Молилась мать, чтоб сын остался жив

   Сегодня афганскую войну называют крупнейшей внешнеполитической ошибкой Советского Союза. В гражданский конфликт различных политических сил в чужой стране оказался вовлеченным Ограниченный контингент советских войск, вошедших по приказу 25 декабря 1979 года на территорию Афганистана. Тогда еще никто не знал, во что выльется этот конфликт. По официальным данным в  войне погибли около 14 000 советских солдат, ранено  - 35 000, пропали без вести или попали в плен – более 300 военнослужащих. В современном обществе ведется много разговоров вокруг афганской темы, но никому не дано права перечеркнуть эту страницу в истории нашего народа. Тысячи и тысячи советских парней достойно выполнили  свой воинский долг. В минуты испытаний, когда воедино сливалось дыхание жизни и смерти, им довелось сделать единственный выбор, продиктованный чувством долга, совести, боевого товарищества, братства.
   Матери, рожавшие сыновей в 60-е годы 20 века, не могли и предположить, что в мирные 80-е их сыновья, отправляясь на боевые операции или возвращаясь с них, будут буднично говорить о себе: «Уходим на войну», «Пришли с войны». Провожая в начале ноября 1987 года в армию сына Владимира, только что окончившего Шацкое ССПТУ и устроившегося на работу в колхоз «Имени Кирова»,  жительница села Сново-Здорово Лидия Дмитриевна Язынина не думала, что отправляет своего восемнадцатилетнего мальчика на войну. Молясь Богу и желая свои детям счастливой доли, не знала мать, что эта никому не нужная война постучится  и в ее дом. Почти год она будет считать дни, часы, минуты, когда почтальон принесет письмо от сына, сражающегося с душманами (врагами). Если бы мать могла, она прикрыла бы его от пуль и осколков, первой прошла бы по труднопроходимым горным тропам, начиненным минами, напоила бы сына водой, умыла бы его лицо, измученное знойным ветром и пылью чужой земли.
       Из Рязани Владимира Язынина вместе с земляками отправили на пересыльный пункт в Горький, а оттуда в «учебку» в Туркмению. Еще в пути ребята поняли, что их будут готовить к отправке в Афганистан, где по-прежнему шли военные действия,  и о выводе войск оттуда разговоров не было.  Главным требованием  к военнослужащим срочной службы, отправляемых в Афганистан, являлась усиленная боевая подготовка и адаптация к сухому и жаркому климату этой страны. Такие учебные центры создавались на территории Туркестанского и Средне-Азиатского военных округов. Основными местами сосредоточения «афганских учебок» были гарнизоны южных городов:  Термеза, Кушки и Мары. Как говорили военные: «Есть в Союзе три дыры: Термез, Кушка и Мары». Владимир попал в  местечко Иолотань, расположенное недалеко от Кушки. Там в течение полугода офицеры  и прапорщики, получившие боевой опыт непосредственно в афганской войне, вели усиленную  морально-психологическую подготовку к  участию в реальных боевых действиях со всеми возможными последствиями. На занятиях изучали особенности менталитета населения Афганистана, правила поведения в исламском государстве, элементарные основы гигиены в условиях жаркого климата, тактику действия душманов и т.д.  Кроме того, молодых солдат учили навыкам  по быстрому подъему на возвышенности, преодолению различных типов склонов, учитывая горный рельеф Афганистана. И, что немаловажно, обращали внимание на умеренное потребление питьевой воды.  Прапорщики-инстукторы обучали, как вести себя во время движения в автомобильной колонне по горной местности.
   К концу срока обучения Язынин, осознавая, с чем и с кем ему предстоит столкнуться, был физически, морально и психологически готов к предстоящим трудностям, досконально изучив вверенное оружие и технику.  Для отработки тактических действий частенько приходилось подниматься по тревоге и совершать марш-броски  на расстояние от 100 до 500 километров.  После «учебки», погрузив молодых солдат  в тяжелый военно-транспортный самолет АН-124 «Руслан», направили в город Кабул, где находился штаб 40-й Армии генерал-полковника Бориса Громова.
   Владимир попадает в отдельный батальон охраны и обслуживания руководства 40-й Армии. Кстати сказать, этот батальон находился в Кабуле почти девять лет, с самого начала войны. Владимиру повезло: при распределении по ротам земляк из Пронска  Андрей Чачин упросил своего офицера взять солдата к себе.  Благодаря встрече с Андреем, Язынину легче было начинать военную службу  и привыкнуть к местным условиям. Перед вновь прибывшими поставили задачу: охрана  Бориса Всеволодовича Громова - командующего 40-й Армией (на тот период - седьмой командарм) и Валентина Ивановича Варенников - начальника Группы управления МО СССР в Афганистане. Что скрывать, поначалу было тяжело. В первый месяц службы абсолютно у всех был страх. Солдаты хорошо понимали, что расслабляться и ошибаться нельзя: расплата за ошибки – смерть. В трудных ситуациях Язынина спасала молитва матери и два крестика, которые она дала с собой: один нашел в кармане пиджака еще в Иолотани, переодеваясь в военную форму, а второй Лидия Дмитриевна повесила на шею своими руками, провожая сына в армию. Рассказывая мне о первых дня пребывании на чужбине, Владимир Иванович с дрожью в голосе, медленно подбирая слова, произнес:
- Там все другое: небо, земля, трава, камни, вода. Невозможно привыкнуть к афганской жаре… Там все чужое… Там война… И где-то далеко – дом родной. Трудно было  первые месяцы, особенно когда ходили колонной сопровождения на боевые операции. Афганистан – горная страна. Все необходимое для жизнеобеспечения гарнизонов доставлялось автомашинами.  Марш колонны обычно начинался рано утром. В ходе движения не допускался разрыв между машинами, так как этим, как правило, немедленно пользовался противник для минирования дороги и нападения на отставшие машины.  Для нанесения потерь колоннам на дорогах, особенно на улицах населенных пунктов,  мятежники впереди  засад выставляли отвлекающие группы. Они  своими действиями сковывали разведку и охранение колонны, а тем временем главные силы нападали на ее основную часть, поражая людей и технику.
   В октябре 1988 года мы сопровождали колонну по маршруту Кабул – Пули-Хумри. Машин было достаточно много, колонна растянулась на несколько километров. При подходе к туннелю Саланг мятежники обстреляли два   БТРа,  и начался бой. Умелые действия личного состава и офицеров группы сопровождения, при поддержке вызванных на помощь вертолетов, не позволили уничтожить колонну: потери были минимальными. Мне пришлось вместе со всеми отстреливаться, заняв хорошую позицию,  используя в качестве защитного сооружения броню кабины и мосты «КАМАЗа». За эту операцию получил первую медаль  «За боевые заслуги».
   Прервав рассказ моего собеседника,  задал ему вопрос: «Не жалеешь ли, Владимир Иванович, о том, что время выбрало тебя на эту войну?  Не хотел бы прожить другую жизнь, без Афгана?». Он долго молчал и, наконец, ответил: «Нет! Я понимаю, что война – это горе, смерть, страх, ужас…Но именно в Афганистане я научился по-настоящему ценить жизнь, дружбу людей, которые вдали от Родины воевали и помогали простому, бедному народу отстоять право на лучшую жизнь».
    Профессия военного водителя в Афганистане особо ценилась. Тяжелая это работа – поднимать машину по серпантину на головокружительную высоту или пробиваться среди гор и песков в отдаленный кишлак на помощь товарищам. Когда впервые поехали на боевую операцию, Владимир, встречая колонны из других подразделений, обратил внимание на то, что на кабинах машин прикреплены таблички с названиями городов: «Москва», «Минск», Пенза», «Брянск», Курск» и др. В следующий поход и на машине Язынина появилась гордая надпись «Рязань». Это делалось для того, чтобы на фронтовых дорогам легче было встретить земляков. И сколько таких встреч было! Делились на радостях последней сигаретой, сухим пайком, говорили о доме, фотографировались на память, обменивались адресами.
    Неоднократно автомобильной роте Владимира Язынина приходилось сопровождать колонны подразделений, еще с осени 1988 года постепенно выходивших из Афганистана по дороге через перевал Саланг, лежащий в горах Гиндукуша.  Эта дорога связывала советский город Термез и северные районы Афганистана с центральными провинциями и  Кабулом. Естественно, что во время войны эта магистраль приобрела стратегическое значение: из СССР через перевал шла львиная доля грузов для наших войск и тысячи тонн грузов для афганцев, включая продукты питания. Еще в 1964 году советские специалисты построили на перевале тоннель – своеобразную бетонную трубу со всевозможными вспомогательными галереями   длиной около четырех  километров и диаметром шесть метров. Душманы много раз пытались уничтожить тоннель на Саланге, чтобы прервать поток грузов и ослабить группировку «шурави», как тогда они называли наших военных.
Поэтому этот важный объект хорошо охранялся подразделениями  дорожно-строительной бригады дорожных войск. 
    Каждая поездка по тоннелю – огромный риск для жизни: моджахеды всегда предпринимали попытки его заминировать и обстрелять колонну. Сколько товарищей и сослуживцев полегло на подступах к перевалу!.. А его Господь  берег и мамина молитва: за время боевых действий – ни одной царапинки, хотя в таких ситуациях приходилось бывать герою моего очерка, что и сейчас  при воспоминаниях о том времени, дух у ветерана захватывает.
    В январе 1989 года  батальон переместился в Мазари-Шариф (примерно в  60 км от афгано-узбекской границы)  и продолжил сопровождение выходивших в Союз войск.  Несколько раз по заданию командования ездил в Кабул и видел, во что превратили образцовые советские казармы поселившиеся в них афганские военнослужащие правительственных сил. Что поделаешь, народ отсталый, малограмотный, темный, не привыкший к чистоте, дисциплине и порядку.
   Наша беседа в одном из кабинетов Лесно-Конобеевской средней школы, где теперь работает воин – интернационалист,  продолжается. Спрашиваю Владимира: «Какое впечатление на тебя произвел Афганистан»? Отвечает:
     - Двоякое. В горных районах жила основная масса населения.  Камышовый коврик на земляном полу, топчан и казан для приготовления пищи – вот и вся домашняя обстановка. Одним словом - нищета. Вместе с тем, в любой лавке продавалась японская аппаратура, даже часы из Швейцарии. Привозили эти товары не столько для местных жителей, сколько для советских военнослужащих-офицеров. Мирное население относилось к нам вроде бы  неплохо. Может, во многом потому, что мы их подкармливали. Зайдешь, бывало в кишлак, мальчишки тут же окружают и кричат: «Шурави, шурави, дай тушенку»! Удивлялся, уж очень бойко по-русски разговаривали. Мы раздавали полуголодным людям рис, муку, сахар, хлеб, растительное масло, консервы. Только эти, на первый взгляд, мирные люди творили такое, что не поддается никакому объяснению.  Когда уже после вывода наших войск дослуживал в Термезе на автомашине «УАЗ», мне приходилось возить генерала Варенникова в Мазари-Шариф на переговоры. От того, что  иногда  рассказывал  по дороге военачальник, волосы  дыбом вставали. Однажды рота бойцов (это было, по-моему, в 1985 или  86-ом году)  попала в засаду в ущелье Маравары, недалеко от пакистанской границы. Большая часть личного состава была перебита, в том числе командир. Раненых «духи» волоком подтащили к кишлаку, а всем  убитым сделали контрольный выстрел в голову. Потом откуда-то появились несколько подростков в возрасте десяти-пятнадцати лет в сопровождении трех больших собак – афганских овчарок. Дети по знаку душманов с визгом и  криками бросились добивать наших ребят ножами, кинжалами и топориками. Собаки грызли солдат  за горло, мальчишки отрубали им руки и ноги, отрезали носы и уши, вспарывали животы, выкалывали глаза. А взрослые подбадривали их и одобрительно смеялись. Все это видел один солдат, впоследствии сошедший с ума,  чудом спасшийся от рук малолетних палачей и  рассказавший о произошедшем командованию.
     Слушая рассказ Владимира, почувствовал, что меня одолевает  страх.  Лишь спустя несколько минут, придя в себя,  понял, почему те, кто побывал в афганской мясорубке,  до сих пор молчат о том, с чем пришлось столкнуться там.
     В январе 1989 года по настоянию Варенникова и Громова, чтобы снизить потери советских войск при выводе из Афганистана, был избран своеобразный метод боевых действий – нанесение огневых и авиаударов по прилегающей к дороге территории, где начали скапливаться боевики полевого командира Ахмад Шаха Масуда, пользующегося популярностью у народа. В конце января-начале февраля в  районе Южного  Саланга была проведена последняя военная операция, получившая название «Тайфун», невольным свидетелем  которой стал и Владимир Язынин, сопровождая очередную колонну к перевалу для отправки на территорию Узбекистана к мосту через реку Амударья. Он и сейчас не может объяснить, зачем нужно было так поступать нашему руководству.
   Предварительно Масуду нашими военными было направлено предостережение: если его отряды попытаются препятствовать выставлению застав правительственных войск Афганистана для прохода советских колонн, и раздастся хоть один выстрел  - будет применена сила. Ему предлагалось организовать совместную охрану, но тот отказался. Президент Афганистана Наджибулла обратился к жителям Южного Саланга с просьбой на время возможных боевых действий  покинуть кишлаки. Будто знал, что произойдет что-то страшное. Наджибулле  не нужен был такой серьезный соперник, как Ахмад Шах, и он сделал все, чтобы уговорить советское командование нанести удар по позициям моджахедов и кишлакам Саланга, заверив, что мирные люди из них вышли.
   Хочу заметить, уважаемые читатели, что по рассказам свидетелей тех событий, в последние дни полного вывода наших войск, боевики Масуда не предпринимали никаких действий против советских солдат и офицеров, а закинув за плечи автоматы, выходили из укрытий и помогали толкать нашу технику, скользящую по обледенелой дороге перевала.
1 февраля по позициям Ахмад Шаха и кишлакам в районе Саланга был нанесен удар. Впервые за всю войну была использована спецустановка с безобидным названием «Буратино» со снарядами объемного взрыва. Страшная представилась картина вечером того же дня. После прохода «Буратино», прилегающие к дороге кишлаки были усыпаны трупами мирных жителей. А отряды боевиков не пострадали, заранее уйдя в горы. Но, что характерно, несмотря даже на такую бойню, Масуд не нападал на наши войска и не препятствовал их выводу. Вот такая она – война!
   Автомобильный взвод Язынина прошел по дороге Мазари-Шариф-Термез без потерь и 14 февраля 1989 года, закончив войну, с гордостью проехал по приграничному мосту через Амударью и прибыл в Советский Союз. Расквартировались на территории старинной крепости Термеза. Свой видавший виды военный  «КАМАЗ», груженный контейнером с оборудованием командного пункта 40-й Армии и штабным имуществом, пришлось поменять на быстрый  «УАЗик», который был  закреплен за генералом Варенниковым. С боевым офицером, продолжавшим  решать   вопросы военной и гуманитарной помощи,  он еще  много раз бывал в Афганистане. Кстати говоря, уже на гражданке, спустя год после службы,  за доставку ценнейшего груза на территорию Советского Союза, Владимиру Ивановичу торжественно вручили вторую медаль «За боевые заслуги».
    Беседуя с  Языниным  о событиях 28-летней давности, спросил его:
«Какие чувства испытывал ты, переправляясь через Амударью и ступив на родную землю?» Он, слегка смутившись, тихо произнес: «Скажу честно: я не помню, как проехал мост. Переживал, думал, что  все это во сне происходит. И побаивался, как бы моджахеды напоследок не начали бить по нам. Так хотелось домой!»
     Говоря о своем пребывании в Афганистане, Владимир Язынин тепло вспоминает своих командиров, боевого друга Володю Иняткина из Пензы, артистов, приезжавших с концертами из Союза: Иосифа Кобзона, Аллу Пугачеву, Александра Розенбаума и других.
    Когда Язынин  был еще на войне, на родине, в Сново-Здорово, случилась беда: сгорел родительский дом. Мать с отцом, тяжело переживая и предпринимая все  для  восстановления жилища,   не стали  сообщать  сыну  о случившемся: не хотели расстраивать, зная, что ему там еще трудней. Молитвы мамы, исключительное трудолюбие отца, помощь соседей, родственников, руководителей колхоза, помогли отстроить дом заново.      Придя в июле на месяц в отпуск, Владимир помог по хозяйству, доделав с отцом все необходимое в доме,  со спокойным сердцем отправился дослуживать в далекий узбекский город.
    Демобилизовался Владимир Иванович Язынин 21 ноября 1989 года. Устроился шофером в колхоз «Имени Кирова», женился, получил жилье, воспитал сына и дочь. В настоящее время работает водителем школьного автобуса, возит детей в школу и обратно. По странному стечению обстоятельств во второй половине когда-то колхозного дома, где поселился фронтовик, живет еще один воин-афганец, уроженец села Сново-Здорово, Владимир Сергеевич Захаров, воевавший в далекой стране чуть раньше Язынина. Иногда  ветераны садятся  на скамеечку перед домом и вспоминают моменты своей военной биографии.
     Афганская война – самая долгая война в истории Советского Союза – осталась в сердцах ее участников незаживающим ожогом памяти. Неизвлеченные осколки, невернувшиеся из боя друзья,  останутся с ними, пока ходит по земле поколение, вынесшее и выстрадавшее эту войну. Советские солдаты-интернационалисты, среди которых был и Владимир Язынин из села  Сново-Здорово, выполняя приказ, проявили себя, как мужественные защитники интересов мира, дружбы и взаимопомощи. Они показали себя беззаветно преданными сынами родного Отечества, готовыми прийти на помощь людям, стремящимся жить в мире и согласии.
   А тоннель на Саланге душманы все-таки взорвали в 1997 году. Только вряд ли эта диверсия принесла пользу Афганистану…