Это ни с чем, несравнимо

 У него  уже были сёстры и братья (он был младшим)  были племянники. Он хорошо знал, что такое дети и частенько, видя, как они   балуются, говорил: Не я ваш отец, уж я бы задал вам трёпку. На что, его братья
отвечали: А вот станешь сам отцом и увидишь, чего стоит эта трёпка. Он не соглашался и убеждал, что у него не    забалуешь.               

 

 Когда  родилась его  дочка, Василиса, он  так  испугался,  как будто   чего – то    даже,    что никак не мог прийти в  себя и долго  сидел дома, на кухне и  старался переварить эту  новость.   

Нет,  хорошо, что он  не  присутствовал при родах. Это не каждому под
силу.  Он понял, что ещё  был не готов к  этому шагу. Возможно  ко второму, он  созреет полностью, но, не теперь.   Они с женой   основательно готовились к рождению 
своей  крохи, но, что это  такое   по настоящему, не могли понять до конца  оба. Это же был их первенец. 
И,  вот теперь, он  сидел, улыбался, а по  щекам его текли  слёзы, которых он совсем   не замечал.   Радость его  была   ни  с чем  несравнима,   однозначно же.   Но, в  душе,   ещё  чувствовался 
 какой  - то животный страх   и  боль.     За жену, за себя, или  же  за
этого, нового, орущего комочка?    Он не знал.               

 

 Он  видел и   слышал  свою  дочку через стекло, но  в  душе   у него появилось  что  - то такое, что он  не мог  осознать до конца.  Что  -  то,
как будто тревожило его и, в то же   время,  это распирало  сердце от радости.  И он   находился в состоянии, какой  то  эйфории, которую, так и не мог понять полностью.      

 Но, настоящей   радости, от рождения ребёнка, он   ещё  совсем не знал. Ведь, это  крохотное существо  было   там, за стеклом и,  его держала у своего сердца, её мама и множество  чужих людей, в образе  врачей,медсестёр, акушерок.

Он любовался ею, умилялся,  всякий  раз,  когда   приходил к ним   с передачкой.   Ему,   конечно  же,      хотелось скорее, чтобы  жену и дочку
выписали,   и он смог взять розовый конверт на руки и,  ощутить тяжесть этого конверта. Как ни как, а дочка родилась  рослая и крепенькая, с весом около четырёх  килограмм.    И опять же, он  всё   ни как
не мог  представить себе, по    настоящему,  ощущения, что он отец.               

 

 И вот, этот момент настал.  Он  держал    малюсенькую жизнь на своих руках, а сам    думал: Только бы не упасть в обморок. Только бы не упасть. 

В машине, он смотрел  счастливыми    глазами на своих девочек и  прислушивался к кряхтению,    доносящемуся из  вороха розовых  кружев.   А, там   ещё  и причмокивали, сопели. 

Его  распирала гордость, радость,  одновременно. Он отец и это звучит гордо. Но, думая, что он достиг  пика этих  чувств, он   совершенно ошибался.   В  данный  момент, это  была малая  толика от той  радости, что его  ждала впереди.               

Когда   дома    розовый   кокон  развернули, размотав  метры лент, кружев, он  очень  аккуратно принял  из  рук жены    теперь уже, куда  как  меньший свёрток и  вдруг,  прикоснувшись  лицом к нему, он  ощутил такой  запах, которого  нет больше ни у кого на свете.   

 Это  был  запах  его дитяти.     Он  не смог бы  передать    это  на словах,  да он и не собирался этого  делать.  Он  просто задохнулся  от   этого запаха,  чувства  близости родного существа.     В груди что  - то  перехватило,   и он  испугался, что  сию минуту     он умрёт.   

А потом,      что  -  то     там   же  поднялось, зашевелилось, заработало,  словно  там стояло  реле, или     насос.     И он  нагнетал  какую  -  то силу.     Пульс  зашкаливал, кровь, то приливала горячим    потоком, то  вдруг, его    начинало   морозить.   

В   голове стоял   туман и сквозь  это  марево, одно  только  стучало в голове:  Даже, если мой  ребёнок   на  бедокурит,    я  убью всякого, кто посмеет  её  наказать.  Он   становился отцом.