Лев и молоко. рассказы

Лев и Молоко
Я  ехала в Оптину и очень переживала. Отношения с мужем не ладились. Что -то мы  опять повздорили. Мы часто ссорились. Что было в этот раз помню смутно, но в память  почему то врезались мысли о его отце. У него тоже умер отец, как и у меня.  И тоже в пятьдесят лет. У него замечательный был отец. Доктор наук, математик, семьянин,  добрый…. но католик….ну так уж получилось. Почему-то его мама, всех детей покрестила в разные религии.  Лев по воле своей матери оказался  католиком. Вобщем ехала я и думала  о том, как было бы хорошо, если б муж мой был больше похож на своего отца. Был таким же серьезным, ответственным и работящим.
И еще мне ужасно хотелось есть,  и попить парного молока. На улице была уже поздняя весна, окно в машине было открыто и я с удовольствием впитывала запахи свежей травы, сырости и пролетавших мимо меня деревень.
Доехала  очень быстро.  Зашла в лавку, где купила одну большую-пребольшую свечу. Открытым оказался  Владимирский храм. Не знаю какой был день, может быть и воскресение, потому что людей в храме было много. У каждой колонны стояли  монахи священники, и к каждому из них тянулась большая очередь на исповедь. Я искала место для своей свечи. Протискиваясь между стоящими на исповедь людьми,  оказалась в правом углу.  А у самого алтаря, на солее,  в уголочке,  приметила большой подсвечник. Там небыло ни одной горящей свечи. Туда то я и поспешила.
Подсвечник мой оказался около  иконы  Божией матери «Знамение».  Зажгла, поставила  свою свечу и задумалась. Стояла долго. Думала о муже, и все у меня из головы не шла мысль о его отце. Лев Александрович. Все думалось мне, будь он жив, наверное он полюбил бы меня, понял бы…
И тут увидела  я, что стою рядом с мощами святых Оптинских старцев. Склонилась я прочитать имя старца и вижу: Старец Оптинский Лев!
Сердце екнуло! Надо же, какое совпадение!
 
Я спустилась с солеи и стала искать священника, к которому подойти на исповедь. Только в Оптиной видела, что б так много священников исповедовали… Наверное в каждом уголочке по монаху, и к каждому очередь. Лиц  монахов не разглядеть,  но мне заприметилась  длинная  седая борода у одного, и почему-то захотелось  идти именно к нему…  Очередь на удивление двигалась быстро, и вскоре я оказалась перед седобородым священником.
Борода и усы старенького дедушки, весь какой-то сгорбленный,  а глаза молодые — молодые, прям светятся. Но как только я подошла, он сел на низенькую скамеечку и мне что б говорить с ним пришлось встать на колени.
С чего начинать не знала, да он сам стал все стпрашивать. Да так спрашивал, что прям в самую точку попадал. И про мужа угадал, и про все мои тайные мысли и делишки…. Но вот когда я затронула тему волновавшую меня в данный момент, про отца моего мужа, про то, что он католик, но что человек хороший был, что думаю про него, что католики тоже хорошие люди бывают, и что хочу молиться за него…. Вот тут то седобородый батюшка стал сердиться.  А я имела смелость с ним спорить, перебивать его, высказывать свое мнение о том, что раньше, во времена Христа не было ни католиков, ни православных, ни других, а что апостолы несли учение Христа о Любви…
Так продолжалось более полутора часов  Своих колен я уже не чувствовала, так онемели ноги, но все таки  продолжала упорствовать. Очередь позади меня уже куда-то испарилась и мы чуть ли не  одни остались в храме.
-Кого я должен слушать?! Тебя или Христа?! — уже совсем строго и громогласно спросил батюшка.   Рассердился  он ненашутку!
-Христа разумеется….- услышал он мое едва уловимое лепетание.  — Простите, мы вот с Вами так долго говорим, а я даже не знаю, как к Вам обращаться…- после неловкой паузы спросила я.
-ЛЕВ!
-???!!!  -Он так рявкнул это ЛЕВ, что я испугалась. Показалось, что вот он сейчас обернется этим самым ЛЬВОМ с гривой и зубами и проглотит меня одним махом.
И пока  приходила в себя от испуга, удивления и нового необъяснимого чуда — совпадения, он сказал:
— К страрцу тебе надо! Не знаю  что с тобой делать. Пойдем. К старцу Илие отведу тебя.
Он встал со своей скамеечки, расправил плечи и я уже не видела седобородого согбенного старца. Передо мной предстал  прекрасный рыцарь — волшебник в  простых  черных развевающихся  одеждах.
— Иди за мной, не отставай!
 
Он словно летел,  я семинила где — то позади, стараясь успевать за ним…
Мы вошли в здание, куда обычным посетителям нельзя ходить.  Отец Лев повел меня через кухню, где  монахи пекли хлеб, через какие -то склады с продуктами, где стояли банки с закрученными овощами и  вареньем. По пути он провел мне небольшую экскурсию. Когда говорил про хозяйство монастырское,  чувствовала  с какой гордостью и радостью он показывает все это. Потом кружными путями мы добрались до трапезной, где он усадил меня за длинный стол и велел ждать.
Я ждала наверное пол минуты, как вдруг ко мне подошел другой монах, в фартуке, и с подносом в руках. А на подносе — черный ароматный монастырский хлеб и крынка парного молока!
— Угощайтесь! Поди проголодались. —  с улыбкой проговорил он.
 
Такое парное молоко я пила только в далеком счастливом детстве. Я ела душистый хлеб, запивая теплым молоком, и наверное плакала.. но я была совершенно счастлива!
Затем мне принесли еще суп, картошку и салат. Как только я справилась с едой, в трапезную вошли двое, мужчина и женщина, и тоже уселись на лавку. Через некоторое время подошел и отец Лев:
-Сейчас батюшка Илий придет.
Двое монахов сопровождали маленькго старичка, держа его под руки. Это и был старец Илий. Мужчина и женщина, которые тоже  видно ожидали старца,  сразу же бросились к нему под благословение. Потом советовались с ним шепотом. Говорили они минут пять.
Все это время отец Лев стоял рядом со мной, а я думала о том, что же  скажу  этому старенькому дедушке. Он и так очень устал, и зачем  я к нему со своими проблемами…
Вдруг старец Илий поднял глаза сначала на меня, потом на отца Льва.
Отец Лев как — то занервничал.
-Родственница что ль твоя? — обратился старец ко Льву… Голос его был тих, но проникновенен.
Мне показалось, что лицо отца Льва слегка порозовело.
-Да нет….- как бы с досадой и со смущением ответил тот.
-А что ж так печешься о ней ? — и в интонациии старца я уловила еле заметную улыбку. — Ну, подойди поближе. Что там у тебя.? — уже ко мне обратился он.
У меня слезы  сами собой брызнули из глаз, я бухнулась на колени и просто ревела уткнувшись носом в полы рясы старца Илии.
-Ну что ты, что ты! Гладил он меня по голове. Вставай!  Не надо плакать! Просто не греши больше! Ты уж постарайся! Ну, ступай с Богом!
Отец Илий благословил меня, отца Льва и мы ушли из трапезной.  Так ни о чем я и не поговорила со старцем.  Но на сердце было так тепло и хорошо, как в детстве, когда сидела на коленках у деда, или играла с отцом. Я снова была просто маленьким ребенком, которого пожурили за шалости, накормили и приголубили.
И еще, подумалось мне, что Лев Александрович, свекор мой покойный, слышал и видел меня, и радовался со мной. А тезки его православные неприминули мне сообщить о том. И еще подумала, что все мы у Бога одинаковы — католики и православные и другие. Все  мы дети его, только видим отца каждый по своему. И ссорится из за этого, все равно что спорить, кто папу любит больше.
 
Когда возвращалась домой, все вспоминала  о том, как  по пути в Оптину пустынь, хотелось мне парного молока, и как мое желание исполнилось! А с отцом Львом мы еще не раз виделись в Оптиной.

Картошка
Саров. Дивеевский монастырь. Мы приехали встречать Рождество. Мы — это воскресная школа. Дети, родители и педагоги. Остановились в большом деревянном доме. До монастыря совсем близко. Ходим пешком.
 
В первый день, бежим на вечернюю службу. Я замешкалась, потеряла своих из виду, и не знала в какой храм идти. Идут на встечу две монахини. Подхожу к ним, с вопросом, где сейчас служба будет. Они храм указали, но говорят: «А вы не поможете нам на кухне. А то матушки не справляются?»
Я конечно заволновалась, как там дочка моя без меня, в храме, не потеряется ли. Но подумав, что наших женщин из школы там достаточно, и они мою девочку конечно одну не оставят, согласилась помочь.
Монахини проводили меня на кухню. Смотрю, сидят женщины, кто овощи режет, кто посуду моет, кто картошку чистит. Работы много.
-«Вот новая работница вам в помощь» — говорит одна из моих проводниц, и усаживает меня на лавку.
Передо мною ставят большое, полное корыто картошки, (такое  железное корыто, в котором раньше в деревнях белье стирали),  дают нож и миску с водой.
Что я больше всего не любила раньше, так это чистить картошку!
И почистить столько картошки за один раз, мне казалось просто немыслимо!
Что делать. Я поняла, что на службу  разумеется не успею, что дочь моя будет волноваться, и что меня будут наверное искать.
Но ничего не оставалось делать, как взяться за работу.
Справилась. Сколько времени  работала не знаю, но  целое корыто картофеля было очищено и помыто. Передав все это старшей по кухне я  поспешила на улицу.
Что это?  Из за дверей храма лился свет и слышалось пение! Я устремилась в храм.  Все наши были там, и дочь моя даже не успела заметить мое отсутсвие.
Как так могло получиться  не знаю. Наверное Чудо!
Я никому не рассказывала про это. Мы просто вернулись домой, попили чай и легли спать. Но с тех пор, когда я чищу картошку, всегда вспоминаю этот случай и улыбаюсь. Хорошо, когда есть картошка и есть едоки. И чем больше, тем лучше!

 
Гости
Как-то на одной из студий, после записи, разговорилась со звукорежиссером;Валерием. У нас оказалось много общего, говорить было интересно, и я;рассказала ему о своих удивительных поездлках в Оптину пустнынь.;Валера заинтересовался и попросил меня в следующую мою поездку взять с собой;его жену Марину и дочку Галю.;Девочки ненадолго приехали в Москву, и поэтому я спланировала поездку в;ближайшие дни.;Мы рано утром встретились у метро. Гале оказалось лет двенадцать. Девчонка;как девчонка. Разве что немного полновата. Галина мама оказалась яркой;высокой женщиной, с некоторым налетом богемности. Одним словом, мы уселись в;мою старенькую девятку и отправились.;В дороге пытались разговаривать, но как то не клеилось. Галя всю дорогу была;чем то недовольна. То открыть окно, то закрыть, то тошнит, то есть хочет, то пить.;Марина при этом нервно курила в окно.;Я как могла, старалась Галю угомонить. Часто останавливались, что бы выйти,;потому что девочка устала сидеть, что бы купить воды или пирожков, и что бы;просто удовлетворить очередной каприз.;Поэтому, конечно, добирались долго.;Народу в Оптиной в этот раз оказалось очень много. Храм был полон. Служба уже;давно началась. Марина с Галей стали протискиваться вперед, а я осталась около;дверей.;Вдруг, слышу, с той стороны, в которую протискивались мои попутчицы;нарастающий шум, переполох. Боже мой! Девочке Гале стало плохо. Душно, тесно,;ладаном пахнет, да и возраст такой сложный, что всякое бывает…. Марина в;панике. Кричит: — Воды! Дайте воды!;Тут же в храме святая вода есть! Опрометью туда. Кружек нет. Да что же это! В;пригоршне несу воду, и те люди, кто рядом тоже. На лицо брызгаем. Слава Богу,;пришла в себя Галя. Надо кружку найти что б напоить святой водой девочку. Бегу;искать кружку.;Тем временем мама с дочкой выбрались наружу и сели на лавочку в тенек. Галя;еще бледная, но личико недовольное. Принесла им воды.;-Попей Галчонок! — говорит Марина.;Галя отворачивается, морщится. Но потом все же пъет.;-Мама! Я есть хочу и устала! Пошли куда нибудь поедим!;Марина смотрит на меня вопросительно.;-Что тут с гостиницей? Куда нам идти?;А что я могу ответить? Еще неуспела ничего узнать.;-Сидите тут. Сейчас узнаю.;— Отца Льва не видели? — спрашиваю у проходящего мимо монаха.;— Нет! Так он вроде в Москву уехал. Но вы все таки спросите еще…;Иду дальше, опять спрашиваю у другого монаха:;-Простите! А не знаете, Отец Лев здесь, в Оптиной, или уехал?;-Не знаю… Не видел его сегодня. Может и уехал…. Спросите еще…;-Отца Льва не видали?;-Небыло его в трапезной. Не знаю. Невидел….;И так отвечал мне каждый, кого я встречала на пути. Еще узнала, что в гостинице;мест нет. И даже идти туда нестоит, так как зря время потеряю….;В раздумьях о том, что же мне делать теперь с моими попутчицами, как устроить;их, добрела я до могилок трех убиенных монахов — Василия Ферапонта и Трофима.;Постояла немного около креста иеромонаха Василия, и направилась прямиком во;Владимирский храм.;Храм этот тоже оказался полон. У самых дверей уже толпились люди. Слегка;привстав на цыпочки, что бы посмотреть куда продвигаться, вдруг увидела;странное: над головами людей, в самом центре храма, поднялась чья -то рука, и;явственно помахала, мол, иди сюда! Этакий приглашающий жест! И такой;настойчивый, уверенный. Оглядываюсь вокруг. Интересно, кому это машут? Толпа;же кругом, и неразберешь. И вдруг, прямо у меня на глазах толпа расступается;образуя передо мной этакую тропинку в центр храма, где стоит отец Лев и хитро;так улыбается. Еще раз машет рукой, (уже понимаю кому). К нему как всегда;огромная очередь. Я иду по этой тропинке не чуя ног. Так меня поразило все;происходящее. Как мог узнать он, что я стою у входа? Увидеть меня оттуда было;никак невозможно. Пока шла, казалось, что время остановилось.;-Ну! Приехала! Рассказывай! — еще издалека улыбаясь говорит мне отец Лев. Он;пропускает меня вперед всех.;-Отец Лев! Столько хотела рассказать, но сейчас думаю только об одном. Куда;устроить моих попутчиц. Мать и девочку. Они устали, есть хотят, а мест в гостинице;нет. Не знаю что делать!;-И зачем ты их привезла?- хмурится он.;-Как зачем? Они хотели….. Не знаю…..;-Ладно… Жди пока служба закончится…. Скоро уже…. У иконы Ксении;Петербуржской встань и жди. К тебе подойдет женщина и устроит Вас. Эх,;Наталья, Наталья! — недовольно покачал он головой.;— Что?;— Но что б завтра пришли к пяти утра! На исповедь! Поняла? И причаститесь все!;Ох и строгий же отец Лев!;Нашла а правом пределе икону Ксении Петербуржской и стала ждать. Все;высматривала женщину которая подойдет ко мне. Представляла, какая она будет:;бабушка из деревеньки, или важная хозяйка частной гостиницы, или работница;монастыря нас определит в гостиницу для паломников.;Рядом было много молящихся, в основном монахини. Прямо у самой иконы;преподобной Ксении, в глубоком молитвенном поклоне, на коленях стояла;женщина. Не монахиня, но в темной одежде, и платочек тоже серенький, или;коричневый.;По окончании службы именно эта женщина поднявшись с колен, сразу подошла ко;мне.;-Наталия? Здравствуйте. Я хотела бы Вас пригласить к себе. Правда у меня;тесновато, но я буду рада гостям.;-Спасибо! Но нас трое… Еще женщина с девочкой.;-Да, да…. Ничего. Девочку с мамой мы на мою кровать положим. А Вас я на;маленькую детскую кроватку положу. А еще рыбка у меня есть. Пожарим. Мне;мальчишки тут наловили, так что покушаем…;Лицо у нее было задумчивое, немного печальное. Глаза большие, грустные, темные;с проседью волосы слегка выбились из под платка.;И вновь меня заботила мысль: как она смогла меня узнать? Ведь все это время;отец Лев не подходил сюда, но продолжал исповедовать, а наша благодетельница;всю службу простояла на коленях перед иконой Ксении Петербуржской.;Выйдя из храма, мы быстро нашли Марину с Галей. Они все так же сидели на;лавочке в тенечке. Увидев нас Марина очень обрадовалась.;-Ну что? Наташа? Кудв мы?- с надеждой в голосе спросила она.;-Вот! Нас любезно пригласила в гости…;И тут я поняла что в суете своих мыслей не спросила имени доброй женщины.;-Можете называть меня Ольгой. — тут же отреагировала она.;-Сейчас мы пройдем через лесочек, а там уже и поселок начнется7 Километра три;идти. Недалеко.;-Так мы на машине. Можем доехать.;Действительно поселок осказался неподалеку. Ольга нас привела в крохотную;квартирку, в двухэтажном деревянном доме. Комната только одна, разделенная;шторкой, и маленькая кухонка.;Галя, как только зашла в квартиру, тут же заныла: Есть хочу! Мама! Давай;покушаем!;Хозяйка засуетилась с едой. Действитеотно, достала несколько маленьких;рыбешек, зеленый лук и хлеб.;Я шепнула Марине, что надо бы в магазин сбегать, купить что-нибудь к столу. Мы;незаметно от хозяйки ускользнули во двор. Магазинчик был рядышком, и купили;всяческих вкусностей. Печенья, колбасы, сыра, чай, конфетки.;Довольные, мы вернулись и стали выкладывать все это на стол. Галя тут же;накинулась на колбасу.;-Девочки! Так ведь сейчас пост! — всплеснула руками Ольга.;-Ой! А мы забыли….. Что же делать?;-…… Вы такие голодные?Ах, ну да… Вы же с дороги….. ну если можете потерпеть,;то потерпите , хотя бы до завтра. Перед причастием хотя бы попоститесь. А Галя;еще девочка, ей кушать нужно…. Только ты Галочка, завтра батюшке расскажи;про то, что ты неудержалась, да покушала немного…. Может он и допустит к;причастию. Только обязательно расскажи.;Галя пробурчала что-то не очень вежливое, продолжая жевать уже печенье и;прихлебывая чай.;Марина попыталась как то оправдать дочку в глазах хозяйки:;-Вообще то она не такая… Устала наверное… Сама не знаю, что с ней…;-Да ничего….. Это возраст такой. Хорошая девочка.;— Я спать хочу! Мама! Куда мне лечь можно?-спросила Галя, уже поспокойнее и;помягче…;— Да вот, за шторочкой, постелила уже вам с мамой. Ложись, отдыхай. Но мы сейчас;тут молитвы читать будем, так ты слушай. Не спи пока.-ответила Ольга.;— Ладно…- сквозь зевок ответила Галя и спряталась за шторку.;-Ну вот и хорошо. А ты, Наталия уж не обессудь, но другой кровати -то у меня нет…;Вон детская кроватка. Там и прикорнешь.;-Оля! А вы где?-недоумеваю я.;-Ой! Даже и не думай. Я так рада гостям! Я же из Петербурга. И друзей было много.;И гостей. Так что…… очень Вам я рада! Отдыхайте. А пока подготовимся к;завтрашнему дню. Служба в пять утра. Надо и выспаться успеть.;Она достала молитвослов, накинула платочек и стала читать вслух все — все;положеные молитвы. И вечерние, и к завтрашнему причастию.;Мы послушно встали рядышком и честно повторяли все за Ольгой.;Проснулись мы легко. Ольга тихонько нас разбудила. У меня немного ныла спина и;затекли ноги, так как спать в детской кроватке оказалось приятно но тесновато.;Галя на удивление была спокойна и почти не капризничала. Мы быстро собрались,;убрали постели и отправились в монастырь на раннюю службу. В Оптиной уже,;перед тем как идти на исповедь, Ольга подошла ко мне и протянула свернутую;бумажку.;-Наташа! Это вот записочка тебе от меня. Мы наверное разминемся после службы.;Ты потом прочитай, когда в Москву уже приедешь. Там ничего особенного, просто я;свои мысли там написала. Храни тебя Господь.;Я поблагодарила ее за гостеприимство и мы расстались на том.;К отцу Льву на исповедь я не попала. Не нашла его. Сказали, что он вообще в;Москву уехал. Пришлось идти к другому батюшке. Он веселый оказался. Узнав,;что я певица, сказал:;-Так иди и пой!;-Куда?;-Так вот, у нас тут за монастырем храм есть маленький, там женский хор поет. Вот;иди к ним и пой с ними. Там и причастишься. Скажешь от отца Александра.;И я пошла. Правда хор там оказался маленький совсем. Несколько монашек и;бабушки. Бабушки сердились, когда я со своим звонким голосом внезапно;вмешалась в их коллектив. Но регент осталась довольна. Даже потом сетовала,;что я так редко появляюсь. Приглашала бывать почаще и петь у них.;Причастившись, я побежала снова в монастырь искать своих попутчиц, что б;собираться домой ехать, в Москву.;И только вбегаю на территория монастыря, как вижу отца Льва!;-Отец Лев! А мне сказали что Вы в Москву уехали!;-Да здесь я, здесь. Ну, причастилась? А где твои подруги?;-Так вот они! — гляжу, и Марина с Галей улыбаются идут. Только из храма вышли.;-Ну тогда пойдемте чай с вареньем пить. — говорит строгий отец Лев и хитро так,;ласково улыбается.;И что вчера сердился?;И приводит нас батюшка в уютную кухонку, где самовар стоит, сушки, варенье;разных сортов и конфеты карамельки. Усаживает и даже сам чай наливает.;И начинается у нас теплый разговор. Не как строгого священника с прихожанами, а;такой разговор, какой ведут близкие друзья.;Но отец Лев все больше к Марине обращался. Спрашивал о семье, о жизни. Я не;особо вслушивалась, понимая, что беседа эта с вареньем и чаем очень важна для;Марины и Гали.;В Москву мы возвращались с улыбками на лице и в тишине. Галя задумчиво;глядела на проплывающие мимо домики.;Дома, я первым делом развернула записочку о Ольги. А там просто было написано;несколько слов: «Дорогая Наташа! Храни Господь тебя и твою доченьку Дашу! Я;всегда буду5 рада принять Вас у себя! Приезжайте ко мне в гости! Ольга.» и;цветочек нарисован.;После того мы никогда не виделись ни с Мариной и ее дочерью Галей, ни с Ольгой.;Может и сведет судьба.. Не знаю. Но записочка Ольги с тех пор всегда со мной.

У печки
Как то ранней весной, когда еще снег не сошел, но уже воздух пропитан солнцем а;сердце ожиданием, мне неудержимо захотелось в Оптину. Весь день я уговаривала;себя, что дорога еще в снегу, что лучше позже, когда потеплее будет, что нет;никакой срочной необходимости. Но к вечеру желание стало настолько сильным, что;я собрала рюкзак, натянула длинную юбку и решительно зашла на кухню, что бы;сообщить маме, что я поехала в Оптину.;У мамы как раз была ее знакомая Елена, она о чем-то как всегда эмоционально;рассказывала, а мама тихо кивала и качала головой. Я знала, что мама терпит Елену;с ее неспокойным характером. Наверное жалеет, потому что та очень одинока. Обе;женщины были уже в преклонном возрасте. Маме было семьдесят с хвостиком, ну а;Елена года на два помоложе…;-Мам! Я в Оптину поеду.;— Когда? Что прямо сейчас? — мама удивилась моему внезапному порыву. — Но,;Наташенька, может быть утром? Сколько ехать, часа два — три? Стемнеет.;-Мама! Я решила. Уже собралась. Успею до темна.;— А мы вот тоже может хотим с Надеждой Юрьевной! Почему ты нас не зовешь с;собой? — воскликнула Елена.;-Вы? Но… я не знаю как там с гостиницей сейчас. Есть ли места…;-А ты? Где ты сама остановишься на ночь глядя?- вопрошала Елена.;-Я не знаю… Я не подумала об этом… Наверое в гостинице все же будет место. Ведь;сйчас будний день.;-Наташка! А давай мы правда с тобой поедем. Интересно то как! — у мамы загорелись;глаза. — А, Елена Манасьена?! Ну что? Собираемся? Но только быстро!;Елена Манасьевна слегка опешила, и мне стало понятно, что она просто так все это;говорила. Никуда она и не собиралась вовсе. Может быть она не поверила, что я;действитеьно еду в монастырь? Проверяла меня? Уф! Эта мысль только что пришла;мне в голову, спустя много лет…..;Ну а мама, если говорит, ей можно верить. Да и я обрадовалась! Я любила с мамой;путешествовать. Она так же как и я всегда легка на подъем и готова к;приключениям. Ведь моя мама исколесила всю Европу и Россию. Гастроли, сольные;концерты, фестивали.;И вот мы уже в пути. Дорога оказалась и впрямь непростой. Скользко. В Москве нет,;а вот в области началось. Один раз , рядом с какой — то деревушкой нас разсвернуло;на 180 градусов. Слава Богу машин не оказалось на дороге ни позади нас, ни на;встречу. Я уже переживала, что везу с собой двух пожилых дам, ругала себя за;безрассудство, но не возвращаться же домой, в самом деле….;К Оптиной подъехали уже в темноте. Женщины мои конечно же утомились, но;уверенно отправились в храм. Я тоже забежала в храм, в надежде встретить отца;Льва, но не нашла его там. Спрашивала встречных монахов, не видалили они отца;Льва, но никто не знал, где он. А я так надеялась, что он поможет нам с гостиницей.;Нам надо было найти ночлег.;Пока шла служба я сходила в гостиницу для поломников, и к моему ужасу свободных;мест не оказалось. Мне посоветовали пройтись по деревенским домам, в поисках;места. Войдя в деревню, я удивилась — света небыло ни в одном окошечке. Где все?;Я все равно пошла стучаться. Но никто не отозвался. Я вернулась в храм. Служба;уже подошла к концу и мои женщины, бедненькие, сидели на лавочке. Выглядели;они уставшими и измученными.;— Мама! Не знаю что делать! Мест нет в гостинице. И в деревне все дома пустые.;Окна везде темные, никто не отзывается. -захныкала я.;-Ну что ж… Ничего. Мы тут переночуем. А вон, видишь, тут и другие тоже остаются до;утра. Ничего.;Нет! Я не могла оставить их вот так, на лавке, хоть даже и в храме….;И я взмолилась новомученикам Оптинским — Трофиму, Ферапонту и Василию! Но;почему то все больше к Трофиму я обращалась. Помню, в «Красной пасхе» еще;читала про него, что он всегда бабушкам всяким помогал. Кому огород вспахать,;кому что по дому помочь, починить.;— Давайте сядем в машину, еще раз проедем по деревне, на всякий случай, а если;ничего так и не найдем, поедем в Козельск. Там тоже гостиница есть.;Так и сделали. Добрели они до машины, благо стоянка не очень далеко от монастыря.;В деревне тишина и ни одно окошечко не горит….;Я мысленно повторяю: Трофим, помоги пожалуйста!!! Пожалуйста, Трофимушка!;Уже всю деревню проехали…. темень… И вдруг вижу, в отдалении последний домик, и;там огонек горит. Одно окошечко светится. Я с надеждой устремляюсь туда.;Подъехали ближе, выхожу из машины, калитка не заперта. Стучу в окошечко.;-» Здравствуйте! Есть кто нибудь? Пожалуйста, отзовитесь!»;Вышла женщина, наверное возраста моей мамы.. Одним словом пожилая.;— Здравствуйте! Пожалуйста, можно ли у Вас переночевать? В гостинице мест нет,;всю деревню проехали, никого нет… Темно везде.. Только у Вас вот свет, Слава Богу.;Со мной мама моя и ее подруга!;-Ну что ж…. Раз так, проходите… Места-то у меня не много, но что нибудь;придумаем…;Мои женщины выбрались из машины и смиренно вошли в дом.;Холодная веранда, ведро с водой и ковшиком, вода подернулась ледочком, затем за;дверью закуток с лавкой широкой, а над лавкой пучки травы развешаны. За;закутком сама теплая изба, с печкой и убранством. Стол скатерочкой накрытый, на;столе варенье и сушки.;Как к Вам обращаться можно?- спрашиваю я женщину пустившую нас в свой дом.;-Бабой Олей меня зовут. Ольга я. Зови баба Оля.;Мама говорит:- Да ну что Вы, неудобно. Мы и сами бабушки. Как по отчеству к Вам;обращаться?;— Ой! Да баба Оля и все тут. Зачем же еще отчество?! — почему-то смутилась баба;Оля.;-Ты девочка вот что… На лавочке вон там ложись. Не бойся, не замерзнешь. Я тебе;тулуп теплый дам. — приговаривала баба Оля, доставая из сундука подушки и тулуп. —;А бабулек твоих я у печки положу. Тепло им там будет. Хорошо. Не переживай!;Печка замечательная, мне ее Трофим клал! Так когда сложил, сам радовался, все;прибегал посмотреть как топит, исправно ли… Дров тогда нарубил уйму целую. Мой;то дед больной совсем был, так вот Трофим и помогал.;Часто он у меня сиживал.;— Ну, давайте чай что ли пить с вареньем, а потом спать. — заключила баба Оля.;Мама, Елена и Ольга еще долго о чем-то разговаривали, чай пили. Может быть баба;Оля про Трофима продолжала рассказывать, я и не помню….;Я так устала, что даже чаю мне не хотелось. Зачерпнула ледяной воды из ведра,;надела тулуп, забралась с ногами на лавку и уснула. Но уже засыпая, я совсем тихо;сказала: «Спасибо, Трофимушка!»


Уборка перед праздником
Я торопилась к обедне. Пришла в Троицкий собор, а там оказывается уборка большая, перед праздником. Обедня  в Преображенском началась. Только я развернулась что бы бежать туда, как  ко мне подходит монашка, и говорит: «Матушка! Нам руки нужны, работы много перед праздником. Поможешь?»
-«Постараюсь…» — говорю. «А что надо делать?»
_» А сейчас матушка Анастасия подойдет и покажет что делать. Жди тут»
Стою, смотрю… Рядом со мной у самого входа, в притворе, сидят монахини и стирают тряпки какие -то. Вода аж черная в тазах. Работа грязная конечно… Ну, думаю, ладно… справлюсь. Ничего.   Дальше, уже в самом храме, стоят мужчины на стремянках, чистят высокие подсвешники, и люстры. Ну туда -то меня вряд ли… Там наверное все же мужчины больше нужны. В центре храма  женщины моют пол. Со скребками и тряпочками  ползают по полу и оттирают пятна, что от упавшего воска остаются. Тоже непросто это…
Стою жду и размышляю, куда ж меня поставят… И прихожу к выводу, что стирать мне в притворе грязные тряпки… Уже и смирилась с этой мыслью.
-Вы нам помогать пришли? Как вас звать?
Молодая чернобровая монахиня поглядела на меня строго но с улыбкой.
-Да, помогать. Я Наталия.
-Ну пойдем, Наталия.
Миновали мы придел, прошли подсвешники и стремянки в середине храма, а мысль моя все к тряпкам этим возвращалась… Где ж стирать-то мне?
 
И вдруг мать Анастасия подводит меня прямо к золотой оградке, что рядом с мощами Преподобного отца Серафима, и говорит:
«Вот оградку эту надо почистить. Сейчас Вам все необходимое принесут. Подождите немного.»
Смотрю я на эту оградку и немогу понять… Что ж тут чистить? Она ж и так вся блестит.
Приносят мне зубную щеточку, порошочек какой-то и тряпочку беленькую. И вот остаюсь  я одна, около мощей Серафима Саровского. Вокруг никого. Все заняты работой и только голоса иногда издалека доносятся.
Стала я чистить оградку. А там все завитки золотые, и много их…  А в завитках углубления такие, что туда только зубной щеточкой и можно добраться.  Попробовала я начать. Насыпала на щетку порошок, и приступила. Но все мне казалось, что напрасную я работу делаю. Чистая оградка. Грязи — то не видно совсем. Только я грязь  больше порошком этим развожу. Но раз взялась, надо сделать. Прочистила один завиток с порошком, и стала тряпочкой беленькой порошок с завитка стирать. Смотрю, на белой тряпочске все же след еле заметный остался. Хорошо, значит не зря чистила. Приступила к следующему завитку. Так постепенно втянулась я в работу, и радовалась, что  тружусь  около мощей преподобного Серафима.
Вдруг подходит ко мне одна из наших мамочек из воскресной школы, Ангелина. Тоже с щеточкой и тряпочкой.
-И меня сюда поставили. Я на службу опаздывыала. Обедня то в Преображенском. А я сюда по ошибке прибежала.
Говорит Ангелина и видно как волнуется, глаза аж горят от радости, что поставили трудиться рядом с батюшкой Серафимом.
 
Стали мы вдвоем оградку чистить. Завиток за завитком. Время прошло не знаю сколько, только подходит к нам  матушка Анастасия, с проверкой.
Посмотрела и говорит: Все хорошо. Потрудитесь еще немного. Осталось еще, что доделать нужно…..
 
А мы смотрим, и понять не можем, что же еще можно сделать — то? Блестит оградка, прямо сият!
 
Вздохнули и принялись снова за работу.
Взяла я тряпочку чистую, беленькую, и стала вновь первый завиток протирать. И вдруг вижу, что не дошла я тогда, в первый раз до самой его глубины. Вглядываюсь, а он еще глубже мне кажется. И чем дальше я пытаюсь чистить, тем больше он углубляется.
Так я заново начала всю работу и увидела, сколько же я пропустила… Каждый завиток имел такое углубление, в котрое я и не заглядывала раньше. И там еще много оказалось пылинок, которые я тщательно счищала белой тряпочкой. И так я увлеклась этой работой что не заметила, как матушка Анастасия подошла.
— «Ну вот теперь, все хорошо. Можно и закончить» — сказала она.
-» Да как же! Еще тут много что осталось!»
-«Достаточно! Спасибо Вам!»
 
Мать Анастасия улыбалась. Мы попрощались и поспешили на службу в Преображенский собор.
 
Урок батюшки Серафима я запомнила на всю свою жизнь. Оградка с завитками  —  наша жизнь. А пыль и грязь — грехи наши. И чем больше мы пытаемся очистится, тем глубже находим новые и новые пылинки. И нет этому конца. Только старайся, трудись, люби… очищайся……И не обольщайся золотым блеском, потому что тебе  все равно известно, что таится в самой глубине. И видеть это можешь только ты и тот, кто дал тебе эту возможность.