нибудь. Валерий, с кадровичкой романа не было?
- Нет, что Вы, такая баба страхолюдная! У меня все симпатяшки были, - открестился Валерий. - И что бы Вы, Ирина, обо мне не думали – я не способен убить. Тем более Олю. Я уж думал, состарюсь с ней…

Гости ушли, я позвонила Юльке-младшей и пригорюнилась. До вечера пятницы я не увижу мою Юльку, по зятю Феде я тоже уже соскучилась, веселый он парень, а Павлушку у меня из-под носа все время вырывают прабабушки Галя и Лара, с внучками своими они по молодости не возились почти – повырастали внучки к пенсиям бабушек. А вот с внуками моими и с Витюней очень помогли, я ж в декрете не сидела, закрыли больничный – и на работу. Стыдно сказать: четверых родила, ни с одним молока ни капли не было. Толку от такой мамаши…

- Хватит кукситься! – приказал Санечка, - вчера догадалась меня пледом на диванчике прикрыть. Катрина, заразочка, умурлыкала. Сегодня сплю с тобой, быстро подниму настроение!
Я засмеялась. Ох, Санечка!

04.01.2017.
Опять вырядилась в черные брюки и водолазку, надо маникюр переделать.
Чуть ниже нуля, слякотно. Деми сапоги, курточка кожаная на меху. Ни шапки, ни шарфа надевать не стала. И побрела на стоянку.
Затишье на работе. С обеда я на час отпросилась и поехала к Санечке.

В приемной сидели Таня и Татьяна Васильевна – секретарь Санечки. Татьяна Васильевна женщина милая, деловая. Когда-то мы одновременно попали в один дом отдыха и не то, что подружились, но относились друг к другу с симпатией. Ей тоже нелегко приходится: дамочки помоложе вовсю интригуют против нее, чтобы ее местечко занять. Но Санечка ее ценит и уважает, и в обиду не дает.

Санечка и Миша были в бегах, и мы рассказали друг другу о последних проделках внуков. Молоденькая и бездетная пока Таня весело хихикала.
Минут через десять пришел Санечка. Под мышкой – несколько пластиковых папок.
- Привет, Иришка, идем ко мне.
Он открыл кабинет.
- Вот. Личные дела. Курильщики, кадровик, охранники и пожарники. И полная запись из вестибюля. Да, по словам охранников, три девицы и мент посетили туалет рядом со столовой и вернулись туда. То, что курильщики пошли на второй этаж, а потом спустились, зашли в туалет рядом со столовой и пошли танцевать, охранник и один пожарник подтверждают. Сами они тоже говорят, что не расставались.

Кое-что я попросила скопировать, и пошла к программистам – у нас с ними речь шла об одной хитрой платформе, новенькой, переводов на русский еще нет никаких, а мы себе сделали, и я принесла инструкции и переводы статей.
Очень хорошие ребята. Погалдев немножко с ними, вернулась к Санечке. Тот, совершенно белый, застыл за столом.
- Убили Валерия. В десять его видели – кошелки тащил из магазина. В половине двенадцатого к нему зашла соседка – помощь предложить. Дверь не заперта, в груди нож, все перерыто. Она выскочила и заорала – женщина более чем пожилая. Другая старуха завела ее к себе и вызвала скорую и милицию…
- Да-а. Надо скорее действовать, пока никого больше не убили. Личные дела для меня скопировал? И пометь, кто был те охранник и пожарник, что из столовой выходили. Надо проверить тех, кто оставался…
- Хорошо, никто ничего не знает. Только мы четверо – Татьяне Васильевне мы рассказали, но она – кремень. Мишка сейчас подойдет, он хотел проверить, мог ли охранник или пожарник проскользнуть по коридору минуя камеру. В одну сторону смотрите, товарищи.

- Надо рассказать Злате, - растерянно сказал Миша и попросил ее зайти.

Худенькая невысокая девушка с испуганными глазами мигом примчалась.
- Злата, когда Вы пришли на работу? – спросила я.
- Мы с Петром Егоровым приехали к 8.30, не опоздали. Через две недели наша свадьба, живем вместе. А что?
- Вы или он из здания выходили?
- Нет, в обед быстро поели в столовой и немного поиграли в пинг-понг.
- Очень хорошо! – выдохнула я.
- А что случилось?
- Убили сегодня Валерия, Златочка, - тоскливо сказал Миша. Девочка расплакалась.

- Братья в лыжном походе где-то в российской глубинке, мама и папа на Новый год поехали в Прагу! – воскликнула Злата, - хорошо, что никого из них допрашивать не будут…

- Ваше, Злата, алиби подтвердят коллеги и камеры. И Вашего жениха – тоже. – Попыталась я успокоить девочку.
- Теперь мне его немного жаль. И Олю очень жаль, хоть я с ней не знакома. Может, ей помощь нужна?
- Ей уже помощь не нужна, Златочка, ее убили на Новый год. Но Вы должны молчать об этом, - покачал головой Миша.
- Я дам Вам два отгула. Петру – тоже. Приходите в себя. Но никому из наших – ни слова. И вообще пока никому, это может сильно помешать, - сказал Санечка.
- Спасибо, Александр Викторович, мы поедем к Петиной бабушке в деревню, давно зовет познакомиться.
- Очень хорошо. И не вздумайте себя в чем-то упрекать, Вы не могли вести себя с Валерием иначе.

- Хорошо, если девочка действительно уедет, - сказала я, когда Злата вышла, - кто знает…
- Никакого наследства Валера не получал, вряд ли его близким что-то грозит. Да и нельзя причислять Злату к его близким, они виделись три раза! – возразил Миша, - и я вчера навел справки: Лена, вторая жена, находится в Будапеште; Наташа с семейством не выезжала из санатория.
- Так, а что с охранниками? Могли они пройти в коридор к дальнему туалету, не попав на камеру? – спросила я.
- Да, могли. Но… это хорошие парни и работают не первый год!
- А что с Ингой?
- Сейчас расскажу.
- Итак, у нас на повестке дня: Инга, кадровичка и охранник с пожарником, которые дежурили до 00.37.
- Это смехотворно, Ира! – воскликнул Миша.
- А кто еще это мог быть? – спросил его Санечка.
- Кошмар какой-то! – схватился за голову Михаил, - да, вечером я заходил к Инге и Жорке. Среди прочего, пожаловался на дурной характер нашего кадровика, спросил, знакомы ли они – видел, мол, как вместе выходили и вместе зашли через большой отрезок времени.
- И что? – хором спросили мы с Санечкой.
- По словам Инги, они вышли случайно в одно время. Кадровичка и та парочка сразу рванули на второй этаж, Инга зашла в туалет, говорит, была там не больше трех-пяти минут. Туалет рядом с лестницей, услышала сверху скулеж, поднялась. Парочки видно не было, на дальнем диванчике от лоджии рыдала наша Анжелика Петровна. Инга начала ее успокаивать. В общем, обида на жизнь. Ее даже танцевать не приглашали, по разу только мы с Сашей. Парень, который ей нравится, он ее на три года младше, танцевал с молоденькими девчонками, хоть они и сидели за одним столиком – пятым, две семейные пары, и они, одиночки. Она знала об этом заранее, списки я ей показывал, она адреса надписывала, разорилась на элитный костюм и шляпку, полдня в салоне провела – и вот результат. А он приглашал и тебя, Ира, и Аллу, и Лору мою… Хотела посидеть в актовом зале – туда парочка вбежала впереди ее. В кабинет свой пройти не могла – коридоры закрыты… Инга ее кое-как утешила, затем они пошли в туалет макияж поправить, потом Инга ее уговорила вернуться в зал и пересесть к их столику, у них соседи все танцуют, и муж ее изредка, а у Инги – подагра, какие уж тут танцы…
- Ужас. Бедная женщина. Но с ней надо поговорить, но уже чувствую – Инга и Анжелика не при делах… Да, а кто этот парень, что Анжелика запала?
- Наш эколог, уже лет пять работает. Нет, четыре, - сказал Санечка.
- Симпатичный?
- Это не к нам, - улыбнулся Санечка, - 34 года, рост средний, где-то 175-176, широкоплечий, накаченный, походка легкая, волосы короткие, светлые, глаза голубые. Симпатичный, пожалуй.
- Похоже, дамы не при делах, - повторила я.
- Но кто при делах? – воскликнули хором Миша и Санечка.
- Прорвемся! – постаралась бодро сказать я, махнула ручкой и отчалила.

Однако затормозила в приемной.
- Дамы, мне бы с кадровиком вашим пообщаться. Как это сделать?
- Она Вас обхамит! Хотя, нет, побоится, - прыснула Таня.
- О, да спросите ее, не сестра ли она Ксении Краевской! Это ее двоюродная сестра, она математик и живет в Бобруйске, - подсказала Татьяна Васильевна, - Вы могли где-то с ней пересечься. Симпатичная женщина, примерно нашего с Вами возраста, тоже бабушка. Наша злыдня ее на дух не переносит, но Вас, может, и постесняется.
- О, я ее емелю спрошу! Или телефон, на крайний случай. А Ксения преподает?
- Раньше преподавала.
- Спасибо, девочки, заранее вас с Рождеством!

Я нацепила курточку и попылила.
Постучавшись, вошла.
- День добрый, Анжелика Дмитриевна! Можно к Вам на одну минуточку?
- Здравствуйте. Чем могу помочь, Ирина Алексеевна?
- Меня Ваша фамилия заинтересовала. Редкая. На курсах для преподавателей когда-то я училась с Ксюшей, Ксенией Краевской, она не минчанка была. Затем, как водится, переписывались и … Если это Ваша родственница, не дали бы Вы мне ее электронный адрес?
- Похоже, моя родственница. Мы почти не общаемся, ее электронный адрес я не знаю, физический могу поискать и через секретаря передам Александру Викторовичу.
- Спасибо. Вы были на юбилее Михаила Ивановича? Я как-то не запомнила, толчея была.
- Я была. Вы, по-моему, ни на кого не смотрели, все танцевали.
- Очень люблю танцевать, а Вы?
- А я не очень.
- Танцуя, чувствуешь себя молодой! Но Вы гораздо моложе, для Вас не актуально. И неприятности выветриваются.
- Разве у Вас могут быть неприятности?
- У всех могут, разве нет?
- Могут. Только разные. У кого-то ноготь сломался или чулок порвался, у кого-то жизнь наперекосяк…
- Погодите! А я Вас вспомнила! Желтое платье и желтая шляпка! Я еще подумала, что очень элегантный комплект и дама симпатичная. И очень под цвет волос желтая шляпка подходит. И Вы сидели с дамой в платье градиентной расцветки от темно красного до светло желтого.
- Инга, жена друга Михаила Ивановича. Милая женщина, а ноги больные, танцевать не может, мы долго разговаривали.
- Я не буду у Вас больше время отнимать, и самой пора на работу. До свидания, Анжелика Дмитриевна, с Рождеством Вас!
- И Вас! Всего доброго!

Подходя к машине, я не оглядывалась, но садясь взгляд бросила. Анжелика смотрела мне в след. Да, не слишком приятная женщина. Несчастная и обозленная. Почему бы? Ведь внешне-то она вполне ничего. Правильные черты лица, густые каштановые волосы до плеч. Фигура не женственная, но она довольно высокая и худощавая. Драма в прошлом? А герой драмы, случайно, в зале не находился? Вряд ли ее так вывел бы из себя не желающий поухаживать парень.

Но что нового я узнала? Только то, что количество подозреваемых стремительно уменьшается. В принципе, что-то ясно было с самого начала:  примерно в 11.20, Оля, танцуя с Артемом, видит кого-то, кого не ожидала. Ее это расстраивает, может, и пугает. Поговорить с мужем она не смогла – тот выяснял отношения со Златой.  Если не найдется человечек, который покинул столовую ДО Оли, а вернулся после нас, то убийца – пожарник или охранник, никуда не денешься.

С этими позитивными мыслями я вернулась на работу и меня захватила текучка.
Дома я внимательно просмотрела файлы, но искомого человечка не нашла. В личных делах двух охранников и двух пожарников тоже никаких зацепок. Хуже всего, как рассказал за ужином Санечка, что на время убийства Валерия у всех четверых алиби. Двое были на работе, один водил ребенка в коррекционный центр, говорит плохо девочка, а четвертый у зубного был, пломба у него выпала.
Я выругалась. Что еще я могла сделать?
Муха сводила меня погулять, и мы все улеглись спать. Мерзлячка Катя не пожелала спать ни в своем домике, ни с Мухой на ее диване, а залезла к нам под одеяло.

«Ключ!» - сквозь сон подумала я. У Оли его не было. Может, нужен был ключ? Хотя бы для того, чтобы спокойно разделаться с Валерием. Или и того проще – что-то найти в квартире?

05.01.2017
Мороз, красота. Люди улыбаются, болтают, смеются… А я, как последняя идиотка, об убийствах думаю. И еще проблема – избавиться от маникюра. Это покрытие жидкость для снятия лака не берет, и я черном брючном костюме и бежевой водолазке, с золотыми украшениями. А я золото не люблю… Серебро – это мое.

На работе было спокойно, и я распечатала и разложила на столе данные пожарников и охранников.
Павловский Иван Александрович. 28 лет, женат, один сын 2-х лет, охранник. Бывший спортсмен, лыжник. Родился в Минске, служил под Минском, ни в чем не замешен.
Воробейчик Сергей Андреевич. 34 года, женат, двое детей: дочери 10 лет и сыну 6 лет. Минчанин, институт физкультуры, по совместительству тренирует ребят в школе, футбол. Охранник.
Ковалёв Дмитрий Юрьевич, 26 лет, не женат. Пожарник по совместительству, вообще-то инженер по охране труда, минчанин по рождению, ни в чем не замешен.
Бобровский Степан Викторович, 31 год, женат, две дочери 5 и 3 года, после колледжа, минчанин, ни в чем не замешен.
В 00.37 вышли из столовой Воробейчик и Бобровский, а зашли они туда в 00.05, а Павловский с Ковалевым оттуда вышли (зашли перед этим в 11.00). Оля, наверно, уже была убита.

Если исходить из того, что Олю напугало чье-то присутствие, то это могли быть Павловский или Ковалёв. А потом, скользнув мимо камеры, прикончили Олю. Да, но они вышли через 23 минуты после Оли, она могла два раза зайти в туалет и вернуться.

- Санечка? Подожди меня, ладно? Я хочу как следует осмотреть столовую вашу. Возьми все ключи, хорошо?

Может, зря я уперлась в тех, кто через вестибюль входил-выходил? Возможно ли в принципе из столовой попасть в туалет в конце коридора, не попав на камеру? Если есть ключи от всех дверей?

Столовая в проектном институте Санечки представляла из себя одноэтажную четырехугольную пристройку. В зал войти можно как через красивые двери с улицы, так и через институт. Есть кухня, посудомоечная. Несколько вспомогательных помещений, холодильники. Кабинет заведующей. Комнатушка бухгалтера и каких-то еще специалистов. Санузел с душем. И еще две двери: железная, выходящая во двор, через нее заносят продукты. И рядом маленькая, служебная.
Кроме Санечки, меня ждали Михаил и заведующая столовой, и этот эскорт меня смущал.
- Александр Викторович, Михаил Иванович, 31 декабря я лично закрыла все двери, кроме той, что в вестибюль выходит, - нервно сказала заведующая, - буфетчице я дала только ключ от двери в институт.  Ключи заперла в ящике стола в своем кабинете, кабинет тоже закрыла.
- Дверь в Ваш кабинет, Милена Андреевна, при желании можно отверткой открыть, - грустно сказал Санечка, - но я не уверен, что кто-то это делал.
- Милена Андреевна, Вы своих сотрудников хорошо знаете. Можете пару слов сказать о каждой женщине, что согласились поработать в новогоднюю ночь? – умильным голоском попросила я.
- Согласились трое, Михаил Иванович тройной оклад пообещал плюс премию – все из своего кармана. Две молодые девушки, одна посудомойка, вторая помощница повара,  обе не замужем, не минчанки, живут в общежитии. И наша буфетчица, она минчанка, вдова, один сын – в институте работает, он тоже должен был быть, Вы его приглашали, со слов его матери, он эколог, ему 34 года, хороший парень. А работа легкая была, ведь все было нарезано, салаты готовые, бутерброды разные делали вместе с Вашими супругой, Михаил Иванович, и с сестрой, посуда одноразовая, кроме бокалов и стаканов.  Разнесли и посидели. Собрали опустевшие тарелки, выбросили, на новые нарезку разложили… Чай, кофе приготовили – так у нас все для этого есть. Фрукты еще резали, яблоки, груши, бананы… Они все говорили, что было очень легко отработать…
- Простите, Милена Андреевна, но официантки выносили мусор не через главный вход института, баки –то во дворе.
- Верно! У буфетчицы, Натальи Павловны, есть свой ключ от маленькой двери рядом с железной… - растерянно сказала заведующая, - но она – очень порядочная женщина! И никому бы этот ключ не дала!
- Конечно! Я хорошо знаю Наталью Павловну, лет двадцать в одном институте работаем! – поддержал ее Санечка.
- Спасибо, что все показали-рассказали! Не будем Вас больше задерживать! Очень мило с Вашей стороны потратить время! – раскланивалась я.

Мы понеслись в кабинет за вещами Санечки и Михаила, парни оделись, и я попросила провести меня вокруг здания. Со стороны двора же я увидела две двери в подвал, между ними было метров двадцать.
- Ребятки, а туда заглянуть мы можем? Вдруг из подвала есть выход в  ту часть здания? Где туалет?
- Выход есть. Под лестницей. Почти рядом с туалетом, - мрачно сказал Санечка.
- Ира, ну это вообще! – возмущенно сказал Миша.
- Нет уж, Мишка, подождите меня здесь, попробую ключи раздобыть, - еще мрачнее сказал Санечка, - у меня должны быть дубликаты.
Миша испуганно смотрел по сторонам, видеть меня ему явно не хотелось.
Примчался Санечка с ключами.
Мы вошли в очень чистенькое подвальное помещение, с двух сторон разделенное на запертые комнатушки.
- У нас тут всякая всячина хранится, - пояснил Санечка.
Мы прошли по длинному коридору, по обе стороны так и были комнатушки закрытые. Затем дошли до лестницы, рядом с ней стояли две низкие, но просторные металлические тележки, поднялись, Санечка открыл дверь, и мы оказались рядом с туалетом.
- Так, - произнес Санечка, глядя на меня.
- Как так? – стервозным голосом спросил Миша.
- Хреново, - пояснил Санечка.
- Пошли по домам, - передернулась я.

Мы вышли, как и пришли, через подвал, Санечка тщательно закрыл двери.
Домой мы добирались, как мини караван верблюдов – каждый на своей машине, и поговорить не могли.

За ужином говорили на посторонние темы, но Катя и Муха что-то уловили, и всячески пытались нас отвлечь. За чаем я сказала:
- У эколога наверняка имеется аппаратура. И хранится она в подвале.
- Где же еще. У матери позаимствовал ключ от маленькой двери и нож. Увидев, что Оля выходит из столовой, выскочил во двор, оттуда в подвал, проскакал серым козликом, убил Олю и той же дорогой вернулся. Минут за 5-7 можно управиться. А нож хоть в сугроб на бегу сунул. Только вот зачем? – уставился на меня Санечка голубыми глазищами.
- А кто еще это мог сделать? Любой из сотрудников мог иметь ключи от подвала и сделать себе ключ от маленькой двери. Узнай, Санечка, была ли эта дверь открыта, когда официантки скатерти и посуду выбрасывали. И хорошо бы узнать, на одной ли связке домашние и служебные ключи у твоего эколога. Судя по реакции Оли, она встретила кого-то неприятного ей неожиданно. Значит, и для того это было неожиданность.
- Понятно. Подвальные ключи были, так как связка одна. В принципе,  ключом от столовой мог обзавестись и заранее, чтобы с работы смываться, минуя охрану. Настраивал прибор в подвале, например – чем не оправдание.
- Конгениально! А теперь прошу позвонить Мише и спросить, гостям со стороны кадровичка приглашения подписывала?
- Сразу говорю, что нет. Институтских было пятьдесят два человека, тут кадровичка помогла. Ты тоже институтская, и Лариса, как все жены и мужья. Не институтские: сыновья Мишки и сестра с мужем – четверо; Лёнька с Алкой и Валерка с Олей – восемь; Инга с мужем – десять и еще четыре его старых приятеля с женами – восемнадцать. Сам писал приглашения, сам и развез. Даже я список не видел, не интересовался, не до того в конце года. Список для охраны Мишка набирал с помощью Вадима дома, чтобы не отвлекать от отчетов Таню. Охрана этот список получила минут за тридцать до начала торжества. Получается, никто из институтских о том, что будет Оля, знать не мог.
- Как хоть зовут эколога твоего?
- Войтеховский Мартин Петрович. Давай файл из столовой посмотрим, покажу его.

И мы внимательно просмотрели запись. Санечка косился на меня, когда я попадала в кадр, я косилась на него, когда в кадр попадал он. Вдруг он остановил просмотр.
- Вот он!
Я сразу узнала парня, с которым танцевала трижды, причем два раза уже после смерти Оли. Не очень высокий, пластичный, удобный партнер. Черный костюм, белая рубашка, красный бант вместо галстука. Все время сыпал комплиментами.
Досмотрели до конца, ничего подозрительного. Только вот чтобы шмыгнуть в коридорчик мимо посудомоечной, чтобы выйти во двор, невидимкой становиться незачем. Не захватывает камера вход в коридорчик…

Я еще раз глянула свои записи: Оля вышла в 11.42, а кадровичка пошла реветь в 00.25. В зале в это время Мартина не видно, но это ничего не значит, мог быть просто вне видимости камеры.
Мы устали, и пошли втроем гулять. Затем еще согрели чайку и улеглись. Мне не думалось, и я сразу уснула.
Но около двух меня разбудил звонок на мой мобильник, который лежал на тумбочке рядом с моей кроватью. Искаженный голос сказал:
- Хватит совать нос не в свои дела, помни, у тебя есть дети, внуки и родители.
Трубку бросили.
Я пришла в ярость, телефон – то у меня определился. Пиратские базы тоже имеются. Телефон оказался зарегистрирован на какую-то Шидловскую Веронику Николаевну, живущую на проспекте Рокоссовского. «Завтра возьму за жабры», - засыпая, подумала я. Но говорил, кажется, мужчина.
Значит, нашу суету заметили. Значит, за нами наблюдали. Угу…

06.01.2017
Созвонилась с мамулей, они, как оказалось, отложили приезд до старого нового года. Я еле скрыла радость – за старых и малых волноваться не надо. Правда, на старых наши с Санечкой родители не тянут.
Аллочка и Юлька, старшая и младшая дочки… Ну что ж, Аллочка самбистка-любительница, как и я, для себя тренируется, фигуры и самозащиты ради, а Юленька моя в юношескую сборную страны по дзюдо входила когда-то… Предупрежу, чтобы осторожнее были. Вечером они придут с мужьями поужинать, и предупрежу…

День сокращенный, приеду домой, успею ужин соорудить, у меня морозилка битком, фрукты и овощи куплю по дороге…
В обед избавилась от жуткого маникюра, ногти мне покрыли обыкновенным неброским лаком. Ура! Сразу жить стало легче.
Позвонила ребенку Юльке, попросила мини юбку одолжить.
Звякнула соседу, парнишке молодому, в автосервисе сейчас работает, попросила устроить мне прокат машины, не похожей ни на мою, ни на Санечкину. Можно старую, лишь бы бегала.
- Бу сделано, теть Ира! – бодро ответил Дениска. Помнит, поросенок, сколько я за него решала всяких задачек…

Дома застала Юльку, ребенок чистил картошку, в миске был нарезанный, но не заправленный салат с креветками.
- Мулик, я с Мухой выходила, и покормила их с Катей, - доложило чадо.
Я вымыла руки и подключилась к готовке.
- Зачем тебе моя юбка? Во что-то влезла, маскируешься? Я тебе и свой розовый полушубок привезла! Федьку от него воротит, и я ношу серую шубку или пальто непромокаемое. Говорит, врачу в таком кошмаре больные верить не смогут… А юбка просто черная, узкая.
- Пошли посмотрим!
Юбка без всяких фокусов, из плотной черной ткани, села как родная. Но я добрых четверть века коленок не показывала! А полушубок всем бы хорош, легкий, приталенный под пояс (черный), с красивыми воротником и манжетами. Какому идиоту-дизайнеру пришло в голову выкрасить мех в розовый цвет? Я нацепила брюнетистый парик с прямыми волосами и стрижкой каре, и темные очки.
- Мулик, это не ты! Это какое-то редкостное дрянцо не старше тридцати! За кем будешь следить? Чур, я с тобой! Но как ты могла столько лет не носить мини? С твоими ногами!
- Спасибо, детка, это действительно не я! Но как ты могла купить эту розовую пакость?
- Вкусы у нас никогда не совпадали. Ой, что-то шипит!

Шипела в духовке большая утка, я ее заморозила начиненной черносливом и яблоками. В жарочный шкаф сунули рыбные стейки. Юлька начала кромсать салат с курицей, а я промазала коржи «Наполеона» и «Медовика», люблю эти тортики за то, что коржи можно испечь заранее в свободную минутку, лежать могут хоть месяц. Пряники у меня еще были, и Юлька кекс экспериментальный принесла.
Затем я занялась лепкой и намазыванием бутербродов.

Явился Санечка, и обрадовал меня, что по понедельникам и четвергам мы с ним встаем на час раньше и плаваем в бассейне по соседству от его института, им предложили абонементы на первый сеанс со скидкой, и многие согласились. Он лукаво посмеивался.
- В купальнике ты выглядишь еще возмутительнее, чем в обтягивающих платьях!
- Ага. Особенно если синяя от холода и в пупырышках, - согласилась я. Но, может, удастся с кем-то нужным переговорить.

Перебил Дениска, забежал за моим паспортом.
Пришли Аллочка с Антоном, пришел Федя, последними – Лёня с Аллочкой-старшей. Осколок от большой семьи. Сели за стол, но тут снова забежал Дениска, вернул мне паспорт, выдал доверенность и велел глянуть в окно.
- Вот она, красавица!
Под окнами стояла маленькая чисто дамская машинка розового цвета. Жутко выпендрёжная.
- Смерти моей хочешь? – простонала я, - откуда эта гадость?
- Никто не перепутает ее с Вашей, теть Ира! – засмеялся паршивец, сунул мне в руку ключ с брелоком-сигнализацией, - Фиат 500, в отличном состоянии, маневренная. Как раз для Барби!
На этом паршивец выскочил за дверь.
На розовой машине в розовом полушубке… в страшном сне не приснится такое!

Вечер прошел весело, хоть Юлька и Алка-младшая вытянули из нас всю историю.
- Мулик, когда ты повзрослеешь? – спросила Алка-младшая, - помощь нужна?
- Завтра мулик за кем-то следить будет, я выходная, так с ней послежу, - успокоила сестру Юлька.
- Ириш, и я могу! – сказал Лёня, - тряхнем стариной!
- Ты внешне слишком на Санечку похож, - покачала головой я, - женщине проще замаскироваться.

Спать все остались у нас, так как мы пили шампанское и вино.

07.01.2017
После завтрака все разъехались, за Юлькой я пообещала заехать через час. Санечке позвонил Михаил: приехала мама Оли, их квартира опечатана, так она остановилась у Михаила и Ларисы. Санечка намылился поговорить с ней.

Смугловатый тон лица, ярко-розовая помада, большие очки, парик, плотные колготки, мини юбка, высокие сапоги на каблуках,  теплый белый свитер, гадский полушубок – бр-р. Шапку надевать не буду, в парике не замерзну.
Вякнув сигнализацией, села в розовую пакость. Внутри так даже комфортно. Подъехав к дому Юльки, я ей позвонила и она выбежала. Выглядела она приличнее меня: коричневые штанишки, курточка-дубленка, замшевые сапожки, яркие бирюзовые шапочка, шарф и варежки.

- Поедем к дому эколога Мартина. Посмотрим, может он выйдет, может, мамаша его, - объяснила я Юльке.
Мартин долго ждать себя не заставил, через двадцать минут вышел из дома, сел в зеленый Ситроен и неторопливо поехал. Мы – за ним. Я пряталась то за автобусом, то за троллейбусом. Но ехали недолго и приехали к дому кадровички Анжелики. Мартин достал красивый пакет, и подошел к двери подъезда. Оттуда как раз выбежали двое мальчишек, и он вошел, не прикасаясь к домофону.
Юлька отметила время, и мы приготовились ждать, но не прошло и трех минут, как он выскочил из подъезда без пакета, с размаху сел на заснеженную скамейку и принялся звонить. Потом, как Вини-Пух, обхватил голову лапами, и замер.
- Мулечка, что-то случилось, - тревожно сказала Юлька.
- И, скорее всего, с Анжеликой, - так же испуганно ответила я.

Через десять минут подъехали две машины, «Скорая» и милицейская. Бодрой рысью ломанулась небольшая толпа в подъезд.
- Ждем, - кратко сказала я.
Первой уехала скорая. Затем подъехала еще одна машина, потом двое молодых парней и женщина вывели Мартина, один парень сел за руль машины Мартина, сам он и второй парень сели сзади. Женщина пошла к милицейской машине, там за рулем сидел водитель.
- Подождите! – подбежала к ней я, - скажите, что-то случилось с Анжеликой Краевской?
- Почему Вы спрашиваете? – неодобрительно глянула она.
- Если это так, мне надо многое рассказать.
- Так.
- Я поеду за вами.
- Хорошо.
И мы поехали. Женщина нас подождала, пока припарковались, дежурный нам пропуска выписал, странно покосившись на меня.

В кабинете сидел еще какой-то молодой парень. Возраст женщины я определила как тридцать семь-восемь.
Мы уселись, лично меня ноги не держали. Парень с интересом глянул на мои ноги, и я сообразила, что на мне это идиотское мини!
Парень потребовал документы, и я протянула паспорт. За мной и Юлька.
- Не понял, здесь указан год рождения – 1966-ой!
- Все правильно, я загримировалась и в одежде младшей дочери. Вот этой.
- А зачем Вы загримировались? И в паспорте у Вас только сын, семи лет. А у второй девушки – один сын шести лет.
- У меня три взрослых дочери и пять внуков, но при чем тут это?
- Так зачем Вы загримировались?

Я им и выложила, что два убийства уже произошли, но относятся к разным районам. Рассказала, как изучала видеозаписи. Как мы осматривали столовую и подвалы. Как у нас с мужем вышло, что убийцей может быть Мартин, поэтому я одолжила дурацкую машинку и дурацкий наряд и решила проследить за Мартином. Но, если Анжелику убили, Мартин этого сделать не мог по времени, с момента как он вошел в подъезд и вышел из него, прошло две с половиной минуты.
- Я с ним танцевала. Он произвел очень приятное впечатление, но это ничего не значит. – Закончила я.

Женщина, не отрываясь, смотрела на Юльку.
- Вы – Юлия Александровна Богданович? – спросила она.
- Да, - удивилась Юлька, паспорта-то были в руках парня.
- Вы врач?
- Кардиолог, точнее, кардиохирург.
- Вы мою маму год тому назад оперировали! Я каждую неделю за Вас свечку в церкви ставлю, а Вы в какую-то слежку впутались! – возмущенно сказала женщина, - про Вас говорят – врач от Бога, Вы не имеете права собой рисковать!
- Но у меня тоже есть мама, и папа, а их в какую-то историю впутывают… - возразила Юлька.
- Ваша мать не должна Вас ни во что сомнительное впутывать! – она скептически оглядела меня.
- Обычно я выгляжу иначе, - успокоила я ее.

- История неприятная, дела, скорее всего, объединят. Хорошо, что Вы предысторию рассказали, спасибо. Если нам дело оставят, надо будет допросить Вашего мужа, его брата, жену брата и всех остальных.
- Конечно, - пожала я плечами, - это очень странная история. Надо будет, видеозаписи дадим и план института. Тем, кто смерть Оли расследует, сразу дали. Но меня смущает один момент: допустим, в столовой Мартин и отсутствовал, и исчез сразу после Оли, разве это повод – рыдать? Анжелика – не девчонка, а взрослая женщина, как я заметила, с сильным характером. Подумаешь, парень на танец не пригласил!
- Обида могла копиться и прорваться, - возразила женщина, - ладно, дамы, идите по домам и никуда не лазьте, история более чем странная. Вы, Юлия Александровна, себе не принадлежите, Вы людей спасать должны. За рассказ еще раз спасибо, свяжусь с районами, там видно будет.

И мы ушли.
- Мулик, давай навестим даму, с телефона которой тебе угрожали!
- Давай! Теперь я вообще ничего не понимаю.
Мы легко отыскали Шидловскую Веронику Николаевну, симпатичную даму за семьдесят. Подростки во дворе охотно ответили, что Вероника Николаевна еще два года назад преподавала русский язык и литературу в близлежащей школе, а потом у нее умер муж, и здоровье пошатнулось, но она не отказывается со своими бывшими заниматься, и копейки не берет. У нее два сына, один с семьей Витебске живет, директор чего-то там, а второй – военный и живет в Бресте. Пока она отказывается переезжать, и нанимать домработницу – тоже отказывается, так сыновья с женами по два-три раза в год приезжают, все ремонтируют, что надо, и делают капитальную уборку. Купили ей дачку, недалеко и туда такси ходит. Да и автобус с маршруткой. Туда и скорую можно вызвать. Участок маленький, так дети ей все посадят и еще кому-то платят, чтобы пропололи.

Даму явно любят. Мы с Юлькой только переглянулись. Но поднялись к ней. Осторожно спросили про ее мобильный телефон.
- Потеряла, девочки, а может, и вытащили пятого во второй половине дня. Дети требуют, чтобы телефон в кармане всегда был. В магазине народу много было, вышла – телефона нет, а был. Я сразу зашла, номер отключила и заплатила задолженность. А там скидки, телефоны совсем дешевые, я и купила, и мне номер новый дали. У меня и тот телефон дешевый был, зачем мне дорогой, у меня компьютер есть.

- Полная задница, - резюмировала я. Юлька расхохоталась. - Ладно, светило мое медицинское, делать-то что будем?
- Мулик, не обзывайся.
- Горжусь, а не обзываюсь!

Позвонили Санечке, он сказал, что Олину маму увезли на допрос, а потом она хотела встретиться с матерью и братом Валерия – с похоронами решать надо. А нам с ним, Мише с Ларисой и Лёне с Аллочкой, надо поговорить и общий сбор – у нас, еды после вчерашнего осталось много.
Ха, после вчерашнего. Я могу за десять минут накрыть стол на любое количество гостей, мне просто плохо, когда в морозильнике нет самодельных пельменей, чебуреков, блинчиков, котлет, отбивных, стейков и прочих вареников. И не могу не забивать кладовочку закатками и вареньями. Дочки смеются над моими совковыми привычками, но зимой и весной активно таскают из кладовки что ни попадя. К лету она пустеет.

Переложили с Юлькой фаршированные перцы в кастрюлю, разложили на одном противне рыбные стейки, на другом – отбивные, побросали на них помидоры и кусочки сыра. Юлька отыскала вареники с вишней и вареники  с клубникой, под них отыскали в кладовочке протертый крыжовник…
Тут и гости подоспели. Я выскочила встречать, Муха и Катя – тоже.
- Извините, - осипшим голосом сказал Миша, - Ирина Алексеевна дома?
- Привет, Миша, ты чего? Здравствуй, Лора! Лёнечка, а где Алла? А, вижу, привет, подруга, заходите, а Санечка где?
В ответ – молчание. Затем захихикала Алка и захохотал Лёня.
- Вроде за последние пятьдесят лет ко всему привык, - сквозь смех сказал он. Тут до меня дошло, как я выгляжу, и я тоже засмеялась.
Вошел Санечка.
- И как слежка?
- Паршиво. Идите за стол, все расскажу.

Мы с Юлькой всё рассказали. Про Мартина, Анжелику, телефон Вероники Николаевны.
Потом Юлька побежала варить вареники и обжаривать блинчики с яблоками. Санечка и Миша спали с лица.
- Ира, да что это творится! – воскликнула Лариса.
- Не знаю. Санечка, теперь ты рассказывай. И лопайте перцы и отбивные. Могу для особо нервных водочку из холодильника достать, либо у нас разместимся, либо такси вызовем.
- Доставай, - сказал Леня.
- Мы поговорили с Олиной мамой, Маргаритой. Она мало что знает о жизни дочери, все свою устроить пыталась. Устроила. Свои деньги от бабкиной хаты положила под проценты в банк. Работала на двух работах, она кондитер, и частным образом. Купила хорошую двухкомнатную квартиру в Брянске, дачный домик в каком-то Полужье, кажется. И даже какую-то тарахтелку, как она выразилась, на дачу ездить. Плачет, надеялась к ней внуки приезжать на дачу будут. Какой-то мужик у нее есть, по соседству живет, замуж не хочет, но встречаются постоянно и на даче он с ней всегда, вот и  все, что мы от нее узнали, - сказал Санечка.
- А я в личной почте письмо нашел. Я редко туда заглядываю, но тут как толкнул кто, - сказал Миша, протягивая мне листок.
Но ничего сверх не было и там. Письмо от Валерия, в котором он еще раз заверяет, что Олю не убивал, и понятия не имеет, кто это сделал. Сообщил, что с самого утра побывал у нотариуса, уговорил немедленно завещание оформить. Он решил так: квартира пополам Злате и Наташе для Даши, пусть продадут и деньги поделят. Машина – брату. Дача – матери. У нее и своя есть, может продать. Матери Оли – все вещи, которые она захочет взять из квартиры, кроме огромного настенного телевизора – его племяннику. И еще ей Олины украшения – у нотариуса они. Что останется – пусть берет кто угодно. Деньги на похороны на хранении у нотариуса, из расчета на двоих.
Он не думает, что и его могут убить, но на всякий случай.

- Маргарита, мать Оли, просила меня наведаться с ней в ту квартиру, посмотреть, есть ли что подходящее для похорон, - сказал Миша, - но что все это значит!
- Спокойно, дядя Миша, разберемся, - втащила Юлька блюдо с варениками, убежала, притащила второе блюдо, тарелку с блинчиками, несколько банок варенья, - с клубникой – на круглом, на овальном – с вишней.
- У меня инфаркт будет! Сердце разорвется! – возопил Миша.
- Починим, залатаем, - чмокнула его в макушку Юлька, - а вообще, руку дайте. Пульс в норме, кушайте вареники, дядя Миша, хоть вишневые, хоть клубничные.
Я положила себе и тех, и других и полила тертыми лимонами с сахаром. Народ тоже зачавкал. Юлька пошла за чаем и кофе.

- Мы уже многих исключили. Санечка, доставай список и вычеркивай. Теперь надо разобраться с Мартином, его матерью и двумя официантками. У работников столовой ключи от подвала быть могут?
- Могут, у них там тоже несколько отсеков, - растерянно стказал Миша.
- Им проще было добраться до туалета, минуя камеры, с другой стороны, они могли заметить, если кто-то прошел мимо в коридорчик. Итак, с кого начнем?

- Анжелика, кажется, одинокая. Хоронить надо, ну поминки в столовой, а какой она хоть веры? – пробормотал Санечка, - и кадровик нам нужен… А если Мартина арестуют, то и эколога искать…
- Успокойся, выпей лучше рюмочку под вареник. И – я всегда с тобой! - Погладила я его по руке.
- Меня бы это не успокоило, а испугало, - усмехнулся Леня, - кошмар, который всегда с тобой…
- Ленька, прекрати! – сердито сказала Аллочка, - я в это замешана точно также, Олю вместе нашли.
- Ир, сними ты этот парик, непривычно очень, - сказала Лариса.
- Мини юбку можешь оставить, - слабо улыбнулся Миша.
- Блин, а я думаю – почему голове тяжело, давление, может, - посетовала я и убежала в свою комнату.
Сняла парик, сетку, собрала волосы в хвост, сняла теплый свитер и натянула легкую кофточку. Сняла макияж.
- Теперь это я! – гордо сказала я, плюхаясь за стол.
- Ты, ты, - издевательски согласился Леня, - теперь будешь всегда в мини?
- Если ты очень попросишь.

Юлька обеспечила нас чаем и кофе.
- К одной следовательше можно отправить Юльку с расспросами, она за нее свечки в церкви ставит, - предложила я.
- Могу во второй половине понедельника наведаться, день не операционный, разве что что-то экстренное, - согласилась Юлька.
- Маленькая Юлька – людские сердца штопает, - вздохнула Лора.
- Кто-то ведь должен, - фыркнула Юлька, - а у меня рука легкая. Но пока бы Мартина вашего отловить. Мулик, ты как чувствуешь – он виновен?
- Нет. Мне так кажется.
- Потому, что танцует хорошо? – спросил Миша.
- Мне тоже кажется, что не убийца он, - сказала Аллочка.
- Значит, если не арестуют, попытаемся его разговорить.
- Если не он, не надо искать эколога! – утешился Санечка.
- Завтра я дежурю, - вздохнула Юлька.
- Колоть Мартина будем мы с Иришей, - решительно сказала Аллочка, - и по результату с его мамой поговорят Миша и Санечка. На счет других официанток – посмотрим, что эти двое нам скажут.
- А я? – хором спросили Лариса м Леня.
- Пока в запасе. Леня, ты наблюдателен. Возьми записи, и просмотри, вдруг увидишь, чего мы не заметили, - попросила я, - Лора, успокой Мишу, может, мы вас с ним на молоденьких официанток и напустим. Ты с ними за компанию бутерброды лепила, знакомы, вроде, а Миша – начальство.

08.01.2015
Да уж, история, в которую в сентябре вляпались мы с Эллочкой, была легче разрешима, всего-навсего тринадцать подозреваемых, включая трехлетнюю кроху. А тут? Семьдесят празднующих, три официантки, два охранника и два пожарника. Семьдесят семь! 77. Почти магическое число, слегка утешилась я.
Санечка с Мишей пошли с Олиной мамой и братом Валерия отобрать одежду для похорон Оли и Валеры, Олина мама пообещала дать Олины записи, если найдутся. Брат Валерия наотрез отказался  идти за одеждой без Миши, говорил, что может и купить костюм для похорон. Ему явно жутко заходить в квартиру брата…
Мартин согласился поговорить, даже не удивился, но пригласил к себе: вчера вечером у дома, выходя из машины, поскользнулся, ударил ногу и сломал левую руку, с гипсом машину не поведешь.

- Доброе утро, проходите! – встретил он нас с Аллочкой. Чуть прихрамывает, левая рука в гипсе, в джинсах и майке. – Вышел из машины и почти сразу упал. И прямо на руку. А нога на бордюр угодила. Сосед сразу в свою машину пересадил, и в травмопункт отвез. На ноге просто синяк большой, а на руке – трещина, - смущенно рассказывал Мартин, пока мы раздевались, - работать могу по удаленке, я правша, скажите Александру Викторовичу, что из-за меня задержек не будет, свои разделы сделаю, а нога через пару дней пройдет.
- Хорошо, Мартин Петрович, но мы о другом поговорить хотели.
- Об Анжелике?
- Да.
- Ну что ж, - сказал Мартин, пригласив нас в комнату и усадив в кресла, - рассказывать и нечего почти. У меня есть друг, Богдан, в классе вместе учились. У Богдана – сестра Катя, старшая, у Кати – подруга Анжелика. Много раз, еще в юности, сталкивались. Оказались в одном проектном институте случайно, но встретились как старые знакомые. Перед этим долго не виделись, Катя вышла замуж и переехала, мы с Богданом тогда только школу закончили. На сколько я знаю, родных братьев и сестер у Анжелики не было, родители умерли. С Катей они дружили все это время. Анжелика в разговоре с Катей назвала меня хамом, Катя сказала своей маме, та - моей, мама – мне. Может, действительно обидел чем-то? Вот и решил мириться, купил мартини, фрукты и конфеты, позвонил и поехал. Приехал – дверь открыта. Окликнул – тишина. Тихонько прошел по коридору и заглянул в комнату – у окна вся в крови Анжелика. Я выскочил, пакет свой уронил, конечно, позвонил в скорую и в милицию. Вот и всё. Ничего не понимаю.

Мы с Аллочкой переглянулись. Мартин говорил искренне, мы ему поверили. Но темных пятен – много. Пока мы думали, Мартин вкатил столик с разными печеньями, конфетами, фруктами и банкой растворимого кофе и пакетиками чая.
- Кофе неплохой, хоть и не люблю растворимый. Но не наловчился еще одной рукой что-то делать, - с этими словами Мартин включил электрочайник.
- Мартин, Вы встречу нового года хорошо помните? – спросила я.
- Конечно! Могу описать ваши платья! – весело сказал он.
- Лучше опишите, что происходило с 11.45 до 00.25, - попросила я.
- Зачем? – перестал улыбаться Мартин.
- Три убийства, - сказала Аллочка, - мы все подробно расскажем, но сначала – Вы. Иначе Вас собьет с толку.
- Ого! Раз так – хорошо. Неловко, конечно, да что поделаешь. Примерно в 11.45 я начал танцевать с девушкой. Ее имя не надо, надеюсь? Только в самом крайнем случае. Мы успели два танца станцевать, и – полночь. Минут пять все чокались, пили шампанское, затем снова музыка заиграла. Я повлек ее в коридорчик за буфет, там маленькая комнатка, мама и ее помощница переодеваются, отдыхают иногда, там есть у них маленький телевизор, диван. Вышли оттуда и вернулись к танцам – 12.40 было на часах.
- Теперь сосредоточьтесь. За вами кто-нибудь пошел? – спросила я.
Мартин закрыл глаза и задумался.
- Да! Были шаги, женские, каблучки. Сразу, как мы вошли. Я подскочил к двери и набросил крючок. Но у меня было ощущение, что за дверью кто-то есть, но крючок давал чувство безопасности, и мы еще посмеялись по этому поводу.
- Отлично! Больше ничего не слышали? – обрадовалась я. Обрадовалась, так как истерика Анжелики получила объяснение.
- Ничего, только еще минут через десять мимо комнатки кто-то прошел, и простучали шаги женщины в направлении буфета.
- А в каком направлении были шаги того, кто прошел мимо?
- Тоже к буфету! Интересно, откуда он шел?
- Он?
- Каблучки не стучали. Мужские шаги. Но мне, вообще-то, не до того было, - покраснел Мартин.
- Ты поняла? – хором спросили мы с Аллочкой друг друга.
- А можно и мне понять? – спросил Мартин.
- Теперь да! – Аллочка азартно стукнула опустевшей чашкой по столику. И выложила всю историю.
- Теперь понятны слезы Анжелики, - подключилась я, - когда Вы уединились с девушкой, она проследила и подслушивала под дверью. Убийца, возвращаясь, на нее наткнулся, она его видела! Смутилась и побежала плакать. Конечно, ее надо было убрать. Только почему ждал шесть дней?
- Но почему Анжелика расстроилась из-за моего маленького приключения? – удивился Мартин.
- А она любила Вас. И ни для кого это секретом не было, - ехидно сказала я.
- Черт! – вырвалось у Мартина, - из-за меня погибла, а мне даже в голову не пришло потанцевать с ней. Она для меня – как старый приятель.
- Этого нельзя было предвидеть. Больше ничего вспомнить не можете?
 - Нет.
- Тогда поправляйтесь. Если что-то вдруг вспомните – позвоните.
На этом мы с Аллочкой, положив визитки на сервировочный столик, распрощались с ним.

- Парень обаятельный. Кажется искренним. – Заявила Аллочка.
- Ага! – расхохоталась я.
- Ты чего? – удивилась Аллочка.
- Так просто. Значит, надо выяснить, кто шмыгнул в коридорчик, после того как Оля вышла из столовой в вестибюль. Еще до полуночи.
- Только и всего, - вздохнула Аллочка.
- Если Санечка и Миша вернулись, пусть Санечка и Ленечка немедленно поговорят с мамой Мартина, а Лора и Миша – с девушками. Зови всех к нам, обменяемся новостями и разбежимся.
- А мы с тобой куда разбежимся? – засмеялась Аллочка.
- По обстоятельствам, - туманно ответила я. Откуда я знаю, куда бежать?

Когда мы приехали, Санечка и Миша уже возились на кухне: грелись перцы, булькали пельмени и вареники, в большом фарфоровом чайнике насыпана заварка, пахло молотым кофе… Только мы разделись – приехали Лариса и Ленечка.
Наш с Аллочкой рассказ вызвал вздох облегчения у Санечки и ухмылку у Лёни. Лора фыркнула:
- Вот паразит!
Миша подавленно молчал.
- Спасибо и на этом, хорошего эколога найти – проблема… - объяснил Санечка.

- Валерка говорил, что сумочка Оли была открыта, но ничего не пропало. Ключей у нее с собой не было, - проговорил Миша, - дверь у них металлическая, без шума не взломаешь.  Значит, у Оли что-то было, о чем знал ее давний знакомый, при виде которого у нее испортилось настроение.
- Верно!  Но это могла быть и знакомая. Слова Мартина об отсутствии каблуков ничего не значат: его мать и одна из девушек-официанток, высокая такая, точно были без каблуков. Кто-то еще из дам был в нарядных балетках, высокая худенькая девушка в золотистых брюках, например. На ней были золотые балетки, - вставила я свои пять копеек. - Миша, под микроскопом просмотри, как мы гурьбой в столовую заходим, и перепиши женщин без каблуков. Не больше десятка наберется.

- Мы с Володькой все в комнате Валерки обыскали. Фотографии, бумажки мне разрешили на время взять, Вовка разрешил, Маргарита только фотки Оли забрала, но посмотреть разрешила, тоже дала их до завтра. Бумажки из Олиной комнаты тоже дала до завтра, но ничего там нет, еще посмотрим, конечно, - голос Миши дрожал.
- Мы с Аллочкой свежим взглядом все бумажки и изучим. Значит, Миша и Лара – в общежитие к девушкам. Санечка с Леней берут в оборот маму Мартина. Главный вопрос: кто перед полуночью шмыгнул в коридорчик за буфетом.
- Не волнуйтесь, девочки, душу из них вытрясу! – воинственно пообещала Лариса.

На фото ничего интересного мы не нашли. Среди бумажек нашлись три договора на аренду квартиры  на год каждый. Маленькая такая квартирка, комната – 11 метров. На фамилию Оли до замужества.
- Поехали туда! – сорвалась Алка.
- На всякий случай меняем внешность, - заявила я.
Черные брюки, черная теплая водолазка, парик и полушубок – мне. На Аллочке были серые брюки, голубой свитер, серая шубка и серый меховой берет. Не то! В этой шубке она на Новый год была. В коричневой короткой дубленке и шапочке такой же, да еще с ярким шарфом, бежевым, голубым и зеленым она немножко преобразилась. Темные очки у нее с собой были – снег блестел ослепительно.
Алка очень смеялась при виде полушубка.
- Дизайнер – псих! Цветопсих!
- Не береди душу, а? Ты еще не видела, на какой машине мы поедем.
Розовая машинка добила Аллочку так, что она на время заткнулась.

- Легенда простая – чуть больше трех лет на отдыхе познакомились с Олей, сейчас в Минске на курсах и решили найти приятельницу.
- А откуда мы?
- Из Витебска. Инженеры – строители.
- Пусть из Витебска, - вздохнула Аллочка.

Позвонили в бывшую Олину квартиру, никто не открыл. А из соседней квартиры вылезла старушка.
- Кого надо?
- Ищем Олю Матвееву, три года не виделись! – пропела Аллочка.
- А она три года тут уже и не живет, что ж раньше не приходили?
- Мы из Витебска, сейчас в Минске на курсах повышения квалификации. С Олей во время отпуска когда-то познакомились. Славная она девочка. Вы не знаете, где она?
- Замуж вышла, и переехала. Со скандалом.
- Оля и скандалы? Быть не может, она тихая и мягкая.
- Она-то да. Заходите, расскажу, только тише в коридоре, старик мой не любит, когда шумят во время хоккея.
Старушка провела нас в кухню, включила чайник, мы с Аллочкой достали из торб коробки конфет, прихваченные для конспирации, бабуля одобрительно на них посмотрела.
- Странный у нас дом, да? – улыбнулась старушка, - потолки высокие, а клетушки маленькие. Кухоньки по пять метров… А меня Верой Сергеевной зовут.
- Ирина, - вырвалось у меня.
- Алина, - представилась Аллочка.
- Видите, девочки, у нас на площадке четыре квартиры: две двухкомнатные, две однокомнатные. Одну однокомнатную хозяин как кабинет использует, он историк, пишет чего-то. У него там даже дивана нет, полки с книгами, столы, компьютер. Смеется, что жена его бумажки при уборке перепутывает, так он эту квартирку для работы приспособил, она дешево продавалась, так он своими учебниками ее окупил. А живет через два дома. Во второй двухкомнатной жила женщина, на пару лет меня старше, мне сейчас восемьдесят два. Муж у нее давно умер, сын остался. Женился на женщине с ребенком, очень она Евгении Ивановне не нравилась. Но продала что-то, купила им квартиру. Вскоре сын разбился на мотоцикле. У него детей еще не было, мальчика жены вроде хотел усыновить, но не успел. Вот эта невестка и сживала ее со света, все чего-то требовала. Но у Евгении Ивановны не тот характер, послала она ее надолго.
- Вопила эта зараза, что она, как вдова сыны, имеет право на все, что получил бы он. Женечке она была крайне неприятна, и она считала, что квартиры с этой заразы довольно.
- А когда Олечка появилась, они очень  подружились, Оля говорила – учится у нее. Ну, Женя всегда умела одеться, держалась, как королева. Олечка у нее убирала, готовила, в магазины бегала – а потом они пили чай и Женечка ей что-то рассказывала, много она знала интересного, она ж профессором была, знатоком литературы зарубежной, она Олю учила английскому, французскому и польскому языкам.
- Оля и меня не забывала, как бежит в магазин, и ко мне заскочит – не надо ль чего. Когда я хворала, и нам с дедом готовила, далеко наши детки разъехались.
- И тут снова невестка Женечкина объявилась. Требовала чего-то, скандалила. Женечка даже заявление в милицию писала. Эта невестка и так живет в купленной Женечкой квартире, ей она не родня, сын ее – тем более…
- Чай пейте. А потом быстро угасать стала Женечка, и чаще стала являться невестка, кулон какой-то просила. То вопит, то на колени бросается. Женечка ей и говорит, подарила, мол, давно, нет у меня кулона этого. Как она бесилась! Олю заподозрила, у нее кулон требовала, Олечка только плакала, а Женечка буквально метлой стерву выгоняла. Когда Женечка умерла, на похоронах скандалила, чуть Оле глаза не выцарапала, милицию вызывали. А вскоре Оля переехала. А что там за кулон такой, кто его знает. У Женечки серьги красивые были, перстенек, кольцо обручальное. Было и еще что-то, на покупку квартиры сыну ушло. Завещание было написано на внучку двоюродной сестры, приехала на похороны и продала квартиру. Во Владивостоке живет. Переписывались они постоянно, посылки передавала, Женечка и нас с дедом рыбкой и икрой угощала. Хорошая женщина. Стерву ту от Оли отогнала, взашей выставила…
- А ее сын? – спросила Аллочка.
- А его только маленьким видела, потом он здесь не появлялся.
- А кто она? Как эту невестку звали? – спросила я.
- Наталья, больше ничего не знаю. А работала где-то в общепите, то ли повар, а может, официантка.
- Буфетчица… - сдавленно просипела я.
- Валокордин? Или корвалол? – подскочила хозяйка.
- Валокордин, - попросила я. Выпив, спросила:
- У вас нервы крепкие, Вера Сергеевна?
- Не жалуюсь, а что?
- Убили Олю в новогоднюю ночь, и через пару дней и Валерия, ее мужа. А потом и еще одну женщину. Посмотрите на экранчик, это та невестка?
- Боже ж мой, что творится! Такая девочка хорошая! Сейчас, очки поменяю. Она, мерзавка! У нее и голос противный, хриплый, как у мужика!
- К Вам из милиции придут, расскажете им?
- Конечно, и дед мой подтвердит, и историк наш, и сверху соседка… А вы, значит, расследуете?
- Мы нашли убитую Олю, - вздохнула Аллочка, - сначала ее муж, и мы подошли. А до этого за одним столиком сидели. А с Валерием, мужем Оли, мой муж в одной группе учился. А Ирин муж там же, но на курс старше… Наши мужья – родные братья.
- В сыскарей играете? Опасно это, девочки. Вы в милицию сообщите?
- Да, нам визитки дали с телефонами, но воскресенье сегодня. Попробуем позвонить.

Ушли мы от милой Веры Сергеевны оглушенные. У славного Мартина  мать – убийца? Видимо, не очень они уживаются, Мартин-то живет один в однокомнатной симпатичной квартире.

- Саня, вы с Лёней где? В машине ждете, пока буфетчица появится? Дома ее нет? Немедленно уезжайте, встретимся у общежития.
Руки у меня немного дрожали, но послушная розовая машинка меня быстро успокоила. Не такая уж она и пакостная.
- Лора? Вы с девочками беседуете? Ага. Поинтересуйтесь между делом, не ходила ли по коридору за буфетом буфетчица. Да-да, похоже, она – наш персонаж. И мы с Аллой, и Саня с Леней едем к общежитию, будем вас ждать, звоните, если что.
- Вот так оно и было, Ириш. Сын дамы-профессора рассказал о кулоне своей общепитовской жене. Наверно, семейная реликвия…
- И та решила завладеть этим кулоном, а со временем это переросло в манию…
- Профессор дарит кулон милой Оле с заветом хранить…
- После замужества Оля поменяла фамилию и переехала к Валерию, и ведьма ее потеряла…
- В новый год она встречает Олю, у той падает настроение, но поговорить с мужем не может, тот разговаривает с дочкой…
- Оля выходит в вестибюль,  чтобы отдышаться, может, и плачет, и идет в туалет привести себя в порядок…
- Ведьма, имеющая все необходимые ключи, выскакивает через маленькую дверь во двор, и через подвал прямо к туалету. Если бы Оля пошла в ближний туалет,  ведьма бы осталась с носом…
- Ведьма убивает Олю, но при ней нет ни кулона, ни ключей от квартиры…
- Тогда она наносит визит с ножом к Валерию, но тот как раз успел вынести кулон…
- Услышав, что сын собирается к Анжелике, вспоминает, что та видела ее, возвращающуюся после убийства Оли и решает опередить Мартина. Какие мы умницы!
- Ага. И красавицы…

Девушки пояснили, что они бегали этим коридорчиком только под утро, мусор выбрасывали, а буфетчица к буфету своему бегала, то подносы приносила, то полотенца. И раздевалась в комнатке за буфетом, а они – рядом с кухней. А ничего подозрительного они не видели. А за несколько минут до Нового года обе танцевали, затем выпили шампанского с архитекторами, потом еще по одному танцу, а потом пошли смотреть, что там на столах. То есть по коридорчику в то время могло пройти стадо буйволов…

09.01.2017. Буфетчицу арестовали на подходе к институту. Ее опознала соседка Анжелики, ее видели во дворе Валерия. Санечка жутко расстроен, ему даже какое-то успокоительное выписали. Миша тоже явно в депрессии, Лора сказала, спать он не может. Заведующая столовой Милена Андреевна угодила в больницу.

12.01.2017.
Приехали родители, привезли нашу обожаемую мелочь! Викулю сразу уволокла моя сестрица Светка, дав только слегка пообнимать, Яшу и Влада увезла домой Аллочка-младшая, Павлушу забрали Юлька с Федей…
Я не могла насмотреться на Витюху моего, длинный для своих семи лет, тощий, голубоглазый и белоголовый, как Санечка в этом возрасте…
Он болтал часа три, рассказывая о поездке, он был счастлив… Привез мне в подарок серьги янтарные, «Сам выбрал!». Очень красивые. А Санечке – булавку для галстука…

25.01.2017.
Буфетчица под арестом, все микроследы к ней подошли, она уже и не отпирается. Только очень беснуется, ее на вменяемость проверят.
Санечка и Миша понемногу приходят в себя, Санечка ездил к Мартину, говорил, никто о нем плохо не думает, но тот в отчаянии, конечно. А та, новогодняя девочка переселилась к нему и всячески поддерживает.
Кулон – очень ценный, старинный, с крупным рубином в мелких бриллиантиках, на толстой цепочке. Дорогущий! Нашелся в запечатанном пакете с украшениями, которые Валерий Маргарите завещал. Та решила: кулон продать, на деньги оборудование в больницу, она останется в Минске, пока не сделает это. Она даже не пожелала взять его в руки посмотреть. Этим она занимается вместе с моим папулей, старым юридическим волком. Остальные побрякушки Оли были самые обычные: сережки, цепочки, колечки…
Ой, какой скандал устроил мне папуля! И снова повторил свою любимую шутку про Пентагон, что меня давно пора туда забросить…

На работе мне как-то легче, а дома Санечка куксится, и мне тоскливо. Катя от Санечки эти дни вообще не отходит. А я отвлекаюсь, когда занимаюсь с Яшенькой, Владиком и Витюшей…

04.02.2017
- Ирка! Что-то скучно! Давай устроим что-нибудь! – прорезался друг Серега.
- А что именно?
- Да хоть труп какой найдем!
- Хватит с меня трупов, Серега. Не накаркай. А то Светланке пожалуюсь…

Мы начали плавать утрами. Здорово. Я не ожидала, что вода будет не очень холодной. И работается после заплыва славно.

14.02.2017
Собрали у себя внуков, Яшеньку, Владика, Павлушку. Пусть дочки с мужьями устроят себе ужин при свечах…

23.02.2017
Выпили за воинов. Для нас это – праздник, и очень важный праздник.
Может, опубликовать мои заметки? Может, тогда гнетущее чувство отпустит?
Дело уже в суд передали…

24.02.2017
Перечитаю и опубликую. Должно полегчать. Камень на сердце так и лежит: Оля, Валерий, Анжелика…  Извелись Миша, Санечка, Мартин…  Погрустнела моя подружка ближайшая, Аллочка…
Но скоро весна! И солнышко развеет страшную сказку про злобную буфетчицу!
И пусть дальше будет жизнь без приключений, сколько ж можно…
- Катя, это ты сейчас смеялась? Неужели… Муха? Нет? А кто???