Лётное происшествие

     В полёте на планере есть особенно счастливые минуты, когда после трудного набора высоты лёгкий безмоторный аппарат выходит из-под облака…. Впереди расстилается голубой простор, а душу охватывает щемящее чувство свободы.

     И вот в такой чудесный момент у меня отказало управление.
Произошло это так. Дойдя до облачной клубящейся нижней кромки, я вышел из восходящей спирали и подал ручку управления вперёд. Мой планер с бортовым номером 07 послушно опустил нос и стал стремительно набирать скорость. Разогнавшись до сотни, я потянул ручку  «на себя» и с удивлением обнаружил, что «на себя» эта самая ручка не идет. Как будто кто-то невидимый уперся в неё изо всех сил.

     Так! Спокойно! Нужно оценить размеры бедствия.
Я пошевелил ручкой влево-вправо. Планер качнулся с крыла на крыло – с элеронами все в норме. Поработал педалями – здесь тоже порядок.
Значит, отказал руль высоты – самый худший вариант.

     Немного отдал ручку «от себя». Вперёд пошла как обычно. А назад опять не пошла, оставшись в этом, ещё более переднем положении. Чтобы окончательно убедиться в характере отказа, я ещё раз отжал ручку вперёд. И тут же понял, что этого делать не следовало.

     Моё положение, достаточно неприятное, стало просто отчаянным.
Круто наклонившись к земле, «семёрка» помчалась вниз, с каждой секундой наращивая скорость, которая и так была уже достаточно велика.
Я взялся за ручку управления двумя руками и попытался сдвинуть её хоть немного назад.
В глазах потемнело от напряжения, но упрямая ручка так и осталась в переднем положении.

     С тоской посмотрел на голубеющую далеко внизу землю и машинально поправил лямки парашюта. – Надо прыгать. Да не мешкая.  Очень скоро ураганный напор воздуха разорвёт мой хрупкий аппарат на части. И хорошо ещё, если при этом  не заклинит фонарь кабины.

    Неохотно расстегнул привязные ремни. Взглянул на указатель скорости. Ого! Уже  250 км/ч. Впрочем, десяток секунд у меня ещё есть. Да и высоты пока хватает.
     Так не хочется покидать привычную кабину, камнем падать вниз, раскрывать парашют и приземляться неизвестно куда, может, даже , в овраг или на деревья.
Вспомнил, что на спасательном парашюте удар о землю гораздо более жесткий, чем в тренировочных прыжках, и невольно поёжился.

     Итак, ремни расстегнуты, остается аварийно сбросить фонарь кабины и... вперёд! Что же я медлю? Ах, да! Моя «семёрка». Она обречена, и меньше чем через минуту станет грудой искорёженного алюминия.

     Многие лётчики влюблены в свою машину. Я не был исключением. По утрам мыл плоскости тёплой водой. Может, чаще, чем нужно, подтягивал и регулировал все узлы, и иногда потихоньку разговаривал с ней перед полётами. Ну конечно же, тайком от всех, иначе не избежать дополнительного  врачебно-лётного обследования у психиатра.

     Ладно. Хватит переживать. Пора действовать. Я снял ноги с педалей, отпустил бесполезную теперь ручку управления.
Все-таки очень сильное ощущение, что её сзади что-то держит. Я даже невольно обернулся. Разумеется, там, во второй кабине с дублированным управлением, никого не было.

     Тем не менее, с трудом развернувшись боком и пригнув голову, я заглянул назад, в щель под приборную доску. – Так и есть! Из-за сильной болтанки второе сиденье оторвалось от полика и легло враспор на дублирующую ручку. Попытался дотянуться рукой. Не пускает парашют, пристегнутый к спине.

     Сознавая всё безрассудство своих действий, сбросил парашют и дотянулся-таки до злополучного сиденья. Оставалось только кулаком отбить его вверх и …мгновенно почувствовал, что это движение будет для меня смертельным.

     Я и сам сейчас с трудом верю в реальность случившегося в те критические мгновения моей жизни. Как будто видение  перед глазами – учебный класс аэроклуба, и на доске мелом изображен схематично мой планер в крутом пикировании с отклонённым вниз рулём высоты.

     Если сейчас убрать упор с дублирующей ручки, от набегающего потока воздуха руль высоты резко качнётся вверх.
     Так же резко планер вынырнет из пикирования. Чудовищная перегрузка мгновенно сломает крылья.
     А я без парашюта в щели под задней приборной доской.

     Это только в кино каскадёры-парашютисты умудряются надеть парашют в свободном падении. Без специальной подготовки выполнить такой трюк практически невозможно.

     Энергично развернувшись в тесной кабине, я нажал на рычаг триммера руля высоты.
     Теперь специальная пластинка удержит этот руль в отклонённом положении.
     Теперь можно и нужно освободить управление. И побыстрее.
     Ещё раз взглянул на указатель скорости и ужаснулся – 370.

     Планер давно уже должен был развалиться, но каким-то чудом ещё держался.
-Держись, «семёрочка»! Ещё чуть-чуть!
Возможно, я прокричал это вслух. Не помню.

     Не помню, как освободил управление, как вернулся на своё пилотское место.
Парашют где-то сбоку. До педалей еле дотягиваюсь. Ну да ладно. Сейчас не до комфорта.

     Осторожно-осторожно потянул ручку «на себя» – пошла!
     Свинцовая тяжесть перегрузки сдавила всё тело. Прижала голову к груди. – Ещё осторожнее!

     Кошмарно долгими были эти секунды выхода из пикирования на запредельной скорости.
     Никогда ещё не приходилось балансировать на такой узкой грани между жизнью и смертью.
     До земли оставались считанные метры.

     Едва не касаясь вершин деревьев, оказавшихся подо мной, я снова взмыл вверх, используя гигантский запас скорости.

     В общем, всё закончилось вполне благополучно.
     Мне даже удалось самостоятельно долететь до аэродрома.

     Но какой интересный разговор я случайно услышал на следующий день!
- «Говорят, вчера на  «семёрке» заклинило управление. Пилот пикировал почти до самой земли!»
- «Ты что-то путаешь! Я сам видел, как он вчера финишировал.»
- «Ну да! Он лазил во вторую кабину и что-то там исправлял.»
- «Это в воздухе, что ли? Ты хоть ври правдоподобно!»