9. Золото Кумтора. Цианид в речке

НА СНИМКЕ: Картина разработки месторождения золота в Кумторе.


Тогда я ещё не знал, что где-то здесь высоко в горах будут добывать золото и олово. Между тем, дорога вверх по ущелью ведет и в село Кумтор, где были открыты впоследствии крупные месторождения золота, и на Уч-Кошкон к оловянным месторождениям.

О добыче олова я ничего и сейчас не знаю, а о золоте расскажу.

Сегодня месторождение Кумтор является одним из уникальных в мире залежей золота, по последним данным оно содержит 731 его тонну.

В 2011 году «Кумтор» добыл 18 тонн золота, а отчисления в государственный бюджет составили 8,1 миллиарда сомов, что составляет 10 процентов от ВВП страны.

Оно было открыто советскими геологами в 1989 году, но считалось коммерчески невыгодным, из-за сложности разработки в условиях вечной мерзлоты. Да и дни Советского союза уже были сочтены, и властям не до золота было тогда.

Я сейчас вспомнил, что примерно через год после приезда в Нью-Йорк, летом 1993 года я познакомился с Гришей Левитаном, который работал в соседнем многоэтажном доме портером, т.е. в одном из подъездов и за порядком надзирал, и дворником работал.

Гриша оказался геологом, специалистом по золоту Киргизии. Меня эта тема мало интересовала, но вот за легализацией Гриши в Америке я следил внимательно. Он получил гринкарту, как кандидат наук, специалист по золоту Киргизии очень быстро - в течение месяца после подачи документов. Дольше собирал документы.

На протяжении нескольких следующих месяцев он, бросив работу портера, работал на какую-то компанию именно по золоту Киргизии: разыскивал материалы, писал доклад, летал пару раз с работниками этой компании в Киргизию. Потом, уехав из Нью-Йорка, исчез с моего горизонта.

Перед отъездом он сказал мне, что, вроде бы, всё срастается, и его пригласили на постоянную работу в эту компанию.

– Возможно, разработка месторождения золота в Кумторе, Гришина работа, – подумал я. Хотя утверждать этого с уверенностью не могу.

Став самостоятельным государством, киргизы отдали права на разработку канадской корпорации Cameco. Она согласилась на 30% участия, отдав хозяевам 70%. И канадцев не смутили ни горы, ни вечная мерзлота.

Естественно, люди, отдыхающие на южном берегу озера, осматривающие водопады в ущелье Барскаун, знают о совместном Кыргызско-Канадском горно-добывающем предприятии "Kumtor Operating Company", которое добывает золото в горах много выше Барскауна, на высоте свыше 4000 метров над уровнем моря, вблизи границы с Китаем.

Знают, как о предприятии, построившем замечательную дорогу от Рыбачьего до Тамги и дальше в горы по Барскаунскому ущелью.

Знают, потому что по этой дороге мчатся огромные траки с ядовитым грузом. Знают по экологической катастрофе, которая тут случилась в 1998 г.

Начну с дороги. Все говорят о дороге от Рыбачьего до Тамги и дальше в горы до Кумтора и рудника, все пишут, что золотодобывающее предприятие построило грунтовую дорогу на рудник, которая не просто ухожена, а буквально "вылизана".

Качество поверхности проезжей части не сравнимо с асфальтовым покрытием центральной трассы. И уход за этой дорогой такой, какого никто из местного населения никогда не видывал: никаких ямок, валиков, все утрамбовано, как зеркало, через определённые промежутки времени полотно увлажняется специальной техникой, поэтому автомашина никогда не пылит.

Дорожная служба этого предприятия постоянно поддерживает полотно дороги в идеальном состоянии.

Прямо, поэма о дороге. Хоть стихи складывай.

Написал я эти слова, а теперь приходится писать следующие грустные строки: «... летом 1998 года при перевозке ядовитых веществ в результате аварии в реку Барскаун — попало несколько тонн цианида. Теперь каждый год здесь проводится мониторинг, правда, показатели свидетельствуют, что угрозы для жизни пока нет».

Удивительная формулировка – «пока». И что: и раньше угрозы не было? Никто не отравился? Никто не умер?

Продолжение следует: http://www.proza.ru/2017/02/25/676