Гаврила и Данила. Сказ 1, с чего началось

           На закат от озера Тёмного по сторонам берёзовой рощи стояли испокон веку две деревеньки. Та, что на север от рощи, называлась Митятино, а южнее -  Николино.  Час пути через рощу было между ними, если ходко идти, а коли нога за ногу, то уж как Бог положит.

          Деревни поначалу между собой не ссорились, хватало и земли и воды, но раз как-то митятинские мужики вздумали на озере Тёмном, что на восход от рощи, с бреднем пройтись, да как вышли на берег, глядь, а уж николинские с бреднем к своей деревне выходят, да бабы с корзинами на берег вышли, а  детишки рыбу начинают выбирать. Какая уж тут рыбалка, вся рыба на глубину ушла.

           Кто-то из митятинских плюнул с досады, что, мол, пропала рыбалка, всё озеро николинские  перебаламутили, на том и обратно побрели. Бабы митятинские сошлись у дороги и ну николинских всех ругать. Бабы, понятное дело, им только повод дай, потом уж и не успокоишь.

          Ну да, к вечеру нашумелись, да и по избам, вечерить время, мужики, знамо дело, ждать не станут, когда голодные. На том и разошлись.

           В другой раз по утренней росе николинские парни на поле, что на закат от рощи, пошли косить, да наткнулись на митятинских, которые уж на версту, почитай, от своей деревни скосили и дальше идут. Что уж навстречу косить становиться, ушли николинские.

          Теперь уж николинские бабы вой подняли и до вечера угомониться не могли. 

           Так и пошло с тех пор: то черничник какая-то деревня первой оберёт, то грибы на лучших местах, то силки на зайцев не там окажутся, то ещё что… Дело ведь такое: если нашла коса на камень, повод для обиды найдётся сам, даже и на пустом месте. А тут на беду ещё самая красивая девка из Митятино влюбилась, дура, в николинского парня, да и замуж за него без родительского благословения вышла. Не пускали, так прямо босая и в чём была, да через рощу и убегла.

           Николинские свадьбу справили, а митятинскую родню и не позвали вовсе, навроде сироту в дом взяли. Вот тут уж обида, так обида.

           Митятинские парни сошлись на дороге, да порешили николинским рёбра пообломать, чтобы девок к себе не переманивали. Взялся сходить Гаврила Бугай, никого с собой не взял, мол сам с ними разберусь. Оружия при нём отродясь не было, да и зачем, уж какую-никакую, а лесину завсегда сыскать можно.

           Уж незнамо как, а николинские про это прознали, да и здоровяк у них свой имелся Данило Медведь. Митятинскому Гавриле под стать будет. И вышел Данило навстречу Гавриле, так уж случилось, как по уговору, да посреди рощи и встретились. 

           Сразу-то друг дружке в глотку только звери вцепляются, парни-то говорить начали. Все обиды друг другу высказали, а сами внимательно смотрели друг на друга, да подмечали силу и ловкость. И получалось, что равны они и в силе и в ловкости. Можно было бы начать биться, да чья будет победа, не поймёшь, а и победитель будет побит изрядно, дай Бог до своей деревни сам дойти сможет, кому ж такая победа в радость?

            Не глупые оказались парни, даром, что здоровяки, а не всё здоровье в силу ушло, и для разума осталось довольно. Первый пар выпустили, стали уже спокойней говорить.

- Тогда с бреднем, что в другую сторону не пошли? Мы же только у своей деревни баламутили озеро, рыба как раз к вам и ушла. На вас бы хватило наверняка.

- А на покосе что не стали косить? Мы уж заканчивали, нам всё поле косить нет нужды, и половины поля с лихвой хватает на всю нашу скотину.

          Про грибы-ягоды уж и говорить не стали. Вся вражда из пальца высосана.

          На том и порешили. Пошли здоровяки по своим деревням успокаивать народ, да особо горластым по загривку стукнуть пару раз, чтоб не подначивали на драку. Нету повода для злобы, дурь одна.

         А меж собой парни сдружились как-то сразу, да порешили срубить баньку аккурат посредине рощи на берегу озера, что и сделали буквально в неделю. Такие-то богатыри, да умелые и не глупые вдвоём не то что баньку, а и избу пятистенок за неделю срубят, даже и не вспотеют толком.
        Рубили с любовью, лавочку сделали при входе, чтоб кваску после баньки с удобством попить, и навес над лавочкой, чтоб дождик не мешал. Любо!

           Как срубили, дали просохнуть, а после договорились каждую последнюю субботу месяца там собираться и париться с удовольствием, а потом за квасом на лавочке сидеть и беседы вести приятные. Вот ведь удовольствие-то будет!

           Про те беседы и будет сказ следующий, а пока пора мне. Огурцы ещё не политы, а уж вечереет. До завтрева!

          Да, чуть не забыл! Как специально опосля случилось, что оженились эти парни на девках из соседних деревень, и ведь не специально так сделали, а само получилось, Господь, видать, решил так вражду напрочь извести. Ему, известное дело, всякая вражда противна.