Всех невзгод сильней-2. Глава четвертая

Через неделю, в один из ясных, не по сезону теплых субботних дней первой половины октября 2003 года, Берсеневы, нагруженные покупками, возвращались домой из похода по пристанционным магазинам. Навстречу им шла женщина лет шестидесяти. Она была высокого роста, полноватая блондинка, лицо которой выдавало еще не опустившуюся алкоголичку, но большую любительницу крепких напитков. Одета незнакомка была в дорогой черный брючный костюм и черные туфли-балетки. Вполне вероятно, что Елизавета Николаевна не обратила бы на нее внимания, если бы Миша и эта женщина не обменялись бы взглядами, полными ненависти,  а потом таким же ненавидящим взглядом незнакомка не взглянула бы на Лизу.

Елизавете Николаевне стало неприятно. У нее не было никаких сомнений, что ее муж хорошо знаком с этой блондинкой, и что их что-то связывало в прошлом. В том прошлом, о котором Михаил ей никогда не рассказывал. Женщина почувствовала, как в ней просыпается ревность, на даче всегда спящая крепким сном.

Недолго думая, Лиза обернулась и, глядя вслед незнакомке, показала ее спине фиги обеими руками, а потом еще и смачно плюнула в ее сторону. К ее удивлению, муж понимающе улыбнулся, поставил сумки на дорогу и сделал то же самое.

- Миша, ты  знаком с этой неприятной теткой?

- Конечно. Эту мерзавку хорошо знают и дружно ненавидят все старожилы Поселка, включая меня.

- А почему я ее не знаю?

- Она уехала отсюда много лет назад, еще до того, как мы с тобой познакомились, и больше здесь не появлялась.

- За что ее ненавидят?

- За мадам Фурией числится очень много "подвигов". Нет в Поселке человека из старожилов, которому она не нагадила бы и не осталась бы безнаказанной, но самое главное, за что ее ненавидят люди - это пожар летом 1972 года. Тогда сгорела половина нашей улицы, в том числе, и наш старый дом. Помнишь, я рассказывал об этом?

- Так это она подожгла?

- Да, и все это очень хорошо знают, но сделать ничего не могут. Она – родная сестра нашего участкового милиционера, поэтому всегда остается безнаказанной, что бы ни натворила. Поначалу люди пытались ему жаловаться, заявления писали, но он любую претензию, предъявляемую его драгоценной сестрице, всегда выворачивал таким образом, что виновными оказывались сами обиженные, а мадам Фурия объявлялась невинной жертвой козней наглых соседей. Как ты думаешь, людям нравится такое положение вещей?

- Думаю, что нет.

- Как только все узнают, что она приехала, чудиков начнут считать святыми.

- Правда? А почему она здесь долго не появлялась?

- Говорили, что мадам Гарпия жила с мужем за границей, но правда ли это, я не знаю.

- Ты же сказал, что ее фамилия – Фурия.

- Нет, Лисенок. Фурия, Гарпия и многое другое – это эпитеты. Ее фамилия по мужу – Кузнецова.

- Почему ты называешь ее "мадам"?

- Ее так прозвал весь поселок. Эта дрянь очень высокого мнения о себе и любит изображать великосветскую даму.

- Она посмотрела на тебя с такой ненавистью, что мне стало не по себе, а потом таким же взглядом "одарила" меня.

- Не расстраивайся. Мадам Кузнецова больна на всю голову и ненавидит всех вокруг. Бояться ее не стоит, но осторожными быть, пока она здесь, не помешает. Будем надеяться, что долго она у братца не прогостит и сильно не накуролесит.



Когда они пришли домой, первое, что сделала Лиза, сама умылась святой водой и помогла Мише сделать то же самое.

- Что случилось? – встревожилась Анна Михайловна.

- Мы ведьму встретили. – "страшным" голосом поведала более-менее успокоившаяся Лиза. – Теперь сглаз снимаем.

- Чтооо???

- Лизанька, не пугай маму. – попросил Михаил. - Девочки мои, присядьте и послушайте. Очень прошу – отнеситесь серьезно к тому, что я скажу.

- Миша, не пугай меня. – жалобно попросила теща, усаживаясь в кресло.

- Мать, пожалуйста, не смотри на меня глазами отравленного таракана и не включай реактивный двигатель. Я никого не собираюсь пугать понапрасну, но некоторое время нам всем придется побыть осторожными. Дело в том, что в Поселке после многолетнего перерыва появилась некая  Фаина Кузнецова, которая  приходится родной сестрой нашему участковому милиционеру. Замужем она за каким-то бывшим партработником, ставшим после развала Союза то ли каким-то крутым чиновником, то ли не менее крутым бизнесменом. Человеком она всегда была крайне неприятным, скандальным и, кроме того, привыкшим, что ей все всегда сходит с рук.

- Еще бы. С такими защитниками. – заметила Анна Михайловна.

- В нашем Поселке нет ни одного старожила, не пострадавшего от ее выходок. Наши ненормальные соседи-чудики по сравнению с ней – ангелы с крылышками.

- Ого! – охнула Анна Михайловна. - Если они - ангелы, то кто она? Дьяволица?

- Что-то в этом роде. - ответил Миша. - Судя по внешности, мадам успешно спивается. Сама понимаешь, возраст и алкоголь ей характер не улучшили. Я вам с Лизанькой рассказывал, как долбанутая соседка, имевшая какие-то терки с моими родителями, сначала пригрозила моему отцу сжечь наш дом, а потом, воспользовавшись случаем, исполнила угрозу, спалив, заодно с нами, почти половину Поселка. Той поджигательницей была мадам Кузнецова.

- Однако! Ты боишься чего-то конкретного?

- Нет. Я не знаю, какие мысли могут возникнуть в сумасшедшей голове мерзкой бабы, и допускаю все, что угодно. Я боюсь, что в пьяном угаре она перенесет претензии, которые у нее были к моим родителям, на нас с Лизой.

- Ты знаешь, что произошло между ней и твоими родителями?

- Нет. Мне было всего десять лет, когда сгорел дом. 

- Тогда почему ты боишься ее претензий к вам с Лизой?

- Она сумасшедшая, и никто не знает, что может взбрести ей в голову. Я надеюсь на то, что все будет хорошо, но собираюсь готовиться к худшему.

- Миша, ты – человек уравновешенный, пустым страхам не подверженный. – ответила Анна Михайловна. - В отличие от Лизы, ты фантазировать, а потом пугаться своих фантазий, не будешь. Значит, что-то тебя тревожит, и, насколько я понимаю, сильно. Делай все, что считаешь нужным, а мы  тебя поддержим. Начать лучше всего с покупки нового замка для калитки.




        Ночью Лиза проснулась и почувствовала, что муж не спит. Он лежал тихо, но его дыхание не было дыханием спящего человека. Женщина удивилась, но сама беспокоить Мишу не стала.

- Хочет побыть один. - подумала Лиза, - Видимо, немного устал от постоянного общения и захотел тишины. Только почему вдруг сегодня? Не связана ли его внезапная бессонница с появлением той мерзавки?

- Лисенок, ты почему не спишь? –  вдруг спросил Миша.

- А ты? – отозвалась Лиза.

- Тяжкая дума одолела. Как ты считаешь, не купить ли нам участок у соседей?

У Лизы отлегло от сердца.

- Так вот что его волнует, - подумала женщина, - а я сразу приревновала. И к кому? К старой  пьянчуге. Вот дура.

А вслух спросила:

- А что – кто-то продает?

- Да. Чудики. Уезжают за границу насовсем, хотят продать.

Чудиками Миша называл своих странноватых соседей Чудаковых, которые, купив много лет назад  участок у прежних хозяев, продавших его после пожара очень дешево, не стали его обрабатывать. Они не стали строить новый дом - засыпали землей пепелище и сделали на его месте лужайку с будкой-входом в подвал сгоревшего дома, в котором они хранили палатки и весь остальной нехитрый скарб. Огород им тоже оказался без надобности. Чтобы к ним никто не смог предъявить претензий, они посадили новые фруктовые кусты, деревья, вместо сгоревших, и много цветов, но тем и ограничились.

Не то, что дом – хозблок, пригодный для жилья, построить не удосужились, сарайчика не поставили, даже туалет взамен сгоревшего соорудить не потрудились, приладившись справлять естественные надобности в ближайшем лесочке, а мыться и стирать - в речке. Приезжая на свой участок на выходные дни или в отпуск, они жили по-походному – ставили на лужайке палатки и готовили пищу на костре, а по вечерам бренчали на гитаре, изображая из себя туристов на привале, чем очень нервировали соседей, сильно опасающихся, что эти горе-романтики однажды сдуру, по неосторожности, опять спалят весь Поселок.

Ближайший агрохолдинг, с полей которого чудики по ночам тащили все, что удавалось украсть, тоже был не в восторге от их бурной деятельности, но угомонить вороватых придурков своими силами не смог. Действия не возымел даже проверенный старинный метод – хороший заряд соли в мягкое место. Несколько дней после экзекуции было тихо, но, как только чудики вновь смогли безболезненно пользоваться пятой точкой, ночные набеги заворуев на совхозные поля возобновились.

Обитатели ближайшего к Поселку садового товарищества, регулярно бившие морды своим вороватым соседям, таскавшим с их огородов все подряд, страстно мечтали, чтобы агрохолдинг и поселковая администрация обратились в суд и посадили это ворье хотя бы на пятнадцать суток, но руководство хозяйства пока никаких радикальных мер против заворуев не предпринимало. Поселковая администрация тоже ничего сделать с ними не могла, поскольку в самом Поселке чудики ни у кого ничего пока не украли. И вот теперь они уезжали…

- Зачем тебе еще один участок? – спросила Лиза. - Своего огорода мало? Хочешь надорваться на грядках?

- Нет. Хочу вложить деньги в землю и получить прибыль от продажи урожая фруктовых деревьев и кустов.

- Если дело только в этом, покупай, но учти - если ты попробуешь превратить его в филиал огорода, я совсем есть перестану. Сдохну с голоду у тебя на глазах.

- Не сдохнешь. Я тебе не дам. Буду кормить с ложечки, как маленькую.
 
- А если я откажусь?

  - Тогда я сдохну вместе с тобой.

- Утром можно будет порепетировать. - промурлыкала Лиза.

- Что порепетировать? Как подыхать вместе будем?

- Зачем такой экстрим? Порепетируем с ложечкой?

- Ну, ты и Лиса Патрикеевна. - довольно улыбнулся муж, не меньше Лизы обожавший подобные проделки, в первые годы их брака немного шокировавшие тещу, не сразу привыкшую к их проказам и чудачествам, и считавшую своих детей чересчур взрослыми для такого рода шалостей. Теперь, спустя годы, она так привыкла к их развлечениям, что начинала беспокоиться и задавать дочери тревожные вопросы, если между забавными выходками проходило более двух недель.

- А я думала, что ты соображаешь, какие меры необходимо принять, чтобы защитить Лисенка от мадам Гиены.

- Ночь – плохая советчица. Думать о важных вещах нужно только днем. Лизанька, что ты устроилась в сторонке, как неродная? Иди ко мне.

- М-м-м.... - промурлыкала успокоившаяся Лиза, удобно устраиваясь на  груди у мужа. - Сладенько...


Продолжение следует...