Сердечная недостаточность?

 


Наверно у каждого человека в жизни наступает момент, когда  уходит из жизни близкий тебе человек. Я не хотела верить, хотя и пыталась подготовить себя внутренне, что скоро не станет кого-то из моих стареньких родителей, казалось, что они никогда не оставят меня…

И вот такой момент настал- неожиданно скончался папа… Он, конечно, не совсем был здоров многие годы, но был на своих ногах и в здравом уме и, как все старики, боялся стать беспомощным и быть обузой для близких… А еще больше боялся остаться без своей жены, моей мамы, с которой он прожил без трех месяцев 60 лет. Эти бесконечные тревоги видно и «добивают» уже и так изношенные сердца стариков.

С такими мыслями и со справкой из морга, куда возили папу из-за тесноты квартиры в которой с гробом не развернуться, я пришла к районному ЗАГсу для получения нового документа. Живет человек, или нет, у него, или у его родственников, всегда должен быть документ, удостоверяющий личность, или, что личность существовала в этом мире…
Документы, получается, сменяют друг друга трижды.
 
Стрелки-указатели на стене здания привели меня, к так называемому, заднему крыльцу  ЗАГса. С парадного крыльца производятся лишь регистрации радостных событий в жизни людей, а печальные скрыты, скорее всего от тех, кто радуется у парадного входа заключая браки или регистрируя новорожденных.  «Вот как точно отражена в этом здании наша жизнь»- подумала я. Ведь всегда хочется делиться с людьми радостными событиями, и так трудно сообщать печальные вести…

Подойдя к крыльцу, я увидела, что не одна, дверь еще не открыта, прием граждан не начат, а очередь уже существует.
Только что отгремели новогодние праздники, сопровождаемые каникулами и неработающими учереждениями, и все пришли оформлять документы на, умерших в эти дни, родственников.
С одной стороны немного легче становится, когда рядом с тобой «друзья по несчастью», а с другой стороны настораживает момент длительного ожидания, невольно прикидываешь, сколько придется торчать в этой очереди.

Наконец дверь открылась, и люди повалили внутрь. Внутри оказалась маленькая комната- не более 10 квадратных метров и небольшой тамбур.
Окон комната не имела, лишь открывалось окошко в двери, где работники учреждения и занимались бумагами. На окошке висело объявление о распорядке дня  и временем обслуживания одного клиента, которое повергло в уныние основную массу посетителей-55 минут.

Заняв стул в углу комнаты, и даже не в углу, а в каком-то узком коридорчике, ведущем в тупик, я стала выглядывать из угла, изучая людей, находящихся в комнате и вновь приходящих. В основном это были женщины преклонного возраста, но были и помоложе.
Мужчин было гораздо меньше, они стояли облокотившись на стол, находящийся в углу комнаты, или на стены в тамбуре. Совсем пожилых не было, видно они-то и были в ожидании получения этого печального посмертного документа..

Сначала все ждали, когда наконец откроется окошко в двери и начнется прием документов. Когда это произошло, женщина, сидящая рядом, решила засечь время, которое тратят на одного посетителя. Затем мы с ней посчитали, какие мы по счету. Мне она насчитала, что я №13. Номер мне этот не понравился, но я смирилась, что сидеть придется долго и стала изучать справку о смерти, нет ли там каких ошибок.
 
Еще раз прочитала диагноз- «левожелудочковая недостаточность, коронарная болезнь сердца». Я, конечно, не врач, но почему-то мне кажется, что это диагноз живого человека. А что за катастрофа произошла в организме человека в тот самый момент, нигде не написано. Просто сердце остановилось, выработав свой ресурс, или кто-то свыше решил, что уже пора?  И почему возникает эта «сердечная недостаточность» у человека, который был готов помогать всем родным и близким в любую минуту? Если мама ложилась отдыхать, он тут же семенил к шкафу за пледом, чтобы укрыть ее. Если мама болела или плохо себя чувствовала, то он сидел и смотрел на нее, чтобы вовремя вызвать скорую помощь в случае чего. Видно не зря существует выражение - «принимать все близко к сердцу» и означает оно лишь одно- если принимаешь все , как сказано в этой фразе, этим травмируешь свой жизненный мотор, медленно убивая себя.. .
Но как жить по-другому? Не все умеют не волноваться, не переживать, по всякому поводу…

Тем временем люди в очереди стали переговариваться между собой. Кто-то возмущался, что собирают такие очереди, что это безобразие, что надо все заснять и жаловаться, или пригласить телевидение. Другие говорили, что жаловаться бесполезно, может работники этого учреждения и сами хотят, чтобы мы писали на них жалобу, тогда им дадут еще работников и будет им легче работать.
В какой-то момент из окошка высунулся молодой мужчина, видно наши стенания хорошо были слышны в кабинете, и веселым голосом посоветовал посетителям не стоять целый день, а приходить через три дня . Тогда, по его мнению, уже будет свободно.
Ага, рассудили люди в очереди, если многие уйдут, то те же самые и придут через три дня, и опять ничего не изменится. А для работающих это и вовсе сложно- опять отпрашиваться с работы. Из находившихся в комнате никто не сдвинулся с места. В тамбуре, правда, происходило движение- многие убегали куда-то, либо поняв, что стоять им до вечера, либо просто по делам. Промелькнула моя бывшая сотрудница, видно прибежав в перерыв и увидев очередь такого масштаба, быстро удалилась. Позже я узнала, что у нее тоже умер отец, совсем еще молодой мужчина…

Соседка моя справа обратилась ко мне  неожиданно: «Хотите конфетку?»  «Нет, спасибо, у меня есть, я пока не хочу.» -ответила я , подумав, от чего бы я сейчас не отказалась, так это от глотка воды, но не больше, так как туалет в данном помещении  отсутствовал, и как людям быть в таком случае, не ясно.

Чтобы не чувствовать медленного течения времени в очереди, начала прислушиваться к разговорам, доносившимся со всех сторон. Люди, перенесшие недавно трагедии, сопровождаемые стрессами, имели желание выговориться, рассказать все тем, кто их поймет.

--Скорая к нам ехала три часа, в результате не успела…--
-- К старым едут в последнюю очередь, сначала к молодым--, вставила я свое слово.
Вспомнила, что кто-то из знакомых, советовал мне не говорить возраст родителей, когда вызываешь скорую помощь. Но как не говорить, если спрашивают, врать что ли? Ведь все равно узнают по приезду.

А нам  сказали— заговорила старушка напротив—что вы восьмые по счету у нас, так что ждите, пока приедем—
Что же творится кругом? Наверное и карет скорой помощи, и врачей не хватает и человеческого милосердия… А, вообще, такое впечатление что работников не хватает везде, даже в этом учреждении, именуемом ЗАГсом.

 Тем временем очередь двигалась совсем медленно. Некоторых отправляли с документами исправлять ошибки в поликлинику или морг, и они успевали вернуться и вклиниться в очередь вновь.

Сидеть на одном месте было уже невыносимо, и я решила сбегать домой к маме, благо не далеко. Когда я вернулась, ничего почти не изменилось, только мое  сидячее место было уже занято. В дальнейшем пришлось подпирать стенку, а затем и стол у окошка.

В помещение неожиданно вбежала женщина маленького роста и худенькая. Лицо ее показалось мне знакомым. Она с порога громко заговорила, обращаясь к толпе. Из речи ее стало понятно, что ей сделали ошибку в документе, который она получила вчера, и как-то весело даже сообщила, что похоронила мужа…

Окружающие смотрели на нее удивленно и зло. Нетерпеливый мужчина стал объяснять ей, что надо смотреть сразу и проверять ошибки не отходя от «кассы», как говорится. Она крутила головой, прося, чтобы ее пропустили без очереди. И тут наконец- то я поняла, кто это.
Когда-то в цехе, где я работала технологом, она была копировщицей. Тогда еще не было компьютеров, и наши исчирканные и видавшие виды технологии копировщица переводила на кальку, для сдачи в архив.

Тогда мы были молодыми и веселыми. Она могла одновременно копировать, разговаривать, смеяться, «строить глазки», вообщем, успевала казалось бы все, но ошибок делала много, приходилось ее тщательно проверять, но из-за ее легкого характера на нее никто не обижался. Замужем она тогда не была, жила с мамой и сыном в трехкомнатной квартире, где мы однажды и отмечали ее  юбилей всем коллективом.

Я тронула ее за рукав. Вдруг захотелось, чтобы она меня узнала… Зачем? Наверное, возникло желание на секундочку прикоснуться к своей молодости.  Но, наверное, я сильно изменилась с тех времен.. Пришлось называть себя, после чего она бросилась обниматься, но уверенности у меня не было, что вспомнила.

 В этот момент открылась дверь с окошком, видно услышали об ошибке в документе, и ее пригласили внутрь.
Никого из сегодняшней очереди внутрь не пускали. Может из зависти, или от долгого ожидания у многих не выдерживали нервы, но очередь загудела. Очень возмущались мужчины, называя посетительницу нахалкой и горлапанкой, им вторили женщины. Я почувствовала, что этот негатив направлен на меня, ведь я ее знакомая, а она, в данный момент, ничего не слышит. Но я отстранённо молчала, не поддерживая и не осуждая.

Постепенно все утихли, а когда посетительница вышла, ни у кого не повернулся язык обругать ее, так как она начала всех благодарить, кланяться и поздравлять с прошедшими праздниками. Мы еще перекинулись парой слов, и она удалилась восвояси.

Опять воцарилась гнетущая тишина ожидания…
Среди людей, стоявших за мной,  выделялся мужчина средних лет, на лице которого было «написано» все его полу-криминальное прошлое- свернутый набок нос, явное пристрастие к спиртному и еще бог знает к каким вредным привычкам. Он был самым нетерпеливым. Уходил курить, приходил и нервно топтался по маленькому помещению.

И тут зашел еще один посетитель. Мужчина пробирался к окошку, вытягивая шею, пытаясь прочитать объявления, висящие на нем.
Нетерпеливый товарищ одним прыжком достиг заветной двери и загородил ее своей спиной
-- Никого не пущу!—зарычал он.
--Да мне только спросить, узнать реквизиты…
-- Вон конец очереди!—показал на тамбур мужик со сломанным носом.

Опять по очереди прокатился ропот. Я внутренне напряглась, понимая, что если кто-то кого-то толкнет, то пострадают не только сидящие на стульях напротив старушки, но и все остальные в этой тесноте.

Мужчина не сдавался:-- Мне  реквизиты узнать  для развода..
-- Какой тебе развод!?- Здесь свидетельства о смерти!—вышел из себя мужик со сломанным носом.

Все дружно  стали советовать зайти с парадного входа и там узнать все у вахтера. Мужчина послушно удалился из помещения.

Время шло, хоть и медленно, но уже не за горами  обеденный перерыв. Началось обсуждение вопроса на тему выгонят или оставят ожидающих на время перерыва в помещении. Кто-то знающий уверяет, что никого не выгоняют. Кто-то пытается составить список, чтобы не потерять очередь после перерыва. Но, увы, ничего не получается, так как некоторые упрямые граждане не желают называть свои фамилии. Другие говорят, что мест своих не покинут и записывать их никуда не нужно.

Я рассчитываю до перерыва успеть сдать  документы и даже получить, поэтому ко мне и не пристают со списком.

Процедура проходит следующим образом. Сначала ты сдаешь бумаги, говоришь номер своего сотового телефона, окошко закрывается, и ты ждешь примерно еще полчаса. Потом на телефон приходит сообщение с кодом, который ты должен сообщить в окошко, когда оно откроется, и тогда минут эдак через двадцать, тебе выдадут долгожданный документ, за который ты распишешься и не один раз.

Самое сложное и морально и физически дождаться  всего этого, когда ты уже у окошка. Стараюсь отвлечься и начинаю изучать лицо пожилой женщины, стоящей возле меня. Если внимательно присмотреться, то она  и не такая уж старая, .

Женщина, заметив мое внимание к ней, начинает вдруг тихо  говорить-  Мой муж умудрился же умереть  на праздники, только девятого удалось похоронить…
 Но здесь эта новость, не новость, у нас получилось примерно так же, и человек не выбирает когда ему умереть…

Меня поражает лицо женщины- оно какого-то землисто-желтого цвета.  Наверное печень больная, думаю я. И, вдруг, она опять начинает говорить.
--Откуда у меня сотовый телефон, нет его у меня, только городской есть. Требуют неизвестно что. Я и купить его не могла, да и зачем он мне, если я все время дома была, ухаживала за лежачим мужем. Он шестнадцать лет лежал после инсульта… Кроме м некому было. Выйду в ближайший магазин за продуктами и назад бегу скорее. Умер он только в 82 года..


Я, буквально, онемела от этой истории и лишь молча и удивленно смотрела на эту  настоящую героиню нашего времени… « Плюя» на себя и свое здоровье, в поликлинику ей, наверное, тоже некогда было сходить, она посвятила себя, прикованному к постели мужу! И это благодаря ей он так долго прожил!

А за 16 долгих лет нашей жизни сменился не только век, изменилась вся жизнь. Появилась сотовая связь, наступила эра компьютеров, интернета и банковских карт. Все это прошло мимо нее.. Возможно, лишь радио и телевидение могли  как-то приблизить ее к современной жизни.

Оказывается, герои живут рядом с нами, а мы их и не видим, занятые своими делами и заботами… Эти люди готовы жертвовать собой ради другого человека, и это им надо ставить памятники при жизни… А другим даже трудно выстоять в очереди каких-то 3-4 часа..

 Идя домой, я все время думала об этой женщине. Ну почему я ей не сказала, что она и есть герой нашего времени настоящий.. К сожалению, осознаешь все задним умом, и не всегда находишь нужные слова и для близких людей, пока они живы, и для таких, как эта женщина…
 
                Февраль 2017 г.