Таланту Н. С. Лескова. Янтарные лучи!

В эти минуты светозарный Феб*, который только что виден не был,
Быстро выкатил на своей огненной колеснице  на небо -
Солнечных лучей сияющим  бутоном!
Совсем разредевший туман словно весь пропитало янтарным тоном!   
   Картина обагрилась багрецом и лазурью,
И в этом ярком, могучем освещении, сверкающим повсюду без конца,
Весь облитый лучами Солнца,
В волнах реки показался богатырь с буйною гривой чёрных волос на большой голове.
Он плыл против течения воды, сидя на достойном его могучем красном коне,
который мощно рассекал широкою грудью волну, подаренную ветрами,
и сердито храпел тёмно-огненными ноздрями.
——
*Феб - (греч. блистающий, от греческого phos, photos - свет, блеск). ), у древн. греков - бог Солнца, второе имя бога Аполлона - бога солнца и поэзии, покровителя искусства.
____
Н. С. Лесков. Соборяне. Часть 1. Глава 6 (отрывок.)
В эти минуты светозарный Феб быстро выкатил на своей огненной колеснице ещё выше на небо; совсем разредевший туман словно весь пропитало янтарным тоном. Картина обагрилась багрецом и лазурью, и в этом ярком, могучем освещении, весь облитый лучами солнца, в волнах реки показался … богатырь с буйною гривой чёрных волос на большой голове. Он плыл против течения воды, сидя на достойном его могучем красном коне, который мощно рассекал широкою грудью волну и сердито храпел темно-огненными ноздрями.

Таланту Н.С. Лескова. Петербургский ветер!
   Свежий мартовский ветер -
Он гулко шумел деревьями большого Таврического сада в Петербурге
И быстро гнал по погожему небу ярко-красные облака. Наступал вечер.
    На дворе было около восьми часов вечера;
Сумерки с каждой минутой надвигались всё гуще и гуще, будто по воле Небесного Творца,
И в небольшой гостиной опрятного домика,
Выходившего окнами к одной из оранжерей опустелого Таврического дворца,
Ярко засветилась белая фарфоровая лампа, которой был не страшен никакой ветер -
Она разливала тихий и ровный свет пo уютному покою. Наступал чудный петербургский вечер.
____
Н.С.Лесков. Смех и горе. Глава 2.
Свежий мартовский ветер гулко шумел деревьями большого Таврического сада в Петербурге и быстро гнал по погожему небу ярко-красные облака. На дворе было около восьми часов вечера; сумерки с каждой минутой надвигались всё гуще и гуще, и в небольшой гостиной опрятного домика, выходившего окнами к одной из оранжерей опустелого Таврического дворца, ярко засветилась белая фарфоровая лампа, разливавшая тихий и ровный свет пo уютному покою.