Глава четырнадцатая. Искательная

    Каждый новый день удивлял веселого Ослю новыми откровениями. «Смотри, как совершенен наш мир! И как он совершенствуется дальше». - радовал он задумчивого Гжутя. «А вот это тревожит больше всего, - печально соглашался Гжуть. – Он совершенствуется в идеальной системе, а надо бы как-то на землю его спустить».

Книга начала сотворений и великих дел.

На неучтенных книгами делах
Свои творения проверяет гений
Но я не гений нет мне откровений
В словах
Не принятая с формулировкой «а смысл где?», реклама швейной пошивочной школы.

Перевод единиц измерений:
- 1 вер – около 10метров
-1 тыд – около килограмма

   Девушка с глазами глубокими, словно нижний слой  озера Ревда, обрамленными длинными и густыми (сдвоенные пучки, не меньше!) ресницами. Губы алые без всякой помады. Волосы цвета терракота с медным отливом. Алебастровая кожа с чудесными легким сладковато-молочным ароматом детства. Фигура идеальных пропорций, крепкие ноги и округлые плечи. Небольшая, зато зачетная и реальная грудь на выкате из глубокого декольте кофточки, расшитой мелкими голубыми цветочками и блестящими пуговками, подчеркнутая полосатым корсетом и широкой  юбкой до колен с многочисленными накрахмаленными подъюбниками.
    Но даже не это заставило сбиться дыхание. Говорила дива в отличие от мужичка правильно, выговаривая все буквы. Носила прелестное имя Дануна, смотрела с неподдельным интересом, смешанным с необходимой и достаточной толикой восторга, чем  притягивала, словно магнит железо. А ещё эта мягкая манера разговора. Никто бы перед ней не устоял. И Ром-Дим не устоял, хотя Дануна и сократила его имя до Роима.
-Роим! Какое восхитительное имя. Певучее, короткое и емкое сразу.
     Как же хорошо после горячей ванны в свежей одежде  расположиться на террасе перед домом, угощаясь ароматным чаем из большого фарфорового чайника. Вокруг суетился мужчина, говорящий согласными. Сколько Ром-Дим не предлагал присоединиться к компании, отказывался, глупо улыбаясь в ответ, подмигивал, умудряясь воткнуть всесущее «тл» даже в слово «ничего», сокращенное до трех букв.
-Ах, оставьте его, - не выдержала Дануна. – Это же чаус. Ему так привычней.
    К этому времени Ром-Дим уже выяснил, что чаусами здесь называли пришельцев из «иного» мира.
- Мы оставляем заявки, - кокетливо улыбалась Дануна.
     Заявки отправляли в некий общественно-полезный институт работы, организмов и репродукции. Отправили заявку и ждали, когда из института придет уведомление о сроках и времени её удовлетворения.
   Потом приятное время подготовки к встрече нового чауса. Дом вымывали,  дезактивировали, дезодорировали и дезинфицировали.
    Три первых карантинных дня новичок проводил у новых хозяев. Ну, да. Чаус в первую очередь бесплатный  помощник на полном обеспечении, а уже потом все его таланты! И, как показала практика, чаусы по своей природе талантами обделены. По этому вопросу институт Дарований и Прерогативных Предпочтений проводил исследования и не выявил ничего, заслуживающего одобрения. Так что чаусы за возможным, но очень редким исключением, которых на памяти Дануны не было, были исполнительными и трудолюбивыми слугами.  А что в этом плохого? Хорошее обращение гарантировано, питание и обязательное раз в год медицинское обследование. О такой жизни можно только мечтать! Их даже рядом поставить нельзя: сомнительная свобода и трепетная забота хозяев.
      Новичка чауса после карантина отправляли в институт переподготовки здоровья и коррекции. И через месяц-другой, это зависело от многих факторов, чаус возвращался в родной дом к любящим его хозяевам, где и жил в свое удовольствие, обремененный лишь незначительными домашними обязанностями.
    Ром-Дим, попивая чай, согласно кивал и вежливо улыбался. Ему было чего ответить, но строго спросив себя “а надо ли?”, ответил “бессмысленно, это женщина”, и не возражал. Из всего рассказа его вообще заинтриговало только странное быстрые и обеспокоенные взгляды Дануны, словно  старалась разглядеть нечто за его спиной.  Изредка она вставала и начинала кружить вокруг, приобнимала, легко касаясь, но явно с желанием что-то нащупать. В итоге сдалась:
-Не пойму, какой дефект ты скрываешь?  У Дри-дри (кивая на чауса), когда он сюда пришел, одна рука была с тремя суставами, а вторая – двупалая, а лицо – жутко вспомнить. В институте здоровья все подкорректировали. И – вуа-ля! Вполне себе человечек. Правда, он почти  перестал гласные выговаривать, но это уже не дефект, а побочный эффект. Понимаешь разницу? Поэтому и спрашиваю, какой дефект скрываешь ты?
-Я? - поперхнулся печенькой Ром-Дим. И, расправив плечи, с достоинством:
-Уважаемая донна! У меня нет дефектов, ни явных, ни скрытых. Я весь открыт. Можно сказать, я, в некотором смысле, совершенство.
    Озадачил   Дануну окончательно.
    Здесь все поступающие из иномирья чаусы непременно имели дефекты. Это считалось необходимым условием появления чауса здесь.  Некий договор, составленный некогда  кого-то с кем-то, из-за чего ход для “совершенств” был запечатан намертво. Как Ром-Дим смог обойти заклятия, наложенные магами  обеих миров, если не дефективный?
-Возможно, и это только предположение, возможно, кошек посчитали моим естественным дефектом.
   Возможно, согласилась Дануна, но тогда это именно тот случай, о котором следовало бы  сообщить в астралофизический институт по связям.
-Теперь понятно,  почему мне не пришло уведомление из иРОРа. И это тоже случай, – стала задумчива и  ушла “позвонить”, мол “надо бы посоветоваться”, да так шустро, что Ром-Дим решил, будто девушке понадобилось в гигиеническую комнату, но сказать прямо она постеснялась.
   Дри-дри настойчиво тыкал в спину:
-Кшки, – указал пальцем на удалявшиеся два хвоста.  – Кшки, – отдавая трость, шляпу, узелок и пальто.
-А чемодан? – спросил Ром-Дим, расправляя плечи. Но успокоился,  разглядев под пиджаком у Дри -Дри знакомую жилетку. Пусть хозяин постоялого двора лишился гардероба. Если подумать, лучше путешествовать налегке.
   Далеко не ушел. Завис на утесе, любуясь красотами и сравнивая развернувшийся пейзаж с задрюкским. По всему выходило, что это очень похожее место, только вместо угрюмой Папилломы высилась ещё одна гора со снежной шапкой,  усеянная  по склонам белоснежными отелями или частными коттеджами. А сами горы были такими новыми и свежими, словно их только создали и помыли. Более точно Ром-Дим передать ощущения не мог.
   Панорама завораживала и требовала облачения в рифму.
-Стих! – послушно выкинул руку Ром-Дим:
-Стих ветер в древах и в домах
 В расщелинах робея
 Страна, прекрасная, как сон
 Но мне Задрюк милее.
    Повернулся, а за спиной  набычившаяся Дануна с некой штукенцией наперевес. Штукенция смотрелась  грозно, до неприятных мурашек по спине. Чуть в сторонке в драндулете с корзиной сидел Дри-дри и улыбался так счастливо, как могут улыбаться только идиоты, когда “идиот” – это медицинский диагноз.
-Прелестная панорама. Прелестная.
   Дануна молча, и это беспокоило.
-Посоветовалась?
   Дануна облизала губы. Затем закусила. Прищурилась:
-Я должна была сразу оповестить институты. Особенно иПОп…. Институт Потенциальной опасности .
   А Ром-Дим все пытался классифицировать штукенцию. Огнемет? Огнестрел? Чего ж не стреляла?
    Чего Ром-Дим, не видел, так это двух ощерившихся кошек за спиной.  Нос наморщили, усы растопырили, в размере увеличились, мягкая шерстка встала дыбом, хвост яростно охаживал бока. Не воплы, в классическом представлении, но и мимишными котиками назвать их было трудно.  Скорее голодные хищники  на мягких лапах ме-е-едленно выходили на линию атаки с разных сторон.
    Дануна опустила штукенцию. Кивнула в сторону драндулета – домой. А Дри-дри наоборот, приказала выбираться из корзины. Если в доме должны жить двое взрослых, значит, их будет двое. Ей всё равно, кто это будет.
-Минуточку, – перехватил её, тащившую Дри-дри к утесу, Ром-Дим.
   Намерения Дануны были очевидны, а задерживаться в гостях Ром-Дим не собирался, потому что у него задание – найти амбарную книгу. Тогда он с чистой совестью отправится домой к невесте. Для чего, спрашивается, Дри-дри жизни лишать?

Тем временем на постоялом дворе.
      Утро началось обыкновенно с появления Гретты Тигровны в аппартаментах, но была делопроизводитель-секретарь слишком сурова даже для себя в такое раннее утро.
   Нца предпочла проигнорировать демонстративно насупленного помощника. Мало ли. Сон плохой приснился, или старик Кукса накосячил. Чего зря болячку теребить?
-Доброе утро, Гретта.
-Какое ж оно доброе. Вон чего за окном твориться.
    Неожиданный разговор о погоде явно намекал на серьезную просьбу. Нца отложила сводки. Информации накопилось много и лучше её усваивать небольшими порциями. Так что сводки подождут:
-И что случилось?
-Ничего… - Гретта Тигровна загремела тарелкой. – Где Ром-Дим?
-В отъезде, - Нца посчитала ответ исчерпывающим.
   К сожалению, Гретта Тигровна думала иначе:
-Я не хочу ябедничать, но не то время для отъезда он выбрал, - убежденно сказала секретарша. – Вот взять хотя бы наших. Они же на полставки работники постоялого двора. И где они? Фить-фить-фить, - и нетути. У нас нынче опознание, а двором заняться некому.
-М-м-м.
   Гретта Тигровна махнула рукой и в обход всех правил присела на краешек стула:
-Чего пишут?
-Ничего такого. Обсуждают возможность выделить часть денег из городского бюджета для оплаты врачей частных практик за общественные работы.
-И Брачнику докинут?
-С чего бы? Это ж его работа. Он за неё зарплату получает.
-Вот это я называю «нечестно», - погрозила пальцем далеким членам горсовета Гретта Тигровна. – Я тут пирожков принесла с рисом и рыбой. Вы кушайте.
    Ох уж эти недоговоренности:
-Гретта. Выкладывай, не томи.
-Ну, я ж и говорю. Работы невпроворот, а тут девчонку присылают. Как снег на голову. Жиличкам отопление включила, все одно ноют. Низглов этот малахольный, вродь согласился ехать наследство смотреть, а послать с ним некого. Суху мог бы и звякнуть на трубу, где он есть, а то беспокойся за него. В городе слухи ходют странные, а у нас двор без собаки.
-Гретта Тигровна, можно сразу  к делу. Без предисловий.
    Секретарша  стала таинственной и загадочной, как налоговый инспектор на контрольной закупке:
-Знаете, на окрайне Задрюка, почти наши, считай, есть маленький частный музей. Каменный парк называется. Смотрит за ним моя знакомая. Заходит она нынче, а их ограбили подчистую. Не так, чтоб всё вынесли, но самое очень ценное. Так-то бы ничего, но если ти-тролли прознают про это дело, беды не оберешься. Си Эра, так смотрительницу зовут, задрюкским жандармам не доверяет. По-моему, так правильно делает. Тамошний следователь вон, у себя в доме порядка навести не может, чего он найдет? И она очень просила, чтоб мы тихонько помогли, а то ей и ти-тролли, и тролли голову поотрывают. Это ж для них не музей, а что-то вроде капища. В Задрюке такое начнется, нам мало не покажется. Мы ведь можем помочь? Очень тихонечко?
   Что ж, если для спокойствия своего помощника и Задрюка надо сгонять на задворки, Нца готова. Только дозавтракает и сразу верхом на Орниха. Минут через сорок будет на месте. Если не успеет к началу опознания, пусть ждут, но не больше часа и начнут без неё.
    Маленьким музей можно было назвать только из-за неверного представления троллей о габаритах музеев вообще. На самом же деле он занимал вполне себе прилично места, где до главных и самых ценных экспонатов, расположенных в так называемой «оранжерее» надо было добираться по квест-лабиринту, полному укромных местечек, гротов, переходов, анфилад, ниспадающих хрустальных водопадов, малахитовых пергал и прочих прелестей, открыв при этом не меньше десятка разнообразных дверей, начиная от простых плетеных калиток и заканчивая каменным массивом, с жутким скрипом укладывавшимся в мосток над сухим ручьем. В итоге вы попадали в «оранжерею». Здание из темного стекла, всегда мягко подсвечивалось изнутри благодаря самому ценному экспонату –несимметрично сросшимся идеальным кристаллам  трехставерового колдунита и ставерового преобрия, в  теле которых медленно вращалась тыверовая обманка. Эта «гремучая смесь» (тролльское название) заставляла плавать по воздуху и светиться множество благородных камней. Самый чистый бледно-голубой свет давали эвклазы. Пересекаясь на своих орбитах с желтым мягким светом опалов, окрашивались нежно-салатовым. Гигантскими розовыми светляками плавали рубиновые шпинели, предпочитая составлять пары с фиолетовыми аметистами или ультрамариновыми сапфирами. Зеленые изумруды так же любили кружиться в группах, но однотипных, иногда собираясь в хороводы или паровозики, выписывали в воздухе замысловатые узоры. Там-сям алмазы выблёскивали длинными лучиками в одиночестве. Необходимую и достаточную хаотичность в равномерное движение и свечение привносили турмалины, деликатно ненадолго меняя спектр и траекторию. Только на основательные гроздья гелиодоров и гранатов, с вкраплениями фенакитов турмалины не действовали. Эти размеренно покачиваясь плыли, почти незаметно для глаза,  совершая один оборот по оранжерее за год .
    Если посетители парка по возвращению не желали ещё раз проходить квест-лабиринт, то уходили  из оранжереи подземным переходом. Именно у его выхода Нцу встретила дородная, но при формах женщина:
-Си Эра.
    Рядом, и это немало удивило, маячили Дай Но,  Чос и Пи У. Они-то что тут делали?
-Так это ж как бы тетка Пи У, - оправдывался Чос.
-Что значит «как бы»?
-Она вполне могла быть её теткой. А если копнуть поглубже, так наверняка родственница. Поэтому Си Эра первым нам и позвонила. А я уже поговорил с Дай Но. А он предложил подключить Гретту Тигровну, - обстоятельно гнусил Чос. – Мы уже час, как вас дожидаемся.
    Это была не совсем правда, потому что лично Чос, подгоняемый своей женщиной околачивался часа полтора.
   Нца покачала головой. Если Дай Но решил завалить задание на голубиной ферме, свалив все на зарядку для минимотоцикла, то зря. Вот пусть только хоть слово скажет, что не поехал, потому что помогал в поисках, и зарядки для выполнения задания не хватило, она, то есть Нца, будет очень недовольна.
- Когда именно вы узнали о краже? – наконец приступила непосредственно к делу районный пристав.
-В половине второго. В десять минут второго проходила мимо, всё было на месте, а когда вернулась, «гремучей смеси» не было.
-А зачем вы выходили в десять минут второго?
    Си Эра заметно смутилась, но ответила твердо:
-Захотела на звезды посмотреть, на Противню. Я люблю, когда не спиться посмотреть на звезды.
    Отчего-то все задрали головы вверх и уставились в серое марево.
-Ну, мы хотя бы попробовали, - прокомментировала Нца.
-Их очень легко представить, - упорствовала Си Эра, понимая, насколько неубедительным было объяснение.
-Чего ж из парка не любовалась? – с ноткой отчаяния в голове спросила Пи У.
-Сигнализация, - кротко пояснила Си Эра.
    По периметру парка действительно были расставлены какие-то очень специфические сочетания камней, позволяющие вести учет входящих и выходящих посетителей днем и работать сигнализацией ночью, покрывая всю площадь парка.
- А когда вы выходили, кроперы охраняли тоннель?
    Кроперы, разновидность горных  всеядных грызунов размером со среднюю собаку. Злобные, не очень умные, зато мстительные твари, считавшие всё потенциальной едой. Зубы они точили о камни, а нападали, не раздумывая на всякое, что шевелилось, включая деревья на ветру. Жили стаями, в которых царил суровый матриархат. В дикой природе кроперы были почти повсеместно истреблены. Сохранился их условно одомашненный троллями вид.  Тролили, с их толстой кожей, были  единственными, у кого был шанс выжить, после встречи с диким кропером. Остальные представители рода человеческого, если не были вооружены до зубов,  были обречены. Но и тролль-кропер были отнюдь не гармоничной парой. Скорее терпели друг друга, соглашаясь на ряд ограничений взамен некоторых услуг. В Парке Камней кроперы ночами сторожили тоннель за еду и камни для стачивания резцов.
- Нет. У нас на случай форс-мажора есть условный сигнал. Тогда кроперы заползают в норы примерно на полчаса. Не успеешь управиться за полчаса, жди утра.
-Да что ж за хрень такая – смотреть в небо? – негромко, но с очевидным отвращением недоумевала Пи У.
-Это как кроссворды разгадывать, - с готовностью пояснил Дай Но. – Бессмысленно, зато высокоинтеллектуально.
    Чос не согласился. Ведь существует зрение «над» и «позади».
    Нцу в тоннеле заинтересовал неаппетитный кусок, ну, как кусок, полтуши теленка, слегка покусаный, но почти нетронутый кропирами. Не свойственная всеядным брезгливость насторожила.
-У вас есть постоянный поставщик?
    Постоянного не было. И, да, учет ведется.
-Кто-нибудь интересовался «Гремучей смесью» в последнее время? Как-нибудь особенно, чтоб удивило?  Или делал заманчивые предложения?
-Да постоянно заманчиво предлагают. Коллекционеры,  маньяки, террористы, колдуны. В последнее время повадился сюда ваш постоялец. Очень приятный молодой человек. Профессор. А удивил… громила Уживил Зуст. из «Своих правил» . Он вообще ни геологией ни минералогией не интересовался, а тут два дня подряд, как на работу. А что с мясом не так?
    Нца воткнула в тушку деревянный клинок. Подождала, достала, показала Си Эре.
-Видите, синюшный оттенок? Скорее всего, мухоморовый взвар, - шумно принюхалась. -  Явно,  с какими-то аптечными добавками. Видимо кроперов убивать не хотели, только усыпить. Подозрения в краже с Уживила Зуста снимаются. Исключительно попытка проникновения. Вы не в курсе, кто из обслуги Парка проигрался или задолжал ребятам из «Своих правил»?
-Выясню, - процедила Си Эра.
    Они вошли в главный зал.  Пи У тихонько охнула.  Вместо ковра из ночных цветов и затейливых дорожек пол устилали камни. В этом тоже была своеобразная красота, если вам нравился художественный беспорядок. В центре возвышалась одинокая кованая подставка. Легко представить, как на ней возвышалась «Гремучая смесь». И ведь не хилый такой булыжник, в карман не засунешь. И как вынести то, отчего летали камни в радиусе пяти веров?
-Элементарно. Турмалиновая шкатулка с двумя магнитами, -процедила Си Эра.
-Но ведь это большая шкатулка? - уточнила Нца. – Тяжелая, наверно. Окна у вас всегда открыты?
-Это всего лишь микропроветривание. Да, каждую ночь. Камни должны дышать. А шкатулка с камнями, когда мы их сюда везли, весила не больше десяти тыдов.
    Дай Но жарко зашептал на ухо Пи У о чудесах левитации. И они сошлись на том, что в оконную щель шкатулка не пролезет.
    Знакомый след хорька и незнакомого кота напомнил Нце о недавнем визите к донне Рэк. Но если там пропали бумаги, и ещё можно представить, что воришкой был хорек обыкновенный, хорошо обученный, то  манипуляции со шкатулкой или кристаллами зверю, пусть и двум зверькам, недоступны.
    Нца с запасом очертила район прочесывания, по два девера в каждую сторону от следов. Возможно, шкатулка ещё в оранжерее. В таком случае Дай Но и карты в руки. Уж если что-то где-то зарыто, то лучше него никто не справится. А непосредственно районному приставу надо срочно подъехать в одно место.
-Как твоего знакомого скорохода зовут? – уточнила у Чоса и отбыла.
    Мойсей Дон не спал. Более того, оказалось, что он ждал гостью. Во всяком случае, именно об этом заявил сходу.
-Вы бы зомби-собачку свою отозвали, или я челюсть ей выломаю, - попросила Нца.
   Люсьенда висела на поле форменного кейпа, как-то особенно игриво порыкивая сквозь сомкнутые зубы.
-А вы ей понравились, - щелкнул пальцами Мойсей Дон.
    Появились два домовых и начали Люсьенду отвлекать всякими вкусностями и игрушками. С тем же результатом могли  читать газету.
   Нца вздохнула.
-Нет-нет, - засуетился Мойсей Дон, правильно истолковав вздох. – Они скоро её от вас освободят.
   И тут же перевел стрелки, спросив  о цели визита, не хочет ли она чаю с пирожками и хорошая ли погоды нынче. В любом случае, Нца может присесть в кресло, которое ей тот час подадут.
   Кресло приволокли пять мелких, с ладонь величиной шпингалетов - бибигонов, тут же подравшихся, из-за лучшего места для кресла, и тотемный медведь.
-Скажите, а кто ведет учет городских тотемов? С кем об этом вообще могу поговорить?
-Доктор Мьюз занимается классификацией, профилактикой, учетом и лечением. У него самый полный каталог местных тотемов, клиника, лаборатория все дела. Но вы же понимаете, у него только официально зарегистрированные тотемы. А у меня, вот, передержка. И! –палец вверх, на который Люсьенда мигом среагировала, выплюнула полу кейпа и сиганула к хозяину. – Самая большая энциклопедическая библиотека. Спрашивайте!
-А есть ли какие-нибудь особенные тотемные животные?
-Конечно, - распинал ногами домовых Мойсей Дон, стряхивая, словно термометр, с пальца шаловливую собачку. – Самый известный – союз пяти. Манул, чернохвостая лиса, чубатый хорек, кистястая белочка и синяя ворона. В свое время они вышли из родового союза и работают с персоналиями.
-Это как?
-А хрен его знает. То есть, конечно, специалисты есть, но не доктор Мьюз. В техникуме поищите, или… - мановение руки, и голову Нцы полетел фолиант – Страница пятьсот восьмая, абзац мелким шрифтом.
    Книга заложила крутой вираж и зависла перед глазами. Нца читала, шевеля губами, делала пометки в блокноте.
   Когда-то давно у далеких берегов озера Хоть в заповеднике родовых тотемов, появились пять зверей, которые не смогли уберечь род. Им разрешили восстановиться, но из числа людей-отказников. Изгнание из рода редко, но встречалось, так не бросать же их? Однако пятерка тотемов пошла дальше. Они решили, что если уж кого-то изгнали из рода, то это серьезно и вряд-ли нужна их дальнейшая репродукция. А раз так, не лучше ли опекать каждую такую особь отдельно. Один зверь – один человек. Скоро симбиоз дал неожиданный результат: акцепторы могли на время давать реальную жизнь своим тотемам. За эту возможность, недоступную более никому из тотемных животных, союз пяти изгнали из заповедника навечно.
-Хотя я лично думаю, что они сами сбежали. Зачем им заповедник? –всунулся Мойсей Дон, наконец-то освободившись от Люсьенды.
-«Так и ходит по миру союз пяти неприкаянных тотемов, разыскивая одиноких людей, чтобы подселиться к ним и властвовать их душами безраздельно до самой смерти акцептора. И многия беды творят», – прочитала вслух Нца. – То есть в случае гибели носителя, им всегда нужна новая лишенная тотема личность?
-Да! – восторженно подтвердил Мойсей Дон.- И скажу без ложной скромности, доктор Мьюз ничего в этом деле не понимает и не верит. Он практик. А я, - тут Мойсей Дон выпятил грудь с прогибом в поясе. – А я лично видел кистястую белочку. Отследить не смог. Она, зараза, всосалась в толпу. Кажется, была не довольна, что я её углядел.
   Мойсей Дон рассыпался в излишних подробностях. И сыпал ими до самой калитки.
-Уже уходите? – спросил у закрывающейся дверцы. Встряхнулся, взбодрился и потребовал завтрак.
    Нца из свободного городского коммутатора позвонила в Парк. Шкатулку искатели пока не нашли, но поиск продолжается.
    Что ж, самое время навестить ребят из «своих правил».
   Председателя нашла у бассейна. Был он помят, не брит, а уж наглость его была настолько концентрированной, что ею можно было снимать накипь вместо кислоты.
-Какая смесь? Какие белочки? Пошла вон из моего дома!
   Кофе не помогло, увещевания и напоминания о мелких долгах перед районным приставом тоже. Только бассейн, с его прохладной водой и хорошая встряска привели в чувство.
-Мне тут ребята подсказали, - строго отчитывала Нца, не упоминая, каким образом она выдавила из них признание, - ты уже пять дней с какой-то женщиной кувыркаешься.
-Какая женщина? – возмутился председатель.
    Нца предъявила обнаруженный в комнатах лифчик.
-Кажется, была женщина, - забормотал председатель, - но я не помню.
-Жена напомнит. Жены, особенно когда они дочки казначеев, хорошо память восстанавливают.
    Мысль о супруге вызвали бурю эмоций. Зачем сразу жене? И ничего такого он не сделал, чтоб сразу жене!
-Парк ограбил, - услужливо подсказала Нца.
-Не может быть, - замахал руками председатель. И был он искренен. Пришлось экстренно собрать обслугу и товарищей по ночному загулу. Совместными усилиями восстановили условный ход событий. Женщина была, тут мнения разделились, кто-то говорил – блондинка, кто-то утверждал брюнетка. Отгостила от трех до семи дней (в этом вопросе голоса так же разделились). Она же третьего дня подала идею с кражей «гремучей смеси», но что-то пошло не так и дельце сорвалось.
-Кроперы вялые стали, а не уснули, - горевал Уживил Зуст, прикладывая лед к левому глазу. На правом тоже красовался синяк, о происхождении которого Уживил стеснялся рассказывать. 
-А никакого чемодана или сумки у вас не пропадало? – спросила Нца, разглядывая следы от небольших колес на газоне.
   Бросились проверять.
-Сумка Бальченского: благородные цвета натуральные расцветки. Меня жена убьет, - схватился за голову председатель.- Нца, ты…вы должны её найти.
-Кого?
-Сумку, - председатель стал безутешен.
    Пришлось пообещать.
    Попросила послать гонцов  в гостиницу и мотели.
-Только в гостиницу и мотели? А наемные квартиры или дома?
-Во-первых, газета объявлений. Вряд ли ваша. А потом, смотрите пометки. Рядом с адресами гостиницы и мотелей.
-Под каждый куст загляните, в каждый номер стучите, - напутствовал председатель ребят.
   Нца подумала, и поехала на почту.
   Дежурный почтмейстер кричал в замочную скважину, что они закрыты, у них, дескать, пересменка. Пришлось зайти вместе с дверью:
-Я – государственный служащий, а не посетитель. И дело мое не терпит отлагательств, - объяснила Нца.
    Нужная посылка нашлась почти сразу. Вскрыли обертку, вспороли мешковину, вскрыли деревянный ящик, содрали мягкую прокладку, обнаружили  турмалиновую шкатулку.
-Будем оформлять протокол изъятия? Это ворованная из Парка Камней вещь. Как вы оформили доставку, официально или частным порядком?
-Забирайте, - быстро согласился дежурный почтмейстер, воровато оглядываясь. – Я всё взад упакую в лучшем виде и отправлю, как есть.
   Нца, которая всегда считала почту рассадником порока, продажности и разложения, понимающе хмыкнула.