Фонд имени святой Ксении Петербургской и добрая во

12 ноября 2013
 
Из протокола №4 заседания Епархиального Совета Луганской епархии УПЦ, опубликованного в октябрьском номере газеты «Православие Луганщины» стало известно, что вторым вопросом на заседании рассматривалось обращение директора Луганского отделения международного благотворительного фонда им. святой Ксении Петербургской Готман Ирины о сотрудничестве фонда с Луганской епархией в вопросах помощи бездомным и оказавшимся в бедственном положении гражданам. Вопрос был решен положительно, обращение было одобрено. Руководителю отдела социального служения и благотворительности архимандриту Павлу (Валуйскому) было поручено согласовать с фондом святой Ксении Петербургской  план сотрудничества и взаимодействия в этом благом деле.

За разъяснениями и ответами на возникшие вопросы корреспондент епархиальной газеты обратилась непосредственно к директору Луганского отделения международного фонда им. Святой Ксении Петербургской Ирине Готман.

С.Т.  – Ирина, расскажите, каким образом тема сотрудничества с  вашей организацией оказалась на рассмотрении епархиального совета? Были ли вы вызваны на заседание, и как состоялось благословение?

И.Г. – Нет, мы не были приглашены на совещание, мы просто написали от фонда письмо-обращение к владыке Митрофану, чтобы он оказал нам поддержку в вопросе сотрудничества. А обратились мы потому, что православная церковь испокон века занималась миссионерской благотворительной помощью нуждающимся людям. Наши цели в этом вопросе совпадают. Благословение на деятельность фонда нам было дано не единожды, но вот на уровне заседания епархиального совета вопрос о сотрудничестве и взаимодействии был рассмотрен впервые.

С.Т. – А как все начиналось, как появилась идея создания фонда? Какие задачи ставились перед фондом тогда и какие – сейчас? Изменились ли они с тех пор?

И.Г. – Первоочередная задача фонда – была и есть – это помощь малообеспеченным людям, оказавшимся в кризисной ситуации, на грани выживания. Это и оплата операций, и других мед. услуг, благотворительные обеды, помощь в нахождении социального жилья, определение в приюты, бесплатная юридическая помощь, паспортизация и учет бездомных граждан, организация утренников для тяжелобольных детей, детей-сирот и многое другое.

Фонд был создан в 2001 году, а пришла я в него в 2006 году. Мне его вручили уже готовым, если можно так выразиться. До 2003 года фонд крепко стоял на ногах. За помощью обращались люди и получали ее, но потом из-за возникшего кризиса в стране финансовая поддержка благотворителей стала иссякать, стало труднее, а то и вовсе невозможно осуществлять помощь. Фонд действовал в 18 областях, но ко времени моего прихода во многих областях он уже перестал работать. Люди разъехались, устали от решения непосильных задач. Луганское отделение не прекратило свое существование, во многом, благодаря человеку, который стоял у истоков его создания, который и передал мне руководство фондом, – это Юрий Алексеевич Билан, он же открыл фонд «Русский Мир» в областной библиотеке им. Горького. Много делал он раньше хорошего для нашей области, много делает и сейчас, участвуя во всех совместных украино-российских проектах.

Но проблемами бездомных людей я начала заниматься еще 2003 году, не будучи в фонде. А приняв в 2006 году руководство Луганским отделением благотворительного фонда им. святой Ксении Петербургской, я попыталась активизировать работу в этом направлении. В первую очередь мы стали давать объявления в газеты, что нуждаемся в помощи волонтеров для осуществления благотворительной деятельности. Люди откликались, предлагали свою помощь, но, в основном, это были сектанты. Мы вынуждены были с ними сотрудничать. И спасибо им большое за бескорыстную помощь, оказываемую бездомным людям. Но, в тоже время, мы не теряли надежду привлечь внимание православных волонтеров к работе фонда, носящему имя православной святой.

Работая своими силами, мы успевали кормить обездоленных людей горячими обедами в двух-трех точках города, а нуждающиеся люди есть везде, ведь сейчас такое трудное положение в стране, люди теряют жилье, из бюджета средства на социальную помощь практически не выделяются. Нельзя допустить, чтобы они гибли у нас на глазах, а мы спокойно на это смотрели. Вот и созрела мысль, что везде есть сеть православных храмов, с помощью организованного подхода эта проблема могла бы быть решена. Достаточно закрепить за храмами по несколько человек, числящихся в фонде на учете, в назначенное храмом время выносить им кастрюлю с горячей похлебкой или кашей. Мы обратились к владыке Митрофану с этим предложением, и, к нашей радости, он поддержал нас. Кстати, он порекомендовал нам связаться еще и с владыкой Пантелиимоном и с владыкой Никодимом, чтобы это делалось по всей области, а не только в нашей епархии. Он сказал, что это дело благое, поэтому его нужно внедрять везде, где только можно.

Сейчас мы с архимандритом Павлом (Валуйским) пытаемся разработать эту систему, решаем, каким образом закрепить людей за приходами, чтобы не шли все в один храм, а приходили туда, куда должны приходить и в установленное время кормления.

В начале своей деятельности ездила я по стране, изучала опыт подобных организаций: каким образом и что им удается делать. Так мы пришли к тому, что в 2004 году открыли пункт учета бездомных граждан. Стали брать на учет людей, обратившихся за помощью, фотографировать их.

Закона тогда еще не было, но за счет каких-то личных договоренностей мы отправляли их в паспортный стол, чтобы сделать утерянный паспорт, договаривались с больницами, в том числе тубдиспансером, кожвендиспансером об обследовании, чтобы выявить социально-опасные болезни и оказать помощь. Областная и городская госадминистрация шла нам навстречу в данных вопросах, понимая, что это влияет и на эпидемиологическую обстановку в области.  Нами были задействованы многие структуры, в том числе, и центры занятости. Это был нонсенс для многих чиновников, но, благодаря новому председателю фонда Мельникову Г.В. (он был раньше заместителем мэра Бурлаченко), многие организационные вопросы были улажены, это все состоялось. Он «расшевелил» в горисполкоме все нужные нам структуры, в том числе службу по делам детей и молодежи.

А потом появилась и законодательная основа под нащу деятельность: в 2006 году вышел закон про оказание услуг бездомным гражданам, и каждый год в нем добавляются пункты. Теперь мы можем действовать, ссылаясь на него. Мы передали многие наши функции городу, передали все наши списки, наработки в их пользование. В Луганске действует ночлежка в 6-й больнице, там люди могут прийти и переночевать, есть возможность помыться. Есть реинтеграционная служба (кв. Гаевого, 15), но это все для малого количества людей, а наш фонд берется помогать всем, сколько бы не обратилось за помощью. Это и медицинская помощь, медицинское обследование, которые можно получить абсолютно бесплатно.

У нас на данный момент зарегистрировано уже тысяча сто бездомных граждан. Все больше и больше людей узнают о нашем существовании, идут за помощью. Но мы имеем право регистрировать людей только с 18-летнего возраста. Если в наше поле зрения попадает беспризорный ребенок, мы сразу сообщаем в криминальную милицию, в службу по делам несовершеннолетних детей, и они уже сами им занимаются. По детям законы прописаны четко и они их исполняют. Отправляют в приют, а потом уже решают, куда его дальше отправлять.

С.Т. – А как происходит медицинская помощь? Где берете средства на ее осуществление?

И.Г. – Сами врачи изыскивают эту возможность, звонят богатым людям и просят оказать благотворительную помощь для оплаты медикаментов. Ну и мы не остаемся в стороне. Сейчас вот инвалида Удовицкого определяли в интернат (согласился наконец-то!), и оказалось, что ему нужно срочно делать операцию. И вот сейчас готовят его на операцию по грыже, будут вставлять сеточку, несмотря на то, что депутаты в этом году ни копейки не заложили в бюджет на социальную категорию людей.

С.Т. – Получается, что это добрая воля самих врачей помогать обездоленным людям?

И.Г. – Да, именно добрая воля. К таким людям они относятся очень даже чутко. Нам город выделил здание для учета бездомных, по адресу ул. Карла Либкнехта, 61-б мы делаем им временную прописку, чтобы можно было выписывать паспорта, поэтому по месту жительства они все относятся к горбольнице №4. И там врачи к этому относятся с пониманием, на себя взяли благотворительную миссию – бесплатно оказывать медпомощь бездомным. И если инвалид не может прийти сам, то выезжает бригада врачей к месту нахождения этого человека и оказывают необходимую помощь. Они берут с собой все, чтобы сделать обследование для санстанции: сразу все посевы делают и кровь на анализ берут.

А если в больницу приходит бездомный человек, он не ходит по кабинетам, его заводят в 119 кабинет и уже к нему спускаются врачи, которые нужны для обследования и решают, что с ним делать дальше. Его быстренько оформляют в интернат или инвалидность оформляют, все делается на месте. То есть система в целом отлажена.

С.Т. – Но это они делают сами по себе или в рамках сотрудничества с вашим фондом?

И.Г. – Это именно добровольное сотрудничество с фондом. У нас с ними есть договоренность, которая принесла свои плоды. И, хотя в некоторых случаях они все-таки упираются (все бывает), мы совместными усилиями стараемся найти решение вопроса. И спасибо им большое за такое к нам отношение.

С.Т. – Ирина, но вот все-таки бездомные довольно разные, есть вполне нормальные люди, оказавшиеся в бедственном положении из-за определенных обстоятельств, а есть опустившиеся, спившиеся люди, которым очень трудно помочь. Мы в Свято-Вознесенском храме неоднократно посылали хромого Славу в ночлежку 6-й больницы, где он смог бы мыться, поспать в тепле, и к вам посылали, чтобы оформить ему инвалидность (сильно же хромает!), но он пропивает деньги и не едет. Последний раз пришел на обед  побитый, грязный, весь в крови. Душа болит за него, а чем помочь – не знаем.

И.Г. – Деньги такой категории граждан вообще нельзя давать в руки. Нужно оказывать помощь только услугами. Это питание, это одежда, средства гигиены какие-то. Таким если даже купить билет на поезд, он может пропить и билет. Надо только посадить его, отдать контролеру билет и объяснить ситуацию. Прошлой зимой у нас одна женщина завозила им галоши на меху, чтобы ноги не отмораживали. Страшно смотреть, когда они стоят полубосые на снегу.

С.Т. – А большой ли процент из всех оказавшихся в беде, вот таких безнадежных? Свинья всегда себе лужу найдет, как говорится, или все-таки больше таких, которые хотят вернуться к нормальной жизни? Как можно классифицировать эти категории бездомных?

И.Г. – В большей степени к нам идут люди уже мотивированные на то, что им нужна помощь. Для чего-то же они идут, делают регистрацию, делают паспорт. А прилагают усилия они для того, чтобы затем получать пенсии, пособия по инвалидности, социальные выплаты. Но для того, чтобы оформить, например, то же пособие по инвалидности, нужно пройти много процедур по ее оформлению.

Сколько процентов людей, которые живут на улице, но могут подняться? Мой ответ – 15% из общего количества бездомных людей. Это те, которые еще не смогли сориентироваться, не смогли найти себя в силу слабости своего характера и обстоятельств, но они не совсем потеряны для общества. И, вообще, я так думаю, это не наше с вами дело судить их. Это дело Господа наказывать и прощать. Как он управит, так и будет. А наше дело – кормить их и, чем можем, помогать выживать.

Бывало не раз, вытянешь человека, он уже устроился на работу, снял себе жилье, потом увидел где-то горлышко бутылки, и снова спился, опять скатился еще ниже, чем был. Примеров разных много. Но, если он снова обращается к нам за помощью, мы ее оказываем, оформляем в стационар на лечение, кормим. Но само собой ничего не делается. В любом случае этот человек должен сам обратиться за помощью, должен захотеть встать на ноги, должен проявить свою волю к этому.

Но бывают и казусы, когда обратившийся за помощью думает, что все сделается без него, и когда он вдруг не получает желаемого, проявляется такая агрессия, что мы вынуждены его прогнать. Но если он будет продолжать обращаться к нам за помощью в десятый, в сотый раз, мы все равно будем ее ему оказывать, потому что никто не знает в какой момент Господь приведет его к спасению. Возможно, он в самые последние минуты своей жизни раскается и обратиться к Господу.

И рассуждать, кто виноват в такой ситуации, очень не просто. Я думаю, что виноваты очень и очень многие. Когда был Советский Союз, плохой он был или хороший, но государство было стабильным, люди были социально защищенными, не было такого явления, как бездомность. Бродяжничество, может, и было, но и был закон, его запрещающий. И была программа по реабилитации таких граждан. Государство сразу подключалось. Такой человек обязан был устроиться на работу и найти жилье, иначе он за неоднократное нарушение закона попадал в тюрьму. Вот так и нужно действовать. В таких случаях сострадание должно быть жестким. Потому что у них самих не хватает воли вернуться к нормальной жизни. А наша демократия сегодня, как я говорю, – это демократия и свобода сдохнуть под забором. Если человек споткнулся и упал, все. Он никому не нужен. Через него переступили и пошли дальше. Вот это самое страшное в нашем сегодняшнем обществе. В конце концов, эти пожилые люди строили эту страну, они работали, пока все не развалилось у них на глазах. Кто-то сумел приспособиться к новым условиям жизни, кто-то поднялся в бизнесе, но были и другие, которые, потеряв стабильные рабочие места, не смогли найти применение своим способностям.

Самая страшная проблема в наше время, это даже не голод. Еду всегда может человек найти, попросить милостыню, прийти в церковь, где ему не откажут в куске хлеба, но вот то, что делается у нас с медициной, это действительно, страшно. Я не вижу поддержки государства. И получается, что если человек у нас заболел, даже работающий, ему не хватает денег на нормальное лечение. Лечиться у нас могут позволить себе только богатые люди. Остальным приходится брать кредиты или продавать все, что есть в доме, квартиры и т.д., чтобы оплатить операцию. Бывает такое, что средств не хватает и лечение останавливается на том этапе, на каком стало невозможно покупать лекарства. Вот вам и новые бездомные, оказывающиеся на улице.

С.Т. – Расскажите подробнее о сотрудничестве с сектантами. Слышала о недавнем скандале, связанным с деятельностью сектантов в фонде. Протестанты пытались перехватить лидерство?

И.Г. – Нет, не совсем так. О лидерстве речи не шло. Вся их деятельность была под нашим контролем. Во главе фонда все равно стояли православные лидеры. Тот же Билан, тот же Мельников, я и другие единомышленники. Люди делали свое доброе дело. Мы им не препятствовали в этом. Но когда я увидела, что начинается давление со стороны сектантов, то сразу и прекратила с ними работать.

А конфликт у нас получился, когда сняли мы дом для наших инвалидов, таких, которых больница уже подлечила, не пьющих, но жить им было негде. В общем, был у нас такой адаптационный перевалочный пункт. И вот началось там давление на них. Наша Антонина Леонидовна Агеева – заведующая отделением по работе с бездомными,  которая на протяжении нескольких лет работала в фонде (она просто нянчилась с людьми, не считаясь со временем), вдруг стала навязывать свою протестантскую веру. Сначала она просто каждый день ходила туда и читала Евангелие. Почитает, поговорит с ними, проблемы их какие-то порешает, продукты принесет. Мы не возражали, потому как это хорошее дело. Но затем она стала приводить туда своего пастора, потом другую женщину, потом чернокожих иностранцев из их секты. Вроде бы они идут с добром, но потом она начала требовать, чтобы они ходили на их службы. А у нас там были люди православные, и они начали отвергать религиозное давление на них. Там же жил и Игорь Ковальчук, который у отца Павла в Красном Деркуле одно время жил и работал, да и сейчас он с ним общается. Он поехал к своему духовнику, набрал книг православных, именно по борьбе с сектантством, и начал проводить свои беседы на эту тему и даже стал водить жильцов дома в православный храм.

Это вызвало конфликт с Антониной Леонидовной и всеми их людьми. Она стала говорить, что все кто живет в снятом для бездомных доме, находятся у нее на послушании и, если кто-то не будет ей подчиняться, то сразу и уйдет отсюда. Этим все и закончилось. Она просто привела с собой двух сектантов, позвонила в милицию (сделала ложный вызов), сказала, что эти люди взломали замок и проникли в дом незаконно, хотя взлома никакого не обнаружилось, замки были открыты ключом, что милиция и подтвердила. Там была одна тяжелобольная женщина, у которой отказали ноги, так сектанты и ее и других инвалидов вытащили за шкирку на улицу, посадили в такси и отправили за магазин Медиана, где они раньше и перебивались на трубах.

Эта женщина недавно умерла. Сильный человек, хорошая женщина была! Никому слова плохого никогда не сказала. Она и в «Афгане» три года воевала, а последнее место ее работы было – товаровед в УВД области. Их с мужем дом сгорел, муж сильно обгорел, его забрала сестра и увезла в другую область, а Ирина, тоже инвалид, осталась жить на трубах. Зимой мы ее по больницам пристраивали, по 5-6 месяцев подряд она там находилась. С большим трудом сделали ей паспорт, и инвалидность ей уже оформили, она стала пенсию получать. И вот сейчас мы просто не успели ей помочь. Я ей говорила: «Давай, Ира, в больницу собирайся, уже холодно спать на земле».  А она: «Да пока терпимо». А похолодало в этом году рано, вот и замерзла насмерть.

И другой там паренек инвалид был, тихий, приветливый. Стал подниматься уже в социальном плане, привыкать к нормальной жизни, на работу устроился, мы ему паспорт вторично делали (потерял первый). Когда его из дома выгоняли, он звонит мне, плачет: «Ирина Александровна, я ничего плохого не сделал, за что она меня так? Руки заломали и за ворота вышвырнули». Истерика у него прямо была.

Но как бы там ни было, от православной веры люди не отказались. Получается, за веру люди пострадали. Вот вам и бомжи! Вот вам и добрые сектанты! После этого мы разорвали с этими протестантами все отношения. И сейчас они мстят мне тем, что термосы не отдают, из которых людей кормили. Ну, пускай, нам отец Павел уже купил термос на 30 литров для этих целей. Нам осталось кормить ночлежку и больницы.

Я ходила и ранее к владыке Митрофану по поводу сектантов, просила совет дать. Объясняла, что у нас общественная организация, она не является религиозной, что мы обязаны работать со всеми. Он сказал так: «Если люди просто реально хотят помочь, пускай помогают. А если вы видите, что они начинают хитрить, что-то свое за всем этим делать, тогда сразу все это отсекайте и гоните их в три шеи. И без них справитесь».

Эти слова стали пророческими, все так и получилось. Они оболгали людей и повышвыривали инвалидов на улицу. А перед этим эта Антонина Леонидовна, как святая была для всех. Всем рассказывала, что нельзя врать и лукавить. Я для себя сделала вывод: их задача, как можно больше узнать о человеке, чтобы потом использовать это в своих целях. А главная их цель – как можно больше людей затянуть в секту.

Теперь фонд избавился от сектантов и стал полностью православным. Нас поддержал владыка, поддержал архимандрит Павел (Валуйский), большую помощь оказывал и оказывает протоиерей Андрей Дубина (я иногда задним числом узнаю, что он забрал нашего бездомного в монастырь, оказал ему помощь какую-то). Помогал и помогает нам Петро-Павловский собор, Свято-Вознесенский Александровский храм, Златоустовский храм и некоторые другие храмы тем, что кормят бездомных, присылают нам одежду. Взаимодействие с церковью постепенно систематизируется.

С.Т. – В разговоре вы затрагивали тему о создании банка социального жилья. Давайте вернемся к ней. Это реальная программа или из области фантастики? И будет ли добрая воля отдавать это жилье нуждающимся людям? От кого это зависит?

И.Г. – Добрая воля есть. С нами сотрудничают все государственные структуры и идут на это очень охотно. Это и горисполком, и облисполком. Нам помогают выявлять это жилье: сейчас готовят программу, собирают в базу данных все бесхозное жилье по области для таких категорий, как дети-сироты, достигшие совершеннолетнего возраста, бездомные инвалиды и т.д. По области такого жилья много, в городе меньше, но тоже есть.

Для временного проживания зарегистрированных бездомных граждан нам уже отдали пять списанных железнодорожных вагонов. Выделено место под их установку. Сделаем в одном из них прачечную, душевые кабинки, трапезную, в остальные заселим наших подопечных (из непьющих). Все легче им будет зимовать. Всем миром по нитке – нищему на рубаху, как говориться. Неужели не соберем?