Проба нового собою завлекает

- Давай, Леонидович, принимай дела, а я пока в отпуск схожу, устал что-то да и годы уже не те, что бы без отпусков работать, - заявил мне заместитель начальника по кадрам, Евгений Васильевич, пожилой мускулистый худощавый седовласый, как луна, и усатый мужчина.
Я знал его и раньше, он еще при флоте у нас в затоне лет пять работал инженером-механиком и технологом, перебравшись в сердце Матушки-Руси из Чечни со своей женой, дочкой, зятем и внуком. Приятной наружности грамотный и умный человек с высшим техническим образованием, общительный и очень интеллигентный, поработавший там, в южных Кавказских областях страны в газовой и нефтяной промышленности на высоких руководящих должностях. Только возраст у него уже слегка пенсионный, поэтому в технических должностях работать стало сложновато и хлопотно, поэтому перед самым уходом на пенсию его и поставили на кадровую должность. Там он заменил еще более «древнего» пенсионера, такого же грамотного и интеллигентного человека, строившего когда-то, в сороковые и пятидесятые годы Волго-Донской судоходный канал, а в последствии отдавшего ему всю свою сознательную жизнь.
- Хорошо, Васильич, приму, а ты надолго уходишь в отпуск?
- Да у меня почти три месяца, я три года не ходил в полноценные отпуска, все больше «кусочничал», а теперь в самый раз до осени, принимай дела и работай…
И он стал мне объяснять технологию работы, дотошно и скрупулезно, спокойно и в полном объеме, постепенно доставая из ящиков своего рабочего стола различные папки «скоросшиватели», достаточно потрепанные и грязноватые. Правда, к чему не придерешься, то это подписаны они все были аккуратным его почерком и почерком его предшественника. Мне, конечно, даже, на предыдущем месте работы, начальником участка пути, тогда уже не нравились такие старые папки, «вчерашний день или прошлый век», как я их называл, а тут, в самом управлении такое старье! Я был поражен и неприятно удивлен увиденному и сразу замыслил сделать все «под себя», что бы мне было удобно работать и искать документы, тем более, что в углу кабинета стояла очень красивая стойка с полукруглыми полками и она на момент моего прихода была пуста...

- Все, Леонидыч, я вроде бы обо всем тебе рассказал, чем ведал и обо всех поведал, кто тебе будет подчиняться, дерзай, а я пошел в отпуск! – еще раз повторил он это заветное и приятное уху слово, встал из-за стола, освобождая мне свое место. – Телефоны и домашний, и сотовый мои знаешь, звони, если что, подскажу…

Он покинул душный кабинет, находящийся на теневой стороне второго этажа здания, куда солнечные лучи проскальзывали только по утрам, сквозь густые ветви высоких южных тополей «свечек», как их называют в южных краях России. Он-то покинул, а я остался, подошел к окну, выходящему во двор, окинул взглядом окрестности поселковых огородов за домами его жителей и голубое небо разгорающегося жаркого и безветренного, со своей невыносимой влажностью, июньского дня и понял, что буду работать там, где нужны мои знания и опыт общения с людьми. В любом случае, работа кадровика и заключается в основном в том, что бы сглаживать те самые углы и шероховатости, которые выступают или проступают между администрацией предприятия и его работниками. Теперь в моем ведении будут не железные «кони», буи, створные знаки да запасные части моих подчиненных, а их жизнь, быт и внутренний мир, который они несут на производство, будь он тяжелым или легким, веселым или грустным, улыбчивым или слезливым. Бытовые проблемы береговых и флотских семей отныне будут стоять для меня и моей команды на первом месте, значит, тому и быть. В конце концов, любая работа всего лишь работа и главное, что человек, вставший на начальственную, инженерную, должность, должен понимать весь груз ответственности за людей, возложенный на него, будь это прорабство пути или отдел кадров. Они, эти самые работники должны увидеть в очередном начальнике своего отца или мать, которые будут жить их заботами, их чаяньями и их проблемами…

И лето потекло своими заботами об осуществлении охраны предприятия и его внутреннем комфорте, о заботе за канцелярские товары, озеленение и уборку центра поселка, который наш начальник всеми возможными и невозможными, законными и незаконными способами, неимоверными усилиями, встречающими наружное сопротивление, старался содержать в красоте, приятной чистоте и порядке. На мне, как на заместителе по быту, закольцевалась своей приятной рутиной подготовка праздников, торжеств и корпоративов техучастка, а так же «проводы старейших работников в последний путь». Потом мне скажут, что должность так и называется «начальник праздников и похорон»…

Я так же находился в гуще событий своего предприятия, которому отдал уже двадцать лет жизни, Любви к реке, карьеры и всех человеческих сил, я и принялся-то с удвоенной силой и творческой энергией за порученный фронт работы, понимая, что смогу раскрыть еще больше граней внутреннего мира и поэтической натуры. Мне и здесь, в этом кабинете, хотелось устроить все так, что бы любой документ был «под рукой» и, даже, в мое отсутствие подчиненные работники, а это были две очаровательные женщины, могли по моему звонку найти искомое в одну секунду.
Для того, что бы так и было, я самолично перебрал все оставленные предшественниками папки и папочки, завел для документов современные жесткие широкие и однотипные папки, расставив их на полках угловой стенки, а что ей пустовать. Благо компьютером владел неплохо, как пользователь, я набрал на них короткие и лаконичные названия, обозначающие принадлежность и внутри во всех завел постраничные реестры. Не сомневаясь ни минуты в правильности направления своего движения вперед, словно по внутренним полочкам головного мозга, я распределил содержимое папок в уме и сознании, запоминая содержание при ознакомлении их и перечитывании. На свою память жалоб я не помню и совершенно не трудно было перелистать всего-то ничего, папок семь или восемь. Их объемы и содержания были значительно меньше, чем в прорабстве, да никакой сложности не представляло запоминание структуры подчиненных заместителю по кадрам и быту подразделений. В них насчитывалось далеко не семьдесят единиц флота с почти двумя сотнями членов экипажей, а…

Иная грань многопрофильного речного предприятия совсем не так была далека от моей прежней деятельности и, произведя на меня впечатления рутины отдаленного от полученного когда-то образования и опыта работы направления, поначалу ввела мое состояние в ступор. Одно только то, что на работу необходимо ходить строго по времени и в строгой же деловой одежде, уже слегка угнетало состояние «свободного художника» так и не сумевшего полностью привыкнуть к такому графику. Речной флот, конечно же, всегда являлся полувоенной организацией и это само собой подразумевало хождение в форме и с погонами, которую нам когда-то шили и вроде бы заставляли носить. Да еще эти душные кабинеты, хоть, и окна открывались нараспашку, дышать в жаркие летние дни было невозможно, а потребление большого объема холодной воды или горячего чая выступало на парадных летних рубашках темными пятнами пота. Зачастую до обеда уже невозможно выходить было в одной рубашке, насколько душно и дискомфортно работалось. То ли дело на воде, всегда можно было освежиться, выехав на берег или нырнув прямо с понтонов. Выезды за пределы кабинета в служебной машине приносили массу удовольствий, от продуваемого ветра до относительно свободного времяпрепровождения и небольшого отдыха все от тех ненавистных бумаг, коих стало в моем обороте намного больше.
- Терпи и бумага все стерпит, - учил меня начальник предприятия, - но в бумаге сила, а слова к делу не подошьешь.
Я так и научился делать, что никогда не боялся и не стеснялся писать необходимые бумаги, пусть, даже, и в больших количествах, пусть, даже, и «большим людям», пусть, даже, и не всегда приятные, но которые затем превращались в хорошее качество исполнения и ответственности...

Так за бумажными работами, выездами на служебной машине по объектам предприятия, выполнением приятных миссий для пенсионеров и заслуженных работников техучастка, незаметно и пролетели почти три месяца исполнения обязанностей заместителя начальника по кадрам и быту, на дворе стояли последние дни августа…

- Стас, детки растут, потребностей у них много, скоро старшему сыну  поступать ехать, надо что-то предпринимать, зарплат наших на это не хватит, - начала однажды вечером после работы издалека свою речь Марина.
- Есть конкретное предложение? – поинтересовался я, в очередной раз понимая, что без оного она бы такую речь не начала.
- Есть. Давай возьмем в аренду продуктовый магазин, вот сдают, - и онам показала объявление в газете, где написали, что на главной улице поселка в аренду сдается площадь продуктового магазина, - я уже все просчитала и рассчитала, раньше же этим занималась.

И она поведала мне свой план видения дальнейшей нашей суматошной жизни и работы от рассвета до заката и обратно, а, следовательно, и план выведения нашего многодетного семейства на другую орбиту самой жизни.
Не скажу, что бы мне очень понравился ее разрисованный в разных тонах план, да и как-то привык я к той застоявшейся и состоявшейся на данный момент судьбе, текло все своим чередом, а здесь что-то совсем уж новое, необычное и доселе мне неведомое. А тут еще и работа новая, слишком уж много всего и сразу, как-то…