Мечта

Когда развалился союз, мне было пятнадцать лет. Многое тогда поменялось. Многое стало доступным. Но что запомнилось мне больше всего, так это то, что большая часть взрослого населения для того, чтобы как-то выжить, перешло работать на рынки. Продавали все, что можно и нужно было. Многие стали ездить в Польшу и Румынию, таская за собой огромные вереницы сумок. Когда я перешла в одиннадцатый класс, моя лучшая подружка Маринка познакомила меня со своей недавней знакомой. Звали ее Вера. Она уже закончила школу и вместе с мамой ездила в ближайшее зарубежье за товаром, а потом перепродавала его на местном рынке. У нее даже была своя точка, отдельно от мамы. Для нас с Маринкой она была звездой. Всегда одета по моде: варенки, свитер бойз, а конский хвост украшали три яркие резинки. После школы, мы всегда с Маринкой приходили к ней на точку. У нее на прилавке были аккуратно сложенны открытые пачки сигарет - для продажи сигарет поштучно, разные жвачки и конфеты, кока-кола и фанта, цветные зажигалки и еще много-много всякой ерунды, которой мы раньше и не видели. А по вечерам у нее можно было купить бренди-колу и пиво в жестяных банках. Я завидовала Вере. У нее было свое дело и свои деньги. Ее мама разговаривала с ней на равных и даже советовалась с ней в каких-то рабочих вопросах. Я хотела быть похожей на нее. И даже твердо решила, что, когда закончу школу, не буду никуда поступать учиться, а пойду сразу работать на базар. Как Вера!
Как-то, перед выпускными экзаменами я озвучила о своем решении за ужином. Мама перестала есть и посмотрела на отца. Папа, немного помолчав, сказал каким-то чужим голосом, чтобы он больше такого не слышал. Я решила объяснить свое решение. Пыталась что-то доказать, перебивала то его, то маму, плакала и говорила, что они мешают мне жить, что из-за них я никогда не стану такой бизнесменшей, как Вера. Мама охала и просила отца вразумить меня. В итоге, отец громко стукнул по столу и сказал, что разговор окончен. Я расплакалась и ушла в свою комнату. Из комнаты я слышала, что они еще долго с мамой не ложились спать, обсуждая случившееся. Но мне было не до них. Тогда я понимала, что моя мечта стать такой, как Вера, никогда не исполнится, и в этом виноват отец. С мамой я бы могла еще договориться.
Закончив школу с золотой медалью, я была на выпускном грустнее двоечников. Миша, двоечник и школьный задирала, хвастался, что теперь он пойдет работать к отцу на шиномонтаж и будет «зашибать деньгу». А я сидела в перешитом мамином платье и понимала, что если бы я пошла работать к Вере, то уже на следующий год купила бы себе новое модное платье и даже не одно, и туфли, и сумочку. Но перечить отцу я не стала. Все-таки мечта мечтой, а семья это святое. Я даже подумала, что, когда пройдет время, отец поймет как он ошибался, и тогда я ему скажу речь, которую по предложению придумывала по ночам.
Пролетели вступительные экзамены. Я покинула свой маленький городок, чтобы стать студенткой столичного вуза. Маринка не стала уезжать из нашего городка, ей надо было присматривать за больной мамой и младшей сестренкой. Она поступила учиться в наше ПТУ на парикмахера. А меня закружила студенческая жизнь со всеми вытекающими. Не имея возможности одевать свою попу в модные джинсы, а голову в яркие резинки, спросом у парней я не пользовалась. Поэтому я полностью погрузилась в учебу, коротая все время за учебниками, и сдавая сессии на отлично. Приезжая домой на каникулы, мы с Маринкой приходили к Вере на точку. У нее было все также шумно и весело, а по вечерам там собирались компании. Ребята по очереди играли на гитаре и пели песни. Марина легко меняла парней, а они очень старались добиться ее расположения. Я пробовала бренди-колу, хотя и гадость редкая, но она так ассоциировалась у меня со сладкой жизнью бизнеса. Мы с Маринкой даже покупали поштучно какие-то модные сигареты с разными вкусами, хоть курить и не умели, но нам было очень любопытно. Вера стала привозить на заказ одежду, не много, для продажи знакомым. И у Маринки тоже появился новый свитер и жатый спортивный костюм.
С третьего курса я устроилась на работу, вернее мне предложили работу, чему я была безмерно рада. Я вела бухгалтерский учет и проводила ревизии в одном частном продуктовом магазине. Поэтому перестала приезжать домой на каникулы. Зато смогла уйти из общежития и снять себе квартиру, покупать красивую одежду и даже высылала домой деньги, которые мама старательно откладывала для меня. Окончив с красным дипломом институт, я стала думать, что же мне делать дальше. К этому времени мой частный магазин перерос в сеть продуктовых магазинов. И мне предложили должность финансового директора с очень высоким окладом для моего возраста. Работа мне очень нравилась. У меня начались заграничные командировки, интересные знакомства. Со временем я смогла купить себе квартиру в Киеве и обзавелась машиной. У меня были серьезные отношения с одним перспективным молодым человеком, которого в эти выходные я собиралась представить родителям. Мы договорились, что я приеду в субботу сама и подготовлю родителей, а он приедет в воскресенье. Я немного переживала, как все пройдет, хотя в душе была уверена, что родителям он понравится.
Зная, как мама будет суетится по поводу продуктов к столу, я решила перед тем как ехать домой, заехать на рынок. Набрав пакеты свежих овощей и фруктов, я возвращалась к машине, и спонтанно решила свернуть и пройти мимо того места, где много лет назад была «точка Веры» - нашей «бизнесменши», как мы ее называли с Мариной. У Веры уже точно давно своя компания, и не удивлюсь, что международная, с ее то размахом и чувством торговли еще в те годы. Наверное, давно уже уехала из нашего маленького городка. Я улыбнулась своим воспоминаниям о юности. О своей не сбывшейся мечте. О наших ночных посиделках у Вериной точки. И тут я остолбенела. В женщине с глубокими морщинами и закутанной в какую-то темную куртку, с непонятной шапкой на голове, я узнала Веру. У нее на прилавке, как и раньше, были аккуратно разложены распечатанные пачки сигарет, жвачки, конфеты, много всякой ерунды, вяленная рыба и пиво. Она держала сигарету рукой в перчатке без пальцев и отпивая из пивной бутылки прятала ее за прилавок. Рядом с ней стояли несколько мужчин, они разговаривали, смеялись, пили пиво, курили и сплевывали себе под ноги. Вера, повернулась ко мне и спросила:
- Что вы хотели? Сигареты? У меня есть, хорошие, с разными вкусами! Вам поштучно или пачку?
- Пачку – каким-то сдавленным от растерянности голосом сказала я.
- А с каким вкусом? Только они дорогие. Тридцать две гривны. Давать?
Я молча кивнула, и не могла поверить своим глазам. Я всматривалась в ее черты и понимала, что это она! Я не ошиблась! Это Вера! Но ведь она была старше меня, всего лишь на год или два. А сейчас передо мной стояла женщина возраста моей мамы.
- Так с каким вкусом? Есть клубника, вишня, шоколад, ментол?
- Ментол – опять также сдавлено сказала я, вспоминая как мы тогда, покупая у нее поштучно, пробовали разные вкусы, а потом заедали лавровым листом, чтобы дома не учуяли запах наших экспериментов.
Вера достала пачку сигарет и положила на прилавок. Я ватной рукой достала из кармана пальто сто гривен и тоже положила на прилавок.
- Сдачи не надо, – сказала я и приступ тошноты подошел к горлу.
Мне стало плохо. Толи от запаха сигарет, которые курили ее знакомые, смешанного с пивным перегаром и вонью вяленой рыбы, толи от неожиданной новости. Я развернулась, чтобы поскорее уйти оттуда.
- Сигареты! Вы забыли сигареты, – сказала Вера и как-то странно посмотрела на меня.
Я вернулась, засунула пачку в карман и поспешила к машине, на ходу пытаясь сдержать приступ рвоты.
- Странная какая-то, – уходя, я услышала, как Вера обращалась к мужчинам, и они засмеялись.
Подойдя к машине, я больше не могла сдерживать тошноту и меня вырвало. Немного отдышавшись, я села в машину и поехала домой. Я не помню, как я доехала. В голове крутились воспоминания, мои мечты, Верины джинсы, моя обида на отца. Подъехав к воротам, я посигналила. Через несколько минут отец отворил ворота, и я въехала в свой двор. Я вышла из машины и обняла отца. Я плакала и в душе благодарила его за то, что он не разрешил мне тогда поступить так, как я хотела, как мне казалось правильным. Он ничего не понял, видимо решив, что я плачу от радости встречи.
Вечером приехал Артем. Он не смог ждать до утра и, предупредив меня, приехал вечером, чтобы при родителях сделать мне предложение. До вечера меня рвало еще несколько раз. Мне мешал запах маминых духов, запах запеченной утки и запах салата из крабовых палочек. Я смотрела на мамины улыбающиеся взгляды и уверяла ее, что это нервное. Мне не хотелось вдаваться в подробности и рассказывать ей о случайной встрече на рынке. После утренней рвоты мама все же принесла мне тест на беременность. Это были не нервы. Так что в Киев возвращались мы втроем. Артем, я и наше маленькое чудо. Артем почему-то был уверен, что это девочка. По дороге мы несколько раз останавливались, чтобы я могла отдышаться. В очередной раз нашей остановки, я засунула руку в карман, чтобы достать салфетку и наткнулась на пачку ментоловых сигарет. Запах ментола был сильным, его слышно было сквозь мягкую пачку. Я открыла пачку и вдохнула запах. Приступ тошноты отступил. Весь следующий путь мы проехали без остановок. При начинающемся приступе я доставала пачку и вдыхала запах ментола, и мне тут же становилось легче.
Я вдыхала запах ментола и прощалась со своей не сбывшейся, юношеской мечтой.