9. 2. Пятая ступень помощи

В медсанбате смогли окончательно остановить кровотечение, обработать раны, очистить их от фрагментов одежды, земли.
Да и сами осколки, несомненно, далеко не стерильны.
{13.39}

Но сначала, в сортировочном отделении,  предстояло раздеть раненого, что зимой довольно-таки сложно.
«На каждом бойце шинель, шапка, подшлемник, ботинки с двумя портянками — байковой и суконной, рукавицы теплые.
Ниже — ватный костюм: фуфайка и штаны.
Еще слой — теплое белье.
У некоторых под ним еще простое белье.
И шарфы, не форменные, домашние — «из подарков»… {13.84}

Справиться с легким ранением в шею оказалось нетрудно.
Далее требовались искусные, квалифицированные хирурги: предстояли операции, одна сложнее другой.
Нужно было спасать иссеченную осколками правую руку и расколотую, со смещением костных отломков, нижнюю челюсть.

«Самое важное, – писал умудренный опытом фронтовой хирургии Н.М. Амосов,  – убрать пищу для микробов:
размозженные осколком или пулей ткани.
Здоровые клетки микробов не боятся, за исключением особо «ядовитых».
К таким относятся возбудители газовой флегмоны или гангрены, так называемые анаэробы — микроорганизмы,
 развивающиеся без доступа кислорода.
Раз дело не в микробах, то можно и после шести часов обрабатывать — все равно будет польза.
Можно и не иссекать, а только рассекать рану.
И что самое главное — нельзя ее зашивать!»
{13.84}

Оформили бумаги.
«Для ведения историй болезни использовались различные материалы – от тетрадных листов до этикеток от банок тушенки», – вспоминали позднее фронтовые медики.
{14.55}

Из 277-го медсанбата, где стоматолога, скорей всего, не было, путь лежал в Астрахань, где отца ждали
сложные операции с привлечением опытных специалистов.

Это уже пятая ступень, этап специализированной медицинской помощи.
Она представляет собой целый комплекс мероприятий – диагностических, хирургических и реанимационных,
с применением сложных методик, использованием специального оборудования и оснащения в соответствии с характером,
профилем и тяжестью ранения.
{13.41}

Но могло быть иначе.
Когда работа над очерком уже завершалась, попалась мне довольно любопытная информация.
Речь в ней шла о военвраче 2 ранга Миткалеве, ведущем хирурге полевого подвижного госпиталя №5193.
Начальник санитарной службы 28-й армии военврач 1 ранга Саенко в феврале 1943 года писал о нем:
«Миткалев, будучи выброшен со своей группой на усиление работы в МСБ 248 с.д., умело организовал и провел
большую работу…».

Если командировка Миткалева в 277-й медсанбат совпала по срокам со временем, когда туда попал отец,
Виталий Исакович вполне мог оказаться его спасителем.
Исполнилось ему в ту пору сорок лет, был он родом с Брянщины, беспартийный.
{ЦАМО, ф.33, оп.682527, д.27, лл.331 об., 384}

И нашелся еще один кандидат на эту роль.
Одновременно с Миткалевым к правительственной награде представлялся военврач 2 ранга Менделюков, ведущий хирург
ГПЭП (головного полевого эвакуационного пункта) 28-й армии.
«Менделюков опытный хирург, – отмечал в наградном листе начсанарм Саенко. –
За время боевых операций армии он направлялся в полевые лечебные учреждения в порядке усиления».

Чем не вариант?
Разве не мог он оказаться в медсанбате 248-й дивизии возле операционного стола, на котором лежал мой отец?
Василию Васильевичу тогда не было и сорока, родился он в Задонске Орловской области, в Красной Армии
служил с 1935 года.
{ЦАМО, ф.33, оп.682527, д.27, лл.331 об., 383}

Схему оказания в годы войны квалифицированной медицинской помощи описал в своей книжке «ППГ-2266, или Записки полевого хирурга» Николай Михайлович Амосов.
ПЭП (полевой эвакопункт) состоял из ЭП (эвакоприемника) и трех ППГ (полевых подвижных госпиталей).
Раненых привозили из медсанбатов, ЭП разгружал их и сортировал.
Тяжелых развозили по госпиталям, где лечили и готовили к эвакуации в тыл.
{См.: 13.84}

Такой ли маршрут был уготован в 28-й армии моему отцу?
Мне теперь негде узнать, не у кого спросить: раньше следовало думать…