Наш сын из далекой Индии

    Поездка в Индию была моей детскою мечтой. В то неприглядное советское время черноокие красавицы, беззаботно танцующие в роскошных мраморных дворцах, под звуки чарующей восточной музыки, с не менее прекрасными молодыми людьми конечно же, не могли не воздействовать на сознание. И даже у нашей мечтательной мамы, проведшей всю жизнь в бесконечных бытовых хлопотах по воспитанию шестерых детей, но сохранившей молодость души, после просмотра индийских фильмов затуманивались глаза, а щеки покрывались нежным румянцем, Не знаю почему, но однажды я сказала ей, что когда вырасту, стану журналистом, объезжу весь мир и возьму ее с собою в Индию. Как обрадовалась мама, будто бы увидела краешек сказочной страны! Услышав наш разговор, престарелая нагашы апа - бабушка с маминой стороны, всегда повторявшая как заклинание: «Будь благословенна, священная Индия!», жалобно попросила: «Заберите и меня с собой», и я великодушно пообещала: «Конечно, и тебя я заберу с собою, апа!»
    С тех пор утекло немало воды, не стало ни Мамы, ни Бабушки. А сама я далеко не в юном возрасте отправилась на лечение в Индию с супругом Ереке. Тужась и содрогаясь, наш самолет наконец-то перепрыгнул заснеженные вершины Памира и Гималаев. С нескрываемым интересом вглядываюсь в иллюминатор. Ночное небо слилось с землей, бесконечные звезды мерцают в небе, а внизу мигают мириады огней, создается впечатление, будто на черном бархате рассыпаны миллионы бриллиантов. И совершенно непонятно - то ли небо опустилось на землю, то ли земля стала продолжением небес… Незабываемое зрелище!
     Вот с такими впечатлениями мы очутились в аэропорту, носящем имя Индиры Ганди. Весь восторг в тот же миг куда-то улетучился. Хотя аэропорт и называется международным, но выглядит он ну уж очень убого, всюду кругом суетится масса очень бедно одетых людей. Так как ехать предстояло еще довольно долго, мы старались сохранить внешнее спокойствие. Но все же, когда проезжали через реки, пересекавшие Дели, дышать становилось совсем невмоготу и мы зажимали носы.      
     Говорят, в бытность приехал один аксакал в Алматы и сильно удивился, что в то время, когда в ауле скот уже в загоне, а жители мирно почивают, тут по улицам как угорелые носятся нескончаемые людские потоки. И воскликнул старец в ужасе: «Боже мой, и чего они в сумерках-то по улицам шастают? У них что, нет своего дома?» Проехав по ночной Индий 500 километров, где всюду сновали переполненные людьми легковые и даже грузовые машины, я вспомнила того старца. Бог ты мой, они что, все бездомные?
     Через несколько часов водитель такси остановился перекусить и дал знать, что и нам не мешало бы подкрепиться. Он притормозил у одной из многочисленных придорожных летних, хотя, наверное, здесь не бывает «зимних» забегаловок. При виде далеко не чистых скатертей мне расхотелось есть, и я решила пройтись по территории.
     Я завернула за угол и... замерла как вкопанная. Трудно было понять, что за существо в лохмотьях, походивших больше на звериную шкуру, чем на одежду, сидя в полумраке на корточках, крошит крупные куски каменного угля. Вглядевшись повнимательнее, я заметила полоску белых зубов на почерневшем от угольной пыли лице, и, догадавшись, что это скорее человек, чем зверь, облегченно вздохнула и улыбнулась. Ответная заискивающая, как у побитой собаки, улыбка и подобострастный взгляд бедолаги воздействовали на меня так удручающе, что волосы на голове встали дыбом.
     На полусогнутых дрожащих ногах я вернулась к столу и напугала своим видом супруга. Выслушав меня, он решил посмотреть на причину моего волнения, живое существо, которое больше напоминало тварь, чем человека. Вернувшись, он сообщил, что существо пригнулось, притаилось и сидело, не шелохнувшись, почти не подавая признаков жизни. Вот так я впервые столкнулась с представителем касты «неприкасаемых», которых не причисляют к числу людей, держат в нечеловеческих условиях и используют на самых тяжелых работах. Общение с ними считается недостойным, даже его тень, упавшая на другого человека, может осквернить.

                РИШИКЕШ

    К месту назначения мы приехали далеко за полночь. Огромный мост, перекинувшийся через реку, скрипел и покачивался от сильного ветра, дующего в ущелье. Перейдя реку, мы направились по дороге, круто подымающейся наверх, в гору. Закутанные в рваные одеяла нищие спали по обочинам и напоминали застывшие статуи. До отеля мы добрались около четырех утра. Разбудив служащего отеля, добрели до своего номера и рухнули от усталости, но, выспавшись, пришли в ужас от той нищенской обстановки, в которой оказались. Сразу захотелось повернуть обратно и оказаться в привычной обстановке чистоты и домашнего уюта.
     Напрягая весь запас английского, мы попросили ночного служащего перевести нас в другой номер. Он оказался отзывчивым и расторопным малым, со словами: «О, кей! О, кей!» он перевел нас на второй этаж, в двухместный номер, который был чуть получше предыдущего. Удовлетворившись этим, мы разобрали и раздали привезенные из дома гостинцы и сувениры. Проворный парень, встретивший нас, оказался менеджером отеля, звали его Аниль. Сердечно поблагодарив за тюбетейку, он удивлен¬но цокал языком «Такия? Такия?». Как мы узнали позже, тюбетейка - «такия» на казахском языке, на индийском языке означает «подушка». И еще множество слов, перешедших из тюркского в хинди и обратно, мы узнали за время поездки. Но подробнее об этом я расскажу попозже.
В основном, впечатления от Индии и ее жизни были полны противоречий, здесь смешалось все: крайняя нищета и безумное богатство, зловоние и аромат благовоний, трущобы и дворцы махараджей. Такой впервые «культурный шок» мы ощутили именно в Индии.
    Небольшой, по индийским меркам, городок Ришикеш расположен на севере страны, в провинции Уттарханд. Покоится он на берегу Ганга, берущего свое начало с ледника Гангтори, на крутых подножьях отрогов Гималаев. Надо сказать, что Ришикеш-один из священных городов Индии, считается не только воротами Гималаев, но и мировой столицей йоги. Особенно известным он стал в 60-х, после посещения этого города знаменитыми «Битлз».
     Все дороги, ведущие к старинным святилищам Гималаев - Гангтори, Ямунтори, Бадринатх, Кедарнатх, начинаются именно здесь. Вокруг города раскинулся тропический лес, который индусы на английский манер называют «Jungle». Город и джунгли разделяет высокий каменный забор, защищающий от слонов, коих великое множество в тамошних лесах.

                ЧУДЕСА

    Удивительные события на земле Индии начались прямо с первого дня. Проснувшись и позавтракав в скромной столовой гостиницы имбирным чаем (адрак чай), мы решили прогуляться по окрестностям. Выйдя из отеля, мы прошли вдоль слоновьего забора и, войдя в открытые ворота, стали подниматься вверх по каменной мостовой. Последовавшая за нами от самых ворот свора тощих дворняг через некоторое время опередила нас и, как бы показывая, что надо следовать за ними, оглядываясь время от времени, будто проверяя, не отстали ли мы, привела нас к подножью каменных ступеней. Дав знать, что дальше дорога им заказана, они развернулись и пошли восвояси.
     Ступени прямиком подвели нас к храму, построенному на крутом склоне горы. В средней части устремленного в небо святилища была расположена площадка, где на разноцветных разукрашенных столбах висели различные по размеру колокола. Осторожно ступая и кружа по винтовой лестнице, мы добрались до площадки. Теперь нам стало ясно, откуда денно и нощно доносился звук колоколов. Чтобы не оставаться в долгу, мы тоже поочередно позвонили во все колокола.
     На звук колокола на вершину храма вышел пожилой мужчина и, улыбаясь, стал махать руками, приглашая нас наверх. Муж с готовностью собрался последовать приглашению старика и стал уговаривать меня. Я отчаянно сопротивлялась, потому что с недавнего времени у меня появился панический страх высоты, и подняться на верхотуру по крутым внешним ступеням для меня было смерти подобно. Но супруг стал стыдить меня, говоря, что нельзя заставлять пожилого человека ждать, а тот все улыбается и машет, улыбается и машет... Наконец, собрав все остатки своего мужества, осторожно ступая по сужающимся ступеням, стиснув зубы, благодаря поддержке мужа, я поднялась до самого верха.
     Худощавый темнокожий смотритель встретил нас благожелательной улыбкой. В небольшом пространстве перед алтарем богини с загадочной улыбкой на устах, старец стал расспрашивать нас, кто мы и откуда. Мы как могли отвечали ему, и часть знакомства на этом закончилась. Затем старик повернулся к статуе и стал что-то объяснять нам, в ответ мы вежливо улыбались и кивали головами. Указав на мелкие монеты, сладости и цветы, лежащие перед ней, он как бы спрашивал, какое подношение сделаем мы. В растерянности мы вынули из карманов американские доллары... Смотритель покачал головой: этого было слишком много. Видя наше замешательство, он протянул нам цветы, лежащие перед ним. Мы сделали вид, что преподнесли цветы богине, имя которой, к сожалению, не осталось у нас в памяти.
     Ритуал подношения на этом закончился, и смотритель неспешно приступил к своим обязанностям. Он подцепил пальцем ярко-оранжевую краску, лежащую перед ним и, сделав знак наклониться, пометил наши лбы. Только позже мы узнали, что тем самым приобщились к числу несметных паломников. Пометив нас, старик налил в маленькую серебряную чашечку воду и протянул нам. Пригубив после Ереке, я вскользь успела подумать, умудряется ли он помыть чашку, сидя на такой высоте. Не успела я и подумать: «Бог с ним! Будь что будет!», как дед сунул руку в мешочек и поочередно закинул нам за щеки мелкий сахар. Со скрежетом жую сахар и постепенно до меня доходит, что это не что иное, как песок. Песок, обычный песок, который высокими гребнями лежит по всему берегу Ганга... Эх, дед, знала бы хорошо язык, сказала бы я тебе пару слов! А старик, довольный тем, что исправно выполнил свои обязанности, улыбается и щебечет что-то свое. Решив, что с нас довольно этих «угощений», мы отправились восвояси.
     Вот чудеса! Хотите верьте, хотите нет, с вершины храма я спускалась совершенно другим человеком. Страх высоты, который преследовал меня все последние годы, чудесным образом куда-то испарился, и я со спокойным сердцем совершенно безбоязненно спускалась с той высоты, на которую поднялась с таким трудом. С интересом начала оглядывать окрестности с высоты почти птичьего полета... И не переставала удивляться, так куда же за каких-то полчаса делась моя акрофобия?
     Перед нами, сверкая на солнце, извиваясь змеею в узком ущелье, течет величественная «Матр Ганга» - так индусы называют эту Великую реку, считая, что она берет свое начало с самого Млечного пути и соединяет два мира. По обоим берегам растянулся Ришикеш. Ежедневно со всех концов света сюда стекаются тысячи паломников. День и ночь, туда и обратно шествуют под стягами, с гирляндами из цветов, поющие, читающие мантры, камлающие людские волны. Над крышами неказистых домишек высятся бесчисленные храмы. Глаза разбегаются от обилия разукрашенных, узорчатых, позолоченных, заостренных и округленных куполов и шпилей. Вдоль реки расположено бесконечное количество ашрамов. В этом городе поклоняются 33 тысячам богам и проводят им бесконечные службы. Издали доносятся звуки духовных песнопений, сопровождаемые звуками ситар и звонких табл.
     Когда мы, вдоволь налюбовавшись окружающейся красотой, твердо ступая по ступеням, спустились вниз, давешние собаки встретили нас у подножья и, виляя хвостами, как старым знакомым, препроводили нас до ворот. Если раньше и был какой-то страх быть укушенными этой сворой, то теперь он исчез, расстались мы с ними уже как с близкими друзьями. Эти животные, видимо, в какой-то мере ощущали себя хранителями этого храма, обязанными встречать и провожать посетителей. Увязываться за нами они не стали.

                НРАВЫ

    Это было первым чудом на загадочной земле. Если в первые дни приезда нас поражали утонченные парижанки, бритоголовые и босоногие, то через несколько дней, хотя мы не обрились и не разулись, но перестали обращать внимание на окружающие грязь и антисанитарию и, позабыв о брезгливости, впали в какое-то благостное состояние. И это тоже было удивительно, потому что чистота окружающей среды не выдерживала никакой критики.
Местные жители, не мудрствуя лукаво, весь мусор и помои вываливают прямо в арыки перед домом. Хотя это было в первой декаде марта, стояла приличная жара, и зловоние вокруг стояло стойкое. Кажется, что индусы все проблемы санитарии и экологии взвалили на саму Природу.
     С наступлением летних месяцев здесь наступает «Rainy season», период дождей, который может длиться до шести месяцев. В это время непрерывно идут дожди, очищающие весь Индостан от всего накопившегося мусора и грязи. Сбегающая по оврагам и ложбинам вода захватывает все на своем пути и гонит к Гангу, а священная река перебирает, просеивает все отходы миллиардного населения и сплавляет их в Индийский океан.
     Оказавшись впервые на берегу реки, впадаешь в ступор. Грязные воды бесчисленных прачечных на берегу (закатав штанины, ожесточенно трут белье одни мужчины), все сточные воды города стекаются в реку. Остатки погребального костра сбрасываются туда же, прибавьте сонмы паломников, принесших с собой мыло и мочалки... вот и представьте себе, каков состав воды в священном Ганге!
Но как говорят, «Что русскому хорошо, то немцу - смерть», наш земляк из Алматы Петро на наших глазах заплыл далеко в реку и, попробовав воду на вкус, заявил, что она вкусная и кристально чистая. Позже я прочла статью ученого мужа о том, что дело не только в том, как гласит казахская пословица «А;ын суда арамды; жо;», т.е. «Проточная вода не бывает поганой», а в том, что со дна реки поднимается несметное количество родников, и богатые минералами и ионами серебра недра Индии сами очищают воды реки.
     Кстати, о земляках, поведи они себя по другому, может и не было этой череды событий и, как следствие, не был бы написан этот рассказ. В отеле проживала еще пара семей из Алматы. Вначале мы полагали, что зная английский язык более сносно чем мы, они помогут нашему комфортному пребыванию в чужой стране. Но наши надежды ничуть не оправдались, наши соотечественники и не думали возиться с нами и, получив положенные процедуры, легко оставляли нас на произвол судьбы. Вначале это раздражало нас, но, став невольными свидетелями неприятной ситуации, мы перестали рассчитывать на наших земляков.
     Однажды ранним утром я вышла на балкон. Долговязый служащий Сахар, пыля, подметал дворик отеля. При виде вышедшего подышать Петра, он поднял руку и с искренней улыбкой приветствовал его: «Казахистан!», типа, я тебя узнаю. На что тот с насмешкой процедил сквозь зубы: «И ты тоже нерусский, нехристь!» Ничего не поняв, Сахар постоял еще немного и, беззаботно напевая песенку, продолжил свою работу.
     Видимо, Аниль почувствовал наше одиночество и начал по-своему заботиться о нас. Для общения с ним мы собирали из уголков нашей памяти все скромные знания английского и стали составлять целые фразы. Аниль искренне радовался нашим достижениям. Мы поняли, что для изучения языка нужны только сильное желание и добрая воля. Мы научились в знак приветствия складывать ладони перед грудью – «Намасте!», стали изучать хинди. Нашему удивлению не было границ, оказалось, что слова: история, книга, любовь, печаль, вселенная и еще ряд слов идентичны на хинди и казахском. Кстати, казахское «м;мкін» (возможно), то же самое что «мумкин» на хинди, а словом «жаным» - «душа моя» они не разбрасываются как мы - направо и налево, а произносят крайне редко и только самому дорогому человеку, при особых обстоятельствах.
     Через несколько дней я свалилась с температурой. Было непонятно, то ли перемена погоды, то ли «не то поела», но глаза слезились, тело ломило, мучил озноб. Врача, по приглашению которого мы оказались в Индии, мы не смогли дождаться, муж растерялся и сильно расстроился. Узнав о моем недомогании, мигом примчался Аниль. С деловым видом пощупав мне лоб, он поставил свой «диагноз»: «hot water, hot soup!» и немедля занялся приготовлением «рецепта». Благодаря теплому участию Аниля я благополучно выздоровела, а врач, которого мы так долго ждали, явился лишь через день.
     Естественно, что с этого дня мы еще более привязались к Анилю, и он, в свою очередь, от всей души был рад во всем помочь нам. Выяснилось, что чуткий, отзывчивый и жизнерадостный Аниль ровесник нашего сына Мираса, это еще больше сблизило нас, а душу он отводил, общаясь по телефону с нашей дочерью, которая свободно владеет английским. Так как жил он тут же, в отеле, в свободное от работы время он сопровождал нас по магазинам, торговался с продавцами, водил нас по интересным местам города. И даже обезьяны, которые при каждом удобном случае пытались наброситься на нас, при приближении Аниля отбегали на почтительное расстояние. Для нас это было большим подспорьем, мы не раз слышали рассказы о том, как «бандерлоги» отбирали сумки, еду у туристов, да еще и подразнивали их. Да, и попробуй после этого подать на них в суд!


                JAIPUR GEMS И ГДЕ СТУПАЛ БОГ ШИВА

    Как-то наш шопинг завершился в ювелирном магазине. Магазины, торгующие драгметаллом - тяжелое испытание для психики женщины, ну а в ювелирные Индостана женщин можно запускать только в сопровождении психолога. Оставив обувь у порога, как у входа в святилище, мы вошли в помещение снизу доверху заполненное жемчугами, изумрудами, бриллиантами и кораллами. Блеск камней и пары злата и серебра вскружили голову. Показавшийся вначале суровым и неприступным хозяин этого добра, иссиня-черный крупный мужчина, улыбнулся нам и... совершенно преобразился. Видя мое полуобморочное состояние, он спросил дату моего рождения, чтобы подобрать мне украшение по гороскопу. Аниль оживился: «О, да ваш день рождения совсем скоро!» Ну что там говорить, в тот день из всего богатейшего ассортимента «Джайпургемса», где было все, кроме меди и олова, среди изделий традиционного и современного дизайна, сделать выбор было очень непросто, и я решила, что эту приятную процедуру надо оставить «на десерт».
     А еще как-то раз Аниль по своей инициативе решил нас свозить в высокогорный храм, построенный на том месте, где ступала нога Шивы. Для этой поездки мы наняли такси. Ну, не совсем такси в нашем понимании, а тяжеленую открытую машину типа послевоенного «Газ-69». Нисколько не смущаясь совершенно непрезентабельным видом средства передвижения, мы взгромоздились на машину, словно поездка на этом «монстре» была частью нашей ежедневной прогулки.
     Узкая дорога через джунгли устремилась вдоль гор. Справа – скалы, слева - крутой обрыв. На дне обрыва в узкой ложбине в истерике бьется Ганга, пытаясь вырваться на равнину. На крутых поворотах таксист начинает сигналить, предупреждая о своем приближении. То же самое проделывают и встречные машины.
Прильнув к окну, наблюдаю за окружающим миром и не перестаю удивляться себе. Машина движется по узкой высокогорной дороге, еле разъезжаясь со встречным транспортом, а в моей души нет даже и пылинки страха. С того дня, как в храме мой лоб был помечен «тилаком», это чувство покинуло меня и, как бы повинуясь мысли, что «от судьбы не убежишь», я полностью расслаблена и пребываю в благостном состоянии.
     В пути попадаются дорожные рабочие, чинящие размытые части дороги. Как нам объяснили попутчики, воду для приготовления раствора из глубокого ущелья приносят женщины из касты «неприкасаемых». На головах, в огромных кувшинах, в жару и пекло. Ни члены касты, ни остальной народ не удивляется этому и никого это не смущает. Такова жизнь, таково предначертание... Удивительная страна! При приближении транспорта работы приостанавливаются, рабочие почтительно расступаются и только лишь взглядом провожают проезжающую машину. Я спросила, являются ли эти рабочие членами касты, мне ответили, что это наемные рабочие. При виде того, с каким интересом они рассматривают проезжающих, я помахала им рукой. Ответ был настолько силен, что мне казалось, что нашу тяжелую машину вместе с нами могло пригвоздить к гранитным скалам. От всей души, так искренне улыбались они и радостно махали нам руками. Стало так светло и радостно, словно на и без того безоблачном небе, вдруг зажглось второе солнце.
     Вот мы и добрались до самой вершины. Подивились тому, как зодчие смогли в те давние времена возвести храм на такой ошеломительной высоте. Так как храм считается особенно священным, уже на подходе пришлось разуться, и обходили его мы босыми. И все же, храм меня почему-то не особо впечатлил. Обойдя не сильно блистающие чистотой покои, как и все посетители, мы сделали подношение (рупии уже в достаточном количестве водились в наших карманах). В Индии, кажется, поклоняются всему живому поочередно и вместе: и корове, и змее, и обезьяне. И в этом храме тоже перед статуями были навалены цветы, сладости, деньги, всюду дымились благовонные палочки. Несмотря на то, что храм находится на такой умопомрачительной высоте, святилище заполнено паломниками.
     В многочисленных лавочках нас поразило разнообразие сувенирных товаров. Мой двоюродный брат занимается коллекционированием камней, и я купила ему приглянувшийся округлый камень. Как я узнала позже, этот камень-лингам, символизирует мужской фаллос и индусы почитают его, поклоняются, делают подношения: мажут маслом и медом. Мой вопрос: «А с чего это?» вызвал искреннее недоумение, как же, ведь это начало Естества?! Мне прозрачно дали понять, что мой вопрос бестактен. Позже, когда я увидала эти же символы, любовно выдолбленные из ракушечника на древних захоронениях Мангыстау, подумала: «А-а, и это тоже уже было у нас, кочевников...»

               
                ЖЕНЩИНЫ ИНДИИ


    В Индии женщины не привлекаются к общественной жизни, зачастую они довольствуются ведением домашнего хозяйства. В отеле, кроме двух женщин-массажисток, днем с огнем не сыщешь других. И готовят, и убирают номера одни мужчины. Многие обычаи относительно женщин не укладываются в нашем сознании. С одной стороны, покупая жену за большой калым, мужья очень дорожат ими. Даже в переполненном транспорте мужчины насколько возможно отстраняются от женщин. Потому что по неписаным законам, тела женщины не должен касаться никто, кроме мужа, даже кончиком пальцев. Узнав об этом, подумала, как же повезло Омарнату и Рамбавану, которые по их собственному желанию, конечно, делают массаж нашим дородным оголенным женщинам.
     В магазине мануфактуры, где шелка и парча лежат грудами, я решила себе заказать «пенджаби» - платье с короткими рукавами, широкими штанинами и объемным шарфом. Исключительно из-за изобилия расцветок и сортов тканей трудно было сразу сделать вы-бор. Решив: брать так брать, заказала себе два комплекта. По еле заметному сигналу усатого продавца, с легкостью фокусника метавшего рулоны тканей передо мною, будто из-под земли выросла фигура пожилой женщины и стала снимать с меня мерки. Ее обязанности ограничивались только этим (ведь чужой мужчина не смеет прикасаться к телу женщины), кройкой и шитьем опять же занимается сильный пол.
     Интересно, что индийские женщины не считают зазорным обнажать животы, а вот груди всегда прикрывают легкой тканью. На вопрос, почему это так, ответ был таков: мужчина должен только мечтать о женской груди. Ну, кто его знает, может они и правы. Да, и еще, индусы предпочитают худышкам женщин посолиднее. В индуистских понятиях, полнота - признак красоты и плодородия. Так что, дамы, бесконечно борющиеся с лишним весом, поезжайте в Индию, вот где вы избавитесь от комплексов, воистину, здесь вас оценят по «достоинствам»!
     Но помните, в этой стране женщине без мужа, жизнь – не мед. Проводя всю свою сознательную жизнь у семейного очага, в случае развода она лишается всего: и крова, и семьи, и детей. Так как перспектива прокормить себя самой весьма сомнительна, они терпеливы и сговорчивы. Говорят, что до недавнего времени овдовевшие женщины прыгали в погребальный костер мужа. Но в условиях такого неравенства это и не удивительно. Кстати, чуть не позабыла, мои пенджаби из шелка и шифона через день были доставлены в отель и обошлись мне всего в 20 долларов.

                ДЕТИ

    Раз речь зашла о женщинах, нельзя умолчать и о детях Индии. Первые несколько дней я не могла понять, что в этой стране мне кажется неестественным, и это меня очень тяготило. В один прекрасный день я радостно заявила мужу: «Слушай! Это что за страна такая, где дети не плачут, а собаки не лают?» И он с восхищением поддержал меня: «Да, да, действительно, несмотря на обилие детей, мы ни разу не услышали детского плача и лая собак». Даже собаки, несмотря на крайне истощенный вид, степенны и сдержаны, и, лишь слегка приподняв голову, даже не «тявкнув», только взглядом провожают прохожих.
     А что касается детства, видимо, эта беззаботная пора в этой стране заканчивается очень рано. Куда ни глянь, взгляд натыкается на маленьких девочек, которые на своих худеньких бедрах носят грудных братиков и сестричек. А малыши прижимаются к сестричкам и молча таращат свои подведенные черной сажей глазки. Малыши у придорожных лачуг молча и сосредоточенно играют щепками, бумажками, всем тем, что попадется в руки. За те 11 дней, что мы были в Ришикеше, мы так и не увидели капризничающего или плачущего ребенка.
     Однажды мы с супругом и Анилем прогуливались по набережной. Маленькая девочка, завидя нас, подбежала и протянула какой-то сверток. Аниль попытался отогнать ее, но мы остановили его, и я взяла из рук девочки бумаги. Это оказались незамысловатые рисунки зверушек, джунглей. Я взяла первый попавшийся карандашный рисунок и, сунув в ее ладошку мелочь, собралась уходить. Девочка посмотрела на денежки и решительно остановила меня, потянув за подол. Видимо, она посчитала, что я дала ей слишком много денег, присев на корточки, она перебрала все картинки и забрав ту, что была у меня в руке, протянула две, показавшиеся ей наиболее удачными, и, довольная, попрыгала восвояси. Нас очень порадовала и удивила справедливость этой крохи. Эти детские рисунки, сделанные цветными карандашами, я храню и по сей день. Каждый раз, беря их в руки, я вспоминаю маленького ангела и жалею, что не успела спросить ее имени.

                ВЕРАИСПОВЕДАНИЕ

    Хотя ришикешцы и не мусульмане (в городе встречаются и церкви, и мечети), но всем жителям города присуще понятие «иман». Это слово в исламе обозначает глубокую веру, честность, порядочность, человечность. Пример: покупки, которые мы оставили на крыльце магазинчика, где присели передохнуть, спустя 3 дня, только завидя нас, в невскрытой упаковке вернул нам хозяин ларька. Ни разу ни один продавец не обвесил и не обсчитал нас. Хоть такой нищеты как здесь, мы еще не встречали нигде, жители города потрясли нас своею порядочностью и щедростью. Прикиньте сами, как иначе назвать людей, которые на свои жалкие крохи покупают у зеленщика смачный пучок клевера и с умилением наблюдают, как праздношатающаяся корова с наслаждением пережевывает свою жвачку? Или, купив на берегу реки катышки теста, бросают их громадным бездельникам-рыбам в реке и получают несказанное наслаждение от лицезрения того, как они набрасываются на подачку и жадно  поглощают ее.
     Улицы города забиты дешевым транспортом, рикшами и велорикшами. Несмотря на такое оживленное движение, все как-то умудряются разъезжаться без аварий. А если и сталкиваются, то решают проблему без крика и шума, без потасовок. И окружающие зеваки, и хозяева транспортного средства застывают в недоумении, а на лбу читается бегущей строкой: «Сам виноват, сам виноват...»
    Раньше я частенько употребляла словосочетание «сі;ірі шы;;ан», что буквально означает «сухожилия повылазили» и означает крайнюю нищету, но как оказалось, не придавала значения их смыслу. При виде тощих носильщиков, отчаянно толкающих тяжеленые, литые железные тележки, с ужасом глядя на их натянутые как струны сухожилия, меня преследовал страх, что они не выдержат и вот-вот порвутся. Я поняла значение этих слов буквально, вот как, оказывается, из-за куска хлеба надрываются люди, и так у них «вылазят жилы».
     Ришикеш знаменит и своею праведностью. В этом городе спиртных напитков, даже пива, не сыщешь и днем с огнем. Население не употребляет не только спиртное и табак, они не едят ничего животного: ни мяса, ни рыбы, ни яиц. В меню лишь овощи и фрукты, крупы и зелень; по нашему - обезьянья закуска.
В первые дни, поедая каши, овощи и лапшу с маслом, мы мучились от нехватки мяса. Через три дня смирились. На четвертый день, узнав, что в соседнем отеле можно заказать яйца, побежали туда. Но, сделав заказ, я почувствовала, что яичница пахнет, так сказать, не очень, и я отказалась ее есть.
Но самое интересное приключилось, когда мы возвращались в Алматы. По дороге наше такси остановилось в небольшом городке. В меню кафе, как ни странно, были блюда из курицы. С радостью заказали и... не смогла съесть куриный бульон, настолько отвратительным мне показался его запах. И уже в самолете, попробовав на вкус кусочек рыбы, не стала его есть из-за сильного запаха тины. Поглядывая на супруга, у которого нисколько не изменились пищевые привычки, сказала, что видимо, я стала вегетарианкой.
     Но по прибытии домой, я тут же отказалась от своих еще не совсем окрепших намерений. А все из-за умопомрачительного запаха казы (конская колбаса), который варился в казане, запах щекотал ноздри и кружил голову... Увидев, как я вгрызаюсь зубами в нежное мясо, муж хмыкнул. Я же в оправдание себе пролепетала, что, видимо, бывает и такое вегетарианство, когда едят казы...
    Говорят, что народ, употребляющий мясо, склонен к жестокости, а не употребляющий - к великодушию. Не мне судить о правильности этих слов, но, скажу честно, употребляющие только вегетарианскую пищу жители Ришикеша милосердны и бесконечно терпеливы.
     Улицы Индии заполнены нищими и калеками с ужасающими уродствами. Но (Дели не в счет) никто назойливо не пристает к тебе с просьбами и не хватает тебя за руки. Нищие с достоинством шествуют мимо прохожих, потряхивая жестянкой, напоминая о подаяний. Калеки без обеих ног молча провожают тебя глазами, а посыпанные спозаранку хлоркой обочины занимают прокаженные. Впервые увидев издали такую женщину, я засмеялась, ну надо же, чего это она прилепила бумагу на щеки. Более внимательный чем я, муж успел заметить причину и повернул меня в другую сторону. И только когда мы удалились на почтительное расстояние, он сказал, что эта была прокаженная с изъеденным лицом, а то, что я приняла за куски бумаги, были фрагменты черепа. После этого случая я ни разу не осмелилась посмотреть на людей у обочины. Но я была неправа. Пришедши однажды на эту землю, ты должен познать все стороны ее жизни. Недостаточно было восхищаться красотами Индии и душевными качествами ее обитателей, надо было и прокаженным, и убогим калекам подать своими руками подаяние и искренне поблагодарить Всевышнего за то, что все части твоего тела целы и исправно служат тебе.
     Общеизвестно, что самые густонаселенные страны в мире - это Индия и Китай. И порядки в этих странах жесткие. Если страны с миллиардом населения ослабят бразды правления, то, наверное, могут и Землю свернуть с привычной орбиты. Но в этих странах сильны сдерживающие позиции. В Китае чуть что, голова летит с плеч, а в Индии основой основ является религия. Все население этой страны религиозно, поклоняясь тысячам богов, оно умеет довольствоваться малым.



                САНЬЯСИН


    Много лет назад по радио я услышала выступление об устройстве мира. Передачу вел Олег Торсунов - психолог, врач нетрадиционной медицины, проживший немало лет в Гималаях и на Тибете. Передача заинтересовала меня, и я посетила его лекции. Согласившись с тем, что «в этом мире все в гармонии, ничего и никого нельзя изменить, изменить можно только лишь себя», я выразила сомнение в том, что «даже если человек будет лежать обездвиженный, неважно, по какой причине, то все равно умрет ровно в тот день, как ему было написано на роду». На вопрос, а как же голод, он ответил, что обязательно найдутся милосердные люди, которые подадут краюху хлеба... Ну, не согласна я была с этим, пока не попала в Индию!
     Живя за гранью нищеты, в Индии, поверьте мне на слово,                никому не дадут умереть от голода. Во многих храмах на деньги прихожан два раза в день готовят пищу и раздают ее нуждающимся. В определенное время, с жестянками в руках, нищие собираются у храма и терпеливо ждут раздачи. Затем появляются служащие с огромными чанами и распределяют еду страждущим поровну. Сосуды для еды, напоминающие небольшой термос, состоят из двух отделов, и раздаваемая пища состоит из двух блюд. Получившие свою пайку отходят в сторону и неспешно принимаются за прием пищи. Затем посуда моется и применяется для сбора подаяний.
     Простите меня, Олег Геннадьевич, ваша правда, не знаю, как в иных местах, в Индии точно, никто с голоду не умрет!
Среди многочисленных нищих на улицах особенно в глаза бросаются саньясины, странствующие монахи, в любой толпе их можно распознать по особо одухотворенной внешности. Оранжевая одежда и перекинутое через плечо туго свернутое одеяло - вот все, чем они владеют.
     Саньясин - особый человек. Цель его жизни - «мокша», полная свобода души. Его прошлое - отречение, а настоящее - миссионерская деятельность. Саньясин еще вчера мог быть удачливым бизнесменом, банкиром или служащим. Но, вырастив детей и исполнив свой долг перед семьей и обществом, он отрекся от всех радостей мирской жизни и выбрал путь поиска своей дороги к Создателю. Теперь его дальнейшая жизнь посвящена служению, он свободен как ветер, он странствует по святым местам и ищет Истину. На этом пути его преследуют и холод, и голод, и вши. Он терпит лишения, с разбитыми ногами, со спутанными в войлок волосами, сумевший усмирить свои страсти, саньясин со временем излучает свет и умиротворение.
     В нарядном «пенджаби» с блестящими паетками, я попросила разрешения у встречного саньясина сфотографироваться с ним. Мягко улыбнувшись в ответ, он радостно согласился. Фотография получилась замечательной: и корни могучих баньянов на склоне, и извилистая дорога, и улыбающийся светлый путник на ней. Все вокруг дышит покоем и умиротворением. И только моя разодетая, упитанная физиономия нарушала эту извечную гармонию...


                ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

    Приближался день отъезда. Памятуя о давнем обещании маме и бабушке, которым при их жизни не суждено было исполниться, я решила взять на могилу родных серебристого песка с берегов Ганга. Аниль увязался за нами, и всю дорогу его вид выражал полное недоумение. Он не мог понять, с чего это обычно жизнерадостная гостья сегодня так притихла. Наполняя припасенный мешочек прибрежным песком, я не смогла удержать своих чувств и дала волю слезам. Понимая, что творится в моей душе, муж молча отвернулся. И только ошарашенный происходящим Аниль, не понимая, что происходит, обеими ладошками вытирал мне слезы и лепетал: «Mother, mother!», - и это у него получалось так искренне...
Глубоко тронутая его участием, я объяснила причину своих слез и до сего времени не могу понять, как же я, ни один день не учившая англииский язык, смогла это сделать. Но оказалось, то, чего нельзя передать словами, можно передать сердцем. Аниль все понял и стал помогать мне с особым рвением, обеими руками наполняя мой мешочек песком.
     Это происходило в день моего рождения. Не знаю, было ли это заранее спланировано, или Ереке решил сделать мне приятный сюрприз, но с берега реки мы прямиком направились в ювелирный магазин. Хозяин как будто ждал нас, он поздравил меня с днем рождения и со словами «Теперь Ганеша будет исполнять все Ваши желания!», подарил мне статуэтку благодушного Ганеши. Взяв в руки фигурку божества, слоновья голова которого гармонично сочеталось с полненькой фигурой, я искренне поблагодарила хозяина. Этому подарку особенно был рад Аниль - он сказал, считается, что подаренный Ганеша «посильнее» купленного. Не в пример первому визиту, во второй раз я была порасторопнее. Выбранные мною украшения были подарены мне тут же, и удовлетворенные прожитым днем, благодушные как Ганеша, мы направились в гостиницу.
     Солнце, алея, садилось за горизонт, с Ганга дул прохладный ветерок… я думала: «Какой же необычный сегодня у меня день рождения!».

     Когда мы подходили к гостинице, наши земляки встретили нас со словами: «Видимо, у индусов сегодня какой-то праздник, чего-то они там затевают». Не придав этому значения, мы поднялись к себе. Не успели мы войти в номер, как прибежал запыхавшийся Сахар и стал приглашать нас следовать за ним. Мы вышли на площадку, выстроившиеся по обеим сторонам служащие отеля захлопали в ладоши, и радостно скандировали «Happy birthday, Maruana!». На площадке стоял праздничный стол с фруктами и напитками, покрытый, за неимением скатерти, простыней не первой свежести. Над столом красовались несколько надутых шаров. Зная, какую мизерную зарплату получают служащие, я была очень тронута этими знаками внимания. Не успели мы опомниться, как внезапно погас свет и на пороге появился Аниль, неся именинный торт с зажженными свечами. Окружающие так искренне радовались своему сюрпризу, так радостно хлопали в ладоши, что у меня опять на глаза навернулись слезы.
     Вечер был полон теплоты, добра и искренности. До этого дня, конечно, мои дни рождения отмечались и дома, и вне дома,  в кафе и  ресторанах, но вот так, на чужбине, среди людей, о существований которых я и не знала до этого дня - впервые. Время от времени я поднимала глаза и поглядывала на шарики, висящие под крышей скромной гостиницы. И каждый раз на глаза невольно наворачивались слезы. Да, действительно, это был неповторимый, необычный день рождения!
На следующий день мы собрались в обратный путь. Аниль живо участвовал в наших сборах. Раздав презенты своим новым друзьям, мы тепло попрощались с Анилем и пригласили его приехать в гости. Он очень обрадовался и сказал, что с нетерпением будет ждать нашего вызова.

                ГОСТЬ  ИЗ ДАЛЕКОЙ ИНДИИ


    Какой бы магической ни была Индия, но на Родине все же лучше. Добравшись до дома, на могилу мамы и бабушки мы попали в аккурат на праздник Наурыз - в день весеннего равноденствия. Мой нагашы Болатбек, дядя по материнской линии, прочел суры Корана за упокой души усопших. Песок с берегов Ганга развеялся на ветру и серебристым дождем покрыл могилы. Любившая все прекрасное, дорогая мамочка, рада ли ты моему скромному подарку? Повторявшая как «Отче наш» слова «Будь благословенна, священная Индия!», бабуля, смогла ли ты почувствовать магию этой страны?
     Исполнив свой давнишний долг, я взялась за наше обещание, данное Анилю. Еще в Индии, от наших земляков неоднократно слышали, что «Индия - магическая страна и попасть туда не так просто. Мы три года собирались, а попали только нынче». Но нам почему-то с Индией невероятно везло. Собрались мы с бухты-барахты, и даже билеты достались со значительной скидкой. Вот так же и приглашение Анилю было оформлено очень легко и быстро. Спустя какое-то время Аниль сообщил нам о дате прилета.
     Самолет из Дели в Алматы приземлился в четыре утра. Я еле узнала в этом опасливо озиравшемся по сторонам молодом индусе жизнерадостного и расторопного Аниля. Его лоснящееся смуглое лицо побледнело, небольшое брюшко опало, он весь как-то съежился, осунулся. Я окликнула его среди прибывших пассажиров, и он поспешил в мою сторону. Не только я, но и все ожидающие были ошарашены, когда приблизившись ко мне, Аниль согнулся в почтительном глубоком поклоне и коснулся моих ног.
Молча глядел он на улицы пустынного в этот час города. Я посчитала, что юноша просто устал с дороги, напоила его чаем и уложила спать. Поутру мы стали свидетелями еще одного магического случая, связанного с Индией. Кухня и столовая расположены в цокольном этаже нашего дома. Летом здесь прохладно, а зимой тепло и уютно. Один лишь недостаток: не доходят сюда звонки сотовых телефонов, а если и прорывается кто-либо, то связь настолько плохая, что мы всегда оставляем сотки наверху и чутко прислушиваемся, чтобы не пропустить вызов.
     Позавтракав, мы поудобнее расселись в столовой, чтобы от души поболтать с Анилем. Наше общение прервал резкий телефонный звонок. От неожиданности все мы невольно вздрогнули. Каково же было наше удивление, когда обнаружили, что звонок раздается из кармана удобно расположившегося на диване Аниля. Он поднял трубку и комнату наполнил громкий, взволнованный женский голос. Аниль начал скороговоркой отвечать ей... Связь внезапно прервалась и Аниль объяснил нам, что он говорил с матерью, что она волнуется и спрашивает, хорошо ли он добрался. Удивленная Дана спросила, а когда же ты успел взять местный роуминг, на что он ответил, что он его не брал. Мы сказали ему, что этого быть не может и решили проверить. Телефон оказался выключен и до отъезда Аниля больше не издал ни единого звука.
     Может быть кто-то скажет, и что тут такого, но этот звонок матери, прорвавший чужие частоты и чужую связь и поныне кажется нам настоящим чудом и ничем иначе. Вдобавок к этому прибавьте еще цокольный этаж, куда не пробиваются даже внутрисетевые и внутригородские звонки. Не знаем как вам, а мы до сих пор считаем это чудом, помощью матери Свыше. Кстати, после этого случая, как прежде, в нижнем этаже нашего дома звонки больше не раздавались.
     Аниль погостил у нас пару недель. Так как еще в далекой Индии у нас установились доверительные отношения, свыкнуться в нашей среде ему было несложно и чувствовал он себя у нас как дома. Спустя пару дней он начал округляться, и его щеки приобрели былой лоск. И только мне прибавило хлопот приготовление еды без мяса. Поев несколько дней кряду овощные рулеты, жареную картошку и молочные супы, муж настоятельно потребовал мяса. Когда на столе появилась огромная чашка дымящегося конского мяса, Аниль удивленно спросил: «Что это?». Мы ответили: «Horse». Аниль быстро отвернулся, чтобы мы не заметили блеснувшие в его глазах слезы...

                МАГИЧЕСКАЯ СТРАНА

 С большим удовольствием мы водили Аниля по лучшим местам города и окрестности. Он восторгался «Какой красивый город, какая чистота кругом!» Его удивляло, что при не слишком больших (по их меркам) размерах города, в нем так много автомобилей, да еще тех дорогих марок, которые они могут видеть разве что только по телевизору. Он впадал в ступор при виде обилия алкоголя в супермаркетах. Ну, а что более всего, на мой взгляд, понравилось ему, так это продукция нашей Алматинской кондитерской фабрики. Каждый раз, садясь за стол, он съедал полную конфетницу сладостей. Мы нисколько не удивлялись этому, надо сказать, в Индии мы не ели таких сладких конфет.

     В один из прекрасных летних дней мы повезли Аниля на горнолыжный курорт Чимбулак. Бродя по горным склонам, жарким летом поросшим цветами с человеческий рост, Аниль остановился и воскликнул: «Мой сон превратился в явь!» Он взволнованно продолжил: «С детства я часто видел один и тот же удивительный сон. В этом сне я разгуливал по вершинам высоких снежных гор, среди прекрасных цветов. А вокруг были высоченные, невиданные деревья и дома, больше похожие на дворцы. Я сегодня убедился, что то были вещие сны. Я счастлив, что гуляю сегодня в этом земном Раю!» Мы крепко задумались над словами Аниля. Интересно, мы называем Индию магической, таинственной, священной, а отрок из Гималаев называет наши Алатау Раем земным?! Так где же истина?


                БЛАГОСЛОВЕНИЕ

    В день отъезда Аниля вся семья собралась за дастарханом (накрыты столом). Посыпались вопросы, понравилось ли тебе у нас, удался ли отдых. Аниль выглядел очень взволнованным, почему-то его била мелкая дрожь. Он несколько раз порывался ответить и, наконец, взяв себя в руки, сказал: «Я уже несколько лет работаю служащим в гостинице. За это время повидал немало, научился узнавать людей с первого взгляда. Наш отель недорогой, но ваши соотечественники крайне редко останавливаются у нас. В основном наши гости -иностранцы, европейцы. И хотя они приезжают к нам в основном как паломники, к нам они зачастую относятся с пренебрежением. Некоторые вообще, не считают нас за людей, и хотя мы внутренне чувствуем это, но такова наша служба, приходится улыбаться и быть вежливым со всеми. Вы первые, кто приехал с гостинцами и так тепло и искренне отнеслись к нам. Не только я, весь наш коллектив за короткое время привязались к вам. Когда вы пригласили меня в гости, я, не колеблясь ни минуты, принял ваше предложение.
     У нас в Индии принято – сыновья (как и дочери), без благословления родителей не могут ступить и шагу. После вашего отъезда я сразу поехал к своим родителям просить благословение на поездку. Мой ежемесячный заработок составляет 50 долларов, и на них я еще содержу себя и помогаю пожилым родителям. Зная, что у нас нет лишних денег, я очень волновался. Отец молча выслушал мою просьбу и сделал заключение: «Наш сын тронулся умом. Как ты можешь поверить на слово людям, с которыми ты едва знаком и поехать к ним на край света? А где ты собираешься взять денег на поездку и проживание?» И как бы я ни умолял его, был непреклонен.
     Вся надежда была на Мать, которая с самого рождения ни разу не отказала мне ни в чем. Но и она была солидарна с отцом, она не могла понять, как я могу поехать в чужую страну, поверив иностранным туристам. И как я ни нахваливал вас, как ни умолял, она была непоколебима. Но видимо сжалившись надо мной, после долгих раздумий, она сказала: «Расскажи мне, сын, какие они, эти люди?». И я рассказал ей о вас, рассказал как и зачем мы ходили на берег Ганга.
     Слова Аниля, дословно: «набирая песок на берегу Ганга, казахская мать так сильно плакала, что слезы ее бежали так же непрерывно и так же бурно, как воды Ганга». И тогда мама сказала: «Да, сынок, теперь и я убеждена, что это хорошие люди, благословляю тебя!»
Теперь остро встал вопрос добычи средств на поездку. Кого бы мы ни просили, как ни пытались найти денег, нужную сумму на по¬ездку мы не могли набрать. Да еще хозяин гостиницы, к которому я обратился с просьбой об отпуске, встал в позу: кто ты такой, чтобы тебя приглашать погостить? Ты наверное едешь туда искать себе работу. Видя, как упорствует Аниль, он уволил его с работы и отправил восвояси.
     В Индии при рождении ребенка родители идут к астрологу и составляют гороскоп на всю его жизнь, и затем эти кипы бумаг хранятся до самой смерти. Мечущийся Аниль обращается к своему гороскопу, но и там не найдя точного ответа, идет к ясновидящему, ученому-брахману. Повертев его ладони и так, и эдак, пандит изрекает: «Нет, еще 10 лет ты не выедешь никуда, не вижу линии дальней дороги». Вот так, оказывается, оборвалась последняя надежда Аниля.
     С рождения мальчика в индийской семье родители  готовятся к будущей свадьбе сына и начинают собирать калым, да еще и немалый, для сватовства будущей снохи. Родители до самой смерти могут собирать и не собрать его, поэтому трепетно относятся к этому не¬прикосновенному запасу и не тратят до свадьбы ни копейки. Видя страдания сына, у которого возникали препятствия за припятствием, мать не выдержала и продала дорогое ожерелье, которое берегла как зеницу ока, и выделила деньги на поездку сына. Окрыленный Аниль на перекладных, тратя иногда целые сутки, то за визой, то за билетом мотался в Дели. Получив визу и купив билет, он пришел к пандиту. Пандит оказался смекалистым малым, он заявил, что дорога-то была закрыта, а просто открыли ее тебе те, что «за бугром».
    И все же, привыкший верить с самого рождения гороскопам и брахманам, Аниль, сидя на борту самолета, до самого взлета ждал, что вот-вот раздастся объявление: «Господин Кумар, по таким-то и таким причинам, ваш полет отменяется!» И лишь когда самолет оторвался от земли, он вздохнул облегченно. Но не тут то было! Сидевший рядом с ним бизнесмен, много лет проработавший в Алматы и Москве, поинтересовался у него, куда и зачем он летит. Услышав рассказ Аниля, он изрек: «Ну и дурак ты, что не послушался родителей и заставил их так потратиться. Алматы - это тебе не Ришикеш. Там люди совершенно другие и ритм жизни у них совсем иной. Они носятся с утра до ночи, и на сантименты у них нет времени. Лучшее, на что ты можешь рассчитывать, это то, что тебя продержат все время в сарае». Аниль рассказывает: «И тут я действительно испугался, я раскаялся, что потратил деньги, которые мы собрали с таким трудом. Я не знал, как я искуплю вину перед матерью, которая продала столь дорогую вещь. Но все мои сомнения были напрасны. Вы спрашиваете, как я отдохнул? С самого рождения я так не отдыхал. Благодарность переполняет мое сердце и оно вот-вот разорвется от волнения». Аниль поднес мою руку к своей груди, и я испугалась, что его бешено колотящееся сердце вырвется наружу. «Если на этот белый свет произвели меня родители, то вы открыли мне дверь в необъятный мир. Все, что я увидел за эти дни, станут путеводными нитями моей жизни. Теперь вы для меня стали вторыми родителями, и впредь, все, то, о чем я молю Бога ради родителей, о том же я буду молить и за вас».
     Аниль взволновано говорил и говорил, и не мог остановиться. Он беспрерывно сыпал благодарности. Я ушла в свою комнату и принесла новое кольцо. Добавив к гостинцам Аниля кольцо, я сказала ему: «Передай своей маме, что мы сильно тронуты ее поступком, я знаю, что это кольцо не возместит всех ее убытков, но пусть она примет его как признание ее мужества и любви». Аниль в знак благодарности сделал глубокий поклон и попросил у нас благословения.
     ...Прошло уже несколько лет с тех пор, как мы побывали на прекрасной земле Индии. Жизнь не стоит на месте, в суете и круговороте бытия постепенно стали тускнеть и краски, и впечатления. И только статуя благодушного, улыбчивого Ганеши на полке и письма Аниля не дают забыть о тех событиях. Мы часто получаем от Аниля письма. Все они похожи друг на друга, он до сих пор не устает благодарить нас, все так же просит благословлять его. Умоляет приехать в гости, пишет что его родители ждут не дождутся нас.

P.S. По возвращению Аниля домой хозяин отеля вызвал его к себе и с пристрастием расспросил его о путешествии. Пораженный его упорством и настойчивостью, он принял Аниля обратно на работу и повысил в должности. После просмотра фото Алматы он заочно влюбился в наш прекрасный город и сделал капитальный ремонт гостиницы. Аниль пишет: «Мы постарались приблизить наш отель к увиденным у вас домам, приезжайте, теперь вы будете чувствовать себя в Ришикеше, как в Алматы».
И подписывается, как всегда: Аниль, ваш сын из далекой Индии.

01.09.2011
Алматы-Ришикеш