Дотя глава 5

            Утром к хозяину пришёл гость. Дотя его знал. Гость тоже был старый, лысый и толстый как шар. Это бы ещё ничего. Плохо было то, что гость этот  был ужасно шумный. Он с порога начинал кричать, топать, размахивать руками и хохотать так, что Дотя глох, даже спрятавшись под носки в своей берлоге. В квартире всё начинало звенеть и гудеть, ронялись книги, на кухне свистел забытый чайник, а по комнатам носилось эхо. Дотя не понимал, как его тихий спокойный хозяин выносит этот ор и грохот. И даже называет гостя Пашенькой. Ласково так.
             А Дотя мучился бессонницей, скулил у себя в коробке и очень страдал.
            Однажды Пашенька засиделся у них допоздна и так надоел Доте, что он не выдержал. Дотя не был злым, наоборот, он был добрым и даже нежным. Но тут уж никто бы не стерпел. Вот и Дотя тоже. Улучив момент, когда старики пили на кухне чай, он проник в прихожую и навязал узлов на Пашенькиных шнурках. А из его карманов украл все монеты и покидал в свинью. Это был страшный риск, но его, конечно, не услышали. Какое там! Неизвестно, слышали ли они самих себя.
            Правда, потом случилось самое удивительное. Собираясь уходить, Пашенька в прихожей вдруг расхохотался, вкатился  в комнату и повалился на диван.
            - Гениально! – задыхался он. – Это конгениально! Стас! Твой барабашка гений! Попомни, он тебя с квартиры сживёт! Ты ещё похлопаешь ушами! Шнурки давай! Снимай со своих лаптей, старый дурак!
            Дотя ничего не понимал. Пашенька должен был злиться, а он хохотал так, что прежний смех просто в счёт не шёл.
            Бедные Дотины ушки…  Бедные невыспавшиеся Дотины глазки… Доте было жаль себя. Хорошо ещё, что свалили всё на Барабашку. Что ещё за Барабашка такой? Никакого Барабашки Дотя не знал.
            
            Но сегодняшнее утро выдалось каким-то  особенным. Толстый Пашенька не шумел и не грохотал. И не смеялся. Говорил он по-прежнему басом, но как-то  тихо и озабоченно. Он бесшумно перекатывался по квартире, ворковал о чём-то с хозяином в спальне, а после звонил по телефону.
            Потом заявились какие-то в белых халатах. Пахло от них отвратительно: как от шкафчика, только хуже. Все собрались у старика в спальне, а Дотя сидел в полуоткрытой  коробке, подпирая головой крышку, и обеспокоенно слушал.
            Потом все ушли. Все. И хозяин.
            В квартире воцарилась тишина. Только противно пахло лекарствами. Дотя устало похлопал сонными веками, повалился на бок и заснул.

            Как и положено, он  проспал до вечера. В квартире было тихо, никто Дотю не тревожил, и он отлично выспался. Откинув крышку и перекинув ноги через край коробки, Дотя валялся и шёпотом «факал» на разные голоса: пел. Было темно. Лампа на столе не горела.
            Почему она не горела, когда ей надо гореть?
            Дотя чуял, что в доме никого нет. Он безошибочно чувствовал хозяина, даже когда тот лежал у себя в кровати. Сейчас по квартире гуляла пустота, если, конечно, не считать самого Доти.
            В эту ночь Дотя выполнил без помех всю свою программу:  прыгал на диване, дежурил на столе, перемигивался  с Ушастым в зеркале, наблюдал в окно за городом, сидел верхом на жадной свинье, лазил в прихожей по карманам, висел вниз головой на оленьих рогах, служивших вешалкой, и игнорировал кухню.
            Игнорировать кухню тоже входило в программу. Дотя терпеть не мог шум, а кухня была настоящим источником всяческого шума: гремела, звякала, ужасно противно свистела и бурлила водой. К тому же там стоял злющий холодильник. Как-то он спокойно себе урчал, пока Дотя не залез на него. А как только Дотя оказался наверху, белый ящик под ним вдруг замолчал и затрясся, просто ходуном заходил. Дотя в панике удрал в комнату, свалив по дороге кружку, банку с крупой  и веник у двери.
            Больше Дотя на кухню не ходил. Испуг прошёл, но он всё равно не заходил туда. Дотя  не был ни дураком, ни трусом, ни в коем случае! Но так вышло в его жизни, что он общался не с живыми существами, а с предметами. Кухня была полна недружественных предметов, и Дотя проникся к ним подозрением. Он решил, что они не достойны его хорошего отношения и поэтому хорошо к ним не относился.



            6 глава - http://www.proza.ru/2017/02/25/217