Всех невзгод сильней. Глава двадцать третья

- Давно ты сознательной стала? - с иронией поинтересовалась Анна Михайловна. - В машине, в травматологии и даже дома всего лишь час назад ты ему верила.

- А я и не отрицаю. Обаяние его велико. Сейчас, когда он ушел, наступило похмелье.

- Да. Красивый парень. А улыбка – с ума сойти… Я женщина немолодая, но, когда он улыбается, у меня в зобу дыхание спирает. И машина у него красная...

- Вишневая. – поправила Лиза.

- Вишневый цвет – такой же оттенок красного, как алый. – не сдавалась мать. - Чем тебе не Грэй?

- Хватит сопли распускать. Лучше скажи, мне удалось скрыть от него свои чувства?

- А как же! – еле сдерживая смех, ответила Анна Михайловна. - Особенно, когда ты в больнице в его объятиях так сомлела, что аж задремала. Так скрывала! Так скрывала! Виртуоз конспирации! Штирлиц уже повесился от зависти!

- Не стыдно тебе над переломанным человеком издеваться? Он меня успокаивал.

- Так, что ты чуть не мурлыкала от удовольствия. Особенно дома. Я, как порядочная, прихожу звать их ужинать, а эти два голубка уже в постельке нежатся, пригревшись... Прилипли друг к другу и воркуют, воркуют…

- Значит, ты считаешь - он понял, что я люблю его?

- На умственно отсталого вроде не похож. И, когда он прозрачно намекнул, что понимает, как ты к нему относишься, по-моему, ты ничего не отрицала.

- Он загнал меня в угол! Мне ничего не оставалось...

- Молодец, парень. С тобой иначе нельзя.

- Я ему на шею не вешалась!

- А вот это правда! – Анна Михайловна заговорила вполне серьезно. - Миша сам к тебе прилип намертво. Какая была эффектная любовная сцена! Надо отдать тебе должное - ты молодец, не испортила ее.

- А тебе мало любовных романов - ты еще и в жизни "сладенькое" не упустила.

- Зачем пропускать то, на что можно полюбоваться? Ваша встреча произошла, как в кино.

  - Извини, я тебя разочарую - мы не в кино, хотя артист в роли героя-любовника у нас был самый настоящий.

- Бывший артист. Теперь он занимается извозом и еще какой-то тяжелой работой.

-  Откуда ты знаешь?

- Завтра обрати внимание на его руки. Такие рабочие лапищи бывают у мужчин, много занимающихся тяжелым физическим трудом.

- Мама,…

- Я, кажется просила тебя рассказать все, что ты знаешь о Мише. - перебила Лизу мать. - Не увиливай. Ты меня знаешь. Будешь упираться – вытряхну информацию вместе с кишками. Рассказывай все, что знаешь, но не ври. Я на твои фокусы больше не поведусь.

И Лиза рассказала все, что произошло два года назад, без утайки, объяснив матери все, что чувствовала, и выложив ей свои выводы. Более того, поделилась опасениями, что Миша может захотеть воспользоваться ситуацией и отомстить ей за то, что она натворила два года назад.

Анна Михайловна после рассказа дочери надолго задумалась. Молчание прервала сама Лиза:

- Ну что, мамочка, теперь тебе все ясно?

- Нет, деточка, далеко не все. Мне ясно, что ты влюбилась в Мишу с первого взгляда, но из-за комплекса дурнушки считаешь, что такой интересный мужик тебе не положен, и не веришь, что он тебя может полюбить. Да еще Родионова, злыдня, ввела тебя в заблуждение и довела до того, что ты не услышала Мишу, который говорил правду.

- Мама, я почти уверена, что у них с Родионовой были отношения.

- Вполне возможно, но они закончились задолго до Вадима и до тебя. Ему незачем было мстить своей бывшей любовнице, тем более, используя тебя, неопытную дурочку.  Для таких "забав" нужна опытная стерва, а не наивная дуреха, изображающая стерву. Родионова сделала тебе очередную пакость на ровном месте, а ты на нее клюнула, впрочем, как всегда.

- Ты так думаешь?

- Лиза, подумай сама. Ирки нет уже два года. Ему некому мстить. Он мог, оставаясь неузнанным, просто отвезти нас в травматологию и уехать. А он что сделал?

- Возможно ты и права. Что ты еще поняла?

- Ты сама себя боишься гораздо больше, чем Мишу и его донжуанский список. Отсюда все эти твои дурацкие разговоры о том, что он артист, и ему не следует доверять. Ты создаешь проблему, но перекладываешь ее с больной головы на здоровую. Ты боишься поверить Мише, но тебе нечего бояться. Он любит тебя, и ты для него – самая красивая.

- Дело не в нем. Я-то знаю, какая я на самом деле.

- Возраст и хорошая зарплата пошли тебе на пользу. Ты стала хорошенькой женщиной, а фигурка у тебя вообще великолепная.

- Мы отвлеклись. Что еще тебе ясно?

- Ты сильно погорячилась с предположением, что сейчас он воспользуется твоей травмой, чтобы отомстить за произошедшее два года назад. Мне вообще кажется, что он не способен на месть. Вспылить – да, сколько угодно. Возненавидеть – тоже да, минут на тридцать-сорок, не больше. Захотеть мести – запросто, но не более, чем на пару часов. Но реально отомстить – это не про него. Для холодной продуманной мести твой Миша слишком добродушен, эмоционален и, пожалуй, даже сентиментален.

- Не фантазируй. Ты видишь то, чего нет.

- А ты упорно ничего не видишь у себя под носом.

- Мама, если тебя послушать, то получается, что у нас тут кипят страсти, достойные самого Шекспира.

- Оставь ты классика в покое. Он писал о том, как любили в его время, а вы живете и любите соответственно времени нашему.

- Так ты не отказываешься от своего мнения, что он любит меня?

- Сколько раз можно спрашивать одно и то же? Тебе очень хочется еще раз услышать, что он тебя любит? Нет, не отказываюсь. Я настаиваю – он любит тебя по-настоящему. Любит-любит-любит-любит-любит! Достаточно?

- Мама, мой отказ продолжать знакомство мог инициировать его чувства только потому, что запретный плод сладок. Весьма распространенная ситуация. Если бы он получил меня еще тогда, два года назад, сейчас бы мы с тобой о нем не разговаривали. Миша давно уже забыл бы меня. Но я ушла первая, создав непривычную для него ситуацию. За два года он основательно накрутил себя и решил, что влюблен.

- Хороший коньяк требует долгой выдержки…

- Какой хороший коньяк? Мама, он циник. Его творческая натура…

- Если бы он был действительно  творческой натурой, - перебила Лизу мать, - его давно бы заметили, а не погнали бы отовсюду. Он был бы звездой, а не водилой. Наверняка, в театральное училище его взяли только за внешность. Успокойся, он самый обычный мужик, и цинизма в нем не больше, чем в других, а, может быть, и меньше.

- Ты так думаешь? Почему?

- У тебя от счастья не только мозги, но и память отшибло? Сколько можно объяснять? Ему не нужно ни напрягаться, ни самоутверждаться, ни интересничать, чтобы получить любую бабу. Он и так пользуется успехом у женщин. Если он временами и напрягается, то только для того, чтобы отвадить излишне прилипчивую бабенку. Теперь поняла?

- Я еще одну вещь понимаю – Лизе-крокодилице такие кренделя небесные не полагаются.

- Ты ошибаешься. Ты опять находишься в плену у своих комплексов и материалистического образа мыслей. Из-за них ты не можешь поверить, что у тебя все может быть так же, как у всех остальных женщин.  Может и должно!

- Откуда такая уверенность?

- Жизненный опыт.

- Мамочка, нельзя быть такой наивной. Ты думаешь, что после встречи со мной он целых два года прожил монахом?
 
- Только, если в женском монастыре.- ответила мать.

- Ты думаешь, что у него нет  женщины, которая его ждет?

- Ты дурой меня считаешь? Конечно, женщина для здоровья у него была, возможно, и не одна. Ну и что? Он молодой мужик – ему нужно. Не стоит делать трагедию из удовлетворения естественных потребностей молодого здорового мужчины. Мне другое интересно – как он сегодня удержался? Могу поспорить, что ему с тобой  пришлось нелегко. Ты ничего не почувствовала? У него твердело?

- Не твое дело. - огрызнулась Лиза.

- Значит, все в порядке. Я думаю, что он не поедет туда, где его ждут.

- Правильно, не нужно употреблять будущее время. Только настоящее. Он уже там. Мы с тобой тут его обсуждаем, а он уже нас забыл и с любовницей в постельке барахтается. Напряжение снимает.

- Сказал, что едет домой и вернется через три-четыре часа.

- А что, он должен был сказать, что едет к бабе и больше не вернется? Не смеши меня. 

- Убедить тебя не удастся. Голос разума ты не слышишь. Твои демоны не дают тебе быть объективной. Ты все время приписываешь бедному мужику, вся вина которого заключается в том, что он красив, все мыслимые и немыслимые гадости, которые он теоретически может совершить, как уже свершившийся факт. Давай сейчас не будем пререкаться и позволим практике стать критерием истины, как ей, собственно, и положено. Не позднее, чем через три часа, ты убедишься в том, что я права. Кстати, будет предлагать брак – не вздумай отказывать. Быть законной женой лучше, чем обычной давалкой.

- Мама, иди спать. Тебя уже от усталости заносит, куда не надо.

- Рано еще. Вот вернется твое неотразимое счастье, тогда и пойду.

- Мама, хватит мечтать о несбыточном. Он уже давно в теплой постельке спит с бабой под боком.

- Если я хоть что-нибудь понимаю в мужиках, то меньше, чем через сутки, у него под боком будешь не спать ты. Спорим на духи? Если выиграю я, ты купишь мне "Красную Москву". У меня осталось на донышке.

- Хорошо, но если ты проиграешь, то купишь мне "Белую сирень". У меня пусто, а другие духи я не хочу.

- Ты совсем обнаглела, моя дорогая? Где теперь взять такую редкость? В Ленинград ехать?

- Он четыре года уже снова Санкт-Петербург.

  - От переименования он на соседнюю улицу не переехал. В Москве я их не нашла. Придумай что-нибудь более доступное. Хочешь, похожий запах есть у "Цветов России"? Я видела в продаже "Рижскую сирень". Хочешь?

- Нет. Только настоящую "Белую сирень".

- Лиза, нельзя быть такой упертой занудой. Пойми - у каждого времени свои вещи…

- Угу.

- Чтоб ты проиграла, вредина малолетняя! - взорвалась Анна Михайловна. - Чтоб твой Мишка на тебе, заразе, женился поскорее и сам маялся с твоими придурями! Чтоб он купил тебе целый ящик "Белой сирени" и выморил ею, к чертовой матери, всех твоих долбанутых тараканов! Чтоб она тебе надоела так, чтобы тебе понравился запах тройного одеколона! Чтоб Мишка тебя уестествлял так, чтобы тебе было некогда думать о глупостях и требовать невозможного! Чтоб тебе, зануде,…

- Мамочка, можешь не продолжать. – перебила Лиза. - Твои пожелания предельно ясны.

- Ты, деточка, еще не спросила, что же мне не ясно?

- Верно. Рассказывай.

- Я никак не могу понять, неужели ты не видишь, какими влюбленными глазами он на тебя смотрит?

- Ты думаешь, что его в свое время не научили это делать? Что еще тебе неясно?



Продолжение следует...