Всех невзгод сильней. Глава семнадцатая

1995 год.


Прошло еще полгода.

В понедельник, 6 марта 1995 года, бывший артист, а ныне таксист, Михаил Берсенев калымил на  стареньком отцовском "Москвиче", вишневый цвет которого немного раздражал молодого хозяина, которому нравились автомобили более темных оттенков. Теперь извоз стал для него одним из основных источников дохода. Жизнь была тяжелая. Из театра его вынудили уволиться без объяснения причин. Он был рад уже тому, что худрук обошелся с ним более-менее честно, во всяком случае, без неуклюжей лжи и беспомощного лепета.  Политес Михаила не интересовал – истинную причину он и сам знал неплохо.

В филармонии и Москонцерте, в которых он подрабатывал, ему тоже недвусмысленно дали понять, что работы для него больше не будет. Там для отвода глаз нагромоздили гору лжи, очень похожей на правду. Говорили, что пришло другое время. Теперь никому не нужны чтецы и исполнители романсов. Во главе угла находится "ее величество" попса. Народные и заслуженные еще могут на что-то рассчитывать, а он никому не нужен. Ясное дело, все как обычно – лишним всегда оказывается именно он.

В кино Мише давно рассчитывать было до такой степени не на что, что он, чтобы не слышать очередную неуклюжую ложь о своей профессиональной непригодности, не пытался попасть даже в массовку. Свобода и права человека, о которых так много болтали на всех уровнях, обернулись для молодого человека, как и для еще очень многих людей в девяностые годы, свободой быть безработным и правом сдохнуть с голоду.

Но не таков был Миша Берсенев, чтобы сдаться и пропасть в этой новой, неправильной и непонятной для него жизни. Когда почти четыре года назад один за другим, с интервалом в два месяца, умерли его родители, а еще через полгода за ними последовал дед, он пустил в городскую квартиру родителей и в квартиру, доставшуюся ему от деда, жильцов, а сам переселился на дачу, где стал возделывать огород и жить, по сути, натуральным хозяйством и дарами леса.
 
Аренда квартир приносила постоянный доход. Денег хватало на все его нужды, но Михаил не успокоился на достигнутом и стал зарабатывать еще и извозом, не надеясь ни на кого, и создавая свою собственную "подушку безопасности". Бизнес шел трудно. Денег у людей было мало, и машины они нанимали не часто, а на вокзалы и в аэропорты его не пускали тамошние завсегдатаи. Приходилось работать преимущественно "от бордюра", но молодой человек не унывал и надеялся, что времена когда-нибудь изменятся, и жить станет полегче.

При всех своих невзгодах и трудностях, Михаил считал бы себя редкостным счастливчиком, если бы не было в его жизни боли по имени Лиза, которую он так и не смог забыть.

После единственного дня, проведенного вместе, девушка стала для Миши одновременно наваждением и проклятием. Он давно убедился в том, что Нина Константиновна оказалась права - девчонка его обманула.  Она не жила в том доме, который назвала своим. Он даже не был уверен в том, что обманщица живет именно в этом районе, но ноги все равно сами несли его туда в надежде встретить ее.

Временами, когда он видел на улицах женщин, хоть чуть-чуть напоминавших Лизу, он  окликал их, догонял, а потом, увидев, что опять обознался, извинялся, но все равно потом опять и опять совершал ту же ошибку, особенно в том районе, где он почти два года назад попрощался с Лизой. Он давно запретил себе это делать, но то и дело нарушал запрет.

Когда Миша еще подрабатывал в Москонцерте, он каждый раз высматривал Лизу среди зрителей. Полгода назад, в День милиции, ему показалось, что она сидит в зале. "Балладу о любви" Высоцкого, "Ноктюрн" Бабаджаняна и "Лизавету" он тогда пел для нее, хотя увидеть девушку среди зрителей ему не удалось. Он обращался только к Лизе - до остальных ему дела не было. Ему казалось, что девушка слышит его и разделяет его чувства.

        Еще долго после концерта Миша никак не мог успокоиться и вспоминал свои ощущения в те минуты, когда ему просто казалось, что девушка где-то рядом. Это было сродни сумасшествию, в котором он хотел утонуть навсегда.

Михаил за два года успел испытать по отношению к Лизе всю палитру эмоций от обиды и гнева два года назад  до страшной, звериной тоски по ней сейчас, когда он давно, не без помощи той же Нины Константиновны, понял, что сильнее всего девушка испугалась не сказанных Иркой гадостей, а своих чувств.

        Миша неплохо знал, каких эмоций обычно боятся женщины и давно научился успешно преодолевать подобные страхи. Это знание, в совокупности с безрезультатными поисками и осознанием собственной глупости, позволившей ему, попрощавшись с девушкой, сразу уйти, вместо того, чтобы проследить, не выйдет ли она снова из подъезда, и не пойдет ли в другое место, довели Мишу до черной тоски. Он казнил себя за ошибку, но изменить ничего не мог.

По натуре своей, он был глубоко верующим человеком, хотя отчета в этом себе не отдавал, в церковь не ходил и не удосужился выучить ни одной молитвы. Зато он очень хорошо знал, всей своей жизнью прочувствовал, что не бывает на белом свете ни везения, ни злого рока, ни простого стечения обстоятельств, ни случайных встреч. Есть только воля Всевышнего. Все, что происходило и происходит в его жизни, предопределено Свыше. Во всех событиях есть, часто недоступный его пониманию, смысл, а его задача – принимать все происходящее таким, какое оно есть, жить в предлагаемых обстоятельствах, в случае необходимости делать выбор между двумя вариантами, обычно предлагаемыми человеку Творцом и нести ответственность за ошибочно принятые решения.

Молодой человек давно понял, что расплачивается за свои ошибки, одну из которых он совершил много лет назад, когда выбирал профессию, а другую - в тот далекий мартовский вечер. Ту, давнюю ошибку, он исправил, а теперь умолял Всевышнего помочь исправить и вторую - предоставить ему еще один шанс, еще одну встречу с Лизой, но ни позднее раскаяние, ни жаркие мольбы результата не давали.
 
Временами, когда Мише на глаза попадались влюбленные пары или матери с маленькими  детьми, он думал о том, что за время, прошедшее с их единственной встречи, Лиза давно могла благополучно выйти замуж, родить ребенка, стать счастливой женой и матерью, и забыть его, Михаила, словно и не пересекались их пути никогда. Умом он понимал это, но сердце понимать отказывалось наотрез. Оно не слушалось Мишу и не верило в то, что Лиза могла выйти замуж за другого мужчину. Оно требовало Лизу, любило ее, тосковало по ней, тревожилось за нее и отчаянно желало встречи с ней. Миша был болен Лизой и понимал это.

Не единожды молодой человек пытался забыть девушку в объятиях других женщин, но снова и снова обнаруживал, что утоления лишь телесного голода ему стало недостаточно. Существовал еще голод души, который ни одна женщина, кроме Лизы, утолить не могла. Михаил помнил, как тепло и светло ему было рядом с ней, и понимал, что больше ни одна женщина не дарила ему таких ощущений. Ему были доступны любые удовольствия, кроме того душевного комфорта, который он испытал рядом с Лизой. Замена одной женщины на другую результата не давала, и однажды Михаил понял, что менять женщин, как перчатки, ему больше нет смысла. Чтобы быть счастливым, ему необходимо найти Лизу и жениться на ней.

В этот, еще почти зимний вечер Михаилу почему-то было тревожно. Молодой человек сам не понимал, что с ним происходит, и старался работать очень осторожно. Взяв пассажира у Киевского вокзала, он повез клиента как раз в тот район, в котором якобы жила Лиза. Когда Миша въехал в один из хорошо знакомых ему дворов неподалеку от  Есенинского бульвара и высадил пассажира у двери подъезда одного из многочисленных домов, из другого подъезда торопливо вышла женщина средних лет в расстегнутом пальто и без шапки. Сразу было заметно, что у нее случилось несчастье. Увидев стоящий автомобиль, женщина замахала руками, показывая, что ей нужна машина. Миша открыл переднюю дверь. Женщина подошла к ней и торопливо затараторила:

- Молодой человек, пожалуйста, помогите нам, отвезите в ближайшую травматологию. Дочка шла с работы, поскользнулась на льду у самого дома, упала и, похоже, сломала левую  руку. Пожалуйста, не откажите, мы заплатим любую цену.
 
Миша слушал женщину и не верил своим глазам. С ее лица на него смотрели такие же карие бархатные глаза, как у Лизы. Он присмотрелся к будущей пассажирке и увидел, что не только глаза, но и другие черты ее лица тоже напоминают ему беглянку. В душе молодого человека зашевелилась надежда.

- Садитесь. – согласился Михаил. - Дочку посадим ко мне, на переднее сиденье. Ей так удобнее будет потом выходить из машины. А Вы с ее мужем сядете назад.

- Нет у нее мужа.

Сердце молодого человека пропустило один удар.

- Стоп! - мысленно приказал он сам себе. - Погоди радоваться тому, что никакого мужа нет. Сначала нужно увидеть, та ли это девушка.

А вслух сказал:

- Трудно Вам будет вдвоем в травматологии. В такие места мужика с собой надо брать.

- Что поделаешь? Придется справляться самим.
 
- Как зовут дочку?

- Лизой. Зачем Вам ее имя?

- Чтобы по дороге отвлекать ее от боли разговорами. - ответил молодой человек, уже почти уверенный в том, что через минуту, от силы - две, он найдет свою беглянку.

Женщину такой ответ вполне удовлетворил.

- Пожалуйста, подождите нас минуточку. Я оставила Лизу в подъезде, чтобы она не застудилась. Сейчас я ее приведу. Только не уезжайте.

- Не беспокойтесь, мадам, без Вас не уеду.

Женщина заторопилась помочь дочери. Миша, боявшийся поверить в свое счастье, вышел из машины. Он прислонился спиной к передней дверце автомобиля и на несколько секунд, чтобы немного унять волнение, прикрыл глаза. В голове роились сумбурные мысли.

- Если я встречу Лизу именно сейчас, когда ей плохо, значит, именно такой должна быть отправная точка наших отношений. - думал Михаил. - Значит, мое желание исполнено – мне предоставлен шанс вновь увидеть  девочку, но одновременно послано испытание ее болезнью, и теперь наше будущее зависит от того, как я это испытание выдержу.

Молодой человек возблагодарил Всевышнего за то, что в дни справедливого наказания Он вспомнил о милосердии и откликнулся на жаркие мольбы. Михаил благодарил Создателя за то, что Творец позволил ему быть рядом с Лизой в тяжелое для нее время, принять на свои плечи заботу о ней, помочь облегчить, в меру сил своих, ее страдания и заслужить у Всесильного право быть рядом с ней всю жизнь.

  Услышав хлопок входной двери, Миша открыл глаза и увидел вышедших из подъезда женщин. В тусклом свете фонаря молодой человек увидел Лизу. Она вышла на улицу сгорбившись, явно испытывая сильную боль.


Продолжение следует...