Мы одной крови. Гл. 21. Касторин

   

        « Когда человеку кажется, что всё идёт
          наперекосяк, в его жизнь пытается войти
          нечто чудесное…»
                Далай-Лама.

    Через месяц, после того, как его неожиданно  перевели в шестой отряд, а потом предложили работать в цехе, где изготовляли пластиковые стеклопакеты, Роман получил письмо от матери. В нём она откровенно  написала о том, что с ней произошло двадцать лет тому назад, и рассказала, кто его настоящий отец, назвав его полностью фамилию, имя и отчество.
  Только теперь, Ромка понял, почему так внимательно смотрел на него высокий мужчина, пришедший в больничную палату вместе с хозяином, назвавшийся Александром Николаевичем, и  причину его появления в их лаборатории, во второй раз.
    Это был его «физиологический» отец, как сейчас говорят, то есть его родной отец, о котором он раньше и понятия не имел, считая Сергея, мужа матери своим родным отцом, тем более что  носил его фамилию и отчество.
   Прочитав письмо несколько раз, Рома,  сначала очень разозлился на мать, за то, что она долгие годы скрывала от него, правду об отце. Потом сел, и задумался. Он видел, что его вновь приобретённый отец хорошо знаком с полковником Хайрулиным, начальником колонии, узнал, что он глава строительной фирмы в городе, а главное, то, что он внимательно следит за ним.
  Иначе, как объяснить тот факт, что его, почти «изгоя», обвинённого в краже денег, неожиданно перевели в другой отряд, на интересную  и чистую работу?  Далее, ему сказали, что «смотрящий» разобрался с его «предъявой» Лазарю, и что все обвинения с него сняты.
   Потом доктор Фима из больнички всю неделю лечил его голову и разбитую губу, а после  сам с охраной повёз его в городскую стоматологическую поликлинику, где ему сначала сняли мерку, а потом вставили зуб, который ему  выбили.
   Причём зуб, не металлический, а из металлокерамики. Протезист, который вставлял его, шепнул ему на ушко, что это всё стоит как минимум три с половиной тысячи рублей. И кто интересно мог за него тогда заплатить, если не этот Александр Николаевич?
    И Роману, вдруг очень захотелось поговорить с этим мужчиной, на которого он был очень похож. И от этой мысли, что он теперь не один, и что рядом, правда, за забором есть человек, который думает о нём, заботится о нём и старается, хоть чем-то ему помочь, ему стало тепло и радостно на душе. У него  сразу улучшилось настроение, и он целый день летал, как на крыльях.
    А через неделю, его вызвал к себе в кабинет «хозяин», и когда его туда до-ставил один из надзирателей, он увидел в кабинете Александра Николаевича, сидевшего за столом напротив начальника колонии, и о чём-то с ним беседовавшего.
   Полковник тут же отпустил надзирателя, и оставил их вдвоём в кабинете.
   - Ну, здравствуй Рома, - тут же начал мужчина, встав со стула и подойдя к нему, протянул руку для приветствия.
  - Здравствуйте, Александр Николаевич, Вы уж извините, но у нас в колонии, руку для приветствия подавать не принято.
   - Да, ты что? А я и не знал об этом! Ну, да ладно, давай садись, поговорим. У меня, к тебе есть деловое предложение, - и Александр показал Ромке на один из стульев, стоящих вдоль стены.
    Роман сел, а Саша сел рядом.
  - Поскольку, я теперь Ваш клиент, то я естественно забочусь о  том, чтобы ваша лаборатория работала, как можно лучше. Мы, тут посоветовались с полковником, и хотели предложить тебе Роман, продолжить обучение в вашей вечерней школе, и получить аттестат. Образование ведь никогда не помешает, так?
   - Я как-то об этом даже не думал.
  - А ты подумай. Ты,  в каком классе учился, когда тебя загребли?
  - В десятом…Должен был в одиннадцатый перейти.
  - Здесь, в колонии вечерняя школа десятилетка имеется, знаешь?
  Парень молча кивнул головой.
 - Пойдёшь снова в десятый класс, а через год окончишь школу и получишь аттестат зрелости.
   - Поздновато, в двадцать лет, аттестат зрелости получать, Вы не считаете?
  - Ну, как говорил, кто-то из  великих людей, учиться – никогда не поздно, - засмеялся Александр.
   - Я сейчас дам тебе бумагу и ручку, ты напиши матери письмо, чтобы она пошла в твою школу…
    - Я в гимназии учился…
    - Ну, пусть в гимназии. Она должна пойти в твою гимназию, взять там табель с твоими оценками за десятый класс, и прислать тебе. А поскольку времени до первого сентября уже мало осталось, письмо отдай мне, я сам его сегодня же отошлю авиапочтой, чтобы было быстрее. Согласен?
   - Даже не знаю. Что-то мне совсем не хочется снова за учебники браться, особого желания нет, - и Роман отрешённо посмотрел в окно.
  - Ну, это ты, Роман неправильно мыслишь! Тебе ведь только двадцать, через полтора года, а может быть и раньше, если заслужишь, ты выйдешь на свободу, и что там будешь делать? С работой в нашей стране сейчас плохо, кризис. Вузы, каждый год выпускают огромное количество экономистов, юристов,  которые потом, получив высшее образование, не могут найти себе работу, и мечутся как рыбы без воды туда-сюда.
   А нам на стройке, нужны мастера-строители, инженеры, монтажники, специалисты по сварке, архитекторы, дизайнеры, именно их катастрофически не хватает.  Но на эти специальности в институты идут сейчас мало, потому что  трудно учиться, там высшая математика, начертательная геометрия, сопромат, и так далее. Но, за этими специальностями будущее. Представляешь, в нашей России,  сейчас около пятнадцати процентов аварийного жилья, его нужно сносить, строить новые добротные, красивые дома, и переселять туда людей. Это программа лет на двадцать ещё. Понял? Ты, как я узнал, неплохо в компьютерах разбираешься, умеешь работать с инженерной графикой, вот тебе и дальнейшая дорога, в политехнический университет. Можно даже, в нашем городе. Жить, как я знаю, у тебя есть где, здесь же, по-прежнему твои дедушка и бабушка живут, мама ведь к ним приезжала, значит они тебя с удовольствием примут.
  Кстати, в этом письме, напиши матери и о том, что они теперь могут передавать тебе передачи, их фамилия занесена в список, находящийся в канцелярии колонии. Ну, так что, пишешь письмо матери, или нет? – и Александр  с улыбкой посмотрел на парня.
  - Давайте, напишу. Но, насколько я знаю, учёба в университете сейчас не бесплатная, откуда же я на неё деньги возьму. Мой, папаша мне не поможет, это уж точно, а мать без отца ничего сама не решит…
  - Какая ерунда! Если выйдешь из колонии и решишь остаться в нашем городе, то, я помогу тебе устроиться в какую-нибудь строительную компанию, или к себе возьму на работу, мне тоже грамотные компьютерщики нужны. Будешь заочно учиться в университете и работать…
  Знаешь, один мудрый человек сказал: «… чтобы спасти погибающего человека - недостаточно протянуть руку, надо, чтобы он в ответ подал свою. Ты как готов подать руку?»
   - Ну, не знаю. Я пока не думал, где буду жить, после колонии, и чем буду заниматься, но одно знаю твёрдо -  в Челябинск, ни за что  не вернусь!
  - Время покажет! А пока давай пиши матери письмо, и  отдельно напиши адрес, куда его отправить, - и Александр протянул Роману два листа бумаги и ручку.
    Роман тут же принялся за письмо, а Саша, чтобы ему не мешать, молча отошёл к окну, и оттуда исподволь наблюдал за парнем. В том, что Роман его сын, уже не сомневался, у него была такая же манера разговаривать, такие же характерные жесты, и даже выражение лица.
   Роман аккуратно выводил буквы, стараясь писать красиво, хотя это у него плохо получалось, и одновременно думал о человеке, который находился рядом с ним в кабинете. Он уже знал, что это. Мужик, его настоящий отец, но как-то сразу не мог к этому привыкнуть, потому что долгие годы называл отцом совсем другого человека. Человека, которого  любил, уважал,  верил и который, четыре года назад отказался от него…
  - Ну, и хрен с ним! – вслух сказал он, продолжая писать, а мужчина, стоящий у окна поднял на него глаза, но ничего не спросил.
   У Романа пока он писал письмо,  в душе шла борьба, сказать или не сказать этому мужику, что он знает о том, что тот его настоящий отец, и спросить, почему он сам, так открыто, прямо в лицо, не может сказать ему об этом? Сказать и спросить? А может, пока не время? Мужик вроде толковый,  не бедный, строитель, как и его отец с матерью. Судя по обручальному кольцу на правой руке женат, может даже дети есть, о них-то можно  и спросить…
   Закончив писать, он сложил листок вдвое,  протянул его мужчине и, глядя ему прямо в глаза, вдруг спросил:          
 - Скажите, а у Вас у самого дети есть?
   Александр Николаевич улыбнулся:      
  - Конечно, есть Рома, целых трое, все девицы: шестнадцати, четырнадцати и десяти лет.
  - Ну, тогда понятно, почему Вы обо мне заботитесь, и о моей дальнейшей судьбе думаете, - слукавил Роман, прекрасно понимая, почему на самом деле это происходит.
   Александр Сергеевич ничего ему не ответил, промолчал.
   - Я в письме маме обо всём написал, да, забыл адрес написать. Я ей отправляю письма на почтовый ящик, она не хочет, чтобы отец узнал о нашей переписке, - и Роман, вернувшись к столу, тут же быстро написал на втором листке адрес матери. Потом снова, аккуратно сложил его, и протянул мужчине.
   - Вот и прекрасно. Я сейчас же, по дороге на работу  заеду на почту, и отошлю это письмо. А теперь, честно скажи мне, не бьют тебя на новом месте?
  - Нет, в этом отряде совсем другая обстановка, там старший отряда молодых сидельцев никому в обиду не даёт.
  - Это хорошо. Я знаю, ты сам не куришь, а твои ребята там, в лаборатории оба смолят, видел окурки на подоконнике. А старший твоего  отряда курит?
  - Да.
  - Тогда передашь эти сигареты им каждому по две пачки, а тебе лично конфеты, печенье и палка сырокопчёной колбасы. Может, тебе ещё чего-нибудь купить вкусненького? – и Саша вытащил из своего объёмистого портфеля, сначала блок сигарет, а потом и всё остальное.
   - Давай, складывай всё в пакет, и не бойся. Начальник колонии, мне, как ва-шему клиенту, разрешил тебя угостить, и Александр протянул парню новый пакет чёрного цвета.
   Они вдвоём быстро уложили, все припасы в пакет, Роман поблагодарил за передачу и стал ждать, что же будет дальше.
     Дальше, Александр Николаевич вытащил из портфеля папку, достал несколько нарисованных от руки эскизов с указанными на них размерами, и протянул их Роману:
- Тебя же будут спрашивать, зачем к «хозяину» вызывали, так ведь?
   Роман, тут же кивнул головой.
  - Так вот, покажешь эти эскизы, и скажешь, что встречался  в его кабинете  с заказчиком,  он передал тебе эти эскизы, и заодно угостил сигаретами и конфетами с печеньем. Нормально?
  - Вот и замечательно. Я теперь появлюсь только через неделю, сдаём комиссии новый дом, работы очень много. К тому времени, может, и письмо с твоим документом уже придёт. А ты, пока держись парень, и думай, как будешь дальше жить. Думай.
  А на мать не обижайся, она просто оказалась между двух огней, но тебя всё равно не забыла. Когда здесь была, всех на уши поставила, а свидания с тобой добилась, хотя за твоё плохое поведение ты его совсем был лишён.
  Я Инну Васильевну хорошо знаю, мы с ней вместе в институте учились, потом работали вместе в одной организации, а потом она уехала в Челябинск, там вышла замуж, там ты родился…
   Потом я женился, у меня дети родились, и больше мы ничего друг о друге не знали. Но, когда ты попал в нашу колонию, она приехала сюда и увидела тебя избитого, она тут же позвонила мне и попросила найти кого-нибудь из большого начальства, чтобы тебе помочь. Я позвонил моему другу полковнику Хайрулину, и он устроил мне  ту встречу в  вашей больничке.
  Мне действительно нужны пластиковые окна и двери для новых жилых домов, которые строит моя фирма, и я решил разместить, этот заказ у вас в колонии. Понимаешь, мне абсолютно всё равно кто их будет изготавливать, и кому я буду платить деньги. Пусть, лучше это будут люди, находящиеся в неволе. Вот так,  я оказался в вашем цехе, и сейчас сижу перед тобой…
    Роман,  внимательно выслушал его, потом улыбнулся и спросил:
  - Значит, это по Вашей просьбе меня в другой цех и в другой отряд перевели, а кто мой новый зуб оплатил, не Вы?
   Саша внимательно посмотрел на парня, улыбнулся, поблагодарил в душе Матвея Прохорова за его участие в судьбе сына,  а потом честно ответил:
- Ты знаешь, я об этом даже понятия не имею. Всё, что я сделал, это помог организовать твоё суточное свидание с твоей матерью, а потом разместил у вас свой  заказ на стеклопакеты. Ну, вот второй раз принёс для тебя и твоих товарищей по несчастью, небольшой презент. И всё, клянусь тебе…
   В это время в кабинет стремительно вошёл его хозяин, и Роман тут же вскочил со стула.
  - Ну, что поговорили, Александр Николаевич, передали эскизы? Касторин, ты их видел? – обратился он прямо с порога сначала  к своему гостю, а потом к подопечному.
  - Видел, гражданин начальник. Думаю, мы сможем их изготовить, но скажу об этом дня через два, когда будут готовы чертежи, и их посмотрит Тихон Павлович, - чётко ответил ему Роман, и замолчал.
   - Тогда свободен, иди, там внизу на скамеечке твой сопровождающий дожидается. Потом поговорим. До свидания.
   - До свидания, гражданин начальник, до свидания Александр Николаевич, будем работать,  - улыбнулся Роман и тут же выскочил за дверь вместе с пакетом и папкой с эскизами в руках.
  - Смотри, какой весёлый он пошёл! Ты, что ему всё рассказал, Саша?
  - Не Ринат, не решился. Но, знаешь, по его хитрой мордочке и глазам, я понял, что он уже всё знает.
  - Конечно, знает, потому что недавно длинное письмо от матери получил. А поскольку он теперь у меня под особым контролем находится, мне тут же о нём доложили. Правда, содержание письма  я не знаю, но Иванов сказал, что там нет ничего криминального, кроме того, что она рассказывает в нём о том, кто его настоящий отец и называет твою фамилию…
   - Так, почему ты мне об этом раньше мне сказал Ринат? Я бы тогда вёл себя по-другому, - вопросительно уставился на друга Саша.
   - Нет, друг. Отношение с сыном, это твоё личное дело. Здесь спешить нельзя, пусть всё будет, как будет. Главное, что мы теперь не дадим его в обиду.
  Ему ведь ещё кто-то и  с воли помогает и оберегает тоже, хоть ты клянёшься, что ничего об этом не знаешь…
   Александр, скромно опустил глаза, и улыбнулся:
  - Абсолютно ничего!
  - Ну, и ладненько, раз ты такой хитрый, - в тон ему засмеялся Ринат и, набрав номер внутреннего телефона, попросил дежурного принести в его кабинет пару чашек чая, и несколько бутербродов.
  - Ты, представляешь Саша, столько работы, что я даже толком поесть не успеваю, давай и ты со мной перекуси, ты я знаю, тоже по своим стройкам без устали носишься.