Потерять и найти глава 9

Глава 9
 
  К 9-ти часам вечера всех позвали мыться в процедурный кабинет.

  - Лежачих нет? –улыбаясь спросила все та же маленькая санитарка, - тогда всем в процедурную на подмывание.

  - А трусы можно попросить, - вдруг спросила Нина, считая очень неудобным ходить с пеленкой между ногами без поддерживающих трусов.

   - Не положено, деточка, -  ласково отвечала старушка, не положено… Если врач завтра увидит, будет ругать не только вас, а всех нас, что не досмотрели… позволили… 
 - За что ругать, не понимаю.?.. За трусы?
 - Не положено трусов, для удобства врачу на обходе. Если врач будет ждать пока вы все трусы поснимаете, то к вечеру всех не осмотрит. Вас же много здесь...

   - Чего захотела?! Трусов! – выкрикнула бывалая больная и соседка по палате. –     Тебе здесь не санаторий, ходи в чем дают и спасибо  говори.. Вон тапочки сорок второго размера, чем плохи? Любую лапу оденут и сберегут, а если споткнешься и упадешь, так это твоя оплошность, не ковыляй там, где не положено… Ха-ха-хха!Ха-хаха! – смеялась сарказно  соседка, считая новоприбывшую  больную изнеженной птичкой высокого полета.
 – Дома будешь трусики и халатики с кружевами перед мужем одевать, а здесь, пожалуйста, будь довольна казенщиной..- Вишь, чего захотела, трусиков… - не унималась она..
   
    В процедурной образовалась очередь, но не за дверями, а прямо в кабинете.

   Женщины одна за другой стояли перед креслом, на котором с растопыренными бедрами и прелестью гениталий  возлежала очередная больная.
   Одна нянечка набирала  розовую воду с марганцовокислым калием из большой четрехведерной кастрюли,   большой кружкой  наполняла резиновую грелку со шлангом и подвешивала на гвоздик стены, возле которой стояло гинекологическое кресло.
   Вторая нянечка из этого шланга поливала гениталии пациентки, одной рукой держа шланг, второй массируя палочкой с ватным тампоном женские прелести. Ткнув,   встающей с кресла больной между ног  чистую пеленку, оглашала,  - Следующий!.
 
   Так на всеобщее обозрение всех рожениц одна другой, прошли все пациенты родильного отделения. К десяти вечера  успевали подмыть всех, а кто опоздал, пусть идет в туалет и моется сам, так было приказано внегласным  высшим санитарным персоналом, в которой главной была грузная Лукерия, принимавшая вчера Нину на приемном покое в роддом.
   
   Почему то в больницах санитарки всех рангов, считают себя самыми большими начальниками, вершащими порядок в больницах не только санитарный, но и поведенческий, при этом своим приказным и начальственным голосом совершая солдатскую дисциплину всех больных. Держа этикет тюремных надзирательниц, не имея возможности быть на вершинах власти ,многие оттуда и пришли в медицинское больничное заведение, ибо власть над людьми для них сама жизнь, сама плоть и кровь.
    А  затесавшаяся среди них милосердная старушка, которая шепотом успокоит, пожалеет  больную, даст мудрый  совет долго не продержится на своем посту, будет  затюкана,  по-волчьи  загрызена, и в лучшем случае, вытолкнута  с работы, а в худшем – стукачеством представлена к наказанию, ввиде лишения права, вообще когда-либо работать на такой должности, с записью в трудовую книжку. 
    Так, очевидно произошло с нянечкой худенькой и маленькой, которая ласково объясняла порядок в отделении Нине, потому что после того объяснения, Нина никогда ее больше не видела. Куда девалась старушка, никто не знал…
 
   Через пару дней, отлежавшись в больнице, Нину выписали. Сообщить мужу о своей выписке из больницы, Нина никак не могла – позвонить не откуда и некуда. Потому, когда в очередной раз пришел муж, ему пришлось снова ехать домой за одеждой Нины (старую выдали помятую и грязную, несмотря не ее прожарку от вшей). На это ушло не менее 3 часов – полтора часа туда и полтора обратно.
   
   Но к десяти часам ночи они были уже дома. Нина рассказал мужу об обвинении ее в преднамеренном выкидыше, и как ее врачи обзывали кукушкой.

   - Бог им судья, - отвечал Владимир, но о том, чтобы пойти и выцарапать врачу глаза за оскорбление, как говорила сама врач, у него в мыслях даже не появилось, а Нина, затаив обиду, не осмелилась ему что-то об этом сказать.
 
   «Пусть не выцарапать глаза, но пойти и сказать, что действительно, произошел несчастный случай , мог пойти  объяснить» - думала про себя Нина.

   Но время бежит скорее даже наших мыслей, которые приходят «опосля», все прошло,  забылось и улетело в небытие.


Продолжение  http://www.proza.ru/2017/02/28/2201