1. Жизнь и Смерть Романа Карпова

«Жизнь и Смерть
Романа Карпова»
Роман в белых стихах и прозе.
(Май, 2009 – Август, 2012 год.)
;
Содержание;
Глава 1.
Глава 2.
Глава 3.
Глава 4.
Глава 5.
Письмо Романа к Людмиле
Глава 6.
Глава 7. «В чистилище»
Глава 8. «Очищение души»
Глава 9. «Апокалипсис»
Эпилог.
;
«Имеющие терпение способны создавать шёлк из листьев и мёд из розовых лепестков».
Навои Алишер
«Уважайте текущий час и сегодняшний день!..
Уважайте каждую отдельную минуту, ибо умрёт она и никогда не повторится…»
Януш Корчак
«Лучшее наслаждение, самая высокая радость в жизни – чувствовать себя нужным и близким людям!»
Максим Горький
«Если радуга долго держится, на неё перестают смотреть».
Иоганн Гёте
«Самый счастливый человек тот, кто дарит счастье наибольшему числу людей».
Дени Дидро
«Только если жизнь прожита для других – это жизнь достойная».
Альберт Эйнштейн
«Живая неудача лучше мёртвого шедевра».
Бернард Шоу
«Свободным я считаю того, кто ни на что не надеется и ничего не боится».
Демонакт
«Можно убежать из Отечества, но нельзя убежать от самого себя».
Гораций
«Способным завидуют, талантливым вредят, гениальным мстят».
Никколо Паганини
«Хочешь, чтобы хвалили твои сочинения? Умри! Со смерти человека начинается людская благосклонность, и конец жизни – начало славы».
Франческо Петрарка
«В двадцать лет царит чувство, в тридцать – талант, в сорок - разум».
Бальтасар Грасиан

;
Действующие лица:
1.Людмила, немка, по происхождению русская. Живет в Германии с родителями. Студентка института иностранных языков. 20 лет. Высокая, стройная брюнетка. Увлекается астрономией, в свободное время читает классическую литературу.

2.Георг Штольц, немец. Коренасты, невысокий, высокомерный парень. Однокурсник Людмилы. Влюблён в Людмилу. Ничем не увлекается, в свободное время предпочитает отдых в компании друзей. 22 года.

3.Светлана, русская. Оптимистка по натуре. Умеет найти выход из сложной ситуации. Смешная, находчивая, энергичная. Внутри – мягкая, добрая. Шатенка. Стройная, высокая девушка 20-ти лет с длинными волосами. Учится в музыкальном колледже на 3 курсе на струнном отделении по классу скрипки. Любит классическую музыку, в частности, Паганини. Мечтает стать профессиональным музыкантом. В свободное время сочиняет стихотворения.

4.Эдуард, русский. Добрый, смешной парень. С ним приятно общаться, отзывчивый. Работает механиком на заводе. 23 года.

5.Роман Карпов – сложный драматический герой. По натуре – романтик, любит природу, знаток Азии. Музыкант, играет на фортепиано, аккордеоне, гитаре, ударных. Композитор, писатель, поэт, художник, фотограф, режиссёр.
Никогда не стремится быть выше других. Добрый, малообщительный, высокий парень. Предпочитает домашнюю обстановку, никогда не торопится в делах, любит отечественное кино, читает разную литературу, слушает зарубежных композиторов, предпочитает естественные и гуманитарные науки. Презирает войну, национализм, государственные и мировые проблемы. Живёт настоящим, не любит тёмные оттенки одежды, относится к людям так, как они к нему. 25 лет.
Герой автобиографичен!
;
Глава 1.

Вот и распалось…
Так бывает.
Ничто не вечно в этом мире,
Ничто не может уцелеть –
Всё превращается в руины!
Так было в девяносто первом…
Но что о грустном, как всегда,
Не стоит, я прошу, не надо.
Оставим это для истории –
Пусть занесут то на бумагу.

В пригожий, ясный день из дома
Шла дама с сумкой в институт.
На вид ей было двадцать лет;
Стройна, красива, высока,
Глаза её так и сияют,
Даря улыбку всем вокруг!
В досуг она литературу
Читать классическую любит,
И в телескоп глядеть под вечер
На звёзды нравится же ей.
Её мечта – прибыть в Россию,
Узнать побольше там о ней:
О людях, жизни, о природе…
Но дум её перебивает
Приятный голос позади:
«Людмила, стойте, подождите!»
Та, в удивленье, повернулась.
Пред ней был он – Георг Штольц –
Высокомерный, коренастый,
Однокурсник, но не друг.
Её на года два был старше,
В досуг ничем не увлекался,
Любил в компании друзей
Он без тревоги отдыхать.
И страстно был влюблён в Людмилу.
Ах! Если только бы он знал,
Что для неё он лишь пустышка,
Но тот ещё о том не ведал.
Букет прекраснейших тюльпанов
Ей Георг дарит, и целует
Её чудесные персты.
«Людмила, вы великолепны!
Ваш взгляд так радует меня…»
«Спасибо, Георг, очень мило,
Но тороплюсь на курсы я.
Вы не идёте?!»
«Я? Ну что вы,
Как же можно
На это даме отказать!
Но мне туда путь оборвался.
Теперь мне двери там закрыты.
Я ухожу, вас покидая,
Набрав всего лишь сорок баллов,
А вы набрали целых сто!
Ну что ж, сердечно поздравляю
И пожелаю вам успех
В исканьях ваших бед!»
«Не может быть! Вам всё известно!
Неужто Георг проиграл,
Ведь вы, довольствуясь учёбой,
Не сдали конкурс на «отлично»?!
Спасибо, новость интересна.
Скорей пойду о том узнать!»
Ей Георг вслед лишь прокричал:
«Не стоит это утешенье
Моей печали на душе!»
Не обращавшая вниманья,
Людмила по ступеням шла.
«Какой невежа он, нахал,
В нём нет культуры, доброты,
Любви к родному и чужому.
Он не достоин быть со мной».

Тот конкурс выиграла Людмила,
Открыв тем самым путь себе
В страну, куда она хотела
Съездить, чтоб её узнать.
Её мечта осуществилась.
Отец и мать безумно рады.
За труд, гранитный и тяжёлый,
Получишь славные награды.

Глава 2.

Посыпал снег с небес пушистый;
Лицом всем Солнце смотрит к нам,
Земля заснула крепким сном,
В берлогах спят давно медведи, –
Природа наша отдыхает
От знойных солнечных лучей,
От тракторов, тяжёлой стали,
От ветра, бури и дождей.
Хруст выдаёт всех проходящих:
Одни спешат по магазинам,
Другие – с них бегут домой.
Семья, закуски, поздравленья –
Осталось ждать всего три дня
До нового летоисчисленья.
Уходит старый век двадцатый –
Кому на смену есть прийти.
Счастливый век – печальный век, –
Твой скорый близится конец!

За ёлкой в этот день, к обеду,
Светлана вышла на базар:
Шатенка, добрая, смешная,
Ей двадцать лет всего,
Музыкант, на третьем курсе –
На скрипке учится с трёх лет!
Ей Паганини мил до боли,
И Бах, и Моцарт, и Шопен.
Подобно водопаду власы,
Глаза похожи на алмазы.
Внутри – тихоня, милый, славный,
Красивый, добродушный ангел.
Оптимистка по натуре.
Нежный голос без стесненья
Спросит продавца растений:
«А сколько стоит ваша ель?»
И ей ответят: «Сто рублей!»
«Пожалуй, выберу вот эту.
Уж больно высока, стройна
Спасибо вам!»
«И вам спасибо».
Пошла Светлана с ней домой.
Но вот навстречу ей шагает
Смешной, красивый, смелый парень.
На вид всего лишь двадцать три,
Всегда приятно с ним общаться,
Не стыдно с ним с друзьями быть.
Механик по профессии он.
«Светлана, здравствуй. Ух, ты с ёлкой,
Наверно, ты домой идёшь?!»
«Приветик, Эдик. Да, ты прав,
Несу домой я ель, а ты?!»
«Я за продуктами спешу.
Давай мне ёлку, помогу,
А после вместе с тобой сходим,
Коль ты не против».
«Я не против».
«Тогда пошли».
Такая встреча!
Светлана любит Эдуарда,
Любви их время – ровно год.
Их счастью просто нет предела,
Их мир чудесен, это рай!
И эта ночь для них волшебна.
Что сделали они – не страшно,
Греха не разнесёт толпа,
Поскольку Им любви законы
На плане только на втором.

Глава 3.

Умов немало было в прошлом,
Таких, что помним их поныне.
К ним, как сказал поэт однажды:
«Не зарастёт народная тропа».
Таких, кто создал нам таблицу,
Кто в космос первым выйти смог,
Кто смог в рутине власти мерзкой
Симфонию «спеть» под гимн мечты...*
Их имена теперь навечно
В сердцах и памяти людей:
Одними восхищаться будем,
Других мы вовсе не поймём.
Такие наши есть законы,
На вкус и цвет приятных нет.
Нам ново – чуждо, старо – мило,
*Пушкин, Менделеев, Гагарин, Шостакович и другие великие личности.
Кроме себя не признаём
Талантов новых, интересных.
Мы служим делу прямо, честно,
Во всём начальству угождая,
И сами от того страдаем,
Не понимая смысла нашей жизни.

Эдуард зашёл в то утро
К Роману в гости просто так.
Рояля громких звуков слыша,
Он двинул быстрыми шагами.

Он, как всегда, здесь, за роялем,
Без настроения, как обычно.
Вокруг разбросаны бумаги,
В стакане горькая стоит,
Одёры (запахи) разные летают,
Опанча (плащ) смятая лежит.
И взгляд уставший и холодный.
Он, махом рюмку горькой выпив,
В рояль ударил кулаком.
«Наверно, зол. А как иначе?!» –
Подумал Эдик про себя.
«Эх! Здравствуй, Рома! Как оно?!
Как настроение сегодня?!»
«Пошло всё к чёрту! Не выходит,
Не знаю пьесу как начать!
(жмёт руку Эдуарду)
Нет музы – музы Вдохновенья, –
Она покинула меня.
Я не могу теперь творить!»
«Ну что ж, бывает друг, бывает:
Одно уходит безвозмездно,
Другое к нам взамен приходит.
Да, скорее просто вдохновенье
Тебя покинуло опять».
«Возможно так. Ты прав, дружище!
Пускай, сегодня нет его.
Но завтра, с новою зарёй,
Оно придёт ко мне. Волной
Накроет с ног до головы!..»
Он бросил карандаш в сторонку,
Ударив снова по роялю,
И крышкой хлопнув не со зла.
Наполнив рюмки той же горькой,
Он Эду выпить предложил:
«Скажи же тост, мой друг сердечный,
Скажи, чтоб сердцу стало мило!»
«За милых дам и Новый год –
Пусть будет очень много счастья
И ясных, светлых, добрых дней!»
(выпили)

«Мы с нею вместе вот уж год.
Это время – словно сказка!
Хоть для кого-то я живу,
Хоть для кого-то я дышу.
Чрез пару месяцев женюсь!
Покончу с жизнью холостою;
Создам семью, родим детей
И будем счастливы до смерти,
Покуда бьётся наше сердце,
Покуда радостно душе.
Но, что, мой друг, ты так не весел?!
Что огорчило вдруг тебя?!»
Роман, поднявшись с кресла, молча
К окну открытому пошёл.
И вдаль смотрел на белый снег,
А после речь сказал такую:
«За вас я счастлив, безусловно,,
Желая лучшего на свете.
Но я прошу тебя – отныне
Ни слова больше про любовь.
Она мне радость подарила,
Но больше мук мне принесла.
Тебя я точно уверяю,
Конечно, может впереди
Ещё я встречу ту любовь,
Но не хочу. Мне будет больно,
А сердце будет вновь разбито.
Я не хочу. Я не могу…»
«Мой друг! Конечно, всё бывает!
Найдёшь и ты свою любовь!
Ты просто улыбайся чаще,
Будь разговорчивым с людьми –
Всё образуется ещё.
Не превращайся в старика,
Ха-ха, к тому же молодого!
Коль если кто-нибудь тревожит –
Я здесь, я выслушать смогу.
Поведай грусть – тоску!»
«Когда ещё я был студентом,
Тогда я пламенно любил.
Тогда же думал я о свадьбе
И представлял её в мечтах.
В те годы мне лишь восемнадцать,
Курс был второй фортепиано,
Как помню, март, сей день – осьмой.
Спросил я номер телефона
У человека одного. Поздравил.
Подарок скромный прикупил,
И в вечер следующего дня
Без промедления вручил…
Так закружилось, завертелось.
Мы стали вместе с ней ходить:
То на концерты, то в кафе,
В столовой на обед сидели.
Ей я читал свои стихи,
Ей пьесу сочинил большую,
Её уста я целовал,
И на руках носил, любуясь
Её улыбкой, гладким власам,
Руками нежными, как бархат,
До остановки провожал…
К ней летом в гости я приехал,
Взяв мать с собою для знакомства.
Купил ей скромный я подарок –
Букет цветов, игрушку. Мило
Ей было встретить нас с дороги.
С ней был отец и рядом мать.
Восторг души переполняет.
Я счастлив, как, не зная, кто.
Но встреча та была короткой,
Нам нужно было ехать в дом,
К себе. Я обещал вернуться.
И я вернулся очень скоро.
Мы провели с ней целый день
И целый вечер были вместе.
Минуты счастья для меня,
Но здесь последними им было
Оказаться суждено.
Я к ней хотел ещё приехать,
Хотел обнять, поцеловать.
Ответ был: «Нет, увы, нельзя».
К сестре поехала на свадьбу…
Её увидел в сентябре,
На третьем курсе фортепиано.
Я понял – что-то с ней не то;
Холодный взгляд, но нет намёков.
И вот настал тот разговор,
Что сердце мне лишь разорвал,
Как волк, терзающий добычу.
Всё было мутно, стало плохо,
Я стал холодным, как мертвец:
«Я не хочу ни с кем дружить,
А только с ним общаться.
Нам лучше встречи прекратить.
Друзьями только с тобой будем».
Как ни старался я тогда,
Ответа ясного не получил.
«Быть может, что-то про меня
Тебе опять порассказали?!
Быть может, сделал я не то,
Иль может, просто разлюбила?!»
Её ответ был тот же. Всё.
Нашла она себе другого,
А чтоб меня, гм, не убивать,
Об этом просто не сказала.
И та, в которую влюблён,
Убила в миг, и без ножа.
И рана та не заживает,
И кровоточит иногда,
Когда её я вспоминаю;
Как было вместе хорошо!
И ни одна потеха после
Унять не сможет кровь юнца,
Что так кипела и играла.
Сейчас – мертва и холодна.
Мне стыдно было находиться
С ней в одном месте, наедине.
Я проклинал её, но всё же
Всем сердце я её любил».
«Печально. Я с тобой согласен,
Но, по прошествии сих лет,
Так не обрёл ты в жизни счастья?»
«Как видишь – нет! Я одинок.
В другом нашёл я утешенье.
Музыка с прозой мне подруги,
Поэзия – мой лучший друг.
А время быстро убивает!
И не успеешь оглянуться,
Как ты старик преклонных лет.
Посмотришь в прошлое и вспомнишь;
Учился в школе хорошо,
И за плечами институт,
Работал в школе музыкальной,
Гуманитарий изучал,
Люблю Восток, искусство боя,
Не стремлюсь быть первым, выше,
Малообщительный юнец,
Друзей так толком и не нажил,
За исключением тебя.
Люблю тиху;ю обстановку
И никогда не тороплюсь.
Люблю читать, смотреть кино,
Играю классику любую, –
Бах не в почтении моём!
Разнокалиберной натуры;
Могу быть тихим и спокойным,
Могу быть злым, порой жестоким,
Но всё то зло, что сотворённое,
Ко мне имеет быстрый путь.
В деньгах не вижу здравый смысл,
Как в них не видел Перельман*.
Оттенков тёмные одежды
Не впечатляют здесь меня.
Люблю я после похорон
Цвета из светлых, ярких, белых…
Шли годы, я раскрепостился.
Стал разговорчивым юнцом,
Из маски грусти и печали
Я маску радости надел.
Коль если сила воли есть
И ты способен это делать –
То ты себя перемени;шь

*Перельман – учёный, отказавшийся от Нобелевской премии за решение сложной математической задачи.
Тогда, когда, естественно, захочешь.
Бранить, ругать меня умели
Все, кто не лень. Умелые паршивцы!
В глазах их правда выбивает
Слёзы горькие расплаты,
А ложь их делает лишь слаще.
Все лицемерны и ничтожны,
Поникли в грязи и нечи;сты,
Сердца холо;дны, словно лёд,
А мозг заплыл от чванства жиром.
Культуру напрочь позабыли.
Как жить среди людей, где мы
Друг друга, как собаки, рвём
За долю хлеба или злато,
Иль драгоценностей каких?!
Сплошной обман, корысть и сырость».
«Так было, друг. Так есть и будет!
Будут войны меж народов,
Будет кризис, взрыв, теракт,
И кровь невинных вновь прольётся.
«Живи ещё хоть четверть века –
Всё будет так, исходу нет!»
И что?! Теперь нам умирать,
Иль стоит жить так, как жили?
Пойми, весь мир ты не изменишь,
Но сможешь сделать ярче, краше.
Проблем в нём с каждым годом больше.
Не успевая за прогрессом,
Мы мчимся всё быстрей вперёд!
Всё потеряло в нём значенье,
Простую веру и любовь.
Здесь пессимистом быть не стоит,
Не раскачать нам этот мир.
В нём дружба не бывает долгой,
А одиночество – не факт.
Готов юнец к самоубийству,
Старик терзает свой «пятак»,
Другие мчатся за богатством,
Фортуной, славой, но не к Богу.
«И война, как лучшая подруга,
Ждёт тебя за дверью день за днём».
Катастрофы всем уже не новость,
Словно так должно оно-то быть».
«Ты прав, мой друг. Оно не новость.
Всё потому, что мы не верим
В Бога и не ходим в церковь.
Своих детей мы запустили,
И нет над ними сей поруки.
Глаголить можно долго, вечно.
Жизнь наша дальше, впереди
Нас ждут великие открытья
И столь великие грехи».

О том же мыслить может каждый;
Как жить и планы свои строить,
Как заработать, что купить,
Куда сходить и что надеть.
Мы все в заботах и делах.
Мы все забыли Божий гнев.
Мы всё считаем дни недели;
Когда поспать, когда поесть,
Когда родить, когда забрать,
Как сделать ярче и светлей
Свою утраченную Жизнь!

«Читал великие романы
И находил в них смысл жить.
Мы слишком быстро убежали
В прогресс. И старое забыли –
Всё в прошлом мы оставили.
Замена нам придёт какая?
Кто будет властвовать страной?
Маньяк, как Гитлер, иль чиновник,
Что свой готов набить карман?
А может, будет врач, технолог,
Иль из деревни крестьянин,
Как Ломоносов, что учиться
Пешком отправился в Москву?
Идёт всё только в Пустоту
И Мрак. Увы, не возродится
Былые времена, лихие.
Порой мне кажется, что раньше
Люд жил счастливее сейчас…»
«Оставь глубоких размышлений
Тебя тревоживших так дум.
Пусть Мрак вокруг и Пустота –
Живи с улыбкой на лице.
Не падай духом вниз.
Будь проще. Измени себя».

О, мир большой, жестокий мир!
И сколько тайного в тебе?
Открой свои большие двери,
Открой всю прелесть красоты
И что скрывается за ней!
Иди вперёд, смотри вперёд!
Улыбка – вот твоё оружие!
Тогда всё будет хорошо!

Глава 4.

Людмила страстно, с восхищеньем
Наш изучала тем фольклор;
Стихи, частушки, прибаутки,
Загадки, классика в конец,
Язык, традиции и быт,
Театр, проза и скульптура,
Мозаика, вышивка платков,
Кинематограф, мода, книги,
Наука, нации…
Ну что ж.
Неплохо даже для студента.
«Проходят дни, идут года –
Россия та же, что была», –
Сказала Лада Эдуарду.
«Да, ничуть не изменилась.
Вы раздевайтесь, проходите,
Мы вас накормим и напоим
Горячим чаем и с вареньем».
«Вам повезло, –  Сказала Света, –
Что нас вам встретить удалось.
Что привело в наш старый город?!»
«Я прибыла к вам из Европы,
С Германии, коль быть точнее.
Я тоже русская по крови.
Здесь очень долго не была.
Родители давно уж там,
А я – студентка иностранных
И всем известных языков.
Люблю читать литературу,
И астрономию люблю».
«А я, – продолжила Светлана, –
Учусь в колле;дже, я – скрипач.
Поэтизирую немного,
Когда свободный есть досуг.
Люблю я слушать Паганини
И классику вообще люблю!»
«А я обычный русский парень, –
Продолжил быстро Эдуард, –
Мне 23 и я механик».

«Обед был просто превосходным,
Покорнейше благодарю.
Теперь, пожалуй, я пойду,
Не стану более тревожить.
Пойду».
«Куда же вы пойдёте?! –
Спросила Света удивлённо. –
К тому же дождь уж за окном.
И резко так похолодало!
Смотрите, листья опадают,
А ветер поднимает их
И вдаль уносит, и уносит.
Останьтесь с нами, вы – как дома.
А завтра сходим мы в театр,
Расскажем вам историю града,
К местам культурным сводим вас…
Останьтесь, просто умоляю!»
«Уговорили, остаюсь!»

«Ученье свет, незнанье – тьма» –
Сказал однажды мудрый Ленин.
Полгода быстро пролетели;
Пришла весна, цветут цветы
И пахнет свежестью кругом.
Сильнее Солнце с каждым днём,
Снег тает прямо на глазах,
Проснулись звери, птицы, люди
Очнулись после хладных дней.
Людмиле было интересно
Природу, кухню изучать,
Науку, прозу и кино,
Театр и литературу,
Народы, музыку, скульптуры…
Душа навеяна приливом
Новых мыслей, свежих сил.
«Вас срочно нужно познакомить
С Романом Карповым. Мой друг. –
Сказал Людмиле Эдуард. –
Он вам расскажет очень много,
Он очень славный человек!
Дружу с ним целых 10 лет.
Наук любитель, пианист,
Поэт, мыслитель и писатель.
Любить и жаловать прошу».

Глава 5.

Роман, игравший на гитаре,
Пел «Тоски»* арию с утра.
И как всегда вокруг бумаги –
Что на рояле, на полу.
«Знакомься, Рома. Это Люда, –
Сказал с улыбкой Эдуард. –
Она приехала с Европы
Наш быт, культуру изучать.
Ну, вы знакомьтесь, вас оставлю.
Мне на работу, всем пока!»
Роман, оставивший гитару,
Ей руку быстро подаёт.
«Людмила».
«Рома. Очень рад.
Рад я нашему знакомству.
Позвольте в знак же нашей встречи
Вам чашку чая предложить?!»
«Не откажусь!» – Сказала Люда
И села тут же на диван.
На стенах дивные картины,
Как белый снег, стоит рояль,
У середины комнаты есть столик
И пару скомканных газет
Лежат на нём. В углу цветок,
В другом – аквариум большой,
А у окна рабочий столик.
«Живёт ни бедно, ни богато» –
Людмила думала в тот миг.
«А вот и чай! – Раздался голос, –

*Ария Тоски из оперы «Тоска» (2 действие) Д. Пуччини.
Прошу, прошу вас, не стесняйтесь,
Я мигом быстро уберусь!
Такое у меня бывает,
Ведь сочинять – не лёгкий труд!
Откуда прибыли вы к нам?»
«Я прибыла к вам из Германии.
Культуру, быт ваш изучать…
Я тоже русская. Давно
Мои родители на запад
Уехали, остались жить,
Я родилась. С акцентом говор.
Душа же всё ж лежит к России.
Умом, конечно, не понять
Её, и не измерить площадь!
В неё ты должен просто верить…
Читаю я литературу,
И астрономию люблю.
Простилась только с институтом,
Где изучала языки.
Простая немка с русским корнем».
«Приятно, правда, очень мило.
Как композитор, я люблю
Читать в досуг литературу,
И звёзд далеких хладный свет.
Ученье – свет, как говорится.
Учись хоть век, на то Бог дал
Дыханье жизни Человеку.
Твори, работай, улыбайся,
Кричи, коль хочется кричать.
На то есть миг короткий – Жизнь».
«Слыхали новость! В декабре
Конец настанет бело света.
Под Новый год. Какой же бред!»
«Вы правы, бред. Ещё какой!
Ведь скажет кто-нибудь один –
Все попугаи следом вторят.
И слух, разносится какой,
А средства, тратятся какие!
Я в это на;строго не верю!
Я верю в «Откровенье» Библии,
Где всё написано о том.
А сколько будет ещё воин,
Проблем, глобальных катастроф,
И шумы бесконечных взрывов,
И драк на улице, в толпе!
И мыслей в форме воплощённых,
Могильных плит, камней гранитных,
Печалей, радостей в любви.
А смысл где?! Где реквизит,
Как есть у человека Паспорт?! –
Бумажка с именем твоим!
Я много что не понимаю,
Но кое-что я вразумил.
Не будем, чёрт возьми, о том,
Что повседневно нас тревожит.
Оставим мысли на потом.
Хотите, я сейчас сыграю
Вам пару пьесок наизусть,
Что мною были сочинённые?!»
«Конечно», – с радостью сказала
Людмила, улыбнувшись мне…

Прошло с того уж две весны;
Деревья вскинули листву,
В земле трава зазеленела,
И Солнце стало припекать.
К нам птицы с юга возвратились,
В душе проснулось, встрепенулось
Такое чувство, как любовь.
Медведь идёт на водопой,
За ним олень, лиса и волк.
Возникло небо голубое,
И свет рассеял в сердце мрак.
И вдохновенье пробудилось
От долгой спячки, ото сна.
Печаль ушла, настала радость,
Ушла суровость дней моих.
Мы с Людой слились воедино,
Найдя, друг к другу интерес;
В места культурные ходили,
Всегда дари я ей цветы,
Ночами лунными сидели
На берегу под шум волны,
На небо звёздное смотрели.
И в ночь одну у нас расцвёл
Нежнейший, сладкий поцелуй.

В июньский день, гуляя в парке,
Мы с Людой сели у пруда.
Катались парочки на лодках,
Недалеко шумел фонтан,
Играл оркестр духовой
Мазурки, вальсы, полонезы.
Певуньи-птицы целым хором
На древах пели песню нам.
И нежно солнцем освещалась
Громада полная людей.
На свете что бывает лучше,
Как чувство светлое – Любовь.
Держались за руки мы крепко,
И, в сладких грёзах растворяясь,
Забыли всё на белом свете.
Прохладный ветер чуть колышет
Её чудесные власы;.
И сердце снова оживилось,
Пустив по венам долгим кровь.
Снаружи всё преобразилось,
А сколько мыслей сразу! Вновь
Держу я бархатную руку,
И дрожь по телу пробежала.
И мир стал ярче, чем вчера.
«Что ж, по мороженки, пожалуй?!
Тебе какое?»
«Мне – ваниль».
И я ушёл за сладким чудом.
Придя, увидел человека,
Который с нею говорил.
По выражению лица я понял,
Что разговор не из приятных.
Их говор слышен по-немецки.
И я тогда насторожился,
К ним в спешке, тут же, подойдя.
Ещё немного, он ушёл.
Людмиле сладость предлагаю,
Она отказывает мне.
Спустя минуту, согласилась.
«А кто с тобою говорил?!
И ты расстроилась немного!»
«Не обращай внимания на то…
Мой однокурсник, Георг Штольц.
Приехал из Германии, вот».
И рассказала Люда про него;
Что представляет он собой.
Что он влюблён в неё безумно,
Приехал, чтоб забрать её.
Она ко мне прижалась крепко
И нежным гласом прошептала:
«Люблю я только лишь тебя.
С тобою жизнь бы разделила.
Не покидай меня, любимый!»
«тебя я, Люда, не покину.
Тревоги быстро выкинь прочь.
Ты здесь, со мной, сейчас, вдвоём.
Нам не нужны другие люди,
Что смогут счастью помешать,
А уж тем более разрушить».
«Твои слова да Богу в уши».

Светлана с Эдиком гуляют
И нянчат маленькую дочь.
Одни единственные в мире
На лицах чьих улыбка счастья.
День за днём проблем не меньше –
О том они переживают,
Но в меньшей степени, чем все.
Улыбка – мощное ружьё
От всех невзгод, дел, хлопот.
Вот так живёт в стране народ.
А сколько было сих реформ?!
А войн мы сколько пережили?!
Погасла Греция в долгах,
Диктует доллар свой закон,
Горят леса, Европа тонет,
То просит помощи у нас.
Одновременно зубы скалит,
И, при возможности, готова
Иль укусить, или загрызть.
Для перспектив страна большая,
Но в жизнь их воплотить никак.
Забыли мы о превосходном,
О том, что ценится превыше –
Бог, красота и доброта,
Честь, достоинство души,
Любовь, романтика и песни.
Пришла печаль взамен улыбки,
Ложь, Дьявол, Смерть, Война.
Убить готовы мы друг друга,
И рвёмся к власти день за днём.
Зовёмся гордо – Homo sapiens,
Однако вижу чётко я,
Что мы ничуть не изменились
И не продвинулись вперёд.
Формат лишь только изменился.
Мы создали себе кумиров,
Как Богу, им поклон несём.
Без пользы время убиваем
И сладких ищем наслаждений.
Я тоже всё это прошёл;
Когда-то пробовал наркотик,
И алкоголь дурманил мозг,
И плоти женской мне хотелось,
И деньги я кидал на ветер.
Но очень скоро осознал –
Пора бы мне остановиться.

В тревоге Люда пребывает –
Прохода Георг не даёт.
«Каким же образом находит
Меня спустя он столько лет?
Он объяснить не потрудился,
Сказал, что любит он меня
И без меня он не уедет.
Скажи мне, Рома, как мне быть?!»
«Как только встретимся мы с ним –
Об этом мы поговорим».
Дня три прошло с того момента,
Когда я с Людой говорил.
И вот настал тот самый день.
Я встретил Георга. С Людмилой
Он разговаривал в тонах:
Кричал и взмахивал руками.
И я вмешался ненароком,
Утихомирить, чтоб его.
В слезах Людмила отошла.
Я знал немецкий, понимая
Всё то, что он мне говорил:
«У нас с Людмилой всё серьёзно,
И вдруг, откуда ни возьмись,
Вы появились нежданно,
И шантажировать её.
Каково чёрта! В чём причина
Того, что вы забыли тут?!
У нас своих проблем хватает,
И вот такие здесь дела!»
Вспылил коварный немца дух.
Он достаёт кинжал с кармана,
И на меня он с ним пошёл.
Я никогда не дрался с другом,
И в спор вступать я не любил.
Но ситуация другая.
Не ждал того и не гадал,
Когда он на меня напал.
С инстинктом самосохраненья
Я жизнь невинную спасал.
И не пришёл никто на помощь,
Когда ты громко закричишь.
Здесь самому спасаться надо,
К чему надеяться на них?!
Мне увернуться получилось,
Удар я смог перехватить.
Но Штольц никак не унимался –
Он продолжал со мной борьбу.
Уже свидетелей немало
Собраться здесь успело в миг.
И как-то это получилось,
Я не могу, увы, понять.
Упали с ним мы прямо наземь,
А я кинжал перехватил.
Я быстро встал, а он лежит.
И сердце биться перестало,
И сталь вонзилась прямо в грудь.
Людмила на меня взглянула,
И слёзы льются с её глаз.
А я молчу – всё онемело;
Не слышно больше пенье птиц,
Не чую ветра дуновенья,
И только крик:
«Что ты наделал?!»
Не знаю, как случилось то.
Я человека здесь убил.
И все, кто был, увидел это.
И на руках моих есть кровь.
Уйти никак мне от закона,
От правосудья не уйти.
Я не хотел, чтоб так случилось,
Бог видит, честно, не хотел.
Людмила, молча, убегает,
А я остался рядом с ним.

Затем меня арестовали.
Труп сразу в «скорой» увезли;
Он не дышал, он хладным был.
Толпа скопилась народу –
Все стали это обсуждать:
Когда, за что, и кто убийца.

Я показания давал.
Так день за днём мои проходят,
Так сердце мечется моё.
Я совершил то преступление,
Что гре;хом в Библии зовётся.
И я считал себя Убийцей,
И руки полностью в крови,
И нет того, кто мне поможет
И кто не сможет отказать.
В душе всё кружится тревога,
Висят решётки за окном,
И Солнца свет не будоражит,
От пола, стен сплошная сырость
И тусклый, серый, мерзкий цвет.

Я очень долго здесь сидел
И думал – что же будет дальше?!
Дошло уже до президента,
В Европе вызвав резонанс.
Возник скандал международный.
Меня хотели растерзать,
Другие требовали казни.
Всё кувырком и всё не так.
Моя жизнь здесь перевернулась.
Не глядя, пролетает год.
Зима, весна, лето, осень,
То холод, жар, а то осадки.
Шла жизнь своим же чередом;
Куда-то люди всё ходили,
Учиться кто-то поступал,
Одни вступали только в брак,
Другие долго разводились,
Встречались пары под Луной,
Кино смотреть, любви хотели.
Работа, деньги, без тревоги
Вознёсся к Богу человек,
Когда в свой срок он умирал, –
Всё было на земле, планете.

Мои остались отпечатки
На том кинжале, что вонзил
Нечаянно в грудь иностранцу.
Я сел на долгие года.

Менялась власть, а с ней – реформы.
На запад всё «сливали» мы,
И жуткий кризис пережили,
И продолжали дальше жить;
Детей водили в детский садик,
В торговый центр походили,
Уединиться на природе
И смысл жизни в ней найти.
А я, усохший и небритый,
Больной, хромой, почти ослепший,
Сидел за каменной стеной;
Здесь, за окном, сияет Солнце,
Иль снег идёт под Новый год.
Иль дождь в осеннюю погоду
По стёклам вниз окна стекает.
И миской супа заключённых
Здесь кормят каждый день. С утра
Прогулка по одной дороге
Туда-сюда, туда-сюда.
А над тобой сияет небо,
И птицы кружат над главой.
И люди любят вновь друг друга,
Корабль вышел в море вновь.
А я с подругой тишиной
Взываю прежнюю любовь.

Прости мне, Бог, грехи мои!

Письмо Романа к Людмиле.

«Людмила, милая Людмила!
Горячий шлю тебе привет
Из мест не столь уж отдалённых!
Твои дела хочу узнать,
Здоровье как, как жизнь младая?!
Я здесь в окно гляжу с решёткой
На облака, на птиц свободных,
На звёзды. В небе голубом
Луну я вижу. Всё так мило!
Хочу быть вновь свободным я
И прилететь к тебе на крыльях.
Пусть ветер быстрый унесёт
Меня от стен сырых и мрачных.
А почтальон пусть донесёт
Моё печальное посланье.
Я исхудал, я побледнел,
Меня болезни поражают.
Еду плохую здесь я ел,
Сокамерники уважают.
Хочу коснуться инструмента.
Рука, как камень, так тверда.
Свободы дайте сантиметра!
Куда же завела судьба?!
О том, что было – сожалею.
Несу тяжёлый, тяжкий крест.
Жить по-другому не умею.
На свете нет ужасных мест.
За совершённое наказан.
Тюрьма теперь, как дом родной.
Перечеркнул и краской смазал
Всё, чтоб только быть с тобой.
Я в Бога свято начал верить,
От одиночества стал бредить.
К нормальной жизни мне бы вновь,
Туда, где свет, и где любовь.
Хочу играть, хочу писать,
Хочу в постели мягкой спать.
Меня, наверное, забыли
Те, с кем столько лет дружил.
И в памяти своей убили.
Все это я уж пережил.
Но нет мне здесь прощенья. Воля
Приходит вновь в цветных же снах.
Такая выпала уж доля.
О смерти мысли. Ужас, страх!
Пусть уничтожит мою Душу
Создатель Неба и Земли.
И в пламень бросит мою тушу,
Рассеяв пепел мой вдали.
Не убежать, не скрыться. Вскоре
Очистить грязь с своей души
И громким гласом мне на воле
Сказать: «По-новому дыши!
Взгляни по-новому на суть,
Найди ответы на вопросы,
Ступи на чистый, светлый путь!
А вместо этого – допросы…»

Людмила, милая Людмила!
На этом речь закончу я.
Уж не суди меня так строго,
Ведь так сложилась Жизнь моя.
И стынет в жилах тонких кровь,
И всё не так, как было прежде.
Но в сердце том живёт Любовь,
И облегчается в надежде.

Целую, крепко обнимаю.
Навеки любящий Роман».

Глава 6.

Тюрьма родным мне домом стала;
Привык я к стенам здесь сырым,
И к свету тусклому, к окну,
К еде, которую я ем.
Послал родителям письмо,
Где их просил меня простить.
Я замолил свои грехи,
Нарисовав на стенах крест.

Друзья меня совсем забыли.
Светлана Эдику дала
Наказ со мною не встречаться.
Он не послушал и пришёл.
Мы с ним смогли поговорить
О жизни, о делах мирских,
Об их семье, проблемах мира.
Все поменялось в эти годы!
Когда ушёл, мне стало грустно
И слёзы капали с сих глаз.
Скандал Светлана закатила
И поругалась грубо с ним.
Забыли имя – его стёрли
С лица прогнившей всей Земли.
Не дали мне наград высоких.
Пришло мне время выходить.
И я вдохнул широкой грудью
Глоток свободы, и пошёл
Куда глаза мои глядели.

С тех пор ко мне не ходит Эдик,
В Германию Люда улетела
И потеряла связь со мной,
С отцом и матерью разлад.
И я решил начать сначала,
Но всё, что было, не забыть.
Со мной останется навечно
Печальный памяти фрагмент.
Не находил себе работы,
Но продолжал я сочинять.
Не публикуют и не могут,
Нет средств мечту осуществить.
Пришлось дворы идти мести,
За всеми мусор убирать,
Я начал очень много пить,
Я превратился в старика;
Курил по паре пачек в день,
Убил я собственное тело,
Мне близким другом стала тень, –
Жизнь стала здесь невыносимой.
На пары больно мне глядеть,
Прохожих взгляды раздражают,
И я пытаюсь убежать.
Душа истерзанная, в ранах,
Покоя вечного попросит.
И я задумался о Смерти.
Ни Солнца свет, ни запах трав,
Ни дуновенье с моря бриза,
Журчанье вод, ни неба дождь,
Ни облака, окутав горы,
И старый парк, где были мы –
Ничто меня не утешает!
Всё стало чуждым мне, больным.
Стараюсь я, но не выходит.
Зашёл в безудержный тупик.
И я стопы направил к морю…

Лишь после смерти стало легче,
Нашла душа покой здесь вечный.
Мои нашли произведенья,
И популярность обрели.
За чей-то счет похоронили,
Воздвигли памятник большой.
Меня играли в детских школах,
Концерты делали в «Большом»,
Выходят сборники с печати.
Но я уже всего не видел.
Я популярность приобрёл.

Глава 7.
«В чистилище»

   Время остановилось.
Я открыл глаза и увидел мрачный, тёмно-синий цвет вокруг. Казалось, что я сплю. Ни души. В стороне горел ярким пламенем костёр: его языки поднимались высоко вверх, но тепла я не чувствовал. Кругом – мрачное каменное ущелье, узкая расщелина уходила тонкой полосой вглубь скал, укутанная пеленой густого тумана.
   Мне не страшно. Я не мог понять, где я нахожусь. Странное ощущение свободы и лёгкости. Никогда таково со мной не было! Я дышал свободной грудью.
И только поднявшись на ноги, я увидел своё обезображенное тело: потрескавшаяся тёмно-коричневая кожа, длинные и острые, как лезвие, когти, на руках и ногах всего по три пальца. Я занервничал, стал рассматривать себя и ничего не понимал.
«Моё тело, – подумал я про себя. – Что с ним произошло? Что это за место?»
За спиной болтались потрёпанные крылья. Что же это такое?!
   Вдруг кто-то отчётливо произнёс моё имя:
- Рома!
Я огляделся по сторонам. Но всё было так, как было. Может, показалось.
Затем вновь я услышал собственное имя, гораздо громче произнесённое;
- Рома!!
   Я понял, что здесь кто-то есть.
- Кто это?! – Решительно спросил я.
- Я знаю тебя. – Ответил мне Голос.
- Знаешь? – Переспросил я, подняв вверх голову. – Откуда ты меня знаешь?!
- Я знаю всех, кто попадает сюда; их мысли и чувства, поступки и достижения, взлёты и падения.
   Голос замолчал на несколько секунд.
Он говорил медленным речитативом, растянуто. А затем он повторил:
- Я знаю тебя.
   После этого Голос продолжил вести свою речь:
- Подойди к воде.
   Оглянувшись, я увидел неподалёку маленький пруд. Подхожу к нему неторопливым шагом, наклоняюсь и смотрю в него.
   Она отразила мой портрет: лицо полностью изуродовано, а глаза излучали яркий белый свет. Я, испугавшись, отскочил от пруда, прикрыв лицо руками.
Голос сказал:
- Прошло ни одно столетие после твоей смерти. Мир изменился, это место – нет. Изменился и ты.
- Да, я вижу это, – ответил я – Но ведь я умер, не так ли?!
- Нет, – продолжал Голос, – ты не умер. Ты ушёл из жизни не свей смертью. Она приходит к человеку тогда, когда приходит его час. И он знает это. Твоя же смерть – нелепость.
- Время…
Это несуществующая физическая величина, которую человек придумал, дабы легче ориентироваться в пространстве.
- М-м-м… – Промычал Голос. – Ты прав. Нет правых и виноватых. Всё закономерно.
- Я ненавижу себя. Смерть была бы освобождением от таково существования.
- Ты не чувствуешь гнева, внутри тебя – пустота. Ты растерял былое величие человека.
- Уничтожь меня, прошу тебя! – Взмолился я к Голосу. – Избавь меня от мучений!
- Не-е-е-е-ет! – Свирепо закричал он. От скал отрывались огромные глыбы и падали вниз, земля взбудоражилась и затряслась.
Я упал на колени и повалился на левый бок.
- Ты пройдёшь свой путь от начала и до конца. – Сказал Голос спокойным тоном. – Увидишь ещё раз свою жизнь. Узнаешь правду.
   На мгновенье он умолк.
- Опусти свой взор на; воду. Скажи мне, что ты видишь?!
   Я вновь подошёл к пруду и опустил голову.
Сперва по ней пробежала лёгкая рябь, а затем стало появляться изображение. И я увидел в ней свою жизнь, детство.
Маленькое существо беззаботно лежало в колыбельке, а над ним стояла мать. Она пела песню и нежно гладила малыша по животу. Это было так приятно! На моём лице появилась улыбка.
Вдруг картина резко поменялась. Отрочество. Школьные годы. Я увидел своих старых друзей. Но для них это слово не допустимо. Я видел свои унижения, оскорбления. Имя мне было – изгой. Чувство одиночества уже в те года не покидало меня ни на минуту.
Юность. Я многое изменил в себе, но многое осталось. Когда я учился в колледже, меня стали понимать. Я стал разговорчивым, к моему мнению прислушивались. Я пробовал запретные плоды, вкушал любовь.
   Картина вновь изменилась.
Работа, смена времён года, и, по-прежнему, одиночество. Я отслужил в армии, работал в школе преподавателем, готовился к поступлению в институт. Практически ни с кем не поддерживал связь. И тут я встречаю Эдуарда и Светлану, с которыми любил общаться и делился впечатлениями. А затем появилась она, та девушка, чья красота воодушевляла меня. Мне было приятно проводить с ней время. Я влюбился в неё, мечтал связать с ней свою жизнь. И тут появился он, человек, который изменил мою жизнь. Я будто бы заново переживал те минуты борьбы. Руки будто налились свинцом.
После этого я увидел ту жизнь, проведённую в тюрьме: как жил, чем занимался. А в конце – свою смерть.
Вода в пруду приняла свой первоначальный облик.
   Воцарилась тишина.
   Я, застывший на месте, продолжал смотреть в пруд.
- Твоя жизнь была полна горечи и радости. Ты хотел изменить её в лучшую сторону, а все считали тебя сумасшедшим.
- Я только хотел, чтобы все были счастливы, не было никаких проблем, у каждого было то, чего он заслуживает. То, о чём мечтал, я не сумел воплотить в реальность. Это осталось в голове. У людей каменные сердца, они преследовали свои цели, они забыли о Боге.
- Ты прав. Человек забыл истинное своё предназначение, потерялся в этом бренном мире. Разжечь в их сердцах огонь тебе не удалось. Каждый из них выбрал свою участь. А какая участь ждёт тебя?!
- Я уничтожен!
- Нет. Ты перерождён. Ты ещё можешь спасти свою душу и вернуться назад.
   Я поднялся на ноги, взглянул на мрачное небо и сказал:
- Помоги мне, Господь.

Глава 8.
«Очищение души»

   И я пошёл по тропам туда. Куда направлял меня Голос.
- Иди на восток. Там ты найдёшь разрушенный замок. Очисти свой Разум от дум чуждых.
   Выйдя с огромной расщелины, я увидел замок во всём своём великолепии. От бесчисленных войн и по прошествии времени он пришёл в упадок. На моём пути +встретились старые и ржавые доспехи и мечи павших воинов, и их останки – улыбающиеся скелеты. Над головой, в сером и холодном небе, кружила стая воронов. Пел западный морской бриз. Глубоко вдыхаю и вхожу внутрь.
   Предо мной во всём своём обличие предстал бальный зал. В центре горело множество свечей, держащихся в воздухе неведомой силой. Я преодолел несколько ступеней, на круглом подиуме стояла, повёрнутая спиной, женщина. Одетая в длинное платье, она, раскинув руки в стороны, молилась. Она будто изображала собой православный крест.
Я подхожу всё ближе. Повернувшись ко мне, я увидел её обезображенное наполовину лицо, белые, как снег, волосы стекали с её головы вниз. Нежным голосом она проговорила:
- Встань в центр круга. – И уступила мне место.
Я покорно повиновался ей. Свет понемногу терял свою яркость.
- Закрой свои очи.
Я закрыл.
   Она подошла ко мне и стала говорить на ухо что-то на латыни, ходила вокруг меня и посыпала лепестками роз. Послышался гул, круг, на котором я стоял, начал освещаться ярким белым цветом, лучи которого спиралью возносились вверх. И с каждым разом всё быстрее и быстрее. Речь девушки стала напористой, твёрдой, голос становился громче. И в самый пик его произошла вспышка: бо;льшая часть свечей погасла, я упал на каменный подиум. Мне стало нехорошо, в голове появилась резкая пронизывающая боль. В глазах мелькали разные картинки, изображение стало нечётким. Я схватился за голову руками, хотел раздавить череп и вытащить свой мозг.
   Но вдруг боль утихла и через мгновенье прошла, будто её и не было вовсе. Я поднялся на ноги.
- Скажи мне, что ты чувствуешь?! – Спросила меня девушка.
- Я чувствую светлое начало, мне радостно, грусть ушла, нет чёрных дум, я не ощущаю присутствие зла!
   В это время свечи, как по волшебству, вновь зажглись и всё пространство вокруг осветилось.
- Твой Разум очищен. Ты прошёл испытание. Ступай.
   Уходя, я хотел поблагодарить её, но когда обернулся, то никого уже не застал.

   Покинув замок, я направил свои стопы в неизвестном направлении.
   И Голос вторил мне Священное писание:
- В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днём, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один. И создал Бог за шесть дней мир прекрасный: воду и землю, небо и сушу, животных и разных гадов.
И создал Он человека по образу и подобию своему. И вдохнул в него дыхание жизни. И стала у человека Душа внутри плоти его. И создал Бог женщину из ребра человека. Но согрешили они. И тогда прогнал Бог людей на землю, стали они плодиться и размножаться. И день за днём Душа человека чернела и разлагалась от запретных плодов.
   Убивали люди друг друга, чернили и оскорбляли, вешали и сжигали на кострах.
   Ступай же на юг по тропам серым, по дорогам пыльным. И увидишь ты высокие гранитные столбы, уходящие в небесную высь. Очисть свою Душу.

   И вышел я на зелёный луг, посреди которого стояли гранитные полуразрушенные столбы, уходящие высоко в небо. Густой туман медленно опускался на землю, укутывая спящие неподалёку деревья.
И Голос сказал:
- Встань посреди них.
   Я вошёл в центр полукруга.
   Что-то странное происходило со мной.
Я видел лучшие моменты из своей жизни. Ни вертелись в голове, словно пчелиный рой. А затем красивое изображение резко сменилось на плохое и унизительное, гнусное и поганое.  Меня переполняли чувства. Мне хотелось разорвать этих людей и порвать в клочья испорченные страницы жизни. От ужасной душевной боли я упал на колени.
И Голос вторил мне:
- Чувства переполняют тебя. Выпусти их наружу.
Встав с колен, я побежал обратно, на восток. В замке уже никого не было. Я взял свеч, зажёг её и отпустил к остальным. Она медленно поднялась и застыла на месте.
Я ушёл.

   На высокой скале, любуясь великолепным закатом, волнующимся морем и свежим бризом, я, сложив руки на коленях, смотрел вдаль. Чудесная погода, не правда ли?!
Я находился под впечатлением; пытаюсь глубоко вдохнуть, но не могу надышаться, мне печально и хорошо одновременно.
- Ты остался один. Ступай на север, в холодные земли, где ты найдёшь то, что тебе нужно. Выпусти свой Гнев, избавься от него раз и навсегда.

   С каждым шагом становилось холодно: от земли пахло сыростью, с неба падал снег с дождём, навстречу мне дул грозный ветер. А затем с мрачного неба пошёл только снег крупными хлопьями. Погода резко поменялась.
Предо мной появилась широкая и спокойная река. В её кристальном отражении я видел чёткое изображение небо и пролетающих редких птиц. Как мне быть?! Нигде нет моста, чтобы перейти на противоположенную сторону.
И тогда Голос сказал:
- Иди по воде, не бойся.
И я пошёл, сделав первый шаг.

   Это было непередаваемое ощущение – я видел своё отражение ,серые облака, медленно плывущие куда-то, птиц, моё страшное тело уже не казалось мне таким безобразным и отвратительным.
   Перейдя на другую сторону, я обернулся, чтобы ещё раз взглянуть на эту красоту. Изображение стало искажаться и вскоре исчезло под толщей льда.
Пройдя вдоль скал, я нашёл выход.
   Вскоре предо мной предстал город, обнесённый высокой каменной стеной. На сторожевых башнях находились люди. Это были стражники. Главные ворота были закрыты.
Голос сказал мне:
- Используй свои скрытые возможности. Гнев сидит внутри тебя. Избавься от него, истреби всех, кого встретишь на своём пути. Выпусти Гнев наружу.
   Подойдя к рву, наполненному водой, я посмотрел наверх. Караульные увидели меня и приготовили арбалеты. Один из них стал говорить мне что-то на непонятном языке. Я попытался ответить, но челюсть будто бы свело, и я не мог ничего сказать. Жуткая боль неожиданно сковала меня, я схватился за неё и дёргался из стороны в сторону.
   Вдруг в моё тело вонзилась стрела. Поднимаю голову, вонзается ещё одна в левое плечо.
Неожиданно моё сознание помутнело, глаза налились кровью, гнев овладел мной полностью. Распахнув крылья, я преодолел ров и поднимался всё выше, пока не попал на самый верх.
Один из воинов бросился на меня с мечом, а другой прикрывал его, выпуская череду стрел. Они пронзали моё тело. Резко увернулся от его удара, схватил и выбросил вниз. А другого убил, моментально подлетев к нему и вонзив острые когти в грудь, пробив доспехи.
За спиной послышались шаги – на помощь подоспели другие воины. Я вступил с ними в борьбу. Быстро расправившись с ними, по крутой лестнице, ведущей вниз, я вышел в город. Мирные жители, увидев мой обезображенный лик, бросались в панике спасать свои жизни. Никто и ничто не смог встать у меня на пути. Я чувствовал превосходство над ними. Мной овладела неутолимая жажда мести. Челюсть отошла, и я свирепо закричал.
   Вдруг всё вокруг начало превращаться в пепел и рассеиваться по встречному ветру. Место опустело. Наступила тишина.
Я схватился за голову и упал на колени. Она раскалывалась со страшной силой. Вокруг меня земля начала содрогаться, тишина сменилась страшными звуками наступившего хаоса. Но от неё я не слышал ничего, я стонал от боли жуткой, разрывающей меня на части.
Это длилось почти минуту.
Затем тишина вновь воцарилась в округе. Из-за туч выглянуло яркое Солнце, оно осветило всё кругом – меня и пустое место.
И Голос говорил мне:
- Ты справился. Не каждый способен выпустить наружу всё то, что накопилось за долгие годы. Не вини себя за то, что ты сделал. И как бы ты не поступил – на то есть свои причины. Всё хорошо…
   А затем я вернулся на север.

   Я не хотел ни есть, ни пить, ни спать.
   Какая чудесная лунная ночь! Яркие звёзды горели в тёмном небе, голубой цвет нежно касался поверхности спокойного моря, которое поцелуями волны прикасалась к берегу. Ветер с запада доносил до меня благоуханья свежести. Далеко в вышине пролетала стая птиц, пересекая круглый диск Луны и издавая звуки.

   Пришёл рассвет: ночь сменилась днём. Я наслаждался красотой здешней природы. До чего же здесь хорошо!
После я бродил среди мёртвых скал. На мгновенье ко мне пришла Муза вдохновения. Про себя я придумывал строки, возникающие в моей голове. Но под рукой не было пера и бумаги, чтобы их записать. Это был, скорее всего, экспромтом, не более того. Поэтому их я очень скоро позабыл. Муза сменилась лёгкой грустью.
- К тебе вернулся смысл жизни. Это чудесная весть. Но здесь он чуждый.
- Я это знаю. Пусть не для них, хоть для себя. Быть может, предки прочитают, когда найдут черновики мои и подчеркнут их них что-то новое.
- Всё меняется. Таких, как ты – единицы. Остальные упадут под удовольствием запретных плодов. Они безответны, скупы и жадны. Попробуй из камня сделать цветок, из мёртвого превратить в живое. И ты поймёшь, как это трудно.
Ступай на запад. Там ты найдёшь город Искушения. Не поддайся соблазну. Запретный плод сладок.

   И я пошёл по тропе в город Искушения, туда, где царила грязь, мрак и пустота в сердцах людей. Уже при входе меня встретили грязные женщины, предлагая море любви и ласки. Из ни капли не смущал мой вид страшного зверя. Одна лучше другой: гладкие власы, пышногрудые, при фигуре, румяные щёки и горящие глаза.
Такая любовь не для меня!
Где-то вдалеке я услышал звон бокалов, наполненных горькой и манящие звуки музыки. Люди кружились в безумном хороводе быстрого танца. Какая-то девушка подбежала ко мне и хотела позвать в этот безумный круг. Я отказался.
Вместо этого я решил увезти её из города. Она согласилась.
   Мы шли по лесу, затем вышли к берегу моря. Наступил вечер, Солнце не спеша скрывалось за горизонтом. Я говорил с ней о многом, но ничто не впечатлило её сознание. Она просила меня вернуться обратно.
- Иди, я скоро приду.
И девушка с улыбкой побежала по тропинке туда, где всегда царил праздник и весёлый смех. Похоже, что ей было всё равно. Глядя на них всех я понял, что мне не понять смысла их жизни, поступки и чувства. Но я решил рискнуть. Вернувшись на площадь, я хотел произвести на умы людей впечатление, блеснув поэзией. Эмоции переполняли, по телу пробежала дрожь.
Смех и звон больших пивных кружек забивали мою речь, перекричать их мне так и не удалось. В ответ толпа засмеялась мне в лицо и удалилась прочь. Я опустил руки и молча уходил в горы, подальше от всего этого.
   Вдруг ко мне подбежал молодой юноша и спросил:
- Скажи, странник, а что это было?!
- Ничего ,– ответил я удручённо, – всего лишь поэзия. Искусство уже не способно взбудоражить чувства людей. Духовность ушла, а грязь с каждым разом всё сильнее наполняет их сердца.
- А мне очень понравилось ваше искусство. Слеза невольно потекла из глаз, внутри душа зашевелилась, и чувство вспыхнули вулканом.
Спасибо вам за ваше Слово. Когда к нам вновь придёте вы?! Готов вас слушать день и ночь!..
- Приду когда-нибудь, приду. Ведь столько дел незавершённых!
   С улыбкой на лице парень убежал обратно в город. И Голос твердил мне:
- Из тысячи людей только один поддержит тебя и поймёт. Вы будите похожи с ним, ваши интересы во многом совпадут. Он понял тебя, ибо ваш внутренний мир с ним схож. Ты не вправе забрать его с собой, он обязан сам найти выход. Юноша справится.
   Ты прошёл долгий и тяжёлый путь. В Судный день Господь Бог решит твою судьбу – отправишься ли ты в рай или же будешь гореть в аду в вечных муках.

   После этих слов Голос перестал говорить со мной. Поднялся ветер, зашумела листва на деревьях. Яркое Солнце скрылось за горизонтом.
Неожиданно я теряю сознание и падаю наземь без чувств, как будто Душа вновь покинула моё тело. Плоть покрылась ярким пламенем и начала тлеть. Свежее дыхание ветра подхватило пепел и унесло в сторону моря…

Глава 9.
«Апокалипсис»

В горшках горят зелёные цветы,
На стенах трещины в полметра.
Не все осуществятся здесь мечты –
Одних настигнет в жизни секта,
Другие будут громко пировать,
И на Земле решать всё будут деньги.
Никто не станет звёзды замечать.

Уж с неба дождь идёт с натугой,
Вокруг всё стало аномальным.
Я по шоссе иду с моей подругой –
И это я считаю здесь нормальным.
Я у людей о том забыл спросить
Как мне дышать и как мне жить.

Я захочу и поднимусь на скалы Океана,
Что появились так давно на берегу.
«Как жаль, что ты меня так не узнала.
Любовь я нашу тайную уберегу».
Возьму я чистый, новый лист бумаги,
Карандаши цветные, красок разный цвет:
Запечатлю на нём я красны маки,
Где лепестки переливаются в свет…
Всё стало на Земле таким бездушным –
В сердцах людей есть зло и негатив.
Вдруг стало в хате очень душно,
Я разложу перед окном штатив,
Фотографировать начну.
В шкафу моём полно макулатуры:
Одно читал, другое – так и преет;
Есть книги о любви, есть книги про натуры,
А организм растёт, поёт и зреет.
Я так хотел великим быть, в мечтах!
Хотел, чтоб вы читали мои пьесы,
Чтоб смысл находили в сих стихах
И исполняли оратории и мессы.
Но вы в другом нашли здесь наслажденье:
В деньгах и картах, женщинах и шоу.
И от того вы получали уваженье,
И только вам здесь было хорошо!
Пастух пасёт чужих коров на поле –
Не думаю, что очень он богат!
Он гонит их с лугов на водопои
И ест из свежих огурцов салат.
Но время то уж быстро пролетело,
Когда любили мы и были вместе.
Скажи, ну что ты от меня тогда хотела,
Какие получить мечтала вести?!
Не виноват я, что судьба моя такая,
Что я в воде не вижу отраженья,
Что жизнь людская злостна и слепая,
Что кто-то требует к себе повиновенья.

Деревья, к сожаленью, не дают уже листву,
И жидкость из-под крана стала горькой.
Ногами растерзали мы зелёную траву,
И серый потолок навис над койкой.
А я, очистив душу, вновь вернулся.
Но мир не стал открытьем для меня.
От грязи и грехов он сильно так раздулся,
И понял в тот же миг – не ждут тебя!
Я шёл по мрачным улицам всё прямо,
Дорогой пыльной, и смотрел по сторонам.
И видел то, что люд творил упрямо,
И шум стоял в округе, шум и гам.
Одни куда-то всё бежали без оглядки,
Вторые вторили примкнуться к адвентистам,*
А третьи в дом влезали чрез оградки.
Какие все ж искусные артисты!
А вот лежит бутылка с человеком,
А тот в грязи весь сладко спит.
Всё изменилось в нашем веке, с нашим веком –
Чуму распространили мы и грипп.
Горит огонь в стальных невзрачных бочках,
И молодёжь стоит вокруг и греет руки.
У одного проблема, видимо, на почках,
*Адвентисты – Члены религиозной секты.
И он, схватившись за живот, кричит от муки.
Разбиты были стёкла в магазинах,
Коррозия без устали съедала гиперсталь.
Увидел я в бесхозных рваных шинах
Котят, которых стало мне, так жаль.
Асфальт в осколках битого стекла,
Кругом клочки бумаг и пахнет скверно.
И птица мёртвая на землю прилегла.
Она, быть может, жить устала верно?!
А может кто-то умертвил живое тело?!
Когда-то эта птица деток своих грела,
А мы сгубили. Дай ответ – за что?
Я вижу нищих, слабых, безработных всюду.
И ветер стонет в ухо мне флейтовым тоном.
В таком котле вариться я уже не буду!
И не прибегну я к бутылке с ромом.
Мне надоело танцевать под чью-то дудку,
Когда известно то, что смысла нет.
И я ломаю эту тоненькую трубку,
И проливаю я громаду правды свет.
Порвались струны у гитары вместе с скрипкой,
Затих любимый в церкви мой орган.
От зноя кожа стала мягкой, липкой,
И я бегу на берег, туда, где Океан.
Не видно тёмных туч на горизонте,
Земля покрыта трещинами вдоволь.
Колокола! Звучите громче и трезвоньте,
Но мощный звук не станет песней новой!
Из праха стали люди возрождаться,
И в четверть освещает лунный свет.
Стал рейтинг жизни быстро понижаться.
Звучит вопрос, на кой ответа нет.
А Солнце стало блёклым и унылым,
И не швыряет ветер пыль уже в лицо.
И край родной не стал сердечку милым.
В гнездо кукушка бросила яйцо.
В грехах своих давно мы захлебнулись.
Я милость Божью к павшим призывал.
Когда, испив из чаши, поперхнулись –
Тогда узнали, кто нас наказал.
Герой себя не чувствует героем.
Мы гибнем ни за что, за просто так.
Большой лопатой яму себе роем,
А то, кто прав, скорей всего, дурак!

Играю громко Ангелы на трубах,
Вулкан проснулся мёртвый и живой,
Что снегом был одет, как в белых шубах,
И много трещин стало под водой.
Чума гулять пошла по всей планете –
Никто не скрылся под её клешнёй.
Теперь мы за себя уж не в ответе.
Я понял, что не будешь ты со мной.

И видел я, как жизнь здесь погибала,
Как трескалась брусчатка под ногами,
Как ты стекло в осколки превращала,
Как нить любви порвалась между нами.
Дома бросали люди, документы,
Ключи, и злато, всякую одежду.
До Смерти было меньше сантиметра.
Оставил ты последнюю надежду.
Бежали все, куда глаза глядели,
А в небе вспышек ярких молний
Я видел, видел, птицы улетели.
Спасенья плот давно уж полный.
Зверей я видел, выходящих с моря,
И мчались Всадники без устали вперёд,
И голод был, и войны, чувство страха, мора.
Звезда уж с неба больше не падёт.
И разверзлось небо над моей главой,
И огонь извергся, пали все вокруг.
Стекали капли пота, пар возник над водой,
И вдали слышен был чей-то стук, громкий стук.
Равняясь с землёй, горы все рассыпались,
И растенья пожухли и умерли в миг.
Полыхали пожары, над ней надругались,
Ветер не разносил громкий женственный крик.
На замок закрываются всякие станции,
На стена;х рукой пишут всякие надписи,
И бушует Земля, и страдают все нации,
А чиновник по-прежнему делает санкции…

Поднялись болезни, растаяли льды,
Сварились рыбы, завяли цветы.
Дома опустели, стоят на ветру,
С высоких деревьев срубили кору.
И небо померкло под тяжестью зла.
И кто-то принёс Богу в жертву козла.
Но чуда, увы, не случилось в помине –
Убили себя, погубили скотину.
И всё человечество кануло в Лето.
А Он не подаст больше грешным ответа.

   И настал Божественный суд.
   На земле воцарился хаос. И я всё это лицезрел. Я думал: неужели нельзя было избежать катастрофы?! Человечество стояло на грани вымирания.
В их глазах я видел страх – страх остаться в одиночестве, лишиться своей жалкой жизни, кануть в небытие.
Людские потребности перестали вмиг иметь истинную ценность – деньги, документы, связи потеряли всякий смысл.
   Возможно, я тоже перестану быть, а может, и нет. Сейчас решается моя судьба, творения гения Божьего, – будет  ли занесено моё имя в Книгу Жизни или же предастся забвению?!

Эпилог.

2.Из множества Ветвей он выбирает ту, что станет жезлом,
И ноги человека, и край звезды он равно омывает волной.
Его взволнованный голос дрожит над рукавами рек.
Божественное впечатление. Благодать снисходит на него.

14.Рабы станут петь песни, гимны и требовать,
Чтобы выпустили из тюрем заключённых туда Принцами и Господами.
В будущем безголовыми идиотами
Их будут считать в божественных проповедях.

44.Вскоре опять вернуться жертвоприношения,
Несговорчивые будут подвергнуты мучениям,
Больше не будет ни монахов, ни аббатов, ни послушников,
Мёд будет намного дороже воска.

45.В религиозной сфере большое наказание доносчику,
Зверь в театре ставит спектакль,
Изобретатель возвеличен самим собой,
Из-за сект мир станет туманным и схематичным.

53.Тогда увидят мучения большого народа,
И святой закон в полном запустении.
Весь христианский мир будет управляться другими законами,
Когда найдут новые залежи золота и серебра.

56.Вы увидите рано или поздно большие изменения.
Крайние мерзости и мстительность,
Когда Луну будет вести её ангел,
Небо приблизится к наклонам.

Из 1 центурии Нострадамуса



Май, 2009 – Август, 2012 год.