Изгой

 - А мне постельного белья не нужно, у меня своё есть – говорил в общежитии ухмыляясь крепкий молодой парень, вытаскивая из сумки чистые белоснежные простыни в дорожной полиэтиленовой упаковке и хвалясь ими перед своими товарищами – когда все пассажиры выходили из вагона, я прошёл в заднее пустующее купе и аккуратненько положил в свою сумочку этот свежайщий комплект белья – с этими своими хвастливыми словами парень вытащил из пакета простыни и с наслаждением вдохнул в себя их аромат.
 - Молодец – отозвался второй молодой рабочий Виталий, расправляя свою постель на скрипучей железной кровати в небольшой полутёмной комнатке – хозяйственный ты человек Серёга, деньги себе сэкономил. Многим надо учится у тебя простой житейской мудрости и давно бы мы уже тогда коммунизм построили и уверенно шагнули бы в светлое счастливое будущее человечества.
 - А обнову обмыть полагается – хохотнув, произнёс Юрий, молодой парень так же командированный в заснеженный приморский городок для монтажа спецоборудования – так что Серёга, беги сейчас за пузырём. 
 - Плохо ты поступил Серёга – вздохнув сказал невысокий средних лет рабочий одетый в старую потрёпанную рабочую одежду – у молодой проводницы вагона вполне возможно есть маленькие дети и она сидит сейчас со слезами на глазах и уже в который раз пересчитывает бельё, пытаясь понять откуда у неё недостача. Куда же делись эти её злосчастные простыни? Выходит, ты украл деньги у её детей. Нельзя так поступать Серёга и нарушать восьмую заповедь Господа которая сурово гласит – НЕ ВОРУЙ.
 - Да что ты так Степаныч переживаешь из-за её драных простыней! – Отозвался с негодованием Серёга – да у неё этого барахла в загашнике как у дурака махорки!
 - Сколько бы не было, но нельзя так поступать и тянуть всё, что плохо лежит. Не по Божьи это.
 - Да будет вам уже ругаться из-за пустяка – недовольно басом произнёс Васильич, бригадир их летучей бригады по ремонту и монтажу спецоборудования, одетый в новенькую рабочую спецовку и примерно одного возраста со Степанычем – давайте лучше думайте пацаны, что нам на ужин сегодня сварить?
 - Что-то мы борща давненько не кушали – произнёс Виталий зевая – Степаныч, я знаю ты борщ хорошо варишь. Давай я помогу тебе картошку к нему чистить.
 - Да что там чистить пять картошек – отозвался он – управлюсь сам.
 - Так, тогда ты Пашка – обратился бригадир к лежащему на кровати худенькому пареньку, увлечённо рассматривающему цветные картинки в своём телефоне – дуй в магазин, купишь пару пузырей с водярой ну и, что-нибудь там из курева.
 - Хорошо – отозвался он вставая со своей кровати – деньги давай.
   И бригадир отсчитав помятые купюры, передал их рабочему со словами:
 - Сдачу не забудь вернуть.
 - Ладно – лениво отозвался Пашка и одев тёплую курточку вышел из комнаты.
 - А Степаныч принялся готовить ужин для бригады недовольно слушая разговор рабочих:
 - Сейчас Пашка пойдёт в магазин, деньги все пропьёт за углом и приползёт в общагу пьяный на карачках – ехидно сказал Юрка глядя в морозные узоры на окне – нельзя ему деньги доверять. Ему и лопату то на работе страшно доверить, а здесь кучу рублей выдали.
 - Конечно – согласился Виталий сметая тряпкой мусор со стола – а скорей всего с этими деньгами пойдёт он сейчас в женское общежитие и будет там гулять с девками до утра.
 - Это вряд ли – возразил Серёга вступая в, обычный в таких случаях, диалог и ложась на свою кровать – Пашка у нас тихушник. Скорее всего он запрячет куда-нибудь деньги, а нам скажет, что их потерял или у него их из кармана вытащили, когда он в очереди за водярой стоял.
 - Да хватит вам уже поганить своего товарища – возмутился Степаныч не выдержав потока грязной лживой напраслины льющийся смердящим потоком на одного из рабочих и ставя кастрюлю с водой для борща на газовую плиту – заповедь святую девятую Божью нарушаете которая сурово гласит – НЕ НАГОВАРИВАЙ НАПРАСЛИНЫ НА БЛИЖНЕГО СВОЕГО. Вместе в одной бригаде работаете и всякую гадость на Пашку наговариваете.
 - Степаныч! – Возмутился Виталий – хватит нас уже своими нравоучениями доставать! Жизни от тебя никакой нет. Достал ты нас уже своими заповедями Божьими.
 - Мы же не мешаем тебе борщ варить – поддержал его ехидный Юрка – вот и вари его себе потихоньку и не вмешивайся в наш разговор.
 - Да рад бы не вмешиваться, просто молчать больше мочи нет! Вы же прекрасно знаете, что Пашка порядочный человек и никогда ничего подобного он себе не позволит. По себе что ли о нём судите?!
 - Ты когда-нибудь нарвёшься на большую неприятность, праведник – лениво отозвался Серёга – что ты постоянно против рабочего класса прёшь! Нравится тебе соблюдать законы Божьи, ну и соблюдай ты их у себя в тёмном углу потихоньку, а на нашу психику не дави!
 - Хватит вам уже орать! – Вступился за Степаныча бригадир – самим тогда надо было бежать в магазин. Что не пошли?
 - Пашка у нас самый молодой – недовольно отозвался Серёга – пусть он и бегает по магазинам.
   Вдруг дверь в комнату отворилась и вошёл Пашка с пакетом в руках, он вытащил из него бутылки и поставил их на стол, а блок сигарет со сдачей отдал Васильичу. Сняв куртку он вновь лёг на свою кровать, уставился в свой телефон и на некоторое время в комнате во царила тишина.
 - Когда уж этот борщ сварится? – Нарушил молчание Юрка – жрать то как хочется. Степаныч, сделай там пламя на конфорке побольше, целый час борщ у тебя уже на плите варится.
 - Да нормально он варится. А вы тоже на кроватях не валяйтесь, ложки чашки на стол соберите, хлеб порежьте, полы в комнате подметите.
 - Ты же вчера их подметал Степаныч.
 - А сегодня на полу мусора нет, что ли?
 - Пашка! – Приказным тоном произнёс Юрка – живо подметай пол.
 - Я в магазин ходил – недовольно отозвался он, не отрываясь от своего телефона – пусть подметает полы тот, кто сегодня ничего не делал.
 - А я крошки со стола сметал – произнёс улыбаясь Виталий – так что Юрий и Серёга вам жребий тянуть и решать кому полы в комнате подметать. Васильич не в счёт, он у нас бригадир.
 - Пускай Степаныч тоже участвует – ехидно произнёс Юрка – кто предложил, тот тоже должен участвовать в жребии кому наводить порядок в комнате.
   Степаныч ничего не ответил, а молча взял веник совок и за минуту подмёл полы в небольшой комнатке.
 - Послужить бы вам во флоте надо ребятки – через некоторое время произнёс он – там бы деды живо из вас эту лень да дурь вышибли.
 - А тебе Степаныч эту дурь, деды на флоте давно уже видно повышибали – с ехидством произнёс Сергей.
   Степаныч ничего ему не ответил, а молча пошёл на кухню доваривать борщ для бригады.
   На следующий день, задолго до обеденного перерыва, мрачный Степаныч вошёл в комнату общежития и молча стал собирать свои вещи в большую дорожную сумку. Вдруг дверь в комнату распахнулась, вошёл бригадир Васильич и недовольно произнёс:
 - А что ты хотел Степаныч – бригада отказывается с тобой работать. Достал ты их уже своими заповедями Божьими. Специалист ты хороший, слов нет. Но сними хотя бы раз свои розовые очки, посмотри внимательней вокруг себя, и ты увидишь, что весь мир такой паршивый заполонённый ворами извращенцами и людьми наговаривающими напраслину друг на друга и так далее по всем заповедям Божьим. И один ты их никогда не перевоспитаешь, только хуже себе сделаешь. Сегодня, можно так сказать, ты уволил себя из нашей бригады. А дальше куда пойдёшь? Люди везде одинаковы и почти все, такие же как и в нашей бригаде. Возьмём, к примеру, тех же гастарбайтеров мусульман из нашего ближнего зарубежья – сам же мне рассказывал, что когда с ними на стройке работал видел, что они и развратничают и водку пьют и матерятся не хуже наших работяг, даже в свои священные праздники, и ты им как-то сделал на это замечание. И что они тебе ответили – мы в доме под надёжной крышей и Аллах нас с неба не видит – и посоветовали тебе не совать свой длинный нос в их мусульманские дела. Они забывают, что светлая частичка Аллаха есть в каждом из людей и Всевышний всё видит, всё слышит и прекрасно знает о всех грехах их и проступках под какими бы железобетонными крышами они не прятались пытаясь скрыть свои многочисленные пороки от Аллаха. Пойми Степаныч, все люди одинаковы, а ты изгой в этом мире и тебе, как питекантропу, надо жить где-нибудь далеко в тайге подальше от людей, чтоб не смущать их затемнённый разум своими светлыми праведными бреднями и заповедями Аллаха. Пойми ты, они не нужны людям, они мешают им воровать богатеть развратничать, они мешают людям жить во грехе – так, как они хотят. А посмотри, что творится в западных странах, почти все их города превратились в Содом и Гоморру, кругом духовная грязь разврат погоня за деньгами и в людях не осталось уже ничего светлого и святого. В их церквях на паперти священнослужители танцуют рок-н-ролл, несут оттуда всякую ересь и ахинею, венчают однополые пары!
 - Эк, тебя разнесло сегодня – хмурясь, ответил бригадиру Степаныч – что раньше то молчал?
 - Да уж очень мне не хочется превращаться в такого же изгоя как и ты, Степаныч. А сегодня, когда рядом нет рабочих из нашей бригады и в день твоего увольнения, я решил тебе всё это высказать, что накипело у меня на душе за то время пока ты с нами работал. Выплеснуть, как говорится всё наружу, а потом забыть обо всём и жить своей прежней жизнью. Уходи Степаныч из бригады, хорошую денежную работу ты вряд ли себе теперь уж найдёшь. Советую тебе пасеку купить, завести себе пчёл и уехать с ними в какую-нибудь непролазную таёжную глушь, что бы о тебе никто не слышал, и не видел тебя больше. Пойми Степаныч, таёжные дикие звери и твои пчёлы быстрей вникнут и примут заповеди Божьи, нежили человек. Слышал бы ты, что про тебя говорят рабочие из нашей бригады, какую гадкую напраслину на тебя наговаривают, какие помои на тебя льют, когда тебя нет рядом с ними – то ты бы уже давно потерял веру в человечество.
 - А может я давно уже её и потерял – недовольно ответил Степаныч – но всё же мне кажется, иногда, что всё же ещё что-то осталось во мне от веры в человечество, когда смотрю я в сторону мусульманского мира. Там есть много праведников истинно верующих во Всевышнего. Нашей бы стране побольше этой веры, а то что творится – как только в США и в Западных странах извращенцы снимают штаны и садятся в метро с голыми задницами, то сразу же и в московском метро безбожники норовят пролезть без штанов. Хорошо хоть наш президент пресекает этот бесовской бес предел и полицейские вовремя образумливают извращенцев. Ну почему люди так падки на всё плохое гадкое и развратное? Почему они не вникают в заповеди Божьи? А ведь в каждой Его маленькой заповеди скрыт гигантский смысл. Надо только заполнить душу людскую Его заповедями святыми и человек отвернётся от всего чёрного бесовского и пойдёт светлой дорогой к Богу к счастью и процветанию своему. Ну пока, бригадир. А то, как бы мне на поезд не опоздать – сказал Степаныч, забрасывая свою тяжёлую сумку с вещами на плечо и протягивая руку бригадиру в прощании – и всё же Васильич прятаться я от людей не буду. Пусть я буду в их понимании самым последним человеком, изгоем на Земле, но мы ещё повоюем Васильич. Мы ещё повоюем с людскими низменными пороками. И пусть нас будет во всём людском мире хотя бы тысяч сто, из нескольких миллиардов грешников, но мы всё равно выведем людей на светлую дорогу к Аллаху, как бы грешные люди не упирались и не желали того. 
   С этими прощальными своими словами Степаныч вышел из комнаты, затем хлопнула за ним входная дверь впустив в общежитие морозные клубы пара. А бригадир долго ещё стоял у окна, задумчиво смотря на удаляющуюся по заснеженной дороге, сгорбленную тяжёлой ношей, фигуру праведника.
   А через полтора часа Степаныч уже лежал на верхней полке плацкартного выгона и под стук колёс недовольно слушал разговор двух подвыпивших парней, каждое слово которых переплеталось витиеватым матом.
 - Ребята, разрешите мне присоединится к вашей беседе – предложил он им.
 - Давай дядька – согласился один из них наливая в стакан спиртное – слазь со своей полки и присоединяйся к нам. Я тебе уже полный стакан водяры налил.
 - Конечно слазь – ответил второй парень заплетающимся языком – что там тебе лежать и спать. Ночью-то что делать будешь?
   Степаныч слез с полки и уселся с одним из парней, который тут же протянул ему стакан с расплёскивающей веселящейся жидкостью.
 - Нет, спасибо ребята. Я не пью – сказал он, ставя стакан на стол.
 - А что так? Болеешь может чем?
 - Нет, не чем я не болею – ответил Степаныч – просто не пью я эти горячительные напитки. Потому что водка вино курево маты – весь этот чёрный дар преподнесли людям демоны и бесы.
 - Ну, насчёт матов ты перегнул немножко – сказал недовольно первый парень – маты, это неотъемлемая часть русской души. Без хорошего крепкого ядрёного мата русский мужик, не мужик, а пацан сопливый да неотёсанный.
 - Да что там говорить об этом – поддержал своего дружка второй парень – я ещё ходить толком не мог, а уже матерился как судовой боцман. Да ещё такими ядрёными словечками пересыпал эти маты, что даже дед мной восхищался и всем в пример меня ставил.
   Парень на минуту замолчал, разливая по стаканам водку.
 - Давай Юрок ещё по одной рюмашке тяпнем.
 - Да подожди ты Егор, дай с человеком поговорить. Не каждый день с хорошими людьми встречаемся – сказал второй парень, отодвигая стакан – а то мозги захмелеют и забуду всё, о чём хотел спросить святого грамотного человека. Да, кстати, как вас звать величать?
 - Степан – сказал Степаныч, пожимая руки захмелевшим парням.
 - Так вот Степаныч – икнув произнёс Юрок – скажи ты мне пожалуйста, откуда на святую Русь пришёл этот самый мат? Говорят некоторые, что его придумали американские ковбои когда не могли заарканить резвого мустанга? Тогда они злобно таращили на строптивую конягу свои глаза и яростно матерились.
 - Да, нет – не согласился с ним Егор, жуя кусок колбасы – мат пришёл на Русь с Европы. Его придумали голландские мельники, когда у них на мельнице жернова клинило. Тогда они начинали яростно биться своими башками об эти самые жернова и материться.
   Посмеявшись немного Степаныч ответил:
 - На самом деле мат появился во времена крещения Руси великой князем Владимиром в девятьсот восемьдесят восьмом году. Язычники встретили христианство в штыки. Особенно христианство возненавидели их колдуны ведомые демонами. И мат произошёл от их колдовских заклинаний проклинающих христиан, с веками он трансформировался и успешно дошёл до наших времён, но бесовской корень зла в нём остался. Вот ты Егор я смотрю, крестик золотой на шее носишь, а защищает ли он тебя от бед? Даёт ли он тебе здоровья?
 - Да какое там здоровье – нехотя отозвался собеседник – машину свою вдребезги разбил, в районной больнице месяц провалялся. Вот с другом сейчас домой едем.
 - А знаешь, почему тебя твой крестик от бед твоих не может защитить?
 - Почему, Степаныч?
 - Да потому что матами ты приманиваешь к себе бесов, а те уж чинят над тобой свои чёрные козни. Тоже самое происходит и от пьянки, курения. Недаром алкоголики и обкуренные до беспамятства люди видят чертей.
 - Но мы же много не пьём Степаныч. Так, по поводу встречи, приголубили с другом по бутылочке.
 - Лучше от всего этого негатива держаться как можно дальше, Егор. Вот бросишь все свои пагубные привычки, и в жизни твоей всё сразу станет налаживаться.
 - А крестик Степаныч действительно может защитить человека от чего-то плохого?
 - Да хоть ты двадцать золотых крестиков на шею нацепи, но если ты будешь творить зло богохульство и другие тёмные дела, они не защитят тебя от ответного негатива. Крест должен быть у тебя в душе вместе с заповедями Божьими, тогда и твой золотой крестик на шее начнёт помогать тебе в жизни.
   Долго ещё, у Степаныча с соседями по купе, в уютном полумраке под мерный перестук вагонных колёс, длилась задушевная беседа по истечению которой два друга протрезвели окончательно, убрали со стола и улеглись на свои полки спать. А Степаныч забрался на свою, и укрывшись тёплым одеялом задумчиво смотрел на пролетающие мимо в морозной ночи яркие огоньки полустанков.
- «Даст ли что-то хорошее эта беседа двум, вроде бы неплохим парням – думал он засыпая в постели – поняли ли они, что надо жить по Божьи, по заповедям Его светлым и мудрым? Поняли ли они, что надо идти другим путём? Наверное, да».
   А поезд уносил его, под убаюкивающий перестук колёс, всё дальше и дальше в морозную тихую ночь, в неизвестное будущее людской заблудшей цивилизации.