Прощай, мой киевский вояж на юность невозвратную!

- Дедушку как звали? А бабушку? Ну, здравствуй, внук! - я на сайте "Одноклассники". Переписываюсь с парнишкой, фамилия которого, да и не только фамилия, а и породистые черты лица, - показались до боли знакомыми...

Семён, мой внучатый племянник по маминой линии, отозвался не сразу, а спустя пару месяцев... По его собственным словам, он случайно зашёл на сайт во время загранкомандировки, от нечего делать, и также случайно увидел моё обращение. Переписка завязалась бурная! Оба были рады встретиться спонтанно на страницах социальной сети, протянуть друг другу руку через многие десятилетия, в течение которых была утеряна связь с родственниками со стороны мамы.

В "друзьях" появлялись новые лица: двоюродные сёстры, племянники и племянницы. Родня была так многочисленна и с таким географическим разбросом! Я была счастлива. У меня появлялась семья и нарастала, как снежный ком! Я больше не была "сиротой казанской"...

- У мамы с папой скоро юбилей - 90 лет обоим! - на "скайпе" моя очаровательная киевская племяшечка Людмилка.

Решение принимается сразу и безоговорочно:

- Я приеду! Мы с мужем приедем!

Муж ошарашен развернувшимися событиями:

- Как же с работой? Отпустят ли? В прошлом месяце летали в Болгарию...

- А мы на чуть-чуть, дня на три... Отпросимся на такое-то дело!

В Борисполе в аэропорту нас ждал на джипе водитель и друг семьи Владимир, на Шелковичной улице, в аристократичных киевских "Липках", - бежала навстречу рыжеволосая красавица Люда, с такими знакомыми с детства, милыми, "мамиными", чертами лица...

С квартирой на съём на Шелковичной что-то не срослось и вот уже мы тащимся с чемоданами по крутому скуску на работу к Людмилке, оставляем там груз вещей и падарков и идём в замечательный изысканный ресторан подзаправиться изысками украинской "продвинутой" кулинарии.

Суши с морскими гребешками и салат из морской капусты под ореховым соусом были просто восхитительны! Мы жуём и неотрывно смотрим друг на друга! Я так любила мою племяшечку Люду в детстве... 55 лет назад...

Люда делает несколько звонков и устраивает нас в подведомственную гостиницу здесь же, в нескольких десятках метров вниз по спуску.

Гостиница старая, но чистая и аккуратная, с поскрипывающими узенькими лифтами, с вестибюлем в стиле украинского барокко, с милой дежурной у телефона с вращающимся диском...

Гостиница. Поскрипыванье лифта.
Дежурная за стёклами очков.
И гибсовая девушка обвита
обилием украинских венков.

И в стиле украинского барокко - 
вилюр и тюль, и телефонный диск...
И нано-технологии далёко,
и в застоялом воздухе повис

внезапный звук, внезапный голос, зуммер...
Такси стыдливый клаксон за окном
тишь потревожил - и мгновенно умер,
боясь перебудить солидный дом.

Всё так знакомо, как в далёком детстве,
где проживала дивная страна!
А за окошком, разрывая сердце,
открытой раной хвалится война...

Итак, мы в самом сердце Киева, в киевских Липках!
Вспоминаются почему-то слова Осипа Мандельштама:  "Пахнут смертью господские Липки...":

Киевские Липки. Киевское сердце.
Спуском Шелковичным - в задушевный рай.
На  днепровских склонах  от судьбы не деться  -
спуски и подъёмы, здравствуй и прощай.

Липкинскиие тайны. Здания  и арки.
Крашеные лавки проходных дворов.
В колокольных звонах прислонились парки
к холмикам замёрзших памятных цветов.

Разгулялись ветры. Набежали тучи.
Прошуршал фантомом киевский трамвай.
Будет жизнь богаче. И погода лучше.
Размечтались кручи про днепровский май!

Аристократично в Липках и спокойно.
Только капли крови не отмыть с камней.
В воздухе струятся явственно и стройно
абрисы убитых киевских парней.

Киевские Липки. Киевское сердце.
Шарфом Шелковичным льётся дождь на спуск.
От слезы внезапной  никуда не деться.
Горечь шоколада оттеняет вкус.

В планах на этот день приезда значился автобус City Sightseeng с обзорной экскурсией по Киеву, а вечером - концерт Симфонического оркестра Украины в Киевской консерватории.

Муж мой чувствовал себя бесконечно уставшим после бессонной ночи в аэропорту Тель-Авива, когда наша авиакомпания устроила пассажирам "итальянскую забастовку" с неведомым никому временем непрестанно откладывающегося вылета и, в конечном итоге, приёмом пассажиров на рейс, который почему-то значился рейсом на Варшаву вместо Киева!

Поэтому, ко всеобщему благу, было принято взвешенное и мудрое решение, оставить мужа в гостинице отдыхать. Я же, подпитываемая адреналином встречи с двадцать лет тому назад оставленной Украиной, рванула с Людмилкой на Крещатик, - смотреть, смотреть, смотреть и впитывать красоты Киева! 

- Давай договоримся в ресторане гостиницы, чтобы Йоську покормили где-то в семь вечера, взяв за основу куриное мясо, - говорю Людочке.

- Без проблем! - договорились в ресторане о меню, оплатили всё (Йоська не смог бы объясниться ни на русском, ни, тем более, на украинском), вызвали такси до центра, и вот мы уже на центральной площади спешим в двухэтажному красному автобусу, чтобы успеть на последний обзорный рейс, предварительно встретившись с дочкой Людочки, которая принесла нам билеты в Консерваторию на после экскурсии. Кстати сказать, муж оказался безумно доволен ужином, качеством еды и вниманием, которым его оделили милые украинские повара и официантки! Правильно мы сделали, оставив мужчину отдохнуть после дурацкого полёта!

Экскурсия же сорвалась - на последний рейс не набиралось пяти пассажиров, что является минимальным числом для осуществления проезда по городу. Дул сильный ветер с мелкими снежинками, гулять по Крещатику было холодно.

- Давай придём сюда послезавтра! - предлагает Людмилка, а сейчас - в музей Украины, на выставку народного творчества. До начала концерта есть ещё пару часов.

Боже ж ты мой, какая красота ждала меня на выставке! Народные одежды, густо украшенные вышивками, модернизированные и смотрящиеся супер-современно, обилие сумок, шляп, бижутерии, керамики и расписанного вручную дерева - дух захватывает! Всё это можно приобрести. За прилавками - милые украинские барышни.

Смотреть на вышивку и головокруженья
узоров, внутрь обращённых, понимать.
И гладить лён у  рушникового цветенья,
и мех ковров каминных бережно ласкать...

А модниц сколько у кожушной стойки,
а  к шляпам фетровым - прилип глазами люд!
Носки и варежки – на вкус и цвет, и столько, 
что отойти, не приценившись, не дают!

Куплю сопилку от карпатского простора,
надену вышитую сумку на плечо –
и к украинским родникам, полям и горам
дочерней памятью приникну горячо...

Ах, не надеть на праздник вышитой рубахи,
с запахом юбки украинской не носить...
И здесь, от имени перелетевшей птахи,
у сёл оставленных прощенья попросить.

Когда мы прогуливались по Крещатику, да и тут, в музее, с Людочкой непрерывно здоровались люди.

- Ты их всех знаешь? - удивляюсь я. 

- Нет, это они меня знают! - смеётся моя племяшечка. Людочка занимает видный пост в профсоюзах Украины.

Нафотографировавшись вдоволь, завпечатлев невиданную красоту вышиванок и верхнего платья по народным мотивам, спускаемся в кафе и сидим, долго разговаривая "за жизнь". Накопилось за пол-века что поведать! Чувтво такое, что никогда и не расставались. Родные души, в самом полном понимании этого слова...

На вечернем Крещатике входом в кафе
открываю визиты в родную столицу:
посидим, поворкуем, слегка под шафе,
наклонивши к друг другу пытливые лица...

Как на свете жила и любила кого,
тополиной аллеей спеша на свиданье,
и  в какую весну познавать естество
ты отважилась в музыке самосознанья?

Я там тоже, сестра, проживала,  волной
и днепровскою кручей полна до предела!
Разбросало  в миру, одарило судьбой,
пятьдесят ёмких лет над страной пролетело.

И течёт, как Крещатик за толщей стекла,
наша жизнь под гаданье по гуще кофейной...
Я твоею рукой завладела, сестра,
как берут драгоценность добычи трофейной!

В концертный зал Консерватории входим одними из первых. Вестибюль и сам зал – великолепны: много лепнины, бархата, атмосферы. В театральном буфете заказываем по стопочке коньячка и бутерброды. Пьем за встречу. В глазах слёзы и - любовь.

В этот день давали "Путешествие Зигфрида" Рихарда Вагнера, "Иллюминации" Бриттена и Седьмую симфонию Бетховена. Пожалела, что Йоська застрял в гостинице - он очень любит эту симфонию!  Сидим, приобняв друг друга, сжимая руки - музыка производит сильнейшее впечатление! Уровень исполнительства, голос солистки, профессионализм дирижёра и музыкантов - выше всяких похвал! Украина всегда славилась своими музыкантами и певцами.

Рембо  и Бриттен... Тайна озарений.
Порывы голоса, как будто ветра в поле.
Я  обозначусь криком по веленью
вселенским пультом  правящего Ноя...

Кюре упрятал  ключ от церкви ближней.
Открыты шлюзы. В окна бьётся птаха.
Я маленькая. В этом мире лишний
клочок  души, синеющиий от страха.

Я идиотка. Ночь пронзают мысли 
о грязи сточных труб. И то и дело
я чувствую, как облака нависли
на новое и влюбчивое тело.

Смертельным свистом, хаосом и ядом 
оплачиваем суть весёлых оргий. 
И только музыки карминовым нарядом 
мы отвлекаемся в миру обид и скорби!

Такси подвозит к гостинице. Заботливая Людмилка снабжает меня бутербродами на утро. Решаем завтра в семь утра ехать в мой родной город, за двести километров отсюда, на могилки родителей и брата, на встречу с одноклассниками. Расставаться, сросшись сердцами за этот день, трудно.

В номере ждёт-не дождётся муж, с восторгом рассказывает о впечатлениях "персонального" ужина. Я сообщаю мэйлом частному гиду по липкинским особнякам, что экскурсия послезавтра не состоится в связи с дефицитом времени, прошу прощения и - замертво падаю в постель! Закончился первый день.
 
В семь утра следующего дня наш замечательный водитель и друг Володя, в прошлом, кстати, известный киевский радиоведущий, вместе с Людмилкой, ждут нас в машине у гостиницы.

Как я переживу сегодняшний день? Сердце колотится где-то у горла... Я боялась думать об Украине, о друзьях, оставленных там, долгих двадцать лет, чтобы не накликать ностальгию.

Вот я в последний раз на кладбище у могилки родителей, проваливаясь по пояс в снег, добрела до чёрного памятника из лабрадорита:

- Папочка, мамочка, простите, если долго не увидимся!

Вот я на последней встрече с одноклассниками - друзьями, размером в жизнь... кстати, как позже выяснится, в том же самом кафе, где для нас накрыты столы сегодня:

- Куда ты едешь, дура? - кричит мне моя любимая подруга Галка, Галюсик, - Куда ты со своей "славянской" мордой - в Израиль?

Двадцать лет спустя, как в известном романе. Рядом - мой замечательный "израильский" муж, вместо стройной летящей походки - умеренное передвижение с палочкой. Выгляжу неплохо, благодаря регулярным косметическим процедурам и дорогим имплантантам. Душа такая же молодая и неугомонная! Да как же мне пережить эту встречу?

"Заправляемся" чашечкой кофе на бензозаправке на выезде из Киева. Мой муж не может чувствовать себя человеком без порции кофеина по утрам - годами выработанная привычка. Сразу стало легче воспринимать действительность и впитывать впечатления нового дня.

Едем вдоль бориспольской трассы. По обе стороны - аккуратненькие богатенькие двухэтажненькие виллы с огромными земельными участками.

- Ого! Как красиво! Сколько же стоит такая прелесть? - От названной цены "отвисает челюсть":

- У нас за такую цену - разве что собачью будку можно купить... - Да, по таким вот "мелочам" и просматривается экономическое положение страны...

Дальше начинается благословенная природа Украины: аккуратные поля, леса и водоёмы. Я кричу от восторга! Как это красиво! Но сама-то я знаю, чего жду - встречи с Днепром, моим дорогим и незабвенным Днепром, с его немыслимыми просторами, о которых пыталась, да так и не смогла рассказать мужу! Сегодня я его вновь увижу.

Зайдётся сердце. Серою волной
прихлынет Днепр на вымоленный берег...
Не верю, что встречаешься со мной,
в свою удачу, глупая, не верю!

Не верю, что вбирают очи даль
бескрайнюю, как долгой жизни повесть...
Дай мне уверенности, силы мысли дай,
мой Днепр широкий, боль моя и совесть!

На жёлтых плёсах у днепровских волн
мужало тело, "выбиваясь в люди".
А юность, как в судьбу уплывший чёлн,
не возвратится... И уже не будет

ни мама ждать у берега Днепра,
ни папа глаз прищуривать с улыбкой...
Мой  Днепр прекрасный, как же я ждала
с тобою встречи, с рябью твоей зыбкой!

Мелькают знакомые названия сёл - здесь была в пионерском лагере, сюда ездила с родителями на рыбалку... Йоська онемел от осенней красоты пейзажей. Въезжаем в город и сразу же едем к давней моей подруге Лёльке с надеждой, что она поможет отыскать могилку родителей. За могилкой все эти годы ухаживал брат. Брата не стало полгода назад. Полагаться на память, отыскать родной холмик, оставшийся в памяти под полуметровой толщей снега, я не могу...

По пути заезжаем поесть в центре моего городка. Всё такое незнакомое, другое... Интуитивно находим место, где был дом Людочкиной бабушки Дарьи на берегу Днепра. Вместо дома высится новая многоэтажка.

- Лёлька, Лёлька! - стучим в кольцо на калитке частного дома. За забором надрывается лаем собака. Никто не выходит. Людочка звонит по украинскому телефону на номер моей Лёльки, и та выбегает на улицу, изумлённая и радостная:

-  А в доме и не слышно, что вы меня зовёте! - Долго стоим, обнявшись. Глаза "на мокром месте". Вспоминаю, как покупали тебе этот дом, Лёлище! Мы были тогда научными сотрудницами одного очень продвинутого НИИ, владеющими высшей математикой на таком уровне, что считались надеждой и светом науки в одном отдельно взятом учреждении... Были статьи в толстых журналах и даже патенты... Были молодыми и отчаянными. Хорошо, что купили тогда этот дом. Лёлище моя ревёт и тащит какие-то бутылки, конфеты... Нет, сейчас - на кладбище! 

Успеваем только позвонить Галке-однокласснице и уведомить, что мы уже на месте. Пытаюсь объяснить, что могу немного задержаться на встречу в том самом кафе, откуда "уматывала" в Израиль.

- Пошла в ж...у! Чтобы была, как штык, к двум часам! Приехала на три часа, после двадцати лет - и ещё условия ставит! - Узнаю тебе, Галюсик!

Звоню ещё одной душевной подруге - Светочке, говорю, где меня можно застать через пару часов - и мы влетаем джипом на кладбище!

Осеннее старое кладбище встречает нас холодом и равнодушием. Я кружу по вроде бы знакомым аллеям, спрашиваю всех встречных о дорогих могилах, но не нахожу их... Мы разбредаемся по разным секторам: Людочка, Лёлище, я и Йоська. Не находим заветного памятника. Два часа безрезультатных поисков и решаем уезжать, чтобы потом послать официальный запрос властям города о местоположении могилки.

С трудом открытая на холоде бутылка вина горчит. Закусываем конфетами "ROSHEN" (конфетами Петра Порошенко, что продаются в Украине на каждом углу) и забираемся в джип, не найдя, не повидав... Папочка, мамочка, я ещё приеду, я вас найду, дорогие мои!

Я к вам - на дорогие лица
смотреть и юность вспоминать.
Листком оторванным прибиться
к могильным холмикам... И знать,

что к вам, к корням и ветвям
своим, коснуться тороплюсь,
что с запозднившимся приветом
однажды опоздать боюсь...

Я к вам - из молодости нашей,
к днепровским кручам и стихам!
Изголодавшейся по пашне
у хатки мазаной, - я к вам!

Я к вам - своих объятий силу,
как руки-реки, распростав.
Не тех, по-моему, любила,
не вняв, не выяснив, не став...

Шумит над соснами застолье,
гуляют тосты по столам...
Со всею жаждой и любовью
истосковавшейся - я к вам!

К кафе, где назначена встреча, успеваем точно вовремя. Из окна джипа вижу одного из своих одноклассников-друзей, под руку с супругой, который поднимается по степенькам кафе.

Ещё пара минут - и вот они все, мои дорогие и родные! Все, кто смог, все, кто ещё с нами, на этой земле... Вспоминаем, кого нет, плачем, целуемся, смеёмся, усаживаемся за столы. Знакомлю всех с моим Йоськой. В глазах каждого - любовь и радость! Дорогие вы мои!

Поднимаю тост:

 - Я очень ошибалась, написав однажды строки:

Я к тебе не приеду, мой город родной,
в прежний дом не войду долгожданной к обеду...
Ни к днепровской волне, ни вишнёвой весной -
я к тебе, дорогой, никогда не приеду!

Тот последний январь был отважен и смел,
уносил меня вдаль в предвкушении гордом!
Там последний костёр на ветру догорел,
там гитара умолкла прощальным аккордом...

Соберутся друзья - голова в седине -
сорок лет как не виделись с юности школьной.
Посудачат за жизнь, в том числе - обо мне,
попеняют на то, что приехать мне больно...

Дорогие мои! Мир - огромный вокзал,
ты сегодня в Египте, а в Греции - в среду!
Дважды в реку одну - кто-то мудрый сказал -
не войти... Я к тебе никогда не приеду.

- Я приехала, не могла не приехать, потому что не в моих силах нарушить "пупковую" связь, что между нами. За нашу незыблемую связь!

- Нет, ну вы поняли теперь, как писатели говорят? - вставляет Галюсик свои "пять копеек".

На иврите есть такое понятие – "время нашей жизни", ну, то есть, лучшие минуты жизни. Так вот, "время нашей жизни" пролетало незаметно: Валечка, "ангелоподобная", с которой делили койку целый год во времена студенчества в Москве ("Так может быть только в молодые годы!" - говорит она), Светик, с лёгкой руки которой и состоялась эта встреча в кафе её сестрички, два наших замечательных Юрки с прелестными жёнами, Серёга - друг моей юности с очаровательной супругой. Как же мне было тепло и хорошо с вами!

Вспоминается один эпизод для того, чтобы вы понимали, что за душевная аура царит в обществе моих друзей:

- Кто-нибудь видел Свету, жену Борьки? (Боря - это один из "покинувших" нас...) Почему она сегодня не с нами? Она же – "наша"! В следующий раз не упустите пригласить её - мы "своих" не оставляем одних!

В дверях появляется весёлое личико моей Светочки, "Светлого", как я её называю. Сколько музыки пережито вместе, сколько поэзии! Она прознала о моём внезапном приезде из "фэйсбука" и тут же взорвалась воззваниями обязательно сообщить ей, когда приеду! Нас объединяют годы и годы духовного родства и тёплой человеческой дружбы.

Фотографируемся сотни раз на память, обнимаемся крепко на прощание. Я ещё приеду, мои хорошие, обязательно! Галка кричит вдогонку:

- Обещай, что прилетишь, хотя бы бы ещё один раз, в год семидесятилетних юбилеев! Не пропадай надолго, можем уже и не дождаться...

Дорога назад в Киев занимает почти три часа из-за пробок на дороге в субботний вечер. Пошёл дождь со снегом. Заканчивается второй день нашего пребывания в Украине.

На третий день мы обязательно должны попасть на обзорную экскурсию по Киеву! Милая девушка, которая отказала нам позавчера, по причине, что не набралось пяти человек, приветливо машет нам из двери автобуса:

- Проходите, располагайтесь на втором этаже! -  Нам приносят карты и наушники.

И это было важно и прекрасно –
под первый снег войти в автобус красный
и взглядом, что от радости лучится,
вбирать особняков старинных лица...

На встречу с Лаврой, к колокольным звонам,
автобус плыл, ковчегом наречённый,
к аллеям тополиным и соборам
летел мой взгляд, на Киев обращённый.

И "маленьким Парижем" с Бессарабкой
гордился город. Прижимался зябко
к мостам литым и кованым навеки.
В дворцы метро входили человеки,

чтоб ехать под землёй, по Стиксу, в темень...
А я была в иной, наземной, теме –
гуляла в Киеве на красной колеснице
счастливой южной перелётной птицей!

Киев красив в любое время года и при любой погоде! Я просто млею от счастья перед началом любой обзорной экскурсии, в любом городе мира! У нас с Людочкой - одни и те же "гены путешественников". Она тоже счастлива, хотя по другому: этот город - её жизнь. Вот в этой школе она училась, а сюда любила приходить на спектакли, а здесь защищала свой диплом...

Город разговаривает и со мной. Вот сюда я приезжала на экскурсию с классным руководителем, а здесь я читала стихи на конкурсе молодых поэтов Украины, и даже победила, а вот сюда, в израильское консульство, я принесла документы моих родителей, подтверждающих моё "право на возвращение" двадцать лет назад...

Голос экскурсовода журчит в наушниках о замечательных киевских зданиях и событиях, проспекты сменяются один за другим, дождь перемешивается со снегом и бьёт по стёклам автобуса, бьётся у горла моё сердце , вспоминая тот год отъезда... Но это уже, как говорится, другая история.

Автобус возвращается на Крещатик, в отправную точку. Теперь - потеплее одеться и нырнуть наружу, чтобы, окоченивая, добежать до станции метро! Мы уже опытные путешественники, и в рюкзачке за спиной - тёплые шапочки, варежки, шарфы и свитера.

Добираемся красивейшим киевским метро на левый берег, а там, обзаведясь восхитительными букетами коралловых роз и солнечных хризантем (я заметила в Киеве огромное количество цветочных лавок!), ныряем в маршрутку, на которой и добираемся до банкетного зала, где будут отмечать 90-летие моей двоюродной сестрички Женечки, а в скором времени - и её мужа Толика. Ожидается наплыв гостей из нескольких стран.

В Березняках, на левом берегу,
на низких плёсах, ностальгии полны
глаза мои, - привыкнуть не могу,
что вижу вновь днепровской шири волны!

В Березняках, на радость и навзрыд,
родню встречаю. "Вылитая мама!" –
мне говорят. И тонкая звенит
в душе струна... Из Тель-Авива прямо

в Березняки сегодня путь мой лёг.
Брожу по Киеву изгнанной королевой,
чей дом заморский светел и высок,
но манит сердце этот берег левый...

На правом берегу - музеев рать,
величественны университеты.
А здесь - душа. Хочу, как мама, стать
родной по крови в пригороде этом.

Не зря мой путь пролёг в Березняки –
сильнее стану, корни ощущая... 
А за столом, с какой ни взять руки,
сидит родня. Похожая такая!

Гости прибывали почти одновременно. Вот я обнимаю мою чудную внучатую племянницу из Норвегии , красивую девочку Женечку, названную в честь бабушки, а вот и сама именинница смотрит на меня глазами, полными слёз, глазами моей мамочки (вот ведь какая вещь -  гены!). Толику, её мужу, никто бы в жизни не дал 90! Стройная выправка военного, лицо без морщин, мужской шарм и блестяще сидящий костюм модного бренда. Виднеется ярко-красный галстук. Супер! Мой муж во все глаза смотрит на него и никак не может понять, кому же тут 90?

- Ирка, дорогая, как же я рада тебя видеть! - обнимаю я свою другую внучатую племянницу, что прилетела с сыном и внуками из Литвы.

Гости усаживаются за прекрасно сервированный стол и юбиляршу начинают поздравлять сначала правнуки, потом внуки, затем дети и другие родственники. Тосты чередуются со стихами и танцами, пожелания долгих лет - со словами благодарности за добро и преданность семье. Доходит дело и до меня.

- Родители мои ушли давно и оставили меня на земле одну. Вот и братик осиротил меня совсем - ушёл полгода назад. Родили меня мамочка с папочкой в позднем возрасте, да и сами были последними младшими детьми в семье. Так и получилось, что я чувствовала себя на земле достаточно одиноко. А теперь, я вновь обрела свои корни, свою дорогую семью, через полвека!

Глаза застилают слёзы, спазм горла мешает говорить... Но я мужественно продолжаю:

- Не успела я рассказать родителям о своей любви, всё летела куда-то, всё спешила... Не скупитесь на слова любви своим родным и близким, торопитесь признаться им, что дороже и роднее их нет у вас на белом свете!

Вы любили меня истово,
и прощали меня зАпросто,
и смотрели мне вслед пристально,
и встречали меня зА версту!

Накрывали столы щедрые,
пели песни, держась зА руки,
когда я прилетала ветренно,
когда я уезжала зА реку...

В этом доме, таком песенном,
брали в руки гитару ярую!
И пилось мне легко, и елось мне,
и спалось в гамаке под яблоней!

И, качнув головою белою,
все мытарства мои предвидели...
А вернуть любовь не успела я,
дорогие мои родители!

Люди за столом молча слушают, каждый думает о своём. Ирочка-певунья вдруг начинает тихонько украинский романс, который так хорошо пела моя мамочка вместе с папой!

"О милий мiй, зiйшла зоря.
Прошу тебе, пусти мене...''

Наши голоса набирают силу, сливаются в легкокрылой мелодии, парят над банкетным залом! Ирочка несёт мне отпечатанный текст песни. Не надо, моя хорошая, - ночью меня разбуди, я спою этот романс! Потом мы поём ещё и ещё чудесные украинские песни. До сих пор звучит во мне замечательный "Киевский вальс"...

Толик говорит ответные слова, читает свои стихи. Мой муж в шоке от всего происходящего: встаёт и говорит на иврите, а я перевожу:

- Жалею, что меня не украли в детстве и не усыновили в такую семью, как ваша! - все смеются от души.

Ко мне подходит Саша - сын Ирочки, блестящий молодой человек, бизнесмен из Литвы:

-  Я знаю, что ты построила "Дерево семьи". Я тоже этим занимаюсь. Давай объединим наши деревья!

Нам пора уезжать в театр имени Франка. Сегодня дают прекрасный спектакль "Назар Стодоля". Муж предупреждает:

- Я могу не выдержать напряжения этих трёх дней - и засну!

- Делай, как тебе комфортно! - отвечаю.

Все два с половиной часа восхитительного театрального действа в свежей современной динамической режиссуре, муж не отводит глаза от сцены:

- Что это было? Никогда не видел ничего подобного!

Не переймайся, хлопче Назаре!
Сила кохання - діюча сила!
Гроші й багатство - клопіт та мара.
Знаю, бо, також, дійсно любила...

Хлопче, тримайся! Віру, добродій,
ще не зламали правлячи діди –
дотику ласки в барвах мелодій
в зраді не втоплять люблячи діти...

Гроші - спокуса. Неміч у хаті –
плаче кохання сотнику в вічі.
Міцно тримає спомин у гратах
серце хлоп'яче, вже чоловіче...

Танець різдвяний, снігом займайся, –
щире кохання всіх переможе!
Не переймайся, не переймайся,
хлопче Назаре, друже спроможний!

Но когда-нибудь всё, даже самое хорошее, заканчивается. Закончился спектакль, заканчился наш третий, и последний, день в Киеве. Завтра рано утром мы отправляемся в аэропорт и – прощай, украинская сказка! Идёт снег вперемежку с дождём. Мы стоим, обнявшись возле такси и даём обещания прилетать, звонить, видется...


Утром следующего дня за нами приехал Володя, чтобы отвезти в аэропорт. Он протянул мне вышитую украинскую скатерть в подарок от моей Людочки. На добрую память о Киеве.

Бориспольский аэропорт.
На мир глазами-окнами
гляжу, как первый снег идёт
и слякотью промоклою
 
ложится на серде... Пора
на самолётном летище
припомнить, где была вчера,
где буду и где нет ещё.

Прощай, мой киевский вояж
на юность невозвратную!
Проходит мимо экипаж –
улыбки, форма ладная.

Прощай, мой Днепр! Ещё не раз
к тебе вернусь, прикована!
И ледяной крупинкой в глаз -
снежинка заколдованная...