Прогулка на яхте

Это прогулка была  у меня несколько лет назад. Отдыхая с женой в пансионате на окраине приморского города Большой Камень, я и не помышлял, что скоро может состояться первая в моей жизни прогулка на яхте. На самой настоящей, под парусами.  Много лет назад меня немного прокатил знакомый парень по акватории затона в Хабаровске на небольшой, считающейся одноместной яхте под парусом. Этот знакомый несколько лет занимался парусным спортом,  и по старой памяти ему давали поплавать, а он как-то пригласил меня прокатиться с ним. Впечатления у меня после этого плавания были не очень хорошие. Маленький корпус, который при малейшем движении норовил опрокинуться, парус над головой, который  то и дело  ударял по голове. И хотя это было не больно, но я боялся, что у меня с носа слетят мои очки, без которых я плохо видел.  Так что я не считаю, что я понял, как плавать на яхте – хорошо или плохо. Это мое плавание можно скорее назвать плаванием под парусом.

И вот, отдыхая на море и ежедневно погружаясь в воды Японского моря, я чувствовал себя вполне комфортно. Каждый день мы с женой выбирали другое  место отдыха на берегу, чтобы менялся ландшафт дна моря. Песчаный берег с редкими водорослями в воде и такими же редкими обитателями моря типа песчанок,  звезд и ракушек  и лениво проплывающей камбалой сменялся скалистыми, изрезанными расщелинами участками побережья, в котором многое было по-другому. Ползали по дну небольшие раки-отшельники, на скалах висели гроздья присосавшихся к ним  мидий, среди водорослей то и дело мелькали  разнообразные рыбешки. Однажды, раздвинув заросли водорослей, я увидел огромную голову, занимающую половину самой рыбы и глаз, который уставился на меня. «Каменный ерш» - мелькнуло в голове. Как-то я уже видел такого, даже поймал, вернее, проткнул его острогой и потом у местных рыбаков узнал, что это за рыба.  Использовали её в качестве  пищи не очень охотно, разве что для ухи годилась.  Сейчас, в пансионате, я  не ловил и не охотился за морской живностью, потому что готовить было негде. Хотя все снаряжение для этой подводной охоты лежало в багажнике автомобиля на всякий случай.

Как-то, когда мы возвратились с моря, в комнату зашла администратор пансионата и передала записку. В ней было написано, что звонил мой тот знакомый, который когда-то катал меня на яхте, и просил меня перезвонить по такому-то телефону.  Я пошел в холл пансионата, где был установлен междугородний телефон. В то время, в середине 90-х годов, мобильные телефоны довольно приличных размеров были только у «новых русских».  Но пользоваться ими можно было  лишь  в больших городах и то не везде. Так что звонили мы в те годы по обычному проводному телефону.  Заказав указанный в записке номер телефона, я через некоторое время был соединен с ним. Услышал знакомый голос друга, который узнал меня и сразу приступил к делу. Он предложил мне с женой прокатиться на яхте, и не такой маленькой, на которой катал меня когда-то, а на весьма солидной, с парусом и мотором. Яхта стоит во Владивостоке, и его приморские друзья пригласили покататься. А он, зная, что я отдыхаю на море в пансионате, решил устроить и мне прогулку под парусом по морю.  Я уточнил, на какое время назначен отход яхты в море, и,  узнав, что на 9 часов утра, сообразил, что встав в 6 утра, я успею на своей машине добраться до Владивостока  до назначенного срока отплытия, и сразу дал согласие. Уточнив у друга, где стоит яхта,  и как туда лучше добраться на машине, я пошел предупредить жену, что завтра нам придется встать раньше, да еще сегодня надо  что-то купить в дорогу,  ведь на завтрак, который входит в стоимость путевки в пансионате, мы не попадем.

Приведя себя в цивильный вид после купания на море,  пообедав в пансионате, мы на машине быстренько съездили в город и купили кое-что к завтраку в машине.  Заодно я уточнил маршрут, по которому удобней всего ехать, чтобы не попасть в многочисленные пробки на дорогах Владивостока и его пригородов.  Мне это любезно подсказал таксист, скучающий в ожидании пассажиров на стоянке.  Возвратившись в пансионат, мы стали собирать вещи в завтрашнюю поездку, чтобы не суетиться завтра рано утром.  Попросили дежурного администратора разбудить нас в 6 часов утра.  Она удивилась такому раннему подъему на отдыхе, но узнав цель нашей поездки, позавидовала нам.  Она никогда в жизни не плавала на яхте.

Утром в 6 часов нас разбудила администратор пансионата. Одевшись и выпив по чашечке кофе с печеньем, мы забросили вещи в машину и поехали.  Дороги были пустынными, все же выехали в ранние утренние часы.  В такой дорожной обстановке проехали около часа и нам стали попадать не одинокие, как раньше, а вереницы машин. Но заторов пока не встретили. Поехав по малознакомым для большинства гостей города улицам, мы успели в яхт-клуб даже раньше намеченного срока. Хотя название яхты мы знали – «Командор Беринг», и,  в общем-то,  могли узнать у сторожа  на въезде в яхт-клуб, где она стоит, решили пока не торопиться и подождать на видном месте у въезда. И правильно сделали. Через  15 минут показалась знакомая машина друга с хабаровскими номерами.  Увидев нас, он подъехал. Пожали друг другу руки,  и он сообщил, что его владивостокские друзья не смогут выйти на яхте, но она будет в полном нашем распоряжении.  Мы вместе пошли к сторожу решить вопрос с парковкой автомобиля. Скоро все было улажено лучшим образом.

Мы поставили машины на паркинге рядом, выгрузили нужные в плавании вещи и, закрыв машины на сигнализации, пошли к яхте.  Идти пришлось недолго, яхт-клуб во Владивостоке в те годы был не такой большой, каким стал позже.  Вот и яхта «Командор Беринг». Рядом с  ней нас встретил крепкий, среднего роста мужчина в фуражке гражданского моряка, в форме с множеством лычек на погонах, примерно моего возраста. Он представился: « Проректор по хозяйственной части ДВИМУ». Как оказалось, эта яхта принадлежала этому учебному заведению. Он крикнул, и из каюты показался молодой человек в тельняшке.  Оказалось, что это капитан яхты. Выглянул еще один молодой человек, скорее даже юноша. «Матрос»,  – представил его капитан яхты.  Он дал указание ему занести наши вещи в каюту по узкому трапу. А сам капитан подал моей жене руку и провел её по качающемуся трапу на борт яхты.  В разговоре с проректором  я   проронил, что когда-то три года служил на подводной лодке в Малом Улиссе. Проректор заинтересовался и спросил, не помню ли я заводской номер подводной лодки. И когда услышал Б-62, заулыбался.  Оказалось, что он за год до моего прихода на лодку проходил именно на ней практику в качестве механика и прекрасно знал нашего командира БЧ-5, капитан-лейтенанта из Дагестана.  Поэтому все оставшееся до отхода время мы вспоминали нашу лодку и некоторых членов экипажа,  знакомых обоим.  Капитан яхты связался по рации с руководством порта  и сообщил, что разрешение на выход получено. Мы пожали с ректором друг другу руки, и я поднялся на борт яхты.

Загудел дизель где-то в глубине яхты. Паруса вяло висели на мачте, и пока не предвиделось, что они наполнятся ветром.  Яхта плавно отошла от причала, развернулась в акватории яхт-клуба и пошла к выходу в море. Ректор ДВИМУ  помахал нам рукой.  Нос яхты разрезал гладь Амурского залива, до боли знакомого за многие дни, проведенные на его берегах. За кормой остался оборудованный  не только для купания, но и для театрализованных  представлений пляж КТОФ, с трибунами и даже ложей для VIP-гостей.

Однажды я наблюдал за парадом в день Военно-Морского флота в последнее воскресенье июля месяца, когда служил на подводной лодке во Владивостоке. Очень красиво стояли на якорях корабли Тихоокеанского флота, потом можно было увидеть катер командующего флотом, который шел мимо строя кораблей и издалека раздавалось многоголосое  «Ура!»  Потом командующий подплыл к выходящему в море пирсу и сошел на берег. Началось само действие. На большой скорости мимо трибун  проходили корабли и на ходу стреляли холостыми снарядами, всплыла подводная лодка. Прошли корабли аварийно-спасательной службы флота, выпуская струи воды в разные стороны. Потом из пучин моря вышли дядька Черномор и 33 богатыря с аквалангами.  А завершился показ возможностей флота  высадкой на берег десантников с кораблей на воздушной подушке.  Что и говорить, впечатляющее зрелище.

Берег и здания на нем уплывали все дальше за корму.  Яхта взяла курс на выход из Амурского залива.  Вдалеке показался многомачтовый парусник, стоящий на якоре.  Паруса спущены, нет и по бортам прикрытых деками  амбразур для пушек, как на каком-нибудь пиратском корабле. Конечно, это не знаменитый барк «Крузенштерн», тот и больше  и выше. Но по сравнению и с этим парусником наша яхта выглядела утлым суденышком.  Подойдя ближе, прочитали на корме название парусника  «НАДЕЖДА»   и порт приписки  «Владивосток».  По палубам парусника ходили люди и приветливо махали нам руками.

Впереди показались очертания острова Русский. На нем мне пришлось проходить «курс  молодого бойца», хотя я уже носил лейтенантские погоны. Просто всех призванных на флот после окончания гражданских ВУЗов собрали на этом острове на базе бригады охраны водного района и учили нас маршировать,  обучали  корабельному и дисциплинарному уставам и еще кое-чему, что должен знать офицер. Правда, сейчас мы шли не в сторону пролива Босфор Восточный, где и была это база ОВР, а мимо него, огибая остров с западной стороны.  Подул ветер, и матрос с капитаном, оставив румпель руля нам и попросив держать курс прямо, подняли паруса и заглушили дизель.  Паруса наполнились ветром, и яхта заскользила быстрее.  Поверхность моря была не такой  гладкой, как тогда, когда мы выходили из яхт-клуба. Ветер был северный, такой, как нам нужен. Мы шли к югу, огибая остров Русский, по направлению к острову Попова. Я встал у мачты, держась за неё рукой,  и меня обдувал ветерок.  Солнце было уже высоко и хорошо пригревало, когда я сидел на палубе, опустив ноги в проем палубы, ведущий в каюту. А  вот стоя ветерок  был очень даже прохладный.  Яхта немного накренилась на правый борт. Наконец-то я понял, что такое идти под парусами на корабле. И хотя этот корабль был совсем небольшой, но, по-видимому, ощущения были одинаковые.  Я почувствовал себя настоящим «морским волком».

Время приближалось к полудню. Мы встали рано и уже проголодались. Поэтому, достав свои припасы из сумок, разложили все на столе в каюте и приступили к трапезе.  Пригласили капитана с матросом к столу, и они не отказались, по очереди стояли на руле и не давали яхте рыскать на курсе.  Еще через некоторое время, когда на горизонте показался остров Попова, выбрав подходящую бухту с подветренной стороны,  наша яхта приблизилась к Русскому острову метров на 15-20 и бросила якорь.  За бортом плескалась прозрачная вода, и я поспешил скорее разоблачиться и достал из сумки ласты, маску и трубку.  С борта опустили специальный трап, по которому можно будет без особых проблем подняться на борт яхты.  Я погрузился в прохладные воды Японского моря. Глубина была небольшая, метров 5-6, дно состояло из больших валунов, между которыми росли водоросли, и даже издалека были видны ракушки гребешков.  Будет чем пообедать, решил я.  Вынырнув на поверхность, подплыл к борту яхты, сообщил о большом количестве гребешка на дне и попросил кинуть мне пластмассовое  ведерко.  Мой друг, услышав такое, быстро разделся до плавок и, захватив с собой ведерко, услужливое поданное матросом, прыгнул в воду. Буквально за полчаса мы, периодически ныряя на глубину, набрали полное ведерко гребешка и подплыли к борту яхты с нашим уловом.  Мой друг поднялся по трапу на борт, а я решил еще немного поплавать и понырять. Отплыв чуть подальше от яхты, я увидел на дне несколько трепангов.  Складывать их было некуда, но я  нашел выход. Нырнув, взял несколько этих склизких морских огурцов и засунул их себе в плавки.  Плавать с таким уловом уже не хотелось, поэтому я подплыл к яхте и поднялся на борт.

А там уже шла работа.  Все мужики и моя жена дружно раскрывали раковины гребешков и отрезали самую вкусную часть – мускул,  которых превышал в диаметре пятикопеечную монету.  Увидев трепангов, еще веселей загалдели и стали решать, в каком виде есть гребешка – в сыром, обильно обработав его специальными соусами, которые были на борту яхты, или поджарить. Решили сделать и то, и другое, так как моя жена категорически отказалась есть сырого трепанга. Была извлечена на палубу небольшая газовая плитка с баллоном, сковородка и разные приправы.  Буквально через несколько минут обед был готов.   Учитывая, что в полдень мы лишь чуть-чуть перекусили, все дружно  заработали вилками и ножами.  Капитан достал бутылку хорошего коньяка, и мы понемногу пригубили этот обжигающий напиток. Под такую «закусь» было грех не выпить.  Моя жена так разохотилась, что решила все же попробовать сырого гребешка, и он ей понравился.  А нам нравился гребешок в любом виде – и в сыром, и в жареном.  Был приготовлен и трепанг, и мы с большим аппетитом все съели. А потом стали принимать солнечные ванны на палубе, чуть обдуваемые ветерком. Но солнце палило сильно, и чтобы не обгореть и чуть охладиться, мы периодически по трапу спускались с борта яхты и плавали рядом с ней по несколько минут.  Настроение было прекрасным.

Я не был любителем пустого времяпровождения, лежа под солнцем,  поэтому стал расспрашивать капитана о яхте. Её водоизмещении, мощности двигателя, площади парусов и максимальной скорости, какую может развить это небольшое судёнышко.  Он охотно отвечал, стараясь вспомнить данные и ответить более точно. Вообще любому человеку  бывает приятно, когда его спрашивают или о его работе, или о любимом детище.  Потом мы с ним прошлись по всем помещениям яхты, посмотрели двигательный отсек и даже  покрутили ручки  на шкифах, через которые пропущены  фалы, поднимающие или опускающие паруса. Все механизировано, не в пример старинным яхтам постройки  18-19 веков.  Мне на память пришли кадры из кинофильмов, которые потрясли меня в детстве.  Это когда матросы на многометровой высоте в сильный шторм сворачивают паруса.  Кое-кто и падал с такой высоты и в воду, и на палубу. Ужас! А на этой яхте можно было, сидя в защищенной от ветра и волн рубке крутить  ручки, и паруса послушно поднимаются или опускаются. Остается лишь уже на палубе убрать их в места хранения.

Мой друг, належавшись под солнцем и видимо, подремав, стал рассказывать моей жене, как он гонялся на маленьких яхтах «Пионер» по акватории затона в Хабаровске. Он школьником ходил в секцию парусного спорта, которая была при Доме культуры судоремонтно-судостроительного завода и вместе с другими мальчишками примерно одного возраста вполне официально участвовал в городских соревнованиях.  Я стал прислушиваться и задавать вопросы. Тем более что уже имел опыт небольшого плавания на этих маленьких яхтах вместе с ним.  К нашему разговору подключились и капитан, и матрос. Незаметно летело время.

Наконец настал час, когда мы планировали сняться с якоря и пуститься в обратный путь. Все же мне хотелось добраться до нашего пансионата  не глубокой ночью, а часов до 11 вечера. Езды на автомобиле было больше 2-х часов, учитывая загруженность городских улиц в вечерние часы.  После сытного и довольно позднего обеда есть не хотелось, мы ограничились по чашке чая с бутербродом и стали собираться.  Не спеша выбрали якорь, запустили двигатель и двинулись в обратный путь. Стало смеркаться, и капитан включил опознавательный огонь на мачте.  Далеко вдали появились огни Владивостока, которые постепенно приближались. Стали различимы огни двух маяков на мысах Эгершельд и Чуркина, которые показывали вход в бухту Золотой Рог, причудливым языком  вдающуюся в городской массив домов и сооружений. Но нам туда не надо.  Наш капитан, ориентируясь на маяки, проложил курс левее крайнего, на мысе Эгершельд  и мы, обогнув его, вошли в Амурский залив.  Стали видны в бинокль яхты, стоящие в яхт-клубе и дальше, у причалов гавани возле городского пляжа.  Парусника  «НАДЕЖДА» на якоре уже не было. Отсалютовав  охране яхт-клуба, мы вошли в акваторию отгороженного от моря боновыми заграждениями и насыпными дамбами яхт-клуба, где на якорях и у причалов стояли многочисленные яхты разного класса и величины.  С большой осторожностью наш капитан провел яхту к месту, где она должна была ошвартоваться . Наша прогулка  на яхте  подошла к концу.

Мы тепло распрощались с экипажем яхты, поблагодарив  капитана и матроса за предоставленную нам возможность хорошо отдохнуть  и, взяв свои сумки, прошли на автостоянку. Машины наши были в полной сохранности и, запустив двигатели, мы с другом распрощались. Мы с женой поблагодарили его за то, что он не забыл про нас, когда появилась возможность поплавать на яхте, а он нас за то, что мы были хорошими и приятными во всех отношениях компаньонами.   С автостоянки мы выехали друг за другом, но через какое-то время наши пути разошлись.  Выбравшись из суеты очень плотного в самом городе потока машин за город, я решил поехать через бухту Шамора, мимо  бывшего пионерского лагеря «Океан». Можно было  включить радио в автомобиле,  чтобы негромко играла музыка. Жена стала делиться своими впечатлениями  о поездке по морю, я изредка ей поддакивал, целиком сосредоточившись на  анализе  дорожной обстановки. И только проехав мимо большого и в огнях лагеря «Океан», когда лишь единичные автомобили попадались нам навстречу, я позволил себе подумать о чем-то постороннем, не связанным с дорогой. Подумал о том, какое все же человечество талантливое. И как однажды вычитал,  что  все изобретения от лени. Не хотелось  грести веслами по воде, придумали паруса.  И чтобы не ходить пешком, придумали  колеса и мотор. И многое другое. А мы сегодня в полной мере воспользовались этими благами цивилизации.

Как это бывает на юге, в какой-то момент стало сразу темно, и я решил сбросить скорость. Куда торопиться, никто наши места в пансионате не займет, на ужин мы уже давно опоздали.  А чашку чая или кофе с печеньем сможем выпить в любое время суток. Меня переполняли приятные чувства от нашего сегодняшнего путешествия на яхте. Поэтому мне были понятны желания наших олигархов обзаводиться своими яхтами, и огромными, в несколько палуб, но уже не парусными или парусно-моторными.  Но прогулка на такой яхте ничем не отличается от прогулки на большом теплоходе, на котором я много раз плавал в детские и юношеские годы. Мне больше понравилось наше сегодняшнее путешествие на яхте под парусами.