Шахерезада Часть II Глава IV

Глава IV

          Он сидел и тупо пялился в телевизор, но не видел, что происходит на экране. В его глазах стояли слезы. Уже стояла середина октября, но он все никак не мог прийти в себя. За последние пару месяцев он осунулся и выглядел как дряхлый старик и думал о том, что «лучше бы она умерла, чем то, что с ней произошло». Как помочь он не знал. Письмо пришло назад со штемпелем «Адресат выбыл» и где она сейчас живет он не имел никакого представления.
          Это произошло в день ее рождения. Он проснулся ночью не сразу поняв, что его разбудило. Но потом он услышал «тишину», от которой его бросило в дрожь. Он, с помощью Марины, снова «взглянул» на нее через пространство, но понял, что вреда теперь она причинить ему не сможет. Звук и вибрация, которые они с Мариной едва выдерживали в Москве и ощущали здесь пропал, остался только медленный, едва ощутимый низкий пульс, который они едва различали. Она была жива и вокруг нее подобно прозрачной диффузии ощущалось облако силы, но она сама была пустой подобно кукле. Первой была мысль, что она в коме, но это не было похожим на правду, по тому, что он «видел». А другие мысли упирались только в ее «слепоту» и в то, что кто-то высосал ее, но тогда почему сила осталась при ней. Было много для него не понятного и его неудачи с поиском земли Марины, не добавляли к его настроению радости.
           - Амин, ты говорил, чтобы я сообщала тебе, когда я что-то почувствую, - тихо сказала Марина подойдя к нему сзади
           - Да, конечно, - и с этими словами он вскочил со стула и взял ее за руки, подойдя к ней
Но было все бесполезно. Он опять ощущал помехи и его крутило то в одну сторону, то в другую. Через какое-то время, смирившись с новой неудачей он отпустил ее руки и попросил ее заварить чаю.
          Он так и не покинул свое место у телевизора до вечера и Марина его не беспокоила.
          «… И в дополнении к этому информация, касающаяся метеозависимых людей, распространенная Институтом Магнетизма: «в следствие Солнечной активности накануне вечером, приведшая к вспышке на Солнце, была зафиксирована мощная электромагнитная буря, которая продержится два дня. Одновременно с этим люди, проживающие на Севере, смогут полюбоваться Северным сиянием…»»
          Он вперился пронзительным взглядом в экран, а его мозг начал лихорадочно работать, собирая все в единую мозаику.
          - Марина! – крикнул он, даже еще до конца осознав, что именно он хочет сказать ей.
          -Да, Амин, что-то случилось? – испуганно спросила его жена, вбежав в комнату. Он уже стоял на ногах и расхаживая по комнате и жестикулируя он громко начал говорить:
          - Я кажется понял! Я понял! Ты чувствуешь электромагнитные волны и Землю ты чувствуешь через электромагнитные волны! И ноги у тебя прилипают… Там, где мы были, это в сторону Златоуста, там залежи магнезита и железной руды, понимаешь?! Ты чувствуешь их! Они обладают магнетическими свойствами. А электромагнитные волны такой силы у нас есть только в одном месте – Северный полюс! – и он замолчал с торжествующим выражением лица и вдруг оно погасло, и он тихо добавил, - и он не обитаем… там Северо-Ледовитый океан...
          В последующие два дня Марина действительно что-то чувствовала и всякий раз они пытались настроиться на Север, но его все-равно разворачивало то на Север, то на Юг. Он не понимал этого. Затем они начали искать информацию о всех поселениях и городах Крайнего Севера, климате, населении, но ничего не давало подсказки. А затем ему на глаза попалась статья о Южно-Полярном сиянии, где указывалось, что оно происходит одновременно с Северным сиянием, только меньшего размера и в этом что-то было, что было не ясно, но что-то было.
         - Марина, я хочу попросить тебя еще раз сходить со мной на тот Хребет, я знаю это тяжело для тебя, но я подумал, что если тебя, так сказать, заземлить магнитом, то мы сможем определить направление.
         Она согласилась. До конца октября оставалась неделя и погода, хоть и не была летней и солнечной они пошли в поход, проехав часть пути на автобусе, чтобы у нее остались силы на подъем.
         Несмотря на то, что уже воздух подмораживало осадков не было. Они медленно, с частыми привалами, поднимались вверх по девственному лесу, в котором чувствовалась какая-то трепетная торжественность. Вдруг она оступилась, засмотревшись вправо, где ей показалось что-то необычным и припала на колено, при этом она тихо выругалась матом. Но Амин услышал и вернувшись к ней, улыбаясь подал ей руку.
         - Как ты так не осторожно? – спросил он ее, уже подняв на ноги
         - Засмотрелась вон туда, - и она показала рукой направление
         - А, заметила? – и он начал улыбаться снова
         - Что заметила? – вглядываясь уже с усиленным вниманием в ту сторону спросила она
         - Там не большое ущелье, очень опасное, я пространство разрезал чуть-чуть чтобы люди обходили стороной.
         - О! – восторженно только и произнесла она. Он рассказывал ей о том, что Хранители Земли умеют «взрезать» пространство и «бросать клич», но в живую она никогда этого не видела, а Амин, однажды сказав, что расскажет ей об этом, как бы забыл и тему эту не поднимал, а она не спрашивала, потому что поняла, что он ее избегает.
         Она снова присмотрелась. Все было тоже самое, но потом еще присмотревшись более внимательно она различила будто рассекающую полосу на изображении, где между нижней и верхней частью было нечто подобно смещению. Он наблюдал за ней.
        - Люди как бы не замечают этого направления, а если приближаются они начинают испытывать страх и интуитивно обходят его, вот как это работает.
        - А как ты это сделал? Я тоже так могу? – спросила она его
        - Да, наверное, но я не хочу чтобы ты училась этому, это требует определенного состояния души сходного с гневом, а ты даже сердиться не можешь. «Клич лешего» тоже самое, но еще больше…,- как то неопределенно закончил он
        - А клич, также выглядит? Или это что-то иное? – обратилась она к нему
        - Клич – это звук,  и может быть смертельно опасным для человека и одно место прославилось из-за него, я точно знаю,там был брошен такой клич, но не знаю почему.
        - А этот звук типа как у летучих мышей, какой-нибудь ультразвук, мы что тоже так умеем? – зачастила она с вопросами
        - Нет, наоборот... а смертельный равен семи герцам, человек его может выдержать не более минуты - двух, потом он умирает, сходя при этом с ума.
        - Ужас какой, всего две минуты?
        - Да…
        - А что это за место, которое ограничено кличем?
        - Ты тоже его знаешь, это перевал Дятлова. Клич остается на века, поэтому мы и не бросаем клич. Я не знаю почему он был брошен там, но чтобы там ни было – это место закрыто.
        - Это там, где люди погибли какой-то страшной смертью?
        - Да, потому оно и стало известным…
        Они уже какое-то время шли молча, но она вдруг поняла, что у Амина изменилось настроение и он немного забылся, став на некоторое время прежним:
        - А чего это ты смеялся надо мной, когда я упала? – придав обидчивый тон голосу спросила она его.
        - Просто ты начала материться, очень на тебя не похоже, - заулыбался он.
        - Ну, извини, - поняв, что она разоблачена
        - Не переживай, на самом деле не цензурная брань в нашем понимании есть ни что иное как поминание древнейших Богов, которым поклонялись до Перуна Велеса и других, о которых ты наверняка слышала. Просто люди не так охотно забывают своих Богов-Защитников, и они остаются пусть и так, - и он замолчал.
        - Ммм, и какого Бога я вспомнила? – спросила она его, напрягаясь вспомнить как именно она выругалась
        - Делаем привал, - и с этими словами он сбросил свой небольшой рюкзак, в котором находились только бутерброды, термос и необходимые мелочи для однодневного похода.
        - Скажи, ты когда-нибудь задумывалась над тем, что ребенок и жеребенок родственные слова и почему детеныши человека в единственном числе называются ребенок, а у лошади - жеребенок, почему не лошаденок или конёнок, а именно жеребенок и почему конь называется жеребцом?
       - Нет, просто так говорят и все, - сказала она
       - Бог плодородия, тот древнейший Бог назывался Еб(е)н, он имел туловище человека и ноги коня, но он не был похож на кентавра, скорее на Фавна, но Фавн имеет ноги козла, а этот Бог имел ноги коня. И каждый ребенок, и жеребенок – это были Его дети, так считали люди, а потому и производные этого слова были скорее благословением для матерей, рода, нежели ругательством. Генетическая память не отпускает этого.
       - Но в немецком ребенок называется «киндер» в английском «чайлд», других не знаю, там как же?
       - Латинский язык пришел в мир с Балкан порядка четырех тысяч лет назад, значит стоит полагать, что и в этого Бога верили до пришествия латинского языка, то есть минимум за две тысячи лет до нашей эры.
       - И все же … Как это связано с тем, что я упала?
       - Видишь ли? Боги не ревнивы, но не терпят к себе неуважения и не почтения и не любят пустозвонов, которые поминают их имена в суе. Этот Бог людьми забыт, но он сохранился на устах, и мы призываем его, а он отвечает. Если ты редко вспоминаешь его, то и призываешь его на подсознательном уровне только в нужде, и он спасает тебя, если бы, например, ты не выругалась сейчас, то могла бы подвернуть лодыжку, понимаешь суть? Пока люди называют своих детей «ребенком» они находятся под Его защитой, но стоит назвать как-то иначе, например, чадом, кстати от слова «чадить», то есть загрязнять, защиту они теряют. Поэтому не стоит материться, иначе тебя постигнет участь тех, у кого Его имя не сходит с уст.
       - В смысле?
       - Кто больше всех ругается матом?
       Перед ее глазами пронеслись целый ряд этих людей, вонючих, пьяных, не воспитанных и отвратительных.
       - Я поняла, это что, типа наказания?
       - Помнишь сказку про мальчика и волков, который потешался тем, что в деревню пришли волки?
       - Да, конечно, ее все знают,
       - Когда пришли настоящие волки, мальчика спасать было некому, здесь также, призывая по мелочам Богов, неважно древних или тех, в которых мы верим сейчас, мы испытываем их терпение, и они отворачиваются, когда приходит истинная нужда, так что это может быть и наказанием или просто нежеланием Богов прийти на помощь к этим людям, вот поэтому, нельзя поминать Богов в суе, чтобы они нам помогали, когда это действительно нужно. А вот с клятвами – точно наказание! – и с этими словами он разлил по кружкам чай и начал разворачивать бутерброды.
       - Какое слово созвучно клятве? – спросил он ее
       - Не знаю, может быть клякса?
       - Да, клякса. Когда мы клянемся мы оставляем в астральном мире сознательной энергии кляксу, ставим как бы роспись, что сделаем что-то. Если бы клятва была исполнена пятно стерлось бы, а не исполненная клятва оставляет след и нас преследуют за это пока клятва не будет исполнена и пятно не сотрется. Однажды поклявшись и забыв об этом, человека начинают преследовать неудачи, и он не понимает «за что?», а все из-за в пустую сказанных слов, когда-то небрежно им брошенных кому-то.
        За разговорами они окончили свой привал и начали подниматься снова. И путешествие, которое ей казалось будет тяжелым, стало неожиданно приятным и даже «прилипание» она практически не ощущала. Они достигли своей цели через два часа, и стоя на вершине, где практически отсутствовала растительность оглядывались вокруг себя.
        Как невероятно красив был этот край. Участок не тронутой природы с девственными лесами. Виднелись где-то ущелья и впадины, а где-то, будто скульптуры, выкованные самой природой, лежали могучие валуны разных форм и размеров и во всем этом чувствовалась истинное величие Урала.
        - Ну что? Готова к эксперименту? – спросил он ее
        - Да, готова
        Они снова встали, взявшись за руки и погрузившись в полу-медитативное состояние, объединяя свои коконы. Сначала было все тоже самое. Они крутились вдвоем то в сторону Севера, то в сторону Юга перемещаясь по кругу, но потом она вдруг замерла и уставилась в пространство, постояв так несколько минут она начала улыбаться счастливой улыбкой и из ее глаз заструились слезы счастья
        - Ты слышишь? - Спросила она Амина, - Ты слышишь это?!

***
        Переход не составил им никаких трудностей, кроме тех, которые возникали обычно, но сейчас он дремал, сомкнув веки. Что-то его беспокоило в этот момент, а потом он увидел себя, глядящего на себя. Он открыл резко глаза, но видение не исчезло, и он понял, кто смотрит на него через весь мир.
         Он вскочил с кровати и сел, а потом будто вспомнив что-то, схватил свой пензер со стены, который бережно повесил по прибытии, побежал. Он бежал к другой избе будто ему был не шестьдесят первый год, а словно он был маленьким мальчиком, которого позвал отец. Он думал только об одном «Успеть!».
         Он влетел в избу брата своего отца и сказал только три слова: «Мне нужен Второй!»
         Омрытагын смотрел на него своими старческими глазами в упор. Затем медленно перевел взгляд на пензер в руках Тынагыргына, а потом его взгляд озарило понимание, и вдруг он, с неожиданной прытью для столь пожилого человека, быстро принес Второй на ходу надевая перчатки.
         Они спешно вышли из избы на улицу и встав спинами друг к другу оба ударили одновременно в пензеры. Со всех изб повалили люди их поселения. Никто не понимал, что происходит. Их начали окружать плотным кольцом. Но им было не до них. Они били в бубны в унисон, чтобы та, кому это предназначалось, поняла, чтобы та, кому они пели услышала, что она больше не одна и что они ждут ее.

Следующая глава...
http://www.proza.ru/2017/03/02/1540