Cherchez la femme или Ищите женщину

Елена Алергант

                Cherchez la femme

                ( или Ищите женщину )
Глава 1

Рощин пытался сконцентрироваться, но жестикуляция шефа всё время сбивала с толку.  Он наблюдал за движениями этих рук уже двадцать лет. С тех пор, как студентом пришёл на кафедру профессора Кречетова, уже тогда занимавшего почётное место в клане выдающихся хирургов. Учитель и ученик пришлись друг другу по вкусу с первого взгляда. Совпали не только по увлечённости, но и по стилю мышления. С годами Кречетов стал для Игоря крёстным отцом.
 А теперь он следит за отяжелевшими руками шефа, и думает почему-то о балеринах. Правда век хирургических рук вдвое длиннее, но и они покидают сцену как раз в тот момент, когда  знания и накопленный опыт достигают зенита.
Кречетов покинул операционную лет десять назад и пересел в административное кресло.  За эти годы он превратил средне статистическую больницу в уникальную клинику, куда обращаются  пациенты не только со всей страны, но и из так называемого ближнего зарубежья.
К этому времени Игорь Константинович Рощин стал правой рукой шефа. Официально заведует  кардиологическим отделением, а неофициально участвует в осуществлении многих важных проектов.
  Кречетов постучал пальцем по подлокотнику и повысил голос:
  - Пожалуйста не отвлекайся. Повторяю. Я заканчиваю  последний проект и ухожу на пенсию. Хочу, что бы ты занял моё кресло.
Рощин протестующе поднял руки. Он по-прежнему видел себя врачом, а не  управленцем, но шеф перебил, не дав даже приоткрыть рот:
  - Я всё понимаю. Но и ты постарайся  меня понять. Нынешнее положение очень сложное. Нашими успехами заинтересовалась не только мэрия, но и всевозможные инвесторы. С одной стороны, деньги  нужны позарез, а с другой... Сам знаешь, что такое инвестиции. С вложенного рубля ожидают прибыли на сотню. Тут нужна крепкая воля,  что бы не скорумпироваться и не загубить клинику.  Ты сможешь. Я в этом уверен.
Шеф ещё что-то доказывал, рисовал на бумажках какие-то схемы, но Рощин, внутренне уйдя в  оборону,  только кивал головой и отмалчивался. Спонтанные решения – не его амплуа.
Кречетов истолковал  молчание по-своему.  Решив, что атака в общем и целом удалась,  расслабился и перешёл к поучениям:
  - Ты, Игорь идеальный кандидат на это место. Вернее, почти идеальный. Одна беда. Твоя, так называемая, « Ахиллесова пята»...  сам знаешь, что я имею ввиду. Она делает тебя уязвимым и открывает лазейку для шантажа. Подумай об этом.
Упоминание об уязвимости вызвало у Игоря раздражение. Он надулся, но промолчал, а шеф, будто не замечая  реакции, лишь махнул рукой:
  - Ладно. Знаю тебя, как облупленного.  Поезжай домой и думай. Время  терпит.

   Рощин вывел машину на окружную дорогу и расслабился. Далее, практически до самого дома ни пробок, ни светофоров, а значит можно поразмышлять и не спеша проанализировать  ситуацию со всех сторон.
   Дома он, как всегда, обнаружил жену за компьютером. Ссутулившись над клавиатурой, она строчила очередную статью. Клацанье клавиш напоминало автоматную очередь,  приглушённую толстым слоем ваты. В голове Игоря промелькнула лёгкая тень зависти. За столько лет общения с этим прибором он так и не научился пользоваться  десятью пальцами. Но сейчас это не имело значения. Он рад жене, рад теплу, излучаемому её укутанной в тёплый халат спиной.  Рад просто тому, что она есть.
Игорь уткнулся носом в знакомое плечо и очередной раз удивился его запаху.   Казалось, жена пожизненно пропахла кухней, приготовленной едой, свежепостиранным и выглаженным бельём. Странно, почему она  перестала пользоваться духами?
Лариса удивлённо подняла голову, поправила очки и махнула рукой в сторону кухни:
  - Мы с Соней уже поужинали. Твоя порция в микроволновке. Прости,  мне нужно закончить работу.
На кухне Игорь  достал бутылку вина, наполнил бокал и задумался над предложением шефа. По сути он не был единственным престолонаследником. Существовал ещё Володя Поддубный. Они одновременно попали в ученики  Кречетова. Оба мечтали открыть новую эру в хирургии. Но на последних курсах их пути разошлись. Рощин успел вовремя оценить свои психологические границы. Ему, что бы принять решение, нужен разбег, а хирурга за операционным столом, как бы хорошо он ни продумал ход операции, частенько подстерегают такие неожиданности, когда приходится принимать решение почти на автопилоте. Дважды он настолько растерялся, что, если бы не Кречетов... и вспоминать не хочется.  Зато в диагностике  оказался по истине ассом. Его интуиция, не парализованная временным фактором, спасла не одну человеческую жизнь.
   В отличие от него Володя был мастером спонтанных решений. Опасность лишь подстёгивала   азарт. Но, похоже, именно эта азартность смущала шефа при выборе престолонаследника.
Пару раз,  при разборке « полёта», Кречетов называл Володю  авантюристом:
  -  Даже я, матёрый волк, не позволяю себе полагаться на мгновенное озарение. Операция — это шахматная партия, когда заранее изучаешь противника и просчитываешь все, свойственные ему ходы. А ты опять пустился в эксперименты!
  Володька, сияя крупными, белыми зубами, наигранно оправдывался:
  - Говорят, победителей не судят. А я — победитель. Меня господь бог ещё в колыбели благословил на удачу. Чем Вы не довольны?
Кречетов был не только не доволен, но и разъярён:
  - Сегодня прошло, а завтра зарежешь кого-нибудь. Я лично тебе себя никогда не доверю.
Вот и получилось, что не только себя, но и своё детище, клинику, которую он, как господь бог, создавал по образу и подобию своему, доверять Володе не захотел. Решил во что бы то ни стало короновать Игоря, а тот сидит на кухне и размышляет, нужна ли ему эта пресловутая корона.
Шеф предпочёл его, правда упомянул «Ахиллесову пяту». И в самом деле, последние годы эта тема была у многих на языке, а  виновата во всём Лара.
Они познакомились десять лет назад. Тогда она была тоненькой, энергичной девушкой с ярко-голубыми, бесовскими глазами. В первый же день знакомства они оказались в постели и не вылезали от туда  вплоть до рождения их замечательной дочери. А потом жену как подменили.  Совсем по Толстому. Вроде Наташи Ростовой. Постигла предназначенное природой материнство и  распрощалась с бесовщиной. Потеряла интерес не только к своему телу, но и к его. Теперь, через десять лет трудно узнать в этой пахнущей кухней, полноватой женщине, увлечённой домашним хозяйством и карьерой психотерапевта, того грациозного бесёнка, которого он когда-то бессовестно отбил у  лучшего школьного друга, Арсения. А Ларин бесёнок, отплясав отпущенное  судьбой время,  сбежал, оставив мужа на съедение разбушевавшимся к сорока годам гормонам.
  Вот тебе и « Ахиллесова пята». Последние полгода его гормональные взрывы усмиряла  Регина, лучший анестезист клиники. Правда пару раз, во время ночных дежурств, его затащила в пустующую комнату Ася, молоденькая медсестра с сексапильной фигурой и абсолютно пустой головой. Но это и вправду было нелепым похождением без продолжения.

Игорь вышел на улицу, огляделся по сторонам и не узнал площадь, которую в спешке пересекал сегодня утром. За день заботливая природа накрыла асфальт хрустящим, искрящимся покровом, а низко подстриженные кусты укутала в тяжёлые платки и шубки. С наслаждением втянул забытый за год морозный воздух и заспешил к машине, издали удивившись её кривой посадке. Рядом с осевшим на бок Фольксвагеном уже топталась Маргарита Ямпольская.
Указав острым носочком модного сапога на спущенное колесо, она с сочувствием констатировала:
- Похоже, Вы стали очередной жертвой народных мстителей.
Кокетливый сапожёк и игривая интонация вызвали раздражение. Игорю было сейчас не до шуток. Сегодня он обещал дочери вернуться домой пораньше и просмотреть рисунки, подготовленные к её первой выставке в художественной школе, а тут опять не запланированная задержка. Сглотнув подступившую к горлу досаду, Игорь мрачно буркнул:
- Каких ещё мстителей?
Маргарита, будто не замечая реакции коллеги, искренне удивилась:
- А Вы что, газет не читаете? Сейчас в разделе « Полицейские новости» ежедневно пишут о вандализме. Какие-то придурки гоняются за дорогими иномарками. Колёса прокалывают, зеркала снимают, лак царапают и всё такое.
Игорь, мысленно проигрывая всевозможные варианты, автоматически проворчал:
- В духе нашей полиции. Вместо того, что бы ловить хулиганов, в газетах о них пишут.
Но Маргариту, похоже, тоже не интересовала ни полиция, ни « кто виноват». Её занимало « что делать».
Игорь, растерянно взглянув на часы и равнодушно пожал плечами:
- А ничего на делать. Завтра запаску поставлю. А сейчас вызову такси.
Маргарита отступила на пару шагов, подошла к своей машине, осмотрела её колеса и вернулась к Игорю:
- Могу подвезти. Мою народные мстители не тронули. Видать маленькие раздолбайки их не интересуют.
Аккуратно обогнув очередной, наметённый за день сугроб, Маргарита вывернула на расчищенную дорогу и смущённо улыбнулась:
- Простите за откровенность, но я даже слегка благодарна этим Робин Гудам за вредительство.
Игорь разглядывал чётко прорисованный профиль водительницы, удивляясь, почему сих пор не приметил эту привлекательную сотрудницу. Подумал и тут же себя одёрнул. Ведь только вчера, как пионер, дал торжественное обещание не заводить романов на рабочем месте. Неужели эта привычка страшнее курения? Как часто ему приходится читать лекции своим пациентам, получая в ответ один и тот же довод. Они де всё понимают, давно бы бросили, но проклятые сигареты сами лезут в рот. Так и с ним. Он не ищет новых романов. Женщины сами, как мотыльки и мухи, залетают к нему на огонёк. Игорь представил себе эту картину, усмехнулся и лениво поддержал разговор:
- Что, тоже не любите иномарки?
Маргарита отбросила упавшую на глаза прядку волос и отрицательно помотала головой:
- Иномарки тут ни при чём. Получила возможность поговорить. Ведь к Вам в кабинет на приём записываться надо.
Переждала пару секунд, но, так и не дождавшись наводящих вопросов, продолжила объяснения:
- На здоровье пока не жалуюсь. Мне по делу. Я работаю в клинике уже полгода. Новый рентгенолог. Недавно защитила диссертацию. А стажировку проходила в больнице для вот этих ( показала пальцем наверх).
Игорь, не желая показаться не вежливым, поддержал беседу в шутливом тоне:
- Для тех, за которыми гоняются Робин Гуды?
Маргарита, оценив юмор, рассмеялась:
- Для них самых. Так вот. Там такая аппаратура... нам и во сне не снилось. Диагнозы с закрытыми глазами можно ставить. А что у нас в рентгеновском кабинете стоит? Со времён первой мировой по наследству от немцев досталось?
Игорь напрягся. Похоже, сегодня охота ведётся не на мужчину, а на престолонаследника. Тут надо быть вдвойне осторожным. Но пока ситуация не ясна, можно прикрыться привычной маской добряка - ловеласа:
- Обижаете коллега. Эти аппараты едва вошли в подростковый возраст. Не старше четырнадцати. Ладно, не будем мелочными. Пятнадцати.
Маргарита, чутко отреагировав на предложенный собеседником тон, продолжила в том же ключе:
- Добавьте ещё, хорошо сохранились. Ни единой морщинки. Так вот. Я подумала...
Если Вы, как все говорят, займёте директорское кресло, может удастся заложить в бюджет на следующий год новую аппаратуру? Я даже список составила, где и что можно купить. В папочке на заднем сиденье лежит.
К такому ходу Игорь не был готов. Ожидал привычных просьб о прибавке зарплаты, или внеочередном отпуске, но финансовый план на следующий год... Изобразив ворчливого старика, он строго одёрнул собеседницу:
- Надеюсь, Вы не собираетесь сейчас лезть на заднее сидение?
Маргарита, скорчив решительную гримаску, сделала вид, будто готова бросить руль и полезть за документами, но вдруг передумала:
- Ладно, не полезу... при одном условии. Мы заедем по пути в кафе, и Вы просмотрите мой список. Заодно и поужинаем. Там, кстати, подают великолепные антрекоты.
Игорь представил себе унылый, вегетарианский домашний ужин – новое увлечение Ларисы, и при мысли о сочном куске мяса рот непроизвольно наполнился слюной. Посмотрел на часы и... принял предложение, решив, что имеет минут сорок в запасе.
Кафе, предложенное Маргаритой, оказалось небольшим. но вполне элегантным ресторанчиком с ценами не для среднего класса. Уловив тень недовольства на лице Игоря, просматривавшего меню, она бойко пояснила:
- У нас равноправие. Я пригласила коллегу на деловой ужин, а значит имею право на оплату счёта. Если не возражаете, закажу два антрекота, два салата со спаржей и чуть-чуть красного вина. Чисто символически. Под мясо.
В ожидании заказа Игорь бегло просмотрел протянутые Маргаритой бумаги и усмехнулся:
- Однако не слабо. Имею ввиду Ваши аппетиты.
Происки энергичной девицы начинали утомлять. Кречетов по-прежнему возглавляет клинику, а она уже протаптывает новые дорожки.
Маргарита, чутко уловив повисшее в воздухе напряжение, попыталась спасти ситуацию :
- В конце концов это только предложение. В смысле, попроси больше, получишь половину того, что нужно.
Её расстроенное лицо вызвало у Игоря что-то вроде раскаяния. Стоит ли так строго судить молодых людей, пробивающихся к успеху? Ему, ученику и протеже Кречетова было в своё время проще. Таким как она, не имеющим покровителей, в этом мире куда сложнее. Игорь виновато улыбнулся и продолжил вполне миролюбиво:
- Не огорчайтесь. Идея сама по себе хорошая, да и спланировано грамотно. Чувствуется рука мастера. Но суть в том, что уход Кречетова – только слухи, а я не имею никакого отношения к бюджету клиники. Выходите с этим предложением к шефу. Единственно, могу поделиться опытом. Не блефуйте. Он не признаёт восточного базара. Имею ввиду торговлю. Составьте реальный план, самое необходимое... и не робейте.
В этот момент принесли долгожданный заказ, положивший конец деловым переговорам.
Мясо и салат превзошли все ожидания, а вот вино слегка подкачало. К концу ужина на дне все ещё оставалось пару глотков. Насытившаяся барышня обхватила изящными пальцами ножку бокала и смущённо улыбнулась:
- Настолько увлеклась едой, что не успела поблагодарить за похвалу. Имею ввиду руку мастера. На самом деле пока я только подмастерье, но по этому поводу хочу предложить тост.
Грациозным движением приподняла предполагаемую шляпу и покорно склонила голову:
- Настоящий мастер своего дела – Вы. Так выпьем же за Мастера и Маргариту. Вы дали мне очень ценный совет. Спасибо!
В этот момент в сознании Игоря зажегся красный сигнал. Даже не зажегся, а мигнул и сразу погас. Сработал внутренний светофор — особое свойство интуиции, спасшее жизнь многим пациентам. Случалось, диагноз уже лежал на ладони, ни у кого не вызывая сомнений, но на его светофоре начинал мерцать жёлтый свет, призывающий к вниманию. Как перед пешеходным переходом. Игорь привык доверять этим сигналам, заставлявшим искать и находить закавыку, упущенную стандартным мышлением.
Мигнувший сигнал опасности заставил посмотреть на часы. Дочка уже полчаса, разложив на столе рисунки, ждала его возвращения, а он всё ещё сидит за столом с посторонней женщиной. Мгновенно возникшее решение он озвучил вполне миролюбивым тоном:
- Благодарю за прекрасный ужин, но мне срочно нужно домой. Разумнее всего вызвать такси.
Маргарита попыталась было возразить, но Игорь, опять превратившись в заботливого папашу, подавил её благие намерения непобедимым аргументом:
- Я не имею права рисковать жизнью многообещающей сотрудницы. Ехать по заснеженному шоссе на окраину города, а потом возвращаться одной в темноте ... Это даже не обсуждается.
Давая столь категоричное объяснение, он уже набирал телефон ближайшего таксопарка.

     Маргарита вернулась домой всё ещё ощущая пинок, которым её, как шелудивую кошку, выбросили за порог. Этот баловень судьбы... С каким высокомерным равнодушием он просматривал её бумаги! А потом... едва дожевав антрекот, бросился наутёк. Тоже мне, заботливый престарелый папаша, блюститель нравственности.
Сменила элегантный костюм на уютный домашний халат, забралась с ногами на диван и достала затёртый журнал, спрятанный в дальнем ящике письменного стола. В тысячный раз разглядывая фотографию на титульном листе, она поражалась капризам природы.
Снимок попал ей в руки совершенно случайно год назад. В приёмной у зубного врача. Ожидая своей очереди, она лениво перелистывала разложенные на столике иллюстрированные журналы и вдруг... Свадьба журналистки Валерии Шелест и бизнесмена Сергея Меркулова. Жених лет на двадцать старше невесты, а она... вернее её лицо, до мельчайших подробностей повторяло её собственное.
Историю своего рождения она узнала лет в шестнадцать. Натолкнулась на тщательно спрятанные документы на усыновление. Вернее удочерение.
Родители отказались давать какую-либо информацию о бросившей её семье. Не вдаваясь в подробности, описали лишь ситуацию: настоящая мать Риты родила двух девочек-близнецов. Первая оказалась крепким, здоровым ребёнком, а вторая, по недосмотру медицинского персонала, принимавшего роды... Короче, отказ от ребёнка, повреждённого родовой травмой, был подписали буквально через пару часов после его рождения.
Семья, удочерившая новорожденную, тут же переехала в другой город и никогда больше ничего не слышала о биологических родителях.
Тогда эта новость вызвала бурю в душе эмоционально неуравновешенной девушки, доведя до серьёзного нервного срыва. Как жить дальше, если тебя с рождения окрестили генетическим отбросом? Три года лечения у частного психотерапевта и заботливая поддержка родителей сделали своё дело. Маргарита постепенно успокоилась и вернулась к нормальной жизни. Блестяще закончила школу, медицинский институт, защитила диссертацию и прошла конкурс на место ведущего рентгенолога в одной из самых престижных современных клиник.
Временами даже жалела сестру. Скорее всего люди, отказавшиеся от больного ребёнка, были бедны и примитивны. Ей с родителями повезло больше. Стабильный достаток, мирная семейная атмосфера и терпеливое отношение к эмоциональной нестабильности Риты. Но больше всего повезло с именем. Ни для кого не секрет, что оно во многом определяет личность и судьбу человека. Но важно не только имя. Это лишь отдельная нота. Звучание аккорда в целом – имя, отчество и фамилия, являются по-настоящему судьбоносными. Терция «Маргарита Германовна Ямпольская» – с детства заставляла выпрямлять спину и гордо поднимать голову.
«Рита Ямпольская, к доске» все школьные годы звучало, как боевой клич, дающий право только на победу.
Маргарита Ямпольская, единственная в классе золотая медалистка, как само собой разумеющееся принимала поздравления директора школы.
... Маргарита Германовна Ямпольская, блестяще защитившая кандидатскую диссертацию...
Великолепная «терция», заложила фундамент этих побед.
А кем могла быть первая дочь, выбранная примитивными, эгоистичными родителями? Катей Капустиной, или Нюсей Трепаковой, донашивающей тряпки из « Secondhandshop »?

   Все последние годы Рита прожила в полном согласии с собой и с окружающим миром. Всё было хорошо до встречи с пресловутой фотографией. Листая интернет, Рита обнаружила, что Валерия – единственная наследница крупного бизнесмена Аркадия Шелеста, владельца строительной корпорации, скончавшегося два года назад. Всего за год до кончины отца дочь вышла замуж за его компаньона, Сергея Меркулова.
Но это ещё не всё. Само по себе имя журналистки Валерии Шелест весьма популярно в читательских кругах. Не вмешиваясь в большую политику, она застолбила за собой тему социальной несправедливости. Острый язык и тщательно проверенные факты обеспечили признательность и успех у плохо обеспеченного среднего класса.
Разглядывая фотографию, Рита в который раз испытывала на вкус терцию сестры. « Валерия Аркадьевна Шелест» звучало насыщенно и властно. Рядом с ней « Маргарита Германовна Ямпольская» представлялась пёстрой, расплывающейся субстанцией.
Лёгкое пульсирование в височной части сообщило о приближении очередного приступа мигрени – обязательного сопровождения любого нервного перенапряжения. Рита резко поднялась с дивана, спрятала журнал и проглотила всегда лежавшую наготове таблетку..
Минут через десять присела к письменному столу и разложила перед собой бумаги, забракованные Рощиным. В голове промелькнула забавная мысль: « А фамилия у него тоже дурацкая. Малохольная роща, не вызывающая ни симпатии, ни уважения. Хотя совет дал не плохой. Восточный базар в деловых отношениях не уместен. На этот раз подойдём к делу профессионально».

     Игорь, погружённый в свои мысли, остановился на пороге кабинета. Ключ, как всегда затерялся в переполненном кармане халата. Сзади, как назойливый будильник, поставленный на полшестого утра, прозвучал чуть хрипловатый голос Регины. Обладательница неприятного голоса, уловив досаду, проступившую на лице Игоря, кокетливо защебетала:
- Игорёк, что случилось? Неужто не выспался?
Игорь изобразил любезную улыбку, надеясь отделаться банальным комплиментом от случайно попавшейся на пути бывшей любовницы :
- Привет, привет. Хорошо выглядишь.
Но любовница, отправленная две неделю назад в отставку, попалась на пути не случайно. Вызывающе выпятив обтянутую халатом грудь, пропела своим сексапильным контральто:
- Стараюсь… А знаешь для чего? Что бы мужчины, не забывали и не проходили мимо. При этом она измерила стоявшего напротив неё мужчину откровенно интимным взглядом, не спеша протянула руку и поправила воротничок рубашки.
Игорь энергично отпрянул в сторону и... чуть не сбил с ног проходившую мимо Маргариту Ямпольскую.
Та едва удержала равновесие, ухватившись за плечо оказавшегося рядом Поддубного. Со стороны сцена могла бы показаться весьма комичной, но... В глазах Ямпольской на какую-то долю секунды полыхнула откровенная ярость. Полыхнула и исчезла под шторкой упавших ресниц. Опустив глаза, она с ужасом уставилась на разлетевшиеся по коридору бумаги.
Регина, демонстративно наступив на один из лежащих под ногами листов, возмущённо проскандировала:
– Понабирают тут… Бог знает кого. Вместо того, что бы работать, крутятся целыми днями под ногами.
Оттолкнула в сторону остолбеневшую Маргариту, гордо качнула бёдрами и, подобно манекенщице, покидающей подиум, двинулась к лифту.
Рощин сделал попытку наклониться и собрать бумаги, но Ямпольская, сжав губы, холодно процедила:
- Благодарю. Я ещё в состоянии нагибаться.
Равнодушно пожав плечами и даже не извинившись, Игорь прошмыгнул в кабинет и захлопнул дверь.

     Регина плеснула в стакан апельсинового сока и задумалась. С одной стороны, она была абсолютно уверена, что Игорь от неё ни куда не денется. Слишком хорошо его знала. Две недели сексуальной диеты – самая длинная дистанция, которую он способен преодолеть. Разве что разведёт на вегетарианский секс законную половину. Но на этом меню долго не протянет.
С другой стороны, эти две недели и для неё не прошли бесследно. Превратилась в нервный комок. Как врач, Регина понимала, что происходит. Сорок пять. В народе говорят, бабье лето. Так и есть. Перепуганный организм, предчувствуя приближение безнадёжно холодной зимы, задыхается от взбунтовавшихся гормонов. И эта не управляемая стихия превратила её, ещё недавно разумную, уверенную в себе женщину, в разнуздавшуюся самку.
Последние полгода только Игорю удавалось усмирить её гормональную бурю. А что теперь? Правда неделю назад посчастливилось подцепить в клубе отменного мужика. Как любовник – просто великолепен, но после того... как говорится – креатура с другой планеты. Поле боя он покидал довольный и гордый собой, а она... Да что говорить. По-настоящему ей сейчас нужен только Игорь.
Регина схватила мобильник и решительно настрочила приглашение: « Милый, напоминаю, сегодня – наш « святой вторник». Жду к семи. Обещаю роскошный ужин и всё остальное... не менее роскошное».
Отправила сообщение и на время успокоилась.

   Игорь открыл сообщение и вздрогнул. За прошедшие две недели пару раз удалось склонить Ларису к исполнению супружеских обязанностей. И она их исполнила... столь же добросовестно, как отглаживала воротнички рубашек, или стрелки парадных брюк. Но разве это то, что . ему нужно?
Игорь усмехнулся: « Похоже у меня, как у наркомана, началась абстиненция». Тут же вспомнил о пациентах-курильщиках, которым прописывал никотиновый пластырь или иглоукалывание. «А что прописать в моём случае? Средство, которое подсыпают солдатам в компот?»
Раздражённо швырнул мобильник в ящик стола и выскочил из кабинета.

           Лет десять назад мать Валерии Шелест решительно разошлась с мужем, приняла предложение какого-то канадского бизнесмена и переселилась в Канаду. Двадцатилетняя дочь восприняла развод родителей абсолютно спокойно. Даже с некоторым облегчением. Вместе с вечно недовольной матерью исчезло напряжение, впитавшееся в стены дома. Дочь с отцом даже сочувствовали бедному канадцу, думавшему что ему привалило большое счастье..
Восемь гармоничных лет вдвоём пролетели почти не заметно. И вдруг... Врачи выносят отцу смертный приговор – рак с метастазами в конечной стадии. Отец готовился к уходу мужественно и деловито. Главная забота состояла в том, что Лера, единственная наследница, совершенно не разбиралась в делах фирмы. Да и разбираться в них не хотела. К тому времени она отвоевала себе просторную нишу в журналистике, имела успех и менять профессию не собиралась. В итоге отец предложил единственный, с его точки зрения, разумный выход: вступление в законный брак с многолетним партнёром и совладельцем фирмы, Сергеем Меркуловым.
Сергею недавно исполнилось пятьдесят. Лере – тридцать. Она знала дядю Серёжу с детства. Он был значительно младше остальной родительской компании, поэтому девочка испытывала к нему особое доверие. Да и он обращался с ней не как с не разумным ребёнком, а как к сотоварищу по заговорам против взрослых. Позднее именно ему, а не отцу, доверяла свои юношеские секреты и прегрешения.
Короче, предложение отца не вызвало у неё протеста. Речь шла не о любви, а о деловом соглашении. Капитал прочно стоящей на ногах фирмы не придётся дробить, а Лера сможет по-прежнему заниматься журналистикой.
Единственное обещание, данное супругами перед свадьбой – уважать честь семьи и не попадаться на язык жёлтой прессе. Во всём остальном они предоставили друг другу полную свободу.
Жизнь в доме подчинилась строгому распорядку. Утром, провожая мужа на работу, Лера завязывала ему галстук и вручала коробочку с лекарствами, состоящую из трёх отделений: перед обедом, перед ужином и перед сном. Утренние она ставила на стол рядом с завтраком. Далее следовал прощальный поцелуй в щеку и пожелание приятного дня. На этом супружеские обязанности обоих сторон заканчивались.
Первый год совместной жизни оказался не только выгодным, но и приятным. Было о чём поговорить, посоветоваться и даже посмеяться. Неприятности начались у Леры приблизительно пол года назад.
Однажды ей позвонила некая Маргарита Ямпольская. Предложила интересную тему для интервью: медицинские страховки, отказывающие в необходимом лечении малообеспеченному населению. Эта тема была главным коньком Валерии Шелест, а Ямпольская обещала горячие материалы
Женщины встретились днём в полупустом в кафе. Маргарита разложила на столе листы, заполненные таблицами с аккуратными столбиками цифр и принялась увлечённо объяснять свою позицию. Валерия двадцать минут честно старалась сосредоточиться на аргументах, потом не выдержала и выключила диктофон. Собеседница удивлённо вскинула брови:
- Простите, Вам совсем не интересно?
Лера прищурила глаза и буквально впилась в лицо сидевшей напротив женщины:
- Видите ли, очень сложно сосредоточиться, беря интервью у зеркала. Проясните, пожалуйста ситуацию.
Рита поджала губы и, после короткой паузы, убеждённо произнесла:
- Мне всё же хотелось бы закончить интервью. Это очень важно. А потом поговорим... о зеркале.

Появление сестры из тридцатилетнего небытия не вызвало у Леры ни малейшего восторга. Испытываемое ею чувство можно было скорее назвать возмущением, потому как речь шла о неповторимой индивидуальности внешнего облика. Женщина, сидевшая по другую сторону стола, воспользовавшись её лицом, лишила его уникальности. Валерия привыкла привлекать внимание не вызывающей красотой, а необъяснимым своеобразием черт и мимики. Это своеобразие не бросалось в глаза в статике. Такие лица называют не фотогеничными. На фотографиях - ничего особенного, а в жизни... то, что принято называть излучением, или харизмой. И вот пожалуйста. В полуметре от неё сидит не менее харизматичный двойник!
Лера откинулась на спинку стула, машинально увеличив дистанцию, и холодно поинтересовалась:
- И что Вы от меня хотите?
На украденном лице проступило два пунцовых пятна, а губы со следами бледно-розовой помады нелепо расплылись в обиженный, детский овал. Эта картина, нарушившая симметрию отражения, вызвала у Валерии чувство злорадного удовлетворения, продолжавшееся впрочем не долго.
Маргарита вскинула подбородок и восстановила утраченную симметрию. Голос, ответивший на вопрос журналистки, прозвучал неожиданно спокойно:
- Предлагая изложенные материалы, я чётко сформулировала свою цель; заинтересовать общественность актуальной темой. Думала, права малоимущих – Ваш конёк. Будете публиковать наше интервью?
Валерия изобразила на лице любезную улыбку, погрузила в сумку диктофон, и не спеша поднялась со стула, давая понять, что беседа закончена. Умение держать удар, продемонстрированное собеседницей, вызвало новый приступ раздражения. Терпеть поражение – не её амплуа. Тем не менее, как это принято в деловых кругах, протянула на прощание руку и пообещала позвонить, как только подготовит статью к печати.
Последующие несколько дней она не могла отделаться от ощущения надвигающейся катастрофы. Действительно ли неизвестно откуда появившаяся женщина, её близнец? Почему эта тема ни разу не промелькнула в скандалах родителей? Самое противное, что спросить было уже не у кого. Отец умер, а мать... Не обнаружив своего имени в завещании разведённого мужа, она пришла в неописуемую ярость. Требовала от дочери полагавшуюся ей по справедливости долю. Именно по справедливости, а не по закону. Закон не предусматривает обязательной доли разведённой супруге. Лера несколько раз обсуждала это с Сергеем, потому как капитал фирмы был общим. Сергей, обычно уравновешенный и готовый к компромиссам, на этот раз по-настоящему вспылил:
- Как ты не можешь понять, если твой отец принял такое решение, значит у него были на то основания! И мы не имеем права нарушать обещание, данное ему перед смертью – сохранить концерн. А твоя мать... ну да бог с ней... поверь, она такое отношение заслужила.
Не получив денег, мать обвинила Валерию в десятке смертных грехов, среди которых беспредельный эгоизм и жестокость были самыми безобидными. Под конец, так и не добившись дочернего покаяния в денежном измерении, окончательно порвала с ней отношения.
Сейчас, вспоминая разговор с мужем, Валерия связала многолетний раздор между родителями с отказом от второго ребёнка. Но кто из них на самом деле был инициатором, а кто жертвой?
А может всё это просто интрига авантюристки? Случайно обнаружила некоторое сходство и довела до совершенства с помощью пластической хирургии?
Кто она на самом деле, эта Маргарита Германовна Ямпольская?
Перелистывая страницы Интернета, Валерия обнаружила ссылки на пару десятков её статей, опубликованных в научных журналах и... что самое интересное... короткий, минут на пять, видеоролик, где Ямпольской вручают награду за лучшую диссертацию года. Валерия прокрутила ролик раз десять, досконально изучив претендентку в сёстры. Сходство оказалось поразительным. И дело не только в лице. Совпадение формы рук, не подвластных чудесам хирургии! Узкие ладони, длинные, тонкие пальцы с чуть загнутыми вверх третьими фалангами, они обе унаследовали от матери. А фигура... прямые плечи, тонкая талия и чуть узковатые бёдра... Их общее тело в ранней юности, пока грудь не развилась до полноценного второго размера, скорее подошло бы изящному мальчику, чем девушке.
Этот ролик окончательно убедил Валерию в подлинности сестры-близнеца. Но что с этим делать? Почему она появилась вскоре после скандала с матерью? Что ей на самом деле нужно? Масса вопросов и ни одного ответа.
Несколько раз начинала обрабатывать материалы интервью. Они были действительно хороши, но что-то мешало по-настоящему углубиться в тему. Только через неделю поняла истинную причину: не хотела выпускать их в печать. Не хотела привлекать внимание публики к этой сомнительной даме. Пусть как можно дольше остаётся в тени.
Ямпольская позвонила месяц спустя и очень вежливо поинтересовалась, как продвигается работа. Шелест пустила в ход всю наработанную за годы общественной жизни дипломатию:
- Маргарита Германовна, я понимаю Ваше нетерпение, но... Вы безусловно в курсе разразившегося скандала с недвижимостью. Некие мафиозные структуры повторили опыт начала девяностых. Обманом или запугиванием вынуждают стариков продавать квартиры, загоняя их либо в непригодные для жилья подвалы, либо просто на улицу. Я полностью задействована в этом деле. Простите, но сейчас нам не до медицинских страховок. Подождём до лучших времён.
Голос на другом конце прозвучал удивительно спокойно. Маргарита заверила журналистку в полном понимании специфики момента и, пожелав удачи в журналистском расследовании, распрощалась до лучших времён. Валерия думала, что избавилась от неё надолго, но всё обернулось иначе.
Ровно через две недели в одной из центральных газет было опубликовано блестящее интервью, взятое Марьяной Литвиновой у Маргариты Ямпольской.
Резким, полемическим стилем своих статей Литвинова, главная конкурентка Шелест со студенческой скамьи, постоянно провоцировала читателей на дискуссию. Её выступления в печати застревали у них в памяти, затмевая усилия прочих соратников по перу.
Если это была месть, то удалась она Ямпольской на славу. К Шелест она больше не обращалась, зато месяц спустя дала Литвиновой ещё одно блестящее интервью.
Главный редактор газеты, непосредственный шеф Валерии, насмешливо поджав губы, выразил сожаление по поводу её слабеющей интуиции в весьма неприятной форме:
- Что, детка, счастливое замужество притупило все остальные органы чувств?
Лера попыталась огрызнуться:
- При чём тут замужество! Вы же знаете, мы сейчас занимаемся недвижимостью...
Шеф, перебил незадачливую журналистку, даже не удосужившись выслушать её оправдания до конца:
- Недвижимостью занимаемся не мы, а прокуратура. Наша тематика – социальная справедливость. Тем более сейчас. На пороге предвыборной компании. Если не ошибаюсь, Ваш муж баллотируется в Мэры города? Самое время было бы продемонстрировать солидарность и единство интересов. Как говорится, поднять на щит имидж семьи.
Валерия чуть не захлебнулась от обиды и злости. Не успев появиться, сестрица уже подставляет ей подножки. В голове промелькнула забавная мысль: « Хорошо, что родители хотя бы на первые тридцать лет избавили меня от этого монстра. Каково было бы с раннего детства постоянно иметь его рядом с собой!»

                Глава 2

        То утро начиналось как обычно, но часам к десяти в воздухе уже витало беспокойство. Первая плановая операция назначена на одиннадцать, а анестезиолог, предельно пунктуальная Регина Лобова, до сих пор не появилась. Мобильник упрямо сообщал, что абонент временно не доступен, сотрудники нервничали, а Кречетов, требовавший от коллектива железной дисциплины, метался по кабинету, лопаясь от злости.
  В итоге Лобову пришлось заменить менее опытным специалистом. Операция прошла тем не менее успешно, хотя коллега, ассистировавшей Поддубному, заметил, что на этот раз виртуозная отточенность движений маэстро изменила.
  Во второй половине дня потерявший терпение Кречетов отправил двоих сотрудников на квартиру к Лобовой. Они обратили внимание, что машина её аккуратно припаркована на обычном месте, но на звонки она так и не ответила. Заподозрив что-то неладное, они  вызвали полицию.

     Старшего следователя,  Соколова Олега Михайловича и его напарника, Бойко Виктора Савельевича шутя называли Шерлоком Холмсом и доктором Ватсоном, хотя роли в их дуэте распределялись иначе. Соколов был генератором идей, а Бойко – специалистом « по проходимости», обладавшим тайными  связями во всевозможных структурах, снабжавших его ценнейшей информацией.
В этот день на повестке дня стояло  новое дело. Лобова Регина Николаевна, обнаруженная мёртвой в собственной квартире. Бойко, удобно развалившись в кресле, монотонно пересказывал своими словами имеющуюся к настоящему моменту информацию:
  - По данным медицинской экспертизы женщина умерла в результате остановки сердечной деятельности. Смерть наступила где -то между десятью и одиннадцатью часами вечера. Каких либо следов насилия на теле потерпевшей обнаружено не было. При осмотре места происшествия, то есть квартиры, следов взлома  и грабежа тоже не обнаружено. Всё говорит за то, что хозяйка мирно поужинала с кем-то из знакомых, проводила гостя ( или гостью), убрала со стола и  поставила грязную посуду в посудомойку.   Всё кроме двух дорогих бокалов. Один из них она успела вымыть и протереть, а второй упал на пол и разбился.  Возможно, в этот момент ей стало плохо. Судя по всему, женщина едва добралась до комнаты и рухнула на диван. Там и обнаружила её прибывшая на следующий день полиция. 
Бойко, утомлённый собственным монологом,   сделал короткую передышку, допил остывший кофе,  и многозначительно добавил:
  - На осколках бокала в остатках вина обнаружены следы препарата, резко снижающего давление. Причём по мнению экспертов, медицинский препарат мог поступить в организм потерпевшей либо одновременно с алкоголем, либо не более чем за четверть часа до того».
    Соколов, потеряв терпение,  перебил  затянувшееся красноречие стажёра:
    - Не тяни резину. Всё понятно. На первый взгляд  выглядит, как естественная смерть, или несчастный случай, а на второй... Хотя  возникает вопрос: даже если в тот день у неё по какой-то причине подскочило давление, могла ли она, опытный врач, принимая медикаменты, растворять их в алкоголе?
Бойко замолчал, но после короткого  размышления выразил  мучившее его сомнение,:
  - Я знаю, что  в квартире Лобовой вообще никаких медикаментов кроме парацетамола и противозачаточных средств  обнаружено не было, но...  как думаете, а может  это всё же самоубийство?  Принесла с работы таблетки и выпила напоследок за себя и за всё хорошее, что не успела дожить?
Соколов отрицательно покачал головой:
  - Всё может быть, хотя не верится. Смущает один  факт: почему в квартире потерпевшей не найдено ни каких отпечатков пальцев, кроме её собственных. Ведь, судя по набору посуды в посудомойке, ужинали вдвоём. Но ни в столовой, ни  на кухне, ни в ванной, где обычно перед едой моют руки, ни где ни каких следов.  Посуда, из которой ел гость, тоже вымыта и протёрта. Создаётся впечатление, будто он перед уходом позаботился о пальчиках. Знал, что хозяйке предстоит умереть?
Захлопнул блокнот  и грустно постановил:
  - Боюсь, дорогой коллега, на нас повесили очередное убийство, а значит пора собирать информацию.  Топать в самую престижную клинику города и разбираться на месте. Выяснять подробности жизни Лобовой: был ли повод для самоубийства... депрессия,   неизлечимое заболевание, или ещё что-то, что отбивает человеку охоту к жизни.  Ну а потом уж... как всегда... наличие недоброжелателей.


Кречетов указал следователю на кресло по другую сторону стола, выключил компьютер, поправив очки и попытался настроиться на разговор. Состояние было отвратительным. Внезапная смерть человека, который два дня назад весело помахал  рукой и попрощался «до завтра»... Молодой женщины, пышущей энергией и здоровьем... Причём полиция не исключает убийство! Дикость какая-то! А тут ещё допрос по горячим следам. По фильмам он представлял себе эти допросы. Следователю нужны подробности и компроматы. Бесконечные «кто, где,  когда и почему». Но откуда ему, большую часть дня проводящему в  кабинете, знать ответы на такие вопросы?
     Соколов не спешил. Выдерживал подобающую случаю паузу. Он, опытный дознаватель, понимал, что спешка в таких делах не допустима. Знал что со временем собеседнику придётся переступить моральный закон: о покойном или хорошо, или ни как. Ведь за любым самоубийством, или убийством стоит жизненная трагедия. Противостояние интересов, конфликт, в который каждый из участников успел внести определённую лепту. То есть у каждого пострадавшего имеется в шкафу свой скелет.
Следователь переждал пока Кречетов соберётся с мыслями, откашлялся и, выразив соболезнования в связи со смертью Лобовой, задал традиционный вопрос: 
  - Сергей Романович, расскажите, пожалуйста,  что Вы знаете о Регине Николаевне. 
Кречетов, нетерпеливо дёрнув рукой, ответил вопросом на вопрос: 
  - Олег Михайлович, что именно Вас,  интересует?
Соколов, изобразив на лице готовность провести в этом кабинете всю оставшуюся жизнь доброжелательно пояснил:
  - Всё. Были ли у неё проблемы со здоровьем, пережила ли в ближайшее время сильное нервное потрясение? Может допустила какую-то грубую ошибку в работе, которую не могла себе простить? С кем  была дружна, были ли у неё враги,  конфликты с сотрудниками. Короче, всё, что может помочь следствию.
Кречетов, украдкой взглянув на висящие напротив стола настенные часы, неуверенно протянул:
  - Что касается грубых ошибок... Это исключено. Мне  стало бы известно в первую очередь.  Регина Николаевна – очень хороший специалист... простите, была... Наши хирурги... все... с удовольствием с ней работали. Что-то вроде талисмана. С Лобовой чувствовали себя уверенно.
Соколов,  по-прежнему не проявляя нетерпения, продолжал углубляться в тему:
  - А как обстояли дела со здоровьем?  Может чем-то серьёзно болела?
Кречетов отрицательно мотнул головой:
  - Тоже исключено. Всего месяц назад все сотрудники проходили очередную диспансеризацию. Так называемая ранняя диагностика. Этот сервис включён в трудовые соглашения. Если бы что-то было, она бы уже состояла у нас на лечении. Нет, нет.
Соловьёв уважительно покачал головой и перешёл к следующему пункту:
  - А как личные отношения с коллегами? Были ли какие-нибудь конфликты?
Кречетов, похоже, успел взять себя в руки. Голос прозвучал спокойнее и увереннее:
  - О конфликтах не слышал. Знаю,  Регина работала... по совести. Это в нашем деле очень важно. Приехать  посреди ночи по неотложному вызову, подменить заболевшего сотрудника... ну и всё такое. А вот с кем вне работы дружила... простите. Не в курсе. Меня, как руководителя клиники, больше интересуют деловые качества работников, чем подробности их личной жизни.
Соколов понимал, перечислив столько достоинств, собеседник отдал обязательную дань принципу «хорошо». Теперь, возможно, удастся, пробираясь на ощупь, познакомиться с отдельными слабостями или недостатками. Недоверчиво приподняв брови, он двинулся наугад : -  Так-то ничего и не знаете о её личной жизни?
Кречетов очередной раз испытал неловкость. Зачем, чёрт возьми, мямлить и тратить понапрасну своё и чужое время? Всё равно об этом гудит вся клиника. Отбросил последние сомнения и ответил вполне деловым тоном  :
  - Естественно, кое-что знаю. Полгода назад Лобова очень громко разводилась с мужем. Она вообще очень темпераментная женщина... была темпераментной. Поэтому подробности развода обсуждали все, - и, будто только сейчас вспомнив, добавил:
- Её муж,  Лобов Геннадий Семёнович, владел компьютерной фирмой. Он оснастил нас года два назад новейшими моделями, отладил системную связь и поставил на гарантийное обслуживание. Знаю, что зарабатывал  более, чем прилично.
На лице Соколова нарисовалось удивление:
  - А почему развелись?
Кречетов недовольно поморщился.  В голосе опять зазвучало раздражение:
  - То ли она обвинила его в измене, то ли он её. Подробностей не знаю, но  говорили, её адвокат оказался более прытким. Бывшего мужа  изрядно вытряс. Знаю, что даже  его фирма на этом пострадала. 
Соколов, заметил перемену в настроении собеседника и внутренне облегчённо вздохнул.  Наконец хоть какая-то полезная информация. Сохраняя нейтральное выражение на лице, равнодушно спросил:
     - А откуда  это стало известно?
Кречетов,  перебирая стопку бумаг на столе, пояснил:
     - Две недели назад получили официальное письмо. Вот оно. Фирма Лобова объявила себя банкротом, и нам предлагается озаботиться новым партнером.
Соловьёв, склонившись над блокнотом, сделал какие-то пометки, приподнялся со стула, но потом, будто передумав, невинно поинтересовался:
     - Ну а какие отношения связывали Регину Николаевну с Рощиным ?
Кречетов, выразительно взглянув на часы, дал понять, что  эту тему обсуждать не намерен:
  -  Может лучше  зададите этот вопрос  самому Рощину?


      Последние два дня взбудораженные сотрудники клиники, потеряв интерес к пациентам, кучковались  по  углам, обсуждая смерть Регины. Горестно вздыхали, прикрывали глаза и крестились, но всё же мнения по этому поводу,  как всегда,  разошлись. Медсёстры и обслуживающий персонал, чаще других страдавшие от её безапелляционного хамства, сходились на том, что наличие врагов при таком поведении неминуемо. Мужчины, испытавшие на себе воздействие её сексапильности,  выражались более снисходительно.
Рощин заперся в кабинете надеясь, что работа поможет отвлечься от потрясения, но мысли постоянно возвращались к Регине. В многоголосии чувств, которые он испытывал, преобладал страх. Страх перед неумолимой судьбой, разрушающей все человеческие планы. Её не интересует, что ты ещё молод, ещё не насытился радостью бытия, что список неудовлетворённых желаний не проработан и до половины. Она наносит удар, даже не дав  времени на подготовку.
Игорь уронил голову на стол и простонал:
  - Зачем к чему-то стремиться и чего-то хотеть, если от тебя всё равно ничего не зависит?
В этот момент заявил о своих правах  телефон. Кречетов приглашал Рощина на беседу со следователями.

      Соколов уже  десять минут крутится вокруг обстоятельств личной жизни Лобовой, но Рощин до сих пор не произнёс ничего, заслуживающего внимания. Дежурные фразы, которые он сегодня прослушивал уже десятый раз:
  - Регина Николаевна... была блестящим анестезиологом. Наша  обязанность, как терапевта и анестезиолога состояла в совместной подготовке  пациента к операции, а также реабилитация  в послеоперационный период.  На этих этапах мы с Региной Николаевной работали, можно сказать, рука об руку.
Бойко, не обладавший терпением своего шефа, сформулировал наконец вопрос открытым текстом:
  - Игорь Константинович, я понимаю,  Вы сейчас в шоке. Всё же пострадавшая – близкий Вам человек. Но всё же, Ваш долг помогать следствию. Пожалуйста, соберитесь с мыслями.  В таких делах любая мелочь может оказаться полезной.
Игорь сконцентрировался на слове « близкий». Он догадывался, что далеко не первый сидит сегодня за этим столом. Наверняка каждый, побывавший в кабинете до него, доложил об отношениях между ним и Региной.
  Благодаря современному телевидению, давно справившемуся с детективной безграмотностью населения,  понимал, что любовник или любовница потерпевшего, отрицающие всем известную связь, автоматически попадают в самое начало списка подозреваемых, и тем не менее... Была ли тому виной проклятая инертность мышления, или природное упрямство, но что-то  мешало переключиться на разумную стратегию. Во всяком случае Рощин  продолжал  злиться и нелепо лгать:
    - Вы уже второй раз повторяете фразу « Вы, как близкий человек...» На самом деле мы были всего лишь сотрудниками, которых связывают общие рабочие интересы и приятельская симпатия. И ничего более.
Соколов,   игнорируя раздражение Рощина,  гнул свою линию:
  - Но многих сотрудников поразила недавняя сцена на банкете. Рассказывают, она переходила границы  дружеской симпатии.
Игорь нервно  передёрнул плечами, схватил чистый  стакан, плеснул  в него приготовленную на столе минералку и выпалил на одном дыхании:
   - Так вот Вы о чём... О банкете. Поймите, Регина была после ночной смены. Выпила шампанского и захмелела. Она вообще была очень импульсивной. Особенно после развода. Жила по принципу: « Я теперь женщина свободная, что хочу, то и делаю». Вот и, как Вы выразились,  перешла границы. Такое со всяким может случиться.   Простите, я могу выпить воды? Горло пересохло. Говорить трудно.
Бойко, сделав очередные пометки в блокноте, равнодушно  поинтересовался:
  - А Ваша жена тоже была на этом банкете?
Игорь отпил пару глотков и поставил стакан на стол. Паника, захлестнувшая его в первые минуты допроса,  отступила. Похоже, он вновь обрёл способность соображать:
  - Да, была. И очень рассердилась. Что из этого? Сомневаюсь, что ревность, как мотив убийства... если это и в самом деле убийство...  сильно поможет Вам в  расследовании... причин смерти Лобовой.
Соколов, игнорируя иронию, прозвучавшую в последних словах Рощина, спокойно пояснил:
  - Что Вы. Мы просто пытаемся составить представление об образе жизни Регины Николаевны и её окружении. Хотим понять, кому и чем она мешала.
Игорь, успев полностью овладеть собой, кивнул головой:
  - Понимаю и обещаю, как только вспомню какие-либо подробности, или случайные замечания, промелькнувшие в наших с Лобовой разговорах,  тут же поставлю Вас в известность. Я могу идти?

      В коридоре Игорь опять чуть не налетел на Маргариту.  Чертыхнулся  и выплеснул на голову несчастного рентгенолога всё напряжение последних часов:
   - Послушайте, у Вас что, никакой работы нет? Как ни выйду из кабинета, всё время на Вас натыкаюсь. Или нынче рентгеновский кабинет в коридор перенесли?
Рита, смутилась и виновато опустила глаза:
 - Игорь Константинович, пожалуйста, не сердитесь и не кричите на меня. Просто у меня такое чувство, будто Вы в последние дни несколько не в себе. Вот и тревожусь за Вас.
Но Рощина понесло и он уже не мог остановиться:
  - Ах, Вы тревожитесь!  А вот это уже лишнее.  С этой обязанностью моя жена прекрасно справляется  без посторонней помощи.  А с Вами мы  вообще едва знакомы, не так ли?
  Рита, едва сдерживая слёзы, пробормотала, запинаясь на каждом слове:
  -  Да что же в этом плохого... что за Вас тревожусь? Мне показалось,  мы немного больше, чем просто знакомые... Новичкам всегда сложно в новом коллективе... А Вы меня так поддержали...
Удивлённые лица сотрудников, привлечённых разыгравшейся в коридоре сценой, заставили Рощина нажать на тормоза и закончить разговор относительно миролюбиво.
И тем не менее эта встреча прочертила  в памяти ярко-красный черту, мешавшую окончательно успокоиться. Ямпольская... Шестое чувство подсказывало, что за маской трогательной беспомощности скрывается что-то другое. Расчетливая карьеристка, карабкающаяся к цели поставив на кон свои женские чары? Почему бы и нет?  Но... почему-то  эта чаровница не вызывала у него ни малейшего сексуального интереса. Чего-то в её вооружении не хватало.  Игорь на секунду задумался. Вспомнилась сцена  в кафе.  От Ямпольской, несмотря на всё внешнее обаяние,  исходило всё что угодно, но не те особые  флюиды, которые делают любую женщину непобедимой. К примеру Регина... она могла  бы позволить себе быть кривой и горбатой, обладать  одним единственным зубом во рту и протезом вместо ноги, но всё это не играло бы ни малейшей роли для мужчины, попавшего в сферу её притяжения. Даже маленькая, глупенькая Ася будоражила своим излучением эрогенные зоны не только сотрудников, но и пациентов, а эта...  «Главное, держаться от неё на большой дистанции», повелел себе Рощин и попытался сосредоточиться на работе.


      Игорь с отвращением жевал новое изобретение жены – капустный шницель. Кусок отварной капусты, обваленный в сухарях и зажаренный в оливковом масле. Лариса ревниво следила за реакцией привередливого семейства. Усомнившись в полном кулинарном успехе, она добавила в качестве приправы небольшое поучение:
  - Сегодня прочла, что продолжительность жизни людей, в течение семнадцати лет придерживающихся вегетарианской диеты, увеличивается на три с половиной года.
Игорь, с трудом дожёвывая последний кусок, мрачно поинтересовался:
  - А стоит ли продлевать такую жизнь?
Соня  хихикнула, но, заметив мамину реакцию, смутилась и густо покраснела. Настроение за столом  окончательно испортилось. Игорь понимал, что нужно  как-то рассеять повисшую в воздухе неловкость, но в последние дни  Лариса вызывала в нём постоянное чувство досады.  Ощущение, будто держишь в руках фальшивку и стыдишься сознаться самому себе, что оказался профаном, позволившим себя  безобразно надуть.
  А что собственно произошло в последние дни? Он рассказывал жене об убийстве Лобовой, и лихорадке, сотрясающей клинику в связи с расследованием. Внезапно в глазах Ларисы полыхнула злость, а   голос, обычно низкий и мелодичный, подскочил вверх на целую октаву:
  - Значит у кого-то лопнуло терпение. Достала своей наглостью и ****ством!
У Игоря внутри что-то оборвалось. Вспомнился вопрос Бойко: « А Ваша жена тоже была на банкете?» И собственный шутливый ответ: «Сомневаюсь, что ревность, как мотив убийства,  поможет Вам в этом расследовании».
 В тот вечер его удивило, что  жена, проповедница добродетелей, предписываемых  библейскими заповедями, способна на такую мелочную злость. Он попытался снять напряжение шуткой:
  - Боюсь,  дорогая, тебе пора бежать на исповедь и каяться в грехе. Заповедь « не убий» подразумевает не только злое деяние, но и злые помыслы.
Жена, обычно лихо реагирующая на шутки, на этот раз замкнулась в себе, как паранджу на лицо набросила, а минут через пять удалилась в свою комнату, пропев привычным мелодичным голосом, что должна подготовиться к беседе со сложным пациентом.

        На следующий день Соколов решил пригласить на беседу Поддубного. С его послужным списком он познакомился заранее, а сейчас с любопытством разглядывал руки восходящей звезды, основательно разместившейся в кресле по другую сторону стола. О виртуозности этих рук и блестящих, спонтанных решениях их обладателя в клинике ходили легенды. Из бесед с сотрудниками Олег Михайлович уже знал, что многие члены коллектива искренне сожалеют, что не энергичного, изобретательного Поддубного, а неравнодушного к женскому полу, вспыльчивого Рощина наметил Кречетов в  престолонаследники.  Соколов тщательно продумывал ход беседы. Такого трудно вывести из равновесия неожиданными поворотами. Придав лицу озабоченное выражение, решил начать с главного:
  - Владимир Андреевич, Вам часто приходилось проводить с Региной Николаевной внеплановые операции?
Поддубный рассмеялся, продемонстрировав ряд крупных, чуть желтоватых зубов:
  - У нас две трети внеплановых. Мы – как пожарная команда. Специалисты по катастрофам.
Соколов обрадовался, что беседа приняла нужное направление, и выложил вторую карту:
  - Как же Регина Николаевна справлялась с таким режимом работы?
На этот раз брови собеседника удивлённо скользнули вверх:
  - Так же, как и все мы. Ругалась, злилась, но работала. Кстати прекрасно. А в чём дело?
Соколов, нагнетая  атмосферу,  удивленно округлил глаза:
  - Но ведь...  хроническая гипертония. По себе знаю. Для гипертоников такой режим работы... смерти подобен. Простите. Неудачно выразился.
Поддубный, приняв мяч, сам того не подозревая, отправил его в умело расставленные ворота:
  - У кого гипертония? У Регины? Чушь какая-то! Да она была здоровая, как лошадь. Простите. Тоже неудачно выразился. Просто хотел сказать, энергии в ней было невпроворот. На всё хватало. И на работу, и на тусовки, и на любовников. Неутомимая женщина... была.
Соколов  потянул за ловко подброшенную собеседником нить:
  - Вы как-то странно выразились. « На любовников». Во множественном числе.
Поддубный,  смутившись сорвавшейся с языка бабьей сплетне, сделал шаг назад:
  - Вообще-то... личная жизнь коллег – не моё дело, но Регина из своей никогда секрета не делала. Скорее умышленно афишировала. Имидж такой: дама без комплексов, победительница.
Соколов, подобно любопытной соседке, продолжал настаивать на подробностях:
  - Ну и кто же числился  у неё  в побеждённых?
Поддубный  поддался на провокацию, причём весьма охотно :
  - Последнее время она всем прочим предпочитала Рощина. Женщины говорили, будто даже с кем-то поспорила, что удержит его около себя не меньше года. Что с таким « Дон-Жуаном», как Игорь, –  рекордный срок.
Далее беседа вошла в ритм игры в пинг-понг:
    - Ну и как, были шансы на выигрыш?
    - Она могла бы. Если бы обстоятельства не изменились.
    - Какие обстоятельства?
   - Наш шеф собрался на пенсию. Прочит Рощина на своё место. Легкомыслие  на таком уровне не поощряется. Похоже, будущий шеф начал сворачивать  любовные шалости.
Соколов  сбросил темп. Понял, что дальше не выяснит ничего интересного. Перечень женских имён, попавших в орбиту Рощина, лежал уже у него на столе. И тем не менее задал наводящий вопрос:
  - А почему во множественном числе? Он что,  как ткачиха – многостаночница, одновременно целый парк  обслуживает?
Поддубный равнодушно пожал плечами:
  - Да откуда мне знать? При наших нагрузках... сами понимаете... Поспрашивайте лучше женщин. У них на всё времени хватает.
Замолчал и после короткой паузы добавил:
 Думаю, больше ничего важного сообщить не смогу. Если возникнут новые вопросы... всегда к Вашим услугам.

      Подождав, пока Поддубный удалился на значительное расстояние, следователи подвели итоги.
 Оказалось, они не узнали практически ничего нового. О возможном назначении Рощина слышали от многих. О связи  с потерпевшей тоже. Единственная полезная информация – Регина Николаевна, по его мнению, не страдала гипертонией, а значит не принимала медикаментов. Во всяком случае не афишировала проблем со здоровьем. В отличие от любовных и финансовых побед.
Просматривая пометки в блокноте, Бойко саркастически улыбнулся:
  - А у Рощина, как у любой медали, наблюдаются две стороны: с одной  – первоклассный врач  и организатор, с другой... Во всяком случае болезни, связанные с воздержанием, ему не грозят.
Соколов, возвращая разговор из коммунальной кухни на деловые рельсы,  сухо постановил:
  - Ладно, на сегодня хватит. А завтра... завтра воспользуемся советом господина Поддубного и побеседуем с кем-нибудь из дам. К примеру со старшей медсестрой, Звягиной Ниной Ивановной.

       Соколов с любопытством ожидал появления очередной  приглашённой.  На основе многолетнего опыта он выделил два особо неприятных типа свидетелей.
Ответы первых строились на двух основных утверждениях. « Мы с пострадавшим принадлежали к разным социальным прослойкам, дружбу не водили и практически не пересекались», и   «Я по горло завален важными делами, а Вы отвлекаете меня всякими глупостями». От таких удавалось получить хоть какую-либо полезную информацию, лишь поймав  на мелких противоречиях.
  Второй тип – безудержные болтуны, охотно сливающие в  уши следователя весь мусор, накопившийся в их переполненных сплетнями головах. И отыскать в этой куче пережёванного сена хоть пару иголок, или булавок, за которые можно зацепиться – дело, требующее титанического терпения.
       Звягина,  женщина лет сорока, состоящая из трёх, внушительных округлостей, установленных на крепкие ноги, обутые в модные кроссовки, явно принадлежала ко второму типу.
 Без промедления поместив обтянутые халатом округлости в предложенное кресло,  Нина Ивановна всем своим видом продемонстрировала готовность выложить всё, что знала об этом деле. А знала она разумеется практически всё.
  В течении получаса,  не замолкая ни на секунду, Звягина излагала то, что в протоколе Бойко уместилось в пяти строчках:
    «Лобова носилась по клинике, как заведённая. Вспылить, нагрубить могла... а вот на плохое самочувствие никогда не жаловалась. Была  увлечена не столько Рощиным, сколько конкуренцией, потому как бабы липнут к нему, будто он мёдом обмазан. С кем конкурировала? Да хотя бы с Асей, пустоголовой медсестрой, на которую он кстати не далее, как вчера орал так, что в коридоре стены тряслись. А ещё ... последнее время на него новый рентгенолог запала. Постоянно рядом с кабинетом крутится. Короче, в этом деле они все повязаны.

Едва дождавшись, пока  Звягина  покинула приглянувшееся  кресло, Бойко захлопнул блокнот и устало вздохнул:
  - Болото какое-то. Пузырей много, а толку никакого. Почему все, будто сговорились,  болтают  только о любовных похождениях Лобовой и  гареме господина Рощина? Разве можно из этого что-то выкроить?
Соловьёв задумчиво потёр лоб и совершенно не к месту пробубнил:
 - Как говорят французы  Cherchez la femme, то есть ищите женщину.
   Бойко понимающе вскинул  бровь и кивнул головой:
  - Можно поискать и женщину, но я бы предпочёл по-началу заняться мужчиной. А именно, обиженным мужем, господином Лобовым.
Этот жест и выражение лица были Соловьёву хорошо знакомы. И означали они следующее: партнёр отправляется на охоту по своим секретным тропам, и в ближайшие несколько дней на его присутствие рассчитывать не приходится. И хорошо. Первый этап продуктивной работы начался. Пока Бойко расставляет сети на крупную рыбу, он, Соколов,  половит на  мелководье, соберёт по крупице, да по зернышку, а потом из их совместного улова  сложится полноценная картинка. Во всяком случае до сих пор так всегда случалось.

       Пока следователи разрабатывали план охоты,  Игорь сидел у себя в кабинете, вспоминал эпизод трёхдневной давности  и мучался угрызениями совести. Как он мог опять так разнуздаться? На этот раз  его довела  до приступа  бешенства ошибка Аси, перепутавшей анализы двух сложных пациентов.  Сцена получилась совершенно безобразной.
Он орал на неё, как скандальная баба на базаре:
       - Какого чёрта! Если не хочешь работать,  сиди дома и крась ногти. Вреда меньше будет!
Ася шмыгала носом и по-детски глупо оправдывалась: «Я, де, ничего не путала. Они сами...». Возможно, ему бы ещё удалось сдержаться, не назови она его « Игорьком», напоминая о   эпизодах, не оставивших в его памяти ничего, кроме досады на собственную  распущенность. В итоге он обозвал девчонку недоучкой и беспробудной дурой и выгнал из кабинета.
Самое противное, что под дверью, как всегда, держала вахту группка любопытных сотрудниц. Они шарахнулись в сторону, а Ася, надрывно рыдая, помчалась в сестринскую кому-то жаловаться.
Поразмышляв о частном, Рощин перешёл к общему. Сможет ли он, при таком характере, руководить коллективом, если  всё же примет предложение Кречетова? Надо бы поговорить об этом с Ларисой.
    Года два назад она выполняла заказ генерального директора какой-то фирмы. Ей было поручено подобрать команду под руководителя. Этот тип был уверен, что единственно правильный стиль руководства – держать подчинённых в страхе: « Пока не размажешь  слюнтяев и бездельников по стене, толку  не добьёшься», –  утверждал малахольный субъект, гордившийся своим холерическим темпераментом.
Дома Лариса подробно рассказывала о ходе работы. Она собрала команду по правилам американского менеджмента, заполнив пять основных ролей. Приверженец «настенной живописи» согласился с полезностью четырёх из них:
  - Ладно, генератор идей – это понятно. Скептик, фильтрующий его бред,  – тоже полезен. Стратег, разбивающий план работы на конкретные этапы – вещь не плохая. Главное, конечно, –   добросовестные исполнители. Таких можно  бы  и побольше, но  вот эту тётку  зачем в команду включили? От неё же в работе вообще никакого толку!
Игорь вспомнил, что дойдя до этого места, Лара заразительно расхохоталась. Даже глаза заблестели, как в юности. Отсмеявшись, она попыталась вполне серьёзно закончить  историю.
  - Я ему и говорю: « Понимаете, напряжённый ритм  работы,  естественная конкуренция,  плюс жёсткий стиль руководства... необходима « душа группы», сглаживающая конфликты и противоречия.»
 Представь себе,   важняк – штукатур почесал затылок, пожевал губами и выдал решение:
  - Как я понимаю, « душа группы»...  что-то вроде попа, отпускающего деревенским бабам грехи и залечивающего душевные болячки?  Ладно, так и быть. Включайте в список свою...  попадью.
Игорь восстановил в памяти этот эпизод и рассмеялся. Интересно, к кому побежала рыдающая Ася? Кто у нас в клинике работает по- совместительству попадьёй?
  Ускользнувшие в прошлое мысли, совершив крутой  поворот, вернулись в исходную точку. К горько рыдающей Асе. Вспомнив неподдельное горе в глазах метнувшейся к дверям девушки, Игорь решил при первой же возможности принести извинение. Возможно даже приправленное цветами.

      На этот раз попадьёй по совместительству оказался, как ни странно, сам Владимир Андреевич Поддубный. Заварив кофе, он обнаружил, что опять забыл прикупить сахар. А где можно разжиться всем, что душа пожелает? Конечно у женщин, у медсестёр. Во-первых, женщины по сути своей хозяйственны, а во-вторых, их шкафчик регулярно пополняется благодарными пациентами: шоколад,  кофе, капучино и прочие лакомства стекаются сюда бесконечным, щедрым потоком.
В сестринской Поддубный обнаружил не только сахар, но и горько рыдающую  Асю Казакову. Хлюпая распухшим носом и растирая по щекам чёрные потоки туши, девушка доверила ему  своё горе.   Злодеем,  доведшим прелестную барышню до слёз, оказался ни кто иной, как доктор Рощин. Комкая в руках почерневший от туши платочек,  Ася энергично очищала  запятнанную честь:
  - Я  не дура и не недоучка!  И не собираюсь всю жизнь медсестрой вкалывать. В медицинский буду поступать. Даже на подготовительные курсы записалась. Осенью начинаются. Кажется в августе. И ошибиться тоже не могла. Когда результаты а компьютер заношу, всегда с другими анализами сравниваю. Пытаюсь диагноз предугадать. Даже пациенты за это хвалят. А эти данные кто-то специально поменял, что бы мне напакостить.
 Глаза Поддубного выражали понимание и сочувствие, тогда как мысли блуждали почему-то вокруг звёзд  телеэкрана.  Почему женщины перед камерой  плачут красиво и трогательно, а в жизни...
   На Асином лице из под размытого грима проступила бледная, пористая кожа, обещавшая годам к сорока обвиснуть дряблыми, неопрятными складками. Поборов чувство брезгливости, Поддубный протянул Асе свежий платок и бурно опротестовал последнее предположение:
  - Напакостить? Тебе? Да кому это надо?
Ася, вытерла нос чистым платком и гордо вскинула подбородок, вдохновенно войдя в роль ,обвинителя:
  - Кому надо? Да этой Ямпольской. Она последнее время постоянно около Игоря Константиновича крутится. Вот и решила его на меня натравить... из ревности. Сами знаете...
Спохватилась, что сболтнула лишнее, смутилась и замолчала.
Поддубный, привыкший  к бабьему злоязычью, проигнорировал последнее замечание, по-отцовски обнял пострадавшую за плечи и перешёл к завершающей фазе утешения :
  - Ладно, детка, не грусти. Ты же знаешь доктора Рощина. Вспыхнет, как шведская спичка, а потом сожалеет.  К цыганке не нужно ходить... придет через пару дней извиняться. С цветами и шампанским.

                Глава 3
 
   Соколов с нетерпением поджидал возвращения партнёра с охоты, потому как  из собственного улова  не выкраивалась даже... набедренная повязка. На их местном жаргоне это означало  отсутствие  не только улик и доказательств, но даже более или менее подходящей рабочей гипотезы, способной прикрыть следственную наготу.
Наконец его, настроенное на приём ухо, уловило энергичные шаги « охотника на крупную дичь». Бойко влетел в кабинет, всем своим видом изображая предельную усталость и разочарование. Игнорируя вопросительные взгляды напарника,  рухнул в кресло и тяжело вздохнул. Правда азартный блеск глаз, выдал его игру с головой. Он  явно тянул время,  предвкушая и празднуя грядущий успех.
Соколов не спешил с вопросами. Тоже предвкушал момент открытия. Этой игре он сам когда-то обучил молодого напарника, потому как момент созерцания сочного, ароматного плода значительно слаще его надкусывания и глотания.
 Сполна  насладившись игрой, Бойко перешёл к делу:
  - Значит так. До женитьбы на Регине Николаевне Лобов Геннадий Семенович был ни чем не примечательным программистом. Фирму зарегистрировал буквально через пару месяцев после свадьбы. Формально она была записана  на него, но... Похоже,  реальным владельцем был кто-то другой. Это ещё предстоит выяснить.
Ноздри Соколова раздулись, будто почувствовали  добычу. Придвинул к себе рабочий блокнот и задал принятый в их игре наводящий вопрос:
  - И что из этого следует?
Бойко,  исполняя роль хорошо подготовившегося к экзамену студента, бодро отрапортовал:
  - А то, что судя по бухгалтерским отчётам, заказы поступали спорадически, но сразу на большие суммы.
 Соколов понимающе кивнул головой:
    - Думаешь, подстава для отмывания денег?
Бойко без промедления согласился:
  - Похоже на то. Последнее серьёзное поступление было незадолго до подачи на развод. Потом только мелкие, скорее всего реальные заказы. Кроме того, вскоре после развода, фирма Лобова выплатила кому-то  большую неустойку  за якобы сорванный заказ и полностью разорилась.
Понимаешь, что из этого следует?
Соколов удовлетворённо откинулся на спинку стула и промурлыкал, копируя интонации собеседника:
  - То, что жена сперва возвела крышу над головой мужа, а потом что-то разладилось, и рухнула эта «крыша»  прямо на несчастную  Лобовскую  голову. А знаешь, что мне интересно? Что досталось при разводе  жене?
Студент, судя по всему,  планировал сдать экзамен на « отлично». Новый вопрос, как и все предыдущие, не вызвал у него ни малейшего затруднения:
  - Судя по бумагам,  по нашим временам не так уж и много. Правда к этому ещё квартира и дорогая машина.
Соколов, сделав кое-какие пометки в блокноте, подвёл итог:
  - При таком раскладе мотив мести вполне мог бы имеет место. А не пора ли познакомиться с господином Лобовым лично? Постарайся договориться на завтра. Хочу посмотреть его офис, – и,  сделав положенную паузу, добавил, –  кстати, тут поступило заключение экспертизы. Оно подностью совпадает с первичными данными. « Состояние сердечно-сосудистой системы потерпевшей исключает наличие хронического заболевания». То есть Регина Николаевна не нуждалась в регулярном приеме медикаментов. А вот и самое главное: « По данным лабораторного анализа, медицинский препарат мог поступить в организм либо одновременно с алкоголем, либо не более чем за четверть часа до того».
Будет о чём поговорить с Лобовым.
               
       Офис Лобова вполне соответствовал имиджу, который он из последних сил старался спасти;   большое, светлое помещение, модный дизайн, включающий оригинальную современную живопись на стенах и керамику на подвесных полочках.
Издали Геннадий Семёнович мог бы произвести впечатление человека вполне довольного жизнью и уверенного в себе, если бы не покрасневшие белки глаз и хаотичные движения рук,  постоянно теребящих предметы, лежащие на письменном столе. 
Поприветствовав посетителей, он тут же вальяжно опустился в кресло и установил соответствующую ситуации дистанцию: 
  -   К сожалению могу уделить вам не более получаса.  У меня назначено важное совещание. Чем могу быть полезен?
Соколов, пообещав быть кратким, тут же приступил к делу:
  - Мы расследуем дело об убийстве Вашей бывшей жены, Лобовой Регины Николаевны. Очень рассчитываем на Вашу помощь.
  Лобов, не смотря на отсутствие времени, попытался разыграть традиционный театр:
  - На мою помощь?  Да чем же я могу помочь, если в последние месяцы мы практически не общались.
Соколов, быстро перебрав в голове несколько стратегий, остановился на вежливости, приправленной небольшой порцией сарказма.  Такой стиль быстро разрушает защиту людей, прикрывающихся наигранной самоуверенностью. Изобразив на лице некоторое удивление, ввёл в игру вторую пешку:
    - Вряд ли она успела после развода сильно измениться. Нам необходимо знать с кем она была дружна, чем увлекалась, где проводила время вне работы? Театры, клубы, спортзал или ещё что-то?
Лобов однозначно начинал нервничать. Пальцы правой руки сжали  лежавший на столе карандаш, а в голосе появились просительные ноты:
  - Понимаете, наш брак не сложился с самого начала. Каждый жил своей жизнью. Детей Регина не хотела. Театры... ( криво усмехается). Да она не имела о них ни малейшего представления! У неё была одна единственная, пламенная страсть – тусовки, вино, поклонники и всё такое. Подруг домой не приглашала. Созванивалась с ними по телефону, а потом исчезала.
Соколов, довольный результатом первых двух ходов,  отбросил не нужную больше иронию. Следующий вопрос прозвучал нейтрально и по-деловому:
  - А имена подруг знаете?
Лобов нахмурил брови, пытаясь вспомнить имена подруг:
  - Постоянно упоминала какую-то Людмилу, Полину ... а потом.. как её... ах да... Карину. А с кем она на самом деле встречалась – не имею ни малейшего представления.
Бойко, взглянув на шефа, понял, что пора выходить на сцену. Сбить с толку неожиданными вопросами, предоставив напарнику исподтишка наблюдать за реакцией.
  - Геннадий Семёнович, а жаловалась когда-нибудь Ваша жена на головные боли, на повышенное давление?
Лобова почему-то тема развеселила. Он рассмеялся и ответил вполне миролюбиво:
  - Конечно. Особенно по утрам. С перепоя.
Следователи понимающе переглянулись. В реакции подозреваемого не промелькнуло ни капли страха.
Бойко опять сменил тему, не давая собеседнику ни минуты на подготовку:
  - А что же с разводом так долго тянули?
Лобов ответил печально и вполне искренне:
  - Всё надеялся, что перебесится. Нагуляется и успокоится.
Инициативу опять перехватил Соколов:
  А она, вместо этого, сама на развод подала, выдвинув причиной супружескую измену?
Лобов устало кивнул головой:
- Так Вы уже успели справки навести?
 Готовясь к последнему удару, Соколов невинно улыбнулся:
  - Работа у нас такая. Но интересно другое.  Ваша жена  получает не только свободу, но и  большие деньги. Не обидно ли?
Лобов теряет самообладание. Лицо покрывается красными пятнами, а голос срывается на фальцет:
  -  Да  зачем они ей? У этой твари и без  моих денег достаточно спонсоров. Мерзавка!
Лобов  вытирает рукой пот со лба и продолжает, даже не пытаясь скрыть овладевшее им бешенство:
 - Да, я её ненавижу! Перессорила меня своими выходками не только с партнёрами, но и с заказчиками. Можно сказать, фирму под откос пустила. Дрянь.  Шлюха.
Соколов вцепляется в него глазами:
  - А когда Вы встречались с Региной Николаевной в последний раз?
Лобов( с перекошенным лицом):
  - А зачем мне с ней встречаться? Что бы она очередные помои мне на голову вылила? Дудки! Даже на похороны не пойду. Пусть горит в аду! Всё. Хватит! Уходите!
Но  Бойко, будто вычитав что-то интересное  в блокноте,  наседал дальше:
  - А вот тут соседка по лестничной площадке утверждает, что видела, как Вы входили в квартиру Регины Николаевны за день до убийства. А потом слышала громкие крики. Считает, это был скандал.
Лобов окончательно обмяк в кресле:
  - Да. Приходил. Просил денег в долг. Надеялся  спасти фирму.
Соколов понимающе покачал головой и двинулся в наступление:
  - И как? Получили?
Лобов обиженно поджав губы, печально произнёс:
  - У неё получишь. Выставила на улицу и полицией пригрозила.
Бойко, принявший на себя роль « плохого следователя», подвёл итог:
  - А Вы обозлились в конец и на следующий день её наказали. Взяли и убили.
Лобов побледнел,  изумлённо взглянул на доброго следователя Соколова, будто рассчитывал на   поддержку и вдруг завизжал тонким, пронзительным фальцетом::
  - Убирайтесь вон! Нечего закрывать висяки невиновными! Не умеете работать – уходите в отставку. Оба. Вон!
Соколов равнодушно пожал плечами и абсолютно спокойно заверил разбушевавшегося хозяина кабинета:
  - Вы правы. Следующий раз, если нам понадобитесь, встретимся на нашей территории. Оттуда Вы нас не прогоните. Приглашение пришлём по всей форме. Официально.


          Рощин решил вернулся домой чуть пораньше, впервые за много недель  радуясь домашнему ужину и семейному уюту. Пообщаться с Соней, порасспросить о школе, посмотреть новые рисунки. Всё же девочка она не обычная. Природа наградила  дочь нестандартным видением мира. Рисует вроде с натуры, а получается совсем иначе. В прошлый раз нарисовала печальную кошку с отвисшими собачьими ушами. Объяснение удивило Игоря и расстроило. Оказывается, их кошка, греясь на батарее, наблюдала за ссорой папы и мамы и так огорчилась, что даже отказалась от лакомства, которым Соня пыталась её утешить. А от их криков у неё распухли и отвисли уши:
  - Знаешь, папа, она забилась в угол и была совершенно безутешной.
Игорь понимал, что после их ссор безутешной и несчастной чувствует себя не кошка, а дочь. Страдал, но ничего не мог с собой поделать. Лариса своей высокомерно холодной иронией умудрялась заводить его с полоборота. В такие минуты юмор ему полностью отказывал, и он начинал огрызаться, как незрелый подросток.
    Вспомнилась отвратительно пошлая сцена на банкете, о которой на днях спрашивали следователи. Регина, то ли в самом деле серьёзно подвыпила, то ли умышленно эпатировала собравшуюся публику, но вела  себя совершенно безобразно. В присутствии Ларисы, повиснув у Рощина на шее, громогласно вещала:
  -  Извини меня, Игорёк. Я тут немножко разухабилась… Сам понимаешь, женщина – всегда загадка, а подвыпившая женщина – двойная загадка… с перцем и солью... и разгадывать её дано не всем. Только избранным. Таким, как ты.
     По  пути домой, в машине, Рощин попытался разрядить  обстановку нелепой шуткой. Как
только такая глупость пришла в голову? Решил сыграть на профессионализме жены. Мол психотерапевт, работающий с людьми на уровне подсознания, не должен обращать внимания на  наносную шелуху.  Придав голосу игривые интонации, легкомысленно поинтересовался:
- Как думаешь,  загадочны только пьяные женщины, или трезвые тоже? Спрашиваю тебя, как специалиста.
Лариса,  отвернувшись к окну, мрачно парировала:
 - Алкоголички - не моя специализация. Их загадки разгадывают в психбольнице.
Игорь уже понимал, что избранная тактика с каждым словом удаляет  от желанного  примирения, но уже не мог остановиться.  Будто чёрт попутал.  Продолжал болтать тем же дурашливым, задиристым тоном:
  -  А как же скрытые мотивы, подсознание?
Ответ Ларисы, в отличие от него умевшей владеть собой, прозвучал вполне спокойно:
 - У этой твоей... коллеги... под толстым слоем алкоголя не то что подсознания, сознания не прощупывается. Или тебе всё же удалось?
Именно это спокойствие окончательно выбило Игоря из колеи. Он ненавидел высокомерие жены. Ненавидел интонации  превосходства, всё чаще проскальзывающие в её обращении с ним.  На этот раз ему захотелось поставить её на место, что получилось глупее прежнего:
 - Пошлость  тебе, дорогая, не к лицу. Ты у нас женщина тонкая и интеллигентная.  А что касается Регины... Регины Николаевны... она, если хочешь знать, великолепный анестезист. Наши хирурги за счастье почитают с ней  работать... на операциях.
Но Лариса уже вошла во вкус перепалки. Подловив на очередной глупости, тут же влепила  новую колкость:
  - И после операций тоже?
Игорь понял, что это сражение, как впрочем и все предыдущие, безнадёжно проиграно и брякнул первую, пришедшую в голову грубость:
  - Психолог из тебя -  никудышный. Как можешь других от психозов лечить, если сама страдаешь параноидальной ревностью. И вообще...  Такой вечер испортила.
К сожалению, испорченным оказался не только этот вечер, но и все последующие. В доме воцарилось дипломатическое молчание.  Лариса дистанцировалась и общалась с ним  только в случае настоятельной необходимости.
Всё это время Рощин корил себя за неуместную грубость.  Понимал, что ревность жены не параноидальна, а абсолютно адекватна. Его многолетние прыжки в сторону, о которых она с самого начала догадывалась, вызвали в ней те изменения, которые сейчас приводили его в ярость.
   Хотя кто сейчас может сказать, что во всей этой истории было первичным, а что вторичным. Во всяком случае он, привлекательный, уверенный в себе, платёжеспособный мужчина превратился в секс символ для озабоченных женщин, не склонных  ни к долгосрочным отношениям, ни к взаимным обязательствам.
Едва оформив в слова эту мысль, Игорь понял, что врёт самому себе. Какая он к чёрту жертва! Такой же охотник за лёгкой добычей, как и женщины, о которых он только что  отозвался с таким презрением. А  если и жертва, то собственного легкомыслия и жажды приключений.
Покончив с  самобичеванием, Рощин притормозил машину у цветочного магазина. Чуть позже добавил к роскошному букету бутылку шампанского и, заранее радуясь примирению с женой, бодро покатил к дому.
   Но примирения не состоялось. Лариса,  бросив цветы на стол, равнодушно поинтересовалась:
  - Очередное подношение от благодарной пациентки?
Игорь выставил на стол шампанское и заискивающе уточнил:
  - Подношение наилучшей из жён от недостойного мужа.
Взял её за руку и добавил:
  - Ларочка, прости меня, идиота. Может помиримся?.
Но Лара, похоже, не была настроена столь оптимистично. С отвращением выдернула руку и направилась к двери. В последний момент повернула голову и бросила на ходу:
  - Можешь пообщаться с дочерью, пока она  не вошла  в возраст, когда перестают верить в сказки.

Но, оказалось, Соня уже достигла этого печального возраста. Девочка сидела за столом, озабоченная совершенно не детскими проблемами. Оказалось, учительница по рисованию  не пропустила её рисунки  на выставку. Едва  переступив  порог её комнаты, Игорь был огорошен прямым вопросом:
  - Папа, а что значит быть не адекватным?
Оказалась учительница, отклонившая её рисунки, объявила при всём классе:
  -  Ты, Рощина, неадекватна. Я чётко объяснила задание. Все остальные почему-то поняли, что от них требуется,  а ты изображаешь бог знает что. 
Соня тяжело вздохнула и продолжила свои жалобы:
  - Я не поняла, что она хотела этим  сказать, но на переменке девочки объяснили, что я – больная на голову, и мне нужно лечиться. Папа, а эта болезнь лечится?
Игорь потерял дар речи. Почему школы берут на работу таких примитивных дур! По ней самой место в психушке плачет! Но, собравшись с мыслями, попытался доходчивым языком сформулировать свои мысли:
  - То, что сказала твоя учительница, не имеет ни малейшего смысла. Адекватности как таковой не существует. Один человек может быть адекватен другому, или группе других, то есть   делает то, что они от него ожидают.   А что, если он воспринимает окружающий мир иначе, чем они? Кто кому неадекватен? Он им, или они ему?
Соня радостно захлопала в ладоши:
  - Значит не мне, а учительнице пора лечиться!  И девчонкам тоже. Они неадекватны!
Дальше разговор переключился на общие темы, Соня успокоилась и мирно отправилась спать.
Игорь хотел было вернуться к жене, но в памяти всплыла картина несостоявшегося   примирения и отвращение, проступившее на её лице, при виде протянутых  цветов.
 «  Похоже, мы с ней тоже друг другу неадекватны», подумал отвергнутый муж, с досадой, схватил куртку и выскочил на улицу .


Лариса вздрогнула и заткнула пальцами уши. В последнее время  хлопающая дверь, подобно взрывам,  всё чаще сотрясала стены их жилья, превратившегося в поле не затихающего сражения. Именно так. Война до последней капли крови, в которой каждый, обрядившись в латы самоуверенности, пытается выглядеть героем-победителем, а на самом деле остаётся нагим, одиноким и несчастным.
 Ей вспомнился случайный разговор с Арсением. Они справляли день рожденья Сони в узком кругу. Пригласили только Наталью и Арсения  с детьми. В какой-то момент Лариса вышла на кухню заварить чай. Повезло. Все увлеклись играми,  и  ни кто не навязался в  помощь. Хотелось побыть одной, дать отдохнуть  мышцам лица, уставшим изображать радостную улыбку.
На самом деле настроение у неё было просто поганым. Всю последнюю неделю блудный муж приходил домой далеко за полночь. Пряча сытые и довольные глаза под слипающимися ресницами, жаловался на усталость и головную боль.  Бубнил что-то о Кречетове и финансировании клиники, но через десять минут засыпал, убаюканный собственной ложью.
Лариса не спеша разложила на блюде свежеиспечённые вафли, присыпала сахарной пудрой и принялась нарезать яблочный пирог. Она настолько погрузилась в печаль, что  не заметила, как на кухне появился Арсений. Очнулась, лишь услышав за спиной голос, в интонациях которого  послышалось  тягучее, унизительное  сочувствие:
   - Ну что, красавица, закручинилась? Неужели всё так плохо?
На самом деле он был последним человеком в её окружении, с кем хотелось говорить о семейной жизни.  В его дружелюбном сочувствии она всегда  ощущала скрытый упрёк за выбор,  сделанный десять лет назад.
Но в данный момент переполнившее душу смятение  рвалась наружу, и было в конце концов совершенно не важно, кому принадлежат готовые слушать и понимать уши.
Сжав в ладони нож для разрезания пирога, Лариса на одном вздохе выплеснула всё, что думала о своём непутёвом муже, закончив исповедь традиционным, бабьим вопросом:
  -  Ну почему? Чего ему во мне не хватает?
Обмолвилась, оправила платье, изогнувшееся бесформенными складочками на том месте, где когда-то была талия, и смутилась:
  - Конечно, сейчас может быть... но раньше... Ведь он пустился в загулы значительно раньше. Тогда я была ещё в форме.
Арсений, удобно пристроившись на стуле, кивнул головой и улыбнулся:
  - А знаешь, Ларчик...
Лариса вздрогнула и смутилась ещё больше. Так он называл её  до того, как она сбежала к Игорю. Ларчик сокровищ... 
  Арсений, не заметив осечки, спокойно продолжил начатую мысль:
  -  Разве дело в тебе?  Игорь такой человек... Знаешь, я недавно смотрел по телевизору репортаж о самых сексуальных животных.  Нам всегда внушали, что у зверей нет секса. Есть только функция продолжения популяции.  Будто только человек, извращенец  эдакий, сделал из секса культ удовольствия. Враки.  Животные дошли до этого значительно раньше. А знаешь кто оказался  чемпионом? Маленькие макаки.  Они не признают моногамии. Занимаются этим где угодно, когда угодно и с кем угодно. Так они балансируют уровень адреналина в крови.   Поднять, или сбросить избыток такового. От скуки, от радости, от злости, или просто в качестве передышки между делами.
Лариса опустила нож и удивлённо уставилась на увлёкшегося  рассуждениями Арсения:
  - Хочешь сказать,  Игорь произошёл от макаки?
Доморощенный философ ни чуть не смутился. Не даром столько лет проработал практикующим адвокатом. На секунду задумался и снова перешёл в наступление:
  - А как по-твоему люди отыгрывают стресс?  Одни хватаются за бутылку, другие за сигареты, третьи предпочитают наркотики, или заглатывают сразу пол холодильника, а четвёртые...  вот так, как Игорь. Случайный секс. Здесь ведь речь не идёт о романтических чувствах. Просто снять напряжение и бежать дальше.  Всё серьёзное – любовь, преданность, ответственность до конца жизни... всё это дома. Это ты и Соня. Поняла?
Лариса изумлённо поморгала глазами. Такое извержение высокопарных слов, приправленных влагой, набежавшей на редкие, белесые ресницы... Что это? Речь перед присяжными заседателями? Присев на соседний стул, она деловито спросила:
    -  И что ты хочешь этим сказать?
Арсений, окончательно войдя в роль,  решился на провокацию:
  - Кстати, а как ты отыгрываешь стресс?
Лариса рассмеялась, почувствовав реальное облегчение. Исповедь облегчила душу и выровняла уровень адреналина в крови. Приняв позу раскаявшейся грешницы,  созналась в регулярно совершаемом грехе:
  - У меня на эти случаи в холодильнике шоколад припасён. Иногда по две плитки за день съедаю.
Арсений чутко уловил перемену в настроении, сменил мантию проповедника на обычный цивильный костюм и похлопал себя по круглому животу:
  - Вредно конечно, хотя я такой же. На меня от стресса тоже жор нападает.
Лариса нежно, по-приятельски улыбнулась:
  - Так что же ты мне посоветуешь, обжора? Как правильно вести себя с мужем-макакой?
Арсений раздул щёки и обрисовал руками полукруг:
  - Посуди сама. Приходит мужик домой весь издёрганный. Хочет расслабиться, а тут жена... И ворчит, и пилит, и язвит. Он пытается к ней притеплиться, а она: « Руки прочь, изменник и потаскун! И вообще... у меня сегодня мигрень и... расстройство желудка!» Считай, выхватывает из рук припасённую  шоколадку и, у него на глазах, спускает в унитаз.
Лара уперла руки в округлые бока и вызывающе возопила:
  - Так получается, я ещё и виновата?
Арсении вновь юркнул  в роль проповедника и с досадой возразил:
  - Да дело не в том, кто прав, а кто виноват. Ты же –  психолог. Сама своим пациентам по пять раз на день подобные советы даёшь... Главное в семье – уметь разумно приспосабливаться к индивидуальным особенностям  партнёра.
 Лариса откликнулась голосом прилежной ученицы:
  - Поняла.  Если  мой партнер – алкоголик, буду для сохранения гармонии, его  с бутылкой водки на пороге встречать.
Арсений шутливо поднял вверх указательный палец:
  - Если  речь  об алкоголике, то всё верно, а с такими, как Игорь... Что бы он по чужим бабам не шастал, жена должна быть, как шоколад, всегда наготове.
Лариса понимающе кивнула головой:
  - Спасибо, что мозги вправил. С завтрашнего дня начну  перевоплощаться к его приходу в шоколадного зайца.  Ладно. Бери пироги и вафли, а я  понесу чайник. Народ уже  заждался.
     Сегодня, полгода спустя, Лариса мысленно продолжила тот разговор:
  - Дорогой Арсений, твой совет очень мил, но мне  совершенно не подходит. Не могу  я в угоду  мужу превратиться в шоколадного зайца... или в такую же макаку, как он. Секс для меня не выброс адреналина, а...  прости за высокопарность... ритуал. Священнодействие, начинающееся с единения душ, и завершающееся единением тел. А его тело, залапанное чужими руками, вызывает у меня отвращение. Да и моё собственное... бесформенное и рыхлое... Было бы что  соединять!
Лариса подошла к холодильнику, отломила очередную дольку шоколада, сладострастно засунула в рот и остановилась у окна, любуясь  медленно падающим снегом. Красота то какая! Может пойти прогуляться?  Тихонечко вышла в коридор, надела тёплую шубку и выскользнула на улицу.

                Глава 4

     Соколов был разбужен телефонным звонком дежурного полицейского. Очередное  убийство. Молодая женщина обнаружена в собственной квартире с пробитой головой.  Бойко, прибывший на место преступления на полчаса раньше  шефа, сходу доложил ситуацию:
  – Убитая, Казакова Анастасия Александровна, 28 лет, медработник. Кстати, работает… работала в той же клинике, что и Регина Лобова. В полицию позвонила соседка. Возвращалась поздно вечером домой и, подходя к своей квартире, обратила внимание на приоткрытую дверь квартиры напротив. Заглянула...  и обнаружила  лежащий на полу труп Казаковой. Судя по первичному заключению врача, смерть наступила в результате удара по голове тяжёлым предметом. Вот  вкратце и всё.
Соколов, протирая слезящиеся спросонья глаза, ворчливо пробубнил:
 -  Не густо… Может соседка видела кого-нибудь,  выходящего из квартиры?
Бойко, выглядевший значительно бодрее, отрицательно покачал головой:
- Не видела. Судя по зафиксированному времени звонка, она вернулась часа через три после наступления смерти.
Соколов, изучая место  преступления, продолжал ворчать:
  - Как и в первом случае, никаких следов взлома и грабежа. Вещи стоят аккуратно на своих местах, окна закрыты, на столе недопитая чашка кофе, в пепельнице – недокуренная сигарета. Говоришь, работала вместе с Лобовой?  Не клиника, а  дурдом какой-то.
Закончив осмотр комнаты, Соколов поплёлся на кухню. Заглянул в холодильник и ахнул:
  - Смотри ка. Как говорится, красиво жить не запретишь. Хозяйка явно ждала гостей... или гостя. Шампанское, бутерброды с икрой, крабы и... бог ты мой, сколько деликатесов! Смотри сюда. Судя по  количеству, приглашённых намечалось не много. Кстати, заметил, как одета хозяйка? Готов поспорить, ожидался только один гость. И не просто гость, а мужчина особого назначения.
Следственная группа провела в квартире ещё с полчаса, но ни каких следов, проясняющих разыгравшуюся  трагедию, так и не обнаружили.

      Бессонная ночь давала себя знать. Соколов, не выспавшийся и не выбритый, лениво констатировал очевидный факт:
    - Ну вот. Теперь у нас два убийства в одной клинике.
Бойко саркастически хмыкнул:
  - Новый способ сокращения кадров без выходного пособия. Как в джунглях. Не нужен – взяли и съели.
Соколов недовольно буркнул:
  - Ну и юмор у тебя сегодня! Лучше подведём итоги. Что мы имеем на данный момент? Как и в первом случае, никаких следов взлома. Жертва добровольно впускает убийцу в квартиру.  Следов борьбы не обнаружено. Убийца подходит сзади к ничего не подозревающей жертве, наносит удар, укладывает труп на кровать, стирает все отпечатки  и исчезает.
Бойко, меланхолично разливая по чашкам кофе,  продолжал ворчать:
  - Кстати, пока ты добирал недоспанные часы, наша доблестная прозекторская... имею ввиду Александра Ивановича, совершала  чудеса героизма. Результаты вскрытия уже готовы. Пей кофе и потопали.
     На самом деле для Александра Ивановича ночная работа не являлась сподвижничеством. Совсем наоборот. Добровольно выбранным покоем. Никто не крутится под ногами, не донимает телефонными звонками и не требует спешно пропустить своего « клиента» вне очереди.
Его доклад прозвучал, как всегда, сухо и деловито:
  - Смерть наступила мгновенно. Иных повреждений, кроме удара по голове, не обнаружено. Причина смерти – перелом основания черепа. Удар нанесён профессионально. Труп не волочили до кровати, а аккуратно отнесли. Ни ссадин, ни царапин. Казакову  не назовёшь хрупкой женщиной, а значит преступник обладал физической силой.
Соколова интересовали не только телосложение преступника, но и цель посещения:
  - Как думаете, это было любовным свиданием или деловой встречей?
Александр Иванович равнодушно пожал плечами:
  - Этого знать не могу. Спекуляции –  не мой стиль, но... ни что не указывает на совершение полового акта в последние пару часов перед смертью.
Бедность информации Соколова явно разочаровала:
  - Хотите сказать,  не нашли ни одной  зацепки?
На этот раз на лице патологоанатома промелькнуло некоторое оживление:
  - Это как посмотреть. Пострадавшая была беременна. Срок около восьми недель. Если имеется подозреваемый, можно определить вероятность отцовства.  Но, как понимаете, только вероятность. Я тут ещё немного поколдую. Если появятся новости, позвоню.
Таким способом Александр Иванович всегда выпроваживал назойливых посетителей. Открытия он мог совершать  только в одиночестве.
               
      В клинике с полудня царил полный хаос. В комнате отдыха толпились перепуганные женщины, обсуждавшие убийство Аси Казаковой: кто, почему и что вообще происходит в клинике. Траур по молодой, не прожившей и половины отпущенной жизни женщине, перемежался тревогой за самих себя:
  -  Хоть на работу не приходи. Одну за другой убивают!
  - Пора на больничный садится.
  - Лучше сразу уволиться и никогда здесь не появляться.
Перебив поток бессмысленных причитаний, Нина Ивановна Звягина направила беседу в новое русло:
    - Кто же их убил, и за что?
Одна из женщин тут же включилась в доморощенное расследование:
  - Может  обе были с какой-то бандой связаны? Или знали что-то опасное?
Маргарита Ямпольская, зашедшая в комнату одной из последних, вызывающе пожала плечами:
  - А я вообще не вижу между ними никакой связи. Разве что обе были любовницами доктора  Рощина.
Звягина, восхищённо взглянула на догадливую докторшу :
  - А это уже связь. Как сейчас помню, пару дней назад застала их в раздевалке. Регина отчитывала за что-то Асю. Была очень зла. Мне показалось, даже угрожала.
 Ямпольская, почувствовав в Звягиной единомышленницу,  решительно двинулась дальше:
  - А как реагировала Казакова?
 Звягина,  всё более возбуждаясь, подрисовала к картине новый штрих:
  - Сперва оправдывалась, а потом начала огрызаться.
Присутствующие, заразившись азартом расследования, требовали от Звягиной новых подробностей.
  - Но о чём шла речь? Суть разговора?
Звягина, сожалея об ускользающей  славе, печально созналась:
  - Да я ничего не поняла. Ведь не с начала слушала. Помню только,  Регина  кричала о легкомыслии и неосторожности.
Женщины облегчённо вздохнули, уверовав в собственную безопасность:
  - Значит эти двое были на самом деле чем-то опасным связаны. За то их и убили.
В самый кульминационный момент, когда разгадка, трепеща полупрозрачными крылышками, уже парила в раскалённом от напряжения воздухе, в комнату влетел побелевший от злости Поддубный:
    - Что за посиделки? Или сидячую забастовку устроили? А ну разойтись по рабочим местам! Расследованием пусть следователи занимаются. Им за это деньги платят!
Наткнулся глазами на замешкавшуюся Ямпольскую и прокричал, набирая обороты:
 – Вас, Маргарита Германовна, это тоже касается... Через десять минут жду  у себя.

           Рощин заперся в кабинете. Не было сил принимать участие в общем трауре и догадках.  Что за смысл в запоздалых причитаниях? Две недели назад посмертно превозносили Регину, хотя при жизни  терпеть её не могли. Экстравагантная, расчетливая и высокомерная, она вызывала зависть  у женщин и комплекс неполноценности у мужчин. Сегодня точно так же стенают по Асе, хотя  вчера презирали за глупость и разгильдяйство. Он был близок с обеими женщинами, знал их с так называемой « интимной» стороны. Прожил с каждой великолепные, наполненные обоюдной радостью минуты, но говорить об этом с посторонними...  И потом...
Он подошёл к зеркалу и встретился глазами с собственным отражением.  Какая гадость!  Лицо бледное, опухшее, под глазами тёмные круги, а во рту отвратительный привкус перегара. Сколько он вчера выпил?
    Попытался восстановить в памяти события вчерашнего вечера. Помнил, как выскочил из дома, крутился по заснеженным улицам, пытаясь навести порядок в перепутанных мыслях,  промёрз до костей и... Да, точно. Заскочил в первый, попавшийся на пути бар, и заказал двести граммов коньяка. А дальше? Дальше... позвонил Арсению и предложил встретиться. Арсений, преданный друг, добрался до бара на такси минут через тридцать.
 Рощин споткнулся на словах « преданный друг».  После того, как десять лет назад он увёл  у Арсения  Ларису, тот обозвал его предателем и вычеркнул не только из списка друзей, но и просто знакомых. Но, как утверждают умные люди, с годами вкусы и интересы меняются, а любовные раны заживают. Во всяком случае на Арсении это сработало. Вскоре он познакомился с Наташей и напрочь забыл неудавшееся юношеское увлечение.  Сейчас у них двое замечательных детей. В отличие от Ларисы,  двойное материнство не испортило  ни характера, ни фигуры Натальи. Она осталась такой же живой,  стройной и влюблённой в своего мужа, как  и в первые дни знакомства.
Четыре года назад дружба между мужчинами восстала из пепла, превратившись со временем в  дружбу семей. Они регулярно обменивались визитами, организовывали совместные детские праздники и вылазки на природу. Кто на самом деле выиграл в этом забеге, а кто проиграл? Иногда Игорь ловил самодовольные взгляды друга, украдкой сравнивавшего обоих женщин. Без сомнения,  в этом конкурсе  окончательной и бесспорной победительницей оставалась Наталья. Игорь тихо подозревал, что иногда друг испытывает к нему что-то вроде благодарности за то, что тот вовремя перебежал ему дорогу. 
Рощин открыл кран и принялся растирать опухшие щёки и подглазья ледяной водой, продолжая при этом размышлять об отношениях с Арсением.
После школы Игорь Рощин поступил в медицинский, а Арсений Дементьев – на юридический. Получив диплом, проработал  лет пять в какой-то крупной фирме, а потом резко уволился и открыл собственную контору. О том, что произошло,  говорил не охотно. Ограничился скупым, но вполне прозрачным пояснением:
  - Тонкий лёд.  Лучше держаться от таких водоёмов подальше.
Последние годы брался за дела, не грозящие опасностью ни ему, ни его семье, и чувствовал себя  вполне комфортно.
Так уж сложилось, что Арсений был благодарен Игорю не только за Наталью, но и за Кречетова, ставшего его первым серьёзным клиентом. Шеф искал квалифицированного юриста, а Дементьев –  не втянутого в коррупцию  заказчика. Игорь выступил в роли свахи, поручившись честью за добропорядочность обеих сторон. Так что преданность друга, базировалась не на пустом месте, а на двойной благодарности.
Побрившись и причесав волосы, Рощин заварил чай и вернулся к воспоминаниям о незадавшемся вечере. Итак, не взирая на поздний час, Арсений примчался  в бар. О чём они говорили?  Кажется  о работе. Вернее о предложении Кречетова.
Арсений, как и положено адвокату,  выслушал   аргументы Рощина и перешёл к коротким, чётко сформулированным вопросам:
      -  А зачем  тебе это вонючее болото? Я имею ввиду административную работу.
Игорь решительно опрокинул в себя очередную порцию коньяка и раздражённо парировал:
  - Сам  понимаю. Не дурак. Только тут палка о двух концах. Те, что на  пост претендуют – отъявленные мерзавцы. А в медицине... просто безграмотные козлы. Мне с ними не сработаться. Тут одно из двух: либо самому управлять, либо уходить. 
Арсений понимающе кивнул, но  от советов воздержался.
   А что было потом? Кажется, разговор перескочил на Ларису. Игорь жаловался на её отчуждённость, временами переходящую в открытую агрессию.
На этой теме разговор забуксовал. Арсений озабоченно посмотрел на часы, торопливо допил коньяк и помчался ловить такси.
  Сейчас, вспоминая взгляд Арсения, Игорю пришла в голову неожиданная  мысль. Друг не благодарил его за Наталью, а презирал за Ларису. Как тонкий ценитель искусства презирает профана, стянувшего у него из-под носа антикварную вазу и набросавшего в неё вишнёвых косточек и сигаретных окурков.
Побег приятеля окончательно испортил настроение. Одинок и ни кому не нужен. С горя заказал очередной коньяк.   А дальше – провал. Утром проснулся у себя в квартире, на диване...  в куртке, ботинках и с головной болью.
Кажется в промежутке было ещё что-то, что стёрлось из памяти. Вроде после повторного заказа,  корил себя  за безобразную сцену с Асей. Зачем, спрашивается, орал на неё, как базарная торговка. Дурное настроение на девчонке оттаптывал?  Захотелось извиниться. Кажется, даже мелькнула мысль позвонить, или просто заявиться с цветами... А тут такое...
В этот момент в кабинет влетела взволнованная Ямпольская и, даже не прикрыв по-настоящему дверь, застрекотала:
  - Игорь Константинович! Как Вы? Выглядите ужасно!
Вытащила из кармана таблетку аспирина и оглянулась по сторонам в поисках чистого стакана.
И тут в голове  Рощина щёлкнул какой-то затвор.  То, что  всё утро пытался мучительно вспомнить, стояло у него перед глазами. После скоропостижного бегства Арсения он, оглядываясь по сторонам, заметил у баррой стойки Ямпольскую. В тот момент Игорь ощущал себя одиноким Робинзоном, затерявшимся на необитаемом острове, и знакомое, пусть и не самое приятное лицо, показалось вожделенным Пятницей. Но когда он, разгребая кишащие вокруг полупьяные тела, добрался до стойки, Пятницы там не оказалось.
  Головная боль, притаившаяся  в затылочной части, вырвалась на свободу и захлестнула его тяжёлой, удушливой волной.  Зачем она наблюдает за ним, зачем преследует, почему лезет со своей заботой и аспирином?
Глаза Рощина превратились в две  пулемётные амбразуры, а вышедший из под контроля голос  прошипел угрожающе, но вполне спокойно:
  - Две мои любовницы уже убиты. Вы что, в третью набиваетесь?
Глаза Маргариты наполнилась ужасом. Вскрикнув, она попятилась к двери, перевернула попавшийся на пути стул и с криком выскочила в коридор, где, судя по голосам, тут же попала в объятья взволнованных женщин. Из под двери донеслись её горестные причитания:
  - Господи! Совсем разум потерял! Что-то дальше будет!

             Соколов сидел за столом и пытался сложить в осмысленную картинку камушки и зёрнышки, подобранные в беседах с сотрудниками и при осмотре мест происшествия.
Начинал складывать очередной узор, намечал контуры и опорные пункты, но, не найдя ни того, ни другого, снова перемешивал в общую  кучу.
Пересыпая упрямые осколки, он чутко прислушивался к их перезвону. Постепенно ухо уловило мелодию, назойливо выстукиваемую одним из них. Полгода... Да, именно так...
Полгода назад Регина Лобова выиграла бракоразводный процесс и отбила у мужа  состояние. Полгода назад она порекомендовала в клинику медсестру Анастасию Казакову. Соколов ещё раз пробежал глазами пометки, сделанные при осмотре квартиры второй потерпевшей: кухня, прихожая, ванная обставлены старой, обшарпанной мебелью, зато в гостиной красуется новый  шведский гарнитур. Дорогой, появившийся в магазинах для « не слабонервных» полгода назад. А одежда... Шкаф на две трети заполнен модным, китайским ширпотребом, остальное – шикарные, дорогие вещи, заказанные по каталогам.
 Они с Бойко обследовали квартиру по-раздельности, но напарник уделил этой детали значительно больше внимания. Обнаружил на полке стопку журналов с заложенными страницами, на которых изображены висящие в шкафу модели. Каталоги полугодовой давности.
Заключение напрашивалось само собой. Полгода назад у Казаковой появились  какие-то деньги, которых хватило на обновление гостиной и десяток дорогих тряпок. Откуда они взялись? Выиграла в лотерею, получила наследство, или оказала кому-то дорогостоящую услугу?
Где-то на границе сознания промелькнула догадка. Он схватил мобильник и позвонил Бойко:
  - Слушай, можешь по своим каналам добраться до бракоразводного  процесса Лобовых? Очень важно, на чём она его подловила.. Вещественные доказательства.
Спрятал  телефон и плотоядно потёр руки. Похоже, охота разворачивается широким фронтом.

        Бойко закончил разговор с шефом и поднял глаза на Звягину. Его лицо выражало внимание и сочувствие. Нина Ивановна вытерла платочком нос и запричитала дальше:
         - Ужас то какой. Ася... Да как же так. Ведь ещё совсем молоденькая. Даже родить  не успела!
Бойко насторожился. Неужели в клинике знали о беременности Казаковой, и до сих пор ни кто не проболтался? Почему?
 Звягина, не придавая значения озабоченности следователя, гордо  пояснила:
  - Да я, милый, всю жизнь в гинекологии проработала. Беременных женщин с первого взгляда узнаю.
Бойко оживился. Словоохотливость Нины Ивановны вселяла надежду. Спросил, интуитивно подражая манерам соседок по коммунальной кухне:
  - А  папаша –то кто?
Звягина вскинула голову и обиженно поджала губы:
  - А вот этого она мне не открыла. Сказала только: « Вот рожу  ребёнка, и придётся ему нас всю жизнь обеспечивать. Тогда не нужно будет  вкалывать за гроши».
Следователь попытался продолжить беседу в том же ключе:
  - Значит кандидат в отцы состоятельным был?
Брякнул и тут же понял, что перестарался.  Нина Иванова насторожилась и, как улитка, юркнула в спасительную неосведомлённость:
  - Ну если она на это рассчитывала... Больше я ничего не знаю.
Бойко понял, что сегодня  из неё уже ничего полезного не вытянуть. Поблагодарил за приятную беседу и распрощался до следующего раза.

       Сергей Меркулов, с тех пор, как решил баллотироваться на выборах, не обращался к жене с просьбами о профессиональной поддержке. Считал, в политике «семейный подряд» лишь подбрасывает дополнительную жвачку конкурентам. Но вчера вечером неожиданно нарушил установленное им же самим правило. Речь шла о знаменитой клинике, опорном пункте социальной, а значит и предвыборной кампании. А тут такая беда. Два убийства, о которых уже целый месяц безудержно трезвонит пресса. И не только болтает, а подкармливает читателей  всякого рода догадками и спекуляциями. В последние два года в клинику стекались огромные средства как из городского бюджета, так и от частных инвесторов.  На этом фоне нераскрытые  убийства превращались в войну  криминальных структур. Рейтинг и акции клиники стремительно падали, а козырная тема предвыборной кампании лопалась, как мыльный пузырь.
  Во время завтрака Сергей как бы спросил совета:
  - А что, если написать пару позитивных статей о идущем ко дну Титанике?  Может поможем удержаться на плаву, пока  следствие не прояснит ситуацию?
  Валерия поняла, что это не просто  вопрос, даже не настоятельная  просьба, а указание к действию, не подлежащее обсуждению. Уж так сложились их деловые отношения: он –  капитан,  раздающий приказы, а она – матрос, стоящий по стойке смирно.
И теперь Валерия мучительно соображала, как этот приказ исполнить. Обращаться к руководству клиники бесполезно. Они намертво замуровали  все двери перед носами журналистов. Единственный частный контакт – Ямпольская, но контактировать с ней не хотелось. Хотя, надо отдать  должное, после первой и единственной встречи она не сделала ни единой попытки к сближению. Просто исчезла. С концами.
   Лера ещё раз пробежала глазами статьи, написанные Литвиновой. В каждом слове узнавался почерк, словарный запас и манера выражаться реального автора интервью. Ямпольская  в самом деле мастерски структурировала информацию, используя яркие парадоксы и  своеобразный юмор. Текст не требовал ни какой литературной обработки. Но дело  не только в форме. Сами по себе идеи  были оригинальны и увлекательны. Короче, лучшего кандидата на спасение Титаника не сыскать.
Лера ещё раз прокрутила в памяти их первую встречу. Именно она, а не Ямпольская, заговорила о похожести. Та лишь кратко обрисовала ситуацию, вопросительно взглянула, но, наткнувшись на неприязненный взгляд сестры. тут же перевела разговор в другое русло. С тех пор она не искала ни встреч, ни сближения. Может все домыслы и опасения о предпринятой матерью диверсии нелепая паранойя? Короче, промучавшись ещё с полчаса Валерия решительно набрала номер  Ямпольской.
 Маргарита назначила встречу в захолустной закусочной для шоферов на окраине города, пояснив свой выбор одной фразой:
  - Место, конечно, не презентабельное, но, сами понимаете... В связи с временными трудностями наш генеральный не приветствует  контакты с журналистами, а там мы вряд ли  встретим знакомых.
Валерию привёз на встречу охранник Глеб. Последние месяцы он, по приказу Меркулова,  сопровождал её при любых выездах из дома. Довёз до забегаловки, хмыкнул и привычно сел в противоположном углу зала так, что входная дверь  постоянно находились в поле его зрения.
Женщины заняли столик в уголочке, отделённом от любопытных взглядов развесистой пальмой. Обе, не договариваясь, оделись, в соответствии с обстановкой, очень скромно. Не    привлекать же внимание шоферов! Валерию этот факт откровенно позабавил. « Надо же! Мыслим и то одинаково»
Как и в первый раз, Маргарита подготовила прекрасный материал для поднятия рейтинга фирмы. Через пять минут Валерия уже знала, что статью ждёт успех. И тем не менее под конец не удержалась от язвительного замечания, с первой секунды встречи повисшего на кончике языка. Речь шла о стрижке, которую Ямпольская явно скопировала с неё.
Собеседница одарила её нагловатым взглядом, но ответила  вполне любезно:
  - Что поделаешь. Вкусы у нас одинаковые. Знаем, что  нашим лицам подходит.
Выдержка сестрицы в сочетании с явно выраженными бойцовскими качествами внушали Валерии страх и отвращение. Она ещё раз мысленно поблагодарила родителей, избавивших её  детство от этого монстра.
 Дома, работая над статьёй, Шелест постоянно испытывала чувство внутреннего беспокойства. Почему? Разумом объяснить не могла, но интуиция советовала впредь избегать подобных контактов.
. Но, к сожалению, последовать мудрому совету интуиции не удалось. Настырная дама продолжала любыми путями протискиваться в её жизнь.
         Это случилось  недели две спустя после  встречи сестёр в занюханной забегаловке. Звягина Нина Ивановна, получив небольшую квартальную премию, решила порадовать себя чем-нибудь особенным. Она задумчиво бродила по магазину модной одежды, трогала понравившиеся вещи, прикладывала  к себе, но, взглянув на ценник, с сожалением вешала  на место. Не по ней эта дороговизна. Да и зачем? Было бы куда выйди, да себя показать – имело бы смысл, а так... с подружкой в мороженице посидеть... сойдет что-нибудь и по-проще. Внезапно её лицо вытянулось от удивления. В другом конце зала, у кассы, нарядно одетая  Маргарита Ямпольская  оплачивала только что купленные наряды. А одета-то как! На работе в таком ни разу не появлялась! Совершенно  иной стиль!.
 Звягина даже прищурилась, что бы лучше рассмотреть коллегу. Она, или не она? Но, так и не разобравшись,  помчалась к кассе.
И тут на тебе! Сколько раз себе говорила: « Не торопись. Обязательно что-то случится!»  И случилось. Зацепилась ногой за стойку, качнулась и свалила на пол несколько дорогих платьев. Торопливо подняла, небрежно закинула обратно и, не обращая внимания на несущуюся  вслед брань продавщицы, помчалась вдогонку заинтересовавшей её дамы.
А та, пока суть да дело, успела расплатиться и, равнодушно подхватив сумки с покупками, двинулась  к выходу. 
Но Звягиной, не привыкшей отступать перед трудностями,  удалось  настичь Ямпольскую у самого выхода. Резко развернувшись, она буквально перегородила ей дорогу, рассмотрела во всех подробностях и застрекотала слащаво и до неприличия вульгарно:
    - Ой, Риточка Германовна! Красавица то какая! А я Вас сразу и не признала! Всё думала, Вы или не Вы. Тоже решили премию отоварить?
Бедная Нина Ивановна даже не подозревала, что вляпалась в очень неприятную историю, потому как перегородила дорогу не  Маргарите Ямпольской, а  Валерии Шелест. Она даже не успела завершить свои причитания, как мощный мужик мордобойного вида оттеснил её  в сторону и хамски зарычал:
  - А ну пошла отсюда.  Подружка нашлась! Брысь, а то хуже будет!
Подхватил спутницу под руку и буквально втолкнул в припаркованную у входа шикарную машину.
Звягина, так и не поняв, что  произошло,  осталась стоять на тротуаре в полном одиночестве.

Но на этом злоключения Валерии не закончились. Придерживая  руль крепкими пальцами с полированными ногтями, Глеб  не по-доброму усмехнулся:
  - Ишь ты, Риточка Германовна! Неужто  новый литературный псевдоним?
Леру захлестнуло привычное раздражение, когда дело касалось не нужного ей родства. Противно,  что телохранитель  расслышал и запомнил обращение нелепой, толстой коровы. Он, преданный пёс Меркулова, в целях безопасности докладывал хозяину обо всех передвижениях и встречах жены, а это означало шквал вопросов, на которые придётся изобретать убедительные ответы. Чисто интуитивно она не хотела посвящать мужа в нечистоплотные семейные тайны.
Подавив раздражение, Лера кокетливо улыбнулась и ответила в том же ключе:
  - А чем плохо? Публика будет в полном восторге.
Проехав пару кварталов молча, Глеб наигранно вежливо поинтересовался  планами хозяйки:
  - Где дальше будем отоваривать премию?
Новая цитата из  сцены  « на крыльце» окончательно испортила настроение. Валерия мрачно взглянула на породистый, холёный профиль водителя, вздохнула и приказала двигаться к дому.


      Соколов рылся в бумагах и чертил какие-то схемы, когда дверь с грохотом распахнулась, освобождая путь  возбужденному Бойко.
 Соколов поморщился и схватился за голову. После перенесённой лет пять назад контузии резкие  шумовые эффекты отдавались вспышкой  боли в затылочной части. Чертыхнувшись, он отложил в сторону исчёрканные карандашом бумажки и поднял глаза на коллегу, сиявшего,  подобно Деду Морозу, принёсшему подарки на детский праздник. Разыгрывая привычный сценарий, Соколов ворчливо проскрипел:
  - Что радуешься? Отпуск за прошлый год у начальства выторговал?
Бойко, растягивая удовольствие, подошёл к столу, налил кофе, кинул несколько кусочков сахара и принялся степенно помешивать густую, ароматную жидкость.
Сияние, излучаемое лицом коллеги, красноречивее любых слов сообщало об  удачно проведённых раскопках, о добыче, которой предстояло стать краеугольным камнем в расследовании.
    Найденный  сегодня краеугольный камень,  со временем, как древесный ствол,  обрастёт ветвями - подробностями. Некоторые из них  зазеленеют и украсятся сочными плодами –  доказательствами и уликами, другие засохнут и отвалятся по дороге, но всё это будет потом, а сегодня... 
В их  совместной работе закладка краеугольного камня всегда было самым волнующим моментом, который предстояло испить, как дорогой, коллекционный коньяк. Медленно, вдохновенно, наслаждаясь каждым глотком. И сейчас этот камень лежал на столе Соколова, скрытый простой, обёрточной бумагой, и ждал, пока следователи, растягивая удовольствие,  допьют кофе и наболтаются о всякой ерунде.
Наконец Соколов, приучивший напарника к процедуре гурманства, кивнул в направлении конверта:
    - Ладно, дед Мороз, не темни. Показывай, что  накопал?
Бойко лениво потянулся к  сокровищу и высыпал на стол стопку фотографий.
  -  Вот они, доказательства супружеской неверности, предъявленные госпожой Лобовой на бракоразводном процессе.
Соколов сложил фотографии веером, наподобие карт, и громко присвистнул:
  - Вот это да! Сцены из интимной жизни Геннадия Семёновича! А партнёрша то какова! Наша вторая жертва. Анастасия Казакова!

      Миг торжества, как вспышка молнии, за которой, подобно раскатам грома, потянулась масса вопросов. И оказалось,  найденное сокровище –  не краеугольный камень, а лишь один из его осколков. Кто и почему сделал эти фотографии?  О чём  идёт речь; о любви, или подставе? За что и от кого получила Казакова единоразовое финансирование? От господина Лобова за преданность и любовь, или от госпожи Лобовой за успешно выполненное задание?
Сформулировав письменно все эти вопросы, Соколов постановил:
  - На этот раз приглашаем Геннадия Семёновича на свою территорию. Здесь мы хозяева. Выгнать он нас не сможет, да и сам не уйдет, пока  ему пропуск не подпишем. Да кстати... когда наш герой начнёт заикаться и потеть, предложи ему  водички, а стаканчик потом припрячь.  Генетический материал для теста на отцовство.


        Звягина  стояла на тротуаре, постепенно приходя в себя. Грубый окрик  мордоворота окончательно испортил настроение. Что за жизнь у неё такая? Почему другим всё, а ей – ничего. Хотя бы Ямпольская. Едва тридцать исполнилась, а уже кандидат наук. И внешность вполне пристойная, и мужика оторвала... Хоть и хам, но богат... и собой хорош.  Сразу видно. Вот на какой машине разъезжает. А ей что от жизни досталось? Фигура, будто топором из кривого полена вырублена, покойный муж – пьяница и дебошир ( как говорится, пусть земля ему пухом будет), работала всю жизнь, да так ничего и не нажила.
Обиженные мысли снова вернулись к Маргарите: « Завтра я этой вертихвостке покажу. На всю клинику шлюху опозорю. Уж что что, а это я умею. Могла бы культурно поздороваться, да хахаля своего окоротить!
Тяжело вздохнув, Нина Ивановна поплелась к дому. Отоваривать премию окончательно расхотелось. Пересчитала в уме деньги и приняла оптимальное решение: «Уж лучше на книжку положу. Мало ли что случится. Хотя чуть-чуть можно себя и сегодня побаловать. Куплю к примеру дорогих пирожных и дома с чайком полакомлюсь. Если потороплюсь, так ещё и любимый сериал застану».
Дома, насладившись пирожными и сериалом, Звягина размякла и подобрела. В голове зародились совсем иные мысли:  « А зачем мне с Риткой ссориться? Лучше подластиться да подружиться, тогда может и мне от её благодати что-нибудь  перепадет».
Успокоенная надеждами на лучшее будущее, Нина Ивановна забралась в постель, завернулась в толстое, пуховое одеяло и блаженно захрапела.

           Преисполненная надеждами Звягина потопталась с минуту у двери Ямпольской, оглянулась по сторонам, приоткрыла  узкую щёлочку и просунула в неё своё громоздкое тело. Её лицо расцвело блаженной улыбкой, а в голосе зазвенели медовые интонации:
  - Привет, Ритуля. Очень занята?
Маргарита, не отрываясь от работы, строго спросила:
  - А в чём дело? Что-то срочное?
Звягина на цыпочках подошла к столу и протянула роскошную коробку шоколадных конфет:
  - Да вот... твоя пациентка... Колесникова... сегодня выписалась. Сама постеснялась, так меня попросила передать.
Маргарита,  взяла конфеты и равнодушно бросила в ящик письменного стола.  Пальцы Нины Ивановны  судорожно вцепились в полу халата. Выбирая эти конфеты она целый час проторчала у прилавка. Легко ли найти солидные, но не разорительные? А эта вертихвостка даже не посмотрела! Тут Звягина спохватилась, что пришла совсем по другому поводу, сглотнула обиду и смазала гортань  новой порцией мёда:
  - Тут намедни... когда мы у магазина встретились... до сих пор так и стоишь перед глазами. Такая красавица! Ты и тут, у нас в клинике, самая красивая, но там... Хоть в Париж на конкурс красоты отправляй!
Рот Маргариты приоткрылся от удивления, но Звягина, не замечая смущения собеседницы, щебетала дальше отрепетированную дома речь:
  - ...  правильно делаешь, что на работу скромницей ходишь. Нечего наших завистливых гусынь дразнить. И кавалер у тебя... впечатляющий. Коршуном на меня налетел, чуть не заклевал, защищая свою голубку. Значит любит, раз так бережёт.
Пока Звягина, рассыпаясь в похвалах, описывала сцену у магазина, Рита успела восстановить истинную картину.  Нину Ивановну угораздило наткнуться не на неё, а на Валерию и её телохранителя Глеба.
К горлу подступила лёгкая тошнота, предвещавшая очередной приступ мигрени.  Только этого не хватало! Посвящать нелепую, болтливую тётку в личные тайны! 
Провела несколько раз пальцами по затылку, надеясь  лёгким массажем  унять зарождавшуюся боль, и приготовилась к обороне.
   Монотонная болтовня Звягиной, фривольные подмигивания пришлись как нельзя кстати. Выиграв время, Рита успокоилась, придала лицу смущённое выражение и пустилась в свободное плаванье под парусами вранья:
  - Вот ты о чём! Только, пожалуйста, не рассказывай никому.  Жизнь у меня нынче такая. Прятаться приходится.
Звягина, заискивающе заглядывая Рите в глаза, подсказала первую фразу:
  - Кавалера  богатого завела...
Рита утвердительно кивнула головой и печально улыбнулась:
  - Мужик он очень хороший, добрый, только... как все богатые... с завихрениями. Ревнив, как чёрт. Одну только в туалет, да на работу отпускает.
Звягина внутренне торжествовала. Всё же удалось лаской, да сказкой расколоть упрямицу! Теперь самое время к делу приступать. Мечтательно закатив глаза, она прешла к заключительной части намеченной программы:
  - И где только таких мужиков находят?...
Рита, успев полностью овладеть собой, вдохновенно импровизировала:
  - Да случайно. Лечился у меня. Пациент бывший.
Тут то Звягина и совершила заключительный бросок, забив мяч в не защищенные ворота:
  - Слушай, а может у него какой приятель, или заместитель найдётся? Может и мне бы  подфартило? Знаешь, скажу честно, устала  от беспросветной борьбы за существование. В лотерею и то ни разу не выиграла. Невезучая  какая-то уродилась.
Рита облегчённо вздохнула и  выразительно посмотрела на часы:
  - Слушай, сейчас совсем нет времени. Срочная работа. Но мы сделаем по-другому. Мой орёл в ближайшие дни по делам улетает, так что встретимся и поговорим. Вроде есть у него один приятель. Вдовец, но ещё вполне свежий. Может что-то и сладится.
Звягина, умоляюще сложив руки перед грудью,  слезливо заголосила:
  -  Да мне хоть какой. Лишь бы с деньгами и не пьяница,  – и слегка подумав, добавила, –   Ты ко мне приходи.  Торт испеку, чайку попьём. Я на торты мастерица, –  и, многозначительно подмигнув, добавила, –  Видишь, уже рекламу себе создаю.
Рита снова взглянула на часы.
  « Ладно, ладно! Уже ушла. У самой дел невпроворот», – протараторила счастливая Нина Ивановна и  скрылась за дверью.
Ямпольская попыталась вернуться к работе, но злые мысли, подстёгиваемые головной болью, метались из стороны в сторону.  Она могла врать сколько угодно про богатого  кавалера, про жизнь, полную гламурных приключений, в которой работа – не более чем хобби, но все эти сказки о Золушке, выбившейся в королевы, годятся только для  наивных дур, вроде старшей медсестры Звягиной.
На самом деле она, как была, так и осталась Золушкой, потому что родители посадили  на престол   Валерию, а не её.
Мысль о родителях отдалась новой болью в затылке. Рита прикрыла глаза и тут же всплыла фотография отца, найденная когда-то в интернете. Умное, спокойное, даже красивое  лицо... да, его можно было бы назвать красивым, если бы не нижняя челюсть. Широкая, мощная, как у саранчи. Челюсть, способная перемолотить всё, что полезно для организма.
. Вслед за ним, как в замедленной съёмке, выплыла фотография матери. Узкий подбородок, слегка впалые щёки, а губы и нос выдаются вперёд, как у козы. Такая не решится ни на серьёзный поступок, ни на активное сопротивление. Скорее будет мстить упрямо, но исподтишка.
Рита подошла к зеркалу, оскалила зубы  и уставилась на своё отражение. Однозначно дочери унаследовали внешность отца. Всё, кроме нижней челюсти. Хотя  может и у этой части лица всё ещё впереди?
Маргарита резко отвернулась от зеркала, зло ухмыльнулась и пробормотала себе под нос:
  - Ладно, сестричка! Ещё не вечер.


       Звягина мчалась по коридору, будто скинула с плеч  десяток лет. Мчалась, пока не уткнулась в идущего навстречу Поддубного. 
 Ведущий хирург, обычно требующий от персонала железной дисциплины, почему-то не рассердился. Совсем наоборот. Удивлённо взглянул на сияющую Звягину и расплылся в улыбке:
  - Боже! Нина Ивановна, да вы сегодня просто красавица! Сияете, будто в лотерею выиграли.
Звягина поправила халат  на объёмистой груди и задорно похвасталась:
  - А вот и выиграла. Ну почти выиграла.
Поддубный  присвистнул от неожиданности:
  -  Ух ты! Поздравляю! И много?
Звягина скромно опустила глаза и загадочно поджала губы:
  - Пока не знаю, но думаю много.
Видно и Владимира Андреевича судьба побаловала сегодня каким-то сюрпризом. Во всяком случае он зачем-то прислонился к стенке и продолжил беседу в не свойственной ему фривольной манере:
    - А зачем Вам столько денег?  Они только скуку нагоняют.
Звягина решительно вздёрнула подбородок:
  - Вот с ними и поскучаю. А может и наоборот...  развеселюсь!
Поддубный почему-то тянул время, задавая нелепые вопросы:
  - А где билетик то покупали?
Звягина  махнула  рукой в неизвестном направлении:
  - Да там... в киоске за углом.
В кармане хирурга запищал телефон. Он бегло взглянул на дисплей, хмыкнул и бросил уже на ходу:
  - Ладно, уговорили. После работы тоже туда забегу. Может и мне повезёт,  – и, указав на мобильник, пояснил, – Пора. Маргарита Германовна торопится доложить о новом открытии.
Поддубный, бодро выстукивая каблуками победный марш,  направился к кабинету Ямпольской, а Нина Ивановна неприязненно проводила его глазами и проворчала:
  - Сбегай, сбегай, милый. Только  поторопись, пока все билетики не расхватали.

       Ямпольская отъехала на крутящемся стуле в сторону, предоставив Поддубному место, и молча указала на рентгеновский снимок. Он по-хозяйски разместился рядом и уткнулся в экран:
  - Ну что ты там обнаружила?
Голос Маргариты прозвучал напряжённо и хрипловато:
  - Плохи дела у нашей балерины. Смотри сам.
Поддубный всмотрелся в снимок и присвистнул:
  - Чёрт возьми. Похоже на аневризму.
Рита энергично закивала головой:
  - Именно. В других проекциях она не видна, а вот тут... ( показывает пальцем на снимок).
Коллега, не отрываясь от экрана, принялся размышлять вслух:
- Странно. Почему она падает в обморок только на выступлениях, а на репетициях порхает, как бабочка, и хоть бы хны?
Маргарита, победно выпятив подбородок,  сходу поделилась своими догадками:
  - На выступлениях от волнения давление подскакивает и из-за аневризмы кровообращение нарушается. Потому и падает в обморок. А значит завтра на премьеру её выпускать нельзя. Летальный исход обеспечен.
Поддубный решительно хлопнул рукой по столу:
  - Вот, уважаемая  доктор Ямпольская, и решите эту проблему. Уговорите нашу приму-балерину отказаться от завтрашнего выступления.
Начальственный тон коллеги, подействовал на её расшатанные нервы, как удар хлыста.   Беззастенчиво воспользовался её находкой и отдаёт приказания, будто она девочка на побегушках.  Подобно необъезженной лошади она рванулась с места в карьер:
  - А это, уважаемый, не моя работа. Её лечащий врач – Рощин. Пусть  этим и занимается. Тем более,  он к женщинам особый подход имеет.  Практикой доказано.
Поддубный тут же осёкся и сменил начальственный тон на дружеский. От усердия даже  опять перешёл на  « ты»:
    - А ты чего, Ритуля, такая измученная? Будто всю ночь тяжёлые мешки перетаскивала?
Рита чутко уловила перемену,  иронично скривила губы и подыграла новому настроению:
  - Мешков я, Володенька, не таскала, а вот  пасьянс на картах пару раз разложила.
Заведующий хирургическим отделением покорно сглотнул « Володеньку» и поплыл в указанном собеседницей направлении:
  - Ну и как? Сошлось  или в пух и прах проигралась?
Рита почувствовала, что сегодня победа в дуэли апломбов осталась за ней.  Вскинула  голову и вызывающе проскандировала:
  - Я никогда не проигрываю. У меня всё и всегда сходится. Разве не знаешь?
Поддубный поёжился, как от неожиданного  сквозняка, хотел что-то возразить, но передумал. Вместо этого, слегка изменил позу на стуле и, как бы невзначай, уткнулся коленом в бедро собеседницы. Переждал пару секунд и решился на следующий шаг:
  - Слушай, а не пора ли нам обоим немного расслабиться? Знаю одно шикарное место...  для избранных. А мы с тобой именно такие... ну почти. Пойдёт?
 Рита смерила прямолинейного кавалера насмешливым взглядом и, почти не колеблясь,  приняла приглашение.

                Глава 5

Готовясь к беседе с Лобовым, Соколов остановился на жёстком варианте. Короткие, агрессивные вопросы, требующие короткого, однозначного ответа. Этот стиль как нельзя лучше подходил к психологическому портрету данного подозреваемого.
      - Итак,  Геннадий Семёнович,  кто изображён на фотографии, предъявленной Вашей женой на суде?
  Лобов  вытер дрожащими пальцами вспотевший лоб и ответил, слегка запинаясь:
  - Моя, так называемая, любовница.
Соколов продолжал наступать:
  - Что значит « так называемая»?
Лобов покраснел и почти шёпотом пояснил:
  - Эта барышня подошла ко мне в баре. Мы познакомились. Она изобразила интерес с первого взгляда. Пригласила к себе, ну и ... сами понимаете.
Бойко с недоступной для старшего поколения скоростью строчил на клавиатуре протокол; вопрос-ответ, вопрос-ответ:
  - Как звали эту барышню?
  - Она назвалась Кариной.
  - И как долго вы с ней встречались?
  - Раз пять... или шесть. Она оказалась очень темпераментной дамочкой.
  - А что было потом?
  - Потом она исчезла. Перестала отвечать на звонки. Да я собственно её и не очень искал. Такие девки в каждом баре десятками ошиваются.
 - А что случилось потом?
 - А потом моя жена подала на развод, и на суде предъявила фотографии...  с этой девкой.
Соколов откинулся на спинку стула и взглянул на Бойко. Тот оторвался от клавиатуры и протянул Лобову стакан воды. Подозреваемый, измученный артиллерийской атакой следователя, вцепился в стакан, как в спасательный круг. После небольшой передышки Соколов вновь пошёл в наступление:
  - Когда Вы узнали, что Карина –  на самом деле Казакова Анастасия, приятельница Вашей бывшей жены?
 Лобов вздрогнул и отвёл глаза:
  - Уже после развода. Встретил  их случайно в кафе...
Соколов продолжил оборвавшуюся на середине фразу:
   - И очень рассердились. Дамы подстроили Вам ловушку и в итоге разорили?
На этот раз Лобов  долго молчал,  теребил в руках пропитанный потом носовой платок, потом тяжело вздохнул и кивнул головой:
  - Получается так.
Соколов набирал обороты. Сейчас главное – не давать передышки. Гнать, как зайца, в заранее расставленные силки:
  - И Вы решили отомстить обоим.  Сперва убили бывшую жену, а неделю спустя – её подругу.
Лобов вскочил со стула и, описав телом немыслимую дугу, навис над столом:
  - Да не убивал я никого! Я... крови боюсь. Потому даже к врачам не хожу!
Соколов пожал плечами и понимающе улыбнулся:
  -  Это не аргумент. Убивать можно и бескровно. Где Вы были 15 июля в 21.00 и 17 июля в 22.00?
Лобов опустился на стул и, скрестив руки на животе, вызывающе произнес:
  - Дома. Выпивал. Один. От меня сейчас все бывшие друзья шарахаются. Боятся, денег просить буду.
Соколов неожиданно сменил резкий, эмоциональный тон, на буднично равнодушный:
  - Значит алиби у Вас нет?
Лобов опустил руки на колени и столь же буднично подтвердил:
  - Значит нет.
Соколов понял, что прибыл на конечную станцию; сегодня из фигуранта больше ничего не выжмешь. Подписал пропуск на выход и распрощался « до следующего раза».
   Бойко был откровенно разочарован. По его мнению, в ходе беседы промелькнуло два или три момента, когда  подозреваемый был на грани срыва, а значит признания, но шеф то ли просмотрел их, то ли не сумел воспользоваться. Вместо этого отпустил, не дожав до конца.
  Соколов, не дожидаясь вопросов, пространно объяснил ход своих мыслей:
     - А что было делать? У нас ни одной улики на него нет. И он понимает это так же хорошо, как и мы. Не дурак. Но кое в чём мы всё же преуспели, а именно... рассмотрели фигуранта вблизи. Ты видел его нервозность. Вегетативную реакцию – обильное потовыделение, трясущиеся пальцы, приливы и отливы крови... резкое покраснение  лица, сменяющееся бледностью... такое не  просимулировать. Трудно поверить, что  он совершил оба убийства. Подсыпать медикамент  бывшей жене в вино... это ещё мог, а вот нанести Казаковой профессиональный удар по голове... а удар был действительно профессиональным... Мог ли такой тип, наблюдая за мучениями и смертью Лобовой, хладнокровно уничтожать улики и ничего  при этом не упустить? А Казакова? Он мог бы в гневе нанести множество ударов куда попало, но не один с прямым попаданием. Нет, на это такой тип не способен. Смею предположить, если конечно это дело  его рук...  тут действовали двое.  Вот и подумай над этим.
Бойко слегка покраснел и отвёл глаза. Застыдился неуместной критики и собственного непрофессионализма. А Соколов, не обращая внимания на смущение коллеги, давал очередные  пояснения:
  - На самом деле мы сегодня  неплохо поработали. Как говорится, разворошили муравейник. Лобов начнёт метаться, а ты будешь его пасти. Может на что-то полезное и выйдешь.


До чего противоречиво человеческое восприятие! Встреча у магазина, подарившая Звягиной  сладкую надежду, вызвала у Валерии приступ отчаяния, ставшего в последние месяцы  почти хроническим. И виной всему  была  пресловутая Ямпольская.
  Наличие сестры-близнеца, подобно землетрясению, вывернуло на изнанку  упорядоченный мир, в котом роли родителей были давно и однозначно распределены. Мать –  взбалмошная истеричка. Худощавая фигура, сужающееся к подбородку лицо с зачёсанными вверх волосами, опущенные плечи и вытянутая вперёд шея наводили на мысли об упрямой козе, вознамерившейся пробить лбом вставшую  на  пути стену. В её присутствии им с отцом всегда не хватало воздуха. Нежность, чувство доверия и защищённости Валерия знала только по книгам.  Реальные отношения с матерью сводились к ядовитым замечаниям и взаимным упрёкам. Эта коза держала себя так, будто они с отцом  перед ней в чём-то пожизненно виноваты.
На этом фоне отец казался  единственным островком безопасности. Он и его друг Сергей Меркулов.
Сейчас, после появления Маргариты, картина всё чаще поворачивалась  оборотной стороной.
Всё началось с отца. Говорят, человек, осознанно готовящийся к уходу, посвящает завершающий отрезок  самому важному. Отец так и поступил.  Обещанные врачами два года посвятил   капиталу  фирмы и благоустройству дочери.
   Лера приближалась к тридцати, к критическому возрасту, когда женщине пора строить семью и рожать  детей, и  он без устали расписывал ей преимущества брака с Меркуловым. Неужели не знал, что брак может быть только фиктивным? Не знал, что Сергея не интересуют женщины?   
   Не мог не знать. Двадцать лет совместной работы, балансирования на острие ножа, реки  выпитой на двоих водки... и ничего не заметил? Быть такого не может. И тем не менее упорно настаивал на этом браке.
А что, если тридцать лет назад точно так же убедил жену отказаться от больного ребёнка? Аркадий Шелест, победитель, гордо взирающий со своего постамента на копошащихся у его ног неудачников, оказывается отцом инвалида! Конечно можно  вытянуть его и поставить на ноги, но зачем вкладывать время и силы в дело, не сулящее дивидендов? Фирме достаточно одной здоровой наследницы.
Лера вспоминала осунувшееся, обтянутое пергаментно- серой кожей лицо отца, и не решалась назвать  его ни врагом, ни другом.
 О своей не стандартной ориентации Меркулов сообщил только после свадьбы. Вернее не сообщил, а указал на раздельные спальни и очень удивился, заметив её растерянное лицо.
  -    Неужели  не замечала? Вроде не девочка.
Она действительно ничего не замечала. Его манера говорить, жестикуляция, походка... всё было типично мужским. А как он флиртовал на семейных праздниках с женщинами, как  танцевал! Элегантно и многообещающе. Но главное даже не в этом... захлебнувшись обидой, она выпалила на одном дыхании:
  - А как же дама, сопровождавшая тебя на всех официальных приёмах?  Так называемая гражданская жена?
Сергей очаровательно улыбнулся:
  - Ты имеешь ввиду Марину? Многолетняя, преданная крыша на все случаи жизни. Мы с ней ягоды с одного поля – её волнуют только женщины.
Лера опустилась в кресло, достала позолоченный портсигар, щелкнула зажигалкой и выпустила пару лихо закрученных колец.  Глаза Сергея прищурились, а голова  брезгливо дёрнулась в сторону:
 - Ты не могла бы...
Лера вызывающе закинула ногу на ногу и отчеканила голосом, не допускающим возражений:
  - Мы оба заключили подгнивший деловой контракт. Я получила фальшивого мужа, а ты... крышу с чадящей дымовой трубой. Придётся привыкать.
    За первые полтора года она привыкла и даже вошла во вкус двойной жизни. Комфорт, постоянные презентации, требующие роскошных туалетов, полная личная свобода и ни каких обязательств кроме одного:   не привлекать внимания жёлтой прессы.
Всё это  прекрасно удавалось до тех пор, пока Сергей не надумал баллотироваться в Мэры. С этого момента Валерия превратилась в заложницы: выход из дома только в сопровождении охранника, докладывавшего о каждом её шаге, и полный отказ от  личной жизни. И именно это условие стало со временем трудно переносимым. Тридцатилетний организм не признавал подобных лишений. Что за дело бушующим женским гормонам до мужских честолюбий!
В этот момент Валерия ощутила резкую зависть к сестре.  Почему её, а не Валерию родители отдали  в другую семью? Люди, сумевшие из больного ребёнка вырастить успешную, уверенную в себе женщину, были наверняка умны и добры.
Мысль едва царапнула сознание и тут же исчезла. Ну уж нет! Риточка Германовна... только этого не хватало! Перед глазами всплыл конец злополучной сцены у магазина: ехидные вопросы Глеба, его профиль – копия с портрета древнеримского трибуна, накачанные предплечья, натянувшие тонкую кожу  дорогой куртки.
Роскошный мужчина, находящийся всегда рядом. Протяни руку, помани пальцем...  Сторожевой пёс, слуга  двух господ,  будет пользоваться благосклонностью и подачками обоих хозяев...
Лера решительно подошла к шкафу и достала новое платье. Ему было предназначено  обтягивать  тело, подобно второй коже... если  сзади застегнуть молнию.
Минуту поколебавшись, кокетка  надела двусмысленный наряд и вызвала по внутреннему телефону Глеба. 
Остановившись в дверях, по-военному дисциплинированный охранник мгновенно оценил обстановку. Не спеша приблизился к хозяйке, и, изогнув губы в кривоватой усмешке, провёл пальцами по коже, выставленной на показ  якобы не исправной молнией...

        Поддубный  попытался сконцентрироваться  на работе, но внутреннее напряжение,  вызванное событиями последних недель, очередной раз прорвало дамбу, выстроенную волевым усилием и медитацией, и погнало мысли вдогонку сыщикам, заблудившимся в лабиринте случайных улик и догадок. Они до сих пор не нащупали ничего конкретного, а значит коллектив по-прежнему пребывает в зоне повышенного риска.
Неожиданный стук в дверь застал  Владимира врасплох. Он вздрогнул, будто ощутил приставленное к спине дуло пистолета. Но в распахнувшуюся дверь шагнул не убийца, а встрёпанный, осунувшийся Рощин. Поддубный облегчённо вздохнул и расплылся в счастливой улыбке:
    - Очень кстати. Как раз собирался тебе звонить. Тут с Копыловой...
Привычный, годами отработанный ритуал набирал обороты. Они обменивались гипотезами и догадками, понимали друг друга с полуслова, семимильными шагами продвигались к решению, и тем не менее  испытывали неловкость. 
Наконец Владимир не выдержал, прервал обсуждение и с сочувствием  посмотрел на Игоря:
  - Выглядишь отвратительно. Заработался или ночами не спишь?
Тот, не желая углубляться в личные проблемы, наигранно равнодушно отмахнулся, –  « Всё нормально. Дочка  слегка приболела, вот и не выспался»  –  резко оборвал разговор и направился к двери.
Похоже, Владимиру не хотелось оставаться одному. Он вскочил со стула и, перекрыв коллеге путь к отступлению, бросился к посудному шкафу:
  - Да что ты всё куда-то бежишь! Присядь на минуту. У меня как раз кофе готов. Свежесмолотый. Бразильский.  –  достал вторую чашку и поставил  на стол.
Беседа, сделав пару оборотов вокруг сортов кофе и способов приготовления, откровенно забуксовала. Игорь рассматривал тёмно-коричневую гущу, скопившуюся на дне чашки, и гадал, что на самом деле понадобилось Поддубному.
 Тот без труда прочёл его мысли. Не даром столько лет пробежали в одной упряжке.  Улыбнулся, доверительно перегнулся через стол и понизил голос до полушёпота:
  - А знаешь, старик, я лично буду рад, если ты пересядешь в шефское кресло. Ты мужик деловой и порядочный. У тебя получится.
Игорь насторожился. За двадцать лет успел изучить этого фальшивого честолюбца с двойным дном. Тем не менее постарался изобразить искреннюю заинтересованность:
  - А сам почему не рвёшься?
Владимир, будто не замечая  иронии, задумчиво пояснил:
  - А зачем? Я ещё у стола постою. У нас, хирургов, век не такой длинный, как у терапевтов. Не успел оглянуться – руки уже дрожат, зрение не то. Да и вообще... Быстро пугливыми становимся. Оперировать надо пока молод.
 Игорь догадался, что разговор приближается к «второму дну» - истиной цели дружеского кофепития. Понимал, а потому с трудом сдерживал клокочущее в горле раздражение.  Очень старался, но не смог. Голос прозвучал  хрипло и недоброжелательно:
  - . Куда клонишь?
Владимир по-прежнему источал дружелюбие и любовь к ближнему:
 - Да никуда. Просто так. Хотя... если меня в заместители возьмёшь, отказываться не буду. Заранее готов присягнуть на верность и беззаветную преданность.
Игорь, удивлённо изогнул брови и не удержался от откровенного сарказма:
  - А как же операционный стол? С собой в кабинет перетащишь? В одной руке телефон, в другой скальпель?
Собеседник, игнорируя враждебность, прозвучавшую в голосе собеседника, разыгрывал заранее отрепетированную партию:
  - Всё лучше, чем этих придурков до власти допускать. Сам знаешь, кого имею ввиду. Через месяц  клинику разворуют, или на аукцион пустят. Ведь так?
Игорь устало кивнул головой, одним глотком допил кофе и встал:
  - Возможно, ты прав, а возможно и нет. Спасибо за кофе.
Уже на пороге  его догнал последний, прощальный призыв :
  -  Не забудь о предложении. Всё же однокашники, хоть и бывшие. Почти друзья.
Игорь захлопнул за собой  дверь и злобно проворчал:
  - Ох уж  друг нашёлся. Таких в болоте топить надо. Что бы под ногами не болтались. Мерзавец. Забыл, как я ему в институте морду за фискальство расквасил, – и печально вздохнув, добавил,  –  вот такие у меня нынче друзья!

               
        Валерия пыталась сконцентрироваться на работе, но мысли, не спросив разрешения, опять ускользнули в прошлое. В начальных классах её успехи находились в полной гармонии с ожиданиями родителей.  Четвёрки, как редкое вкрапление васильков на маковом поле, нарушали однообразие ярко-красных пятёрок.
 В старших классах палитра, которой расписывался  школьный дневник, обогатилась красками поздней осени: грязно-жёлтыми тройками и тёмно-фиолетовыми, цвета грозового неба двойками. Мрачные цвета, к огорчению отца, характеризовали  успехи дочери в точных науках. Школьный психолог объяснил это явление типичными проблемами левополушарных людей, воспринимающих мир не столько логикой, сколько эмоциями.
 Доминирующее левое полушарие  не играло бы большой роли, не громоздись в конце туннеля несокрушимый монстр отцовской фирмы. Естественно, Валерия с детства привыкла наслаждаться плодами этого монстра, но управлять им... Функции  столь сложного организма были непостижимы  её левому полушарию.
Но Аркадий Шелест не признавал поражений. Через каких-то знакомых нашёл старика - пенсионера, влюблённого в математику, как в прекраснейшую из  женщин.  Тот сходу взялся за дело. Теория, положенная в основу занятий с Валерией звучала парадоксально, но удивительно привлекательно:
  - Нужно правильно использовать резервы. Ваша дочь левополушарна? Ну и замечательно. Значит будем прокладывать мостик из левого полушария в правое.  Любовь, не важно к чему, -  очень сильное чувство, и живет оно на левом берегу нашего мозга.  С неё и начнём.
На занятиях, сверкая близорукими глазами, репетитор заряжал Валерию своей любовью к точным наукам:
  - Это уравнение подобно мужчине. Внешне... загадочное  и недоступное. Но если полюбить его, прикоснуться нежными пальчиками к тонким душевным струнам, скрытым от постороннего глаза, он раскроется перед Вами во всей своей простоте и преданности. Присмотритесь к нему и... полюбите.
Безумный старик подбирал сложнейшие формулы, измеряющие прозу Томаса Манна и стихи Пушкина, укладывал человеческие характеры в простейшие геометрические фигуры – квадрат, треугольник, круг и зигзаг, но Валерия... чем дольше маячили перед ней его выпуклые линзы, тем сильней ненавидела   эту проклятую математику.
  Всё же усердие репетитора увенчалось некоторым успехом.  Любовь не вспыхнула, но   брак поневоле в рамках школьной программы состоялся. Двойки и тройки уступили место стабильным четвёркам.
Отец тоже не остался равнодушным к методам репетитора. Он строил мост и промывал дочери мозги с другой стороны:
  - Наша фирма –  не бездушная машина, печатающая деньги. Это живой организм. Он, подобно пчёлам и птицам, создан природой на благо человечества. Сотни квадратных метров доброкачественного, удобного жилья, сотни хорошо оплачиваемых рабочих мест. Новые, тщательно продуманные здания, вписывающиеся в архитектурный ансамбль старого города... Господи, как можно всем этим не восхищаться и  не любить?
Оказалось, что можно. Лера осталась верна себе и предпочла коммерции журналистику. Отец, выдвинув вперёд квадратную нижнюю челюсть, пытался давить на её честолюбие:
- Это – не профессия! Это – вредительство! Путаются под ногами деловых людей, трещат кинокамерами и собирают грязные сплетни!  Да всех этих журналистов нужно собрать в одну кучу и выслать  на необитаемый остров. Пусть комментируют жизнь  обезьян и попугаев.
Лера злилась, подобно отцу упрямо выдвигала вперёд нижнюю челюсть, но молчала. Знала,  в таком состоянии с ним лучше не спорить. Пусть перебесится и угомонится, а потом можно будет заняться поисками  компромиссов.
В глубине души дочь надеялась,  у неё в запасе полжизни, а оказалось – не полные десять лет. Брак с Сергеем Меркуловым стал именно тем компромиссом, который она когда-то обещала отцу.
Валерия попыталась вернуться к интервью с Ямпольской, но  опять отвлеклась. В голове зародилась забавная мысль. Они с сестрой удивительно похожи внешне, но мозги у них совершенно разные. То, как та строит систему доказательств, их несокрушимая элегантность и логика...  Сестрица  абсолютно и безоговорочно правополушарна. Маргарите досталась вся правая половина мозга родителей, а Валерии  - левая! Похоже природа, создавая сестёр, откровенно повеселилась.
Впервые за полгода, прошедшие с их знакомства, Лера пожалела, что сестру выставили в другую семью. Осталась бы дома, занялась бы управлением отцовской фирмой, а  она, Лера, получила бы полную свободу. И никакого фиктивного брака с гомосексуалистом. Да, жизнь могла  быть такой прекрасной!
Едва додумала мысль до конца, и тут же спохватилась. Нет. Все сложилось бы не только иначе, но гораздо хуже. Рита стала бы любимицей и наследницей отца, а ей, ненужной и бесполезной швыряли бы время от времени жалкие объедки с барского стола на карманные расходы.
От такой картины у Валерии запершило в горле. Ну уж нет! Пусть эта голодранка  сидит, где сидела, и не чирикает! А сунется с разборками... хуже будет. Нет у отказных детей прав ни на имя, ни на состояние бывших родителей. Хотя... отец то умер, но мать  жива. Чёрт знает, что этой дуре взбредёт в голову. Возьмёт, да и восстановит блудную дочь  в правах.
Валерия, подобно суеверным бабкам, плюнула через левое плечо и перекрестилась. Той, той, той. Не приведи господи. А ещё эта толстая распустёха. «Риточка Германовна...»... Чёрт бы её дуру побрал.

«Да, внешне мы с сестрицей похожи, но мозги у нас совершенно разные»  –  размышляла Маргарита, просматривая интервью, напечатанное Валерией Шелест,  – « Надо же так всё испоганить! Я предоставила ей восхитительную, элегантную модель. Всё было продумано до мельчайших подробностей. Аргументы «за» и «против», размещённые на параллельных колоннах, развивались по нарастающей, стремительно приближаясь к кульминации противоречий. И тут... неожиданный шаг в сторону...  и конструкция просматривается в совершенно ином ракурсе.  «За» и « против» сливаются воедино, образуя на вершине строения идеальный шпиль – простейшее решение проблемы, которая за минуту до этого казалась не решаемой.
 Жаль, что  дурочка журналистка ничего не поняла. Разрушила идеальную гармонию, переставив башенки - акценты местами. Разукрасила  литературными кружевами и бантиками и запустила в печать ни кому не нужную, беззубую болтовню.
Маргарита достала фотографию Аркадия Шелеста, распечатанную когда-то из Интернета, и злорадно рассмеялась:
  - Сожалею, уважаемый господин Шелест, но Вы поставили не на ту лошадь и в итоге с треском проиграли. Ваш концерн еще несколько лет назад называли идеальным слепком с немецкого Фольксвагена. Высококачественная продукция, чёткая организация, зарплаты и премии, десятками лет удерживающие в фирме квалифицированные кадры. Всех, вплоть до последнего прораба, а сейчас... Вы бы трижды перевернулись в гробу, узнав во что превратил фирму любимый зять и компаньон.  Социальные дома уже через год требуют капитального ремонта. Грошовые зарплаты, на которые соглашаются только полуграмотные дикари из ближнего зарубежья. Что не сломали, то своровали. Не концерн, а прачечная для отмывания денег, идущих на предвыборную кампанию.
Знает ли об этом Ваша дочь? Да понятия не имеет. Её интересует только одно: запускать в печать дурацкие статейки, да демонстрировать новые наряды на фуршетах и бенефисах.
Вот так то! Но мне Вас не жаль. Что посеяли, то и пожали. Останься я тогда Вашей дочерью, сохранила бы и концерн, и имя его основателя в подобающем им блеске и славе.
    Маргарита спрятала фотографию в ящик и попыталась сконцентрироваться на работе. Но в висках опять засвербила навечно поселившаяся там боль. Она попыталась понять, что мучает её голову на этот раз. Ах да! Конечно же Звягина. Ежедневно скабрезно подмигивает и требует подать  богатого жениха. А где его взять? Подобно Василисе Премудрой из рукава вытряхнуть? Чёрт бы побрал эту навозную муху!

Господин Чёрт услышал пожелания сестёр, впервые в жизни проявивших единодушие,  и решил  пойти им навстречу.
  Утром следующего дня в клинике начались беспорядки.  Старшая медсестра Звягина опоздала на работу. Нина Ивановна, всю жизнь боровшаяся с разгильдяйством молодого поколения, называвшая простуду воспалением хитрости лентяев, решивших отоспаться, прикрывшись больничным листом, не только опоздала, но просто не появилась в клинике.
Кречетов, самолично звонил ей каждые четверть часа, но до разговора с ним снисходил  только автоответчик. Да и тот отделывался каждый раз двумя равнодушными, вежливыми фразами. Сообщал, что абонент временно недоступен и предлагал оставить для него сообщение.
Около полудня Кречетов, пылая справедливым гневом, отправил к ней на дом двух сотрудников, повелев доставить к нему Звягину живой или мёртвой.
Сотрудники, уже поднимаясь по лестнице, почувствовали что-то неладное. Из под обитой огнеупорной  сталью двери сочился лёгкий, удушливый запашок.
Прибывшая на место происшествия полиция обнаружила в квартире труп Нины Ивановны, умершей, судя по всему, от удушения газом.

Глава 6

 
    Этот день начался для следователей  спокойно и даже весело. Соколов едва успел заварить чай, как в кабинет ворвался Бойко с пакетом в руках и сходу провозгласил:               
    - Меняю пирожок с капустой на чашку крепкого чаю.
Шеф не спеша достал вторую чашку, мельком взглянул на пакет и проворчал:
  - Пойдёт. Но без сахара.
Обладатель  пакета обиженно свёл брови к переносице:
 - Прочему без сахара?
Соколов  поставил на стол пустую тарелку и с наигранным равнодушием пояснил::
 - Потому, как на сахар отдельный тариф.   Пирожок с яблоками.
Но напарник не планировал немедленную капитуляцию. Спрятав товар за спину, подозрительно поинтересовался:   
  - Откуда знаешь, что он там есть? Ты же не  овчарка?
Покупатель  закончил спор чистосердечным признанием:
  - Знаю джентльменский набор твоей жены. Уж если печёт, так с капустой, с мясом и с яблоками.
Бойко наигранно тяжело вздохнул и выложил  пирожки на тарелку:
  - Ладно. Ешь. Она на двоих запаковала.  Что новенького?
Соколов прикрыл глаза, вдохнул аромат пирожков и присел к столу:
  - Дашь пять минут передышки? Потом всё расскажу. Есть кое-что новенькое.
Но, едва надкусив первый пирожок, не выдержал и перешёл к делу. Строго посмотрел на на подчинённого и объявил:
  - Шансы Лобова на отцовство эксперты оценили в одну десятую процента. А значит шантажировать Казакова собиралась кого-то другого. Что скажешь?
Бойко удивлённо вскинул глаза:
  - А причём тут я? Меня разве что на пирожки развести можно. Да и то, если с женой договорюсь.
Соколов громко расхохотался. Поворот был действительно неожиданным. Именно  подобные парадоксальные повороты  больше всего восхищали его в мышлении напарника. Уже не  в первый раз они наводили  на новые поисковые идеи. Сконцентрировавшись на промелькнувшей мысли, он оформил её в слова:
  - А ты прав. Лобова шантажировать тоже бессмысленно. Его даже на пирожки не разведёшь, потому как жены у него нет. Надо расширять зону поисков. Хорошо бы составить список любовников... или клиентов Казаковой, пригодных для шантажа. Может ещё раз поговорить со Звягиной? А вдруг ещё что-то полезное вспомнит. А кстати, что с мобильниками обеих потерпевших? Так и не нашлись?
Бойко собирался что-то ответить, но на успел.. Зазвонил телефон. Соколов отреагировал на сообщение тремя словами:
  -  Понятно. Сейчас выезжаем
Повесил трубку и коротко пояснил:
    - Труп Звягиной в квартире обнаружен. Отравление газом. Поехали.


      Осмотр места преступления показал, что  смерть наступила приблизительно в девять  вечера. Судя по всему, Нина Ивановна принимала гостя, или гостью. На столе  стоял недоеденный торт и две кофейные чашки.  Ни следов взлома, ни ограбления. Мобильный телефон,  как и в случае Лобовой и Казаковой. бесследно исчез.
Из всех сотрудников клиники лишь Владимир Андреевич Поддубный выдал полезную информацию. Пару дней назад он случайно встретил Нину Ивановну в коридоре. Она сияла, как начищенный самовар.  Сказала, что выиграла в лотерею большую сумму. Вернее, почти выиграла.
Соколова удивила формулировка:
  - Что значит « почти»?
Поддубный смущённо пожал плечами:
  - Честно говоря, сам не понял. С другой стороны... что мне до чужих денег.
Но дотошного следователя интересовали подробности:
  - Но Звягина хотя бы сказала, о какой лотерее шла речь?
Поддубный казалось успел пожалеть об  излишней болтливости. Посмотрел на часы и резко свернул разговор:
  - Простите, но мне сейчас действительно некогда. О лотерее ничего не знаю.   Нина Ивановна просто бросила на ходу, что билетик в киоске за углом покупала.
       Соколов недоверчиво проводил взглядом сбежавшего хирурга и обернулся к Бойко:
  - Почти выиграла. Только не в лотерею.  Она третья в цепочке. Видать знала, кого Казакова шантажировать собиралась. Вот и подключилась. За то и убили. Чёрт! Найти бы мобильники, а то блуждаем, блуждаем, в потёмках, а реальных зацепок до сих пор нет.
Напарник решительно захлопнул блокнот и поднялся со стула:
  - Предложение есть. Поехали поговорим с криминалистами. Может  чашки успели им что-нибудь нашептать.

        Рощин предложил Дементьеву  пообедать в ближайшем кафе, а заодно и обсудить некоторые проблемы. Третье убийство окончательно выбило его из колеи, и Арсений был единственным человеком, с которым он мог открыто об этом поговорить. Во-первых, свой человек, а во-вторых – юрист фирмы, знающий её секреты  и подземные течения.
Игорь ограничился лёгкой закуской, да и к той почти не притронулся. Не теряя времени на досужую болтовню, сходу перешёл к горячей теме:
  -  Целыми днями ломаю голову, чем  связаны эти женщины, и кто за всем этим стоит.
Арсений ни при каких обстоятельствах не страдал отсутствием аппетита, и к процессу еды относился, как к священному ритуалу, проводимому по правилам гастрономического этикета.  Разрешается выразить своё отношению к сервированному блюду, можно во время еды слегка пошутить, но к делам разрешено переходить только за  десертом.
Недовольно поморщившись, Арсений отделался  слегка приперченным замечанием:
  - Ну первые две имели кое-что общее. Было что делить.
Игорь криво усмехнулся, но вежливо поддержал шутку:
  - Ещё скажи –  акция по взаимоуничтожению на почве ревности.
 Дементьев деловито доел суп и, как бы между прочим, поинтересовался:
  - А с третьей ты тоже успел...?
Но приятель не был сегодня расположен к подобного рода шуткам. Более того. Уже пять раз успел пожалеть, что предложил встретиться в ресторане. Думал, застолье располагает к душевным беседам, но... просчитался. Вернее не учёл новый заскок приятеля.  Теперь придётся дожидаться конца ритуального жертвоприношения Эпикуру. Безнадёжно махнул рукой и мрачно пробубнил:
  - Видел бы её – не спрашивал.
Рощин терпеливо наблюдал за ритмичным движением челюстей, тщательно пережёвывающих пищу, и пытался разгадать скрытые мотивы этого мелочного садизма. Может вживается в новую роль? Из должников – в благодетели?
Но внимательнее всмотревшись в озабоченное лицо приятеля, понял: тот не важничает и не тянет время. Просто размышляет. Похоже, сложившаяся ситуация заботит его не меньше, чем самого Игоря., а значит надо набраться терпения и подождать.
Наконец, когда принесли кофе,  Арсений поднял глаза и задал конкретный вопрос:
  - Итак, что сам думаешь по этому поводу?
Рощин ответил вопросом, мучившим его последние недели:
  - Почему убийства начались с того момента, когда Кречетов собрался на пенсию?
Дементьев отрицательно покачал головой:
  - А почему не поставить вопрос иначе? Почему именно сейчас твой шеф собрался на пенсию? Может заварил криминальную кашу, а когда жаренным запахло – поспешил удалиться в отставку?
Игорь решительно отверг версию, ставившую под сомнение честь шефа:
  - На него не похоже. Он из последних могикан. Всю жизнь посвятил клятве Гиппократа.
Арсений продолжал гнуть свою линию:
  - В наши дни ни за кого нельзя поручиться. А Кречетов– человек креативный. Такие быстро обучаются жить по-новому.
Игорь насторожился. Неужели юрист, знающий подноготную фирмы, натолкнулся на то, о чём он сам даже не догадывается? Освоился с новым направлением мыслей и двинулся дальше:
  - Ну а эти  бабы какое отношение к финансовым разборкам имели?
Дементьев наклонился слегка вперёд и произнёс почему-то шёпотом?
  - Именно это я и пытаюсь сейчас разнюхать. А твоя первостепенная задача – сидеть тихо и не мельтешить. Как бы следователям не пришло в голову  тебя с этими тётками в одну упряжку повязать. Сам знаешь, от безвыходухи – любовник всегда первый подозреваемый.


        К сожалению, как это всегда бывает,  каждый участник постановки имеет свои собственные цели. И средства, которыми он надеется их достичь, тоже выбирает на свой вкус. Маргарита Ямпольская в этом смысле не была исключением из правил. Её по-прежнему интересовал престолонаследник, и  ситуация, по её мнению, складывалась вполне благоприятно. Его Высочество, внезапно лишившись своего гарема, безусловно тоскует и нуждается в утешении. Кому, как не ей,  оказать ему моральную и... возможно прочую тоже...  поддержку, а потом...  Свято место  пустует не долго. Главное  в таких делах –  расторопность и своевременный натиск.
Планируя акцию по внедрению в доверие, Маргарита вооружилась необходимыми рентгеновскими снимками, расстегнула на блузке три верхние пуговицы и постучалась в кабинет к  Игорю Константиновичу.
 Она предстала на пороге слегка раскрасневшейся и в меру смущенной. Наклонилась над столом так, что предварительно расстёгнутая блузка представила изумлённым глазам шефа весьма соблазнительную картинку и, заикаясь, забормотала что-то о пациенте, вызывавшем у неё некоторые опасения.
 Игорь несколько секунд изумлённо взирал на представленную его взору композицию. Наслаждался бы этим произведением искусства и дальше, не загорись в голове аварийный красный сигнал.
Трусливый Ромео, привыкший доверять своей  интуиции, резко вскочил со стула, отступил на пару шагов и изобразил на лице ироническую усмешку:
  - Коллега, настоятельно рекомендую застегнуть блузку. Сами понимаете, зима, сквозняки... Так не долго и воспаление лёгких схватить.
Чуткое ухо охотницы уловило в его голосе лёгкую хрипотцу, послужившую призывом к дальнейшему наступлению. Резко выпрямилась, сделала шаг вперёд, приняв позу интимного противостояния, и умоляюще протянула руки:
  - Игорь... Константинович, простите меня грешную... можете отругать... или вообще прогнать... мне очень стыдно, но я влюбилась в Вас, как пятнадцатилетняя школьница. С самого начала.  Нет, пожалую не с самого. После того, как мы вместе ужинали в ресторане. Просто поняла, что такого мужчину искала всю жизнь. Что мне теперь делать?
Признание железной леди, превратившейся в одночасье в растерянную, смущённую девочку, вызвало чувство досады. Зачем  всё это? А красная лампочка истерически надрывалась где-то в районе солнечного сплетения, поднимая оттуда тяжёлую, мрачную волну протеста.
Рощин   грубо притянул к себе настырную барышню и прошептал в самое ухо:
  - Чего Вы добиваетесь? Зачем играете с огнём? Можете и доиграться!
Почувствовав железную хватку на своих плечах, Маргарита перепугалась. Она ожидала страстного поцелуя, но такое...  От неожиданности  резко рванулась в сторону, но не тут то было. Обозлённый коллега схватил её  руку и вернул на место:
  - Блузочку забыли застегнуть. Простудитесь.
Это  был уже перебор!  Глядя на женское декольте, говорить о простуде!  Маргарита упрямо вскинула голову и выдвинула вперёд подбородок. В этом ракурсе её лицо удивительно походило
на  Аркадия Шелеста. Отступив на шаг, она злобно проскандировала:
  - И не подумаю! Так из Вашего кабинета в коридор и выйду!
Рощин понял, что проиграл, но не выпускать же Ямпольскую в таком виде? Он опять притянул её к себе и попытался сам застегнуть проклятую блузку. Чертовка рванулась в сторону, ткань треснула, и  на пол посыпались хрупкие перламутровые пуговицы.
Взлохмаченная Маргарита Германовна мчалась по коридору, придерживая  полы халата, под которым  просматривалась порванная в клочья шёлковая блузка, и ругалась, не стесняясь проходящих мимо сотрудников:
  - И такого маньяка собираются начальником делать! Не клиника, а дурдом.
А Рощин, окончательно потеряв разум, ползал по полу и собирал разлетевшиеся по углам осколки перламутра.

 
      На чашках действительно были найдены отпечатки пальцев, не числившиеся ни в одной картотеке. Так называемые « чистые пальчики», и где  искать их обладателя было совершенно не понятно.
Соколов уже который раз анализировал начерченную вчера схему – связи трёх потерпевших. Лобова и Казакова, заварившие какую-то криминальную кашу, Звягина, вклинившаяся в эту историю, что бы сорвать свой куш, и некий мистер Икс, пригодный для шантажа. Важно, что он был хорошо знаком со всеми тремя дамами. Они наряжались к его приходу, спокойно впускали  в квартиру,  угощали вином и чаем, а потом...
Покидая первые два места преступления, мистер Икс тщательно уничтожил следы, а вот у Звягиной оставил на столе чашки с отпечатками пальцев. Зачем?  Умышленно изменил почерк, или у Нины Ивановны был кто-то другой? Мистер Икс -2?
Самое противное, что он каждый раз уносил с собой мобильники, а значит установить с кем и о чём договаривались женщины в последние часы жизни практически не возможно. Вернее распечатку « с кем  и как долго» они говорили можно потребовать от телефонной компании, но в наше время люди, назначая встречу, предпочитают обмениваться короткими письменными сообщениями, и что бы их прочесть, нужен мобильник.
  Бойко, как всегда энергично влетел в кабинет,  остановился за спиной шефа и взглянул на испещрённые значками листы бумаги. На его лице внезапно вспыхнула озорная улыбка:
  - А знаешь, дознаватель, чем хороша твоя схема? Вписать в неё можно кого угодно. К примеру доктора Рощина. Он был любовником обеих авантюристок, хорошо знаком со Звягиной.  Вполне мог быть виновником беременности Казаковой. Совершенно очевидно, что женщины наряжались к его приходу, впускали в квартиру и приглашали к столу... Ну чем не мистер Икс?
Соколов задумчиво почесал затылок и продолжил  шутку:
  - И жена у него имеется, значит, как и тебя, на пирожки развести можно.
Но Бойко не унимался:
  - Всё верно. Только есть между нами небольшое отличие. Я – бесперспективный, потому как сижу на государственной зарплате, а Рощин, если займёт кресло генерального... Представляешь, какие деньги через его руки потекут!  Как думаешь, почему разборки начались в тот момент, когда всплыла информация о его назначении?
Шеф поднял голову, изумлённо взглянул на коллегу и подвёл итог:
  - Значит так. Твоя версия абсурдна, но по-своему интересна. Займёшься её разработкой. Что бы впредь  не повадно было шутить. Доставай «генетический материал» доктора и вперёд. А я попытаюсь покопаться в источниках финансирования клиники.
   
      Лобов не знал, что его персона в качестве главного подозреваемого за последние двадцать четыре часа вызвала у дознавателей некоторые сомнения. Не мог знать, что  вытеснен на второе  место  неким мистером Икс, а потому сидел с приятелем на кухне, панически напивался и подбивал ни в чём не повинного человека на лжесвидетельство. Разливая по стаканам вторую бутылку, жалобно скулил:   
    - Видишь, как вляпался.  Обеих убили. И стерву мою, и подружку, которую она мне подложила. Я у них теперь первый подозреваемый.
Приятель наполнив тарелку незамысловатой закуской, деловито поинтересовался:
  - А ты убивал?
Лобов стукнул кулаком по столу и гаркнул, вложив в голос всё подобающее случаю возмущение:
  - Совсем сдурел? Я что, маньяк какой-то?
Приятель пригубил из наполненной до краёв рюмки и резонно заметил:
  - Так чего дёргаешься? Или баб жалко?
Такого непонимания Лобов стерпеть не смог. Не поморщившись заглотил очередную рюмку и заорал дребезжащим от возмущения голосом:
  - Жалко! По мне, так они лучше бы вообще не рождались. Но ты наши суды знаешь. Кого угодно засудят. И разбираться не станут.
Приятель явно не вникал в ситуацию. Морщил лоб и задавал нелепые вопросы:
 - Но если улик нет, то как же засудят? Разберутся, да ещё и извинения пронесут.
Лобов безнадежно мотал головой и ныл, беседуя вроде как с самим собой:
  - Ни улик, ни алиби.
Приятель, знакомый с Лобовым  лет двадцать, не желая оставлять его в беде, задал естественный в таких случаях вопрос:
  - А ты где в те дни был?
Лобов оживился, уловив в воздухе лёгкий аромат надежды:
   - Да что я помню? Может  у тебя был? Или ты у меня?
Ответ приятеля отрезвил его окончательно:
  - Не получится. Я только вчера из Испании вернулся. Три недели с женой достопримечательности осматривали. Ты уж лучше что-нибудь другое придумай.
Лобов  залпом выпил последнюю рюмку водки,  уронил голову на руки и застонал:
  - Гадина! Даже помереть по-человечески не могла. И туда за собой тянет. Ненавижу!


        Беседа с Арсением не принесла Игорю ни малейшего облегчения. Скорее – наоборот. Мысли о криминальном водовороте в клинике с каждым днём, с каждой новой, всплывавшей в памяти подробностью – осколками разговоров, которым от в своё время не придал ни малейшего значения, скоростью, с которой Кречетову удавалось решать проблемы, казавшиеся неразрешимыми...  всё это  начинало вызывать не только подозрения, но и своеобразную панику.
Звонок приятеля оказался для Игоря полной неожиданностью. Последняя встреча неделю назад оставила не совсем приятное ощущение. Показалось, Арсений отделывается от него общими фразами и ни чего не стоящими советами. Оказалось, ошибся.
На этот раз они встретились в парке, и Дементьев, не тратя времени на досужие разговоры,  сразу перешёл к делу:
  - Меня заинтересовал вопрос, который мы обсуждали в кафе. Имею ввиду возможные финансовые махинации в клинике. Я покопался в бумагах и вот что обнаружил. Один из спонсоров, вложивших деньги в клинику... мы кстати, видели его на банкете, в течении пяти лет спонтировал фирму Лобова. Потом, год назад, почему-то резко прервал с ним отношения, отозвал  капитал и переместил в вашу клинику. Представляешь завязку?
Игорь, медленно врубаясь в ситуацию, почему-то сосредоточился на спонсоре:
  - Какой именно... их там было несколько.
В первый момент Арсения удивила тормознутось приятеля, но секунду спустя понял, что дело не в тормознутости, а в складе мышления. Врачу нужно поставить диагноз, а значит необходима целостная картина до малейших подробностей. Восстановив в памяти сцену на банкете, Дементьев коротко пояснил:
  - Там был один... стоял радом со мной... Во время торжественной речи Кречетова  о медицине, спасающей  человечество,  наклонился ко мне и прошептал, что спасать де нужно не всё человечество, а только тех, кто этого заслуживает.  Во всяком случае что-то в этом духе.
Игорь удовлетворённо кивнул:
  - Ага, припоминаю... очень самодовольная морда.  Ну и какова его роль в нашей истории?
Арсений оглянулся по сторонам и понизил голос:
  - Точно ещё не знаю, но оказалось,  ниточка тянется прямиком к Регине. Возможно, между ними произошёл какой-то конфликт, и благодетель наказал неверную... или надоевшую любовницу,  разорив фирму мужа. А кстати, как думаешь, почему она тогда на банкете, как с цепи сорвалась? Зачем публично к тебе лезла, будто кого-то дразнила.  В общем надо искать дальше. Главное, не лезь в эту историю. Имею ввиду предложение Кречетова.
 Игорь в ответ недоверчиво покачал  головой:
   -  Что-то не верится. Не мог я в Кречетове так ошибаться. Но, во всяком случае, большое спасибо.



         В последние недели Лариса всё отчётливее замечала в себе явные признаки зимней депрессии. За что ни возьмись, всё валится из рук. Красивый, дорогой костюм, купленный весной на распродаже, за полгода безобразно уменьшился в размере. Диссертация забуксовала и ни в какую не хочет двигаться дальше. Соня опять простудилась и уже две недели сидит дома, а это означает постоянное присутствие в квартире  мамы, неутомимой Людмилы Васильевны.  Кроме всего прочего, подходит время очередной выплаты кредита за квартиру, а гонорар за последний  заказ поступит на счёт только в начале следующего месяца. 
Ларису раздражала постоянная нехватка денег. Вроде оба хорошо зарабатывают, но почему-то расходы вечно опережают доходы, а значит опять придётся одалживать у матери.
 Эта перспектива окончательно испортила настроение. Людмила Васильевна в деньгах не отказывала, но считала себя вправе за оказанную услугу получать своё маленькое удовольствие –  ядовито и с напором поносить зятя.
 На этот раз причиной недовольства стала новая машина:
   - Ты вот на трёх работах убиваешься, а Игорёчку новый лимузин понадобился. Да не простой, а золотой. Иностранный. Он выпендривается, а ты потакаешь. Совсем характера не стало.
Тщательно проработав первую тему: « Он -  растратчик и выпендрёжник», Людмила Васильевна плавно перешла ко второй: « Его табун сексуально озабоченных кобылиц».
Подобная пробежка явно пошла на пользу её кровообращению. Дыхание участилось, щёки покрылись здоровым румянцем, а глаза заблестели. Слегка передохнув, Людмила Васильевна примирительно потрепала дочь по плечу и пообещала на следующей  неделе принести деньги. После чего испуганно взглянула на часы и засобиралась домой. Одеваясь в коридоре, она продолжала оживлённо болтать о своих зловредных сотрудниках и назойливых соседях, потом вдруг на секунду задумалась и бросила, уже стоя на пороге:
 - Ах, чуть не забыла. Сегодня из вашей жилконторы приходили. Показания счётчиков  проверяли. Сказали, какая-то ошибка произошла. Будут перерасчет делать. Может ещё какая-нибудь денежка тебе назад приплывёт.
      После ухода матери настроение испортилось окончательно. Умеет  она расковыривать и без того саднящие раны! Особенно с машиной. На деньги, потраченные на это сокровище, можно было купить две попроще. Для него и для неё. Так нет же! Ему, первому заместителю генерального, не пристало  парковать у клиники какую-то дешёвку, а потому ей, доценту кафедры, без пяти минут доктору наук, приходится ежедневно  в гололёд, с двумя пересадками добираться до работы на городском транспорте.
Обида и ярость набирали обороты, а разгулявшееся воображение подливало масло в огонь: Игорь, изгибаясь в галантном поклоне, распахивает дверь своего лимузина перед очередной любовницей. Такой же разнузданной коровой, как та... на банкете.
Лариса рванулась к холодильнику, отломила очередной кусок шоколада и мрачно прошептала:
  - Туда тебе и дорога, гадина! Что заслужила, то и получила.
 
В этот день неприятности преследовали не только Ларису. Владимир Андреевич Поддубный, краснея, как не подготовившийся к уроку школьник, тесно прижимал к уху трубку и, слегка заикаясь, оправдывался:
  - Я всё понимаю. И всё же я – единственный хирург, способный справиться с этой операцией.
По-видимому оппонент выразил некоторые сомнения в уникальности хирурга. Во всяком случае  голос Поддубного зазвучал почти заискивающе:
   - Я эту проблему почти решил. Ещё пару дней и... Точнее, четыре, максимум пять. Практически операция полностью подготовлена.  Я всё изучил и  досконально продумал.
Выслушав очередной шквал упрёков и не добрых пожеланий, хирург бросил трубку, смачно чертыхнулся и проворчал:
  - Не терпится стать здоровыми и богатыми. Ничего. Придётся немного подождать.


        Шутка, проверить версию доктора Рощина, обернулось для Соколова настоящим сюрпризом. Неделю спустя Бойко, степенно вошёл в кабинет и положил на стол заключение криминалистов:
   - Вот он, наш мистер Икс. Отпечатки пальцев на кофейной чашке в квартире Звягиной принадлежат Рощину Игорю Константиновичу. Он же, с вероятностью 85 %, признан отцом  ребёнка  Анастасии Казаковой.
Оказывается Бойко, приняв шутку начальника за реальное поручение, исполнил его с присущей ему добросовестностью. Отправился в клинику, побеседовал с народом, добился аудиенции у интересующей его персоны и с ловкостью карманного вора раздобыл то за чем охотился..
Пока партнёр во всех подробностях описывал процедуру изъятия генетического материала, Соколов скептически обозревал нарисованную неделю назад схему. Формально  Рощин вполне подходил на роль мистера Икса, но реально... Дождался короткой паузы в  словоизвержении возбуждённого успехом напарника и вернул его с неба на землю:
  - На самом деле из заключения криминалистов можно сделать только один вывод: господин доктор посетил Нину Ивановну. Она угостила его кофе с самодельным тортом и всё. Больше никаких доказательств его причастности к трём убийствам нет. Можешь себе представить сколько  объяснений подобному совпадению может дать даже начинающий адвокат!
Бойко попытался спасти понравившуюся ему версию:
  - Да нет же. Всё складывается вполне логично.  Сперва Лобова пытается  шантажировать своего любовника. Он приходит к ней домой на любовное свидание, но вместо этого   подсыпает в вино медикамент. Он, как врач, наверняка знал его действие и необходимую дозировку. Затем  за дело берётся Казакова. С ней он поканчивает умелым ударом по голове. Опять же, как врач,  знал как и куда бить.  Звягина появилась на сцене совершенно неожиданно. Бедолага решила слегка разжиться на случайно подслушанной информации. А кстати, возможно припугнула  Рощина, что наведёт нас на его кандидатуру. Он приходит к ней договориться о цене, но вместо этого поканчивает с нежелательной свидетельницей. По-моему, очень даже правдоподобно.
Соколов уныло опустил голову и проворчал:
  - Ты, Виктор не злись. Я ведь не отказываюсь от твоей идеи. В сравнении с кандидатурой Лобова этот выглядит куда убедительней. У коммерсанта есть только мотив, но никаких улик, а у доктора – и мотив и  одна улика. Отпечатки пальчиков. Потому как отцовство – это не улика, а мотив. Одно смущает. Оба фигуранта по нашим временам –  голодранцы. Что их шантажировать?
Но Бойко не унимался. Не привык так быстро сдавать позиции:
  - А бабы тоже не были миллионершами. Возможно, много с него и не требовали. Склюнуть пару зёрнышек и дальше на охоту бежать.
Дискуссия завершилась разумным компромиссом. За неимением лучшего придётся разрабатывать обе версии.



      Убийства в клинике, подобно сброшенному с горы валуну, всколыхнули безоблачную гладь предвыборной кампании Сергея Меркулова. Зашатались две основные платформы его социальной программы.
Первая –  качественное жильё для молодых семей  по доступным ценам,  в последнее время регулярно подвергается нападкам жёлтой прессы. В печать, неизвестно откуда, просочилась  информация о низком качестве возводимых им жилых блоков.
Неприятно, но не страшно. В чём только не обвиняют  друг  друга конкурирующие кандидаты!
А вот с клиникой дело обстоит хуже. Туда стекаются огромные средства, закладываются фонды, обеспечивающие лечение малоимущих пациентов, закупается мощное, современное оборудование, планируется строительство нового реабилитационного центра, и на этом фоне...
 Заводится какой-то червь и разъедает изнутри взращённый им великолепный  плод.
« Криминальные разборки» – первое, о чём он кричал бы в три горла, случись такое у конкурента. Но ему, Меркулову, не к чему криминал. Ему нужен псих, маньяк, серийный убийца, охотящийся на женщин! И именно такого должна искать городская прокуратура, причём  на самом высоком уровне.
Приказ, родившийся в кабинете Сергея Меркулова, со сверхзвуковой скоростью промчавшись по нисходящей, достиг полковника Щербакова, непосредственного начальника Соколова и Бойко. Бегло просмотрев рабочие схемы, подготовленные подчиненными, он решительно указал на доктора Рощина:
  - Так вот же он, наш маньяк! Молодцы, ребята. Хорошо поработали. Осталось  дожать его неопровержимыми доказательствами до чистосердечного признания и отпраздновать победу.
Так Рощин Игорь Константинович в одно мгновение  из  непутёвого любовника  превратился в главного обвиняемого.


Лёгкая непогода, промчавшаяся над головой кандидата в Мэры города, всей тяжестью обрушилась на голову его жены. Пачка анонимных фотографий, как в старые, до смартфоновские времена, пришла по почте наложным платежом. Профессионально сделанные снимки во всех подробностях демонстрировали Валерию, развлекающуюся в каком-то сомнительном клубе в компании бандитского вида мужчины. Полупьяный подонок то похотливо оглаживает её задний фасад, то запускает руку в сползающее  декольте, то просто, посадив развратницу на колени, вливает  в рот шампанское прямо из бутылки.
Валерия узнавала каждый изгиб тела, каждую чёрточку лица и поворота головы, но знала, что на снимках изображена не она, а Маргарита.
К фотографиям была приложена короткая записочка шантажиста, напечатанная на стандартной клавиатуре:
  - Вашему мужу будет  приятно познакомиться с тайной страстью   красавицы  жены. Особенно освежающе действует такое знакомство на последнем этапе  предвыборной кампании. Хотя... все мы люди, а значит всегда можно договориться. Продумайте на досуге свои предложения.
   Чем дольше безвинная жертва шантажа разглядывала отвратительные картинки, тем яснее понимала, что попала в совершенно отвратительную историю.
Договариваться с шантажистом – непростительная ошибка. Механизм шантажа известен каждому разумному человеку. Жертва, пойманная на крючок первым взносом, не слезет с него уже никогда. Показать фотографии Сергею и рассказать о существовании сестры-близнеца?
 Лера представила себе его ярость. Почему не предупредила о её существовании с самого начала? Недооценила  роль двойников в политике?
Задним умом все сильны. Сейчас Валерия понимала, что упустила единственно правильную возможность. Сергей успел бы подстраховаться самым элегантным способом. К примеру, отправил бы мерзавку на год за границу. На какие-нибудь крутые курсы повышения квалификации с сертификатом, обеспечивающим работу с зарплатой, которая и не снится простому рентгенологу.
Если бы муж просто устроил скандал, было бы  не так страшно. Но тут шла речь о нарушении договора, подписанного ими обоими при заключении брака. А значит, в случае бракоразводного процесса  она может остаться  с пустыми руками.
И потом... Кто прячется за этим на самом деле? Нанятый конкурентами частный детектив, случайный охотник за сенсациями, или... или мать, заранее подготовившая выход второй дочери  на сцену?
Единственным человеком, к которому она могла обратиться за помощью, был Глеб. За последние пару месяцев он действительно стал слугой двух господ. Правда, очень не однозначным. В его присутствии Лера ощущала себя укротительницей, вошедшей в клетку хищного зверя. До поры, до времени он выполняет её команды; перепрыгивает с тумбы на тумбу, ныряет в огненное кольцо, становится на задние лапы, но в глазах постоянно светится насмешливая угроза. Он занимается этими глупостями пока они не мешают ему жить, но  стоит хозяйке перегнуть палку, или просто встать  поперёк дороги, не останется от неё даже мокрого места. Возможно,  двойная служба выполнялась с разрешения хозяина: пусть жена получает своё удовольствие дома и не светится перед жаждущей сенсаций публикой. Такого расклада Валерия тоже не исключала. Но пока ситуация устраивала всех троих, причин для беспокойства у неё не было.
  Глеб бегло просмотрел полученные по почте фотографии и усмехнулся:
  - Однако Риточка Германовна  умеет повеселится. А ты говорила: « Карьеристка, сухарь, синий чулок».
Бросил взгляд на верхнюю фотографию и удовлетворённо хмыкнул:
  - А смотри ка! Чулки у неё и впрямь синие. Под цвет платья. Именно чулки, а не колготки. Видишь, вот тут... даже кружевная резинка просматривается. Ну и лихачка!
Историю о сестрице Глеб выкачал из Леры на одном из первых интимных свиданий. Не давала ему покоя  сцена у магазина. И с тех пор, желая позлить, называл  этим нелепым именем.
Терпеливо выслушав порцию зловредных насмешек, Валерия перешла к делу:
  - Что думаешь с этим делать?
Глеб вмиг перестроился на серьёзную волну. Понимал, положение не из простых, и действовать придётся с предельной осторожностью.  Вникнув в три версии, предложенные хозяйкой, решил начать с последней. Как ни в чём не бывало выйти на связь с Ямпольской, понаблюдать за её реакцией, а дальше... по обстоятельствам. Если она не в деле, потихоньку исчезнуть и подождать, пока проявится настоящий шантажист, а там... опять же по обстоятельствам. Главное – не суетиться и не пороть горячку. В прошлом ему удавалось выигрывать и не такие партии.
Валерия несколько успокоилась, вопросительно взглянула на «хищника», и кивнула в сторону ещё не остывшей спальни. Видать, фривольные развлечения сестрицы взбудоражили  её воображение  и разбудили едва утолённый голод.

                Глава 7


      Получив от начальства конкретное задание, следователи, пригорюнились. По принципу, принеси то, не знаю что. Срочно достать на Рощина компроматы, которые не сможет оспорить ни один адвокат. А где их взять, если он по-настоящему  ни где не наследил?
Но оказывается, жизнь не так жестока, как утверждает народная молва. Иногда, загнав человека в  тупик, она тут же приоткрывает  потайную дверку.
 Такой дверкой оказались визитки с номером контактного телефона, которые они оставляли каждому сотруднику клиники в конце разговора, предлагая позвонить в случае, если они ещё что-то вспомнят, или заметят.
Разбросав пару недель назад семена надежды,  сегодня они отпраздновали сбор первого урожая.  С утра поступило целых три звонка от перепуганных сотрудниц. Каждая из них, с небольшими отклонениями, рассказала об отвратительном скандале между Рощиным и Ямпольской.
О чём шла речь, не знали, так как находились по другую сторону двери. Видели только, как заплаканная Маргарита Германовна о разорванной блузке выскочила из его кабинета. А потом бежала по коридору и громко ругалась, что де такого маньяка собираются начальником делать. Не клиника, якобы, а дурдом.
Все три рассказа, расходясь в отдельных деталях, сводились к тому, что в последнее время Игорь Константинович действительно перестал походить на самого себя. Выглядит отвратительно и постоянно на всех кричит.
Следователи переглянулись и засучили рукава. Кажется, они наткнулись на золотую жилу. Сейчас главное – не ошибиться и копать в нужном направлении. По горячим следам вызвать  Ямпольскую и убедить  написать официальное заявление.
 
Ямпольская в роли пострадавшей выглядела вполне убедительно. Строгий, деловой костюм, блузка с отложным воротничком, застёгнутая на все пуговицы, и тёплые, зимние сапоги на  толстой подошве. Она устало присела на край стула, сложила руки на коленях и вопросительно взглянула на Соколова.  Понимала, кто здесь главный. 
Дождалась официального приглашения к разговору и  по-деловому обрисовала сцену с Рощиным в кабинете. Потом виновато взглянула на Бойко, предполагая в молодом человеке недостаток опыта в общении с женщинами, и смущённо добавила:
  - Хотя, я тоже была в чём-то не права. Увлеклась дискуссией, разгорячилась, возможно... подошла слишком близко к коллеге и  спровоцировала такую реакцию... Не знаю...  Но это было ужасно! Просто ужасно!
Задумалась на минуту и продолжила уже совсем печально:
  - Понимаете,  в последнее время  он меня вообще очень беспокоит. Раньше всегда был доброжелательным  и корректным. Не говорю уже о профессиональной  компетентности. Не даром Кречетов прочил его на своё место. Но в последние недели Игоря Константиновича как подменили. Выглядит безобразно: круги под глазами, не выбрит, волосы дыбом... Я, как врач, сразу такие перемены подмечаю. Несколько раз предлагала помощь. Думала, может его что-то беспокоит по медицинской части, может неприятности какие...  А он только злился и орал.
Ямпольская сделала небольшую паузу, вытерла платочком вспотевшие ладони и мрачно созналась:
  - Понимаете, мне очень страшно. Ведь мы все там, как заложники, которых гонят по минному полю. Не знаем, кто и когда подорвётся следующим. Накануне убийства Казаковой Рощин точно так же накричал на неё, как два дня тому назад на меня. Хотя... понимаю, это конечно – случайное  совпадение. Пусть он в последнее время слегка не в себе, но ведь не убийца же... Или вы думаете иначе?
Своё личное мнение о причастности Игоря Константиновича к серийным убийствам в клинике Соколов обсуждать с потерпевшей естественно не стал. Зато настойчиво предложил написать официальное заявление, потому как сексуальные домогательства с последующим оскорблением личности подпадают под конкретную статью уголовного кодекса. И миндальничать с такими хамами нечего.
Ямпольская покачала головой,  вздохнула и села писать.

      Вызов в прокуратуру поверг Игоря в некоторый шок. Неужели подозрения Арсения подтвердились? Неужели, слепо доверяя Кречетову, он позволил  втянуть себя в криминальные авантюры?
  Целый вечер перебирал в памяти официальные и полуофициальные переговоры, в которых принимал участие, договоры, под которыми, по указанию шефа, ставил свою подпись, и не понимал, где прокололся. Почему ни разу не мигнул его хваленый красный сигнал?
     В сравнением с этими опасениями, жалоба Ямпольской, предъявленная Соколовым, показалась ему нелепой шуткой.  Он брезгливо отбросил бумажку в сторону, улыбнулся и сравнил происходящее с сюжетом, много раз описанным в классической литературе:
  - Олег Михайлович, вспомните Ветхий завет, или... хотя бы  трагедию Расина « Федра». Женщина, возжелала мужчину, но получила отказ. Что она делает? В ярости рвёт на себе одежды и обвиняет его в насилии. Надо отдать должное госпоже Ямпольской. Классику проработала основательно.
Соколова  в данном случае интересовала не классика, а судопроизводство. Каковым оно было в древнем мире.
Игорь, не догадываясь о приказе, полученном следователем сверху, щедро поделился культурными накоплениями:
  - В случае Федры... оболганный мужчина, Ипполит, получил от богов высшую меру наказания.  Иосифу из Ветхого завета повезло больше. Был осуждён пожизненно, но позже попал под амнистию.
Соколов удовлетворённо хмыкнул и подвёл итог:
  - Вот видите, Игорь Константинович, даже в старые времена сексуальные домогательства  жестоко карались законом. Так что у Вас есть  только один выход. Или Вы полюбовно договариваетесь со своей... Федрой... кто на ком на самом деле  рвал одежды... или нам придётся дать  делу официальный ход.
     Едва дождавшись, пока за Рощиным захлопнется дверь, Бойко выпустил на свободу скопившееся раздражение:
  - До чего высокомерный,  наглый тип! Знаток классики! Именно под таких и камуфлируются нынче отъявленные негодяи.
Виктор Савельевич Бойко, несмотря на своё архаичное отчество, был типичным представителем молодого поколения, презирающего чудаков, копирующих интеллигенцию  «наивных шестидесятых». Органная музыка, стихи под водку, купленную в складчину,  романтика братства, равенства и кишащей комарами тайги.
У Соколова не было ни малейшей охоты спорить с коллегой на эту тему.  Извечная проблема  «Отцов и детей». Как им, дуракам, объяснить, что то поколение было действительно особенным, и оставленное ими наследство –  яркая страница в истории русской культуры, а вот что останется после них, смартфоновых, полуграмотных молокососов, пока не известно.

      Прошло три дня с тех пор, как Валерия получила пакет с фотографиями, а шантажист так и не появился. Неужели ждёт, что сама догадается откуда подул ветер? Если так, то выбор однозначно падает на негодяйку сестру.
Обсудив с Глебом ситуацию ещё раз, она решила перехватить инициативу и вызвать Ямпольскую на разговор. Пусть называет свои условия, а там будет видно.
Звонок Валерии Шелест застал Маргариту на кухне. Переодевшись в удобные джинсы  и тёплый джемпер, она пыталась изобразить что-то вроде куриных котлет по  рецепту, вычитанному в Интернете.
Мягкие, почти ласковые интонации Леры, походили на податливую, выскальзывающую из рук массу, заполнившую миску после добавления в фарш трёх яиц.
Рита вытерла полотенцем руки, удобнее приложила к уху трубку и сосредоточилась. Через пару секунд на её лице проступило нечто, похожее на торжество, хотя ответ прозвучал весьма сухо:
  - Надо же! И чем же я заслужила такую честь?
Валерия тем временем воспроизводила заранее отрепетированный текст, впервые умышленно перейдя на « ты»:
  - Видишь ли... У меня тут возникли кое-какие сложности... вернее у нас с тобой. Нужно бы встретиться и обсудить. Желательно, сегодня.
Маргарита выразила удивление по поводу спешки, но Валерия настаивала на немедленной встрече. Причём не где-нибудь, а у Маргариты дома. Они с Глебом продумали всё заранее. Общественные места отмели сразу: тот, кто за ними следит, не должен видеть сестёр вместе. Приглашать Ямпольскую к себе, где она  в любой момент может столкнуться с Меркуловым...  было бы несусветной глупостью. Тем более не исключено, что переговоры закончится откровенным скандалом. Единственно подходящим местом  встречи оставалась квартира Маргариты.
После нескольких неудавшихся попыток отделаться от непрощенной гостьи, Рита продиктовала  адрес и  время:
  - Приезжай в половине восьмого. Не позже. На девять у меня назначена встреча.
Повесила трубку и вернулась к  котлетам.

       Рощин сидел за барной стойкой, обхватив ладонями рюмку с недопитым коньком, и пытался осмыслить ситуацию. Три дня назад Соколов предъявил ему заявление Маргариты Ямпольской и посоветовал полюбовно договориться. Что он имел ввиду? Что значит « полюбовно»?  Эта женщина преследует его уже несколько месяцев.  Влюбилась? Бред. Что-что, а особый аромат, исходящий от женщины, которую влечёт к нему, как к мужчине, он ощущает на расстоянии. Этот аромат, как дорогие духи, имеет множество оттенков. Флюиды, испускаемые  свободным влечением, резко отличаются  от запретных, связанных с внутренней борьбой.  Борьба с собой, или против себя имеет горьковатый, имбирный привкус. Запах романтичной, не отравленной сомнениями влюблённости, прозрачен и лёгок. А Ямпольская... да, с первого момента знакомства он не ощущал в её присутствии ни чего кроме опасности. Что ей нужно  на самом деле?
Уже три дня Игорь пытался разгадать этот ребус, но мысли, совершив полный оборот по  кругу, возвращались в исходную точку.
Что ей от него нужно? Ямпольская активно пошла в атаку с момента, когда по клинике разнеслись слухи о его назначении. Является ли она просто мелкой карьеристкой, вознадеявшейся через личные контакты с начальством получить определённые привилегии, или...
А что, если Арсений прав? Клиника оказалась в руках криминальных структур, и Ямпольская выполняет чьё-то задание? Поймать нового шефа на крючок, а потом шантажировать до тех пор, пока не станет ручным. Тогда провокация с разорванной блузкой и заявление в полицию вполне хорошее начало. Но  фишка в том, что наличие криминала в клинике – ни чем не доказанная версия Арсения. И Ямпольская остаётся единственным человек, который может ответить на этот вопрос. Пусть поставит свои условия и прояснит ситуацию. Тогда можно будет думать дальше.
Его чувства отчаянно сопротивлялись такому решению, но разум упорно твердил, что другого выхода нет. Несколько раз на работе, сталкиваясь с ней в коридоре, Рощин пытался войти в контакт, но Маргарита отворачивалась и гордо шествовала дальше. Наконец сегодня, опасливо оглнувшись по сторонам, процедила сквозь зубы:
  - Здесь, на публике, говорить не собираюсь. Приезжайте ко мне домой в девять вечера тогда и побеседуем. Мой адрес у Вас есть.
Бумажка с адресом действительно обнаружилась в дальнем ящике письменного стола. Как-то, очередной раз предлагая  свою помощь, она сунула ему в руки эту записку и  шёпотом пояснила:
  - Если все же надумаете, приезжайте.
Наконец, решив, что это – судьба, Игорь поймал такси и поехал по указанному адресу. Несколько раз обошёл вокруг дома, вычислил окна  квартиры, убедился, что  свет горит,  сделал несколько глубоких вдохов и вошёл в парадную.
. Звонил долго и настойчиво, но хозяйка упорно не открывала, хотя он приехал точно к назначенному сроку. Подумал, что человек может зайти в туалет, или заболтаться по телефону и не услышать звонка, а потому лучше немного переждать, а потом повторить попытку заново.
Игорь спустился вниз, сделал ещё несколько кругов вокруг дома и снова вернулся к квартире. Свет по-прежнему горел в комнате и на кухне, но, как и в первый раз, никто не отзывался.  Потеряв терпение, Рощин постучал кулаком в дверь. Она гостеприимно распахнулась, и  перед его глазами предстала ужасающая картина. Ямпольская распласталась посреди коридора с нелепо подломленной правой ногой.
Игорь опустился на колени и обследовал лежащую на полу женщину. Он планировал с ней  «полюбовно» договориться, а она почему-то оказалась мертвой.
Даже не догадываясь  об указании, полученном Соколовым, и об уликах, найденных в квартире Звягиной, Рощин понимал, что теперь он – главный подозреваемый. Бежать, прятаться... не имеет смысла. Будет ещё хуже. Поколебался секунду-другую, достал из кармана телефон и позвонил в полицию.
В ожидании  блюстителей закона он так и остался сидеть на полу рядом с телом. Будто оберегал его от новых повреждений, или распада. Сидел и пытался осознать происшедшее: тело, когда он пришёл в квартиру,  оставалось ещё чуть тёплым. Значит смерть наступила совсем недавно. Неужели, когда он в первый раз неистово звонил в дверь, по другую её сторону кто-то убивал женщину? А что было потом? Потом, пока он делал круги вокруг дома, убийца успел выскочить из квартиры и скрыться. Но как доказать это полиции?

Картина, которую Соколов застал на месте преступления, напоминала бездарно задуманный фильм ужасов. Серийный убийца, на которого он только собирался расставлять силки, пришёл и добровольно уселся на пол рядом с очередным трупом. Неужели этот доктор и впрямь сумасшедший?
Обстановка в квартире мало отличалась от предыдущих мест преступления. Всё выглядело по-домашнему уютно. На столе мирно расположилась бутылка недопитого вина и два бокала, а на кухне источали аромат чеснока и экзотических пряностей свежеподжаренные котлеты. Как и в предыдущих случаях – никаких следов взлома или насилия. Хозяйка приготовила ужин,  впустила гостя в квартиру и, не успев испугаться, умерла.
  Пока криминалисты осматривали место преступления и составляли протокол, Бойко привёл понятых;  словоохотливую пожилую пару из соседней квартиры и записал на диктофон их показания.
Рощин пытался объяснить причину своего появления в квартире Ямпольской, и о пережитом  потрясении, когда обнаружил в коридоре мёртвую хозяйку дома, но почувствовав, что ни кто не воспринимает его объяснения всерьёз, безнадёжно махнул рукой и замолчал.
По подозрению в убийстве Игорь Константинович  был арестован на месте преступления и отправлен в камеру предварительного заключения.

      Полковник Щербаков удовлетворённо хмыкнул, похлопал Соколова по спине и... весьма своеобразно похвалил за проделанную работу:
  - А я всегда говорил,  если тебя в нужном направлении подтолкнуть, далеко пойдёшь. Молодец! Оперативно сработал. И напарник твой тоже не подкачал. Так что квартальная премия по раскрываемости, считайте, у вас в кармане.
Соколов не любил грубоватого панибратства шефа. Не любил, когда тот обращался к нему на «ты». Барская снисходительность к нижестоящему, который, соблюдая субординацию, не посмеет ответить тем же.
Интуитивно отступил на шаг, надеясь избежать следующего похлопывания по спине, и сдержанно возразил: 
  - Боюсь, разыгрывать премию рановато. Подождём доклада криминалистов.  И потом...
Щербаков грозно нахмурился и погрозил пальцем:
  - Ты у меня не балуй! Что значит рано? Опять начинаешь тормозить?
Соколов почувствовал, как как краска медленно заливает лицо. Опять это барский жаргон. Что значит « не балуй» ?  Бойко на его месте  взорвался бы сходу, но он... Тут же автоматически включил защитную блокировку. Когда-то отрабатывал эту стратегию на тренинге по допросам излишне самоуверенных подозреваемых.
Вспомнил о внутренней установке: оправдываться предстоит не мне, а ему. Выпрямил плечи и втянул живо. Лицо само по себе приняло равнодушное выражение, а голос зазвучал на октаву ниже:
  - Николай Викторович, мне не хватает  доказательств для первых двух убийств. Выпишете ордер на обыск квартиры Рощина, может добудем. Тогда и поговорим о размере премии.
Рокировка произвела должный эффект. Щербаков растерянно  мигнул, собрался что-то сказать, но в итоге лишь махнул рукой и потянулся к телефонной трубке.

     Лариса яростно рассовывала по шкафам вещи, разбросанные при обыске полицейскими «следопытами». Обрывки мыслей путались, совершая судорожные прыжки с темы на тему:
  - Почему не заметила, что он болен?
  - Если бы позавчера, как планировала, поменяла постельное бельё, нашла бы сама эти отвратительные пакеты... 
  - Слава богу,  мама после школы забрала Соню к себе. Что я ей скажу? Где папа?
  - Какой ужас! Всё это время ребёнок жил под одной крышей с сумасшедшим...
  -  Не может быть! Тут какая-то ошибка! Игорь врач, а не убийца. Или... убийца в белом халате?
Несколько раз пыталась дозвониться до Арсения, но тот постоянно оказывался «временно не
доступен».

     Олег Михайлович Соколов готовился к очередной беседе с полковником Щербаковым.  Дело по обвинению Рощина было практически закончено. Толстая папка  с тщательно подобранными протоколами допросов, фотографиями вещественных доказательств и заключениями экспертных комиссий лежала на столе, но следователь не испытывал ни радости, ни удовлетворения. Дело было сляпано на скорую руку и рассыпалось на ходу.
Соколов в десятый раз просматривал нарисованную им компактную схему, пытаясь свести имеющуюся информацию  в законченную, стройную картину.  Лучшим инструментом в этой кропотливой работе были просторные прямоугольники, заполненные аккуратными, написанными от руки буквами, соединенные входящими и выходящими стрелками и цветными пометками, означающими сомнение.  В настоящий момент эти пометки украшали практически каждый квадрат.
Олег Михайлович уселся по-удобнее в кресле и сконцентрировался на первом блоке. Итак:
   - Первая жертва – Лобова Регина Николаевна.  Связи: Разорённый  муж, подставная любовница Казакова, Рощин – актуальный, подтверждённый свидетелями любовник.
Способ убийства – медицинский. Метопролол, подмешанный в алкоголь.
Вещественные доказательства, найденные в квартире потерпевшей:  отсутствуют.
Вещественные доказательства, изъятые у Рощина:
 1. Мобильный телефон Лобовой с письменным сообщением, посланным подозреваемым за три часа, до  наступления смерти пострадавшей.  Текст:  « Заскочу сегодня около девяти. Нужно поговорить.» ( Это место было помечено красным фломастером)
2. Нижнее бельё со следами ДНК, принадлежащими Лобовой.
Характерные особенности: отсутствие следов насилия и взлома квартиры.
      Как и когда появился рядом с текстом красный вопрос?  Пожалуй, недели через три после ареста Рощина. По-началу наладить контакт с ним было практически не возможно. Он то возмущённо кричал и ругался, что следователи, лентяи и бездельники, вместо того, что бы искать настоящего преступника, схватили первого попавшегося и пытаются навесить на него четыре убийства. Пугал новой серией преступлений: « Пока  тратите время на меня, настоящий убийца готовится к новым свершениям».
Но новых свершений не последовало, и Рощин затих. Просто отказался отвечать на вопросы. Это де  ваша обязанность, мою вину доказывать, вот и работайте. Я в этом деле – не помощник.
Настроение подследственного резко изменилось, когда к делу подключился его адвокат, Арсений Дементьев. Тому быстро удалось настроить подзащитного на деловой лад. По принципу: их дело – нас топить, а наша задача – выплывать. И они поплыли. Да ещё как бодро!
   С первого взгляда после недельного перерыва поза и выражение лица обвиняемого  сбили Соколова с толку. После прежних бесед в памяти остался раздражительный, быстро впадающий в панику человек, которому есть что скрывать. Теперь перед ним сидел партнёр, контролирующий не только  свои слова, но  и  ситуацию в целом.
Допрос шёл по разработанному Соколовым плану до тех пор, пока он не предъявил   обнаруженные в квартире мобильники, с текстом, полученным трёмя первыми пострадавшими:
  -  Тут написано: «Заскочу около девяти вечера. Нужно поговорить».  Как Вы это объясните?
Рощин  взглянул на предъявленные улики и ответил совершенно спокойно:
  - Могу подтвердить, что сообщения  отправлены с моего смартфона.
Откинулся на спинку стула и замолчал. В тот момент Соколов, настроенный на победу, ещё не почувствовал, что стремительно приближается к умело расставленной ловушке. Подошёл вплотную к подследственному, насмешливо заглянул в глаза и елейно поинтересовался:
  - И о чём же Вы собирались побеседовать с этими дамами?
Рощин, игнорируя интонацию, провоцирующую на взрыв, положил на стол абсолютно спокойные руки и ответил вопросом на вопрос:
  - А кто Вам сказал, что  эти сообщения посылал я?
Соколов, не готовый к такому повороту, откровенно растерялся и задал совершенно глупый вопрос:
  - Хотите сказать, каждый желающий имеет свободный доступ к Вашему телефону?
В отличие от него Рощин, заранее продумавший следующий ход, без запинки  пояснил своё видение ситуации:
  - Олег Михайлович, мы служим в разных епархиях, а потому и порядки у нас разные. Вы, к примеру, за последние полчаса дважды прерывали нашу беседу, отвечая на звонки, не имеющие ни малейшего отношения к данному делу, а потом мучительно вспоминали, на чём остановились. В нашей епархии такой стиль работы тянет на строгий выговор. Совершая  обход, или  обследуя пациента, я обязан оставлять личный телефон вне зоны досягаемости.  Сами понимаете, мы несём ответственность не только за здоровье, но и за жизнь людей, пришедших к нам за помощью.  Хотя... вы вроде тоже... некоторым образом?
Соколов сделал вид, будто не заметил иронии, прозвучавшей в последнем замечании, и  продолжил наступление :
  - И где же находится Ваша « зона недосягаемости?
Новый вопрос, как и все предыдущие, не вызвал у Рощина  затруднения. Выдал секрет, как само собой разумеющийся факт:
  - Эта зона находится у меня в кабинете. В ящике письменного стола.
Следователь между тем оправился от нокаута и вновь перехватил инициативу:
  - Если я Вас, Игорь Константинович, правильно понял, Вы бросаете телефон в ящик стола и, не заперев дверь, убегаете на обходы? Неужели ни разу не нарвались на ситуацию, когда приходилось оплачивать переговоры... скажем с Австралией, или с Уругваем, сделанные неизвестным любителем халявы?
Рощин последовал примеру собеседника и, проигнорировав иронию, уделил внимание   первой части вопроса:
  - Знаете, я сам на досуге много  размышлял на эту тему. Естественно, мы все, уходя из кабинетов, закрываем их на ключ, но это не означает, что они недоступны для тех, кто замыслил что-то вроде того, о чём Вы упомянули.
Соколов, уцепившись за подброшенную соломинку, попытался вытянуть за неё бревно:
  - Хотите сказать, дверь Вашего кабинета была взломана? И где-то в канцелярии хранится докладная записка?
Но вытянуть бревно не удалось. Соломинка обломилась и беспомощно повисла в воздухе. Рощин удивлённо вскинул брови и развёл руками:
   - Олег Михайлович, что Вы говорите! Зачем взламывать дверь, если существует генеральный ключ? Или в Вашей епархии уборщицы шаркают мокрыми тряпками по ногам  занятых важными делами людей?
В итоге этой, по сути бессмысленной полемики,  в протоколе появилась следующая запись: «Обвиняемый признаёт тот факт, что сообщения были отправлены с его телефона, но утверждает, что отправлял их  некто, кто задумал и реализовал эти убийства». Так  в идеальной схеме нарисовалось сразу три вопросительных знака, а на профессиональной гордости следователя расплылся  жёлто-фиолетовыми подтёками изрядный синяк.
   Удар наотмашь был нанесён полковником Щербаковым. Прочтя протокол допроса, он побелел от ярости. Размахивал кулаками в воздухе, распинался, что в органах  не осталось квалифицированных кадров, и ему, бедному, приходится работать с  бездельниками и дилетантами. Под конец, ткнул в Соколова пальцем и злобно произнёс:
  - Ты, Михалыч, меня здорово разочаровал. Думал, имею дело с гроссмейстером, а оказалось... с элементарным г...  Да такую партию профессионалы в два хода заканчивать. Как говорится, шах и мат. А ты  бодягу развёл. Иди и подумай на досуге, не пора ли  на пенсию.

      Соколов поправил очки и продолжил работу с фактами, относящимися к убийству Казаковой:
  -  Связи: супруги Лобовы, Рощин –  не только любовник, но и отец её ребёнка. Сама Казакова – предположительно дама, оказывающая дорогостоящие услуги, не брезгующая шантажом. Смерть наступила в результате перелома основания черепа. Вещественные доказательства, указывающие на преступника, в квартире не обнаружены.
Вещественные доказательства, изъятые у Рощина: мобильный телефон Казаковой и нижнее бельё со следами ДНК, принадлежащими ей же. На мобильном телефоне – сообщение, посланное с телефона Рощина в день убийства. Текст знакомый: « Заскочу сегодня около девяти. Нужно поговорить». (  пометка красным фломастером)
Олег Михайлович просмотрел записи в квадратиках, проверил – не упустил ли чего и  хмыкнул:
  - Весёлая компания подбирается. Ладно, что мы имеем по Звягиной? Связи... была хорошо знакома с Лобовой и Казаковой. Любила подслушивать. .Предполагается – знала нечто, чего не должна была знать.
Умерла в результате отравления газом. Предварительно уснула в результате большой дозы снотворного, подмешанного в кофе.
Убийцу впустила в квартиру добровольно. На месте преступления обнаружено блюдо с аккуратно нарезанным домашним пирогом и две кофейные чашки. На одной – остатки растворённого в кофе снотворного и отпечатки пальцев пострадавшей. Не другой – фрагменты слюны и отпечатки пальцев Рощина Игоря Константиновича. ( Красный восклицательный знак)
Следы взлома квартиры отсутствуют.
В квартире Рощина изъят мобильный телефон и нижнее бельё, принадлежащие пострадавшей. Последнее сообщение на её телефоне пришло от него. Текст стандартный: « Заскочу около девяти вечера. нужно поговорить». ( Красный знак вопроса).

      Соколов сделал  короткую передышку, поднёс к губам чашку с полуостывшим кофе и чуть не поперхнулся, вспомнив историю появления вопросительного знака.
 Стратегию разработки убийства Звягиной,  он продумывал несколько дней. Решил действовать не напрямую, а использовать психологические особенности подследственного. Рощин – человек  вспыльчивый и лабильный. Значит придётся раскачивать его психику до тех пор, пока не потеряет самоконтроль  и не взорвётся. Тогда обязательно сморозит глупость, от которой потом не отвертится.
Следуя намеченному плану, Соколов  в течение часа вёл настоящий артиллерийский обстрел: то разыгрывал понимание и сочувствие, то умышленно оскорблял человеческое и профессиональное достоинство обвиняемого, то уповал на его совесть и чистосердечное раскаяние. Наконец, решив, что человек, сидящий по ту сторону стола, почти сломался, швырнул ему фотографии кофейных чашек, обнаруженных в квартире Звягиной и взялся рассказывать историю, которая якобы произошла в тот вечер:
  - Вы пришли к Нине Ивановне, в надежде договориться. Выпили парочку чашек кофе, полакомились домашним пирогом, выслушали условия шантажистки и поняли, что они для Вас неприемлемы. Улучили момент и подсыпали ей снотворное. Всё остальное – дело времени. Подождали, пока дама заснула, подтащили к  плите и  включили газ.  Мне удалось правильно воссоздать картину, или что-то упустил?
К концу рассказа лицо Рощина, до этого красное и злое, будто подменили. По-видимому  удалось сконцентрироваться и переключиться на спокойный режим. Взял в руки фотографии, усмехнулся и отложил  в сторону:
  - Олег Михайлович, я не отрицаю, что когда-то пил кофе из этой чашки. Но не у Нины Ивановны. Более того, если бы Вы в те дни прогулялась по кабинетам клиники, нашли бы ещё с десяток таких чашек с отпечатками моих пальцев.
Соколов чуть не захлебнулся злостью. Понял,  ему опять предстоит выслушать поучительную историю, вроде личных телефонов, валяющихся в ящиках письменных столов.
Так оно и случилось.
  Оказывается в конце года Кречетову удалось достать по сходной цене сто коробок кофейных сервизов – две чашки, два блюдца, сахарница, молочник и вазочка для печенья, которые и были вручены сотрудникам фирмы в качестве новогодних подарков. Кто-то забрал их домой, но многие оставили на работе. С тех пор эти чашки стали называться фирменными. Куда ни придёшь, всюду предлагают кофе в одной и той же посуде. Естественно, наибольшее количество  добра скопилось у медсестёр. Там всегда можно разжиться чем-нибудь полезным. Сахар, шоколад, растворимый кофе, полный набор диковинных чаёв и свежих сплетен. Забегай, не пожалеешь. Так что... уж не обессудьте, Олег Михайлович, но  Ваши чашки –  такая же подстава, как и свидания, назначенные по моему телефону.

О появлении в деле вопросительного знака пришлось доложить начальству. Щербаков, как и в первый раз,  устроил концерт с барабанным боем, но потом заскучал, угомонился и закончил весьма благодушно:
  - Ладно, Михалыч, не дрейфь. Тут обе стороны сыграли вничью. Понятно,  Дементьев на суде будет дрыгать ножками и вопить, но тут патовая ситуация. У нас не хватает улик, что бы доказать, а у них – что бы отвертеться.  В таких случаях важна позиция прокурора, а он на нашей стороне. Понятно?
 Соколов, не новичок в данной епархии, понял, о чём идёт. речь. Обвинительный приговор  вынесен уже где-то наверху, и вся его работа – пустые формальности. И всё же... вспомнился упрёк Рощина: « Мы, врачи, отвечаем за жизнь пациентов... Хотя вы... вроде как тоже»...  Вздохнул и подумал: « Действительно, вроде как...»
Соколов поправил очки и приступил к последнему блоку:

     - Ямпольская Маргарита Германновна.  Врач – рентгенолог. Пришла в клинику полгода назад. По отзывам сотрудников, дружбы ни с кем завести не успела. Выдержанная, спокойная, прекрасный специалист, в местных сплетнях участия не принимала. Не замужем. Жила одна в двухкомнатной квартире. Обстановка – изысканная,  подобранная со вкусом.
 Смерть наступила в результате перелома шейных позвонков. Удар нанесён профессионально.
. На столе обнаружена бутылка вина и два бокала. На бутылке и на одном из бокалов – отпечатки пальцев Ямпольской, на втором  – отпечатки пальцев Рощина.
  По показаниям соседей, Рощина видели выбегающим из квартиры Ямпольской около девяти часов вечера, что совпадает со временем наступления смерти. 
Соколов насторожился. Именно это противоречие привлекло его внимание, когда записывал показания пожилой пары.
Включил диктофон на прослушивание, прикрыл глаза и восстановил в памяти расположение дверей, освещение лестницы и лица свидетелей. Помнится, они быстро оправились от первого шока и принялись наперегонки повествовать о самих себе и о своих наблюдениях. Соколов достал диктофон и прослушал запись ещё раз:
  - Мы с мужем помогаем дочке с детьми, поэтому рано утром уходим и возвращаемся домой только вечером. Когда её муж возвращается с работы. Он у неё...
Муж нетерпеливо перебивает жену:
    - Верочка, это никому не интересно.  Короче... когда мы поднимались по лестнице, из квартиры Маргариты Германовны выскочил мужчина. Тот самый, что на полу сейчас сидит. Верочка, в котором часу это было?
В интонациях голоса жены проскользнуло типично женское злорадство:
  -  Ох уж эти бестолковые мужчины! Сперва  лезут вперёд, а потом оказывается,  без нас и шагу ступить не могут. Ведь я же с этого и начала. Валера, наш зять, возвращается с работы в половине девятого, и мы сразу уходим домой. Зачем молодым мешать? Да и сами за день с двумя детьми умаявшиеся. Они...
Муж опять перехватывает инициативу:
  - Они живут на соседней улице. Так что пешком ну... не более пятнадцати минут. Если в магазин  по дороге заходим, тогда чуть позже. Но к девяти  всегда дома.
Соколов пытается уточнить обстановку:
  - А когда поднимались,  слышали какие-нибудь голоса? Перебранку какую, или крики?
Муж с женой на секунду замолкают, а потом выпаливают, как по команде:
  - Тихо было. Никто не скандалил.
Соколов  аккуратно уточнил следующую деталь:
  - А других каких-нибудь посетителей  не видели?
Соседи опять заговорили хором:
  - Да откуда. Мы только–только домой пришли... вернее по лестнице поднимались... а он навстречу бежит... чуть с ног не сбил.
Далее наступила короткая пауза, и снова заговорила жена:
  -  Маргарита Германовна –  очень хороший человек. Тут недавно у мужа давление подскочило. Неотложку вызвали, а их нет и нет. Мы к ней позвонили... знали, что  врач... так  она тут же прибежала, давление померила, лекарство дала. Пока неотложка ехала,  всё прошло. Врач даже ругался за ложный вызов. Так Маргарита Германовна с ним сама поговорила. Всё объяснила.
Далее можно было разобрать только всхлипывания и причитания.
Соколов выключил диктофон и задумался. Муж утверждает, что мужчина выскочил из квартиры Ямпольской,  а жена... на записи явно прослушивается её голос... , что навстречу бежал, чуть с ног не сбил.
То есть выбегающим из  квартиры она его не видела. Этот момент безусловно будет обыгрываться на суде адвокатом, потому как подтверждает версию Рощина, будто в первый раз в квартиру не дозвонился и ушёл, а когда вернулся – застал труп.
Следователь взял красный фломастер, нарисовал в последнем квадратике очередной знак вопроса и раздражённо отбросил его в сторону.
 Соколова охватило бешенство, перемешанное с отчаянием. Какова его роль в  епархии, живущей по своим собственным законам? Логика Щербакова проста: человек, которого велено осудить, сядет либо в тюрьму, либо в психбольницу.  Что с того, что  его адвокат будет годами посылать апеляции во все инстанции? Может лет через пять ему удастся добиться оправдательного приговора, но к тому времени  те, кому он встал поперёк дороги, давно решат свои проблемы или сами исчезнут со сцены..
Может ли он, рядовой дознаватель, повлиять на судьбу подследственного? Смог бы, дай ему Щербаков пару недель времени. Они с Бойко раскручивали и не такие интриги. Но на этот раз, похоже,  шанса  не дадут.
  Олег Михайлович, нарушая им же самим установленное правило, закурил сигарету за рабочим столом и представил  самодовольное лицо Рощина. Тип он, безусловно,  малоприятный.  Не случайно генеральный прочил  в свои преемники. Стал бы руководителем в стиле Щербакова. Пожелаю, отпущу тормоза и размажу всех по стене, если надо – изображу убийственное высокомерие, но с вышестоящими – безграничная любезность, смазанная липнущей к губам патокой.
  Но дело не в этом. Даже самые яростные недоброжелатели называли Рощина врачом от бога, безгранично преданным клятве Гиппократа. И окажись завтра он, Соколов, смертельно болен, Рощин сделал бы всё, что бы спасти его жизнь. Невзирая на обоюдную  антипатию.
И в этом отличие между врачом и следователем. Следователь, тоже дававший клятву, опустил руки и трусливо отступил в кусты.
 Олег Михайлович смял недокуренную сигарету и попытался оправдаться перед самим собой. Да, он мог бы полезть на рожон, поднять скандал, но это ничего бы не изменило. Вернее изменило бы в корне... его собственную жизнь. Слова « отставка» и «пенсия» уже не раз мелькали в разносах, которые устраивал  Щербаков, и этот убийственный аргумент действовал каждый раз  безотказно. Соколов пугался и отступал.
Пенсия страшила его пуще болезни и смерти. Ни семьи, ни детей, ни  особенных увлечений... Вставать утром, смотреть на часы и знать, что должно проползти ещё шестнадцать часов, прежде он  опять юркнет под одеяло и забудется. И эти часы предстоит чем-то заполнить. Но чем?
Следователь откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Вдруг в конце туннеля забрезжил тоненький лучик света:
  - Да что я в конце концов кисну! Кое-что всё же смогу сделать... Вернее мы с Бойко. Сможем задержать передачу дела в суд недели на две, а если повезёт – на все три. И да поможет тебе, доктор, господь бог... и твой друг, адвокат Дементьев.  Я у тебя ещё полечусь.

                Глава 8


Лариса, небрежно одетая, осунувшаяся и в миг постаревшая, устало брела между уставленными импортными  продуктами  полками супермаркета, машинально толкая перед собой полупустую тележку.
С тех пор, как арестовали Игоря. прошло почти два месяца. В первые дни  под впечатлением пережитого шока при обыске, когда в шкафу, под стопкой постельного белья, обнаружились пластикатовые мешочки с вещами убитых, она со страхом и омерзением думала о муже, с которым, ничего не видя и не понимая, прожила более десяти лет.
Даже на первом свидании в тюрьме вместо того, что бы ободрить и вселить надежду, выдавила из себя одну единственную фразу: « Как ты мог?».
Его лицо  до сих пор стоит перед глазами. Радость свидания медленно стекла по свинцово-бледным щекам, уступив место изумлению. Он опустил глаза, шевельнул спёкшимися, потрескавшимися губами, потом  резко повернулся к охраннику и объявил хриплым, чужим голосом:
  - Свидание закончено! Проводите меня в камеру!
С тех пор он жену к себе вообще не допускал.
Арсений регулярно информировал её о состоянии Игоря, рассказывал, что в деле обнаружено множество деталей, указывающих на хорошо продуманную интригу, но приветов от мужа не передавал, хотя она написала ему уже три письма, в которых пыталась оправдываться за первую, шоковую реакцию  и просила  прощения за предательство.

 Лариса сперва не узнала подлетевшую к ней красивую, нарядно одетую женщину. Та уже несколько минут возбуждённо трещала об отпуске в Испании, о достопримечательностях Барселоны и о каком-то бале, на который попала прямо с корабля, и на котором все спрашивали о Ларисе. Наконец. услышав имя Бориса Марковича Вершинина, опознала в болтливой даме Женю, бывшую соученицу по университету.  Та, между делом, продолжала стрекотать с невероятной скоростью:
     - Неужели забила про юбилей  любимого профессора?  Нашему Б.М.В. семьдесят пять стукнуло. Мы всей группой к нему в этот день нагрянули. Знали, он из дома всё равно не выходит.
Лариса нетерпеливо переступила с ноги на ногу, но Женя, не замечая возникшего напряжения, высыпала на провинившуюся новую порцию упрёков:
   - Практически все были, кроме тебя и Толика.  Ну... Толик у нас теперь большой человек. Он  в Амстердаме семинар проводил. Прямо от туда позвонил и отметился. А ты...  его любимая ученица...
Лариса положила ладонь на локоть неуёмной собеседницы и решительно приостановила поток красноречия:
  -  Ладно, Женя, уймись. Спасибо, что устыдила забывчивую и не благодарную.. Сегодня же позвоню нашему БМВ и поздравлю. А завтра куплю торт и поеду падать в ноги и вымаливать прощение.

               
        Квартира  Бориса Марковича за пятнадцать лет, прошедшие с тех пор, как Лариса была здесь в последний раз,  совершенно не изменилась. Тот же старомодный  буфет, стеллажи с книгами, фарфоровые статуэтки и  кипа дисков с уникальными записями классической музыки. Пять лет назад, на праздновании семидесятилетия, он едва передвигался на костылях, а сейчас бодро разъезжал по комнате в инвалидной коляске.
Профессор вроде радовался её приходу, вроде расспрашивал о работе, о диссертации, но глаза пребывали  в другом измерении. Лариса видела его состояние, но не решалась задать вопрос, нарушающий границу установленной им дистанции. Борис Маркович беседовал со студентами обо всём, что касалось  профессии, обо всём, что сказывалось на формировании их личностей,  но ни разу, ни кого из них не подпустил ни к своему прошлому, ни к  своей собственной душе.
Тогда это их устраивало. Зачем молодёжи заботы и печали стариков? Но сегодня состояние учителя вызывало тревогу. Наконец Лариса набралась смелости и переступила границу.
Профессор, казалось, почувствовал облегчение. Утомительно притворяться, изображая благодушного юбиляра, когда душа истекает кровью.
  Профессор нервно вытер лоб носовым платком, помолчал, а потом, впервые в жизни заговорил о самом себе:
  - Знаешь, детка, у меня на душе сегодня не праздник, а траур. Только не перебивай и выслушай историю до конца. На днях погибла моя любимая пациентка. Моя гордость, самая большая профессиональная удача. Погибла так глупо, так нелепо... Родители привели её ко мне лет пятнадцать назад. Очаровательная, большеглазая и... несчастная.  В направлении стоял  очень  сложный диагноз: маниакально-депрессивный психоз в сочетании с параноидальным складом личности, обострившимся после неудавшегося самоубийства. Девочка пыталась вскрыть себе вены.
   А произошло с ней следующее. В шестнадцать лет, получая паспорт,  узнала, что она – приёмный ребёнок. Долго приставала к родителям, пока  не рассказали. Оказалось, настоящая мать родила двух девочек, близнецов. Первая –  здоровый, крепкий ребенок, а вторая... Короче, второй ребёнок пострадал от родовой травмы.  И прогнозы были самые не утешительные. Ребёнку грозила умственная отсталость.
В итоге, родители отказались от больной девочки. Но акушерка и врач, бездетная супружеская пара, считавшая себя виновниками  неудачных родов, забрали её к себе  и удочерили.
С годами гадкий утёнок выправился. Даже нагнал и перегнал своих сверстников в развитии.  Единственно, что осталось от родовой травмы – повышенная возбудимость и раздражительность.
 Узнав историю своего рождения, девочка пришла в отчаяние и попыталась вскрыть вены. Слава богу, мать вовремя вернулась домой, обнаружила в ванной истекающую кровью дочь и вызвала скорую помощь. Всё закончилось благополучно Правда, на левой руке остался небольшой шрамик. Приходя ко мне, девочка без конца повторяла: « Таким, как я, незачем жить. Я – генетический отход!» Мне потребовалось несколько лет, что бы вернуть ей самоуважение, научить не стыдиться своих чувств и контролировать поведение.
В итоге она закончила с золотой медалью школу, медицинский институт с красным дипломом. Недавно защитила диссертацию.
Лариса не выдержала и перебила вопросом:
  - Все эти годы она продолжала у Вас лечиться?
Профессор досадливо фыркнул, но рассказ не прервал:
  - Нет. В лечении она не нуждалась. Приходила время от времени, как друг. Предлагала помощь по хозяйству. Считала, что несёт ответственность за одинокого старика.
Борис Маркович  подъехал к столу и выпил залпом  рюмку коньяка.
  - Хочешь знать, что  случилось дальше? Её убили! Пару недель назад прочёл в газетах, что какой-то психопат, маньяк... убил четырёх женщин. Моя девочка была последней. И самое противное  - его не осудят. Откупится. Сейчас, сама знаешь, всё решают деньги.
БМВ не  называл имя. Лариса сама знала, что четвёртой была Маргарита Ямпольская.
Даже не заметил, как дрожат руки  гостьи.   Разлил остатки коньяка по рюмкам и протянул одну из них Ларисе:
  -  Помянем её.   Она была борцом, и прожила свою короткую жизнь достойно.

   На обратном пути Лариса, пригревшись в маршрутном такси, осмысливала эту историю заново. Игорь несколько раз упоминал о Ямпольской, как о грамотной, но чрезвычайно честолюбивой женщине. От Арсения слышала, что  в последние месяцы она преследовала Игоря сексуальными домогательствами. Но кому она  помешала  на самом деле ?
Вспоминая восторги учителя, Лариса впервые усомнилась в его правоте. На самом деле названные им болезни неизлечимы. Правильно подобранные, регулярно принимаемые лекарства, в сочетании с методиками саморегуляции, помогают  больным  годами адекватно функционировать в обществе, но любая стрессовая ситуация может нарушить с трудом установленный баланс. Были ли сексуальные домогательства Ямпольской проявлениями болезни, или обычной женской стратегией подняться на пару ступенек вверх по служебной лестнице? Что ещё она натворила, прежде, чем кто-то решил от неё избавиться? Надо бы поговорить об этом с Арсением.

В то время, как Лариса размышляла об Ямпольской, Дементьев, как крот, продвигался по лабиринту, ведущему к человеку, которого  в своих разработках окрестил  « Спонсором».
  За последние годы Арсению удалось окружить себя разветвлённой сетью знакомств, которая сейчас снабжала его  полезной информацией.
Оказалось, Спонсор  насколько лет провёл в Чечне, потом бесследно исчез, а лет через пять появился на коммерческой сцене преуспевающим бизнесменом. Его российско – китайская фирма по продаже  электронной аппаратуры, не только держится на плаву но, по официальным данным,  приносит очень серьёзные доходы.
 Но интересным оказалось другое. Все эти годы Спонсор регулярно подкармливал каких-нибудь  мелких рыбёшек вроде Лобова, а потом разорял их и спешно менял дислокацию. Лобов был его третьей жертвой.  В настоящее время он интенсивно обхаживал клинику в лице Кречетова.
В принципе, ни чего нового. Стандартный способ  отмывания денег мелкими партиями. А вот его связь с Региной Лобовой наводит на определённые мысли. Суть их отношений пока не ясна, но то, что они испортились  после того, как Спонсор полез в клинику, Дементьеву донесли. Не исключено, она кое что знала об источниках нелегальных доходов и надеялась по-прежнему  принимать  участие в их отмывании.
Дементьев нарисовал  такую же схему  убийств,  как и Соколов, только фигурантом в ней был не Лобов и не Рощин, а некий Спонсор.
  И получилась она, как и у Соколова несколько кособокой. Первые две жертвы переплетались между собой и со Спонсором. Звягина попадала « под раздачу». А Ямпольская...  она просто в неё не вписывалась.
В этот момент запиликал  телефон. В трубке раздался взволнованный голос Ларисы.

   Через час Арсений сидел у неё в гостиной и пытался выделить из запутанной истории  детали,   имеющие хоть какое-то отношение к делу Игоря.
   -... На самом деле эта болезнь не излечима. И мой профессор знает это так же хорошо, как и я. Просто... когда речь идёт о работе... мы все становимся фанатиками.  Очень хочется верить в чудо. Но я абсолютно уверена, что Ямпольская не была полностью адекватной. И вообще... мне кажется, профессор  что-то не договаривает.
      В конце длинного, рабочего дня Арсений не испытывал ничего, кроме усталости и раздражения.  Вместо того, что бы ехать домой к Наташе и детям, вынужден  с умным видом вникать в  сумбурный доклад по психиатрии.
Лариса, следуя какой-то внутренней логике, замолчала на секунду и завершила доклад  ещё более  сумбурно:
  - Мне надо попасть в квартиру.
Арсений с трудом подавил очередной зевок и возопил к её здравомыслию:
  -  Во-первых квартира опечатана, а во-вторых криминалисты там  всё вверх дном перевернули. Что ты надеешься  найти?
 Лариса  наморщила лоб,  свела брови к переносице и упрямо повторила:
  -  Я должна туда попасть. Хочу понять, что она за человек. И потом... криминалисты искали улики против Игоря, а я... я  может найду, за что её убили.
Арсений оживился. Идея, в первый момент показавшаяся абсурдной, в такой подаче предстала в совершенно ином свете. Он вспомнил схему, нарисованную пару часов назад. В ней убийство Ямпольской зависало отдельным, ни с чем не связанным блоком. Лариса права. Пора познакомиться с этой женщиной по-ближе.  И главное, он уже знал, как это осуществить.
       Будучи человеком осторожным, Арсений не стал посвящать « подельницу» в детали противозаконной операции.  Дал только практическое указание:
  - Пойдём туда днём. До возвращения соседей.
               
         Ещё неделю назад, Лариса только в ночных кошмарах могла увидеть, как стоит на шухере в чужом подъезде и нетерпеливо ждёт пока, Арсений, вооружённый отмычками, взломает опечатанную полицией дверь.  Но это был не сон, а реальность во всём её не прикрытом безобразии.
   Замок некоторое время сопротивлялся, но, не выдержав настырной, лобовой атаки, сдался на милость победителя. Дверь возмущённо скрипнула и впустила гостей, которых ни кто сюда не приглашал. От затхлости, пропитавшей запах чужого, ещё недавно уютного жилья, у Ларисы засвербило в носу.
  Минут через пять, преодолев отвращение, она начала  изучать квартиру, рассматривать висящие на стенах картины, расставленные на полках книги и статуэтки.
Удивляла общая атмосфера  жилья. Оно скорее подошло бы пожилой, интеллигентной даме, чем тридцатилетней женщине. Тяжёлая, старомодная мебель, которую либо получают в наследство от бабушек, либо специально выискивают в антикварных магазинах. Книжный шкаф, доверху набитый книгами  по психологии, психиатрии и пособиями по аутогенной тренировке, помогавшими  хозяйке справляться  с душевными бурями.
В отличие от Ларисы, Арсений, обследовавший другую комнату, пришёл в восторг от хранящихся там сокровищ:
  - Надо же! Оказывается госпожа Ямпольская была любительницей криминальных романов. Мощная подборка. Вкус, что надо.
Не отвлекаясь на его восклицания, Лариса подошла к серванту с посудой. За время отсутствия заботливых  рук стекло успело покрыться тонким налётом пыли, но и она не смогла утаить скрывавшуюся там красоту.
Зимнее солнце, продвигаясь к закату, случайно заглянуло в окно и залюбовалось. Бросило пару лучиков на грани старинного хрусталя и, рассыпалось осколками радуги по тонкому, полупрозрачному фарфору. Лариса зачарованно следила за игрой цвета, как вдруг нечто, абсолютно чуждое этому совершенству, привлекло её внимание. От неожиданности она  вскрикнула,  назвав Арсения именем из времён их давно увядшего романа:
  - Сеня, скорее сюда! Смотри! Как рядом с антикварным великолепием появилась эта дешёвка? Такие бокалы в каждом супермаркете за копейки продаются. И почему только четыре? Уж если покупают, то целую упаковку.  Шесть штук.
Арсений остановился у неё за спиной, взглянул на бокалы и присвистнул:
     - Всё ясно. Их действительно было шесть. Два хранятся сейчас у следователей. С  отпечатками пальцев Игоря. Хотя странно.  Почему Ямпольская, известная своим тщеславием, угощает гостя из такой посуды?
Ларисе вспомнились выходки мужа в первые годы совместной жизни, и неуместная шутка сорвалась с языка сама по себе:
  - Может  успела познакомиться с  его привычкой   швырять бокалы с вином о стену?
Арсений недовольно засопел, помахал в воздухе потрёпанным иллюстрированным журналом и
протянул Ларисе резиновые перчатки:
  - Смотри, что  нашёл между двумя фолиантами по психиатрии. Только прежде чем хватать, надень вот это.  Не то и  твои пальчики добавятся до кучи.. А теперь обрати внимание на обложку. Свадебная фотография Сергея Меркулова... того самого, что сейчас баллотируется в Мэры  и его жены, журналистки Валерии Шелест. Узнаёшь лицо? Это же точная копия нашей Ямпольской!
Лариса выхватила журнал, перелистнула несколько страниц и наткнулась на статью, где описывалась свадьба. В самом конце листа красовалась размашистая надпись карандашом:
 « Ну вот мы и встретились, сестричка!»
Арсений перехватил журнал, взглянул на дату выпуска и задумчиво протянул:
  - Вот оно что! Значит они успели познакомиться. И случилось это приблизительно год назад.
Сделал какие-то пометки в блокноте и добавил:
Ладно. На сегодня хватит. Уходим, пока жильцы  домой не потянулись. Ещё повреждённую печать на двери надо подправить.
 На обратном пути Лариса попыталась поделиться своими размышлениями о встрече сестёр, но Арсений, нетерпеливо дёрнув головой, перебил:
  - Меня больше интересуют бокалы.
Сделал небольшую паузу и добавил:
  - А ты –  молодец! Чувствуется женское восприятие.  Я бы на эту деталь внимания не обратил. Короче, действуем по плану. Ты садишься к компьютеру и досконально изучаешь всё, что найдёшь о Шелест, а я займусь стеклом.  Попробую прорваться к Игорю сегодня же. Похоже, тут намечается нечто  интересненькое.

       Прорваться  удалось только через два дня. Соколов с одной стороны положился на находчивость Дементьева, но с другой  был вынужден соблюдать лояльность в отношении  начальства, а значит пускать в ход все имеющиеся у правосудия средства изоляции подсудимого. Арсений понимал смысл и правила двойной игры, и соблюдал их неукоснительно.
На утро после посещения квартиры подал Соколову по всей форме составленное  заявления на оформление пропуска к подзащитному, приписав крупными буквами « Срочно». Следователь повертел бумажку в руках, полистал календарь и равнодушно отрезал:
   - По закону рассматривается в течение трёх дней.
Адвокат столь же вежливо и спокойно возразил:
   -  Хотелось бы завтра.
Следователь слегка помялся и задал не предусмотренный протоколом вопрос:
  - А послезавтра устроит? Раньше не могу.
 Арсений кивнул головой и  не по протоколу улыбнулся:
  - Устроит, если гарантируете активное состояние моего манданта.
На отработанном между ними подстрочнике это означало, что следователь намекнёт арестанту о новой находке.
Соколов проводил Дементьева до дверей, вернулся к столу и задумался о новом открытии. Естественно, эти примитивные, шитые белыми нитками улики превращаются в кучки трухи при первом  прикосновении. Похоже, Рощина не собирались упекать в тюрьму по-настоящему. Хотели либо пугнуть, либо временно убрать с дороги. А может... и это вероятнее всего... направить следствие по ложному следу и выиграть время для реализации совсем иных  криминальных затей, причём   весьма грязных. Просто так четырёх человек не убивают.
Дальше его мысли переключились на Щербакова. Неужели этот тщеславный индюк с такой лёгкостью угодил в ловушку? Хотя, он не так уж глуп. Мог  умышленно заблокировать их с Бойко этим нелепым делом, что бы не лезли куда не положено.
Соколов усмехнулся и вызвал по телефону Бойко. Пусть полковник думает, будто я, как приказано, доламываю доктора, а Виктор тем временем пойдёт на разведку.  Прочешет  окружение бывшей семьи Лобовых. Чует мой нос, что запашок тянется из этого угла. Причём не от мужчины, а от женщины. Воистину Cherchez la femme.

   Арсений выложил перед Игорем фотографии с вещественными доказательствами под номером 4.   Бокалы с отпечатками пальцев Рощина,  найденные в квартире Ямпольской.
  - Постарайся припомнить, где и когда ты пил из них красное вино.
Игорь бросил взгляд на снимки, которыми следователь тряс перед его носом уже десятки раз, и неохотно выдавил:
   - Да что мне на них смотреть. Уже наизусть выучил. Обычные дешёвые бокалы. Такие подают практически в каждом втором кафе. Три копейки за дюжину. Бей, не хочу.
Дементьев не торопился. Знал особенность друга: что бы начать мыслить, необходим разбег. Просто дал наводящую установку:
  - Вспоминай по-порядку, в каких общественных заведениях выпивал в последнее время.
Игорь благодарно кивнул и принялся за работу:
  - Значит так... иногда заходил в бар... там, где мы недавно встречались. Но заказывал  только коньяк или водку. Эти напитки в бокалы не наливают. Дальше... иногда в обеденный перерыв... устав от Ларкиных вегетарианских деликатесов, забегал в кафе недалеко от работы поесть хорошего мяса. Но позволял себе во время работы только пиво. Опять же не та посуда. А вот вино, да ещё красное... мясо и вино...
Рощин прикрыл глаза, мысленно взял изображённый на фотографии бокал и поднёс к губам. В мозгу что-то щёлкнуло и надсадно замигала красная лампочка.  Где и когда это было? Мясо, отвратительное вино и сигнал опасности?  Вспомнил!
Открыл глаза и удивлённо взглянул  на Арсения:
  - Я был там с Ямпольской.  Помнишь, я рассказывал... она взялась довезти меня до дома... мне прокололи в тот вечер шины... и по дороге затащила в кафе. Хотела представить самопальный проект реконструкции  рентгеновского кабинета. Точно. Это случилось вскоре после того, как поползли слухи о моём назначении.
Она заказала антрекоты и красное вино. Его подали в бокалах, очень похожих на эти. Такая же дешёвка. Кстати, вино тоже было отвратительным.
Игорь достал платок и стёр со лба крупные капли пота, вобравшие в себя  нервное напряжение последнего получаса.
Арсений убрал в папку фотографии и обратился с последней просьбой: 
  - Постарайся припомнить, где проходил  легендарный ужин.
За прошедшие полчаса Рощин успел полностью  восстановить в памяти картину того вечера. Поэтому ответ последовал сразу и без тени сомнения:
  - Это было приблизительно на полпути между клиникой и моим домом. А называлось оно...  Подожди...  что- то испанское. Точно... Барселона.



Путешествие по Интернету принесло кое-какие плоды. К концу вечера Лариса познакомилась не только с. биографиями и  внешним видом сестёр, но и с некоторыми психологическими особенностями. Обе женщины были умны и целеустремлённы. К тридцати годам каждая в своей области  добилась определённого профессионального успеха.
Количество публикаций Ямпольской в различных медицинских журналах перевалило за пятьдесят, а ссылок на её исследования и того больше.
Рейтинг Шелест по оценке читателей составлял четыре с половиной пункта из пяти возможных. Тоже не мало.
Лариса не поленилась пролистать некоторые работы той и другой. Оказалось, что стиль мышления у сестёр совершенно разный. Статьи Ямпольской поражали чёткой, логической структурой. Язык – литературный и сугубо деловой. Хотя Лариса случайно натолкнулась на пару абзацев, поразивших своим эмоциональным зарядом. То есть не была она в жизни ни холодной, ни бесчувственной.
Статьи, написанные Шелест, были по содержанию хаотичны и бесструктурны, но язык, пестрящий великолепным, парадоксальным юмором создавал такой энергетический накал, что не оставалось ни малейших сомнений в абсолютной правоте автора. Шелест  могла бы повести за собой массы, выйди она с такой речью на трибуну.
Но это было ещё не самым интересным. Лариса обнаружила два интервью с Ямпольской об улучшении медицинского обслуживания малоимущих.  Однозначное амплуа Валерии Шелест, но даны были почему-то её конкурентке Литвиновой. Хотя дата их публикации приблизительно совпадала с надписью на на журнале. « Вот мы и познакомились, сестрёнка»
Лишь третье интервью, пол года спустя, брала у неё Валерия. Почему? Как прошла их первая встреча?
 Чувства Ямпольской Лариса могла себе представить. Скорее всего ревность и сравнение. Действительно ли та, кого предпочли родители,  лучше неё?
Понимала ли, что на самом деле ей крупно повезло? Останься она в семье  Шелестов, при здоровой сестре и таком папаше... Лариса бросила взгляд на фотографию главы семейства, промелькнувшую в Интернете...  выросла бы закомплексованным, обозлённым зверёнышем. Специалисты знают, сколько требуется терпения, понимания и любви, что бы поставить на ноги ребёнка, повреждённого родовой травмой. Насмотрелась за десять лет работы. 
 Но что чувствовала Валерия?
А что почувствовала бы она сама, появись среди белого дня, ни жданно, ни гадано её двойник? Она, как и Валерия, выросла единственным ребёнком в семье. В детстве часто завидовала подружкам, у которых были  сёстры. Считала самым большим счастьем постоянно иметь рядом соратницу по играм и по борьбе с родителя, докучливое внимание которых можно делить на двоих. 
Но что испытала бы сейчас?  Любопытство? Как сложилась жизнь двойника? Стала ли к сорока годам такой же нескладной и толстой? Можно ли положиться на этого, по сути чужого человека?
У Шелест безусловно возник ещё один, очень важный вопрос. Что будет теперь с миллионным наследством?
Лариса выключила компьютер и пошла к холодильнику за очередной порцией шоколада.  В памяти  возникло смущённое лицо Б.М.В. О чём он умолчал в тот раз?

       Для посещения Барселоны Арсений выбрал наиболее подходящее время, когда люди уже пообедали, но ещё не потянулись к ужину. Сел за столик, помеченный Игорем на нарисованном по памяти плане, и принялся изучать меню.
Минуть через десять к столику подошёл официант - маленький, тщедушный, с жидкими волосами  и  не свежим лицом.
Арсений повторил заказ, сделанный в тот вечер Ямпольской: салат со спаржей, антрекот и сто пятьдесят граммов красного вина.
В ожидании заказа выложил на стол портмоне с выгладывающей  крупной купюрой, и папочку с двумя фотографиями. На одной – вещественное доказательство номер 4,  на другой -  Рощин и Ямпольская  смонтированные так, будто они сидят рядом.
Официант оказался не слишком расторопным. Прошло не менее получаса, прежде чем на столе появились корзиночка с хлебом, салат и  вино.
Дементьев с удовлетворением отметил, что поданный бокал очень похож на тот, что изображён на снимке, и положив ладонь на портмоне, подчёркнуто дружелюбно обратился к официанту:
  - Скажите, а Вы всегда обслуживаете одни и те же столики, или как придётся?
Тот испуганно шмыгнул носом и перешёл на полушёпот:
  -  Вы чем-то недовольны? Может скатерть перестелить, или свечечку зажечь?
Арсении отрицательно махнул рукой и вытянул купюру так, что она открылась до половины.
  - Всё в порядке.  Просто  захотелось  поговорить.
Официант шаркнул глазами  по деньгам, потом по их обладателю, слегка прогнулся в спине и угодливо прошептал:
  - Ну... если смогу чем-то помочь...
Обладатель денег с ловкостью фокусника вытащил из папочки нужную фотографию:
  - Вы видели когда-нибудь эту пару?
Официант утвердительно кивнул и торопливо добавил:
  - Да... они были здесь... месяца три назад.
Арсений вдвинул купюру  на пару миллиметров назад и изобразил некоторое недоверие:
  - У Вас такая хорошая память на всех посетителей?
Официант проследил за передвижением денег и удвоил рвение:
  - Не на всех. Но эти... Понимаете... женщина уж больно привлекательная. Мне такие всегда  нравились. Он тоже мужчина видный, но... козёл редкостный. Понимаете...  Она весь вечер вокруг него колесом крутилась, а он...  будто ему  до фонаря. Если бы такая женщина на меня внимание обратила,  я бы... лопнул от счастья.
Арсений искренне огорчился. Глупо тратить время и деньги, что бы удостовериться, что Игорь – козёл. Это известно  и бесплатно. И тем не менее сделал последнюю попытку?
  - Потому только их и запомнили?
И тут несчастного официанта прорвало. Казалось, даже  про деньги забыл. Более того, сам готов был приплатить  за то, что  клиент слушает и сочувствует:
  - Не только поэтому. У меня в тот день из-за них неприятность случилась. После их ухода бокалы со стола исчезли. Думаете, кому такая  дешёвка нужна? А вот нужна! Алкоголикам. У нас за углом супермаркет. Так пьяницы со всей округи, когда выпить надо, у нас  посуду воруют. Хозяин, естественно злится. Говорит: «Я не собираюсь этой шушере бесплатно посуду поставлять». А нам велел, как только гости расплатились и освободили столик, сразу со стола убирать.
Арсений насторожился. Похоже, не зря  в  мероприятие инвестировал.
  - И что же случилось в то вечер с посудой?
  - Ну я там... немного задержался, а когда за посудой пришёл... бокалов уже не было. Хозяин разорался, выгнать грозился. Правда потом передумал. Вычел из зарплаты стоимость этого паршивого стекла в десятикратном размере и сделал последнее предупреждение.
 Посетитель остался доволен исчерпывающим ответом, вынул купюру из портмоне и помахал в воздухе:
  - А Вы случайно не заметили, кто на  стекло позарился?
Официант облегчённо вздохнул и улыбнулся неожиданно ухоженными зубами:
  - Заметил бы, тут же морду расквасил.
Арсений улыбнулся в ответ и протянул деньги:
  - Это Вам. В качестве компенсации за посуду.
Переждал, пока официант покинул зону слышимости и  позвонил Соколову. 

 Соколов вальяжно развалился в кресле и принялся поучать Арсения, как неразумного школьника:
  - Вы же сами понимаете,  все Ваши аргументы... вилами по воде писаны.
Ну притащила Звягина домой новогодний подарок и поставила на стол к приходу гостя. Но это не значит, что  гостя не звали доктор Рощин. И пил доктор из этой, и из похожей на неё чашки и на работе, и в гостях. Что дальше? Украли в кафе похожие бокалы.. Ну и что? Где доказательства, что это те самые бокалы?  Их  нет.
Арсений Вадимович, ведь Вы –  профессионал. В зале суда –  не новичок. Да что  объяснять!
Дементьев чувствовал, как в висках пульсирует раздражение. Что случилось с Соколовым за последние сорок восемь часов? Неужели начальство загнало в угол? Сделал глубокий вдох, настроился на спокойствие и ввёл в игру очередную фигуру:
  - Но и Ваши обвинения... вилами по воде писаны. Ни одной прямой улики. Всё сфабриковано белыми нитками. Рассыпается при первом прикосновении. Сами понимаете, в таком виде дело вернут на доследование. Да и начальство по головке не погладит.
Соколов равнодушно повёл плечами:
  - Вот если вернут... тогда и будем доследовать. А так...
На этот раз, вопреки многолетней адвокатской практике, Арсений сорвался на крик:
  - А если не вернут? Невинного человека осудите? Кошмары по ночам не будут сниться?
В отличие от него, Соколов по-прежнему сохранял спокойствие:
  - Не будут.
Дементьев резко вскочил со стула и ткнул указательным пальцем в сторону коррумпированного следователя:
  - Имейте ввиду, я стану Вашим ночным кошмаром. По всем судебным инстанциям это дело  протащу. Вплоть до Верховного. Желаю удачи...
Нагловатая вальяжность  и равнодушие Соколова вмиг испарились. Он подтянулся и заговорил совершенно иным тоном:
  - Арсений Вадимович, сядьте пожалуйста и успокойтесь. Неужели Вы до сих пор не поняли, что  мы воюем по одну сторону баррикады. Не хуже Вас понимаю, что всё это – грубая подтасовка. Но ситуация не так проста, как кажется на первый взгляд. Потому и продемонстрировал сцену судебного заседания. Перепалку адвоката с обвинителем. И тот прав, и другой. А решает в конечном итоге прокурор. На это вся игра и рассчитана.
Согласитесь, улики хоть и шиты белыми нитками, да шовчик то у портного больно хитрый.  На левую и на правую сторону. Ни вашим, ни нашим. И каждый стежочек чуть отличается от предыдущего.. Первые два убийства совершены  профессионально. Преступник не оставил ни единой улики. Вторые два... работал яко бы дилетант. Даже не удосужился, уходя прихватить посуду, из которой пил. А подброшенные в квартиру мобильные телефоны, завёрнутые в нижнее бельё дают вполне конкретное объяснение. Убийца – элементарный психопат. Вначале  ещё держал себя в руках, соблюдал осторожность, а под конец, как все душевно больные... пошёл вразнос.
Подождите. Не перебивайте. Хотите сказать, экспертиза не подтвердила наличие у Рощина психических отклонений. Замечательно. Значит он просто обнаглел и поверил в свою безнаказанность.
Дементьев даже не пытался скрыть  разочарования. Час назад, входя в кабинет, был уверен,  что Игорь стоит одной ногой на свободе, а тут такое... Неужели все усилия оказались тщетными?
Соколов, будто прочтя его мысли, возразил:
  - Отнюдь! Вы добились, что дело повисло в безвоздушном пространстве. Осталось разгадать последний ребус. Как вещи попали в квартиру Рощиных?
Арсений оживился. Неужели ситуация не так безнадёжна, как казалась минуту назад. Но следователь вновь остудил его пыл:
  - Не спешите. Я уверен, и эта улика составлена по тому же принципу «или, или».  Вы ведь читали протокол обыска. Мои ребята сработали грамотно. По инструкции. Сразу проверили замок. Ни повреждений, ни царапин. Кредитной карточкой такую конструкцию не откроешь. Значит вещи зашли  в открытую дверь. Но это не важно. Рано или поздно мы и это раскопаем. Впрочем... Поговорите с Ларисой Петровной Рощиной. Может в те дни у неё были случайные посетители... водопроводчики, слесари, или представители страховых агентств. Сейчас бандиты вовсю используют такие штучки. А население, сколько не предупреждай, покорно впускает мерзавцев в квартиры, а потом прибегают с жалобами.
Поймите, в  делах, когда за что ни возьмись, всё бабка надвое сказала, единственный действенный аргумент – предоставить  настоящего убийцу.  И его мы должны искать вместе. Согласны?
Арсений утвердительно кивнул головой и протянул руку:
  - Значит открываем карты? Прекрасно. Что  имеете в прикупе?
Соколов рассмеялся и пожал протянутую руку:
  - А Вы?
Не прошло и десяти минут, как выяснилось, что в прикупе у обоих сторон не более пары шестёрок. Последние недели они независимо друг от друга разрабатывали версию так называемого Спонсора,  но до сих пор ничего, указывающего на его причастность к убийствам, не нашли. Только предположения и догадки.
  В этот момент в кабинет влетел Бойко. Арсений дёрнулся и перевернул лист бумаги, на котором чертил схему. 
Соколов указал стажёру на стул и успокоил подозрительного коллегу:
  - Не тревожьтесь. Наш человек.  Следопыт. Отличается особым охотничьим инстинктом и высокой проходимостью. А судя по сытому блеску в глазах, пришёл не с пустыми руками.
Бойко присел к компьютеру и включил Интернет:
  - Сейчас покажу, что умные люди обнаружили. И не где-нибудь, а в разделе... условно назовём  « Где же вы, друзья однополчане».  Из времён Чеченской войны.
Его пальцы лихо пробежались по клавишам о открыли старую фотографию. Пятеро боевиков в спецназовской форме весело улыбались в объектив. Один из них был Спонсором. Только моложе и стройнее. Бойко указал на остальных четверых:
  - Хорошо бы поискать этих ребят в базе данных.  Там у нас полно бывших «чеченцев».
Дементьев буквально вцепился глазами в одного из стоящих рядом со Спонсором ребят. В самого молодого:
  - Постой, постой. Эту морду я, кажется, недавно видел. Во всяком случае очень похож.
Достал из сумки планшетку и начал торопливо перелистывать страницу новостей:
  -  Вот. Нашёл.  Меркулов с женой на очередной презентации. А вот тут, на заднем плане... видите этого типа...   как сейчас говорят, начальника охраны... Вроде, очень похож на соратника Спонсора.
Соколов надел очки и уткнулся в экран:
  - Витя, можешь увеличить до максимума? Обе фотографии. Заматерел, конечно... но вроде он.
Снял очки и подмигнул Дементьеву:
  - Оказывается, в квартире Ямпольской Вы нашли не только бокалы.
По лицу  Дементьева поплыли красные разводы. Он ощутил себя мальчишкой, застуканным на воровстве бабушкиного варенья. И точно так же, как маленький лакомка, попытался отговориться:
  - А кто  сказал, что я там был?
Соколов снова водрузил на нос очки, сделал вид, будто изучает фотографию, но между делом буркнул:
  - А кто, кроме безнадёжного дилетанта будет залеплять пломбу жвачной резинкой?  Ну да бог с ней, со жвачкой. Расскажите лучше, что знаете о Валерии Шелест.
История о сёстрах близнецах, познакомившихся год назад, привела его в полный восторг:
  - Оказывается, у Вас в прикупе скрывался козырной туз! Наконец появился конкретный интерьер, в который можно вписать Маргариту Ямпольскую!

                Глава 9


На этот раз задание мужа прозвучало в приказной форме:
  - Мне нужна серьёзная разработка строительной темы. Из-за этой чёртовой клиники медицину  для малоимущих придётся на время забыть.
Он положил Лере на стол пару бумажек  и пояснил:
   - Заключение экспертной комиссии. Специалисты подтвердили, что качество построенного нами жилья полностью соответствует современным стандартам. Теперь очередь за тобой.  Цель  – сформировать соответствующее общественное мнение. Побеседовать с владельцами квартир. Желательно с молодыми, перспективными семьями. Расспросить, чем довольны, что не устраивает, какие пожелания, какие трудности, а потом подготовить пару статей так, что бы на фоне ярко выраженного позитива вырисовывался круг проблем, решение которых я смогу включить в свою избирательную программу. Надеюсь,  справишься.
 Валерия честно исполнила порученную работу. Даже получила от неё определённое удовольствие. Посетила порядка пятнадцати молодых семей с детьми, получивших государственную дотацию на покупку квартир.
Люди и в самом деле  были настроены позитивно. Грех жаловаться. Можно сказать, в лотерею квартиру выиграли. Хвалили планировку, но жаловались на шум:
  - То ли перекрытия слишком тонкие, то ли материал резонирует, но если наверху дети топают, или плачут, у нас всё слышно.
Жаловались  на транспорт:
  - Ясли, садики, школы, всё далеко, а транспорта мало. Пока детей  довезёшь, на работу можно не выходить. Всё равно за постоянные опоздания уволят.
Короче, материал подобрался хороший. Осталось только умело оформить и отдать на проверку мужу, ставшему в последнее время весьма привередливым.
Лера разложила на столе бумажки и задумалась:
  - Как бы поступила с такой информацией моя  покойная  сестрица?  Вспомнила её возмущённое лицо и усмехнулась:
  - Не повезло  бедняжке. Не успела предстать перед папашей. Он наверняка пришёл бы в восторг от её правого полушария! Не то, что от моего левого. Куда нам, грешным, до вас, сидящих на интеллектуальном Олимпе!
( После смерти сестры Валерия стала обращаться к себе на « мы», будто мысленно воплотила в себе  обоих.):
  - А попробуем ка  построить здание по вашему образцу, в стиле классицизма: две колонны – «за» и « против»,  сверху изящный портал, а посередине  стрелка –  указатель направления работ на ближайшую пятилетку.
Только капители вылепим не ваши, строгие дорические, а наши, нарядные коринфские. С листиками, цветочками и завитками.
Вдохновлённая намеченным планом, Лера погрузилась в работу. Камушки и кирпичики, независимо от воли строительницы, сами выбирали себе места, образуя изящную, убедительную конструкцию. Часа через три статья была в общих чертах готова.   
Валерия приступила к самому приятному и лёгкому этапу работы – расчистке мусора. Выпрямлению корявых фраз, сокращению длиннот, неуместных эпитетов и местоимений.
Нежданный приход Глеба  вернул её из виртуальной жизни в реальную.  Телохранитель, возведённый в статус «слуги двух господ», объявил стук в дверь  излишней формальностью. В отсутствие Меркулова врывался в комнату всякий раз, когда, по его расчету, хозяйка успевала  соскучиться по любовным услугам. Валерия не имела ничего против такой вольности. Вызывать мужчину к себе по несколько раз в день было бы унизительно.
Глеб подошёл сзади и обхватил руками её грудь. Лера прислонилась спиной к мускулистому животу, сладко мурлыкнула, потом передумала и отстранилась: 
  - Подожди. Чуть позже. Сперва почитай, что получилось. Это ещё  не конечный вариант, но ...
Глеб научился правильно реагировать на желания и настроения капризной дамы. Не время, значит не время. Придвинул к компьютеру второй стул и углубился в чтение. Не спеша перелистывал страницы, вникал в содержание, иногда хмыкал и возвращался на пару строчек назад. Валерия несколько раз пыталась пояснить свои мысли, но он только отрицательно мотал головой. Лишь перечитав несколько раз конечные выводы, отодвинулся от монитора и одобрительно похлопал автора по коленке:
  -  Молодец! Классную  амуницию для Меркулова сотворила. Будет чем отстреливаться. Даже программу на следующий год подсказала. Хотя... Ну нагоните туда маршрутки, автобусно- троллейбусные линии проложите, а дальше что? Каков следующий шаг?
Валерия поняла смысл вопроса и пояснила:
  - Следующий шаг -  не людей в город перевозить, а город к людям подтягивать. Город в городе строить. Ясли, садики, школы, торговые центры. Представляешь, какой пакет заказов на фирму посыплется? На миллионы. И населению хорошо, и нам не плохо.
Глеб полюбовался энтузиазмом, брызжущим из глаз журналистки, и совершенно серьёзно добавил:
   - Ты забыла упомянуть три самых важных объекта. Рестораны, игорные дома и бордели.
Валерия, не успев притормозить, поскользнулась на его сарказме. Не нашлась, что ответить, только разочарованно  округлила губы.
Глеб тихо порадовался. Сбил спесь с высокомерной любовницы. « Мы, нам, наша фирма,  миллионы в наших карманах...». Дудки. Не так это будет. Но чувств своих не показал.  Свернул  разговор к шутке:
  - Хочешь спросить зачем? Очень просто. В таких тепличных условиях плодоносность баб резко возрастёт. А мужикам чем в это время заняться?
Лера рассмеялась и подхватила шутку:
  - А ты, естественно, мужской досуг под себя подгребёшь?
Глеб сходу отверг мелочное предложение:
  - А зачем? Тут кое-что другое высвечивается. Такое количество объектов вам с Меркуловым не переварить. Да и нельзя.  Общественность в коррупции обвинит: «Мэр города всё строительство под себя подмял» Придётся новую строительную корпорацию организовывать. А то и две. Создавать иллюзию конкуренции. Вот это я  под себя и подомну.
Лера опешила. Прежде не замечала за парнем подобных амбиций. Углы губ автоматически поползли вниз, придав лицу оттенок высокомерного сарказма:
  - А ты разве в строительстве разбираешься?
Глеб метнул в неё не менее высокомерным взглядом и произнёс:
  - В строительстве ничего не смыслю, а вот  подминать под себя –  моя стихия.
Валерия поняла намёк, рассмеялась и с готовностью приняла приглашение.


     Затишье, как и предсказывал Соколов, оказалось временной передышкой. Не прошло и двух месяцев, как разразилась буря. Точнее, настоящий ураган. Всё началась с того, что у Регины Лобовой объявились наследники, претендующие на оставшееся после её смерти имущество. Пусть не миллионы, но как-никак трёхкомнатная квартира в центре города, импортная, почти новая машина и счёт в банке. С него и начались все последующие открытия. Соответствующие органы обнаружили, что владела Лобова на только банковским счётом, но и ячейкой, где хранился основной капитал. Процедура вскрытия проводилась официально в соответствии с предписаниями и инструкциями, но там обнаружилась лишь маленькая флэшка. После длинной серии бюрократических процедур  найденная ценность была передана  в прокуратуру. Программистам удалось взломать хитроумный код и добраться до хранившейся там информации.
В этот момент Соколов сделал паузу и вопросительно взглянул на Дементьева:
  - Догадываетесь, что это за документы? Совершенно верно. Компроматы, которыми Регина Николаевна шантажировала Спонсора. Подождите. Не дёргайтесь и не перебивайте. Рассказываю по порядку.
Там обнаружился адрес и фотография загородной виллы, принадлежащей Спонсору, и своего рода каталог эксклюзивных проституток обоих полов. Фотографии в нескольких проекциях и  краткое описание достоинств.  Некоторые, качеством повыше, предлагались в качестве  эскорт-дам, или кавалеров, другие, те, что по-проще, для прочих надобностей.
Кстати, среди тех, кто по-проще,  красовалась вторая жертва, Анастасия Казакова. Забавно, не правда ли?
Но это ещё не всё. Во втором блоке хранился список особо важных клиентов, пользовавшихся услугами  предприятия, и короткие видеофильмы, раскрывающие тайны их интимных развлечений.
 Арсений не сдержал удивления и перебил :
  - Не понимаю, зачем такому киту понадобилось городить огород с Рощиным? Нанял профессионала и потихоньку покончил с шантажистками. Зачем  цирк устраивать? Хотя... это наводит на некоторые мысли.
Соколов оценил замечание по достоинству. С одной стороны, ему нравился стиль работы Дементьева. Не охать, не ужасаться, а шаг за шагом продвигаться  вперёд. С другой стороны, раздражала привычка делать скороспелые выводы, не проработав информацию до конца. А потому, счёл необходимым пристрожить торопливого коллегу:
  - Арсений Вадимович, если Вы  уже обо всём догадались, может мне дальше не распинаться?
Дементьева возмутило высокомерие следователя. В таком тоне он мог поучать своего стажёра, но не его, опытного юриста,  разрулившего не менее десятка закрученных дел. Захотелось съязвить, но вовремя вспомнил о приоритетах. Важнее всего – оправдание Игоря, а потом уже – кто  как с кем разговаривает. Сдержал разгулявшиеся эмоции и принёс извинение. И правильно сделал. Соколов и сам уже понял, что  переборщил. Виновато развёл руками и продолжил рассказ:
  - И так. Мы установили наблюдение за виллой.  Оказалось, используется она, как место тайных свиданий. Причём и обслуживающий персонал, и клиентов привозят на лимузинах, принадлежащих фирме. То есть предприниматель максимально обеспечивает инкогнито и охрану и тем, и другим.
  Мафиозная структура, курирующая эту сферу услуг, прокуратуре давно известна, но пока нам не по зубам. Но в её табеле о рангах  наш фигурант стоит на одной из нижних ступенек. Скорее всего получил за какие-то заслуги небольшой участочек. С него и кормится. А доходы, опять таки весьма скромные, отмывает через фирмы вроде лобовской. Этот трюк мы с Вами уже  разгадали.
Регине Николаевне, судя по всему, удалось скачать  информацию и пустить её в дело. За что сама поплатилась и двух других, таких же наивных, за собой потянула.  Вопросы есть?
На этот раз Арсений не спешил с выводами. Молча сортировал информацию. Пытался нащупать причинную связь с подставой Игоря, но, так и не найдя, высказал первое, пришедшее в голову предположение:
  - В этой цепочке отсутствует ещё одна фигура. Исполнитель, свой человек  в клинике, собиравший улики на Рощина, и воспользовавшийся трижды его смартфоном.  Кто бы это мог быть, если Казакова и Звягина были к тому времени  мертвы?
У Соколова эта тема не вызвала интереса. Судя по тому, как быстро нашёл ответ,  уже успел над этим подумать:
  - Исполнителем мог бы кто угодно. Нянечка, уборщица, свой человек, отправленный в клинику на обследование. Да любой нищий с улицы согласится  пару недель провести в больнице.  Тройная выгода – бесплатное питание, крыша над головой и пригоршня карманных денег. Не берите в голову. На таких людей мы, как правило, если и натыкаемся, то совершенно случайно. Настоящая трудность в другом. Как подступиться к Спонсору? Он хоть и пешка в своей структуре, но крыша и над его головой имеется. Так быстро человека не сдадут. Опасно. Значит прихватить его нужно за что-то другое, а там уж раскручивать по полной программе. Вот это другое мы с Вами и будем искать. Разберите его официальную фирму по винтикам. Финансовые нарушения, не соблюдение пожарной безопасности, противозаконные увольнения, оформление работников по подложным документам... Короче, это – по Вашей, юридической  части. Договорились?


       Лариса с завидным упорством продолжала сравнивать фотографии сестёр. Ей хотелось уловить разницу  не столько в чертах лица, сколько в характерах. В облике Шелест, особенно в полупрофиль, явственно проступала отцовская, бульдожья сила. В отличие от неё Ямпольская, на фотографиях, представленных в Интернете, выглядела скорее печальной, чем агрессивной. Ларисе даже показалось, что с самой последней на неё с упрёком смотрят глаза, предчувствующие приближающуюся развязку.
Мысли  непроизвольно скользнули к мужу, обвинённому в убийстве этой женщины.
 Почему в первые дни после ареста она, вместо того что бы его поддержать, осыпала упрёками?  Даже Арсений, имевший основания свести с Игорем старые счёты, бросился на помощь, ни секунды не сомневаясь в его невиновности.  Неужели из неё  рванулась наружу накопившаяся за годы совместной жизни обида?
Проработав более десяти лет с пациентами, Лариса понимала, что в отношениях, длящихся годами, не бывает «здесь и сейчас». Не бывает новых обид. Только наслоение старых. Каждая следующая, самая не значительная, падает на хорошо удобренный пласт, вызывая  эффект резонанса, придающий простенькой, невинной мелодии трагическое звучание.
 Воспоминания о причинённом зле люди нарекли злопамятностью и внесли в список отрицательных  человеческих черт на одно из первых мест. 
    Но чем злопамятность им не угодила? Тем, что лишила надежды на безнаказанность. Вот было бы славненько; сделал кому-то пакость, наговорил чемодан гадостей, а он  посопел носом, пообижался чуть-чуть, а через минуту забыл.
Лариса взглянула на часы. Стрелка, обежав циферблат по кругу, приблизилась к полночи, но спать не хотелось. Сказывалось напряжение последних недель. Открыла на мониторе чистый лист  и попыталась оформить в слова путающиеся в голове мысли:
« Злопамятность и  память о пережитой боли – два  разных понятия, хотя   происходят от одного корня. Злопамятность требует отмщения. По Ветхому Завету: « Зуб за зуб, глаз за глаз», а ещё лучше – в двойном размере.  Воспоминания  о пережитой  боли не подразумевают расплаты. Это – защитная реакция организма, инстинкт самосохранения, заставляющий держаться подальше от опасности. В одних случаях достаточно ограничить контакты с недоброжелателем, в других...  -  навсегда порвать  отношения.»
Лариса перечла нескладные строчки, махнула рукой и стёрла, но неугомонные мысли продолжали крутиться вокруг начатой темы.
 «Что произошло между мной и  Игорем? Разойтись не решилась из-за Сони, но и  отодвинуться на дистанцию на сумела. Засела в кустарнике под забором и годами обстреливала ядовитыми стрелами. Не то, что бы насмерть, а так... что бы обозлить. Значит, несмотря на умные рассуждения, предпочла месть?
Да. Всё моё поведение в последние годы было  местью и провокацией. Растолстела ему назло, высокомерной миной вооружилась,  капустными шницелями закармливала»
Лариса усмехнулась, вспомнив страдальческую мину мужа, жующего очередное вегетарианское чудо.   Кого наказывала на самом деле? Его или себя?
Мысленно повернула стрелки часов в обратном направлении, на десять лет назад.
    В то время она прекрасно чувствовала себя с Арсением. Надёжный, умный, весёлый и удивительно свой. Почти родственник. Но появился Рощин, и на его фоне  Арсений мгновенно поблек, как привычное домашнее платье, блекнет рядом с экзотичным бальным нарядом.  Игорь умел покорять женщин. Стремительно вовлекал в свою орбиту, совершал  несколько оборотов вокруг солнца, а потом разочарованно возвращал  на  землю. А сам... сам, подобно искрящейся комете, исчезал за горизонтом, оставляя позади  шлейф разбитых женских сердец.
Поняла ли она в те годы его суть? Во всяком случае догадалась. И тем не менее рванулась вослед. Почему? Была наивна и самоуверенна? Думала, бросают других, случайных и недостойных?
 Лет пять спустя осознав, что сама очутилась в списке  «оставшихся в прошлом», злобно обозвала мужа эротическим альпинистом, живущим по принципу « Лучше гор могут быть только горы, на которых ещё не бывал».
В тот раз он почему-то не обозлился, а развил понравившуюся мысль дальше:
  - Ты права, хотя выразилась не точно. Я не столько эротический альпинист, сколько эмоциональный. Но по сути, альпинизм – единственно достойный вид спорта. Не останавливаться на достигнутом. Всю жизнь карабкаться вверх. Думаешь,  будь я иным, достиг бы в профессии той вершины, на которой сейчас нахожусь? Но и это ёщё не предел. Моя следующая вершина – методика, над которой тружусь последние месяцы. Все прежние открытия рядом с ней – поросшие жухлой травой пригорки.
После такой отповеди Лариса очередной раз испытала унижение и обиду. Значит она, открытие, сделанное пять лет назад, тоже  превратилась в жухлый пригорок?  Но кто виноват? Он, никогда не отрицавший своего « альпинизма», или она, возомнившая себя Эверестом?
Привычный приступ тоски приподнял с кресла и погнал к холодильнику за шоколадом. Но вето, наложенное пару недель назад, заставило поменять направление. Отломила пару долек от заранее приготовленного  апельсина, присела к  компьютеру и опять задумалась о сёстрах.
  Чем закончилась их первая встреча? Искала Ямпольская родственных отношений, или предъявляла права на  наследство?   Ответ на этот вопрос мог дать только один человек – Борис Маркович.
Она уже несколько раз пыталась напроситься в гости, но профессор под любым предлогом уклонялся от встречи. И чем дольше  он её избегал, тем крепче становилась уверенность, что учителю есть что скрывать.
К утру Лариса набралась смелости и отправилась к Б.М.В. без приглашения. По дороге вспомнила, как печально его глаза провожали убывающий в бутылке коньяк. Купила   дорогущую бутылку священного зелья, пару лимонов, торт со взбитыми сливками и остановила первое, попавшееся по дороге,  такси.
    Б.М.В. не выразил ни малейшей радости по поводу её посещения. Даже коньяк, на который  возлагалось столько надежд, оставил его равнодушным. Тем не менее  вынул из буфета две рюмки, нарезал лимон тонкими ломтиками  и бросил настороженный взгляд в её сторону:
   - Пить будешь?
Настырная гостья решительно присела к столу и, не мешкая ни секунды, отрапортовала:
  - Буду.
После двух рюмок щёки профессора порозовели и он сделался разговорчивее:
  - Знаю, зачем пришла. Потому и принимать не хотел. В прошлый раз только после твоего ухода сообразил, что по мужу ты – Рощина.  И арестованный маньяк -  твой муж. Потому и сидела такая бледная. Детка, но чем я могу тебе помочь? Выслушать, пожалеть, утешить?
Лариса  отхлебнула из рюмки очередной глоток и абсолютно спокойно пояснила:
  - Спасибо, Борис Маркович, ни утешать, ни жалеть меня не надо. А помочь можете. С этими убийствами не всё так просто, как пишут в газетах. Следователь, который ведёт дело и адвокат моего мужа раскопали, что все предъявленные  улики – дешёвая подстава. В действительности за всем этим стоят иные люди и иные интересы.  Но тут есть одно «но». Убийство Вашей пациентки вообще не вписывается в структуру. Такое ощущение, будто его совершили « до кучи». И у меня есть по этому поводу некоторые мысли. Скажите, Вы разговаривали с Маргаритой Ямпольской после её знакомства с сестрой?
В этот момент профессор как раз доливал в свою рюмку очередную порцию коньяка. Рука дрогнула  и несколько драгоценных капель растеклось по столу. Он, не мудрствуя лукаво, стёр их рукавом рубашки и потянулся за долькой лимона.
 Лариса наблюдала за неуклюжими движениями старика и вспоминала, как ещё пятнадцать лет назад перед ними, студентами, красовался элегантный, с иголочки одетый аристократ дореволюционного образца, а теперь... Боже, что делает с нами старость и одиночество! Но Бориса Марковича не волновала разрушительная сила старости. Разрушения, губящие молодость, были куда  страшнее. Он слизнул с губ остатки лимонного сока, поморщился и неохотно сознался:
  - В последний год Рита приходила ко мне дважды. Первый раз она только готовилась к знакомству с сестрой. Была преисполненна радужных надежд.  Говорила,  не хочет показаться назойливой. Хотела встретиться как бы случайно. Даже план разработала. Поводом должно было стать интервью по теме,  над которой в тот момент работала  Валерия Шелест.
После этого Рита  исчезла. Появилась только месяца через три. Я в первый же момент понял, что всё плохо.  Возбужденная, взвинченная... как в первые месяцы после суицида. Рассказала, что Шелест обращалась к ней только  на «Вы». Даже материалы, которые Рита специально для неё подготовила, не стала печатать. 
 Лариса не выдержала напряжения и перебила:
  - А о  дальнейших планах ничего не говорила? Не собиралась бороться за наследство?
Борис Маркович на секунду задумался и продолжил не очень уверенно:
  - Вроде, её волновало нечто другое. Застряла на теме, что повторно выброшена из семьи. Сперва родителями,  теперь сестрой. Хотя может... нет. Прямо о правах на наследство не заявляла, но сестру ругала отчаянно. Ей де, Маргарите, пришлось потом и кровью  к успеху карабкаться, а той всё с рождения в колыбель положили. Сперва плодами отцовского труда пользовалась, теперь муж на неё трудится, а сама пишет легковесные статейки, да на презентациях и бенефисах наряды демонстрирует. Но по-настоящему встревожило меня другое. Рита постоянно правой рукой за левое запястье хваталась, а это дурной признак.
Лариса не поняла взаимосвязи и уточнила:
  - А какое отношение это имеет к сестре?
Учитель удивлённо вскинул брови?
  - Ты же – профессионал. Почему задаёшь глупые вопросы? Типичный нервный тик. Когда Рита начала у меня лечиться... я рассказывал... она незадолго до этого вскрыла вены на левой руке. Тогда шов по-видимому  не окончательно зажил... то ли болел, то ли чесался. Во всяком случае  всё время, пока говорила, теребила левую руку. А потом это перешло в нервный тик. Как заикание или подёргивание глаза. Когда человек спокоен, ничего не дёргается, в когда перевозбуждён... сама знаешь. А она... короче, я испугался рецидива.  Боялся, опять начнёт вены резать. А вместо этого... вот такая история. Лучше скажи, я помог тебе чем-нибудь?
Ларисе не хотелось посвящать профессора в детали  расследования, но его мнение  представляло большую ценность. Он, как никто другой, знал, что можно ожидать от такой пациентки. Слегка помялась, но  всё же решилась на последний вопрос:
  - Как Вам кажется, Маргарита могла спровоцировать Шелест... что бы той понадобилось от неё избавиться?
Борис Маркович не выразил ни малейшего удивления. Наоборот. Печально опустил плечи и кивнул головой:
  - Могла. Ещё как могла.

      Арсений отреагировал на её открытие с пониманием, но без восторга. Признал версию интересной, но в настоящий момент бесперспективной:
  -  Понимаешь, эта подстава, на первый взгляд показавшаяся наивной глупостью, невероятно хитрый шаг. Мы погнались за химерой и «затоптали» следы, которые преступник наверняка оставил. Невозможно рассчитать всё на сто процентов. Где-то наверняка был прокол, но мы его упустили. И теперь можем смотреть на них в упор, даже грозить пальцем, но в руках  ни чего реального не имеем.  Пока... Рано или поздно они себя чем-то выдадут. Какой-нибудь мелочью. Тогда мы их и подцепим. И не взирай на меня с таким восхищением. Это не моя идея. Соколов надоумил.
На самом деле Лариса взирала  не с восхищением, а с тоской. Неужели остаётся только ждать? Как долго сможет Игорь сохранять мужество?
Арсений прочёл её мысли, усмехнулся и успокоил:
  - За своего красавца не беспокойся. Ему в тюрьме не так уж и плохо. Соколов позаботился. Заключённые тоже болеют, а врачей не хватает. А потому сидит он не в общей камере, а при больнице. Залечивает ножевые и прочие ранения, а в промежутке научной работой занимается.  А главное – бабы не отвлекают. Этого там не положено. Так что выйдет из тюрьмы с готовой докторской.
В последних фразах явно проскользнула не только ирония, но и зависть. По принципу, баловень судьбы всегда остаётся  в выигрыше, даже если падает в серную кислоту..
Лариса поняла его чувства, а потому не рассердилась, а продолжила шутку:
  - Не так уж ему повезло. Без суда приговор получил. Хуже вышки. Пожизненный аскетизм.

                Глава 10

Соколов трижды перечитал некролог, посвящённый скоропостижной кончине Сергея Меркулова. Ниже перечислялись его заслуги перед жителями города, в котором он прожил более пятидесяти лет. Выражалось сочувствие вдове, родственникам, и близким друзьям. Маленькая заметочка в конце страницы сообщала, что смерть наступила в результате обширного инфаркта.
Бойко влетел в кабинет как всегда энергично и без стука, перегнулся через плечо шефа, заглянул в газету и с довольной физиономией рухнул  в кресло:
  - Что, про обширный инфаркт читаете? Ну, ну.
По довольной физиономии Соколов понял, что партнёр информирован значительно лучше официальной прессы. Отложил в сторону лживую бумагу и приготовился к прослушиванию доклада под грифом « Совершенно секретно»:
  - Как Вы знаете, я – человек послушный и ... исполнительный . Было велено за борделем... простите, за виллой приглядывать, я и приглядывал. А между делом кое с кем подружился.
Соколов не удержался от скептического  замечания:
  - В борделе дружбу завёл? Теперь понимаю, почему твоя благоверная больше пирогов не шлёт. Дружбу не одобрила.
Бойко скорчил обиженную гримасу:
  - Зря глумитесь над семейной идиллией. Во-первых, у нас полное взаимопонимание, а во-вторых... моя  новая зазноба плешива,  нос в красно-синих прожилках и на водку  больно падкая. А полюбила меня по двум причинам: за дармовое пойло и за совпадение отчеств. Как сядем за стол, так и начинается: « Ты, Савельич, меня уважаешь?» « Уважаю, Савельич. А ты меня?» Короче, служит мой друг при борделе мастером на все руки. Дворник, водопроводчик,  портье и всё прочее... по необходимости.
Позвонил он мне позавчера в середине дня. Трясётся, зуб на зуб не попадает, и сипит в телефон. Едва смысл разобрал. А смысл состоял  в том, что если не приеду прямо сейчас, то в живых его уже не застану. В любом случае бутылку прихватить всё же стоит. Если не доведётся встретиться на этом свете, то будет хотя бы чем его помянуть.
  Встретиться нам довелось. И поведал он после первого стакана за здравие следующую историю.
Помер наш Меркулов не дома и не на работе, а в этом борделе. И не от остановки сердца, а от передозировки героина. Но это ещё не всё. Встречался наш герой там не с женщинами, а с молодым парнем. Всегда с одним и тем же.
Обнаружил тело Меркулова мой приятель, правда слишком поздно. Обычно парень смывался первым, а минут тридцать спустя гость звонил Савельичу и просил вызвать такси. На этот раз звонка не последовало. Прождав часа полтора, мастер на все руки постучался в комнату гостя,  но не дождавшись ответа, заглянул вовнутрь.  Короче, реанимационной бригаде ловить было уже нечего. 
Соколов сразу перешёл к делу. Его интересовали подробности. Что за парень?  Удалось ли установить личность?
Стажёр отрапортовал, как на экзамене:
  - Я показал зазнобе каталог Спонсора. Он опознал парня. Но ни фамилии, ни других координатов пока установить не удалось. Сами каталог просматривали. Там все экземпляры зашифрованы под кликухами: Анжелика, Земфира, лорд Байрон и всё прочее.  Но может Вам  его  физиономия знакома?
Соколов взглянул на фотографию:
  - Надо же, как визажисты отшлифовали! Волнистые кудри до плеч, взгляд с поволокой. Красавец... хотя... постой секундочку...
 Оборвав дифирамбы на полуслове, следователь включил компьютер и набрал сайт внутренней почты:
  - Смотри, вчера по всем подразделениям для опознания разослали. В лесу в ста километрах от города обнаружили труп молодого мужчины.  Не твой ли это красавец?
Бойко долго сравнивал  изображения и ни как не мог прийти к окончательному решению:
  - Трудно сказать. Лицо покойника здорово изуродовано. Перешлём криминалистам фотографию Красавчика. Пусть проведут антропологическое сравнение. Так будет надёжней.
Соколов радостно потёр руки:
  - Как говорится, инициатива наказуема. Садись и пересылай. Ты с этой  техникой лучше справляешься. В моём возрасте каждая мелочь превращается в непреодолимую проблему.
Слегка призадумался и озвучил очередную гипотезу:
  - Я вот о чём подумал... Если это действительно Красавчик... значит смерть Меркулова... заказная. Парень накачивает клиента героином и смывается, а чуть позже его, как исполнителя, убивают. Классический расклад. Пробей ка  по базе данных. Вроде я  эту физиономию уже  видел, если конечно грим и кудри убрать.
И после короткой паузы добавил:
  - Савельича твоего жалко. Боюсь, не жилец он. Недаром от страха трясся. Слишком много знает.
Бойко очередной раз скорчил капризную мину:
     - Опять обижаешь, шеф. Я не из тех, кто друзей в беде бросает. Вывез старика в багажнике машины и спрятал в надёжном месте. Пока искать будут, мы их самих накроем.

После ухода напарника следователь вооружился карандашом и бумагой и принялся составлять очередную схему:
Спонсор знаком с охранником Меркулова Глебом Завьяловым. Завьялов узнаёт о нестандартной ориентации хозяина и рекомендует ему бордель Спонсора. Было ли это запланированное убийство, или случайное стечение обстоятельств? Кому мешал Меркулов? Прежде всего конкурентам на пост Мэра. Если эта интрига тянется так высоко, то заниматься ею можно только с разрешения руководства. Придётся выходить на Щербакова.
  Обращаться к начальству Соколову не пришлось. Оно само позвонило и вызвало на ковёр.
Полковник начал с привычной увертюры, обращаясь панибратски на «ты». Сперва отчитал за неповоротливость и лень, и только потом перешёл к делу:
  - Ну что, сидишь в кабинете и справляешь панихиду по без-пяти-минут Мэру? Поздно, дорогой. Упустил! За кого теперь голосовать будешь?
Соколов привычно проглотил  застрявший в горле комок злости. Понятно, что шеф сплавляет вниз по течению выволочку, полученную этажом выше, но ведь можно и по-другому. Сесть вдвоём, поделиться информацией  и спланировать работу. Так нет же. Постоянный начальственный выпендрёж.
Щербаков и сам понимал, что так до желаемого результата не доберётся, но, с другой стороны, что за опера без увертюры? На всё есть свои правила, и не нам, простым смертным, их перекраивать. Так делало и делает его начальство, а значит и ему по штату положено.
Покончив с показательным выступлением, полковник перешёл к делу:
  - Предполагаю, уже информирован, что скончался Меркулов не от инфаркта. И расхлёбывать эту кашу придётся нам. Только очень аккуратно. Под грифом «Совершенно секретно». Не дай бог в газеты просочится. Нас с тобой в порошок сотрут. С чего думаешь начинать?
Соколов кратко изложил, что знал о Спонсоре, Завьялове, борделе и убитом Красавчике. Кратко набросал план работы, попросил пару дней сроку для сбора информации и  добавил, правда не совсем уверенно:
  -  Надеюсь к этому времени буду готов. Брать Спонсора за горло нужно мёртвой хваткой. Что бы не вывернулся.
      В то же самое время полупридушенный Спонсор с ужасом внимал  увертюре  своего  «руководства». Низкорослый, худощавый,  энергичный  авторитет коротко напомнил о не по заслугам оказанном доверии:
  - Я по старой дружбе допустил тебя до отрасли, до которой у тебя, дурака, нос не дорос. Подумать только – обеспечение культурного досуга высокопоставленного населения! Пусть, думал, попробует. Всё же мужик толковый. Проверенный. А ты...  Значит так, выкручивайся, как знаешь, но не забывай: если что – не будет тебе житья ни в тюрьме, ни на воле. Прикончу!
   Третий акт трагедии исполнялся в новом составе. На этот раз на ковре стоял смущённый Завьялов, а Спонсор на повышенных тонах разыгрывал показательное вступление:
  - Я тебя из помойки вытащил! Мелкого уголовника к делу приставил. Поручение серьёзное дал. Даже конечную цель разъяснил. Что тебе было велено?
Глеб переступил с ноги на ногу. Лоснящееся, злое лицо шефа вызывало отвращение. Очень хотелось нахамить, а ещё лучше – размазать блином по стене. Но, вняв разуму, опустил глаза и, голосом нерадивого школьника, промямлил:
  - Нащупать уязвимые точки и подготовить компромат.
Главное действующее лицо покраснело от злости и рявкнуло:
  - Вот именно! Мне нужен был ручной Мэр! Что бы за мной на коротком поводке ходил, в глаза заглядывал, с ладони крошки слизывал. Тогда не я бы у них в шестёрках ходил, а они у меня. А  ты, идиот,  вместо этого труп подложил!
Глеб потерял самообладание и, забыв о дипломатии, перешёл в наступление:
  - Да что ты на меня наезжаешь? Я тебе не отдел кадров! Информацию раздобыл, вкусы мужика описал, а кадры ты сам подбирал. Куда смотрел, когда героинщика на работу принимал? Скажи спасибо, что я его вовремя аннулировал.
Разумом Спонсор понимал, что разносом ситуацию не исправишь, но чувства были ещё не готовы принять поражение. Операция, сулившая не только материальную, но и моральную компенсацию за все пережитые в последние годы унижения, была ловко продумана и тщательно подготовлена.  А тут... одна осечка за другой. Сперва  две сучки затеяли  путаться под ногами, теперь этот помоечный наркоман...  Но самое печальное, что уже ничего не исправить. Остаётся только шкуру спасать. Да и с Завьяловым лучше не нарываться. Он – волкодав ещё тот. В Чечне насмотрелся.
Взял себя в руки  и, как можно спокойнее,  уточнил:
  - Старика, надеюсь, успел убрать?
На этот раз в глазах Глеба промелькнуло смущение, но голос прозвучал по обыкновению нагло:
  - Слегка опоздал. Мерзавец успел скрыться. Но ты меня знаешь. Не сегодня, так завтра найду. Ни  куда не денется.
Спонсор угрожающе поднял глаза и коротко приказал:
  - Не завтра, а сегодня. Ты меня тоже знаешь!

       Пока мужчины на разных уровнях разбирались с извечным философским вопросом « Что делать?» и « Кто виноват?», Валерия изучала программу проведения похоронного ритуала. За  торжественным отпеванием в церкви, следовала гражданская панихида в мэрии, и только после этого – скромные поминки в кругу родственников и близких друзей. В официальной части программы были помечены строки, относящиеся к обязанностям вдовы. По регламенту ей предписывалось в ходе гражданской панихиды произнести короткую речь в память мужа.
  Подходящие к случаю туалеты были готовы. Скромные, печальные, но элегантные. Оставалось лишь составить  прощальную речь.
Валерия попыталась настроиться на нужную волну. О политических и прочих заслугах Сергея доложат его соратники. От неё, лишившейся  любимого мужа,  ожидается нечто личное и очень душевное.
Что бы глубже проникнуться чувством утраты, Валерия достала старый семейный альбом и многочисленные видеозаписи, сохранившиеся со  времён юности.
 В самом деле, Сергей присутствовал в её жизни постоянно. Лера включила первый попавшийся  под руку диск: молодой, удивительно пластичный Меркулов обучает её танцевать Рок-н-ролл. На его фоне движения  партнёрши выглядят скованными и неуклюжими. В какой-то момент  она  даже теряет равновесие и шлёпается на пол.
Следующая запись оказалась ещё круче: Сергей показывает, как смешивать «Кровавую Мери», а чуть позже она, полупьяная, доверчиво висит у него на шее. Неужели всё же была с её стороны  юношеская влюблённость?
Валерия медленно перелистывает  альбом, удивляясь повторяемости сюжетов. По-всюду одно и то же: отец,  Меркулов и она. Почему  ни где не мелькает лицо матери? Может после развода Шелест вычеркнул её не только из своей жизни, но и из семейного альбома? Или все эти снимки сделаны ею? Но чем мать так привлекало неразлучное трио? А может отец перед смертью собственноручно подкорректировал прошлое, что бы внушить дочери,  будто  она сама сделала  выбор?
Во всяком случае метод сработал. Общая концепция надгробной речи  приобретала конкретные очертания. Нужно коротко рассказать о постигшей её утрате, о двух самых главных и самых любимых мужчинах в её жизни. Об отце и о муже, научивших жить по чувству, по разуму и по совести.  И теперь ей, одинокой, но не сломленной, придётся самостоятельно двигаться  по  дороге, проложенной безвременно покинувшими её героями.
Валерия саркастически усмехнулась и добавила ( не для протокола):
  - Политика меня не интересует, но надеюсь, те, кто планирует покуситься на мою фирму, поймут эту фразу правильно. В особенности те, кто планирует на моей территории размещать конкурирующие надстройки.

Вчера Соколов  торжественно обещал полковнику в течение двух дней подготовиться к аресту Спонсора. Второй день подходил к концу, а дело не сдвинулось ни на миллиметр.  Он кружил на месте не видя, ни выхода, ни просвета.  За всё это время в голове родилась одна  единственная  продуктивная мысль: пригласить на экстренное совещание Дементьева и Бойко и попытаться поискать выход втроём.
К приходу гостей хозяин подготовил на доске развёрнутую схему своих размышлений, состоявшую из сплошных вопросительных знаков:
  - Было ли убийство Меркулова приказом авторитетной крыши?
  -  или личным творчеством Спонсора?
  -  Или несчастным случаем?
  - Знала ли крыша о материалах, украденных шантажистками?
  - Какова роль Спонсора в группировке?
Бойко выслушал доклад шефа и беспомощно почесал затылок:
  - Через этот частокол вопросительных знаков за один день не пробиться. Даже не знаю, что сказать.
Дементьев отреагировал довольно спокойно:
  - А зачем продираться через частокол, если его можно обойти?  Наша цель – напугать фигуранта. Мы должны стать для него наименьшим из зол. Иными словами, приговор корпорации должен показаться страшнее приговора законного суда. И для этого у нас кое-что имеется.
В глазах Соколова промелькнула искра надежды. Может выход из лабиринта действительно существует?
Дементьев сделал выразительную паузу и  продолжил  мысль:
  - Все  вопросительные знаки он прояснит сам в ходе следствия. Главное – заставить его говорить. А для этого придётся блефовать. Во-первых, предупредить, что список высокопоставленных лиц, пользовавшихся услугами бордельной корпорации... я имею ввиду список Лобовой,  завтра же будет переправлен его руководству. Уверен, за утечку такой информации его по головке не погладят. Во-вторых, придётся доказать, что он годами обворовывал своих хозяев. Это сделать  тоже не  сложно.
Соколов попытался что-то возразить, но Дементьев пресёк попытку движением руки:
  - Дослушаёте до конца, а потом возражайте. Я несколько в курсе, как функционирует «аренда»  хлебных участков. Корпорация целиком владеет бордельно-игровым бизнесом, но отдельные точки сдаёт в аренду под проценты с прибыли. При крепостном праве это называлось оброком. Почему Спонсор постоянно менял дислокацию прачечных для отмывания денег? Смею предположить, что реальная прибыль с участка значительно превышала суммы, которые он указывал в отчётах. А законы в таких конторах  пострашнее чем у налоговой инспекции. Думаю,  этих двух аргументов будет достаточно, что бы напугать  нашего подопечного.
Дементьев увлечённо развивал мысль, не замечая, как постепенно мрачнеет лицо  оппонента, пока тот, не выдержав напряжения,  вскочил с кресла и взорвался возмущённым криком:
  - Да что Вы мне предлагаете! Или надеетесь за один день накопать целую гору криминала? Или  всё это уже собрано, а  Вы до сих пор молчали?
Дементьев, не теряя самообладания, спокойно ответил:
  - А я копать и не собираюсь. Модель ясна. И держать ответ  ему придётся не за количество, а за сам факт. И не перед нами, а перед хозяином. И, будьте уверены, ни один хозяин не оставит воровство холопа безнаказным.  Наше дело –  предупредить Спонсора о намерениях.
Наконец до Соколова дошёл истинный смысл предложения. Он не спеша опустился в кресло и мрачно подвёл итог:
  - То есть Вы, дипломированный  адвокат, намерены заняться подтасовкой фактов? А как же присяга? 
Арсений отпарировал, почти не задумываясь:
  - Олег Михайлович, я понимаю Вашу реакцию, но реальная жизнь иногда требует исключений из правил. Если, к примеру, некто садится за игорный стол перекинуться в карты и обнаруживает, что нарвался на шулера. Какие у него есть возможности? Только три. Может встать и покинуть игорный зал, может добровольно пожертвовать жулику состояние, а может сражаться по его правилам. Правда, это будет уже не покер, а матч гроссмейстеров по надувательству. У нас в данный момент тоже есть право выбора. Или мы добровольно покидаем... казино, или становимся гроссмейстерами. Вам решать.
Соколов попросил пять минут на размышление. Постоял у окна, измерил  несколько раз шагами длину кабинета и притормозил возле  Бойко:
  - Ты, парень, заткни уши и учти...  я тебя этому не учил. А, Вы, Арсений Вадимович, готовьте к завтрашнему утру пакет  документов.

       Антонов  Владимир Афанасьевич, прозванный дознавателями Спонсором, получил письменное приглашение в прокуратуру как свидетель. Речь шла о Сергее Меркулове. Спокойным, хорошо поставленным  голосом он выдал вполне правдоподобную версию. Меркулов  заранее забронировал трёхместный номер в загородном отеле, принадлежащем Антонову. Как и с кем он собирался там проводить время никого не касалось. А вот то, что в итоге случилось... ужасно.  Трагедия! Хотя... все мы под богом ходим.
 Антонов тяжело вздохнул, взглянул на часы и приподнялся со стула:
  - Если  больше ничем помочь не могу... Дел много...
Соколов приветливо улыбнулся и попросил задержаться ещё на пару минут.
  -  Нужно уточнить кое-какие мелочи о сотрудниках и порядках в отеле. Сами понимаете, прокуратура намерена раскрутить эту историю.
Далее беседа потекла по заранее намеченной программе. По мере продвижения по тернистой тропинке истины, вальяжная уверенность  Спонсора начала стекать со лба обильными каплями пота. Соколов довёл его до необходимой кондиции и выложил на стол первую козырную карту – каталог с фотографиями обслуживающего персонала, и вежливо пояснил:
  - Это –  первая глава из докладной записки, подготовленной Региной Николаевной Лобовой для Вашего руководства. Ведь именно этим она собиралась Вас шантажировать?
И не дожидаясь ответа, ткнул пальцем в Красавчика:
  - А встречался Меркулов вот с этим типом.  Регулярно. А хотите знать,  где  был обнаружен труп молодого человека и в каком виде?
Антонов сделал пару неловких попыток выкрутиться, но быстро  запутался в собственной лжи и сник.
Вторая глава – список должностных лиц, снабжённый весьма откровенными фрагментами их  интимной жизни,  вызвала у него приступ ярости:
  - Мерзавка, тварь подколодная! А до этого как умудрилась добраться!
Далее последовала серия непечатных слов и междометий.
От третьего аргумента, сфабрикованного Дементьевым, он скорее опешил. Недоверчиво покрутил бумаги в руках и отбросил в сторону:
  - Чушь какая-то. Этого Вы не докажете.
Соколов выдал заранее подготовленный текст:
  - А я  доказывать и не собираюсь. Сегодня же порадую полной подшивкой Ваше руководство.  Пусть оно и разбирается. Своими методами.
Сделал короткую паузу и продолжил будничным голосом:
  - Владимир Афанасьевич, законы вашей... конторы мне знакомы не понаслышке. Видел, что после таких разборок от людей остаётся. А ценит ваше начальство прежде всего преданность, честность и послушание. А тут такое! Подчинённый на доверенном ему участке собрал материалы, которыми вознамерился, в обход старших по званию, прибрать к рукам городские власти. Даже Лобова поняла истинную цену такой информации. К тому же... и это ещё страшнее... отступник  годами  обворовывал общественную кассу. Да за такие грехи, по вашему законодательному кодексу, с преступника, прежде чем прикончить, кожу живьём сдирают! Что бы другим не повадно было.
Реакция Спонсора следователя поразила. Вместо ожидаемого взрыва на лице проступило  абсолютное спокойствие. Он откинулся на спинку стула и, как на деловом совещании, задал конкретный вопрос:
  - У Вас, Олег Михайлович, наверняка подготовлено альтернативное предложение?
В голове у следователя промелькнула забавная мысль: « Чувствуется чеченская подготовка.  Видать не впервой перевербовывают.» Но это замечание он припас для  Дементьева. Вслух лишь озвучил « альтернативное» предложение:
  - Вы чистосердечно, во всех подробностях рассказываете об убийствах в клинике и получаете срок в соответствии с параграфами российского законодательного кодекса. А всё это, – он похлопал ладонью по папке с компроматами, –  ... выносим  за скобки. Мы с Вашей конторой не обязаны сотрудничать, а нам они возможно и пригодятся.

Картина, нарисованная Антоновым, подтвердила догадки Дементьева. Казакова оказалась не только медсестрой и « девушкой по вызову», но и отменной хакершей. Подрабатывая  в пуфе, умудрилась взломать компьютер  подвыпившего шефа. Поделилась удачной охотой с  подругой  по авантюрам, с Региной Лобовой, и та взялась за работу.
Рассказчик доверительно развёл руки, ожидая от следователя сочувствия и одобрения:
  - Мы с Вами знаем, что такое шантаж: один раз заплатишь, до конца жизни не отвяжешься. Рубить надо сразу. С плеча.
Соколов отнёсся к такому решению с полным пониманием. Уточнил лишь  небольшую подробность:
  - А рубить сами ходили?
Антонов растянул губы в снисходительной ухмылке:
  - Зачем самому? У меня в команде специалистов достаточно.
Следователь в том же доверительном тоне подсказал имя:
  - На этот раз Глеба Завьялова задействовали?
Спонсор уважительно присвистнул:
  - У Вас, судя по всему, тоже не слабая команда. Даже это пронюхали.
Далее, не вдаваясь в подробности, обрисовал общий ход операции. Завьялов, известный кобель и любимец дам, быстренько обслужил обоих шантажисток.  После чего посетил их по-очереди на правах долгожданного любовника. Естественно, с летальным исходом.
Соколов задал очередной наводящий вопрос:
  - А как попала в Ваш список Звягина?
Антонов только махнул рукой:
  - С этой дурочкой не совсем ясно. У первых двух Завьялов так и не нашёл этой чёртовой флэшки, хотя всё обыскал. И вдруг становится известно, что Звягина носится по всей клинике и рассказывает, будто выиграла состояние в лотерею. Вернее, почти выиграла. А она была с Казаковой в дружбе. Ну  и предположили, что материалы спрятаны у неё. Хотя  думаю, тут мы слегка перестарались.
 Глаза следователя изумлённо расширились:
    - Как же он искал и не оставил никаких следов?
Спонсор снисходительно рассмеялся:
  - Сразу видно, Олег Михайлович,  Вы – человек старого поколения. Ничего не понимаете в современной технике. Поговорите со своими орлами. Они  объяснят. Завьялову не пришлось  шарить под матрацами. Все документы в моём компьютере были сигнированы. Кстати, этому трюку меня  Лобов обучил. Раньше я тоже о таком не слышал. Изначально это новшество предназначалось для забывчивых, которые то очки, то зубные протезы потеряют. Короче, в программу вписывается короткий файл... что-то вроде маячка. Если кто-то скачивает информацию, даже я сам, маячок перекачивается на носитель вместе с данными. А дальше всё просто. Работает на расстоянии, как у автомобиля. Нажимаешь на кнопочку «поискового устройства», и диск или флэшка откликаются на зов. Таким способом Завьялов у них всё прошустрил, ни чего не сдвигая с места и без отпечатков пальцев. А кстати, где Вы эту штучку обнаружили?
Соколов мстительно улыбнулся:
  - А у меня своё поисковое устройство имеется. Лучше вашего работает. Ладно, с этим мы разобрались. Теперь расскажите о Ямполькой. Какую роль она играла во всей этой истории?
Антонов отрицательно замотал головой:
  - А вот с этим, пожалуйста, не ко мне. Меня она вообще не интересовала. Вернее интересовала, как потенциальный клиент. Планировала реконструкцию рентгеновского отделения. Как Вы знаете, моя основная фирма производит и поставляет электронную аппаратуру. В частности медицинскую. Ямпольская у меня каталоги заказывала.
Такой ответ  следователя не удивил. У них с Дементьевым с самого начала было ощущение, что четвёртая жертва проходит по другому ведомству. Сделал пометку в  блокноте и перешёл к следующему вопросу:
  - А чем же, Владимир Афанасьевич, Вам Меркулов не угодил?
Антонов дёрнулся, будто получил основательную затрещину, и злобно прорычал:
  - Все эти бабы меня вообще не интересовали. Не путались бы под ногами, остались бы живы и здоровы.  Реальной целью операции был Меркулов. Но не мёртвый, а живой. Он искал надёжного, опытного телохранителя. Вернее, начальника охраны. Я сосватал ему Завьялова.  Задание дал самое простое – нащупать слабости, за которые можно прихватить будущего Мэра. Иными словами, своим человеком хотел для него стать. Не век же под конторой ходить. Пора самому наверх выкарабкиваться. А тут ... Знаете, у меня такое ощущение, что на одном поле две разные команды играют. И у каждой свои интересы. Ну, у Вас есть ко мне ещё вопросы? А то устал что-то.
 - Да. есть. Последний... на сегодня. Зачем Рощина подставляли?
Антонов устало вздохнул:
  - Да мешал он мне. Надоело по мелким, как Вы выразились, прачечным деньги распихивать. Решил плотно в клинике осесть. Капитал вложить, аппаратуру партиями продавать, а заодно и излишки отмывать.  В таком котле ни одному финансовому инспектору не разобраться. С Кречетовым  прошло бы, а Рощин... слишком принципиальный. Не устраивал меня в качестве генерального. А потом... по профилю подошёл. У обоих шантажисток в любовниках состоял. Вот и убрал с дороги. Временно. У вас на него всё равно серьёзных улик не набралось бы. Важно было успеть подсадить своего человечка, а там... пусть выходит и лечит дальше.


     Щербаков несколько раз перечитал  протокол допроса Антонова и весьма неохотно  выжал из себя похвалу, обратившись к Соколову, в виде исключения, на « «Вы». Хотя не исключено, что  имел ввиду их с Бойко вместе:
  - А вы как в воду смотрели. Догадались, что  улики сплошная подстава. Ну да ладно. Теперь о Завьялове. Брать его нужно очень аккуратно. Во-первых, бандит вооружён. Нельзя, чтобы публика пострадала. А во-вторых... тут дело тонкое. Нельзя, что бы репортёры пронюхали. Могут на след напасть. Почему арестовывают телохранителя, если тело скончалось от инфаркта?  Тьфу, что я говорю ... Сергей Мекулов скончался. Так что обмозгуйте как следует план захвата. Только не тяни. Брать нужно срочно. Если просечёт, что Антонов арестован, ляжет на дно, и ищи ветра в поле. Группу поддержки обеспечу.
Соколов отдал честь и отправился... «мозговать».
На этот раз  не стал призывать Дементьева. Он человек – штатский. В таках операциях ни чего  не смыслит, а вот хитроумный Бойко обязятельно что-нибудь полезное изобретёт.

       Завьялов решил сыграть роль преданного телохранителя до конца. Траурным монументом громоздился рядом с гробом, провожая доверенное его попечению тело в последний путь. Устремив глаза в пол, всем своим видом  выражал печаль по безвременно скончавшемуся хозяину, но мысли при этом были заняты совсем другими проблемами: «Антонов – тип опасный, но предсказуемый, а значит приказ должен быть выполнен в назначенный срок. Старика портье придётся  найти и обезвредить. Завьялов на своём уровне пирамиды тоже имел разветвлённую сеть подчинённых, которым было велено выследить урода. А вот убирать  придётся самому. Мелочь, состоявшая у него на службе, ещё соплива и не обучена».
 Прошедшие полтора дня не принесли  желаемого  результата. Сигнала от ищеек до сих пор не поступало. Это было дурной приметой, потому как дела такого рода должны делаться быстро, как по маслу, пока никто не спохватился и ничего не заподозрил.
Наконец в кармане  завибрировал мобильник. Он взглянул на номер и  чертыхнулся. Сообщение пришло от Антонова. Шеф сам запеленговал старика и сбрасывал  готовый адресок. Дурацкий посёлок километрах в ста от города. Глеб отключил телефон, потихоньку выбрался из зала и прыгнул в машину.
   Он стоял, тесно прижавшись к стене неказистого деревенского дома, и изучал обстановку.  Покосившийся забор, неухоженный огород и заросшие сорняками дорожки откровенно кричали  о печальной вдовей доле хозяйки дома. Внимание привлекло свежепостиранное бельё, развешанное на верёвке, натянутой между двумя деревьями. Вперемешку с вылинявшими женскими причиндалами необъятных размеров ютились подштанники и майки, явно снятые с малогабаритного мужичка.
Глеб зло усмехнулся: « Ну и паскудник! У бабы под юбками схорониться надумал!» Ещё раз оценил размеры юбки и продолжил мысль: « Да под таким прикидом с десяток заморышей разместится. Почему только здоровенные тётки на  таких ублюдков падки? Ведь в темноте невначай  и придавить можно».
Завьялов веселился, но душа была не на месте. Что-то внутри подавало сигналы опасности, и этому чувству он привык доверять. Иначе не выжил бы в Чечне, да и в прочих не простых передрягах тоже.
Глеб теснее прижался к нагретой солнцем стене и начал настороженно принюхиваться. Не даром подельники прозвали его волкодавом.  Звериная интуиция, внезапный прыжок и смертельная  хватка железных челюстей.
Чуткие ноздри слегка шевельнулись и взянули пряный, пахнущий весной воздух, перемешанный с ароматом кислых щей. Видать тётка решила откормить случайно прибившегося к ней мужичка. Тощая кошка мирно сопела, свернувшись в клубок под забором, а мухи назойливо боролись за право обладания клочком дерьма, всё хорошо... И вдруг... краем глаза уловил едва заметное движение зановески.  Засада! Мозг, как на войне, моментально принял единственно правильное решение: машина стоит в стапятидесяти метрах от дома. Всего пару десятков прыжков и... В этот момент что-то тяжёлое прыгнуло на спину. Глеб резким движением сбросил нападавщего  и бросился бежать, совершая, хитрые, непредсказуемые петли.
Он понимал, что через секунду раздастся первый выстрел. Тут важен точный рассчёт. Как  в покере. Каждую секунду оказываться не там, куда целился преследователь.
Глеб успел преодолеть уже треть дистанции, когда острая боль полоснула правую ногу. Он закусил губу и, преодолевая боль, совершил очередной прыжок... И тут произошло то, чего не мог предвидеть ни один опытный стратег: раненная нога зацепилась за брошенное кем-то по середине дороги коромысло. Тело нелепо накренилось, и пуля, пущенная стрелком в плечо, вонзилась бегущему а голову.
 Операция захвата была безнадёжно провалена. Преступник, не приходя в сознание, скончался на месте.

Соколов, виновато склонив голову, уже в третий раз во всех подробностях описывал ход проваленной операции. Они с Бойко продумали всё до мелочей. Адресок сбросили с мобильника Антонова. Собственно адресок был реальный. Стажёр действительно вся эти дни прятал  там старика у своей двоюродной бабушки. Если бы Завьялов надумал у местных осведомиться,  наверняка подтвердили бы, что у Никитичны мужичок завёлся. Водочку в сельмаге закупать повадилась, продуктов вдвое больше обычного, да и вообще... От деревенских сплетниц такого не утаишь. Повелели бабке бельё во дворе развесить, и кислых щей наварить. Так, что бы духан во дворе стоял. Стариков, естественно, заблаговременно эвакуировали.
Всё шло по плану, но тут произошла какая-то осечка. Завьялов что-то почувсвовал и в дом не вошёл. Стоял во дворе, принюхивался и вдруг бросился наутёк. Группа захвата действовала по инструкции: стреляли по ногам и предплечьям. А тут, откуда ни возьмись, коромысло.
Щербаков только развёл руками:
  - Да, такого в моей практике ещё не было. Коромысло, провалившее захват особо опасного преступника. Ладно, что дальше собираешься делать? Остались зацепки по делу Меркулова?
Соколов отрицательно покачал головой. Зацепок у него не осталось. Но остался вопрос:
  - А что с Рощиным? Отпускать надо.
В ответ Щербаков треснул кулаком по столу:
 - Не выпущу. Дело Ямпольской ещё не закрыто! За первых трёх Антонов в ответе, а четвёртая – на совести  лекаря. Пока не докажете противного, не выпушу.
Потёр ушибленную руку и добавил вполне миролюбиво:
И потом... чем ему там плохо? Пишет докторскую, а в промежутках уголовников лечит. Да он у них сейчас под особой охраной. Когда ещё получит такой творческий отпуск? А главное – ни каких баб!  Так что... пока не допишет дисертацию... пусть сидит. А ты, между делом ищи убийцу Ямпольской. Всё. Свободен.

                Глава 11

    Лариса молча выслушала рассказ Арсения. Ситуация выглядит действительно безнадёжной. Смерть Завьялова оборвала последнюю нить, ведущую к разгадке. Хотя...
Она  в третий раз принялась излагать свою теорию:
  - Мне всё же кажется, что убийство Ямпольской заказала её сестра.  И Борис Маркович этого не исключает. Маргарита могла претендовать если не на наследство, то хотя бы на изрядную компенсацию. Могла натолкнуться на что-то, пригодное для шантажа. А Завьялову, профессиональному убийце, не составило большого труда по приказу хозяйки убрать ещё одну жертву. Почему тебе не нравится такая гипотеза?
Арсений растерянно развёл руками:
  - Она мне очень нравится. И Соколову тоже. Более того, он не исключает, что Меркулов тоже их работа. Гомосексуалист муж отобрал у неё практически всё. Прибрал к рукам общий капитал и лишил права на нормальную семейную жизнь. А тут ещё сестра со своими претензиями. Получается очень складно, но у нас нет ничего, за что можно было бы зацепиться. Эта дама не оставила никаких следов. Операция проведена в условиях стопроцентной стерильности. Что прикажешь делать?
Лариса  нахмурила брови и упрямо произнесла, обращаясь скорее к самой себе:
  - Я буду наблюдать за каждым её шагом. Рано или поздно она на чём-нибудь поскользнётся.

Теперь у Ларисы появился новый смысл жизни. Она ежедневно просматривала все, что касалось концерна Шелест. В первые недели после смерти Меркулова все ожидали развала империи. Акции упали почти до нуля, и счастливые конкуренты потирали руки, надеясь скупить  в ближайшие дни  за бесценок. Но карты легли иначе. По-видимому вдове удалось привлечь на свою сторону опытных экономистов, сохранивших преданность её отцу. Корабль, трещавший по всем швам, удержался на плаву. Со временем даже начал набирать обороты. Шелест запустила программу по застройке новых районов, намеченную мужем, и акции медленно, но уверенно поползли вверх.
Хотя материалов о ней было не так уж много. Время от времени  публиковала статьи в  газетах и мелькала на телеэкране или в иллюстрированных журналах. Во всяком случае публика по-прежнему сохраняла к ней особый, не всегда здоровый интерес.
Лариса часами вчитывалась в её статьи, всматривалась в фотографии и документальные съёмки, пока однажды её внимание ни привлекли некоторые детали, заставившие посмотреть на эту женщину другими глазами. Но главное, поняла на чём её можно подловить.
Арсений поначалу опешил от её предложения, но, постепенно заинтересовавшись ходом мыслей, решился обсудить их с Соколовым.
 Вопреки его ожиданиям, следователь не обозвал гипотезу Ларисой Рощиной, сумасшедшим бредом. Более того, после некоторых размышлений, согласился опробовать. Оставался только один вопрос. Как её реализовать? Вопросительно взглянул на Дементьева и пояснил:
  -. Сами понимаете, для того, что бы это проверить, нужно с ней встретиться.  Причём здесь, на нашей територии. Но под каким предлогом можно заманить бизнеследи в прокуратуру?
Дементьев, в котором в последние месяцы проснулась склонность к авантюризму, тут же предложил  рискованный план, а Бойко азартно дополнил его  изящными подробностями.

       Валерия вышла из салона красоты отдохнувшая и помолодевшая на несколько лет. После недели напряжённых переговоров с конкурентами и юристами, на которых ей пришлось не только присутствовать, но иногда и активно вмешиваться, она чувствовала себя совершенно опустошённой.
Слишком много свалилась на  голову за последние месяцы. Траура по Сергею  она не испытывала, а вот Глеб... Разумом всегда понимала, этот примитивный бандит рано или поздно закончит жизнь или в перестрелке, или в тюрьме. Другого ему не дано. Но лучше бы не так сразу. Не смотря на желчность и пакостность, за последнее время он стал для неё единственным близким человеком. Само его присутствие в доме придавало уверенность и силы. А тут ещё борьба за концерн, практически пущенный Меркуловым под откос. Как только отец годами терпел такого компаньона?
Валерия постояла несколько минут на крыльце, тяжело вздохнула и направилась к машине. Внезапно из-за угла выскочил мотоцикл. Всё произошло в какие-то доли секунды. Один из парней  вырвал у неё из  рук сумку, а другой толкнул на тротуар. В доли секунды бандиты запрыгнули на мотоцикл и с оглушающим рёвом скрылась за поворотом.   
Вокруг потерпевшей тут же  собралась  толпа сочувствующих и любопытных. Одни помогали подняться на ноги, другие спешно вызывали полицию. Лера осторожно сделала пару  шагов. Вроде ничего не сломалось. Пострадали лишь колготки и белая юбка.  На колене зияла огромная дыра, а на юбке – отвратительное грязное пятно.
Минут через десять на месте происшествия появилась полиция. Молодой лейтенант отдал честь и представился по всей форме:
  - Бойко, Виктор Савельевич. Расскажите в двух словах что случилось.
Далее всё закрутилось как и положенно в хорошо собранном и смазанном механизме. Валерия не успела опомниться, как оказалась в полицейской машине, а лейтенант объяснял обстановку, нагоняя на неё страх:
  - На самом деле всё гораздо серьёзней, чем Вы думаете.. В последние недели на улицах работает какая-то банда. Они охотятся не за деньгами, а за документами. Скорее всего террористы. Нескольких мы уже выловили в аэропорту. Пытались вылететь в Сирию по чужим паспортам. Я провожу  Вас непосредственно к майору Соколову. Он занимается сейчас этим делом. Очень важны все подробности.

Майор встретил потерпевшую по всей форме, усадил за стол и предложил на выбор чай, кофе или просто стакан соку. Повторил вкратце то, что успел рассказать Бойко, и занялся составлением протокола, дотошно останавливаясь на каждой мелочи: как выглядели нападавшие, с какой стороны подъехали, успела ли рассмотреть цвет кожи, или расслышать специфический акцент.
Валерия чувствовала себя совершенно разбитой. С сумкой исчезло всё: паспорт, автомобильные права, кредитные карты. Даже ключи от дома и от машины находились в данный момент в руках бандитов.
С одной стороны ей нестерпимо хотелось домой, принять ванну, переодеться, но с другой... стоило представить, как сидит и прислушивается к каждому шороху за дверью... Но и это не главное. Её, как тряпичную куклу швырнули на землю, протащили по асфальту, пока не выпустила из рук сумку... и... эта отвратительная дыра на колене, из которой беззащитно выглядывает расцарапанная розовая кожа... А чёртов майор, будто не замечая её состояния, по третьему разу терзает одними и теми же вопросами:
- Валерия Аркадьевна, как же так? В прошлый раз Вы сказали, что хулиганы подъехали слева, а сейчас показываете направо. Так откуда они на самом деле взялись? И потом... Что значит вырвали сумку, вскочили на мотоцикл и уехали? Они что, припарковали машину у тротуара, слезли, ограбили, а потом завели её снова и поехали дальше? Это – не серьёзно.
Чем дольше он изводил её деталями, тем нервознее становилось лицо и движения рук. Они постоянно цеплялись за подол юбки, пытаясь прикрыть кровоточащую коленку, или оттереть грязь, намертво въевшуюся в ткань.
И не догадывалась бедная женщина, что в этот момент не только майор, но ещё три пары глаз, скрытых полупрозрачным зеркалом, пристально наблюдали за её мимикой и движениями, и каждый из них переживал происходящее по-своему.

Дементьев вторично присутствовал на таком допросе. В первый раз, когда Соколов мастерски загонял в угол матёрого бандита Спонсора, он восхищался его артистизмом и отточенными стратегическими манёврами. Но сегодня... Арсений всё сильнее сомневался в правомочности задуманной авантюры. Вспомнил проповедь, которую не за долго до этого прочёл следователю: «Садясь за карточный стол с шулером, нужно либо играть по его правилам, либо не играть вовсе». Но с кем они играли сейчас? Подозрения, высказанные Ларисой, всего лишь подозрения. И чем дольше он наблюдал за реакцией Шелест, тем меньше оставалось надежды на их правоту.
Дементьев скосил глаза на стоявшую рядом Ларису. Судя по понурому виду, она чувствовала себя не лучше, чем он.
Да, ей тоже было больно наблюдать за действием, разыгрываемом на сцене, но мучила её не жалость к женщине. Всего пол года назад, тот же следователь гонял по этой арене Игоря. Остервенело размахивал перед лицом сфабрикованными уликами, доводя до бешенства и отчаяния. А она... Тогда она села напротив, посмотрела в измученное, свинцово-бледное лицо мужа и просто спросила: « Как ты мог?». Сегодня, представив эту картину, Лариса спрашивала себя: « Что будет с нами, когда он выйдет из этого ада?»
Третий зритель, Борис Маркович, стиснув зубы и впившись руками в подлокотники инвалидной коляски, заново переживал пронизывавший тело страх... пятидесятилетней давности... перед массивным кулаком следователя, вознамерившегося завербовать его в стукачи.

Наконец Соколов иссяк. Удовлетворённо перечитал протокол, и сочувственно покачал головой:
- Ну вот и всё, Валерия Аркадьевна. Распишитесь, а потом мой коллега отвезёт Вас домой. Или может куда-нибудь, где безопасней?
Сделал небольшую паузу и невинно произнёс:
- Да кстати, последний вопрос. Когда Вы в последний раз посещали могилу своей сестры-близнеца?
Женщина дёрнулась, будто её прошибло электрическим током. Из беспомощно округлившегося рта вырвалось невнятное: « Но у неё...»
Соколов, не давая закончить фразы, с сочувствием подтвердил:
- Знаю, знаю. У неё нет могилы. В соответствии с найденным в квартире завещанием, тело было кремировано, а прах развеян по ветру. Вы в безопасности. Эксгумация невозможна.
В этот момент из приоткрытого рта женщины вырвался гортанный вопль, а правая рука... судорожно вцепилась в левое запястье.
По другую сторону зеркала Борис Маркович, хриплым от волнения голосом произнёс:
- Да, это – она. Рита. Её жест.
А Соколов, доводя партию до конца, привстал с места, галантно поклонился и торжественно произнёс:
- Рад приветствовать Вас, Маргарита Германовна! С благополучным возвращением в мир живых!

В отличие от него Лариса не испытывала ничего, кроме усталости и тревоги за старого профессора. Достала из кармана заранее приготовленные капли, и, заботливо наклонившись к плечу, предложила отвезти домой.
Старик буркнул что-то себе под нос и отрицательно замотал головой:
- Нет. Я должен дослушать до конца. Как она могла до такого дойти?

Исповедь Маргариты добавила лишь несколько новых штрихов к тому, что было уже известно.
Однажды в клубе она случайно познакомилась с Глебом Завьяловым. Общность интересов обнаружилась довольно быстро. Оба ощущали себя обойдёнными коварной судьбой и жаждали реванша. И эта жажда скрепила их союз цепью из нержавеющей стали, устойчивой к коррозии в атмосфере и агрессивной среде.
Вскоре Глеб получил задание, состоящее из двух частей: убрать двух шантажисток, работающих в той же клинике, что и Рита, и устранить на время доктора Рощина. Маргарита предложила помощь, но при этом существенно изменила программу. Её конечной целью были Шелест и Меркулов. Считала делом чести доказать отцу, что не Валерия, а она достойна продолжить дело его жизни.
Глебу тоже надоело ходить под хозяином. Поэтому перспектива со временем занять место Меркулова его вполне устраивала.
Далее всё развивалось по намеченному ею плану. Зная вспыльчивый характер Игоря Константиновича, за два дня до убийства Казаковой Рита натравила его на глупенькую медсестру, поменяв в компьютере результаты обследований. Далее стала доводить до бешенства своими домогательствами. К моменту завершающего удара он должен был прослыть невменяемым. А между делом подбирала улики, которые Глебу предстояло расставить в двух последних квартирах.
Звягина не интересовала заказчика, но очень напугала Маргариту. Она видела Шелест и Глеба, а значит могла опознать их на фотографиях в иллюстрированных журналах. Дамочка, обладала неуёмной болтливостью, а в клинике постоянно крутились следователи. Не дай бог наведёт на горячий след. Завьялов доложил о её « выигрыше в лотерею» хозяину и получил «добро» на ликвидацию.
К ней в гости Маргарита отправилась сама. Выпила кофе, полакомилась пирогом, а потом подсыпала хозяйке снотворное и подменила чашки. Всё остальное доделал Глеб.
До этого момента Маргарита, подобно Василисе Премудрой, помогала своему Иванушке выполнять задания Кощея Антонова. Теперь ему предстояло уделить внимание её проекту.
Встреча со Звягиной, напугавшая Маргариту, сыграла тем не менее позитивную роль. Выудив из Валерии признание о сестре, Риточке Германовне, Завьялов получил возможность расшатывать нервную систему хозяйки, постоянно скармливая истории из уголовной хроники, когда  ни в чём не повинному человеку приходилось отвечать за преступления, совершённые двойником. Когда жертва окончательно дозрела, парочка приступила к завершающему этапу.
Маргарита подцепила в клубе какого-то одноклеточного, напоила в усмерть и разыграла роль разнузданной проститутки. Глеб добросовестно заснял спектакль и с соответствующей припиской подбросил перепуганной Валерии.
К тому времени Маргарита успела довести Рощина до полной кондиции, написала заявление в полицию, а потом пригласила к себе домой на разборку. Время было рассчитано вплоть до минуты. Он должен был появиться у её двери к девяти часам вечера. К возвращению соседей. Валерию Глеб привёз к ней в квартиру около восьми.
Когда Рощин звонил в дверь в первый раз, Шелест уже не было в живых, а они с Завьяловым скрывалась на чердаке, ключом от которого запаслись заранее. Выскользнули из дома лишь поздно ночью, после отъезда полиции.

Так Маргарита превратилась в Валерию. Глеб досконально посвятил её во все, известные ему домашние и гламурные ритуалы. Не даром, как телохранитель, присутствовал практически на всех тусовках. Слава богу, супружеские обязанности в списке не значились. Тут можно было бы с лёгкостью проколоться.
Переждав несколько месяцев, они перешли к последнему пункту. Тут всё оказалось ещё проще. По заданию Антонова, Глеб сосватал кандидату в Мэры парня, которого тут же подсадил на героин. Естественно в долг. Рано или поздно Красавчику пришлось этот долг оплачивать. Вот собственно и всё.
К концу рассказа Маргарита успокоилась и перестала теребить запястье. Похоже, даже испытывала гордость за блестяще подготовленную операцию. И за то, что спасла отцовский концерн от неминуемого разорения.
Помолчала немного и добавила, обратив взгляд в пространство:
- Ты можешь мною гордиться. Я оказалась умнее и сильнее неё.

Борис Маркович потянул Ларису за рукав и попросил отвезти домой:
- Только можешь у магазина притормозить? Коньяк нужен. Без него сегодня никак нельзя.

Они пили коньяк, закусывали лимоном и молчали. Наконец, после четвёртой рюмки, Б.М.В. покачал головой и усмехнулся:
- А теперь рассказывай, как догадалась.
Лариса понимала, что творится у него на душе. Да и сама не чувствовала себя победительницей. Просто выполнила супружеский долг; быть рядом с мужем и в радости, и в печали. Напряжённо выпрямилась на стуле и, как на экзамене, в нескольких фразах описала ход многомесячной исследовательской работы:
- Сперва я просто следила за передвижениями Шелест. Имею ввиду публикации, выступления и всё прочее. Потом обратила внимание на её литературный стиль. Со смертью сестры он резко изменился. Раньше она писала красиво, но очень сумбурно, а теперь в статьях появились структура и логика. Перечитала исследовательские работы Ямпольской... Блестяще проработанные архитектурные сооружения, изложенные ярким, литературным языком. Безусловно, Шелест могла бы со временем такому обучиться, но... у неё это получилось как-то уж... слишком быстро. Так впервые мелькнула мысль о подмене.
Но укрепила подозрение другая деталь. На прежних фотографиях с мужем Шелест тоже была с ног до головы обвешена дорогими украшениями. Колье, диадемы серьги, кольца, а тут вдруг в качестве обязательного аксессуара появились браслеты. Не лёгкие, скользящие при каждом движении по руке, а массивные, плотно охватывающие запястье. Всегда левое.
Лариса сделала небольшую паузу и смущённо добавила:
  - Когда я приезжала во второй раз, Вы рассказывали о шраме на левой руке, который Маргарита теребила... когда нервничала. Я и поделилась этими соображениями с Дементьевым.
Борис Маркович покачал головой и усмехнулся:
- Так оно и бывает. Полководец проигрывает блестяще подготовленное сражение, потому как не учел одну единственную мелочь. Но откуда Рита могла знать, что у Рощина жена – декабристка? Да к тому же ещё и сообразительная.
Лариса ощутила в его голосе то ли упрёк, то ли досаду. Отхлебнула из почти не тронутой рюмки и виновато спросила:
- Вы сожалеете о таком финале?
Профессор пожал плечами, обвёл взглядом покрытые пылью книжные стеллажи и ответил не слишком уверенно:
- Детка, что ты хочешь от меня услышать? Разумом я всё понимаю. Извечная тема: «Преступление и Наказание». Но, сама знаешь, разум не всегда пребывает в согласии с чувствами.
Разгладил ладонями скатерть и улыбнулся:
- А знаешь, что бы я сделал, разреши мне Бог исправить одну единственную ошибку, допущенную в прошлом? Не догадываешься? Так вот... В тот день, когда ты приехала во второй раз, я бы не открыл тебе дверь.

Эпилог

Соколов пригласил поисковую бригаду на « разбор полёта». Кратко поздравил с успешным завершением дела, а потом выступил с неожиданным предложением:
- Знаете, я вот о чём подумал. Не знаю как вам, а мне надоело тянуться по стойке смирно перед хамоватым начальством. Захотелось независимости. А что, если нам всем вместе открыть частное сыскное агентство? Подбор кадров вполне подходящий. Дементьев – генератор и исполнитель авантюрных идей, Бойко - охотник, обладающей беспредельной проходимостью, Лариса Петровна – королева не стандартного мышления, а я, ваш покорный слуга, опытный организатор с обширными связями.
Арсений обвёл глазами полупустые полки, вытянувшиеся вдоль стен кабинета Соколова и мечтательно произнёс:
- Не знаю, как остальные, а я уже вижу эти шкафы заполненными десятками актов, раскрытых нами дел. Согласен.
Остальные тоже не нашли, что возразить.
Так был заложен краеугольный камень сыскного агентства под названием «Cherchez la femme»



 






 



   






 
  -