На плоту

- Колька! Греби к берегу, хватит, теперь моя очередь.
- Сейчас, подожди чуточку, - кричал в ответ Колька.
Стайка мальчишек стояла у внушительных размеров лужи, даже не лужи, а маленького озера, которое образовывалось каждую весну недалеко от их двора. Талая вода заполняла уютную ложбинку, поросшую высокими соснами, что доставляло мальчишкам немалую радость. Им было лет по девять-десять. В озорных глазах горел азарт приключений. Каждую весну они, как муравьи, разбредались по своей небольшой территории в поисках досок.
Стаскивали их на берег и сколачивали плот. Он получался слоеным, как пирог. Здесь можно было увидеть и старую, измочаленную дверь, и полукруглые, словно корки от съеденного арбуза, доски от бочки, и оконную раму, и…, - словом, чего здесь только не было.
Женька (а это он кричал) стоял впереди ватаги и от нетерпения носком кеды ковырял землю. Это был худенький мальчишка, в синих спортивных шароварах, называющихся в простонародье тянучками. Одет он был в такого же цвета футболку, пузырившуюся на локтях.
- Колька, тебе говорю. Плыви быстрее, а то больше не пустим.
Колька наконец-то отчалил от дальней сосны и, отталкиваясь длинным шестом, поплыл к берегу. Губами он издавал пыхтящие звуки и то и дело подавал сам себе команды: «Право руля, полный вперед!». Не спеша, огибая торчащие из воды деревья, плот приближался к ждущим мальчишкам. Наконец и Женька ступил на вожделенный плот и, ликуя, оттолкнулся от берега длинной палкой.
Этому занятию мальчишки отдавали все свое свободное время без остатка, расходясь вечером по домам мокрыми, грязными и счастливыми. Каждая весна приносила свои игры, но катание на плоту не теряло своей привлекательности никогда. До сих пор остается загадкой: откуда брались и кем выдумывались эти игры. Они, как «зараза», вползали во дворы и вмиг овладевали душами мальчишек. Потом внезапно интерес к ним пропадал, и вчера еще популярная игра сегодня забывалась начисто.
Мальчишки семидесятых - интересное, шумное и веселое племя, играющее в «расшибалочку» свинцовыми битками и ставящее на кон бутылочные пробки. Особенно ценились пивные пробки с цифрами. За такую пробку можно было получить такое количество простых, какая цифра была выбита на пивной….
А наш герой, между тем, заплыл довольно далеко и, как было видно, наслаждался самим процессом плавания. Плот тихонько покачивался на спокойной воде, проплывая мимо торчащих из воды то тут, то там молодых побегов деревьев и прошлогоднего бурьяна.
Тут-то и случилось то, о чем Женька вспоминал потом не раз, ругая и кляня себя за растерянность.
Шест ушел глубоко под воду и неожиданно застрял в глубине, то ли попав между камней, то ли зацепившись за что-то. Мальчишка напрягся, пытаясь высвободить его, и оказался на краю. Но тут плот, уже порядочно пропитавшийся водой и отяжелевший от нее, неожиданно стал уходить из-под ног. Нашему горе - плавателю пришлось отпрыгнуть на другой конец плота и выпустить шест из рук. Непокорный плавучий агрегат тут же вынырнул своим свободным концом из воды, а ноги Женьки по щиколотку ушли в нее, и ему снова пришлось перебираться на другой конец.
Казалось, плот взбесился и во что бы то ни стало хочет скинуть мальчишку с себя. Он продолжал раскачиваться под тяжестью его тела, уходя под воду, словно строптивое животное. Женька еле успевал перебегать с одного конца на другой, инстинктивно стараясь найти ту золотую середину, которая должна была успокоить эту качку.
Мальчишки с интересом наблюдали за этой дуэлью, что-то покрикивали, давали советы, которых Женька, естественно, не слышал, так как всецело был поглощен борьбой с плотом. Это продолжалось довольно долго, но в один прекрасный момент плот полностью закрыла вода. Женька наугад шагнул, пытаясь нащупать под собой опору, и рухнул в воду. К счастью, место оказалось неглубоким, и, ощутив дно, он оттолкнулся ногами и поплыл к берегу, бросив злосчастный плот на произвол судьбы. Вода была холодной, дыхание у мальчишки перехватило, одежда неприятно липла к телу. Мгновенно в Женькиной голове пронеслись мысли: «А доплыву ли? Что же маме скажу!.. Колька и мальчишки, наверное, смеяться будут? И зачем я только поплыл на этом чёртовом плоту…».
До берега оставалось метров пятнадцать. Мальчуган уверенно работал руками и ногами, пока, наконец, не попал в руки своих товарищей. Они его вытащили - мокрого, грязного, в хлюпающих кедах. Женька оглянулся назад. У разлапистой сосны, причалив к ней, покоился плот, а в середине озерка из воды косо торчал шест.
- Как же мы теперь будем кататься? - спросил один из мальчишек.
- Да пошел ты…, - отмахнулся Женька и стал стягивать с ног кеды.
Его друг Колька присел рядом на корточки и с интересом наблюдал, как он выливал из них воду.
- Ничего, Жень, пошли ко мне домой. У меня сейчас никого нет. До вечера все высушим, и мать ничего не заметит.
Женька стянул с себя штаны, футболку, начал выжимать. Потом с сомнением посмотрел на друга.
- Думаешь, не заметит?
- Не заметит, - уверенно подтвердил Колька. - Мы утюжком их прогладим, - добавил он, кивнув на штаны и футболку, которые Женька уже надевал на себя.
После выжимания белье растянулось и мешковато сидело на теле. Грязные разводы довершали картину крушения. Друзья переглянулись, как бы взвешивая шансы на успех предстоящего дела, и, развернувшись, молча направились к Колькиному дому.
А сзади раздавалось непрерывное бульканье. Это оставшаяся детвора кидала в плот камни, палки - словом, все, что попадало под руку, пытаясь таким образом подогнать его к берегу и вновь предаться любимой игре.