Семейная реликвия

   Все дальше и дальше в прошлое уходят события Великой Отечественной войны. Но не ослабевает интерес к тем трудным месяцам и годам, когда наш народ встал на защиту Отчизны и в жестоких схватках разгромил фашистских агрессоров.
   Сегодня, уважаемый читатель,  мы поведем наш разговор о событиях конца 1941 – первой половине 1942 годов на Ржевском направлении. В них непосредственно участвовал и мой отец, Материкин Степан Михайлович, рядовой, пулеметчик  1206 стрелкового полка 362 – й стрелковой дивизии.
     Он  еще в апреле 1941 года  был призван в Красную Армию Раменским военкоматом Московской области. Там, в Раменском районе, он находился на заработках, куда отправился осенью, после уборки урожая. Тогда многие деревенские мужики уходили в зиму по городам и селам, занимаясь так называемым «отхожим промыслом»: рубили срубы, выделывали шкуры животных, шили одежду и обувь, валяли валенки и т.д. Отец уже к тому времени прослыл в округе хорошим мастером по выделке шкур,  и вместе со своими напарниками третий сезон уезжал на заработки…
    Несколько месяцев после призыва он находился в Латвии, где обучался военному делу. С первых дней войны отец на фронте, участвует в обороне Москвы в тяжелых условиях зимы. 362 – я стрелковая дивизия была сформирована  1 сентября 1941 года и подчинялась сначала Сибирскому военному округу, а с февраля 1942 – 22 – й армии Калининского фронта. Основной состав дивизии были  родом из Сибири. Отец рассказывал , что несмотря на упорное сопротивление фашистов под Москвой, его сослуживцы бесстрашно врывались в окопы, захватывали опорные пункты, наносили врагу большие потери, показывая для всех личный пример мужества и героизма. Тут, в Подмосковье, отец был ранен, но пролежав несколько дней  в госпитале, вернулся в строй.
   В начале февраля 1942 года дивизия была переброшена эшелоном в Осташков, куда прибыла 10 февраля, и оттуда же совершила тяжелый марш до станции Нелидово (Тверская область) при 30 – 40 градусном  морозе по проселочным дорогам, занесенным глубоким снегом, под сильным воздействием авиации противника. С ходу вступили в бой с частями немецкой пехотной дивизии. Все подступы к опорным пунктам простреливались  артиллерийско – минометным огнем.
    Отец вспоминал, что главное усилие противник сосредоточил на нелидовском направлении, прикрывая участок железной  дороги Мостовая – Оленино. Она интенсивно функционировала круглосуточно, особенно с наступлением темноты. По ней противник подвозил оружие и боеприпасы. В силу сложившейся обстановки завязались тяжелые и кровопролитные бои вдоль железнодорожной  линии и прилегающих к ней населенных пунктах. Дивизия за период полуторамесячных боев потеряла убитыми и ранеными около трех с половиной тысяч бойцов. В тяжелых условиях боевой обстановки с превосходящими силами противника, по пояс в снегу, в открытом поле, а затем в грязи, в болотистых местах дивизия вела наступательные бои, преодолевая мощные инженерные заграждения и огневую оборону противника. Только в зимне–весенний период на нелидовском направлении противник потерял убитыми, ранеными и плененными свыше девяти тысяч человек. В ходе упорных боев удалось отбить у фашистов районный центр, однако  значительная часть Нелидовского района по–прежнему оставалась в руках врага.
    Росла слава дивизии, солдат 1206 стрелкового полка, которые показывали в боях высокую степень выносливости и способность бить врага в любой ситуации. После боев за Нелидово полк отца перебрасывают на подкрепление в район Ржева, где уже с января 1942 года проходила Ржевско – Вяземская операция. Ржев – городок на Верхней Волге. В начале войны он насчитывал 54 000 жителей. Из – за своего удобного географического положения в верховьях Волги, откуда столетиями сплавляли лес, Ржев всегда был весьма желанной добычей и яблоком раздора великих князей литовских, тверских, московских. Его часто обороняли и часто завоевывали. Стратегическое положение Ржева определило его  судьбу и  во время Второй Мировой войны.
    Ржев зимой 1942 года немцы превратили в основной оплот группы армии «Центр» на стратегических подступах к Москве.  Гитлер планировал возобновить поход на Москву, поэтому существовал великий смысл держаться за Ржев. Для немцев отдать Ржев означало не просто оставить оборонительный рубеж – это означало забыть обо всех надеждах на победу. Гитлер знал: если его войска покинут город, они вряд ли смогут вернуться. Поэтому им был отдан приказ, в котором говорилось: «Мы должны удержать Ржев. Какие бы потери не понесли, город должен быть нашим!» Сломить упорное сопротивление фашистов было практически невозможно, но благодаря героизму и мужеству советских солдат удавалось сдерживать оборону и переходить в контрнаступление.
      В далекие восьмидесятые, говоря о тех событиях,  отец вспоминал: «У нас на участке в марте – апреле артиллерия практически молчала. Артиллеристы имели в запасе три – четыре снаряда и берегли их на случай вражеской атаки. А мы наступали: я со своим пулеметом, бойцы с винтовками. Поле, по которому мы шли, простреливалось со всех сторон. Танки, которые  нас поддерживали, тут же выводились из строя вражеской артиллерией. Пехота находилась под непрерывным пулеметным огнем. В первом же бою мы оставили на поле боя треть роты.  У нас не было даже окопов. Из–за весенней распутицы  было плохо с продовольствием: бывало на день лишь по два сухаря доставалось. Начался голод. Он буквально истощал людей: изможденный солдат уже не мог рыть мерзлую землю. Армии Калининского фронта испытывали нужду и в боеприпасах, и в продовольствии. Мы ели убитых лошадей. Когда растаял снег, искали полусгнившую картошку в буртах или на колхозных полях и готовили из нее что – то похожее на кисель. Наступать было очень тяжело. За первые дни боев только раненых через медсанбат прошло более тысячи человек, не считая убитых, попавших в плен и пропавших без вести. О случаях дезертирства, сдачи в плен – мы понятия не имели.  Было  страшно,  но нам  очень хотелось жить! Немцы разбрасывали много листовок, в  которых писали о неминуемом захвате  Москвы, а Сталина изображали кормчим за штурвалом тонущего корабля.  В бою за село   Воробьево  мы атаковали вражеский опорный пункт и заняли окопы противника. Немцы были вынуждены в панике бежать. В этом бою я  был легко ранен, но не покинул свой полк, и после обработки раны снова  остался в строю. С рассветом противник начал танковую атаку с поддержкой пехоты. Некоторые из моих сослуживцев запаниковали, испугались и бросились бежать. Тут – то их и настигли вражеские пули. Артиллеристы противотанкового дивизиона и мы, пулеметчики, не растерялись, дав врагу достойный отпор.
    Следующий кровопролитный бой начался 21 апреля. Впереди у фашистов шли пять танков и пехота. Мы получили приказ: отсечь пехоту от танков. Нам удалось этот приказ выполнить. Немцы потеряли в бою немало живой силы и техники   и вынуждены были отступить  на  исходные позиции.  2 мая 1942 года я был тяжело ранен в левую руку, но продолжал до полной потери сознания стрелять по фрицам, оставшись один от своего пулеметно расчета. Много моих товарищей полегло в этом бою, а меня Господь уберег. Подоспела медсестричка, промыла и перевязала  рану и отправила в медсанбат, а потом я попал в госпиталь, где проходил лечение. Врачи госпиталя поставили неутешительный диагноз: «Ранение  левой руки с раздроблением кисти. Полная деформация кисти левой руки». Вот так и закончилась для меня война. Демобилизовали меня 24 августа 1942 года, и я вернулся домой».
    …Я всегда слушал рассказы  отца о войне с большим интересом, хотя редкий  раз его можно было разговорить. Много почерпнул для себя, когда деревенские фронтовики, друзья отца, собирались у нас дома по вечерам и вели беседы, вспоминая о военных буднях..
   Ни о каких наградах мой отец не мечтал, исполняя свой воинский долг. Спустя много лет награда сама нашла его…
   Летом 1968 года к нашему дому в селе Токарево подъехала легковая машина, из которой вышли двое военных.
- Вы Степан Михайлович Материкин?
- Да! – ответил отец, подозрительно посмотрев на молодых офицеров.
- Вам необходимо завтра явиться к девяти часам утра в военкомат. Распишитесь, что вам лично вручена повестка, - по – военному строго сказал лейтенант.
    Отец, фронтовик, не раз смотревший смерти в глаза, растерялся и не спросил, для чего его, шестидесятилетнего старика, вызывают в район, да к тому же не через сельский совет, а вручая повестку лично в руки. Да и было чего испугаться! Времена советские порой были очень жестокими: семья отца испытала это на своей шкуре. Он хорошо помнил, как в тридцать седьмом  его мать за то, что отказалась голосовать «за нерушимый блок коммунистов и беспартийных», так как была глубоко верующим человеком, угнали, Бог знает куда. Без суда и следствия она исчезла, как будто и не жила на этом свете.
   Весь день  и всю ночь мои немолодые родители просидели на кухне, думая о том, что ждет всех нас завтра. Мы со старшим братом тоже очень переживали за батю, просыпаясь несколько раз, видя плачущую маму и успокаивающего ее отца. Потом мама собирала солдатский вещевой мешок со всем необходимым в дороге. Так, на всякий случай…
   В военкомате его встретили все те же военные, что приезжали накануне, проводили в кабинет военкома.  Тот вышел из – за стола, тепло поприветствовал и  обнял по – сыновьи. И тут у отца отлегло от сердца. Он понял, что его вызвали за чем – то приятным. Через несколько минут в кабинете комиссара собрались все работники военкомата. И отец услышал такие слова, от которых чуть было не остановилось сердце: «Уважаемый Степан Михайлович! За подвиг, совершенный вами в мае 1942 года, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 октября 1967 года, вы награждены орденом Красной Звезды № 3589595». Орден прикрепили к старенькому отцовскому пиджаку, выпили за здоровье ветерана фронтовые сто граммов, посадили в военкомовскую легковушку и отправили домой.
    Вечером вся деревня гудела. Сплетни, рожденные накануне, были быстро забыты К дому на окраине села спешили друзья поздравить фронтовика с заслуженной наградой, которая искала его двадцать шесть лет после памятного боя в мае далекого  сорок второго…
    …Отец умер в октябре 1985 года после тяжелой болезни, спустя несколько месяцев после 40–летия Победы. Теперь орден Красной Звезды – наша семейная реликвия. Я горжусь этой наградой, как и все члены  семьи. Часто мои внуки берут в руки эту  красную звездочку, в центре которой изображен солдат с винтовкой в руках. И я вижу, с какой любовью они, зная  мои рассказы об отце, бережно перекладывают ее в своих маленьких ручонках, и верю, что они будут помнить о событиях тех далеких лет, участником которых был их прадедушка…
   …Ржевскую битву часто называют «малым Сталинградом» -  ведь потери в личном составе в ходе нее были значительно больше, и по времени она продолжалась      дольше
(до марта 1943 года). И   совсем не случайно, что   этому населенному пункту  присвоено звание города воинской Славы. Я горд, что среди защитников  Ржева был мой отец, рядовой 1206 стрелкового полка Степан Михайлович Материкин.