4. Странные звери

Пелагея шлепнулась на мягкий мох лицом вниз – да так и застыла. Ее тотчас окружили Кекс, Пирог и Юлиана. А кошка приходила в себя поблизости. Такое головокружительное падение она пережила впервые.
- Ты в порядке? – крикнула Юлиана Пелагее на ухо. Но та не двигалась и не отвечала.
- Может, ее облизать? – предложил Кекс.
- Я бы укусил, - сказал Пирог и завилял хвостиком.
Пелагея шевельнулась и шумно втянула носом воздух.
- Мо-о-ох! – проговорила она. – Теплый мох, зеленый мох. Вдох и выдох. Выдох – вдох!
- Она соскучилась по мху, - скупо пояснила Мягколапа.
- С этими стихами одна беда, - вздохнула Юлиана. – От рифмоплетов добра не жди.
Внезапно Пелагея вскочила на ноги и повертела головой.
- Сколько света! – поразилась она.
– Видно, лето
не кончалось никогда.
А вот вода!
Юлиана глянула на бегущий у ног тонкий ручеек.
- А вон береза! – воскликнула Пелагея и сломя голову помчалась к высокой березе на пригорке. Она уже собралась обнять ее с криком «Деревце мое ненаглядное!». Но Юлиана успела оттащить ее за шиворот и повернуть кругом. За березой пряталось чудище. Издалека оно было похоже на обычное корявое бревно. Но потом бревно замигало крохотными глазками и пару раз похлопало челюстями.
- Назад! – скомандовала Юлиана.
Чудище только чудом не отхватило Пелагее ногу.
- Береза, - всхлипнула она и замолкла.
- Что там рифмуется с березой? Грозы? Грёзы? – съехидничал Пирог.
- Угроза, - уверенно заявила Мягколапа. – Я повсюду чую угрозу. Надо быть настороже.
- Пойдемте искать поэта, - сказала Юлиана. – Он точно где-то неподалеку.
Она поглубже надела черный цилиндр и смело направилась в заросли. Зеленая юбка зашелестела, распугивая ползучих козявок.
- Колодец глубок – и под ним много света!
В подземном краю мы отыщем поэта! – нараспев проговорила Пелагея.
Кекс чихнул от внезапной догадки.
- Край света, - тявкнул он. – Похоже, мы свалились куда надо.
- Никогда бы не подумал, что край света спрятан под землей, - сказал Пирог. – Эй, Пелагея, ты не могла бы кое-что прояснить?
Но Пелагея не слушала. Она сорвала большой пахучий цветок и бросилась догонять Юлиану.
А Юлиана тем временем уже успела попасть в переделку. Огромный и страшно голодный удав напал из-за куста. Вместо головы у него оказалась печатная машинка, но это не помешало удаву опутать жертву толстыми кольцами.
- Вот зараза! – процедила Юлиана сквозь зубы. Над нею прожорливо нависала печатная машинка, и оттуда прямо на белый воротник капали чернила. – Слопать меня вздумал? А вот не выйдет! Ты, приятель, обречен вечно голодать. Только вот кто же тебя на такое обрек?..
Пелагея примчалась, словно вихрь.
- Гляди, какой цветок! Оранжевый, как сок! – похвасталась она и помахала цветком перед носом Юлианы.
- Почему именно как сок? – мрачно поинтересовалась та и пнула удава. – А ну, пусти, зараза! Не то хуже будет.
Но удав только туже сжал свои кольца.
- Сделай хоть что-нибудь, - попросила Юлиана. Пелагея не растерялась – подсунула пахучий цветок печатной машинке.
И вдруг удав разразился таким сильным чиханием, что его с лязгом и треском отнесло к ближайшим деревьям, а Юлиана завертелась волчком. Как раз в это время подоспели Пирог, Кекс и Мягколапа.
- Что тут у вас творится? – спросил Пирог.
- А ты сам посмотри, - хмуро сказала Юлиана.
Все разом уставились в ту сторону, куда только что отлетел удав. Печатная машинка, насаженная на змеиное тело какой-то неведомой магией, вздрогнула и заглотила широкий лист магнолии.
- Строчит, - промурлыкала Мягколапа.
- Небось, за плохое поведение извиняется, - предположил Кекс.
Машинка прострекотала, выплюнула послание и затихла. Мягколапа подкралась и аккуратно забрала исписанный лист.
- Ну-ка, что там? – от нетерпения подпрыгивал Пирог.
- Прошу прощения, - прочитала Юлиана и ухмыльнулась. – Мне жаль за доставленные вам неудобства. Чтобы встретиться с моим создателем, ступайте к башне.
- Вот и подсказка, - сказал Кекс. – Почему бы не отправиться к башне и не повидать этого создателя? Мало кто способен на такие гнусные злодейства.
Пелагея и Юлиана с сожалением посмотрели на удава. Его голова теперь годилась разве что для марания бумаги. Съесть даже самого маленького зверька ему было не под силу.
Да, создателя обязательно нужно было навестить. Хотя бы затем, чтобы сказать ему, какой он живодер.

Башня грозно и угрюмо возвышалась впереди. Пробираясь сквозь заросли, Пирог умудрился насобирать на шерсть целые гроздья колючек. А Кекс где-то поранил лапу о шип и прихрамывал всю оставшуюся дорогу.
Чем ближе друзья подходили к башне, тем больше вокруг творилось странностей. Башенный шпиль проткнул алое солнце, и закат пламенел в небе, как пожар. Птицы с губными гармошками вместо клювов носились стаями у самой земли. Они издавали такую какофонию, что Юлиане пришлось заткнуть уши. Тут и там лежали груды игрушек. Среди них Кекс присмотрел для себя резиновый мячик, а Пирог – мягкую косточку-пищалку. Пелагея долго примеряла разноцветный шутовской колпак с бубенчиком, потому что он был похож на ее гольфы. Но потом вдруг нахмурилась и бросила колпак в кучу остального хлама. Ее взгляд приковали ворота.
На узкую наклонную дорогу из ворот башни друг за другом выходили звери. И с каждым из них было что-то не так. У одного на боку хлопал дверцей почтовый ящик, другой еле полз под тяжестью пудовой гири. Третий тщетно пытался убежать от оживших ножниц, приклеенных к его собственному хвосту. Всё это выглядело так печально, что у Пелагеи мгновенно обострилось чувство справедливости.
Она сжала кулаки и двинулась к башне. А Юлиана поспешила за ней.
- Выходи, подлый трус!
Я с тобой разберусь!
Награжу тумаками!
Будешь ты с синяками! – выкрикнула Пелагея с порога.
Но «подлый трус» даже и не думал прятаться. Он сидел на ступеньках винтовой лестницы, грустно подперев голову. И длинная пурпурная одежда совсем не шла к его коротко остриженным волосам.
- По дорожке улитка ползет,
На спине у нее – комод, - без выражения сказал он.
- Какие бездарные стихи! – возмутилась Юлиана.
Чуть выше, в стрельчатом окне, она увидала странную особу. Особа сидела на подоконнике, болтая ногой. И с ее лица не сходила наглая ухмылка.
- Я Муза, - представилась особа и тут же приложила палец к губам. Но поэт был так расстроен, что не замечал никого вокруг. В том числе и Музу. Хотя Муза веселилась от души. Она ловила за хвост беспечные слова, а потом пускала их в поэта из своего маленького лука, тщательно натягивая тетиву.
Муза показала гостьям язык, поймала еще пару слов и выстрелила. Ей даже не нужно было целиться. Цель сидела под самым окном.
- Вот енот по тропинке идет.
У него деревянный живот.
Он колотит в живот-барабан,
Призывая вождя могикан, - выдал ничего не подозревающий поэт.
В воздухе немедленно материализовался енот с деревянным животом. В лапах он держал барабанные палочки и был настроен весьма воинственно. Пелагея поняла, что если енот призовёт вождя могикан, мало не покажется никому. Поэтому она поскорее выпроводила зверушку за ворота и плотно закрыла двери. А улитка с комодом на спине, которую поначалу не заметили, уползла вглубь башни с тяжкими вздохами. Ну еще бы, подумала Пелагея, эдакую тяжесть на себе тащить!
Юлиана легонько толкнула ее в бок и шепнула:
- А Муза-то с норовом. Такую попробуй одолей!
- Неправильная Муза – обуза для поэта.
Избавься от обузы – и будет нам победа, - сказала Пелагея.
- А как от нее избавиться? - спросила Юлиана.
Ответ немедленно поскребся в створку ворот.
- Пустите! – прохрипел Пирог. – Это свои!
- Снаружи страшно, - мяукнула Мягколапа.
- И кушать хочется, - пожаловался Кекс, у которого от страха разыгрался аппетит.
Пелагея приоткрыла створку. И все трое ворвались с такой скоростью, словно на улице бушевало стихийное бедствие.
- Черный? – удивилась Муза. – Белый? Полосатый?
С ее лица наконец-то сползла ухмылка. Юлиана заметила, как ее трясет.
- Что с тобой? – поинтересовалась она.
- В пр-пророчестве, - заикаясь, пролепетала Муза. – В пророчестве говорилось, что черный, белый и полосатый принесут неприятности.
- Неприятности - это еще слабо сказано, - зарычал Пирог. С ним за компанию зарычал и Кекс. А Мягколапа принялась точить когти о каменный пол. И башню наполнил такой скрежет, что внутри у Юлианы всё перевернулось. Музе скрежет тоже пришелся не по душе. Она скривилась, выронила лук и растеряла остатки слов-снарядов.
- Укушу! – пролаял Пирог.
- Порву в клочья! – пообещала Мягколапа.
- Съем! – пригрозил Кекс.
Все втроем они стали взбираться по каменной лестнице, минуя поэта и его пурпурную мантию.
Но Муза не стала ждать, пока ее укусят, порвут в клочья и съедят. Она предпочла отступить и спрыгнула с окна. Ей повезло: падать было невысоко, и она набила лишь пару синяков.
Юлиана и Пелагея вздохнули с облегчением. А с поэта словно спали оковы. Он начал видеть и слышать, как прежде, и страшно этому обрадовался.
- Меня так долго держали в заточении! – признался он. – Невероятно долго. И теперь я свободен! Наконец-то свободен!
- Попасть в плен к собственной музе! – всплеснула руками Юлиана.
Пирог был с ней согласен. Он завилял хвостиком и поделился с друзьями догадкой. По его версии, Муза не покидала поэта. У нее просто испортился характер.
Кекс не разделял мнения Пирога. Он считал, что Муза встретила поэта случайно и решила ему насолить.
А Мягколапа вообще полагала, что Муза - самозванка, а вовсе никакая не муза.
- Знаем мы таких, мяу, - высказалась она. – Лентяйки, бездельницы, за других себя выдают. И никакого от них проку.
Юлиана повернулась к поэту, чтобы услышать его версию. Но поэта словно околдовали. Только что он был нормальным – и вот опять. Он медленно направлялся к Пелагее, не сводя с нее глаз. И в его взгляде сквозило безмерное обожание.
- Муза моя! Где же ты пропадала?! Я так намучился тут без тебя! – сказал поэт. Он опустил ладони Пелагее на плечи и глупо улыбнулся.
Пелагея растерянно посмотрела по сторонам, а потом точно так же глупо улыбнулась в ответ. Она перестала говорить стихами ровно в тот момент, когда Пирог, Кекс и Мягколапа прогнали вредную Музу.
- Давайте возвращаться, - предложила она.